|
Реферат: Образование в XIX веке (История)
Средняя школа № 60
Проектная работа
Подготовили:
Наталия Максимчук
Юрий Колесников
Владислав Вилейто
Маргарита Крупеня
Руководитель работы
Учитель–методист
Татьяна Ануфриева
Вильнюс
2003г.
Первая половина XIX века
Система образования
В начале XIX века эта система подверглась коренной перестройке.
Программа средней школы была расширена и усложнена, а обучение продлено до
7 лет (последовательно в четырёх видах учебных заведений – приходской
школе, уездном и главном и главном училищах и гимназии). С известными
оговорками к общеобразовательным можно отнести созданные во второй половине
века миссионерские школы для детей нерусских народов Поволжья ( татар,
чувашей и др.), где готовили переводчиков, учителей и низшее провославное
духовенство. Основной формой обучения податного населения продолжали
оставаться школы грамоты. Для дворянских детей была создана сеть закрытых
учебных заведений. ( Пажеский корпус, кон. 50-ых годов; «Воспитательное
общество благородных девиц» при Смольном монастыре ( Смольный институт ),
1764; Царскосельский лицей, 1811 и др.). Эти учебные заведения пользовались
наибольшей финансовой поддержкой правительства. Для сравнения : один
Смольный институт получал 100 тыс. рублей в год, в то время как все
народные школы целой губернии – всего 10 тыс. рублей, причём, часть этих
денег предназначалась на нужды больниц, богаделен и т. п. Появились
профессионально-художественные училища закрытого типа, в которые не
принимали детей крепостных крестьян ( Балетная школа при Московском
воспитательном доме, 1773; академия художеств, 1757, дававшая
профессиональную подготовку в области живописи, ваяния и зодчества и др. ).
К концу XVIII века в стране было 550 учебных заведений с числом учащихся
около 60-70 тыс.
Хотя создание системы народных училищ и других общеобразовательных
школ явилось важным вкладом в становление русской светской школы, но
провозглашённая «всесословной», она на деле оставалась придатком сословной
системы образования. Эта ситуация отражала отношение властей к
распространению знаний среди низших сословий. « Черни не должно давать
образование, - писала Екатерина московскому генерал-губернатору П. С.
Салтыкову, - поскольку она будет знать столько же, сколько вы да я, то не
станет повиноваться нам в той мере, в какой повинуется теперь». Эта
ситуация не менялась до начала XX века.
Значительные успехи были достигнуты в области высшего образования.
В начале XIX в. было образовано 5 университетов – Дерптский ( Тартуский ),
Казанский, Харьковский и др. Возросшее число школ сделало актуальной
проблему подготовки учителей, которых катастрофически не хватало ( на
каждое уездное училище, например, приходилось в среднем по 2 учителя,
преподававших по 7-8 предметов каждый). Петербургское главное народное
училище для подготовки учителей народных училищ, открытое в 1782 году, было
преобразованно в Педагогический институт. Педагогические институты были
созданы при всех университетах.
Домашнее образование
Если определять эффективность образовательной системы количеством
ярких воспитанников, то лучше всего в России себя зарекомендовала как раз
система домашнего обучения и воспитания. Каждая семья создавала свою
образовательную конструкцию в результате творческого общения родителей,
преподавателей и ребёнка. Однако эта произвольная конструкция имела жёсткий
каркас.
Гувернантка – домашний наставник – репетитор
Вот триада, составившая систему домашнего обучения и воспитания.
Гувернантку-иностранку обычно преглашали к ребёнку 5-6 (иногда 3-4)
лет и поселяли рядом с детской. Дабы привить ребёнку хорошие манеры,
гувернантка ела вместе с ребёнком, гуляла, играла с ним. И занималась с ним
– на иностранном языке. Родному языку до поры до времени учились без
программ и педагогов. К 10-12 годам ребёнок получал возможность читать на
двух-трёх языках книги из домашней библиртеки.
И тут наступала пора приглашать домашнего наставника. Вот где
начиналось настоящее педагогическое творчество родителей. Гувернантку
представляли рекомендательные письма, предшествующий опыт работы, а знание
иностранного языка подтверждалось иностранным происхождением. А где
готовили в домашние наставники? Нигде! Как и сегодня. Кого же приглашали в
наставники? Да кого угодно, в меру прозорливости и изобретательности
родителей.
