|
Реферат: Предыстория толерантных указов языческих императоров касательно христиан (Религия)
Нижегородская Духовная Семинария
Реферат
на тему: « Предыстория появления толерантных
указов языческих императоров касательно христиан »
Выполнила:
студентка 313 гр.
Тарасова О.В.
Преподаватель:
Арефьев М.А.
Нижний Новгород
2003 год
ПЛАН
Введение
1. Социальное и религиозное положение в Римской империи
2. Возникновение христианства и первые христианские общины
2.1Отношение к первым христианам языческой империи
3. Император Константин и его вклад в историю христианства
Заключение
Список литературы
Введение
Проблемы возникновения и ранней истории христианства имеют большое
значение для познания социальной роли христианской религии и церкви не
только у древних, но и у современных народов.
О происхождении христианства написано огромное, по существу
необъятное количество книг, статей и других публикаций. На этом поприще
трудились и христианские авторы, и философы-просветители, и представители
библейской критики, и авторы-атеисты. Это и понятно, поскольку речь идет об
историческом феномене - христианстве, создавшем многочисленные церкви,
имеющем миллионы последователей, занимавшем и до сих пор занимающем большое
место в мире, в идейной, экономической и политической жизни народов и
государств.
Христианство – (Christos – помазанник, греч.) одна из так называемых
мировых религий (наряду с буддизмом и исламом). Христианство
распространенно в странах Европы, Америки, в Австралии, а также в
результате активной миссионерской деятельности – в Африке, на Ближнем
Востоке и в ряде районов Дальнего Востока. Точные данные о численности
последователей Христианства отсутствуют. Главные идеи Христианства:
искупительная миссия Иисуса Христа, предстоящее второе пришествие Христа,
страшный суд, небесное воздаяние и установление царства небесного. Но
каковы же были первопричины для такого огромного количества
последователей, эту первопричину мы можем понять, исследуя социальную
среду и духовный климат людей, в котором жили первые христиане. И
наблюдая, жертвенность и откровения христианским идеалам мы можем понять
психология тех людей, которые проповедовали новое учение. Данный факт нам
еще более понятен, учитывая жалкое и ничтожное состояние тех людей живших в
эпоху древнего Рима. Ощущение людей в безысходности в самых разных слоях
населения империи, но, прежде всего, конечно, это ощущение было
распространено в социальных низах государства. Христианство появилось в
период, когда огромную империю раздирали глубочайшие социально-
политические антагонизмы, как движение угнетенных: оно выступало сначала
как религия рабов и вольноотпущенников, бедняков и бесправных, покоренных и
рассеянных Римом народов. Однако “во всех классах должно быть известное
количество людей, которые, отчаявшись в материальном освобождении, искали
бы освобождения духовного, утешения в сознании, которое спасло бы их от
полного отчаяния”. По мере усиления состояния материального усиливалось
буквально бегство из мира внешнего в мир внутренний. Возникнув,
христианство вступило в резкое противоречие со всеми существовавшими до тех
пор религиями. Оно становится первой возможной мировой религией. Почему? И,
Каково же было отношение к христианам внешнего мира, того мира, который они
не принимали? Как менялось это отношение и со стороны властей, и со стороны
основной массы населения империи, которая продолжала придерживаться своих
традиционных взглядов?
1. Социальное и религиозное положение в Римской империи
В древних обществах, где изменения происходили медленно, где
социальное положение человека было, как правила определенно со дня
рождения, а его действия, помимо личной воли, диктовались системой связи
с другими людьми (сородичами, сообщниками, а также людьми стоящими выше
или ниже по социальной лестнице) , люди полагались на извечную
«заданность» миропорядка, на свое место в коллективе, унаследованного от
предков. Когда же традиционные связи начинают разрушаться, когда теряется
уверенность в завтрашнем дне, когда судьбы людей начинают зависеть от
прихоти полководцев или правителей, человек ощущает себя обособленным,
затерянным, в непонятном ему и враждебном мире. В этих условиях для
него выдвигается на первый план вопросы о смысле жизни, о причинах удач и
неудач, о справедливости или несправедливости всего миропорядка, о
способах спасения, избавления от страданий и смерти. В I веке в Римской
империи распространилось учение киников (зародившееся в Греции). Киники
были бродячими философами, проповедовавшие отказ от материальных благ.
Этика киников их проповедь оказало существенное влияние на зарождающееся
христианство. Но философия I века не могла предложить путь к спасению,
который был бы доступны, понятным и обнадеживающим. Гораздо более важную
роль в социально- психологической ситуации первых веков нашей эры играли
религиозные верования, прежде всего вера в могущественных и милосердных
богов, которые могли бы спасти своих почитателей. Однако уже в это время
в городах Греции, Италии, Малой Азии авторитет древних античных божеств
падал, происходил кризис полисной религии, и многие причины
содействовали этому. Религия, принадлежавшая городу-государству, падала
вместе с ним: философия убила в глазах образованных, а индивидуализм в
глазах – в глазах простых людей. Тарн В. Эллинистическая цивилизация.
М.,1949, с 306
Кризис античной религии связывался и в появлении в городах официальных
культов органов власти. В качестве божеств почитались и
персонифицированные Честь, Добродетель, Мудрость… Им тоже ставили
статуи. И все же существование подобных божеств не могло удовлетворить
потребность общества в этических ценностях. Не способна была
удовлетворить религиозные запросы эпохи и традиционная римская религия.
Наряду с упадком собственных римских верований, распространялось
почитания различных чужеземных богов (например, египетской Исиды).
Большое распространение в Италии, как, впрочем, и по всей империи,
получили колдовство, связанное поклонение подземным богам особенно
(Гекате), магия вера в предсказания.
Место античных божеств в верованиях жителей империи начали занимать
древние восточные умирающие и воскресающие божества, такие, как
египетский Осирис или фригийский Аттис. Еще в I веке до н.э. в Малой
Азии появляются общины почитателей иранского бога Митры, который выступал
в верованиях рубежа нашей эры борцом против сил зла , богом- спасителем.
Из Греческих божеств особо почитался древний бог виноградства Дионис, чей
культ на рубеже нашей эры перетерпел существенной изменение, - главное
содержания мифа о Дионисе становится отождествление его с Загрием, сыном
Зевса, который был растерзан титанами, но затем заново рожден. С этим
культом были связаны религиозные союзы орфиков. Орфики считали , что
душа человека может достичь мира вечного блаженства и бессмертия, если
этот человек будет исполнять заветы орфиков (аскетизм, презрение к плоти)
и совершать магические обряды. Многие идеи, родившиеся в общинах
митраистов, или орфиков, оказали затем влияние на христианство, но
замкнутость этих общин, сложность их учений не могли привлечь к ним
большого числа последователей. Люди жаждали верить не просто, во
всемогущих богов. Они тянулись к таким богам, которые «слышали» бы их и
«понимали». Религиозные верования Ранней империи характеризует стремления
верить в богов не только «внемлющих», но и справедливых. Еще в I веке
до н.э. в римской провинции Азия в городе Филадельфия был создан
религиозный союз, посвященный Зевсу и местной богине-матери. В союз могли
вступать все – свободные, рабы, мужчины и женщины. В этом объединении
проявилось стремление к общечеловеческой общности, к нравственной жизни,
противопоставляемой жизни реальной, где господствовал обман, злодеяния
коварство. Ощущение родства проникает и в некоторые официальные городские
культы. Однако это ощущение сосуществовало со стремлением жить замкнутыми
группами, создавать небольшие союзы, каждый из которых почитал своего
бога-покровителя, проводить время друг с другом и помогать, прежде всего,
друг другу. Религиозных и профессиональных союзов было множество,
особенно в восточной части империи и объединяли они десяток-другой людей.
