|
Реферат: Миф и религия (Доклад) (Культурология)
Московский Авиационный Институт
(Технический Университет)
Кафедра культурологии
Доклад на тему:
"Миф и религия"
Выполнил: Павлюк Д.В.
Гр. 02-105
МИФ И РЕЛИГИЯ — формы культуры, обнаруживающие в ходе истории глубинную
взаимосвязь. Стремление людей обрести финальную осмысленность своего
существования, рационализируя непостижимое, ведет к постоянному
воспроизводству в культуре Мифа и религии. Религия, как таковая
предполагает наличие определенного мировоззрения и мироощущения,
центрированных на вере в непостижимое, божеств, источник существующего. На
этой основе возникают специфичные для нее отношения, стереотипы действия,
культовая практика и организации. Религиозный взгляд на мир и сопутствующий
ему тип мироощущения первоначально складываются в границах мифологического
сознания. Разные типы религии сопровождаются несхожими между собой
мифологическими системами. Одновременно существует и тенденция обособления
мифа от религии, ибо он обладает имманентной логикой саморазвертывания,
которая не обязательно обращена на последнюю реальность — непостижимый
абсолют. Сообразно с логикой мифа можно препарировать социо-культурные
явления или же созидать идеальные конструкции средствами худож. фантазии.
Миф — первая форма рационального постижения мира, его образно-символич.
воспроизведения и объяснения, выливающихся в предписание действий. Миф
превращает хаос в космос, создает возможность постижения мира как некоего
организованного целого, выражает его в простой и доступной схеме, которая
могла претворяться в магическое действие как средство покорения
непостижимого. Интерпретация универсума мифа антропоморфна: он наделяется
теми качествами, которые окрашивают бытие индивида и его взаимосвязи с
другими людьми. Отсутствие субъект-объектной оппозиции, изначальная
нерасколотость мира также специфичны для мифологии. Мифологические образы
наделяются субстанциальностью, понимаются как реально существующие.
Символич. воображение продуцирует образы, воспринимаемые как часть
действительности. Боги древнегреческого пантеона, например, столь же
реальны, как и олицетворяемые ими стихии. Мифологические образы в высшей
степени символичны, являясь продуктом синтеза чувственно-конкретного и
понятийного моментов. Так, Посейдон — властитель морской стихии, имя Аида
символизирует царство мертвых, а Аполлон — бог света. Конкр. мифологический
персонаж соотносится с предельно широкой сферой феноменов, которые
объединяются в единое целое посредством метафоры, созидающей символическое.
Циклизм первоначальной архаической мифологии, до опр. степени
преодолеваемый эсхатологически окрашенной иудеохристианской традицией, по
Элиаде, объясним как средство преодоления страха перед безудержным потоком
времени. В любом случае, миф — средство снятия социокультурных
противоречий, их преодоления. Миф рождается на стадии господства
архаического сознания, но не уходит со сцены истории и с появлением
изощренных рефлективных процедур, ибо антропоморфное видение реальности
постоянно воспроизводится в культуре, апеллируй к массовому сознанию.
Социально-мнфологические конструкции отвечают чаяниям массы и зачастую
получают свое завершение в рефлективных усилиях профессиональных идеологов.
Примерами могут служить нацистский миф крови или миф о советском человеке.
Иногда архаичный миф оживает в рафинированных философских конструкциях:
учение Маркузе о противоборстве в культуре начал, заложенных Прометеем и
Орфеем, или же попытки реанимации индоевропейской мифологии в философии
лидера «новых правых» де Бенуа. Мифологические конструкции — органическое
звено творчества М. Булгакова, Х.Л. Борхеса, Г. Гессе, Дж. Джойса, Т.
Манна, Г. Г. Маркеса, А. де Сент-Экзюпери и других видных писателей 20
века, использовавших их для выражения собственных основополагающих идей.
Религиозно-мифологические представления специфичны своей направленностью на
непостижимое, принципиально находящееся за пределами компетенции разума,
опорой на веру как высшую инстанцию по отношению к любым теологическим
аргументам. Вера сопряжена с экзистенциальной активностью субъекта,
попыткой осмыслить свое существование. Обрядовые действия и практика
индивидуальной жизни базируются на ней, служат ее продолжением.
Одновременно они стимулируют веру и делают религию возможной.
