|
Реферат: Грошова система України (Деньги и кредит)
ВСТУП
Грошова система України функціонує відповідно до закону про Національний
банк України. Офіційною грошовою одиницею (валютою) є гривня.
Співвідношення між гривнею і золотом Законом не встановлено. Офіційний курс
гривні до іноземних грошових одиниць визначається НБУ і публікується в
пресі. Фіксований масштаб цін відсутній. Видами грошей, що мають законну
платіжну силу, є банкноти і металеві монети, що забезпечуються всіма
активами Національного банку. Крім готівки функціонують і безготівкові
гроші (у виді засобів на рахунках у кредитних установах). Виключним правом
емісії готівки, організації і їхнього обертання і вилучення володіє НБУ. На
Національний банк України покладені такі обов'язки:
1. прогнозування й організація виробництва, перевезення і
збереження банкнот і монет, а також створення їхніх резервних
фондів;
2. установлення правил збереження, перевезення й інкасації готівки
для кредитних організацій;
3. визначення ознак платоспроможності грошових знаків і порядку
заміни і знищення ушкоджених;
4. розробка порядку ведення касових операцій для кредитних
організацій;
5. визначення правил, форми, термінів і стандартів здійснення
безготівкових розрахунків;
6. ліцензування розрахункових систем кредитних установ.
З метою регулювання економіки НБУ залучає такі інструменти: ставки
облікового відсотка; норми обов'язкових резервів кредитних установ;
операції на відкритому ринку; здійснює регламентацію економічних нормативів
для кредитних заснувань.
Для здійснення касового обслуговування кредитних заснувань, а також
інших юридичних осіб, на території України створюються розрахунково-касові
центри при територіальних головних управліннях НБУ. Ці центри формують
оборотну касу по прийомі і видачі готівки, а також резервні фонди грошових
банківських квитків і монет.
Резервні фонди являють собою запаси не випущених в обіг банкнот і монет у
сховищах НБУ і мають важливе значення для організації і централізованого
регулювання касових ресурсів. Залишок готівки в оборотній касі лімітується
і при перевищенні ліміту надлишки грошей передаються з оборотної каси в
резервні фонди. Об'єктивна потреба в резервних фондах обумовлена
необхідністю: задоволення потреб економіки в готівці; відновлення грошової
маси в обігу в зв'язку з приходом у негодність окремих банкнот; підтримки
обов'язкового покупюрного складу грошової маси в цілому по країні і
регіонам; скорочення витрат на перевезення і збереження грошових знаків.
Готівка випускаються в обіг на основі емісійного дозволу - документа, що
дає право НБУ підкріплювати оборотну касу за рахунок резервних фондів
грошових банкнот і монет
СУТНІСТЬ І ПОХОДЖЕННЯ ГРОШЕЙ
Суспільний поділ праці (виділення землеробства і скотарства, а потім і
ремесел) зажадало постійного обміну продуктами праці.
Товар - це продукт праці, зроблений для продажу. Товари мають споживчу
вартість і ціну. У цьому їх протиріччя: закон єдності і боротьби
протилежностей.
Обмін, тобто рух товарів від одного товаровиробника до іншого, припускає
порівняння різноманітних по виду, якості, призначенню товарів. Основою
порівняння товарів є їхня вартість (не ціна!) - тобто суспільно-необхідна
праця, витрачена на виробництво товару.
З метою забезпечення порівнянністі різноманітних витрат праці з'являється
поняття мінової вартості. Мінова вартість - це спроможність товару
обмінюватися на інші товари у визначених пропорціях.
Існують дві концепції походження грошей: раціоналістична й еволюційна.
Перше нагадування про раціоналістичну теорію походження грошей дається в
роботі Аристотеля, що називається “Нахомахова етика”. Ця теорія пояснює
появу грошей як результат угоди (або змови) людей, що переконалися в тому,
що для просування вартості в міновому обороті необхідні спеціальні
інструменти. Ця теорія безроздільно панувала аж до XVIII сторіччя.
Відповідно до другої, еволюційної теорії, гроші з'явилися в результаті
еволюційного процесу. У “Капіталі” К. Маркс, на основі аналізу товарного
обігу, це переконливо доказує. Еволюція обміну товарів припускає розвиток
форм вартості:
1) Проста, або випадкова, форма вартості. Наприклад, зустрілися хлібороб і
скотар: 1 вівця = 1 мішку зерна. Особливості:- споживча вартість
зерна для скотаря служить формою прояву вартості вівці; -індивідуальна
праця хлібороба виражає свою протилежність - суспільна праця; конкретна
праця, укладена у зерні, служить формою прояву абстрактної праці.
2) Розгорнута форма вартості:1 мішок зерна = 1 вівці, 1 аршину полотна,
1 сокирі
3) Загальна форма вартості: загальний загальновизнаний еквівалент = 1
вівці, 1 сокирі, 1 аршину полотна, мішку зерна
4) Грошова форма вартості. Для перетворення товару в гроші необхідно:
а) загальне визнання за цим товаром ролі загального еквівалента;
б) тривале виконання цим товаром ролі загального еквівалента;
в) наявність особливих фізичних властивостей, придатних для постійної
обмінності.
Найбільше придатними для виконання ролі грошей виявилися золото і срібло.
Гроші по своєму походженню - це товар. Вони також володіють двома
властивостями товару:
1. споживчою вартістю (у виді прикраси - задовольняють естетичену
потребу, у виді молотка - потреба в забиванні цвяхів);
2. ціною, оскільки на добування золота також витрачається визначена
кількість суспільно-необхідної праці.
Гроші - це особливий товар:
3. крім споживчої вартості (див. вище) вони мають загальну споживчу
вартість, оскільки за допомогою грошей людина може задовольнити
будь-яку потребу;
4. вартість грошей має зовнішню форму прояву до їхнього обміну на
ринку, тоді як вартість звичайного товару прихована і
виявляється тільки в момент покупки-продажу, тобто якщо товар
купується, то працю, витрачену на його виробництво, признається
товариством, стає суспільно необхідним; отже, товар має
вартість.
Гроші розв'язали протиріччя товарного виробництва: між споживчою вартістю
і ціною, тобто той самий товар для однієї людини не може володіти одночасно
і споживчою вартістю і ціною. З появою грошей товарний світ розколовся
на дві частини:
-це гроші як товар і всі інші товари. Споживча вартість сконцентрована на
стороні всіх товарів, а вартість - на стороні грошей. Гроші стають
виразником споживчих вартостей усіх товарів через свою ціну.
У висновку: гроші - це товар, особливість якого полягає в тому, що:
-це стихійно (історично) своїх фізичних властивостей, що виділилася за
рахунок, товар;
-це особливий привілейований товар, що грає роль загального еквівалента;
-це товар, що об'єднує в собі дві економічні категорії: споживчу вартість
і вартість ( у відмінності від інших товарів).
Три основних властивості грошей, що розкривають їхню сутність.