Если с гувернанткой ребёнок осваивал дом, то с домашним наставником
он осваивал мир. Домашний наставник был для ребёнка другом, наперсником,
покровителем, компаньоном во время путешевствий, партнёром для игр,
объектом для подражания, положительным примером. То есть всем. Он мог быть
чудаком, но не мог не быть личностью, а отсутствие диплома педагога никого
не смущало.
В русской литературе XIX века домашние наставники изображались
значительно чаще, чем, скажем, гимназические преподаватели. Мемуары
свидетельствуют, что в прошлом веке почти у каждого человека из
состоятельной семьи был хотя бы один хороший наставник, оставивший по себе
добрую и благодарную память. Так, А. С. Грибоедова, не забывшего в своей
комедии помянуть метким словом и домашних учителей, воспитывал учёный-
энциклопедист И. Б. Петрозилиус, служивший в университетской библиотеке.
Талантливым домашним наставником был И. А. Крылов, некоторое время
живший в семействе князя Голицына. Как вспоминал Ф. Ф. Вигель, «несмотря на
свою леность, он от скуки предложил князю Голицыну преподавать русский язык
младшим сыновьям его и, следственно, и соучащимся с ними. И в этом деле
показал себя он мастером. Уроки проходили почти все в разговорах; он умел
возбуждать любопытство, любил вопросы и отвечал на них так же толковито,
так же ясно, как писал свои басни. Он не довольствовался одним русским
языком, а к наставлениям своим примешивал много нравственных поучений и
объяснений разных предметов из других наук».
Из русских домашних наставников самую большую известность приобрёл В.
А. Жуковский, воспитавший императора Александрa II. Перед вступлением в
должность Жуковский представил Николаю I «План учения», в котором изложил
принципы созданной им особой системы воспитания и образования будущего
монарха, а также свои педагогические и политические взгляды. А будучи
принятым в дом, прежде всего обязал коронованного родителя следовать
одобренному плану.
Помимо постоянно живущего в доме наставника родители часто приглашали
и приходящих учителей. «Берём же побродяг и в дом, и по билетам», -
сокрушался Фамусов. По окончании урока учителю выдавался билет, который
служил потом документом для оплаты. Среди приходящих учителей преобладали
русские люди – студенты, вынужденные давать уроки для оплаты своего
обучения, семинаристы. Они часто были выходцами из образованных семей и
обладали более глубокими знаниями, нежели многие из их иностранных коллег.
Но в числе дающих платные уроки не стеснялись состоять и известные люди.
Так, знаменитый Добужинский давал уроки рисования маленькому Володе
Набокову, а его маме, когда она была девочкой, зоологию преподавал
известный учёный Шимкевич.
При этом ребёнок мог одновременно и гимназию посещать, но это вовсе
не значит, что родители отказывались от домашнего наставника и репетиторов.
Дело находилось всем.
Принципы домашнего воспитания
Все удачные примеры домашнего воспитания позволяют выделить главный
его принцип – доверие педагогу, которому родители частично отдавали свои
воспитательные права, вплоть до права «казнить и миловать».
Доверившись домашнему учителю, родители избегали открыто вмешиваться
в воспитательный процесс и подчёркнуто почтительным отношением к педагогу
укрепляли его авторитет в глазах своего ребёнка. При этом в глазах ребёнка
повышался и авторитет родителей, непричастных к прозаической воспитательной
рутине и выступавших как высший суд. Неискренность в отношениях между
семьёй и домашней «школой» в этом случае полностью исключалась – иначе
гувернёр или наставник не сумел бы ужиться в доме. Обычно к нему относились
как к члену семьи и участнику всех её радостей и забот. Знание семейного
уклада, обстановки в доме, характера воспитанника помогало «школе» находить
и принимать верные педагогические решения.
В середине XIX века появились специальные методики домашнего
воспитания, которые учитывали накопившийся опыт. Они предусматривали
«образовательные беседы» и «образовательные прогулки», во время которых
можно было в непринуждённой форме объяснить достаточно сложные вещи –
нравственные и философские представления, логические категории,
классификации биологических процессов и многое другое. Беседы
рекомендовалось проводить регулярно в специально отведённые для этого часы
занятий. Они должны были служить для обобщения изученного и увиденного на
прогулках, а также для размышлений вслух и развития речи. Опыт передачи
знаний путём непринуждённого общения отразился и в детской литературе – в
жанре назидательной беседы (учителя с учеником, отца с сыном и др.).
