|
Реферат: Сравнительный анализ функциональных и семантических характеристик глагола to make в разговорном, газетно-публицистическом и научном стилях (Иностранные языки)
Министерство Российской Федерации
Самарский государственный университет
Филологический факультет
Кафедра английской филологии
Дипломная работа
Сравнительный анализ функциональных и семантических характеристик глагола
to make в разговорном, газетно-публицистическом и научном стилях
Студентки V курса, специализации
«Романо-германские языки и
литература»
Е.А. Хлопуновой
Научный руководитель
К.ф.н., доцент Э.П. Васильева
_______________________
/подпись/
Допускается к защите
Зав. кафедрой английской филологии
_______________________
К.ф.н., профессор А.А. Харьковская
« » 2001 г.
Работа защищена
« » 2001 г.
Оценка «_______________»
Председатель ГАК
Самара 2001
Оглавление:
|I. |Введение |3 |
|II. |Глава 1. Аспекты изучения широкозначности в языке |27 |
| |§1. О соотнесенности понятий «многозначность» и |27 |
| |«широкозначность» и о сущности широкозначности | |
| |§2. Аспекты функционирования широкозначной лексики в|34 |
| |разговорном, газетно-публицистическом и научном | |
| |стилях английского языка | |
| |§3. Грамматические и лексико-семантические |41 |
| |характеристики глагола to make | |
|III.|Глава 2. Сравнительный анализ |57 |
| |качественно-количественных характеристик глагола to | |
| |make в разговорной речи, газетно-публицистическом и | |
| |научном стиле | |
| |§1. Служебные функции и значения глагола to make |58 |
| |§2. Лексические характеристики глагола to make |63 |
|IV. |Заключение |81 |
|VI. |Список использованной литературы и использованные |85 |
| |словари | |
|VII.|Источники фактического материала |93 |
Введение
Материалом изучения в данной работе послужили образцы таких
функциональных стилей как разговорная речь, газетно-публицистический стиль
и научный стиль, поэтому необходимо остановиться на их характеристиках
подробнее.
Известно, что проблема разграничения языковых стилей представляет
большую сложность, так как признаки одного языкового стиля частично
повторяются не только в другом или других языковых стилях, но и являются
характеристиками самого литературного языка вообще. Этот момент находит
отражение в определении стиля, данном Р.А. Будаговым: «Языковой стиль – это
разновидность общенародного языка, сложившаяся исторически и
характеризующаяся известной совокупностью языковых признаков, часть из
которых своеобразно, по-своему, повторяется в других языковых стилях, но
определённое сочетание которых отличает один языковой стиль от другого».[1]
Заслуживает внимания и определение В.В. Виноградова, в котором важным
моментом является отражение социальной природы стилей: «Стиль – это
общественно осознанная и социально обусловленная, внутренне объединенная
совокупность приёмов употребления, отбора и сочетания средств речевого
общения в сфере того или иного общенародного, общенационального языка,
соотносительная с другими такими же способами выражения, которые служат для
иных целей, выполняют иные функции в речевой общественной практике единого
народа».[2]
Выполнение языком ряда функций в разных сферах социальной жизни
приводит к его неизбежному расслоению на ряд функциональных стилей (ФС)
среди которых общепризнанными являются: научный, разговорный, деловой,
художественный и газетно-публицистический стили. [3]
Языковые особенности этих ФС стали объектом исследования в
многочисленных статьях, сборниках, монографиях.[4] Наметились более четкие
позиции, в соответствие с которыми, как отмечает Н.М. Разинкина, происходит
выделение и описании той или иной коммуникативной функционально-стилевой
системы.[5] К числу таких позиций относится необходимость рассмотрения
языковых особенностей того или иного стиля в связи с экстралингвистическими
условиями его существования; наличие определенной целевой заданности,
обусловливающей как само выделение ФС, так и отбор ряда разноуровневых
языковых средств; необходимость сопоставления различных ФС с целью более
глубокого проникновения в их языковую специфику. Одновременно эти вопросы
являются составляющими в определении самого понятия «функциональный стиль».
Поскольку само понятие «функциональный стиль» возникло на основе идеи
устойчивости в отборе языковых средств, то другая сторона этого понятия, а
именно, динамичный характер устойчивости, не получила столь же широкого
освещения в лингвистике, хотя она и не менее важна, о чём пишет Н.М.
Разинкина.
«Языковые особенности ФС определяются взаимодействием двух
противоборствующих тенденций, имеющих центростремительных характер и
создающей то, что принято называть ФС, и тенденцией, носящей центробежный
характер. Центробежные силы, действующие одновременно с
центростремительными, создают подвижность в языковом составе конкретных
текстов, принадлежащих тому или иному ФС. Именно они обусловливают
постоянную динамику в развитии ФС и позволяют говорить о закономерностях
языкового отбора».[6]
Рассмотрим каждый из исследуемых нами стилей более подробно. В
лингвистике существует много определений разговорной речи (РР), освещающих
разные её черты и признаки. П.В. Глаголев определяет РР следующим образом:
«Разговорная речь – это устный, рассчитанный на участие собеседника,
ситуационно обусловленный, спонтанный, и, как правило, эмоционально
насыщенный вид коммуникации».[7] Ю.М. Скребнев обращает внимание на другие
характеристики РР, вытекающие из неофициальности общения: «Разговорная речь
– это языковое общение, основным признаком которого является
несущественность или незначительная роль стилистических требований для
языкового сознания его участников, - общение, при котором речевое поведение
говорящего характеризуется невниманием к вопросам языковой формы, иными
словами – это речь, порождаемая в условиях полного или частичного
отсутствия осознанных требований, предъявляемых к её форме». [8]
О.А. Лаптева отмечает существенную черту РР – наличие собеседника,
т.е. диалогичный характер.[9] Без направленности каждого высказывания «от
себя», без фиксации ответной реакции слушающего речь не существует, т.к.
она теряет свой целенаправленный характер. Возможность опоры высказывания
на предыдущую реплику дает говорящему возможность использования в нем лишь
строго необходимых для общения компонентов, т.е. возникает возможность
использования неполных предложений.
При описании РР обычно различают две её разновидности – диалогическую
и монологическую[10]. Диалогу свойственна быстрая смена реплик
собеседников, краткость, синтаксически зависимый характер и своеобразный
состав предложений. В диалоге часто встречаются вопросительные ответные,
побудительные предложения, а также присоединительные конструкции,
переспросы, реагирующие предложения. Монолог – это более продолжительное
высказывание одного лица, обычно на определённую тему, чаще это рассказ о
чём-то. Предложения монолога более самостоятельны, чем диалогические
реплики. Ситуативная обусловленность в монологе, как правило, меньше, чем в
диалоге.