1) Гроші забезпечують загальну безпосередню обмінюваність. На них купується
будь-який товар;
2) Гроші виражають мінову вартість товару. Через них визначається ціна
товару, що дозволяє кількісно порівнювати різні по споживчій вартості
товари;
3) Гроші виступають матеріалізацією загального суспільно-необхідного
робочого часу, укладеного в товарі.
2. Грошовий обіг в Україні
Грошовий обіг здійснюється в готівковій і безготівковій формах.
Готівково- грошовий обіг - прямування готівки в сфері обігу і виконання
ними 2-х функцій: засобу платежу і засобу обігу. Готівка використовуються:
для оплати товарів, робіт, послуг; для розрахунків, не пов'язаних із рухом
товарів і послуг( розрахунків по виплаті заробітної плати, премій,
посібників, стипендій, пенсій, по виплаті страхових відшкодувань по
договорах страхування, при оплаті цінних паперів і виплаті прибутку по ним,
по платежах населення, на господарські потреби, на оплату відряджень, на
представительські витрати, на закупівлю сільгосппродукції і т.д). Готівково-
грошовий рух здійснюється за допомогою різноманітних видів грошей: банкнот,
металевих монет, інших кредитних інструментів (векселів, чеків, кредитних
карток). У Україні починаються спроби обмежити готівково-грошовий обіг,
тому що воно дозволяє йти від контролю держави за діяльністю юридичних і
фізичних осіб.
Безготівковий обіг - рух вартості без участі готівки. Частка
безготівкових розрахунків у Україні раніш складала біля 80 %, сьогодні
трохи збільшилась . Високий рівень безготівкових розрахунків у будь-якій
країні говорить про правильну, грамотну організаціїю всього грошового
обігу.
Між готівковим і безготівковим обігом існує тісний взаємозв'язок: гроші
постійно переходять з однієї сфери обігу в іншу, вони утворюють загальний
грошовий обіг, у якому діють єдині гроші.
У залежності від економічного змісту розрізняють дві групи безготівкового
обігу: по товарних операціях, тобто безготівкові розрахунки за товари і
послуги; по фінансових зобов'язаннях, тобто платежі в бюджет і в
позабюджетні фонди, погашення банківських позичок, сплата відсотків за
кредит, розрахунки зі страховими компаніями. Значення безготівкових
розрахунків складається в тому, що вони прискорюють обертальність засобів,
скорочують абсолютний розмір готівки в обороті, скорочуються витрати на
друкування і доставку готівки.
У 1993 р. НБУ почав роботу з впровадження автоматичної системи
міжбанківських розрахунків на базі розрахунково-касових центрів РКЦ і
комерційних банків, що дозволяє відмовитися від пересилки паперових
документів і прискорює розрахунки (рахунок йде на часи і хвилини, і в
ідеалі робота може відбуватися в режимі реального часу).
Безготівковий оборот в Україні характеризується обов'язковим відкриттям
розрахункового або поточного рахунка в установі банку; платежі відбуваються
за згодою покупця або з доручення платника; підставою для перерахування
засобів є фінансові платіжні документи (платіжні доручення, рахункові чек,
договори); при порушенні умов договору існує можливість повної або
часткової відмови від оплати у відповідності і “Правилами здійснення
безготівкових розрахунків”; готівка в касі підприємства знаходяться в
межах установлених лімітів; самостійність у витраті засобів на рахунках
відповідно до “Порядку ведення касових операцій в Україні” від 1993 р.
У Україні відповідно до правил НБУ визначено, що розрахунки підприємств
за своїми обов'язками, а також між юридичними і фізичними особами за
товарно-матеріальні цінності провадяться в безготівковому порядку через
установи банку. Визначено такі форми безготівкових розрахунків в Україні
визначено такі форми безготівкових розрахунків:
- розрахунки платіжними дорученнями;
- розрахунки платіжними вимогами-дорученнями;
- інкасові розрахункі;
- розрахунки з застосуваннями акредитивів;
- розрахунки з використанням чеків;
- розрахунки з використанням векселів;
- клірінгові розрахунки;
- розрахунки за допомогою пластикових карток.
ВИКОРИСТАНА ЛІТЕРАТУРА
1. М. К. Букина “Деньги, банки, валюта”. ( популярный очерк ).
2. Эдвин Дж. Долан. “Микроэкономика” С. - П. 1994г.
3. Эдвин Дж. Долан “Макроэкономика” С. - П. 1994г.
4. Эдвин Дж. Долан “Деньги, банки и денежно-кредитная политика” С.-П.
1994г.
5. Банковские опеpации. // Часть II. // Учетно-ссудные опеpации и агентские
услуги. // Учебное пособие. // Под pед. Лавpушина О.И. - М.: ИНФРА-М,
1996. - С. 208.
6. Галицькi контpакти, 1997. - № 3.
7. Бизнес, 1997. - № 3;4.
Реферат на тему: Да не оскудеет рука дающего...
Глава первая
Политика правительства в области общественного призрения и
благотворительности в конце XIX - нач. XX вв.
( 1. Вопросы общественного призрения в своде законов Российской империи.
В конце ХIX в. в России шел бурный процесс развития капиталистических
отношений. Вместе с тем наблюдалась неравномерность, незавершенность
развития российского капитализма, тесное переплетение старых и новых форм,
сложность социальной структуры. Важным социальным фактором в пореформенной
России являлось формирование промышленного пролетариата и промышленной
буржуазии. Ядро пролетариата в пореформенную эпоху составляли наемные
рабочие в крупных промышленных заведениях и на железнодорожном транспорте.
За 60-90-е годы XIX в. численность их увеличилась с 706 тыс. до 1432 тыс.
(в 2 раза). Большое значение имели и такие особенности экономики и
социальных отношений в России как активное государственное вмешательство в
экономику и слабое развитие частной собственности[1].
По переписи 1897 г. городское население увеличилось в 2,5 раза (с 6,1
млн. до 16,8 млн. человек) при общем росте населения страны в 1,5 раза.
Удельный вес городских жителей возрос с 8% до 13,4%. Социальная структура
была представлена таким образом: 6% 0 составляли дворяне и чиновники, 1,3%
- купцы, 44% - мещане, 40% - крестьяне, 8,7% - духовенство, разночинцы,
военные[2]. Что же касается сословного положения населения России, то оно
распределялось таким образом: 99,8 млн. (71%) составляли крестьяне, 13,4
млн. (10,7%) - мещане, 1,7 млн. (1,5%) - потомственные и личные дворяне,
624 тыс. (0,6%) - купцы и почетные граждане, 589 тыс. (около 0,5%) -
духовенство, около 1 млн. (0,8%) - “прочие” (инородцы, деклассированные
элементы, не указавшие своей сословной принадлежности)[3]. Дворянство
продолжало оставаться главным привилегированным сословием.