Эти союзы заменяли их членам разрушавшуюся общинную и гражданскую
общность. Но они не давали надежды на спасения, а скорее способствовали
уходу от трудностей жизни. И выход из сложившейся ситуации нашелся, этот
выход и был христианство. Ведь в эпоху языческого мира считали, что
ненормально общее положение при упадке религии и нравственности. Выйти
из этого безрадостного положения, по мнению лучших умов древности, само
человечество было бессильно. Для этого – утверждали они – нужна была
сверхъестественная Божественная помощь. Подобные убеждения еще с большой
силой утверждались среди язычников, когда между ними стали
распространяться верования в Мессию. Идея о Мессии как избавители от
всяких зол и Установители лучших порядков жизни была особенно
привлекательна для страждущих и угнетенных, которые так много было в
языческом мире. Можно сказать, что в последние годы пред Рождеством
Христовым ожидания Мессии стало всеобщим. Поэтому, когда Божественный
спаситель рода человеческого явился и основал для спасения истинную
Церковь, те из иудеев и язычников, которые ожидали Его и увидели в нем
истинного Мессию, первыми начали вступать в Его Церковь. Таким
образом, безотрадное состояние политической и религиозно-нравственной
жизни народов дохристианского времени послужило на пользу Церкви. Оно
побуждало многих искать религиозного истинного знания и успокоения от
всех бедствий в христианстве.
2. Возникновение христианства и первые христианские общины
Главные идеи Христианства: искупительная миссия Иисуса Христа,
предстоящее второе пришествие Христа, страшный суд, небесное воздаяние и
установление царства небесного. Так что же такое Христианство. Если
говорить совсем коротко, это религия в основе которой лежит вера в то,
что две тысячи лет назад Бог пришел в мир. Он родился, получил имя Иисус,
жил в Иудее, проповедовал, страдал и умер на кресте, как человек. Его
смерть и последующее воскрешение из мертвых изменило судьбу всего
человечества. Его проповедь положила начало новой, европейской
цивилизации. Для христиан же главным чудом было не слово Иисуса, а Он
Сам. Главным дело Иисуса было его бытие: бытие с людьми, бытие на кресте.
Христиане верят в то, что мир создан единым предвечным Богом, и создан
без зла.
В основе догматики и богослужения Христианства – Библия, или Священное
писание. Опыт пророков иудейского народа, общавшихся с Богом, и опыт
людей, знавших Христа в Его земной жизни, составили Библию. Библия- это
не изложение вероучения и не история человечества. Библия- это рассказ о
том, как Бог искал человека.
Не маловажную роль в распространении христианского вероучения в
Римской империи сыграла иудейская диаспора (рассеяния). На протяжении
почти всей древней истории, Палестина была зависимой территорией. Она
переходила от одного завоевателя к другому. Притеснения со стороны
иноземных завоевателей, внутренняя борьба между различными классами и
политическими группировками, бедность палестинской экономики приводила к
постоянному оттоку населения; многие переселялись расположенные
сравнительно недалеко более богатые города переднеазиатских стран,
вошедшие затем в состав Римской империи. Поэтому христианские
проповедники, пришедшие из Палестины первоначально, обращались к
иудеям, а люди, ощущавшие свою связь с Палестиной, жадно прислушивались к
проповедникам. Постоянное общение с населением тех мест, в котором они
жили, не могло не наложить отпечатка на их мировоззрение и психологию.
Многие иудеи стали говорить только по-гречески. Анализ новозаветных и
ранних апокрифических произведений позволяет судить об этническом и
социальном составе христианских общин второй половины I века, они
показывают, что в первых христианских общинах преобладали греки и
эллинизированные иудеи. Однако судить об этническом составе первых
христианских групп только по именам, упомянутым в Деяниях апостолов или
посланиях Павла, конечно, нельзя. Там упомянуты главным образом люди,
связанные с окружением Павла, которые в основном ориентировались на
проповедь среди не иудеев. По-видимому, первые христианские
проповедники ограничивались в своей деятельности городом и его
окрестностями, так как жители полисов были более образованны и
первоначально чаще всего, христианами становились люди являющееся не
уроженцами, так сказать люди «пришедшие», что служило одной из причин
отрицательного отношения к ним. Большинство христианских общин, возникших
в городах восточных провинций, были бедны. Правда, не следует думать, что
среди христиан I века совсем не было более или менее зажиточных людей.
Бедность первых христианских общин обуславливалась еще тем фактором, что
их ряды в первую очередь состояли из социальных низов. Их двери были
открыты для всех «страждущих» независимо от причин, вызвавших страдание:
и рабов и презираемых сборщиков налогов, и блудниц и больных и калек.
Одним из элементов античной культуры являлось восхищение красотой
человеческого тела, а физическое уродство в античном обществе вызывало
брезгливость и презрение. Идея же равенства в христианстве уравнивало их
всех перед богом. И вероятно, первыми христианами из высших слоев
общества были женщины , поскольку они острее, чем их отцы и мужья,
должны были чувствовать неприемлемость прежней системы духовных и
этических ценностей. Однако с конца I – начало II века приток к
христианам людей из средних и даже высших слоев общества постепенно
увеличивается. Приход к христианству таких людей был следствием
углубляющегося духовного кризиса, ощущение, что и эта привилегия в
условиях уже, по существу, сложившиеся ко II веку централизованной
бюрократической империи мало что значило … Распространению христианства в
разных группах населения способствовала и самый характер этого
религиозного учения, и формы организации христиан. Если не считать
Палестины и Сирии, наиболее внушительных успехов новая религия добилась в
городах Малой Азии, Балтийского полуострова и Италии - там возникли
самостоятельные общины последователей Иисуса Христа, уже отделившиеся от
местных синагог. Почти все население некоторых малоазиатских провинций
обратилось в христианство.
Предание , подтверждаемое новейшими исследованиями, сообщает об
успешной проповеди апостола Петра в Малой Азии, а позже- в Египте и Риме.