Необходимо отметить экстралингвистические факторы, формирующие
стилевые особенности РР. Ю.М. Скребнев выделяет следующий их ряд:
устный характер речевого продуцирования – это родовой признак РР. Но он не
может считаться определяющим, т.к. устное продуцирование свойственно не
только РР, но и ряду других видов речевой деятельности;
бытовая тематика;
стереотипность;
зависимость от внеречевой деятельности участников;
спонтанность, неподготовленность, вызванная потребностью в незамедлительной
языковой реакции. Эта черта является важнейшей в характеристике
психологической сущности РР;
эмоциональная насыщенность, аффективность РР;
непосредственность общения – этот признак, по мнению многих лингвистов,
является важнейшим в создании стилевых особенностей РР;
неофициальность отношений между участниками речевого акта.
Как особый стиль, РР характеризуется отличительными особенностями на
всех уровнях своей системы. Так, С.С. Беркнер отмечает, что в области
гласных наблюдается сокращение долгих гласных в целом ряде позиций (please,
see, people).
Наряду с этим заметна противоположная тенденция – удлинение кратких
гласных: big, his, is, good.[11]
В морфологии обращает на себя внимание вытеснение из разговорного
языка формы whom и полная «легализация» объектного падежа личных
местоимений после глагола to be: I don’t know who to suggest; it’s me
вместо it’s I[12].
В системе прилагательных заметна тенденция к употреблению
аналитической формы образования степеней сравнения прилагательных more и
most вместо синтетической формы. В области функционирования глагола
отмечается стирание различий между вспомогательными глаголами shall и will
в образовании форм будущего времени.
Есть изменения и в употреблении артиклей: в целом ряде случаев он
просто опускается: on radio, on television.
С.С. Беркнер отмечает, что в лексической сфере наблюдается большой
удельный вес неполнознаменательных слов, местоимений, частиц, междометий,
наличие специфических пластов словаря – жаргонизмов, коллоквиализмов,
своеобразных словообразований. Пополнение лексики полностью идёт за счёт
внутренних ресурсов. Часть пополнения лексики происходит за счёт
«олитературивания» слэнгизмов и коллоквиализмов. Основное число новых слов
и словосочетаний поступает в РР с помощью различных средств
словообразования: аффиксации, словосложения, конверсии и др.[13]
Синтаксис английской диалогической речи детально изучен Л.П.
Чахоян.[14] Она отмечает, что в условиях ситуации непосредственного общения
структурные характеристики синтаксических единиц видоизменились до такой
степени, что стало невозможным выявить их границы. Для РР характерен
эллипсис синтаксических структур, который позволяет выделять, фокусировать
рему высказывания. Еще одна особенность синтаксиса – использование
неинвертированного вопроса, высокая частотность экспрессивных конструкций,
модальных средств и др.
Таким образом, РР имеет целый ряд отличительных особенностей,
оформляющих его как отдельный стиль.
Теперь обратимся к изучению газетно-публицистического стиля.
Можно выделить общие черты газетно-публицистического стиля (ГПС),
поскольку система экстралингвистических стилеобразующих факторов имеет
много общего даже в разных типах газетных материалов, несмотря на их
жанровое многообразие. Организация же языковых элементов стиля здесь самым
тесным образом зависит от экстралингвистических факторов. Социальная
ситуация общения для газеты весьма специфична и эти же особенности влияют
на отбор языковых средств.
А.А.Стриженко отмечает, что газета – это одно из важнейших средств
информации и средств убеждения. Она рассчитана на массовую и притом очень
неоднородную аудиторию, которую она должна удержать, заставить себя читать.
Газету обычно читают в условиях, когда сосредоточиться довольно трудно: в
метро, поезде, отдыхая после работы и т.п. Отсюда необходимость так
организовать газетную информацию, чтобы передать её быстро, сжато, сообщить
основное, даже если заметка не будет дочитана до конца, и оказать на
читателя определённое воздействие. В языковом плане достаточно явно в
газетном тексте выступают такие характеристики, как неточность и
расплывчатость изложения, акцентуация на форме, ассоциативно-импликативный
характер изложения. Наряду с обычной, постоянно повторяющейся тематикой в
газете появляется практически любая тематика, почему-либо оказывающаяся
актуальной. Затем эти новые ситуации и аргументы тоже начинают повторяться.
Эта повторность, а также и то, что журналист обычно не имеет времени на
тщательную обработку материала, ведут к частому использованию штампов. Всё
это создает своеобразие стилеобразующих факторов газетного текста.[15]
Газетно-публицистические тексты, как и РР, имеют свои отличительные
особенности, как на лексическом, так и грамматическом уровнях. Остановимся
на них подробнее.
При количественно-качественной характеристике газетной лексики
исследователи отмечают большой процент собственных имен: топонимов,
антропонимов, названий учреждений и организаций и т.д., высокий процент
числительных, обилие дат. С точки зрения этимологической характерно обилие
интернациональных слов и склонность к инновациям, которые, однако, весьма
быстро превращаются в штампы.[16]
Английская и американская массовая пресса, учитывая экспрессивную
направленность стилистических стыков, использует также и элементы
разговорной речи.[17] Подробно рассматривает функции лексики разговорной
речи в газетном стиле В.С. Жук и отмечает, что если в своей «родной»
языковой среде форма слова РР остаётся незамеченной, то в газетном тексте
она начинает передавать дополнительную информацию, становится значимой.[18]
Представляется, что функция формы слов в РР и газетном тексте состоит в
создании узнаваемости кода, обеспечивающего «быстрое, автоматизированное и
почти адекватное декодирование»[19], что особенно важно для газеты как
средства массовой информации.
В стилистическом плане для обширного слоя лексики ГПС характерно
наличие эмоционально-экспрессивных компонентов значения, что сближает ГПС
и РР. В частности, следует отметить тенденцию к гиперболизации, которая
проявляется в развитии усилительного значения у прилагательных (massive) и
модальных слов (surely, really), которые приобретают статус
интенсификаторов.
В газетном тексте эти слова являются средством усиления эмоционального
отношения к теме сообщения, а, следовательно, и усиления положительной или
отрицательной оценки, которая участвует в воздействии на читателя.
Структурные и семантические характеристики РР используются в газетном
тексте для целей компрессии передаваемого сообщения. Тем самым лексика РР
способствует созданию краткости, которая является одним из ведущих
признаков газетного стиля и о которой речь пойдет ниже.