Внутренняя политика самодержавия в 80-90-е гг. характеризовалась
противоречивостью. Общее направление ее выражалось в откате к реакции путем
“пересмотра” и “исправления” реформ 60-70-х годов. Самодержавию удалось
провести серию контрреформ в сословном вопросе в области просвещения и
печати, в сфере местно управления. Главная его задача заключалась в том,
чтобы укрепить свою социальную опору - дворянство, позиции которого были
заметно ослаблены в силу объективных процессов социально-экономического
развития России. Однако это был временный откат к политической реакции.
Само правительство не могло не считаться с новыми веяниями и наряду с
контрреформами оно принимало меры, направленные на развитие экономики
страны.
Социальная политика в конце XIX - нач. ХХ в. не претерпела каких-либо
принципиальных изменений по сравнению с предшествовавшим периодом. Она
оставалась консервативной по своему характеру, была направлена на
сохранение и укрепление той социальной структуры общества, которая, по
мнению правящих верхов, всего более способствовала стабильности и порядку.
Для царя и его окружения Россия виделась страной главным образом двух
сословий - дворянства и крестьянства.
Накладывало свой отпечаток на социальную политику правительства и
нарастание в стране революционного движения. Чтобы успешнее противостоять
своим политическим противникам в борьбе за массы, власти стремились
активизировать и распространить шире свою традиционную попечительскую
политику, которая рельефно проявлялась прежде всего в создании
соответствующей законодательной базы. Именно в ней нашла отражение система
социальной помощи российского государства в тот период. В свою очередь она
отражает форму государственного устройства в определенном историческом
отрезке времени. С этим выводом одного из современных исследований истории
благотворительности в России нельзя не согласиться[4].
Созданная в России к концу XIX в. система государственно-общественного
призрения, благотворительности опиралась на российское законодательство,
отражавшее политику самодержавия в этом вопросе, практику взаимоотношения
властей с филантропическими организациями. Наибольшее число статей,
касающихся общественного призрения, было сгруппировано в т. XIII “Свода
законов Российской империи”[5]. Отметим также важные статьи, помещенные в
XIV томе и вошедшие в “Устав о предупреждении и пресечении
преступлений”[6], а также в “Положении о губернских и уездных земских
учреждений” (12 июня 1890 г.)[7] и в “Городовое Положение” (11 июня 1892
г.). По справедливому замечанию Е.Д.Максимова, постановления, касающиеся
общественного призрения занимают в последних двух Положениях не более
нескольких пунктов. Однако значение их велико, т.к. они определяли объем
деятельности в области общественного призрения, которой занимались земства
и городские учреждения[8].
Анализ и изучение законодательной базы российского государства конца
XIX - нач. ХХ в. позволяет выявить позицию царского правительства в области
общественного призрения, его отношение к общественной благотворительности в
целом. В Уставе об общественном призрении четко определены функции
Министерства Внутренних Дел в этом вопросе. В нем подчеркивалось, что
“главное заведывание делами общественного призрения принадлежит к предметам
ведомства Министерства Внутренних дел”[9]. На местах же надзор за
соблюдением постановлений Устава об общественном призрении возлагался “на
главных начальников губерний и областей, а равно на губернаторов и
градоначальников”. Заведование общественным призрением в губерниях и уездах
поручалось земским учреждениям, а в тех губерниях, где они отсутствовали -
приказам общественного призрения[10].
Следует отметить, что в пореформенной России продолжало существовать в
основном старое административно-территориальное деление. К началу ХХ в. в
России было 78 губерний, 18 областей, 4 градоначальства, 10 генерал-
губернаторств[11]. Главой местной администрации оставался губернатор,
официально признаваемый законами “хозяином губернии”. Революционное
движение и общественный подъем 60-х годов толкало правительство на усиление
власти губернатора. В 1866 г. губернаторы получили право независимо от
ведомства запрета собраний и закрытия органов печати[12]. Значительное
место в пореформенном местном аппарате заняли земские и городские
организации самоуправления, всесословные представительные органы, которым
государство вынуждено было передать некоторые второстепенные местные
административные и хозяйственные функции.
По реформе 1 января 1864 г. земства учреждались для руководства
строительством и управлением местных больниц, школ, дорог,
благотворительных заведений, для заведования продовольственным делом,
организаций поземельного кредита, для пропаганды агрономических знаний,
организации земской статистики и т.п.[13].
Положение о земских учреждениях 1890 г. явилось земской
контрреформой. Оно усилило дворянский элемент в земстве[14]. Председатель и
члены земских управ были приравнены к чиновникам, усилился и надзор за
земством. Губернатор осуществлял надзор не только “за законностью”, но и за
“целесообразностью” действий земств. В помощь ему было создано состоящее в
основном из чиновников учреждение - губернское по земским делам
присутствие. С 1892 г. - общее для земских и городских органов
“самоуправление” - губернское по земским и городским делам присутствие.
На созданные по Положению 12 июля 1870 г. городские органы
“самоуправления” (городские думы и управы) возлагались административные и
хозяйственные задачи. Попечительству городских дум и управ подлежали
вопросы благоустройства города (транспорт, освещение, отопление,
канализация, водопровод, а также заведование школьным, медицинским и
благотворительным делом, торговлей, кредитом и т.п.). Городской голова
возглавлял и думу, и управу, координируя работу этих учреждений[15].
Городовое положение 11 июня 1892 г. явилось городской контрреформой. Оно
заменило для избирателей налоговый ценз имущественным с целью отстранить
мелкую и среднюю буржуазию от управления. Избирательные права получили
только те жители города, которые имели недвижимое имущество, оцененное
особой оценочной комиссией на сумму не менее 3000 руб. (в столицах), в
губернских городах - 1000-1500 руб., в уездных - 300 руб. Значительно
возрос надзор за органами “самоуправления”. Вместе с тем Городовое
Положение 1892 г. предусматривало попечение о призрении бедных и о
прекращении нищенства; устройство благотворительных и лечебных заведений и
заведование ими на одинаковых с земскими учреждениями основаниях, участие в
мероприятиях по охранению народного здравия, развитие средств врачебной
помощи городскому населению, попечение о развитии средств народного
образования и установленные законом участие в заведовании учебными
заведениями, попечение об устройстве общественных библиотек, музеев,
театров и других подобного рода общественных учреждений[16]. Правительство
распространяло земское и “городское” самоуправление” на отдельные местности
медленно и неохотно. Даже к началу ХХ в. многие окраины России не имели[17]
ни земств, ни городских самоуправлений. Безусловно, это оказывало свое
влияние и на систему общественного призрения, которая в губерниях, где
отсутствовало земство и самоуправление, развивалась не столь эффективно.
В Уставе указывалось, что губернские и уездные земские учреждения по
делам общественного призрения должны действовать “в том составе и тем
порядком, какие определены Положением о земских учреждениях; правилами
этого же Положения определяется отчетность и ответственность сих учреждений
по вышеозначенным делам”[18]. Четко обозначена суть управления общественным
призрением, определены две цели: 1) ведение дел по управлению
благотворительными капиталами и имуществом; 2) ведение дела, собственно к
призрению относящиеся. Содержание этой деятельности составляло создание и
управление богоугодными и общественными заведениями - сиротскими и
воспитательными домами, больницами, домами для призрения умалишенных,
богадельнями и работными домами ”для прокормления неимущих работой”.