Его ближайшими сподвижником и продолжателем миссии в Египте был святой
апостол и евангелист Марк. Дело своих собратьев-апостолов в Малой Азии
продолжил св. Иоанн Богослов. Центром его проповеди стал город Эфес,
откуда он также руководил жизнью христианских общин в малоазиатских
городах Смирне, Пергаме, Фиатире, Сардисе, Филадельфии и Лаодикии.
Предание сообщает и о проповеднических трудах других апостолов. Так,
Матфей после проповеди в Иудее, Сирии и Персии мученически окончил свою
жизнь в Эфиопии. Мученическую кончину приняли после проповеди в Армении
апостолы Варфоломей и Иуда Фаддей. В землях к северу от Малой Азии
проповедовал апостол Андрей, который, по преданию, дошел до Днепра до
места, где позже вырос Киев. Согласно преданию, апостол Филипп
проповедовал во Фригии, Фома – в Индии, Иаков Алфеев – в Сирии и Египте,
св. апостол Симон Зилот – на Кавказе, на территории нынешней Абхазии.
Распространение христианства продолжили ближайшие ученики и преемники
апостолов, которые еще при жизни своих учителей сопровождали их в
миссионерских путешествиях.
Несмотря на преследования, христианство быстро распространялось. Ведь
Римская империя, жестокая гонительница христиан, объединяла множество
народов в одно сообщество, что значительно облегчало проповедь Евангелие
в пределах греко-римского мира. Средиземноморье также благоприятствовало
распространению христианства. Уже во 2 в. оно было принесено в Галлию
учениками Поликарпа Смирнского.
Учение Христово распространялось сначала на востоке, среди евреев и
греков, в странах греческой речи. Евангелия были написаны на греческом
языке. В первые полтораста лет в Риме и западной части империи было мало
последователей христианства. Греки принимали христианство скорее, потому
что они были мягче нравами и образованнее. Христианское учение не делало
различия между людьми по их происхождению. Апостол говорит, что нет ни
эллина, ни иудея, ни свободного, ни раба, а все - одно во Христе.
Христиане составляли сначала небольшие дружеские общества. Члены этих
обществ сходились на молитву и общую беседу, обыкновенно вечером, в
память Тайной вечери Христовой. Происходила братская трапеза, во время
которой причащались. Потом стали переносить причащение на следующее за
трапезой утро.
Трапезы составлялись на общие взносы, к своему взносу многие прибавляли
дары в пользу бедных, милостыней и благотворительным делом они хотели
очистить душу свою. Бедных называли “драгоценными сокровищами церкви”.
Святым делом считалось у христиан и освобождение раба. “Раба выкупить -
значит душу спасти”. Христианский епископ Киприан учил: “В плененных
братьях вы должны видеть Христа и выкупать, Того, Кто нас выкупил от
смерти, вы должны вырвать из рук варваров Того, кто нас вырвал у
диавола”. Христиане праздновали три дня в неделе: среду, пятницу и
воскресенье, в память о пленении Христа, мученичестве Его и воскресении.
В праздники они не украшали дверей и улиц цветами, не водили хороводов, и
это бросалось в глаза окружающим.
К середине I в. в христианстве отчетливо выявилось множество различных
направлений, которые вели горячие споры друг с другом и внешними идейными
конкурентами. Раннехристианские общины не знали догматики и культа
позднейшего христианства. Общины не имели специальных мест для проведения
богослужений, не знали таинств, икон. Единственное, что было общим для
всех общин и группировок, - это вера в добровольную искупительную жертву,
принесенную раз и навсегда за грехи всех людей посредником между Богом и
человеком.
По мере роста христианского космополитизма и формирования основных
догматических представлений усилился процесс отхода от иудаизма и разрыва
с ним. К концу I - началу II в., в особенности после поражения еврейских
восстаний против Рима и обособления Иудейства, этот разрыв, очевидно,
оформился окончательно.
Изменение социального состава общин определило и эволюцию их
социальной направленности. Наблюдается все больший отход от прежних
демократических тенденций, все настойчивее становится стремление к союзу
с императорской властью.
Императорская власть, в свою очередь, ощущала острую необходимость
дополнить мировую империю мировой религией. Попытки превратить в таковую
одну из национальных религий, в частности римскую, успеха не имели. Нужна
была новая религия, понятная всем народам империи. Между христианами были
люди строгого обычая, которые считали невозможным входить в какое-либо
общение с поклонниками богов. Они говорили, что надо избегать театра и
игр, потому что это - дело дьявола, пышность идолослужения. Христианин не
должен быть скульптором, потому что ему придется изображать богов, не
должен держать школы, потому что придется объяснять мифы о богах. Ему
нельзя быть солдатом, потому что знамена освящены нечестивыми обрядами.
Нельзя занимать какую-либо должность, потому что иначе пришлось бы
совершать перед народом жертву, присягать перед статуей императора и т.д.
Когда христиане-ревнители громко отказывались от жертв, от поклона
перед изображением императора, их брали под стражу и осуждали на казнь.
Иногда народная толпа под впечатлением какой-нибудь беды, например
землетрясения, обрушивалась на христиан, избивала их. Народ готов был
видеть причину несчастья в “безбожии” христиан, в том, что христиане,
отрицая богов, навлекли гнев на всех.
Былые гонения христианства римским государством в начале VI в. сменились
активной поддержкой этой новой религии. Император Константин (ок. 285-
337) своим эдиктом от 324 г. положил начало превращению христианства в
государственную религию Римской империи. Через год, в 325г., под его
председательством собрался в г. Никее первый вселенский собор
христианских церквей, сыгравший важную роль в утверждении христианского
вероучения.
Уже во 2 в. великий христианский писатель св. мученик Иустин Философ
мог отметить, что “нет уже более народа в мире, среди которого не
возносили бы хвалы Отцу и Создателю всяческих благ во имя Иисуса Христа”
2.1Отношение к первым христианам языческой империи
Появление в городах восточных провинциях империи новых религиозных
групп было замечено довольно поздно. Христиан первоначально отождествляли с
иудеями, а их споры с иудейскими ортодоксами воспринимались, как очередные
конфликты внутри иудаизма. Власти на местах обращали внимания на христиан
только тогда, когда христианские проповеди или споры с иудеями могли
повлечь за собой общественные беспорядки. Враждебность же местного
населения разных провинций к христианам определялось не сущностью их
учения, а их положением чужаков, отрицавших традиционные культы и
верования. Как только Церковь начала распространяться, то появились у нее
враги в лице евреев, которые не поверили в Иисуса Христа. Первые христиане
были евреи, которые пошли за Иисусом Христом. Еврейские начальники
враждебно относились к Господу. В самом начале был распят Господь Иисус
Христос. Потом когда начала распространяться проповедь апостолов, то
начались гонения на апостолов и на других христиан. Евреи никак не могли
примириться с властью римлян и поэтому римлян не любили. Римские
прокураторы очень жестоко поступали с иудеями, притесняли их налогами и
оскорбляли их религиозное чувство. В 67-ом году началось восстание евреев
против римлян. Они смогли освободить Иерусалим от римлян, но только
временно. Большая часть христиан воспользовались свободою выхода, и ушли в
город Пеллу. В 70-м году римляне привели новые войска, которые очень
жестоко поддавили восставших. После 65 лет евреи снова восстали против
римлян. На этот раз Иерусалим был полностью разрушен и было приказано
пройти плугом по улицам в знак того что здесь больше не город, а поле.