Т.А. Заводовская обращает внимание на проникновение просторечной
лексики в язык газеты.[20] Автор отмечает действие социально-
коммуникативной установки, которое проявляется в особенностях
функционирования просторечной лексики в «качественной» и «массовой» прессе.
Если в «массовых» газетах употребление просторечной лексики вызвано
стремлением к яркости, броскости, к использованию того языка, которым
склонна пользоваться читательская аудитория данных изданий, то в
«качественных» изданиях эта лексика выполняет, в основном,
характерологическую функцию, т.е. создания прямой и косвенной речи для
характеристики описываемого лица, а также воссоздание речевой ситуации.
Т.А. Заводовская, разделяя газетные жанры на три группы
(информационные, аналитические и художественно-публицистические), отмечает,
что наиболее проницательными для просторечной лексики являются жанры,
основной функцией которых является информационная. Эти жанры
характеризуются традиционными, устоявшимися средствами выражения,
отличаются эмоциональной сдержанностью. Употребление просторечной лексики
носит, в основном, окказиональный характер.
К числу языковых особенностей ГПС относится и широкое использование
таких средств как клише. А.А. Барченко высказывает мнение о том, что
высокая насыщенность клишированными средствами выражения характерна для
всех жанров английского газетного стиля. Преимущество клишированных
языковых средств в том, что они узнаются и понимаются мгновенно.[21]
В статье А.А. Барченко «О системном анализе газетного клише»
отмечается, что стилистические газетные клише английского языка
характеризуются как принадлежащие к нейтральной литературно-книжной
лексике.[22] В составе клише не должно быть компонентов, относящихся к
нелитературной лексике. В качестве дополнительного выступает признак
отсутствия эвфонии у клише. Существенным для клише является его свойство
выступать в качестве средства эксплицитной или имплицитной оценки.
Грамматическое своеобразие языка газеты в информационном стиле
исследовано В.Л. Наер.[23] Автор отмечает, что использование грамматических
средств в газете характеризуется определенной спецификой. Так, бросаются в
глаза своеобразие в использовании времён и залогов, высокий удельный вес
неличных форм, обилие сложных атрибутивных образований, особые формы
введения прямой речи и преобразования её в косвенную, своеобразный порядок
слов.
Газетному стилю английского языка чрезвычайно свойственны традиционные
формы выражения, т.е. на протяжении многих десятилетий в XIX и в начале XX
вв. репортеры следовали так называемому правилу 5-w-h: who-what-why-where-
when, но с течением времени журналисты начинают отказываться от этого
правила. Традиционный порядок слов в газетной информации все чаще
нарушается, и это прежде всего относится к месту обстоятельства времени в
предложении.[24] Например, обстоятельство времени встречается в конце
простого предложения, части сложноподчиненного или сложносочиненного
предложения:
A judge suggested yesterday that hire purchase deals should be
publicly registered to prevent fraud (Daily Herald); обстоятельство времени
внутри сказуемого, выраженного аналитической временной формой:
Thirty-two Labour M.P. s had by yesterday afternoon signed the motion
criticizing remarks made to a Nottingham jury by Mr. Justice Stable (Daily
Worker).
При наличии в предложении нескольких разных обстоятельств
обстоятельство определенного времени должно по правилам нормативной
грамматики стоять последним, однако, в газете этот порядок часто
нарушается, поскольку информацию несут больше обстоятельства места, а не
времени, обстоятельства места выражаются оборотами из нескольких слов и
отдвигаются в конец предложения.
Нередко нарушения диктуются простой необходимостью, элементарной
логикой; иногда нарушение вызывается стремлением выделить какие-то части
высказывания.
В.Л. Наер обращает внимание в своей статье на положение обстоятельств
времени не в начале и не в конце предложения, как обычно, а между
подлежащим и сказуемым, что конкретизирует своей необычностью внимание на
сказуемом:
The Argentine Navy yesterday renewed its call for President Frodizi to
resign as the country’s political crisis drifted into its tenth day (Daily
Worker).
Само обстоятельство времени при этом отодвинуто в тень, оно не
существенно, т.к. газетная информация, как правило, описывает события,
имевшие место накануне.
Следует также обратить внимание на такую отличительную черту ГПС как
стремление к краткости, которая отмечается многими исследователями. Обычно
краткость связывается с исторически изначальной, информационной функцией
газеты, а поэтому усматривается прежде всего в таких её жанрах как
информационные сообщения, заголовки, реклама.[25]
Чаще всего под языковой краткостью понимается выражение определенного
содержания при некоторой экономии языковых средств. Краткость в таком
определении отнюдь не предполагает широкого использования в газете коротких
предложений, а чаще всего, наоборот, ведет к их сильному распространению и
большой семантической ёмкости.
В газетных информационных сообщениях языковая краткость есть результат
стремления дать как можно больше фактов ограниченным объёмом текста.
Краткость в газете достигается не только сжатостью синтаксических
конструкций. Она проявляется на всех языковых уровнях – текстовом,
синтаксическом, морфологическом, семантическом. Таким образом, если
эллипсис РР вытекает из её диалогичности, возможности восстановления полной
структуры высказывания из окружающего контекста, то лаконизм ГПС обусловлен
другими причинами.
На основании проведенного обзора характеристик ГПС можно сделать
вывод, что данный стиль обладает своими отличительными особенностями как на
лексическом, так и на грамматическом уровнях языковой системы. Комплекс
этих особенностей позволяет газете наиболее эффективно выполнять присущие
ей функции, а в теоретическом плане позволяет говорить о правомерности
оформления этих особенностей в рамках одного стиля. Специфика газеты как
общественного явления и вообще специфика массовой коммуникации объективно
приводят к необходимости признания ГПС как одного из функциональных стилей.
Теперь обратимся к особенностям третьего из исследуемых нами стилей –
научного стиля.
Сфера научного общения отличается тем, что в ней преследуются цели
наиболее точного, логичного, однозначного выражения мысли. Главнейшей
формой мысли в области науки оказывается понятие, а языковое воплощение
динамики мышления выражается в суждениях и умозаключениях, следующих одно
за другим, в строгой логической последовательности. Мысль здесь строго
аргументирована, ход логических рассуждений особо акцентируется. Назначение
науки – вскрыть закономерности. Отсюда обобщенный и абстрагированный
характер мышления, определяющий своеобразие научной речи.