Мифологические представления получают статус религиозных не только через их
ориентацию на непостижимое, но и благодаря их связи с обрядами и
индивидуальной жизнью верующих. Особый интерес вызывает сегодня анализ
языка религии. Католические авторы от Аквината и Каэтана до Маритена
почитают таковым язык аналогии. Среди протестантских авторов Тиллих одним
из первых в нашем столетии заговорил о символизме и метафоричности языка
религии, утверждая невозможность суждений об абсолюте вне обращения к
индивидуальному и культурному опыту. Р.Б. Брейтвейт, Т.Р. Майлз, П.Ф. Шмидт
и другие представители так называемого некогнитинистского подхода,
сложившегося в англо-американской философии религии, полагают, что
религиозный дискурс в отличие от научного ориентирован на выработку
некоторых конвенциональных форм нравственного поведения, их утверждения как
идеальных жизненных образцов. Возражая им. Д. Хик говорит, что нравственная
проповедь Христа неотрывна от творимой им картины мира. подтверждение
которой принципиально возможно за границами человеч. жизни. Во вт. пол. 20
в. становится очевидным, что религиозно-мифологичесие представления
понимаются и интерпретируются сквозь призму языкового горизонта
современности. К этому заключению приходят К. Ранер, В. Панненберг, Э.
Корет и другие католичесике и протестантские авторы, избирающие платформу
герменевтики. Тезис о многообразии форм религиозного дискурса, его
зависимости от культурного окружения фактически прокладывает дорогу
межконфессиональному диалогу, плюрализму и веротерпимости. В многообразии
религиозных картин мира проступает никогда не завершенный абрис
непостижимого.
Реферат на тему: Мифологические мотивы в повести А. и Б. Стругацких Понедельник начинается в субботу
Литература на протяжении всего своего существования соотносилась с
мифологическим наследием первобытности и древности, причем отношение это в
разные периоды своего развития было разным. Мифологизированность искусства
ХХ века в силу разнообразных идейных и эстетических устремлений художников,
обращавшихся к мифу, далеко к нему не сводима. После того, как наука,
сопоставив мифы множества стран и народов, выявила самые общие
универсальные темы всякой мифологии, многие писатели стали сознательно
строить свои произведения так, чтобы они воспринимались на фоне этих
мифологических моделей и от этого приобретали более глубокий и многозначный
смысл. Использование сюжетов и героев, заимствованных из ранее
существовавших культур, стало орудием художественной организации материала,
приемом, помогающим автору донести до нас главную идею своего
произведения. Писатели обращаются к мифу не как к вечной модели искусства,
а как к источнику поэтической образности. Обозначение существующих в
современной жизни реалий через реалии мифологические позволяют авторам
ярче их охарактеризовать, придать им некие глобальные, надвременные
черты. Немалую роль играет и собственно цель заимствования - именно от нее
зависит степень переосмысления художником мифологического прошлого,
особенно, если речь идет о заимствовании не целого сюжета, а лишь его части
или одного или ряда персонажей. Писатель способен придать в общем-то
нейтральному во всех отношениях мифу любую дополнительную окраску:
идеологическую, психологическую или социальную.
Повесть Аркадия и Бориса Стругацких «Понедельник начинается в субботу»
(1964 - 1965) принято относить к жанру научной фантастики, что уже
предполагает большую долю вымышленного в произведении. Для создания эффекта
сказочности (подзаголовок повести - «Повесть-сказка для научных сотрудников
младшего возраста») авторы вводят в текст множество вымышленных существ и
героев из различных мифологий. Жанр и своеобразный сюжет делают возможным
сочетание и взаимопроникновение внутри повести различных временных и
культурных пластов, доходящее до органического синтеза элементов
историзма, фольклора, мифологизма и социального реализма. В качестве
примера приведу следующий отрывок: «Бадья показалась мне очень тяжелой.
Когда я поставил ее на сруб, из воды высунулась огромная щучья голова,
зеленая и вся какая-то замшелая. Я отскочил.
- Опять на рынок поволочешь? - сильно окая, сказала щука. Я
ошарашенно молчал. - Дай же мне покоя, ненасытная!…Вот подохну, что будешь
делать? Все скупость твоя, бабья да дурья… На последней реформе-та как
погорела, а? То-то! А екатериновками? Сундуки оклеивала! А керенками-та,
керенками! Ведь печку топила керенками…
- Видите ли, - сказал я, немного оправившись.