Евреи, которые остались в живых, бежали в другие страны. Позднее на
развалинах Иерусалима вырос небольшой город «Элия Капитолина». Падение
иудеев и Иерусалима имеет то значение, что большие гонения на христиан со
стороны евреев прекратились. Когда кончились гонения на Церковь со стороны
иудеев, начались страшные гонения от язычников в римской империи. Эти
гонения продолжались два с половиной века. Главная и более общая причина
гонений на христиан со стороны язычников - это совершенная
противоположность христианского учения обычаям, нравам и воззрениям
язычества. Язычники терпели всякую веру, лишь бы она не мешала им жить по
прежнему. Христианская же вера во всем меняла весь образ жизни:
1. Вместо эгоизма - проповедовала любовь,
2. На место гордости ставила смирение;
3. Вместо роскоши, доходившей в римской империи до страшных размеров,
учила воздержанию и посту,
4. искореняла многоженство,
5. возвысила значение рабов,
6. призывала богатых к милосердию и благотворительности.
Историю гонений на христиан в первые три века можно разделить на три
периода:
1. Правительство римское в течение всего первого века не обращает
особое внимания на распространение христианства. Если христиане
подвергаются гонениям, то это из-за личных побуждений со стороны
императоров, а не из-за законов.
2. В начале второго века воздвигаются на христиан гонения из
побуждений правительственных. Эти гонения долгое время имеют характер
случайный и зависят от произвола правителей, от воззрений и характера
правителей.
3. С половины третьего века гонения принимают более напряженный и
ожесточенный характер. Христианство преследуется, как враждебная империи
секта, с целью совершенного искоренения.
Первый период гонений. Первый период гонений был при императоре Нероне и
Домициане. Нерон обвинил христиан в поджоге Рима. Годы 64-ый до 68-го были
страшные для христиан: их распинали на крестах, отдавали на съеденье диким
зверям, зашивали в мешки, которые обливали смолой и зажигали во время
народных гуляний.
Второй период гонений. Во второй период наиболее сильные гонения были от
императоров Траяна, Марка Аврелия и Сепримия Севера. Император Траян (98-
117) строго запретил существование тайных обществ, которые имели свои
собственные законы, кроме общих государственных. В его время, христиан не
разыскивали, но если кто был обвинен судебной властью в принадлежности к
христианству, то его казнили. Император Марк Аврелий (161-180) ненавидел
христиан. При нем христиан начали разыскивать; введена была система пыток и
истязаний, чтобы вынудить от них отречение от веры. Христиан изгоняли из
домов, бичевали, побивали камнями, катали по земле, бросали в тюрьмы,
лишали погребения. Никогда в прежние гонения не было столько мучеников, как
в это время. Бывало так, что тела замученных христиан лежали массами на
улицах города.
Третий период гонений. В третий период гонений особенно ожесточенные
гонения были от императоров Декия и Диоклитиана. Император Декий (249-251
гг.) был грубый и жестокий и решил уничтожить христианство. К счастью это
ужасное гонение продолжалось короткое время. Император Диоклитиан (284-305
гг.) издал четыре эдикта против христиан, один другого жесточе, с целью
истребить христианство.
1 эдикт: Богослужебные собрания христиан запрещаются;
Христианские храмы разрушаются;
Списки Священного писания отбираются и сжигаются;
Христиане лишаются своего имущества и гражданских прав;
Христиане, рабы навсегда теряют возможность освобождения;
Во время суда, христиан можно пытать и не принимаются со стороны
их никакие жалобы.
2 эдикт: Все духовные лица заключаются в тюрьму, как политические
преступники.
3 эдикт: От всех заключенных в темницу христиан требовать, чтобы они
принесли жертву идолам; Кто принесет, тех освободить от заключения, а кто
откажется, тех мучить жестокими пытками.
4 эдикт: Все христиане, абсолютно все, осуждаются на пытки и
мучения, с целью принудить их к отречению от христианства. Пущены были вход
всевозможные пытки и казни, и не задумывались ни перед какою жестокостью.
Назначен был срок для существования христианства (языческий праздник
Терминалий 23 февраля 303 г). На самом рассвете этого дня отряд воинов
окружил никомидийский храм: двери храма были выломлены, священные книги
были сожжены, драгоценности разграблены, и весь храм разрушен до основания.
После этого начались такие ужасы, которых невозможно изобразить. Свирепость
мучителей доходила до такой степени, что изувеченных лечили, чтобы снова
мучить; мучили иногда от десяти до ста человек в день, без различия пола и
возраста.
Гонения на Церковь не только не уничтожили ее, а наоборот помогали ее
распространению. Это происходило по нескольким причинам:
1. Так как святые мученики и мученицы с большой твердостью переносили
страданья. На место пострадавших являлись новые исповедники.
2. Бежавшие христиане приносили с собой свою веру и насаждали ее в
новом месте жительства.
3. Гонения держали верующих на страже веры и Церкви. Они пребывали в
сильной вере, бодрости и взаимной любви. Таким образом, Церковь очищалась
от людей слабых и недостойных быть ее членами. Последняя борьба язычества с
христианством была во время императора Юлиана. Император Юлиан был
племянником Константина Великого и отличался ненавистью к христианам.
Несмотря не все меры принятые императором Константином, язычество еще было
сильно в Римской империи. Император Юлиан сперва просто притеснял христиан
и поощрял язычество. Потом постепенно перешел к открытому насилию.
Христиане с ужасом ожидали возвращения времен Нерона, Декия и Диоклитиана.
Однако Юлиан не смог восстановить язычество. Он был убит в сражении с
персами, и после его смерти гонения на христиан прекратились. Преемники
Юлиана продолжали заботиться об утверждении христианства во всей Римской
империи. Созидались новые христианские храмы, а языческие разрушались.
Идолослужение стало уголовным преступлением.
3.Император Константин и его вклад в историю христианства
Император Константин Великий был сыном Констанция Хлора, управлявшего
западной частью Римской империи (Галлией и Британией) и святой
равноапостольной Елены. По желанию императора Диоклетиана он в юных годах
(18-летним) был взят от родителей в качестве заложника и жил при дворе в
Никомидии. Когда Диоклетиан отказался от престола, Константин возвратился в
Галлию и в 306 году (после смерти императора Констанция) был провозглашен
императором.