Н.М. Разинкина относит к задачам научной прозы доказательство
определенных положений, гипотез; аргументацию; точное и систематическое
изложение научных вопросов в целях описания, определения и объяснения
явлений природы и общественной жизни, в целях передачи суммы знаний,
сообщения новых результатов исследования.[26]
Самыми общими специфическими чертами научного стиля являются
отвлеченность, обобщенность и подчеркнутая логичность изложения. По мнению
М.Н. Кожиной именно они определяют более частные стилевые черты, а также
специфику речевой системности научного стиля, значения и стилевые окраски
употребительных здесь языковых единиц и, кроме того, их частотность.[27]
Весьма типичными, как полагают многие лингвисты, для научной речи являются
смысловая точность, объективность изложения, его некатегоричность, а также
строгость, не исключающие, однако, своеобразной экспрессивности,
оценочности, даже известной эмоциональности. [28]
Чем же достигаются и как выражаются основные стилевые черты научной
речи?
Отвлеченность и обобщенность непременно пронизывают собой каждый
научный текст. Это сказывается прежде всего в широком употреблении в нём
абстрактной лексики. Кроме того, как указывает И.В. Арнольд, для любого
научного текста характерны следующие черты: слова употребляются любо в
основных прямых, либо в терминологических значениях, но не в экспрессивно-
образных. Помимо нейтральных слов и терминологии употребляются так
называемые книжные слова. Слова других стилей не используются.[29]
Однако Н.М. Разинкина обращает внимание на проникновение явлений
разговорной речи в письменный научный текст.[30] Это объясняется двумя
причинами: во-первых, особенностями самих явлений разговорной речи,
поскольку, как известно, они неоднородны с точки зрения своей потенции
проникновения в письменный текст, и, во-вторых, особенностями самих
письменных текстов, которые действуют в высшей степени избирательно.[31]
В научно-популярных текстах элементы разговорной речи имеют четко
обусловленную функциональную направленность. Так, например, лексические
единицы, имеющие разговорную окрашенность, используются авторами научных
текстов для создания такого повествования, которое было бы понятно не-
специалисту. Цель использования таких лексических единиц – приблизить текст
к опыту повседневной жизни читателя. Перед каждым автором научно-
популярного текста стоит «сверхзадача» - убедить читателя в том, что
предлагаемый ему текст не так уж сложен, что он вполне доступен его
пониманию. Отметим, что разговорная лексика при этом используется не
столько для передачи фактов, сколько для выполнения данной сверхзадачи.
Морфологические черты научной речи изучены меньше, чем лексические, но
все же некоторые наблюдения здесь имеются. И.Р. Гальперин отмечает высокую
употребительность именных форм.[32] Преобладание в научном стиле именных, а
не глагольных конструкций дает возможность указывать время действия.
Сравним следующие конструкции:
When we arrived
} at the time of our arrival
When we arrive
В научном стиле для достижения обобщенного характера сообщения
заметное предпочтение отдаётся пассиву, где необязательно указывается
деятель, и неличным формам глагола. Вместо I use the same notation as
previously пишут: The notation is the same as previously used. Наряду с
первым лицом множественного числа широко употребляются безличные формы It
should be borne in mind, it may be seen и предложения с неопределенно-
личным местоимением one, обладающим эффектом обобщения: one may write, one
may show, one may assume. Частотное распределение частей речи в научном
тексте отличается от того, которое наблюдается в разговорном стиле:
увеличивается процентное содержание имен, уменьшается содержание глаголов в
личной форме, совсем отсутствуют междометия, т.е. по сравнению с РР,
научный стиль отличается меньшим динамизмом, большей номинализованностью,
для него почти не характерна экспрессивность.
Что касается синтаксиса научной речи, то в нём преобладают
сложноподчиненные предложения. Об этом пишет Н.В. Денисов.[33]
Немногочисленные простые предложения развернуты за счет однородных членов,
имеет место именная субституция, например, замещение конструкциями that of,
those of, that + Part ранее упомянутых существительных: [34]
Fisher’s motive in studying this subject is to be found in classical
statistical theory; that of Shannon in the problem of coding information;
and that of the author in the problem of noise and message in electrical
filters.
Необходимость полноты изложения приводит к широкому использованию
различных типов определений. Многие существительные в научно-популярных
текстах имеют постпозитивное или препозитивное определение или то и другое
одновременно. Связи между элементами внутри предложений, между предложений
внутри абзацев и абзацами внутри глав выражены эксплицитно, что ведёт к
обилию и разнообразию союзов и союзных слов: that, than, if, as, or, nor,
consequently, wherefore, hence и др.
Для научного текста характерны двойные союзы: not merely… but also…,
whether… or, both… and, as… as.Во многих научных текстах встречаются также
двойные союзы типа thereby, therewith, hereby, которые в художественной
литературе стали уже архаизмами.
Среди стилистических приёмов синтаксической организации высказывания
Н.В. Денисов обращает внимание на синтаксический параллелизм. Параллелизм –
лишь один из ряда синтаксически характерных способов организации научной
прозы, но его выбор для анализа становления стилистических характеристик
научной прозы не является случайным: общая синтагматически спаянная система
синтаксиса научной прозы, сведение в определенную систему несколько
предложений как грамматически самостоятельных единиц, способных к
автономной актуализации, логическая спаянность синтактико-семантических
компонентов, получающая как имплицитное, так и эксплицитное языковое
выражение, - все эти черты, в высшей степени характерные для иерархическое
прозы, получают своё чёткое выражение в синтаксической организации
параллелизма.[35]
Функция параллельных конструкций может заключаться в перечислении ряда
логических суждений. Параллельная организация этих суждений выражает
языковой формой равнозначность содержания отдельных частей
высказывания.[36]
Современная английская научная проза традиционно использует
параллелизм для того, чтобы синтаксически оформить перечисление тех или
иных фактов, обстоятельств, аргументов и т.д.
Экспрессивность в научном тексте не исключается, но она
специфична.[37] Преобладает количественная экспрессивность: very far from
conservative, much less limited, almost all of which. Образная
экспрессивность встречается преимущественно при создании новых терминов. В
некоторых текстах экспрессивность может заключаться в указании важности
излагаемого. Логическое подчеркивание может быть, например, выражено
лексически: note that…, I wish to emphasize…, it is by no means trivial.
Все эти выражения являются для научного текста устойчивыми. Экспрессивность
выражается также в имплицитной или эксплицитной заявке отправителя речи на
объективность, на достоверность сообщаемого.
Таким образом, если в РР оценочность носит прежде всего оценочный
характер, то в НС она является количественной.
На основании проведенного обзора характеристик трех функциональных
стилей – разговорной речи, газетно-публицистического и научного стилей -
можно сделать вывод, что все три стиля обладают своими отличительными
особенностями как на лексическом, так и на грамматическом и синтаксическом
уровнях языковой системы. Комплекс этих особенностей позволяет каждому из
них наиболее эффективно выполнять присущие ему функции. В то же время, как
отмечалось в начале введения, стили не представляют абсолютно замкнутых,
закрытых микросистем. Будучи подсистемами единого литературного языка, они
имеют и зоны пересечения.