Земские учреждения и городские управления на равных началах должны
были осуществлять попечение о призрении бедных, заботиться о прекращении
нищенства в городах, устраивать в них благотворительные и лечебные
учреждения. К недвижимому имуществу учреждений общественного призрения
относились разные здания, фабрики, заводы, хозяйственные заведения и земли,
учрежденные под их ведением богоугодные заведения, пожалованные от
правительства и от частных лиц или самими ими устроенными. Это недвижимое
имущество могло быть отдано в наем, “в оброчное содержание” “для увеличения
дохода”. Капиталы общественного призрения, выраженные в билетах комиссии
погашения государственных долгов, а также в облигациях главного общества
железных дорог, по Уставу, составляли неприкосновенный фонд общественного
призрения. Проценты с этих капиталов могли быть использованы только на
благотворительные цели и на содержание земских богоугодных заведений. В
другие ценные, процентные бумаги эти капиталы могли быть обращены только с
высочайшего разрешения через Министерство Внутренних Дел[19].
Специально оговаривалось, что в случае, если от массы земских средств
появятся остатки, то они могут быть использованы на богоугодные заведения
только по постановлению губернского земского собрания. Как видим, Уставом
предусматривалась жесткая регламентация управлением учреждениями
общественного призрения, их капиталами. Капиталы, направляемые на нужды
общественного призрения, пополнялись за счет пособий, получаемых от городов
и казны, за счет подаяний и пожертвований, завещаний в пользу заведений
общественного призрения, штрафных денег, различного рода хозяйственных и
случайных доходов. Причем в Указе подчеркивалось, что города должны в
обязательном порядке выделять средства на благотворительные цели в
соответствии с существовавшим законодательством. Распределение пособий от
казны на цели общественного призрения осуществлялось только
централизованным порядком по распоряжению Министра внутренних дел.
Положения Свода законов по вопросам общественного призрения
свидетельствуют о том, что правительство поощряло пожертвования в пользу
благотворительных учреждений. Об этом свидетельствует специальный пункт
(20) “О подаяниях, пожертвованиях и завещаниях в пользу заведений
призрения”. Согласно ему учреждениям общественного призрения разрешалось
принимать подаяния, причем двоякого рода: 1) для нищих и убогих и 2) для
богоугодных заведений. Подаяния собирались путем кружечного сбора и
контроль по сбору пожертвований осуществлялся губернатором и губернскими
земскими управами. Законом предусматривалась и строгая отчетность по сбору
денег. При этом обращалось внимание на нравственный аспект частных
пожертвований. “При пожертвовании от частных людей должно обращать
внимание, - говорилось в Уставе, - на поведение и прежний образ жизни лица
приносящего, не был ли и не состоит ли под судом и следствием”[20].
Запрещалось принимать пожертвования от “порочных” людей, пытавшихся
“прикрыть” прежние свои поступки и получить награду от правительства.
Приказы общественного призрения в таких случаях были обязаны обращаться за
разрешением в Министерство Внутренних дел и сообщать туда сведения о лице,
подающем пожертвование. Таким образом, здесь ясно просматривается
дифференцированный подход к вопросам частной благотворительности.
Обращает на себя внимание и ориентация на гласность и открытость в
деле частной благотворительности. Так, например, земские учреждения,
принимая пожертвования от частных лиц на цели общественного призрения,
обязаны были публиковать информацию о таких пожертвованиях в специальных
ведомостях.
В Уставе дан очень подробный перечень тех конкретных условий, при
которых предусматривалось взыскание штрафных и пенных денег на
благотворительные цели, получения так называемых хозяйственных и случайных
доходов. В пункте 44 указывалось: “К хозяйственным доходам , на
общественное призрение предназначенным, принадлежат деньги, поступающие: 1)
за призрение и содержание в заведениях общественного призрения имущих
людей, нижних чинов военных и других ведомств; 2) от учрежденных при сих
заведениях аптек; 3) от фабрик, заводов и других хозяйственных заведений;
4) от работного дома за производимые содержащимися в оном людьми работы и
изделия; 5) за отпуски свыше определенного времени чиновников, получающих
жалованье из сумм общественного призрения[21].
Что же касается случайных доходов, предназначенных на нужды
общественного призрения, то здесь имелись в виду так называемые
апелляционные суммы, пошлины, деньги, полученные от продажи имения,
оставшегося в качестве погашения долгов умершего и т.п. При этом
подчеркивалось, что денежные средства должны использоваться строго по
назначению и что условия и размеры денежных пособий устанавливались земским
собранием на основе соизмеримости доходов и расходов. Как отмечалось в
Уставе, благотворительные заведения не должны увлекаться “великолепием и
излишествами”, т.е. высказывалась мысль о скромности и достаточности в
расходах, об ограничении ненужных расходов. Сметы на потребности
общественного призрения должны быть составлены земскими учреждениями и
утверждены на тех же основаниях, что и общая земская смета. В соответствии
с общими правилами Положения о земских учреждениях (1864 г.) должно было
осуществляться приобретение, отчуждение имущества, строительство и ремонт
зданий и т.д.
Законом регламентировалось и само учреждение приказов общественного
призрения их состав в тех губерниях, где не было земств. Оно
осуществлялось под председательством губернатора. Определялся и социальный
состав, сословное представительство в приказах - по одному от каждого
сословия, а именно от дворянства, губернского городского общества и
поселян[22]. В состав приказов входили и надзиратели богоугодных заведений,
и губернские врачебные инспекторы, принимавшие участие в обсуждении
вопросов о благоустройстве больниц, находившихся в ведении приказов. Члены
приказов увольнялись Министерством Внутренних Дел, штаты приказов
формировались в соответствии с его распоряжениями. Весьма подробно расписан
и порядок производства дел в приказах. Власть приказа распространялась
только на определенную губернию, где он учрежден и “приказ не входит ни в
какие дела, другим местам порученным”. Все вопросы должны были
рассматриваться коллегиально. По Уставу ограничивались полномочия и права
губернаторов, которые не могли распоряжаться в приказах “давать к
исполнению свои предложения”. В обязанность ему вменялось ”предлагать все
на общее суждение”[23]. Вместе с тем все распоряжения по приему и
увольнению людей из заведений, все дела по отчетности осуществлялись только
с ведома губернатора. Централизация решения вопросов налицо. Уставом
определялись и функции тех чиновников, которые приглашались для участия в
работе приказов, в частности медицинских работников. Они имели право
присутствовать при рассмотрении только тех вопросов, “кои относятся до
устройства заведений и до продовольствия, лечения, приема и выпуска
призреваемых в оных людей”. В обязанности дворянских предводителей и
городских голов, входивших в состав приказов, включалось информирование ими
о положении дел на местах. Они обязаны были также “представлять приказу о
всем том, что к пользе тех мест признают нужным”. О централизованном
характере управления приказами свидетельствует и положение (98), по
которому Министерство Внутренних Дел по согласованию с Министерством
финансов и Государственным Контролером представлялось право давать
предписания, указания по вопросам, связанным с приходно-расходными сметами.