К принятию христианства он был расположен своей матерью. Отец его, хотя был
язычником, но покровительствовал христианам, видя, что христиане - верные
слуги и честные граждане. При дворе Диоклетиана в то время, когда он еще не
преследовал Церковь, были христиане на разных должностях, и Константин имел
много случаев удостовериться в их честности и преданности долгу. Затем он
видел ужасы гонения и необыкновенную твердость исповедников Христовых, и
это также предрасположило его в их пользу. Впоследствии Константин сам
признавался, что пребывание при дворе Диоклетиана много содействовало его
обращению в христианство: "Я отчуждался от бывших доселе правителей,
говорил он, потому что видел дикость их нравов".
По своему характеру деятельный, воинственный, всем доступный и щедрый,
дальновидный и проницательный, Константин являет черты мирового гения, и не
напрасно был избран Промыслом Божиим для совершения величайшего переворота
в империи и во всем мире.
Император Константин в свое царствование боролся в особенности с тремя
врагами, и во время этой борьбы постепенно, но решительно склонился к
принятию святой веры.
В 308 году он счастливо вышел из борьбы с императором Максимианом Геркулом
и поспешил выразить свою благодарность божеству богатыми жертвами в храме
Аполлона. В этом обнаружилась господствующая черта в характере Константина:
хотя он оставался еще язычником, но был человеком набожным и причину своих
успехов относил к помощи свыше.
В 312 году возникла новая война императора Константина с кесарем
Максентием, сыном Максимиана. Во время этой войны незадолго до решительной
битвы в полуденные часы, когда солнце уже начало склоняться к Западу,
Константин собственными глазами увидел на небе светящийся крест с надписью:
"Сим (этим) побеждай" (по-гречески НИКА). Ночью в сновидении Господь явился
ему с тем же знамением креста и сказал, что этим знамением он победит
врага. На следующий день по приказу Константина на всех знамениях его
войска были сделаны изображения святого креста.
Одержав победу над Максентием, Константин торжественно вошел в Рим и здесь
на площади велел поставить свою статую с крестом в правой руке и с
надписью: "Этим спасательным знаменем я спас город от ига тирана". После
этой победы император Константин вместе со своим зятем Ликинием издал в
Милане первый манифест, дозволяющий всем без боязни принимать христианство.
Вторым манифестом, подписанным им же в 313 г., предписывалось возвратить
христианам места богослужебных собраний и все недвижимое имущество, отнятое
во время гонений.
Между тем дружеские отношения императоров Константина и Ликиния мало-помалу
расстраивались и перешли в открытую борьбу. Эта борьба должна была решить
судьбу христианства в Римской империи, потому что Ликиний, подозревая
восточных христиан в большей привязанности к Константину, стал сначала
притеснять их, а потом перешел открытому гонению на них, а Константин явно
покровительствовал христианам. Оба императора готовились к решительной
борьбе, каждый сообразно со своей верой. Оракулы предвещали победу Ликинию,
а христиане молились за Константина. Бог даровал победу Константину в битве
при Адрианополе (322 г.). Ликиний лишился престола и жизни. Константин
сделался единодержавным правителем империи, и христианство
восторжествовало.
Император Константин всю свою жизнь посвятил благу Церкви и сделал столько
добра ей, что заслужил наименование равноапостольного. С его времени
государственные учреждения, законы, военная служба стали ориентироваться на
требования, которые заключаются в христианстве.
Можно указать, следующие меры и действия императора Константина в пользу
христианства, кроме упомянутых эдиктов, - в порядке времени: он прекратил
языческие игры (314 г.), освободил духовенство от гражданских повинностей и
церковные земли от общих налогов (313-315 гг.), отменил казнь через
распятие и издал строгий закон против иудеев, восстававших на Церковь (315
г.), дозволил освобождать рабов при церквах без особых формальностей,
которые были очень затруднительны в гражданских судах (316 г.), запретил
частным лицам приносить жертвы идолам и обращаться к гаданиям у себя на
дому, оставив это правило только обществу (319 г.), повелел по всей империи
праздновать воскресный день (321 г.), в ограждение христианских девственниц
отменил бывшие у римлян законы против безбрачия; предоставил Церкви право
получать имущества по завещаниям, допустил христиан к занятию высших
государственных должностей, приказал строить христианские храмы и запретил
вносить в них по обычаю языческих капищ, императорские статуи и изображения
(325 г.).
Более всего император Константин встречал себе противодействия в Риме, где
сильна была языческая партия. Это противодействие язычников обнаружилось в
особенности во время празднования Константином 20-летия царствования и
охладило его к прежней столице государства. Наконец он совершенно оставил
Рим, основал новую христианскую столицу на берегах Босфора и пригласил
христианских епископов торжественно освятить ее, назвав Константинополем.
Вместо языческих капищ в этой новой столице империи стали воздвигать
христианские храмы, и вместо статуй языческих богов - священные
изображения.
Император Константин с живым вниманием относился к волнениям, которые
возбуждали в Церкви раскол донатистов и особенно ересь Ария, и всячески
старался примирить разделенных. Одна из величайших заслуг Константина -
созыв I Вселенского собора в городе Никее в 325 г.
Всей душой преданный Церкви, Константин, однако, по обычаю того времени, до
последних дней жизни отлагал принятие крещения. Когда же почувствовал
приближение смерти, то с благоговением принял это великое таинство и мирно
скончался во время молитвы 21 мая 337 г. История присвоила ему имя
Великого. Церковь за великие заслуги именует его равноапостольным.
Государственная идея Константина Великого состояла в том, чтобы сочетать
Римскую империю с новым историческим фактором - христианством.
Христианство, по всему духу своему, было столь противоположно античному
миру, что задача сочетать созданную античностью империю с христианством,
отрицавшим античный мир, рисовала перед Константином огромный переворот.
Трудности задачи были столь велики, что реформатор решился даже перенести
столицу империи, не в качестве только резиденции своей, что делали многие
императоры, а как самый центр жизни имперской. С Константином таким образом
кончается Рим и начинается Византия.
Историки, как Лебо, упрекают Константина за этот перенос столицы, говоря,
что этим он подорвал жизненность империи, имевшую корни в римском
населении. Но воскресить собственно римскую идею уже не мог надеяться ни
один сколько-нибудь проницательный государственный человек. Множество
императоров старались сделать это и давали эпохи очень блестящих правлений,
но и только. Кончилась жизнь императора и - снова начиналось старое
разложение. Если бы Константин думал несколько гальванизировать угасающее
тело древней империи, он, конечно, поступил бы так же, как другие хорошие
императоры, оставаясь в Риме и стараясь своей личностью поддержать жизнь,
угасавшую в нации. Но такая задача была слишком ничтожна для великого
человека, слишком бесплодна. Константин, очевидно, думал не о продлении
агонии старого мира, а о создании нового мира. С этой точки зрения он был
прав, не жалея подорвать Рим для того, чтобы перенести столицу туда, где
удобнее было создавать новое, с наименьшими помехами со стороны гниющих
обломков старины.
Но насколько Константин справился с задачей - это вопрос иной.
Неудивительно, что сама мысль совместить Римскую государственность с
христианством могла казаться невероятной. Римское государство и
христианство казались совершенно противоположными лагерями, да и были
таковыми, поскольку империя сохраняла свой исторический характер.