«Разговоры благоразумной наставницы с благовоспитанными воспитанницами»,
«Письма матери к сыну о праведной чести и к дочери о добродетелях,
приличных женскому полу» вошли в круг немногочисленных в то время изданий
для юношества на русском языке.
Обучение «шутя» вовсе не исключало систематических уроков («классов»)
и самостоятельной подготовки к ним. Обычно для прохождения курса в компанию
к воспитаннику брали ещё двух-трёх детей, живущих по соседству. В этом
небольшом коллективе вырабатывались навыки общения со сверстниками, дух
соревнования хорошо сказывался и на качестве обучения. Регулярные занятия
дополнялись общением с наставником во время выполнения бытовых домашних дел
или на прогулках, которые были обязательными в любое время года и в любую
погоду.
Идеальный портрет гувернантки
Идеальный образ гувернантки рисует в своих воспоминаниях А. П. Керн: “В это
самое время выписали из Англии двух гувернанток, m-lle Benoit приехала в
Берново в конце 1808 года. Родители мои тотчас же поручили нас в полное её
распоряжение. Никто не смел мешаться в её дело, делать какие-либо
замечания, нарушать покой её учебных занятий с нами и тревожить её в мирном
приюте, в котором мы учились. Нас поместили в комнате, смежной с её
спальней.
M-lle Benoit была очень серьёзная, сдержанная девица 47 лет, с очень
приятною, умною и доброю наружностью. Одета она была всегда в белое и так
любила этот цвет, что в восторг пришла от белого заячьего меха и сделала на
нём салоп из дорогой шёлковой материи. У неё зябли ноги, и она держала их
всегда на мешочке с горячими косточками из-под чернослива. Она сама
одевалась и сама убирала комнату. Когда же в ней всё было готово, то
растворяла двери и приглашала нас к себе завтракать. Нам подавали кофе,
чай, яйца, хлеб с маслом и мёд. За обедом она всегда пила рюмку белого вина
после супа и такую же после обеда и любила очень чёрный хлеб. После
завтрака мы гуляли по саду, несмотря ни на какую погоду, потом садились за
уроки. Все предметы мы учили, разумеется, по-французски и русскому языку
учились только шесть недель во время вакаций, на которые рпиезжал из Москвы
студент Марчинский. M-lle Benoit так умела приохотить нас к ученью
разнообразиями занятий, терпеливым и ясным толкованием, без возвышения даже
голоса, кротким и ровным обращением и безукоризненной справедливостью, что
мы занимались, нисколько не тяготясь, целый день, за исключением времени
прогулок и часов обеда, завтрака и ужина. Мы любили наши уроки и занятия,
(вроде вязаний и шитья) подле m-lle Benoit, потому что любили и уважали её
и благоговели перед её властью над нами, исключавшею всякую другую волю.
Нам никто не смел слова сказать! Она заботилась и о нашем туалете,
отрастила нам волосы, обвязывала головы коричневыми бархотками, схожими с
нашими глазами. Она принимала живейшее участие во всём, косавшемся нас и
наших семейств... В сумерках она заставляла нас ложиться на пол, чтобы
выправлять спины, или приказывала ходить по комнате и кланяться на ходу,
скользя, или ложилась на кровать и учила нас, стоящих у кровати, петь
французские романсы. Рассказывала про своих учениц в Лондоне, про
Вильгельма Телля и Швейцарию”.
Идеальный домашний наставник Василий Жуковский
«Учение по предложенному плану тогда только может иметь успех совершенный,
когда ничто, ни в каком случае не будет нарушать порядка, один раз навсегда
установленного; когда и особы, и время, и все окружающее великого князя
будут без всякого ограничения подчинены тем людям, коим его высочество
будет поручен. Государь император, утвердив сей план, да благоволит быть
первым его исполнителем.
Дверь учебной горницы в продолжение лекции должна быть неприкосновенна;
никто не должен себе позволять в неё входить в то время, которое великий
князь будет посвящать занятию; из этого правила не должно быть ни для кого
исключения. Великий князь приучится дорожить своим временем, когда увидит,
что им дорожат и другие и что в порядке часов соблюдается строжайшая
точность. Его высочество в продолжение своего воспитания не должен почитать
ничего свыше своих обязанностей. Он должен идти вперёд постоянным и ровным
шагом: порядок ненарушимый есть главное для сего условие... Изъявление
одобрения государя мператора должно быть величайшею наградою для нашего
воспитанника, а изъявление неодобрения его величества – самым тяжким
наказанием. Надобно весьма дорожить сим важным средством. Смею думать, что
государь император не должен никогда хвалить великого князя за прилежание,
а просто оказывать своё удовольствие ласковым обращением... великому князю
надлежит привыкать видеть в исполнении своих обязанностей простую
необходимость, не заслуживающую никакого особенного одобрения; такая
привычка образует твёрдость характера. Каждый отдельный хороший поступок
весьма маловажен; одно только продолжительное постоянство в добре
заслуживает внимания и рохвалы. Его высочество должен приучиться
действовать без награды: мысль об отце должна быть его тайною совестью...