Специальное положение (100) раскрывало подчиненность приказов общественного
призрения. В нем говорилось: “Приказы с принадлежащими к ним заведениями
подчиняются Правительствующему Сенату и Министерству Внутренних Дел”[24]. В
обязанности приказов входило принимать указы от Императорского Величества и
Сената, исполнять распоряжения Министерства и предложения губернатора.
Здесь же отмечалось, что приказы “никому иному не подает и не посылает
рапортов”[25]. Приказы имели право обращаться в городскую и уездную полицию
с различными предложениями и получать в ответ уведомления.
Ответственность за деятельность приказов возлагалась на губернатора,
поскольку он “главнейше участвовал во всех предметах”. Именно губернатор
обязан был следить за соблюдением законности, за выполнением приказом
правил и предписаний высшего начальства. Ответственность же за отчетную
документацию, ее своевременное оформление несли все члены приказа,
“составляющие присутствие оного”, а равно и бухгалтер, обязанный составлять
отчет. Медицинские чиновники, присутствовавшие в приказах временно, от
такой ответственности освобождались[26].
В Уставе определена классификация заведений общественного призрения:
сиротские и воспитательные дома, больницы и дома для умалишенных,
богадельни, работные дома. Поощряя частную благотворительность, Устав очень
четко высказал жесткую, вполне определенную позицию правительства по этому
вопросу. “Частным людям, обществам, городам и селениям не возбораняется
(подч. автором) учреждать от себя благотворительные заведения или к
учрежденным уже что-либо прибавлять с тем, однако же, чтобы то и другое
сходствовало с общими на сей предмет постановлениями, правилами”. Частные
благотворительные учреждения открывались только по разрешению правительства
(Полож. 175). “Предложения частных людей об устроении благотворительных
заведений, - говорилось в Уставе, - проводятся в действие местным
начальством или ими самими не иначе как с дозволения правительства”[27]
(подч. автором). Как видим, правительство держало под контролем частную
инициативу по вопросам общественного призрения и благотворительности.
Управление заведениями общественного призрения по закону возлагалось
на губернские и уездные земские учреждения (Полож. 176). В примечании,
однако, сделана оговорка о том, что в местностях, в которых не введены
земские учреждения, управление заведениями принадлежит приказам
общественного призрения или заменяющим их установлениям. Значительное
внимание в Уставе уделялось вопросам медицинского обслуживания беднейших
слоев населения. Большие обязанности в этом вопросе возлагались на земства.
Земские учреждения имели право приглашать на свои заседания, совещания с
правом голоса губернских врачебных инспекторов по делам о благоустройстве
заведений общественного призрения при обсуждении вопросов, касающихся
лечебной части (Полож. 177). Ростки демократизма просматриваются и в
положении о попечителях земских больниц, избиравшихся земскими губернскими
собраниями в губернских центрах и соответственно уездными земскими
собраниями в уездах (Полож. 178). Земским управам принадлежало право
назначать и избирать медиков, смотрителей и экономов - служителей в
заведениях общественного призрения. Заведование городскими больницами,
содержащимися на счет городских доходов, предоставлялось городским
общественным управлениям на одинаковых с земскими учреждениями
основаниях[28].
В введении приказов общественного призрения находились больницы для
содержания и лечения больных обоего пола. Больницы подчинялись Медицинскому
Департаменту Министерства Внутренних Дел. Местный надзор над больницами
возлагался на губернские врачебные управления. Инспекторы врачебных
управлений обязаны были несколько раз в год “обозревать больничные
заведения”, т.е. проверять и контролировать их деятельность. Инспекторы
имели право также вникать не только непосредственно в медицинские,
врачебные вопросы, но и в хозяйственные проблемы, от решения которых также
зависело состояние здоровья призреваемых. Для управления больницами и
решения лечебных, хозяйственных вопросов предусматривался штат смотрителей,
надзирателей, разных приставников и служителей, а также медиков и
фельдшеров.
В больнице общественного призрения принимались бесплатно бедные и
неимущие люди всякого звания (подч. автором). В положении (199)
оговаривалось, что имущие больные также имели право на лечение в этих
больницах, но только в том случае, если там имелись свободные места и за
умеренную плату. Плату за лечение неимущих должны были вносить те ведомства
и общества, к которым они принадлежали[29]. В особых случаях, например, во
время холерных эпидемий, все заболевшие принимались в эти больницы
бесплатно. В Уставе дан очень подробный перечень лиц, имевших право
бесплатно лечиться в больницах общественного призрения: 1) состоящие на
службе чиновники и канцелярские служители, получавшие не свыше 300 руб. в
год и не имевшие других средств к жизни. К этой же категории относились
чиновники и канцелярские служители, пользовавшиеся пенсией в таком же
размере и также не имевшие других средств к жизни; 2) отставные нижние
служители казенных ведомств; 3) мещане, не имеющие недвижимой собственности
в том городе, где учреждена больница, равно мещане, иногородние; 4) местные
купцы и мещане, имеющие недвижимую собственность, если в пользу этих
больниц поступали денежные от них сборы, а именно не из городских доходов,
а собственно от купеческих и мещанских обществ; 5) люди других состояний,
кои, получая незначительное содержание от службы или своих промыслов и
обремененные пропитанием больших семейств. В последнем случае закон
предполагал снисхождение к этим лицам и уважение к их положению. Больницам
общественного призрения вменялось в обязанность лечение таких больных[30].
Такой дифференцированный подход к лечению больных свидетельствовал, на наш
взгляд, о гибкости социальной политики правительства, о стремлении
законодательно закрепить права отдельных сословий на общественное
призрение.
В больницах общественного призрения допускалось амбулаторное лечение.
Законом предусматривалось право на такое лечение для лиц, несущих службу в
военно-сухопутном и военно-морском ведомствах и для членов их семей. Причем
эти льготы распространялись не только на лиц с низшим воинским званием, но
и на генералов, адмиралов, офицеров, состоявших на действительной воинской
службе. Чиновники, духовные лица различных вероисповеданий, находившиеся на
службе в управлениях и заведениях военного ведомства, все чины запаса,
медицинские служащие, сестры милосердия, воспитанники военных учебных
заведений, студенты императорской военно-медицинской академии также были
включены в перечень лиц, на которых распространялись льготы. Особым образом
были отмечены права на бесплатное лечение отставных, числящихся в запасе
раненых и увечных чинов, имевших соответствующие удостоверения.
За лечением больных, относящихся к военному ведомству, должен был
осуществляться контроль. В положении 224 отмечалась необходимость строгого
соблюдения медицинского обеспечения снабжения медикаментами воинских чинов.