Государство Римское, которого последним словом была империя, сложилось,
когда христианства еще не было, на основах, не имеющих с ним ничего общего.
Лучшие римские императоры, как представители своей идеи, были жесточайшими
гонителями христиан, и были совершенно правы, ибо христианство, при всей
покорности властям, признавало другое абсолютное начало, высшее, нежели
императорская власть. Со своей стороны, христиане развивались не только
независимо от Римской государственности, но и в постоянной оппозиции с ней.
Если христианство не погибло, то совершенно вопреки желаниям императоров.
Если империя продолжала еще кое-как влачить существование, то никак не
благодаря поддержке христиан.
Наоборот, при всей покорности последних, империя чувствовала, что чем более
распространяется христианство, тем рыхлее становится под ней ее социальная
почва. Да и нельзя сомневаться, что христианство ускорило разложение
древнего мира.
При многих усовершенствованиях правительственного механизма, вводимых
императорами, при несомненном величии многих императоров, государство,
видимо, чахло, потому что под ним погибало живое общество. А это отчасти,
конечно, происходило и оттого, что скудные нравственные основы античного
общества не могли удерживать в нем лучших людей. Они все уходили в
христианство. От кесарей, Сената и республики они уходили к Христу
Распятому, живя с минуты перехода интересами, не имеющими ничего общего с
интересами империи.
Таким образом, терпя от античного мира гонения, и в свою очередь отрицая
все его основы, христианство целых 300 лет росло, крепло и организовывалось
в полном отчуждении от государственности. В своих общинах, в своей церкви
оно имело все, чем дорожило. Империя, нравственно ему чуждая, казалось, не
была ему даже ни на что нужна.
А между тем оно все росло, захватывало все большие массы народа. За 100 лет
до Константина, Тертуллиан смело говорил империи: "Мы явились вчера, а уже
наполняем собой все: ваши города, острова, деревни, виллы, ваши советы,
ваши лагери, ваши курии, дворцы, сенат... Мы могли бы бороться с вами не
прибегая к оружию, а просто отделившись от вас". Если бы, говорил он,
христиане массой ушли из империи, "вас поразило бы уединение, молчание, и
мир показался бы вам вымершим" *.
* Численность христиан в империи составляет вопрос спорный. Очень ценные
данные по этому предмету группирует профессор А. Спасский в статье
"Обращение Императора Константина" ("Богословский вестник", 1904 г.,
декабрь). Знаменитый Гарнак утверждает, что христиане являлись
преобладающим населением важнейших провинций. Проф. Спасский, путем
сопоставления разных обрывков статистических данных того времени,
устанавливает иное мнение... Он не считает в городе Риме более 50.000
христиан, считая те же 50.000 для Александрии и т. п. В общем, он не
допускает, чтобы христиане перед Константином могли составить и 10% жителей
империи. Но как бы ни решать вопрос этот, - ясно одно, что христиане -
corpus christianonun - составляли очень значительную, внутренне сплоченную
массу, которая конечно была сильнее всех, отдельно взятых, других групп или
сословий разношерстной империи с ее разъединенным населением.
Все это множество народа, не восставая против империи, оставалось ей более
чуждым, чем иностранное государство. Империя не умела даже подыскать
названия для этой необычной организации. Христианство большей частью
называлось "философией". Иногда их называли "христианским народом", хотя
христиане не имели ни единого племенного признака. Только Константин, под
влиянием, кажется епископа Осии Кордовского, нашел название "сословие
христиан" (corpus Cristianorum). Этот юридический перевод христианского
понятия "церковь" впервые точнее определил, что такое имела перед собой
империя в лице христиан.
До тех пор тысячелетнее государство и трехсотлетняя Церковь стояли друг
перед другом чуждые, не желавшие и не искавшие друг друга.
Константин, как государственный человек и ученик христиан, умел однако
понять, что эти две силы не только могут соединиться, но что соединение им
обеим одинаково нужно.
В этом и состоит его великая идея, показывающая в Константине одного из тех
немногих исторических гениев, которые умеют открыть человечеству новую
линию движения и строения.
Церковь для государства ничем своим не хотела поступиться. Но в ней не было
государственного элемента, она не могла брать на себя государственных
функций, ибо по существу имела иные цели и не имела той принудительной
власти, без которой немыслимо государство. Но в то же время ясно, что
христиане не могли обойтись без какого-нибудь государства. Тертулиан
говорил, что империя бы опустела без христиан. Но в то же время и
христиане, если бы они вышли из пределов империи, принуждены были бы искать
какого-нибудь другого государства.
Да Церковь и не отрицала государственной власти в принципе; напротив, она
объявляла власть Божественным установлением. Только она сама по себе не
могла брать на себя этой власти, не переставая быть Церковью.
Сверх того, Церковь признавала власть не как самодовлеющее начало, а как
Божественное установление, т. е. логически, требовала со стороны
государства подчинения высшему началу, другими словами - требовала от
власти земной действия по указанию власти Небесной.
Но с государственной точки зрения, это требование не представляло ничего
вредного. Напротив - государство не может существовать без какого-либо
идеократического элемента, без нравственного смысла. Империя Римская уже
утратила свой идеократический элемент и разлагалась именно оттого, что не
могла его почерпнуть в разлагающемся античном мире. Если бы можно было
почерпнуть его в новом мире христианства - это было бы спасением империи,
возрождением государственности.
Таким образом, при более глубоком анализе взаимных нужд, казалось, Церковь
и империя могли протянуть взаимно руку... Константин и решился это сделать.
Этот момент соединения сталь противоположных по существу начал, как Церковь
и государство, поставил им обоим ряд сложнейших задач, которые, вероятно, в
то время даже не сознавались во всей своей сложности. Полторы тысячи лет с
тех пор христианский мир решал их теоретически и практически, доселе не
достигнув решения, которое бы получило всеобщее признание. Однако, как бы
ни решался этот вопрос о христианском государстве - повсюду, при всех
постановках, он имел глубочайшее значение для судеб Церкви и государства. С
религиозной точки зрения в истории Церкви не было более решающего момента,
как минута, когда Константин, после глубоких размышлений и таинственных
видений, поднял свой "Лабарум" с надписью "Сим побеждай". В
государственности, точно так же, в эту минуту зародился новый принцип
Верховной власти, которого окончательная роль даже и до настоящего времени
составляет предмет споров мятущегося мира.
Заключение
В начале IV века при постоянных столкновениях христиан с язычниками,
последние знали уже хорошо, что такое христианское общество, каково его
цели и стремления, и не находили во всем этом ничего преступного, ничего
достойного порицания. Масса народа во время последних гонений не
принимали в них участия; и даже некоторые сочувствовавшие граждане, были
настолько благосклонны к христианам, что помогали им скрывать священные
писания. Видя, что христианская Церковь после кровавой трехвековой борьбы
за свое существования не уничтожена и не поколебалась даже в последнее,
жесточайшее из всех гонений, язычники стали сознавать, что в ней
присутствует божественная сила, чудесно защищающая ее.