То же можно сказать и о выражении родительского неодобрения. Его высочество
должен трепетать при мысли об упрёке отца. Государь будет всегда знать о
его мелких проступках, но пускай это будет тайною между его величеством и
наставниками; пускай воспитанник чувствует вину свою и сам наказывает себя
тягостным своим чувством. Но испытать явный гнев отца должно быть для него
случаем единственным в жизни...»
Из «Плана
учения» Василия Жуковского, 1826г.
Смольный институт благородных девиц
Смольный институт благородных девиц – первое в России
привилегированное женское среднее общеобразовательное учебно-воспитательное
заведение закрытого типа для дочерей дворян. Основан в 1764 году при
Воскресенском Смольном женском монастыре в Петербурге. Воспитание
продолжалось с 6 до 16 лет. Закрыт после 1917 года.
22 июля 1835 года собор был «наименован собором всех учебных
заведений». Это название объяснялось тем, что ещё задолго до его окончания
он оказалась в центре большого учебного комплекса: в 1764 году в южном
корпусе монастыря разместилось только что основанное Воспитательное
общество благородных девиц, а год спустя в северном открыли «училище для
малолетних девушек не дворянского происхождения» (Смольный институт и
Мещанское училище). Позже Екатерина распорядилась учредить в Смольном
общину монахинь, отобрав для этого из других монастырей двадцать «стариц
честного и доброго жития», которых можно было бы использовать для
обслуживания «благородных» воспитанниц. Найти таких «стариц» оказалось
совсем не просто. Из московских и смоленского монастырей с трудом набрали
четырнадцать монахинь, отличающихся тем достоинством, что «грамоте умеют».
Впрочем, и они довольно скоро исчезли из монастыря. Основанные же в нём
учебные заведения просуществовали до Великой Октябрьской революции.
Архитектурные памятники, воздвигнутые по соседству с монастырём, положили
начало женскому образованию в России и тем самым сыграли важную роль в
истории отечественного просвещения. До их открытия грамотных русских женщин
даже среди дворянства было очень мало, а уж если таковая обнаруживалась в
другом сословии, то представляла собой «весьма странное явление».
В возникновении Воспитательного общества сказалось воздействие
французских писателей-просветителей. Екатерина, утверждая устав
воспитательного общества, ввела в него пункт, лишающий родителей права
требовать ребёнка обратно до окончания полного двенадцатилетнего курса
обучения. В институт принимались только «девицы природного (потомственного)
дворянства и дочери чиновников, имеющих чины по воинской службе не ниже
полковников, а по статской не ниже статского советника». Выращиваемые в
искусственных, тепличных условиях для «украшения семейства и общества»,
«смолянки» пополняли также придворный штат – из них императрица выбирала
себе статс-дам и фрейлин.
В Мещанское училище брали дочерей конюхов, солдат, дьячков, лакеев и
прочих «подлых людей». Этих девочек готовили «к употреблению ко всем
женским работам и рукоделиям, то есть шить, ткать, вязать, стряпать, мыть,
чистить...». Впрочем, выпускницы училища также имели свои «высочайшие
дарованные» превилегии, анологичные преимуществам, которыми пользовались
воспитанники Академии художеств: если какая-нибудь из них выходила замуж за
крепостного, муж её получал вольную, вольными считались и дети, рождённые
от их брака.
На протяжении всего своего существования оба учебных заведения
находились под покровительством «высочайших особ», лично просматривавших
списки принимаемых со всеми данными о них и их родителях. Обнажды из списка
была вычеркнута «дочь отца известного своим дурным поведением», в другой
раз – дочь ссыльного. В 1808 году к приёму в училище была представлена дочь
«камер-лакея из арапов», о которой в списке говорилось: «Здорова, выключая
настоящий цвет арапки». Резолюция императрицы гласила: «Её не брать».