“Ни под каким видом” не разрешалось использовать эти медицинские средства,
предназначенные для военных чинов, на нужды гражданских лиц, находящихся в
больнице. Контроль за этим должны были осуществлять губернские врачебные
управления. Как видим, военные чины пользовались особыми привилегиями в
медицинском обслуживании.
Помимо вышеуказанной категории лиц получать лечение в больницах
общественного призрения могли нижние чины таможенного ведомства, служащие
полицейских команд и гражданских ведомств. В особую группу были выделены
арестанты и лица, находящиеся под надзором полиции, не имеющие собственных
средств содержания, а также ссыльно-поселенцы Восточной Сибири на
основании Устава о ссыльных. По определенным правилам осуществлялось
лечение чиновников таможенного и почтового ведомств. При этом на
медикаменты предусматривалась плата 3 коп. в день на человека. Особые
правила были выработаны и в отношении арестантов. В местностях, где не было
приказов общественного призрения, земских учреждений, тюремные комитеты и
отделения получали из казны определенную плату за лечение в тюремных
больницах “в размере действительной необходимости” и “не свыше нормы,
установляемой для военных госпиталей”[31].
Законом предусматривалась строгая документальная отчетность по лечению
больных. Так, например, Устав предусматривал по истечение каждого года
Министерству Внутренних дел собирать сведения по губерниям, а затем
составлять сводную общую таблицу расходов с тем, чтобы по этой таблице в
следующем году была произведена плата. В связи с такой постановкой дела все
заведения общественного призрения обязаны были по определенной форме делать
соответствующие расчеты расходов на каждого больного. Обращает на себя
внимание подробное, детальное изложение всех возможных обстоятельств оплаты
за лечение, которые нашли отражение в специально сформулированных правилах.
Эти правила предусматривали сдачу в наем помещений для больниц, снабжение
их медикаментами, перевязочными материалами и т.п.
Неизлечимо больные, не имевшие крова, прокормления, призревались в
специальных домах. Такие дома создавались, в частности, для умалишенных,
которые содержались в соответствии с разработанными инструкциями. При
учреждении заведений для таких больных в целях безопасности должен быть
избран отдельный дом, “довольно пространный и кругом крепкий, дабы никто из
содержимых не мог убежать”. В положении по поводу призрения и лечения этой
категории лиц особое внимание уделялось нравственному аспекту. Персонал
должен быть в таких домах пристойным, добросердечным, твердым и исправным.
Неимущие умалишенные принимались на лечение бесплатно, а имущие - за
умеренную плату. “Приставники и прислуга должны обходиться с больными
человеколюбиво”, - говорилось в Уставе[32].
Для подготовки специальных медицинских кадров - фельдшеров - при
крупных больницах общественного призрения создавались фельдшерские школы. В
Уставе по этому поводу четко определена цель создания этих школ - “для
удобнейшего снабжения гражданских общественных и частных больниц и других
заведений с ведущими в сем деле людьми” (Полож. 267)[33]. Учебными
вопросами в них занимался старший врач больницы, а хозяйственными -
смотритель больницы. Они, в свою очередь, подчинялись губернской земской
управе. Надзор за воспитанниками осуществлялся одним из врачей, что также
утверждалось губернской земской управой. Финансирование фельдшерских школ
осуществлялось земством. Земская управа выделяла на эти цели определенную
сумму средств (по земской смете). Губернская земская управа определяла и
число учеников в школе, что зависело от имеющихся финансов и потребности в
определенном количестве фельдшеров. Прием и отчисление из фельдшерской
школы осуществляла земская управа. Обучение было, как правило, на
бесплатной основе, хотя принимались ученики и на платных началах. Порядок
приема, определение учебных предметов, их объем и распределение,
назначение, преподавателей определялись особыми Уставами, утвержденными
Министром внутренних дел. После окончания фельдшерской школы ученики
подвергались экзаменам в присутствии членов губернской земской управы и
членов губернских врачебных управлений. Выпускники получали аттестаты и
назначения. Они обязаны были прослужить определенное время по распределению
земских управ (Полож. 278).
В законодательных актах отражена и политика правительства в отношении
детского призрения. Один из разделов Устава называется “О сиротских домах и
о домах воспитательных”[34]. В качестве приложения к нему помещено
“Положение о сиротских домах”[35].
В Уставе отмечается, что сиротские дома относятся к разряду
благотворительных заведений и находятся в ведении приказов общественного
призрения. Целью их являлось призрение детей-сирот от 7 до 11 лет
включительно. Социальный состав принимаемых детей был неоднородным. В дома
принимались сироты обоего пола из детей купцов, мещан, цеховых и людей
других состояний, оставшихся после смерти родителей в положении, требующем
призрения. Принимались также сироты из среды чиновников и канцелярских
служащих, которые пользовались определенными привилегиями. Ответственность
за прием возлагался на городского голову той губернии, где учреждалось
заведение. Городской голова был обязан собрать необходимые сведения о
сиротах, об их имущественном положении, об их семьях, родственниках,
состоянии здоровья и др. Земская управа или приказ общественного призрения
на основе полученных от городского головы сведений принимал специальное
постановление о приеме.
Дети чиновников и канцелярских служащих принимались в сиротские дома
по разрешению губернатора. При этом составлялись специальные списки таких
детей к 1 июля, в которых указывались сведения о службе отца, происхождении
сироты, его возрасте, состоянии здоровья, имущественном состоянии. Эти
списки передавались земским управам и приказам общественного призрения[36].
Так, совместными усилиями городских властей, земства решались
организационные вопросы детского призрения на местах.
Дети-сироты обучались по программе приходских училищ. Они изучали
Закон Божий, краткий катехизис и священную историю, обучались чтению по
книгам церковной и гражданской печати, чистописанию, четырем первым
действиям арифметики. Преподавание осуществлялось учителями гимназий или
лицами, имеющими на это право. Закон Божий преподавал священник.
Преподавание разрешалось только по согласованию с земской управой или
приказом общественного призрения. Экзамены в училище проводились публично в
присутствии губернатора, губернского предводителя дворянства, городского
головы, членов земской управы или приказа общественного призрения,
директора училища, а также лиц, которые приглашались губернатором[37].
Большое внимание уделялось нравственному воспитанию детей.
Непосредственный надзор за поведением сирот в классах возлагался на
учителей. Они должны были воспитывать у детей любовь к порядку, правила
кротости, повиновение начальству и пр., руководствуясь при этом
соображениями, что “первые начала доброй нравственности, полученные в
юности, могут содействовать устройству будущей участи воспитанников в
обществе”[38].Все сироты, призреваемые в сиротских домах до 12 лет, затем в
соответствии со своим социальным происхождением, полом, способностями и
склонностями распределялись в казенные или частные заведения для
дальнейшего образования. Причем сироты “благородного происхождения (подч.
автором) не могли быть помещены в такие заведения, которые могли быть
приличны детям иных состояний”[39]. Льготами пользовались дети чиновников
при получении образования. Воспитанники сиротских домов по окончании
гимназий могли поступать в университеты.