Реферат на тему: Преп. Максим исповедник о бесконечности человека (st. Maximus the confessor on the infinity of man)
От переводчика.
Сейчас, кажется, нет такого аспекта богословия
Православной Церкви, который не был бы отражен в трудах Преп.
Максима Исповедника. Его фигура, как мистика и созерцателя
неизреченных таинств Воплощенного Логоса, богослова и
исповедника высоко возвышается в истории христианства. Я верю,
что по молитвам Преп. Максима, как и всех Св. Отцов –
тайнозрителей Несотворенного Божественного Света, которые уже
здесь на земле сподобились стать насельниками сияющего неба, и
стало возможным изучение его сложного богословия, являющегося
вернейшим руководством и путеводителем для всех «обладающих
[духовным] зрением, (для которых) весь умопостигаемый мир
представляется таинственно отпечатленным во всем чувственном
мире посредством символических образов. А весь чувственный мир
при духовном умозрении представляется содержащимся во всем
умопостигаемом мире, познаваясь [там] благодаря своим логосам»I.
И еще в богословии Преп. Максима Исповедника все, постигающие
тбинственное богословие, находят источник к постижению
Премудрости, в Которой пребывает истинное знание о том
первоучреждающем логосе каждой вещи, и всего творения, и
таинственного бытия Пресвятой Троицы, где уже и прекращается
всякое человеческое знание, а пребывает только всеблаженное
ведение в созерцании. «И насколько это возможно для человека
здесь на земле, он соединяется в тбинственном богословии с
Молчанием незримой и неведомой велеречивости Божества, делаясь
таким, каким поистине должен быть тот, кто удостоился пребывания
с Богом и запечатлен Его всесветлыми лучами»II.
Рассматриваем ли мы учение Исповедника о Пресвятой Троице,
христологию, пневматологию, эсхатологию или другие аспекты его
сложного богословия, - везде мы начинаем постигать Того Великого
Учителя всех христиан – Дух Истины, Который везде пребывает с
Исповедником, Которому он остался верен всю свою земную жизнь и
за Которым он последовал в пакибытие своей исповеднической
смертью…
Представленный далее перевод доклада замечательного ученого-
патролога Панайотиса К.Христу является частью моей курсовой
работы в Свято-Тихоновском Богословском Институте. Во многом
этот перевод стал возможен благодаря изданным в последнее время
богословскими трудам С.Л.Епифановича и Вл.Лосского, где я в
достаточной мере смог ознакомиться как с современным научно-
богословским языком, так и высказываниями на тему учения Преп.
Максима Исповедника. А также благодаря выходу в свет перевода
трудов этого отца церкви и комментариев к ним, мастерски
выполненным С.Л.Епифановичем и А.И.Сидоровым. За предоставленные
материалы, указания и неоценимую помощь в работе я приношу
благодарность Прот. Валентину Асмусу и М. М. Кедровой.
Конференция, на которой был сделан этот доклад, проходила
во Фриборе (Швейцария) с 2 по 5 сентября 1980 г. (Maximus
Confessor; Actes du Symposium sur Maxime le Confeseur, Fribourg,
2-5 september 1980; йditйs par Felix Heinzer et Christoph
Scцnborn, Йditions Universitaires, Fribourg Suisse, 1982) и
собрала ведущих ученых – представителей различных направлений
богословия, лингвистики и церковной истории, трудами которых,
как это сейчас уже и становится явным, картина молитвенного и
богословского наследия нашего Святого становится все более и
более полной.
Panayotis Christou
Панайотис К. Христу
ST. MAXIMUS THE CONFESSOR
ON THE INFINITY OF MAN
ПРЕП. МАКСИМ ИСПОВЕДНИК
О БЕСКОНЕЧНОСТИ ЧЕЛОВЕКА
Перевод с английского М.В. Чернышева.
Редактор перевода с английского М.М. Кедрова.
Тему доклада для этой конференции побудило меня выбрать
изучение письменного наследия Григория Паламы, которое я готовил
к изданию при помощи группы моих студентов в Фессалониках.
Палама, стремясь подчеркнуть различие между знанием предмета
и участием в нем, в одном из своих трактатов предположил, что
те, кто восхваляют Бога посредством знания Его нетварных энергий
– просто благочестивы, в то время как участвующие в них
становятся безначальными и бесконечными по благодати – Ґnarcoi и
ўteleЪthtoi. Он основывает свою оптимистичную перспективу
главным образом на трудах Максима Исповедника, воззрения
которого оказывали на него очень большое влияние на протяжении
среднего периода его писательской деятельности. Григорий
Акиндин, против которого был направлен этот трактат Паламы1,
конечно, отвергает подобную точку зрения2 и иронично вопрошает
его, как самому Паламе удалось стать безначальным человеком,
если все люди имеют физическое начало3. Впоследствии он
ссылается на ересиарха, который был отвергнут Церковью на том
основании, что последний просто сказал, что человеческое тело
Иисуса Христа было безначальное и небесное. Он явно имел в виду
Аполлинария.
Паламе снова пришлось вернуться к этой теме и посвятить ей
несколько страниц своего полемического трактата Antirretics4.
Несмотря на то, что на этот раз он был более пространен, он не
смог изложить все сложные умозрения, которые привели Максима к
созданию его учения по этой проблеме.
Конечно, человека можно рассматривать как Ґnarcoi и
ўteleЪthtoi в системе неоплатонизма, где всё по существу
является тем же, что и Единое. Всё существующее происходит прямо
из Единого и возвращается в него. Однако, в этом случае не
возникает вопроса о личностном существовании, а только идея
о человеке или общем существовании человечества. В этом
отношении позиция Максима личностна, и, конечно, сначала кажется
странным и невероятным, что человек может войти в бытие
нетварного. Нетварное – это то, что действительно существует и
не подвластно числу и движению, оно единственно в своем роде. С
другой стороны, творение происходит из ничего и подчиняется
числу и движению, оно многообразно5. Максим утверждает эту
фундаментальную доктрину христианского богословия, изрекая:
«расстояние и различие между нетварным и тварным бесконечно»6.
Слова, которые он использует в этом случае, ktistТn и Ґktiston,
различающиеся только отрицательным альфа-префиксом, выражают две
реальности не просто различные, но чуждые друг другу, две
реальности, находящиеся на двух уровнях, нигде не
соприкасающиеся между собой. Относя это утверждение только к
человеку, Максим дает характеристику этому расстоянию как
безмерному, как «бездне», как пропасти: «действительно
существует «бездна», великая и ужасная, между Богом и
человеком»7.