Разумеется, условия жизни и обучение воспитанниц в училище были
гораздо хуже, чем в институте, хотя и в Смольном уровень преподавания
далеко не всегда был высок. Помимо общеобразовательных предметов,
институток обучали музыке, танцам, рисованию, а также представлению
театральных пьес. Спектакли в Смольном готовили лучшие танцмейстеры,
капельмейстеры и артисты придворных театров. Значительно хуже обстояло дело
с обучением наукам. Комиссия народных училищ отмечала у воспитанниц «весьма
недостаточное знание языков инострвнных и особливо своего российского», а
так как все предметы преподавались на французском, «коего девицы довольно к
тому не разумеют», то и знания они получали весьма слабые. Позднее учить
стали на родном языке и положение несколько улучшилось. Но подлинный
перелом наступил лишь в середине девятнадцатого века, когда инспектором
классов обоих заведений был назначен замечательный педагог-демократ
Константин Дмитриевич Ушинский.
Проведя коренную реформу воспитания и обучения, Ушинский привлёк к
преподаванию в институте и училище молодых, демократически настроенных
педагогов, при нём впервые учебные программы в обоих заведениях были
уравнены. Ведущее место в них заняли родной язык и литература. Ушинский
сумел добиться почти полного искоренения традиционного пренебрежительного
отношения «благородных смолянок» к «мещанкам». Такая демократизация
Смольного, естественно, вызвало недовольство в «высших кругах». Начальница
института и консервативные преподаватели начали кампанию против Ушинского,
которая завершилась доносом, обвиняющим его в политической
неблагонадёжности. Возмущённый самим фактом доноса, Ушинский покинул
Смольный. Однако его прибывание там не прошло бесследно. «Благодаря энергии
и таланту одного человека, - отмечает историк, - в какие-нибудь три года
совершенно обновилось и зажило новою, полною жизнью огромное учебное
заведение, дотоле замкнутое, рутинное». Некоторые его выпускницы теперь
поступали на женские Высшие и педагогические курсы, в женский медицинский
институт.
Смольный институт был призван прежде всего внушать своим
питомцам «непоколебимую преданность престолу и благоговейную
признательность к августейшим их покровителям». Но не стоит, может быть,
забывать, что, наряду с фрейлинами императриц и фаворитками императоров,
его воспитанницами были жена Радищева, поехавшая за мужем в ссылку и там
погибшая, жёны и сёстры декабристов, мать героя Плевны генерала Скобелева,
сама в русско-турецкую войну служившая в лазарете и убитая в Болгарии, а
также матери и жёны других славных сынов России.
Здание Мещанского училища до сих пор используется в учебных целях – в
нём занимаются студенты географического факультета и факультета прикладной
математики Ленинградского университета.
Воспитательное общество благородных девиц находилось в монастырских
корпусах гораздо дольше, чем училище. Лишь в начале следующего столетия
архитектор Кваренги возвёл для него с южной стороны монастыря, на месте,
где находился «мастерский двор» со служительским лазаретом, пекарней,
сараями и прочим, новое здание.
Барышень учили не только языкам и манерам, но и терпению. Вот как
вспоминала годы учёбы бывшая «смолянка» Анна Владимировна Суслова:
- В Смольном была дисциплина, как в армии. Физически приходилось очень
тяжело. Первое моё впечатление от Смольного – холод. Холодно везде: в
спальнях, классах, в столовых. Температура не выше плюс 16 градусов. Утром
надо было умываться ледяной водой до пояса. За этим наблюдала классная дама
(воспитательница, прикреплённая к какому-либо классу). Потом все одевались
и шли по коридору в церковь, которая находилась в противоположном конце
здания. Во время молитвы следовало стоять неподвижно, глядя вперёд. Нельзя
повернуть голову, переступить с ноги на ногу. Праздничная служба
продолжалась долго, и девочки иногда падали в обморок.
Очень следили за осанкой. Девочки одевались в платья, в которые
вставлен китовый ус, чтобы талия была затянутая прямая. Упаси Бог
сгорбиться. Классная дама всегда находилась при нас и следила за осанкой,
за причёской. Надо было быть совершенно «зализанной», чтобы ни одна
волосинка не висела. Должна быть одна косичка, две не разрешалось. В неё
вплетали чёрную ленточку. Любое кокетство, желание выделиться
преследовалось очень строго. Ходили всегда парами, молча. Улыбаться нельзя.