Количество призреваемых сирот зависело от выделяемых финансовых
средств и штатов заведений, утверждаемых Министром Внутренних Дел. В
сиротских домах могли содержаться и пансионеры обоего пола всех сословий.
Дети содержались за счет обществ, к которым принадлежали их родители,
родственников, благотворителей и т.п. Уставом предусматривалось наличие в
сиротских домах почетных попечителей. Право быть почетным попечителем
предоставлялось тем благотворителям, которые сделали сиротским домам
значительные приношения. Им предоставлялась возможность участвовать в
совещаниях об устройстве участи сирот. Они могли выступать со своими
предложениями об улучшении управления домами, содержании сирот. Как видим,
и в этом случае правительство поощряло частную благотворительность.
Были разработаны специальные положения еще об одном типе детских
учреждений - воспитательных домах[40]. Они создавались для
незаконнорожденных младенцев и находились под ведением приказов
общественного призрения. Однако закон разрешал функционирование лишь ранее
созданных воспитательных домов, куда помещались дети, нуждавшиеся в
призрении в исключительно “уважительных и неизбежных случаях”. Учреждение
новых домов, отмечалось в законе, ввиду неудобств их существования в
губерниях “не дозволяется”.
Одним из типов учреждений призрения неимущих (взрослых) являлись
богадельни[41]. Создавались они в удобных местах в зависимости от
количества лиц, нуждавшихся в призрении. Законом предусматривалось создание
в богадельнях атмосферы “благочиния и добронравия”. Не допускалось
нарушение нравственных норм поведения. Социальный состав их был
разнообразным. В богадельни принимались увечные, престарелые, не имевшие
пропитания лица всех состояний (Полож. 283). Среди категории лиц,
направляемых в богадельни, выделялись бродяги, “кои по свидетельству
местного начальства и врачебного управления найдены будут вовсе
неспособными к следованию в Сибирь” (Полож. 284), исключенные за “пороки из
духовного ведомства, которые по старости и увечью не могут заниматься
земледельческим трудом”(их преполагалось привлекать к легким работам). В
богадельни принимались также нищие из разночинцев, “не принадлежащие ни к
каким обществам и не имеющие родственников”, впавшие в убожество от
несчастных обстоятельств, сиротства, старости или дряхлости и когда по
состоянию здоровья и сил своих не могут трудами снискать пропитание”[42]
Закон предусматривал также помещение в богадельни и женщин с грудными
младенцами, которых за бродяжничество ссылали в Сибирь. Они обеспечивались
продовольствием, одеждой.
Определенные льготы устанавливались для лиц, имевших ранее духовное
звание (дьячки, пономари, псаломщики) и церковнослужители (певчие, звонари
и сторожа). Лишенные “духовного звания” за пороки”, неспособные “к
крестьянским работам” и другим работам, они могли быть отданы на
благонадежное поручительство родственников и людей посторонних”. Однако они
не имели права отлучаться из города и находились под надзором местной
полиции. В богадельни принимались лица, отсылаемые под надзор полиции, а
также не способные к продолжению военной службы, ссыльно-поселенцы и
каторжане (Полож. 289-290).
В законодательных актах имеются положения о работных домах (Полож. 291-
298). Цель их обозначена так: “Работные дома учреждаются на тот конец,
чтобы неимущим доставить прокормление собственно работою”[43] Таким
образом, помимо финансовой стороны, которая должна обеспечиваться самими
призреваемыми, в основу их содержания был положен принцип трудового
воспитания. Законом четко обозначались категории лиц, принимаемых в
работные дома,: 1) люди обоего пола совершенно убогие, “кои работать могут
и сами туда приходят”; 2) не имеющие пристанище, “кои присылаются на время
или навсегда по распоряжению местного начальства”; 3) присылаемые по
распоряжению местной полиции праздношатающиеся и пойманные в прошении
милостыни люди, могущие прокормиться работою” (Полож. 295). Содержащие в
работных домах обеспечивались работой, а также пищей, кровлей, одеждой или
деньгами. Эти дома находились под надзором смотрителей “из числа
добросовестных и порядочных людей”. Особым образом отмечалась необходимость
создания в домах обстановки добронравия, способной предупредить всякое
злоупотребление и соблазны.
На особых основаниях управлялись в Российском государстве некоторые
благотворительные учреждения: к первой группе относились благотворительные
заведения, состоящие под непосредственным покровительством Императора и
членов Императорского Дома (Учреждения и Уставы этих заведений составлялись
особым образом); ко второй категории заведений относились комитеты,
общества и благотворительные кассы, которыми заведовало Министерство
Внутренних Дел; к третьей группе относились благотворительные заведения
Императорского Человеколюбивого общества и к четвертой категории - духовные
и некоторые другие ведомства попечительства о бедных[44].
Специальный раздел Свода законов посвящен Императорскому
Человеколюбивому обществу. Обозначена его цель: “доставление бедным
вспоможения всякого р ода не только в столице, но по возможности и в других
городах империи” (Полож. 447)[45]. Как видим, законом предусматривалось
оказание помощи со стороны этого общества в различных регионах, губерниях
страны. В его обязанности входило призрение дряхлых, увечных, неизлечимых
и вообще к работам неспособных, воспитание сирот и детей бедных родителей,
а также предоставление неимущим, но способным работать, необходимых
материалов для труда с последующей реализацией изделий в пользу неимущих.
Управление сословиями и заведениями вверялось Совету Общества, который
избирался общим собранием и утверждался Императором[46]. Совет имел свою
печать с Императорским гербом. Ему принадлежали большие полномочия по
формированию составов комитетов заведений общества, их финансированию,
распоряжению поступающими пожертвованиями и т.п. Каждый член Совета имел
право посещать страждущих бедных и заключенных, где бы они не находились
(Полож. 470). Законом предусматривался определенный порядок ведения дел,
отчетность всех заведений.
В специальный раздел выделены были вопросы призрения бедных духовного
звания. В качестве источников финансирования призрения этой категории
населения закон предусматривал добровольные и благотворительные
пожертвования, кружечные сборы, доходы от продажи свечей, кладбищенские,
штрафные деньги, взыскиваемые по духовному ведомству. Причем сбор
пожертвований, благотворительных приношений должен был осуществляться в
условиях строгой отчетности. В каждой епархии для добровольных
благотворительных приношений на призрение престарелых и больных имелась
книга, которая открывалась для подписки в начале каждого года. Приношения
принимались от частных лиц духовного и светского звания. Распоряжение
пособиями для призрения бедных духовного звания осуществлялось специально
учрежденными Попечительствами под наблюдением Епархиальных Архиереев. Эти
попечительства создавались в каждой епархии отдельно от духовных
консисторий. Попечительства состояли из 3-6 попечителей, избираемых из
белого духовенства, а в случае необходимости из числа монашествующих. Все
они должны были пользоваться общественным доверием, отличаться опытностью и
человеколюбием. Попечительства находились под непосредственным ведомством
местных архиереев, обязаны были составлять ежегодно отчеты и направлять их
затем в хозяйственное Управление при Святейшем Синоде. Таким образом,
существовала централизованная система управления.