Объектом нашего изучения является широкозначный английский глагол to
make в аспекте его функционирования в трёх описанных выше стилях. Как
отмечалось выше, широкозначная лексика составляет одну из особенностей
разговорной речи и ГПС. В научном стиле слова широкой семантики также
употребляются, хотя и с меньшей частотностью (в научном тексте слово
широкой семантики может относиться только к одному понятию[38]).
Следовательно, знание всех значений глагола to make и правил их корректного
употребления в исследуемых стилях позволит успешно воспринимать английскую
диалогическую и монологическую речь, газетную и научную информацию и
обучать восприятию читателей. По этой причине наше исследование актуально
не только с теоретической, но и с практической точки зрения.
В соответствии с этим цель настоящей работы заключается в системном
анализе функций глагола в каждом из стилей и выявлении как общих черт его
функционирования во всех сравниваемых стилях, так и специфических черт
исследуемого глагола в каждом из стилей. Задачи нашей работы состоят в:
1) выявлении грамматических функций и лексических значений глагола to
make;
2) выделении дистрибутивных моделей, определяющих семантические
характеристики глагола to make;
3) сравнении функциональных характеристик глагола to make в
разговорной речи, газетно-публицистическом и научном стиле.
Семантический анализ глагола to make базировался на данных следующих
словарей: Longman Dictionary of Culture, Longman Dictionary of Contemporary
English, English-English Dictionary by А. Hornby и «Фразеологический
словарь», составленный А.В. Куниным. Следует, однако, заметить, что
классификацию, приведенную даже самыми авторитетными английскими словарями
нельзя считать безупречной, потому что она часто носит слишком дробный
характер, критерии для разграничения одного значения от другого не
приводятся, а иллюстрируются только примерами; порой имеет место
перечисление значений. Именно по этой причине выделение дистрибутивных
моделей, разграничивающих разные значения, представляется весьма актуальным
как для целей теоретического, так и практического плана.
Материал исследования представлен равным объемом примеров (350 единиц)
случаев употребления глагола to make в каждом из стилей. Источником выборки
послужили: разговорная речь – драматургические произведения английских и
американских авторов, таких как Oscar Wilde, Eugene O’Neil, Lillian
Hellman, Tennessee Williams и др. Газетно-публицистический стиль -
английские и американские газеты и журналы: “The Financial Times”, The
Business Age”, “The Forbes”, “The World Monitor”, “The Economist”, “For a
Change”, “The Fortune” за 1991-1999 года. Научный стиль представлен
филологическими текстами (лингвистика)английских и американских авторов:
R.A. Close, Geoffrey Leech, S. Ullmann, D. Crystal, H. Whitehall, L.
Bloomfield, R. Quirk и др.
В исследовании будет использоваться метод лингвистического описания,
дистрибутивный метод, метод моделирования, метод компонентного анализа, а
также будет проведен количественный анализ фактического материала.
Работа состоит из введения, двух глав и заключения. Во введении были
рассмотрены основные стилеобразующие особенности разговорной речи, газетно-
публицистического и научного стиля. В первой главе, носящей теоретический
характер, мы раскроем сущность широкозначности, сравнив её с
многозначностью, отметим аспекты функционирования широкозначной лексики в
исследуемых стилях, охарактеризуем лексико-грамматические категории глагола
to make. Во второй главе будет проведен сравнительный анализ
функционирования глагола to make в РР, ГПС и НС.
Заключение содержит выводы по работе в целом.
В приложении дана таблица качественно-количественных характеристик
глагола to make в РР, ГПС, НС, список использованной литературы и список
источников фактического материала.
Глава 1. Понятие широкозначности в языке.
§1. О соотнесенности понятий «многозначность» и «широкозначность» и о
сущности широкозначности.
Явление широкозначности или эврисемии всегда привлекало внимание
лингвистов. Здесь достаточно упомянуть выполненные в этом направлении
работы таких лингвистов, как Н.Н. Амосова, В.Я. Плоткин, Л.Я. Гросул и
др.[39]
Успешное изучение широкозначности требует определение места этого
лексико-семантического явления в языковой системе, что, в свою очередь,
невозможно без целостного, системного подхода к широкозначным словам, без
преодоления фрагментарности в их описании, проявляющейся в двух планах.
Какие же слова называют широкозначными? По определению Э.Я. Медникововой,
словами широкой семантики называются такие, которые соотносятся с
понятиями, отражающими объективную действительность в максимально
обобщенном виде (максимально обобщенное лексическое значение), а также те,
в семантическую структуру которых входят наряду с другими ЛСВ с широкой
понятийной основой.[40]
Категория слов широкой семантики, как и другие лингвистические
явления, не однородна – она характеризуется степенью признака. В данном
случае это означает, что степень лексической абстракции в них достигает
разного уровня. Таких слов в английском языке, как и в других языках,
немного, но они играют весьма существенную роль в функционировании языка.
Основное отличие этих слов от обычных многозначных слов заключается в том,
что широкое значение «остается основой любого специализированного своего
варианта»[41]; при этом в каждой речевой ситуации реализуется прямое, а не
переносное значение. Употребление же многозначного слова «исключает все его
лексические значения, кроме одного, действующего в данный момент»[42].
Н.П. Кудрявцева пишет о том, что, во-первых, широкое значение слова
иногда расчленяют на несколько семантических сегментов, которые затем
исследуют по отдельности. Такая трактовка типична для многозначных слов,
которые в одном из своих значений относятся, например, к одушевленным
именам, а в другом – к неодушевленным. Фрагментарность присуща
семантической структуре многозначных слов по определению: ведь само понятие
многозначности предполагает вхождение в эту структуру многих значений, её
несводимость к единому значению. Как известно, многозначность возникает,
главным образом, в результате метафорической и метонимической деривации от
первичного значения, не исключая первичного; отдельные компоненты значения
выпадают из семантической структуры многозначного слова, вследствие чего
семантические связи между сохранившимися значениями затемняются, иногда
вовсе исчезают. [43]
Фрагментарность семантической структуры многозначного слова облегчает
выбор в контексте одного из значений и тем самым отвлечение от остальных.
Важнейшую роль в этом играют тематическая отнесенность контекста и
обусловленное ею лексическое заполнение валентностей многозначного слова.
По этой причине многозначность слова принципиально исключает существование
у него единого, объединяющего значения; возможна лишь большая или меньшая
мотивированность деривационных связей между его значениями.