За улыбку сразу сбавляли несколько баллов за поведение.
Образование, в общем, было хорошим. Языки мы усвоили во многом
влагодаря тому, что нам не разрешалось разговаривать по-русски. Только по-
немецки или по-французски. Везде: в спальнях, во время отдыха и т.д. учили
нас стряпать, шить, вышивать, танцевать, играть на музыкальном инструменте.
Можно было выбрать один из трёх: скрипку, рояль или арфу.
Мне не нравилось в Смольном. Я зябла, кашляла и половину времени
провела в лазарете. Мне трудно было выдерживать этот режим. Но зато у меня
выработалось огроиное терпение. Оно мне в жизни очень пригодилось.
Царскосельский лицей
19 октября 1811года в Царском Селе под Петербургом сели за парты
тридцать мальчиков. Они могли считать себя одновременно и школьниками и
студентами: было им в среднем по 12 лет, но после окончания своего учебного
заведения они могли больше нигде не учиться. Это был первый курс
Царскосельского Лицея – нового для России учебного заведения, так и
оставшегося единственным в своём роде.
В этом учебном заведении, по замыслу Михаила Сперанского, ближайшего
советника царя Александра I, небольшое число дворянских детей должно было
учиться, чтобы потом учавствовать в управлении Росией.
Мальчиков было всего тридцать. Среди них были представители знатных
семей, такие, как князь Александр Горчаков; были дети царских чиновников,
как Иван Пущин, был среди них и правнук знаменитого «арапа Петра Великого»
- Абрама Петровича Ганнибала – Александр Пушкин.
Лицеистов ждали 6 лет учёбы. Строгий режим дня, в котором
чередовались «классы» и прогулки, «танцеванье» и фехтование. Домой ездить
было нельзя – все лицеисты жили в Лицее в небольших комнатках, на которые
деревянными, не доходящими до потолка перегородками, разделили большой зал.
Изучали множество предметов: иностранные языки, историю, географию,
математику, право (юридические науки), артиллерию и фортификацию (науку о
военных сооружениях), физику. На старших курсах занятия велись без строгой
программы – утверждённый устав определял лишь науки, подлежащие изучению:
предусматривались знания по разделам нравственных, физических,
математических, исторических наук, словесности и по языкам. Учились
серьёзно, но не упускали возможности и пошутить. Однажды на уроке лицеист
Мясоедов так описал в стихах восход солнца: «Блеснул на западе (!) румяный
царь природы...» Другой лицеист (Пушкин или Илличевский, точно неизвестно)
тут же продолжил:
«И изумлённые народы
Не знают, что начать:
Ложиться спать или вставать».
Учителей уважали и любили. Они хорошо понимали своих воспитанников.
Сохранились воспоминания Ивана Пущина об учителе математики Карцове,
который вызвал Пушкина к доске и задал задачу. Пушкин долго переминался с
ноги на ногу и всё писал молча какие-то формулы. Карцов спросил его
наконец: «Что же вышло? Чему равняется икс?» Пушкин, улыбаясь, ответил:
«Нулю!» – «Хорошо! У вас, Пушкин, в моём классе всё кончается нулём.
Садитесь на своё место и пишите стихи».
Пролетели шесть лет учёбы. Пятнадцать выпускных зкзаменов сданы за 17
дней. Лицей окончен 31 мая 1817 года. Лицейскую дружбу, память о «городе
Лицее» они сохранят на всю жизнь. Каждый год 19 октября будут они
праздновать лицейскую годовщину, вспоминая тех, кого уже нет... Первым
уйдёт Николай Ржевский (в 1817 году, вскоре после выпуска), последним –
Александр Горчаков (в 1883 году).
Горчаков станет канцлером (высшим чиновником), Кюхельбекер –
декабристом, Пушкин – «солнцем русской поэзии».
И сегодня нельзя без волнения читать знаменитые пушкинские строки:
Куда бы нас ни бросила судьбина
И счастие куда б ни повело,
Всё те же мы: нам целый мир чужбина;
Отечество нам Царское Село.