Нетрудно понять, что мнение Максима о достоинстве
человека хорошо вписывается в цельную систему его учения и даже
является его вершиной. Действительно, такое заглавие, как
«Причина Божественного творения», вероятно, наиболее бы подошло
ко всему его богословскому письменному наследию. Верный восточно-
провославному преданию, он показывает связь между двумя
категориями существования – Божественного и тварного –
двухсторонне, т.е. как чуждые одна другой и в то же время
находящиеся в тесном контакте. Таким образом он сумел избежать
опасности как философского, так и гностического дуализма. По
мысли Максима, только человек, который объединяет и связует две
крайности, и, начиная с преодоления своего разделения на мужское
и женское начала, может соединить все остальные разделения
вселенной и достичь Бога, как причины всего8. Связь между
природой нетварной и тварной выражается в понятиях
трансцендентного также, как и добродетельного. Во-первых, мы
могли бы отметить, что нетварная природа, как бесконечно
превосходящая тварную, остается непознаваемой; во-вторых,
природа нетварная осуществила и произвела знание, извечно
предсуществующее в ней9.
Благобытие (блаженство), переданное на уровень сотворенных
существ, у Максима получает наименование ?roj. Это имя выражает
все устремление творения к своему совершенству и действует в
обоих направлениях, будучи ?roj Бога и ?roj человека.
«Божественное, как пребывающий эрос и агапэ, движимо, а как
объект эроса и агапэ оно подвигает к себе тех, кто способен к
восприятию эроса и агапэ. Говоря яснее, Божественное движимо,
стремясь вызвать внутреннее сродство эроса и агапэ с теми, кто
способен воспринять это, и оно движется по природе, притягивая
к себе желание тех, кто движим по этой причине»10.
Благобытие есть причина творения; эрос является его
совершенствующей силой.
Все существующее имеет свои замыслы, логосы (lТgoi)
предсуществующие вечно в Первоедином Логосе, т.е. в Боге, хотя
по Божественной воле и были сотворены в благоприятное время из
ничего11. Каждый был сотворен согласно соответствующему
замыслу, его логосу, который определяет его генезис и сущность.
С этого начала творение стремительно движется к своему
завершению.
Термин Логос, в его длительной дохристианской и
христианской традициях, у Максима приобретает особый смысл,
который связан с его учением об образе, подобии и сопричастии12.
«Все существующее предучаствует в Боге согласно с его творением,
особенно разумные существа, которые по причине их творения
утверждены в самом Боге, и потому названы частиций Бога (mo‹ra
Qeoа)»13. «Каждый человек является частицей Бога (mo‹ra Qeoа),
но не во всяком состоянии: он был создан как mo‹ra Qeoа, и
остается таковым, покамест он движется в соответствии со своим
логосом, в противном случае он коллапсирует и может снова
вернуться в небытие»14. Во всяком случае логосы составляют
первоутверждающие потенциальные возможности человека, которые
должны возвысить его над его природным состоянием. Под этим
возвышением мы понимаем преображение естества в лицо* (fЪsij в
prТswpon). Это – еще одно фундаментальное утверждение в
богословии Максима, за которым следует множество других
выражений, как: k…nhsij и ™n?rgeia, fusikХn q?lhma и gnwmikХn
q?lhma, e„kиn и Рmo…wsij.
Природа или сущность – это общая суть всех видов; лицо или
ипостась являются природой, вместе с ее отличительными
признаками у каждой индивидуальности15. В данном случае
антропология соответствует богословию, по которому Божественная
природа ипостазирована в Трёх Лицах. Движение – это
отличительное свойство творения, возникшее с основания мира как
его следствие, включающее в себя состояние изменения. Все, что
движется, подчиняется изменению, а существо Бога по природе
недвижимо и неизменно16.
Основной категорией движения является время, которое
развертывается вместе с движением и измеряет бытие мира. Время и
бесконечность (crТnoj и a„wniТthj) – это категории творения,
тогда как вечность является категорией Бога. Пребывая сверх
всякого условия, Бог есть превыше времени и века. Он предвечен,
«как и все Его энергии»17.
Движение принадлежит природе сотворенного, всему,
наделенному разумом и восприятием, хотя и различно в каждом
случае18. В существах разумных это сопряжено с различием между
категориями природы и лица. Во время нашего развития из природы
в лицо происходит трансформация в энергию.
Хотя Максим воспринимал энергию также и как свойство
природы, он утверждает это только в особом случае и под влиянием
обстоятельств, которые способствовали выработке его учения при
столкновении с доктриной его противников о единственности
энергии во Христе. Во Христе каждая природа обладает своей
собственной энергией, причем имеется в виду не просто природа
как таковая, а соотнесенная с лицом. И действительно, Его
Божественная природа является Лицом, в то время как Его
человеческая природа, даже не само лицо, была развита до такого
уровня, что ее движение перешло в энергию.
Таким образом, в основном Максим не считает движение и
энергию идентичными, по его мнению энергия является
непосредственным развитием движения, и всякая сотворенная
природа определяется своей энергией19. Веком позже подобную
терминологию использовал Иоанн Дамаскин20. Для Максима природа
без энергии была бы абсурдной, как позже это было и для Григория
Паламы. И движение, определенное в каждом индивидуме через его
энергию, является силой, которая ведет к цели, с пользой или
безрезультатно. Разделение воли на две категории полностью
соотносится с предыдущим различением между движением и энергией.
Естественная воля является качеством естественного бытия, вместе
с тем это – инстинктивная потребность и связующее всех свойств,
принадлежащих к категории данной природы21. С другой стороны,
гномическая воля – это самопобудительный импульс, осуществляющий
изменения в любом направлении и являющийся также качеством лица
(личности)22. Таким образом, естественная воля связана с
природой и движением, в то время как гномическая** воля связана
с лицом (личностью) и энергией23.
Для различения между образом и подобием Максим использует
тот же системный подход. Образ принадлежит к категории природы и
находится между бытием и благобытием (e?nai и eв e?nai), в то
время как подобие принадлежит к категории лица и указывает на
совершенства человека. Здесь стоит процитировать одну из его
весьма характерных глав на эту тему:
Бог приводя в бытие разумную и духовную сущность, по
высочайшей благости своей сообщил ей четыре Божественные
свойства, посредством которых Он содержит все вместе,
оберегает и спасает сущих: бытие, приснобытие, благость и
премудрость. Первые два свойства [Бог] даровал
премудрости, а два других – способности воли; то есть
сущности Он даровал бытие и приснобытие, а способности
воли – благость и премудрость, чтобы тварь по причастию
стала тем, чем Он Сам есть по существу. Поэтому и
говорится, что человек создан по образу и по подобию
Божиему (Быт. 1;26). «По образу» – как сущий [образ]
Сущего и как присносущий [образ] Присносущего: хотя он и
не безначален, но зато бесконечен. «По подобию» – как
благой, [подобие] Благого и как премудрый, [подобие]
Премудрого, будучи по благодати тем, чем [Бог является] по
природе. Всякое разумное естество – по образу Божиему, но
только одни благие и мудрые – по подобию [Его] 24.
Согласно этому богословскому утверждению бытие и приснобытие
были предложены природе (или сущности) и, следовательно, | |