- Ой, кто это? - испугалась щука… - Ах, турист. … А я думала -
опять бабка. Ведь она что со мной делает! Поймает меня, волочит на рынок и
там продает, якобы на уху. …Конечно, говоришь покупателю: так и так,
отпусти меня к малым детушкам, … ты меня отпустишь, а я тебе послужу, скажи
только «по щучьему велению, по моему, мол, хотению». Ну и отпускают. …Ну
что просить-то будешь…? Только попроще чего, а то просят телевизоры какие-
то, транзисторы…Один совсем обалдел: «Выполни…за меня годовой план на
лесопилке». Года мои не те - дрова пилить…» /3/.
Принимая во внимание тот факт, что «Понедельник…» относится к
произведениям фантастики юмористической, можно сказать, что главная роль
мифологических мотивов здесь - помощь авторам в создании комического
эффекта, а также в придании повествованию настроения легкости и веселья.
В повести нет сюжета в общепринятом смысле этого слова. Произведение
включает в себя три истории: «Суета вокруг дивана», «Суета сует» и
«Всяческая суета». В первой из них главный герой, программист Александр
Привалов, рассказывает о том, как, поехав в командировку на Соловцы, по
пути знакомится с двумя сотрудниками Научно-исследовательского института
Чародейства и Волшебства (НИИЧАВО), и они убеждают его пойти к ним
работать. На первое время его поселяют в музей института, избу на куриных
ногах, заведует которым пожилая женщина Наина Киевна, в образе которой не
трудно узнать Бабу-ягу. Здесь Привалов сталкивается со многими вещами,
противоречащими его тогдашнему представлению о реальности, такими как
говорящее зеркало, летающий диван, волшебная палочка; знакомится с
говорящей щукой, котом Василием, рассказывающим сказки, но страдающим
склерозом и не помнящим ни одной из них целиком, и другими удивительными
личностями, которых он раньше считал лишь персонажами сказок (все
вышеперечисленные реалии и герои взяты из славянской мифологии и
фольклора).
В двух других историях главный герой, уже довольно хорошо знакомый со
всеми «особенностями» работы в НИИЧАВО, повествует о своих коллегах,
погруженных в научно-магическое творчество, о собственных опытах и
исследованиях в области магии, а также описывает различные события,
произошедшие при нем.
Особое место в повести занимает «Послесловие и комментарий», где А.И.
Привалов указывает на ошибки, сделанные авторами вследствие излишней
эмоциональности, увлечения экзотикой института и невежества в вопросах
магии как науки; он также, якобы по просьбе Стругацких, объясняет
«некоторые непонятные термины и малознакомые имена» /3/.
Опираясь на текст комментария, написанного авторами от лица сотрудника
НИИЧАВО, а также на само повествование, я хочу поговорить о действующих
лицах «Понедельника…», заимствованных из различных мифологий.
Помимо уже упомянутых персонажей, значительную роль в произведении
играют такие существа, как:
. вампир - в низшей мифологии народов Европы мертвец, по ночам встающий из
могил и пьющий кровь у спящих людей (он же упырь у славян). По поверьям,
им становились преступники и самоубийцы. У Стругацких существование
вампиров в таком смысле отрицается, они - «маги, вставшие по тем или иным
причинам на путь абстрактного зла» /3/. Лучшее средство от них, как в
мифах, так и здесь, - осиновый кол или чеснок;
. василиск - мифический змей, способный убивать не только своим ядом, но и
взглядом. В средние века считалось, что он выходил из яйца, снесенного
петухом и высиженного жабой, и поэтому его изображали со змеиным хвостом,
жабьим телом и петушиной головой. В «Понедельнике…» это «ныне почти
вымерший древний ящер, покрытый перьями, предшественник первоптицы
археоптерикса. Способен гипнотизировать» /3/. Два представителя этого
вида содержатся в виварии института (помещение для наблюдений за
существами, представляющими опасность для жизни обычных людей);
. вервольф - в германской мифологии - человек, способный обращаться в волка
и нападать на людей и скот. Здесь - то же, но отрицается агрессивное
поведение и стремление убивать;
. гарпии - в греческой мифологии - полуженщины-полуптицы, дочери морского
божества Тавманта и океаниды Электры, живущие в Аиде. Это архаичные
доолимпийские божества, их число колеблется от 2 до 5. В мифах
представлены похитительницами детей и человеческих душ. Они близки к
ветру и мраку, о чем свидетельствуют их имена (Аэлла - Вихрь, Аэллопа -