Лицей был учебным заведением, повторившим в миниатюре судьбу и
характер многих реформ и начинаний «дней александровых прекрасного начала»:
блестящие обещания, широкие замыслы при полной непродуманности общих
задач, целей и плана. Размещению и внешнему распорядку нового учебного
заведения уделялось много внимания, вопросы формы лицеистов овсуждались
самим императором. Однако план преподавания был непродуман, состав
профессоров – случаен, большинство из них не отвечало по своей подготовке и
педагогическому опыту даже требованиям хорошей гимназии. А Лицей давал
выпускникам права окончивших высшее учебное заведение. Не было ясно
определено и будущее лицеистов. По первоначальному плану в Лицее должны
были воспитываться также младшие братья Александра I – Николай и Михаил.
Мысль зта, вероятно, принадлежала Сперанскому, которому, как и многим
передовым людям тех лет, внушало тревогу то, как складывались характеры
великих князей, от которых в будущем могла зависеть участь миллионов людей.
Подрастающие Николай и Михаил Павловичи свыклись с верой в безразличность и
божественное происхождение своей власти и с глубоким убеждением в том, что
искусство управления состоит в «фельдфебельской науке»...
Замыслы эти, видимо, вызывали противодействие императрицы Марии
Фёдоровны. Общее наступление реакции перед войной 1812 года, выразившееся,
в частности, в падении Сперанского, привело к тому, что первоначальные
планы были отброшены, в результате чего Николай I вступил в 1825 году на
престол чудовищно неродготовленным... Лицей помещался в Царском Селе –
летней императорской резиденции, во флигеле Екатеринского дворца. Уже само
местоположение делало его как бы придворным учебным заведением. Однако,
видимо не без воздействия Сперанского, ненавидившего придворные круги и
стремившегося максимально ограничить их политическую роль в государстве и
влияние на императора, первый директор Лицея В. Ф. Малиновский пытался
оградить своё учебное заведение от влияния двора путём строгой замкнутости:
Лицей изолировали от окружающей жизни, воспитанников выпускали за пределы
его стен крайне неохотно и лишь в особых случаях, пеосещения родственников
ограничивались.
В лицейских занятиях была бесспорная положительная сторона: это был
тот «лицейский дух», который на всю жизнь запомнился лицеистам первого –
«пушкинского» – выпуска и который очень скоро сделался темой многочисленных
доносов. Именно этот «дух» позже старательно выбивал из Лицея николай I.
Когда создавался Лицей, предпологалось, что в нём будут учиться
великие князья – младшие братья императора Александра I. Поэтому многие
стремились поместить своих детей в это, говоря современным языком,
престижное (уважаемое) учебное заведение. Вот как пишет о первом лицейском
курсе Натан Яковлевич Эйдельман, писатель, историк, литературовед.
«...Члены царской фамилии в конце концов «не попали» в Лицей, но меж
тем летом 1811 года образовался конкурс, потому что на тридцать мест было
куда больше желающих. Одним (Горчакову) поможет звучный титул (князь –
Рюрикович). Другим – важные посты, занимаемые родственниками: у Модеста
Корфа отец -–генерал, видный чиновник юстиции; десятилетний Аркадий
Мартынов ещё мал для Лицея, зато он крестник самого Сперанского, а отец его
литератор, директор департамента народного просвещения; Ивану Малиновскому
пятнадцать лет, он уже называется «иностранной коллегии студент», но отец
его, Василий Фёдорович, назначается директором Лицея и хочет «испытать»
новое заведение на собственном сыне...
...Ещё и ещё – родители-царедворцы, или отставные, или невысокие
чиновники; отсутствуют отпрыски багатейших фамилий вроде Строгановых,
Юсуповых, Шереметевых... Аристократы своих детей в какой-то там Лицей не
отдают (тем более, когда выяснили, что царские братья туда не
определяются): ведь им пришлось бы в одном классе на равных учиться и,
может быть, получать подзатыльники от мелкопоместных, малочиновных или
(страшно подумать!), скажем, от Владимира Вольховского, сына бедного гусара
из Полтавской губернии; мальчик идёт в Лицей... как первый ученик
Московского университетского пансиона.
Из нниги Н. Я. Эйдельмана
«Прекрасен наш союз...»
60-90-е годы XIX века
Школа, просвещение и печать
Падение крепостного права и либеральные реформы образования вызвали
серьёзные сдвиги в народном просвещении. В 1860-90-е годы заметно вырос
уровень грамотности населения ( в среднем в 3 раза ), в городе больше, чем
в деревне ( 2,5 раза ). Согласно данным всеросийской переписи населения
1897 г., средний уровень грамотности в Российской империи составлял 21,1%,
среди мужчин – 29,3%, среди женщин – 13,1%. При этом высшее и среднее
образование имели чуть более 1% населения. Таким образом, общий уровень
образованности в России до второй половины XIX в. определяла начальная
школа.