В то же время Т.В. Жукова отмечает, что широкозначности присуще
закрепление в сигнификативе минимального количества признаков, о чём
свидетельствует невозможность их разложения на дифференциальные признаки в
обычном смысле.[44] Именно этот факт создает необходимые условия для
соотнесения данного минимума признаков с широким кругом денотатов и
сохранения во всех многочисленных и разнообразных употреблениях одного,
хотя и очень обобщенного значения. А.Н. Степанова и Л.Ф. Кистанова
утверждают, что систематическая реализация такой инвариантной информации
даёт возможность противопоставить широкозначность многозначности, которая,
развиваясь, за счёт метафорической и метонимической деривации от первичного
значения, распадаясь на отдельные семантические сегменты, не сводится к
единому значению. Широкозначность сохраняет семантический инвариант в
различных употреблениях.[45]
Ещё одну характеристику широкозначности, проявляющуюся на
синтаксическом уровне, называет А.С. Кузякин, проводивший глубокие
исследования широкозначных слов. По его мнению, широкозначности всегда
сопутствует широта дистрибутивного диапазона слова, которая может охватить
существенно различные синтаксические модели. Так, у английского
широкозначного глагола get трем синтаксическим моделям – с прямым
дополнением (get a book), с предикативным членом (get rich), с
обстоятельством места (get home) приписывают три разных значения:
«получать», «становиться», «достигать».[46] Безусловно, в контексте данного
высказывания широкое значение всегда сужается, конкретизируется, и, как
справедливо отмечает Н.Н. Амосова, широкозначному слову присуще лишь одно
значение, а не много разных, невозможно говорить об элиминации каких-либо
его значений в контексте. [47]
По мнению И.С. Лотовой, вариативность широкого значения может выходить
за рамки лексической полнозначности, когда широкозначные слова выступают в
служебных функциях, в частности, как связочные и вспомогательные глаголы.
На этом основании широкозначность трактуется как семантическое опустошение.
В этом случае слова характеризуются лишь морфологическими признаками какого-
либо класса. Лексическая широкозначность в этих случаях создает условия для
употребления данных слов как вспомогательных служебных слов: например,
“one” – как именной, “do” – как глагольный заместитель: Give me the blue
one; You run faster than I do.[48] Таким образом, здесь на первый план
выходит грамматическое, а не логическое значение этих слов.
Итак, целостная семантическая структура широкозначных слов не
проявляет фрагментарности, которая свойственна многозначности, но может
варьировать языковую природу своего значения от лексического до
грамматического.
Объяснение этому явлению дают А.Н. Степанова и Л.Ф. Кистанова, которые
полагают, что широкозначность слова всегда предполагает его широкое
понятийное содержание, но последнее само по себе ещё не делает слово
широкозначным. Широкозначность как особая лексико-семантическая категория
складывается в языках аналитического строя. Будучи обусловлена
типологической характеристикой языковой системы, широкозначность
оказывается такой лексико-семантической категорией, которая теснейшим
образом связана с грамматическим строем.[49]
Это проявляется не только в интенсивном использовании широкозначных
слов как синтаксических и морфологических показателей, но и в самой природе
их семантики. Широкое значение очень похоже на значения, присущие
грамматическим категориям и разрядам слов. Так, широким является значение
местоимений, некоторых предлогов. Однако, как справедливо замечает Г. Б.
Давыдова, лексико-семантической категорией широкозначность становится лишь
тогда, когда она охватывает слова больших частей речи, прежде всего глаголы
и существительные. Широкозначных глаголов больше, и они объединяются в
микросистемы, формирующие значения своих элементов.[50]
По мнению же Н.П. Кудрявцевой, существительные с широким лексическим
значением обычно употребляются для суммарного обозначения различных понятий
и не являются специфической чертой английского языка, но в силу
особенностей грамматического строя английского языка анализ их функций в
английском языке представляет большой интерес.[51]
Ещё одной отличительной особенностью слов широкой семантики является
их тесная связь с контекстом, причем связь эта может носить различный
характер. Р.Р. Николаевская исследует особенности функционирования слова
широкой семантики thing и отмечает, что при реализации широких вариантов
значений этого существительного предмет референции может раскрываться путем
установления семантических связей с другими лексическими единицами того же
предложения, имеющими более конкретные лексические значения[52]:
She laughed at all silly normal things of life: shaving, bathing,
dressing, toast burning.
A. Hailey)
Условие это, однако, не является обязательным, т.к. в ряде случаев
вариант значения восстанавливается из широкого контекста или ситуации.
Things are never as bad as they seem.
(E. Hemingway)
Существительное широкой семантики thing обладает лишь сигнификативным
значением вещности и способностью включать в свой смысловой объём любое
лексическое значение любого другого существительного. По этой же причине в
каждом употреблении оно либо реализует прямое значение, когда соотносится с
определенным денотатом, либо, если оно лишено предметной соотнесенности,
десемантизируется и реализует грамматическое значение существительного.[53]
Употребление существительного thing с целью обобщенного представления
различных понятий можно охарактеризовать как явление лексико-семантического
уровня, в котором проявляется специфика лексического значения этого слова.
Широта объема понятия, выражаемого словом, связана с определенной
лексической «опустошенностью», «бессодержательностью» языкового знака, что
и даёт ему возможность выступать как предельно обобщенный представитель
данного грамматического класса слов. Это касается не только
существительного thing, но и всех широкозначных слов – существительных и
глаголов. Например, исследуемый нами глагол make несет в себе максимально
обобщенное значение действия. На семантической структуре этого глагола мы
остановимся подробнее ниже, потому что он отличается очень высокой
частотностью употребления и создаёт иностранцам определенные сложности в
понимании его значений, а также активном употреблении в процессе
продуцирования речи на английском языке.
§ 2. Аспекты функционирования широкозначной лексики в разговорном, газетно-
публицистическом и научном стилях английского языка.
Поскольку наше исследование базируется на методике сравнительного
анализа, посмотрим, каковы же факторы, обуславливающие употребление
широкозначной лексики в исследуемых нами стилях английского языка.
Как отмечают лингвисты, широкозначные слова составляют характерную
особенность лексического состава
разговорной речи, они способствуют языковой экономии.[54]
Как отмечает К.А. Горшкова, «ситуативная обусловленность,
семантическая компрессия, обобщенность широкозначной номинации, т.е.
минимальная степень индивидуализации признаков, выделяющихся при
обозначении, способствует высокой частотности употребления данного разряда
слов в разговорной речи».[55]
Широкозначная лексика обладает обобщенным сигнификативным значением,
выражающим широкие по охвату фактов и явлений действительности понятия, что
потенциально предполагает наличие множественной ситуативной референтной
соотнесенности – и это ещё одна из причин употребления широкозначной
лексики в разговорной речи.