Помощь нуждающимся оказывалась в разных формах, и это также
оговаривалось законом: 1) принятие сирот на казенное содержание, в
училищах; 2) определение вдов и сирот женского пола в просвирни при
церквях; 3) престарелые священнослужители получали пенсии от процентов с
капитала, составленного из доходов Московской Синодальной типографии
(Полож. 540). Вдовы и сироты духовенства соборных и городских церквей имели
преимущества и определялись в богадельни в первую очередь. Духовенство
военное и морское, а также их семьи получали пенсии и единовременные
пособия из государственного казначейства. Закон предусматривал помощь
православному духовенству и в особых конкретных ситуациях, например, “в
пожарных случаях”. При этом епархиальное начальство, рассматривая прошения
в подобных вопросах должно представить Святейшему Синоду информацию и
выяснить “не от вины ли самого просителя” произошел пожар, т.е. установить
его причины. Учитывалось также, каково поведение просителя, каков состав
его семьи, каков убыток от пожара и т.п. Пособие назначалось Синодом и
соответственно направлялось на места.
Те же епархии, от которых ежегодно в доход поступало свыше 5 тыс.
руб., имели право самостоятельно через попечительства оказывать помощь “в
пожарных случаях”. К числу этих епархий относились, в частности Курская,
Воронежская, Тамбовская, Орловская и др. Распорядок выделения пособия и
отчетность по ним предполагал составление ежегодного отчета Святого Синода
Императору (Полож. 563)[47].
Закон предусматривал создание приходских попечительств при
православных церквях. Они устраивались в пределах прихода для обучения
детей и для благотворительных действий. Попечительства заботились о
благоустройстве и благосостоянии приходской церкви. В их состав входили
священнослужители, а также светские члены по решению собрания прихожан “с
доведением до сведения Епархиального Архиерея”. В попечительствах,
устраиваемых в сельских приходах, принимали участие в обязательном порядке
волостные старшины. Председатель попечительства избирался общим собранием
прихожан большинством голосов. В обязанности попечительств входила забота о
нуждах приходской церкви, ремонте, содержании, забота о приходском
духовенстве, об изыскании средств для учреждения в приходе школы, больницы,
богадельни, приюта и других благотворительных заведений.
Источником денежных и материальных средств для приходских
попечительств являлись добровольные пожертвования прихожан. Попечительства
являлись общественными учреждениями и пользовались покровительством
духовного и гражданского начальства. Свои дела они обязаны были вести
гласно, ежегодно отчитываясь перед общим собранием прихожан. Закон
предусматривал также взаимодействие их с местным губернским начальством или
губернским присутствием.
В особую главу выделен в законодательстве и вопрос о призрении бедных
сельских обывателей[48]. Причем акцент сделан на призрении этой категории
лиц непосредственно самими сельскими обществами или же родственниками
нуждающихся. Призрение рассматривалось как обязательная мирская повинность
крестьянской общины (дана ссылка на Положение 19 февраля 1861 г. ст. 179,
п. 6). Надзор за порядком в больницах, богадельнях и др. заведениях
общественного призрения возлагался на сельских старост и волостных старшин.
Таким образом, призрение наиболее обездоленной части российского общества -
крестьянства - возлагалось законом на само крестьянство. Закон обязывал
также вести борьбу с леностью и тунеядством крестьян. В нем говорилось: “О
тех членах сельских обществ, кои по лености будут ходить по миру для
прошения милостыни, извещается сельское начальство для поступления с ними
по должности”[49].
Рассматриваемые нами законодательные материалы по вопросам
общественного призрения в России свидетельствуют о том, что правительство
активно разрабатывало законодательство в этом направлении. Оно стремилось,
с одной стороны, взять под контроль общественное призрение в стране,
управление этими процессами (отсюда такая жесткая и детальная регламентация
многих положений). С другой стороны, правительство стремилось развивать все
формы и виды благотворительности и общественного призрения с тем, чтобы
снять в обществе социальную напряженность, решать сложные и разнообразные
социальные вопросы, касающиеся жизни различных слоев населения за
привлечение дополнительных средств (благотворительных заведений и частных
лиц) на нужды общественного призрения.
Материалы “Свода Законов” свидетельствуют также о том, что в России в
конце XIX - нач. XX вв. была сформирована вполне определенная,
разветвленная система общественного призрения и социальной помощи.
Направления этой помощи были разнообразными - это и бесплатное медицинское
обеспечение, и детское призрение, и забота о старости, и призрение неимущих
из числа разных слоев общества и т.п. В организации ее принимали участие
правительство, государственные, общественные учреждения и организации,
включая благотворительные, как в центре, так и на местах. Особая роль
возлагалась в этом на приказы общественного призрения, земские учреждения,
духовное ведомство. Разнообразными были и учреждения, занимавшиеся
общественным призрением и благотворительностью (сиротские дома,
воспитательные и работные дома, богадельни). Особым образом управлялись и
содержались заведения общественного призрения, находившиеся в ведении
Императорского Дома, Ведомство Учреждений императрицы Марии, Министерства
Внутренних дел, Императорского Человеколюбивого общества, духовного
ведомства.
Однако эта система, опиравшаяся на российское законодательство, не
была лишена недостатков. Своеобразным комментарием к положениям
Законодательства являются публикации либерального исследователя
Е.Д.Максимова, посвященные вопросам общественного призрения[50]. В них
содержатся критические оценки законов по общественному призрению,
обозначены направления улучшения социальной помощи. Автор, комментируя
положения и законы, делает выводы о том, что “действующее законодательство
об общественном призрении в очень малой мере (подч. нами) соответствует
требованиям современной жизни и в настоящем виде своем служит препятствием
к удовлетворению тех нужд, которые были намечены выше”[51].
Он считал также своевременным и целесообразным пересмотр
законодательства по общественному призрению. Полумеры или сохранение
прежних оснований в распределении обязанностей по призрению только ухудшит
дело, по его мнению. К числу недостатков автор относил прежде всего
чрезвычайную обширность законодательства (более 1700 статей) и крайняя
разбросанность почти по всем частям свода законов. Е.Д.Максимов считал, что
общественное призрение возложено законодательством только по сути на
приказы общественного призрения, которое тесно связано с хозяйственным
управлением, с экономическими мероприятиями, с народным продовольствием,
медицинской частью и др. Поэтому центральный орган, занимающийся
призрением, должен заниматься и указанными вопросами. Вместе с тем, он
считал, что дело только выиграет от того, как на местах (подч. нами) будут
решаться эти вопросы.
Резкой критике подверг Е.Д.Максимов приказы общественного призрения,
считая, что они “совершенно отжили свой век” и являются учреждениями “почти
исключительно бюрократическими”. Они требуют больших ассигнований из
земских источников, пользуются добровольными пожертвован | |