Вихревидная, Подагра - Быстроногая, Онипета - Быстрая и Келайно -
Мрачная). В повести гарпии - побочный продукт упражнений начинающих магов
в области селекции;
. гном - в низшей мифологии народов Европы - маленькие существа с длинными
бородами, наделенные сверхъестественными способностями, живущие под
землей, в лесу или горах и прячущие от людей свои сокровища. Здесь они -
забытые и сильно усохшие дубли (созданные магами копии себя самих для
выполнения несложной работы);
. Данаиды - в греческой мифологии - 50 дочерей царя Даная, все кроме одной,
Гиперместры, убившие своих мужей, двоюродных братьев Эгиптиад, по его
приказу. Были осуждены наполнять бездонную бочку. По Стругацким,
впоследствии «при пересмотре дела суд принял во внимание тот факт, что
замуж они были отданы насильно. Это смягчающее обстоятельство позволило
перевести их на несколько менее бессмысленную работу: ... они занимаются
тем, что взламывают асфальт везде, где сами его недавно положили» /3/;
джинны - в мусульманской мифологии - духи, чаще всего злые. Созданы Аллахом
из бездымного огня и представляют собой воздушные или огненные тела,
обладающие разумом. Могут исполнять желания и приобретать любую форму. В
комментарии к повести: «Джинн - злой дух арабских и персидских мифов. Почти
все джинны являются дублями царя Соломона и современных ему магов.
Использовались в военных и политико-хулиганских целях. Отличаются
отвратительным характером, наглостью и полным отсутствием чувства
благодарности. Невежественность и агрессивность их таковы, что почти все
они находятся в заключении. В современной магии широко используются в
качестве подопытных существ. В частности, Э. Амперян на материале 13
джиннов определял количество зла, которое может причинить обществу злобный
невежественный дурак» /3/;
. домовой - в восточнославянской мифологии - некое сверхъестественное
существо, обитающее в каждом обжитом доме. Здесь - это опустившиеся маги,
либо помеси гномов с некоторыми домашними животными.
Особое внимание хотелось бы обратить на одного из главных героев
«Понедельника…», директора НИИЧАВО Януса Полуэктовича Невструева, единого в
двух лицах: А-Януса и У-Януса. Они немного отличались друг от друга
характером и осведомленностью в области науки, к тому же, у У-Януса была
странная привычка задавать всем вопрос, типа «Я с вами не беседовал вчера?»
/3/, но, тем не менее, это был один и тот же человек. Все его подчиненные
настолько к нему привыкли, что воспринимали все это, как само собой
разумеющееся. Однако в последней главе проблема привлекла к себе внимание и
ученые выяснили, что один из Янусов - контрамот (двигается по оси времени в
обратную сторону), и, если А-Янус каждую полночь, как и все, переходит в
завтрашнее утро, то У-Янус в этот же самый момент будет переходить из нашей
сегодняшней ночи в наше вчерашнее утро. Разумеется, в основу образа
директора положен еще один Янус - древнеримский бог входов и выходов и
всякого начала, кроме того, считавшийся покровителем путников и дорог. Его
имя произносилось первым в списке богов. У Януса было два лица, смотрящие в
разные стороны, олицетворявшие знание прошлого и будущего, 365 пальцев (по
количеству дней в году) и ключи от дверей, ведущих как вовнутрь, так и
наружу.
Итак, мы видим, что заимствование авторами «Понедельника…» мотивов и
персонажей из различных мифологий сыграло немаловажную роль в построении ее
сюжета. Текст произведения много потерял бы в идейном и композиционном
планах, если бы А. и Б. Стругацкие отказались от введения мифологических
реалий, а просто описали бы жизнь обычного НИИ (в повести удивительно точно
передан «дух» подобных учреждений). К тому же, использование
сверхъестественных элементов, возможно, имело и практические предпосылки,
такие как способ избежать осуждения, цензуры. Таким образом,
мифологизирование оказалось универсальным приемом, без которого вряд ли
было бы возможно создание повести в таком виде, в каком мы можем читать ее
сейчас.
Литература
Легенды и сказания Древней Греции и Древнего Рима./ Сост. А.А. Нейхардт. -
М.: Правда, 1987.
Мифы народов мира, т.т. I, II. - М.: Большая Российская Энциклопедия, 1997.
Стругацкий А., Стругацкий Б. Понедельник начинается в субботу. - СПб: Terra
Fantastica МГП «Корвус», 1992, с.с. 31, 80, 232-234, 236.
| |