В основе широкозначной номинации лежит информированность собеседника о
предмете речи. Широкозначной номинации свойственна семантическая
компрессия, при которой более содержательная номинация заменяется
обобщенной широкозначной номинацией, содержание которой становится ясным
собеседнику из ситуации. Благодаря этому широкозначные слова обеспечивают
высокий темп разговорной речи, в чём проявляется их специфика в
функциональном плане.
В.Г. Гак отмечает, что широкозначные номинации в зависимости от
обозначаемого объекта могут быть элементными и событийными.[56]
Элементная номинация обозначает элемент действительности: предмет,
процесс, отношение, любой реальный или мыслимый объект:
“… And she’s actually begun knit little things – reins and baby
blankets for fairs and hospitals. And she’s so interested and so glad to
think she can do it!…”
(Porter)
Событийная номинация в качестве номинанта имеет ситуацию (микро-, или
макроситуацию), т.е. событие, факт, объединяющий ряд элементов. При
событийной номинации широкозначная лексема замещает пропозитивную номинацию
(matter, fact, cause, reason, thing, event):
I see perfectly what you are driving at, Monsieur Poirot. You think,
to put it vulgarly, that I stole my friend’s young man. Looking at the
matter sentimentally…- that is possibly true.
(Chrisie)
Способность широкозначных лексем иметь в качестве номинанта не только
отдельные элементы действительности, но также и ситуацию, заменять единицы
любой протяженности свидетельствуют о неограниченной заместительной
потенции широкозначных лексем, их способности соотноситься практически с
любым референтом, что делает их эффективным средством текстовой связи, как
в диалоге, так и монологе. И это свойство широкозначной лексики значимо не
только для всех трёх исследуемых нами стилей, но и для всех функциональных
стилей в целом.
Внутреннее содержание широкозначной номинации заключается в
установлении тождественности данного номинанта с другим, который был или
будет назван или известен говорящему.
По внешней форме различаются следующие характерные типы широкозначной
номинации в разговорной речи:
1) эквивалентная номинация – замещение одного элемента ситуации
широкозначной лексемой – the broom-the thing;
2) развернутая номинация – замещение одного элемента ситуации
широкозначной лексемой с детерминантом – gloves-god-dam things;
3) свернутая номинация – замещение группы элементов ситуации
широкозначной лексемой – little presents-things.[57]
Широкозначные слова, будучи стилистически нейтральными, не имея сами
по себе экспрессивно-эмоционального и функционально-стилистических
компонентов значения, способствуют, тем не менее, выражению коммуникативной
интенции говорящего, сочетаясь с различными атрибутивными (в случае
широкозначного существительного) или адвербиальными (глагол)
модификаторами.
Рассматривая особенности лексики в РР, исследователи отмечают
тенденцию к диффузности значения, а вследствие этого к расширению
семантики слова. В число слов широкой семантики входят существительные
stuff, matter, point, thing и глаголы go, do, get, set, be, have, take, а
также исследуемый нами глагол to make. В основном, это слова с простой
морфологической структурой, вобравшие в себя больше разнообразных
признаков, чем слова с осложненной морфологической структурой.[58]
Многое из сказанного выше о причинах употребления широкозначной
лексики в РР правомерно и по отношению к таким монологическим в своей
основе видам текста как газетный и научный.
Например, в газетном тексте широкозначные слова выполняют различные
функции - образуют своеобразные информационные лакуны, т.к. сами по себе
они информации не несут. Их функция состоит в осуществлении прогнозирования
последующей информации: а) внутри предложения; б) внутри сверхфразового
единства.[59]
Всё, что было сказано о существительных широкой семантики, может быть
отнесено и к широкозначным глаголам. Значения данных глаголов всецело
зависит от их право- и левосторонней валентности. Как отмечается в
лингвистических работах, по богатству своей право и левосторонней
валентности, широкозначные глаголы выделяются из числа других английских
глаголов:[60]
1) What we must not do is promise to eject the invader and then desert
them at some later date (Daily Mirror, May 3, 1982).
2) … it would be wrong to give Argentina the impression that any
sudden Anschluss would go unopposed (Times, April 1, 1982)
Во-вторых, широкозначные глаголы во всех стилях способствуют быстроте
и лёгкости передачи информации. Это немаловажно и для РР, и газеты, и
научного стиля, поскольку одна из наиболее заметных помех при передаче и
восприятии информации языковыми средствами – перегрузка сообщения
незнакомыми сигналами.
Анализ функционирования слов широкой семантики в научной литературе
проводился В.К. Колобаевым. Как показал материал исследования, проведенный
автором, в научном тексте слово широкой семантики может относиться только к
одному понятию – и в этом своеобразие функционирования широкозначной
лексики в научных текстах. В этом можно усмотреть принцип экономии
«умственных затрат» при восприятии текста.[61] Если же в ходе изложения
возникает стилистическая или иная потребность обозначить ещё одно понятие
словом широкой семантики, то используется уже другое слово с широким
значением, а при необходимости - и третье. В дальнейшем эти слова
употребляются в тексте для обозначения только тех понятий, с которыми они
были первоначально связаны, даже если их семантика позволяет использовать
их для обозначения других понятий.[62]
В.К. Колобаев также вскрывает механизм связующей функции широкозначных
слов на уровне текста: особенностью слов широкой семантики, присущей им в
языке научной прозы, является то, что часто слова, принадлежащие к этому
разряду лексических средств языка, выступают в роли связующих элементов не
только текста в целом, но и выходят за его пределы и служат своеобразными
«мостиками», соединяющими статьи по данной проблематике в одну
последовательную цепочку. Таковы особенности функционирования широкозначной
лексики в научном тексте.[63]
Таким образом, можно выделить следующие общие признаки широкозначной
лексики: диффузность семантики широкозначных лексем, обобщенность их
сигнификативного значения; реализация значения только в контексте; широкая
синтаксическая сочетаемость; высокая частотность употребления; широкое
употребление в составе служебных словосочетаний, полиреферентная
отнесенность в синтагматике. Все эти признаки позволяют широко
использовать данные единицы в РР, ГПС и НС.[64]
§3. Грамматические и лексико-семантические характеристики глагола to make.
Поскольку целью нашего исследования является изучение лексических,
грамматических и функциональных характеристик глагола to make в трёх стилях
английского языка, необходимо обратиться к глагольному синтаксису, многие
вопросы которого до сих пор остаются слабо изученными, хотя тесная связь
явлений лексического и синтаксического уровня общеизвестна. Как пишет В.Г.
Гак, «значение слова в той же мере определяет свое окружение, в какой
определяется им. Особо важную роль в семантико-синтаксической организации
предложения играет глагол, выступающий структурным центром предикатного
выражения». [65]
Как известно, значение глагола в рамках компонентного анализа
представляет набор семантических признаков (сем) – исходных
несамостоятельных единиц плана содержания, организованных в структуру. Под
семантической структурой слова понимают «многоуровневую комбинацию
различных по объему семантических признаков», «иерархическую
упорядоченность компонентов смысла», а также совокупность единиц,
организованных по принципу поля. [66]
Глагол to make относится к исконному пласту лексики английского языка
и входит в десятку глаголов, наиболее активных в образовании
словосочетаний, широко употребляемых в современной устной и письменной
коммуникации.[67] Его широкозначность и вытекающая отсюда
полифункциональность обусловливают его активное употребление практически во
всех стилях английского языка, что делает глагол to make, с одной стороны,
чрезвычайно интересным, а с другой – весьма непростым объектом анализа.
В работах отечественных лингвистов признается наличие в словах
семантических признаков, характеризующих наиболее высокий класс иерархии,
категориальных признаков, служащих для группового противопоставления слов,
которые, являются инвариантом, составляя ядро значения широкозначных
глаголов. При этом обращается большое внимание на валентность глагола, от
которой зависит его синтагматика. [68]
Понятие языковой валентности впервые ввел в отечественную
лингвистическую литературу С.Д. Кацнельсон, который писал: «Полновесное
вещественное слово в каждом языке не есть слово вообще, а слово с
конкретными синтаксическими потенциями, позволяющими употребить его лишь
строго определенным образом, предуказанном уровнем развития грамматических
отношений в языке. Это свойство слова определенным образом реализоваться в
предложении и вступать в определенные комбинации с другими словами можно
было бы назвать его синтаксической валентностью».[69]
Изучение валентных свойств глагола, его потенциальной возможности
вступать в сочетания со словами других классов позволяет во многих случаях
выявить реализуемое значение многозначного глагола.
Многообразие же грамматических категорий глагола позволяет ему не
только уточнять деятеля (деятелей), но и показывать время действия, степень
его реальности и т.д.
По своей морфологической структуре глаголы делятся на:
1) простые (read, live, speak)
2) производные (magnify, decompose, fertilize)
3) сложносочиненные (daydream, browbeat)
4) составные (sit down, go away, give up)
Исследуемый нами глагол to make является простым по своей
словообразовательной структуре, т.к. принадлежит к древнему
англосаксонскому слою лексики английского языка (OE “macean”). При этом он
широко участвует в создании составных глаголов – to make out, make up и др.
По своему значению и выполняемой в предложении роли глаголы делятся на
смысловые, вспомогательные (участвуют в создании аналитических форм),
глаголы-связки (участвуют в создании составного именного сказуемого) и
модальные глаголы. Глагол to make может относиться к смысловым глаголам,
которые имеют самостоятельное значение и употребляются в предложении в роли
простого глагольного сказуемого; этот же глагол относится и к
вспомогательным глаголам – глагол to make может использоваться как
связочный и каузативный глагол. Приведем примеры всех перечисленных свойств
глагола to make:
1. Как смысловой глагол он является двухвалентным, т.е. требует
субъективного элемента в левой дистрибуции и объектного – в правой:
He said they wouldn’t make any serious mistake anymore.
(Business Age, November 1996, p. 36)
2. Связочный глагол:
Carrie: Perhaps you are going to make too good a wife.
( T.A.P. “The Autumn Garden”, p. 140)
3. Каузативный глагол:
Mabel Chiltern: Do you think you could possibly make your son behave a
little better occasionally?
(Oscar Wilde, “An Ideal Husband”, p. 259)
Определив грамматические характеристики глагола to make, обратимся
теперь к его лексическим особенностям.
Как отмечает А.Н. Уфимцева, чем выше сфера употребления лексемы, тем
выше степень обобщенности понятия, представляющего её смысловое
содержание.[70] Явление диффузности значений многозначного слова
проявляется в семантической структуре широкозначных глаголов особенно
отчётливо. Многообразие контекстов употребления глаголов с широкой
понятийной основой, хотя и привносит определенную степень конкретизации в
их семантику в каждом отдельном случае, оно же довольно часто обусловливает
трудность для их обобщения в виде отдельных лексико-семантических
варьирований. Эта трудность приводит некоторых исследователей к мысли о
том, что широкозначные глаголы реализуют в речи каждый раз одно понятие, и,
таким образом, выделяемые частные значения не имеют статус отдельных
ЛСВ.[71]
Как отмечают Л.Г. Бедринец и Э.П. Рукина, изучение лексической
сочетаемости слов даёт возможность более углубленно исследовать их значения
путем анализа условий их реализации в связной речи.[72] Проблемы
лексической сочетаемости тесно переплетены с проблемами лексического
значения слов, так как только в речи, в сочетании с другими лексическими
единицами, слово реализует своё значение. В настоящее время
семасиологические исследования всё чаще выходят за пределы отдельных
лексических единиц и становятся предметом лексикографических описаний. В
этом плане значительный интерес представляет концепция скрытого компонента
значения, выявляемого через сочетаемость, предложенная Р.С. Гинзбург в её
статье «Значение слова и методика компонентного анализа». Скрытыми
компонентами Р.С. Гинзбург называет такие компоненты значения, которые
проявляются в синтагматических связях этих слов. Вводя термин «скрытый
компонент» автор подчеркивает, что некоторые компоненты значения, существуя
объективно и не будучи зафиксированы в словарях, находят свое проявление
только в лексической сочетаемости.[73]
Эта мысль представляется нам очень плодотворной для изучения
широкозначной лексики и при разграничении значений глагола to make мы будем
использовать дистрибутивный метод, предполагающий описание его
синтаксического и лексического окружения. На основании этого окружения и
дифференцируются различные значения данного глагола.
На первом этапе исследования был систематизирован круг значения
глагола to make на основе различных словарей – таких как Longman Dictionary
of Culture, Longman Dictionary of Contemporary English, English-English
Dictionary by А. Hornby и «Фразеологический словарь», составленный А.В.
Куниным.
В словаре Longman Dictionary of Culture выделяется 25 основных
значений глагола to make и затем даётся описание употребления глагола to
make с послелогами и закрепленными предлогами. Недостаток этой словарной
статьи проявляется, на наш взгляд, в излишней дробности деления, в
результате которой отдельные значения фактически представляется невозможным
отграничить одно от другого, т.к. нет никаких языковых критериев, служащих
основанием для их разграничения. Более удачной нам пр | |