В 60-е годы правительство провело реформы в сфере просвещения.
«Положение о начальных народных училищах» 1864г. допускало, в частности,
открытие начальных школ общественными организациями ( органами городского
самоуправления и земствами на селе). Это позволило широкому общественному
движению за создание народных школ (Московский и Петербургский комитеты
грамотности и другие общественные просветительские организации ) претворять
в жизнь передовые педагогические идеи К. Д. Ушинского ( 1824 – 1870 / 71 )
и его учеников. Под влиянием общественности начальное образование получило
значительный импульс к дальнейшему развитию. Наряду с церковно-приходскими
школами ( учителей для которых готовили церковно-учительские школы,
находившиеся в ведении Синода ), начали действовать земские трёхгодичные
школы ( в это время наиболее распространённый тип начальной школы),
преподавали в которых представители земской интеллигенции, как правило,
истинные подвижники, носители демократической культуры. Обучение в них было
поставлено лучше: кроме обычных для церковно-приходской школы предметов –
письма, чтения, четырёх правил арифметики и закона божьего, здесь изучались
география, природоведение, история.
Среднее образование одновременно с гуманитарными классическими
гимназиями (число учащихся в которых выросло в 60-80-е годы почти в 3 раза
) давали училища – с 1864 года реальные ( учебный план включал большой
объём знаний по точным и естественным наукам ) и с 1873 года коммерческие (
где изучались – бухгалтерия, товароведение и др. ). В период реформ
открылись женские гимназии, которых к 90-м годам насчитывалось около 200;
для дочерей православного духовенства действовало около 60 епархиальных
училищ. В период контрреформ знаменитый циркуляр «о кухаркиных детях» 1887
года закрыл доступ к образованию неимущим слоям.
В предреформенную эпоху качественные изменения наметились в высшем
образовании. В Одессе и Томске были открыты новые университеты. Либеральный
университетский устав 1863 года, предоставивший этим учебным заведениям
автономию, привёл не только к росту числа студентов (в 60-90-е годы почти в
3 раза), но и к демократизации их состава, правда, неравномерно (в 1897
году в Петербургском унивесситете доля детей дворян и чиновников составила
около 2/3, а в Харьковском – менее 40%). В университетах страны стали
сосредоточиваться лучшие научные кадры (А. М. Бутлеров, Д. И. Менделеев, К.
А. Тимирязев и др. ), оживилась научная работа и повысился образовательный
уровень выпускников. Появились первые ростки высшего женского образования –
высшие женские курсы, готовившие врачей и учителей (Аларчинские в
Петербурге и Лубянские в Москве, 1869; курсы профессора В. И. Герье в
Москве, 1872; Бестужевские (названы по имени их директора историка,
профессора К. Н. Бестужева-Рюмина) в Петербурге, 1878 и др.).
Понимая недостатки существовавшей системы образования, представители
передовой общественности способствовали становлению в России внешкольного
образования: с 1859 года начали работать бесплатные воскресные школы,
программа которых была шире, чем в казённых школах, и включала знакомство с
основами физики, химии, естественной истории и др. Правительство также в
ряде случаев выступало инициатором внешкольного овразования. Так, начиная с
1871 года, проводились вызывавшие широкий интерес народные чтения, в
которых преобладала историческая, военная и религиозно-нравственная
тематика.
В 70-90-е годы почти втрое возросло число периодических изданий на
русском языке (до 1 тысячи наименований в 1900 году). Окончательно
оформился тип «толстого» журнала, публиковавшего литературно-
художественные, публицистические, критические, научные материалы и имевшего
значительное влияние на общественно-культурную жизнь («Современник»,
«Русское слово», «Вестник Европы»). Издание книг росло ещё стремительнее (в
1860-е90-е годы с 1800 до 11500 названий в год). Всё это было возможно, так
как полиграфическая база в России за три пореформенных десятилетия выросла
более чем в три раза (в 1864 году насчитывалось около 300 типографий, в
1894 году их было уже более тысячи). Среди издателей ведущее место занимали
частные фирмы М. О. Вольфа, Ф. Ф. Павленкова, И. Д. Сытина, выпускавшие
учебную, научно-популярную, художественную литературу, в том числе дешёвые
издания русской классики. Количество книжных лавок увеличилось в 6 раз (до
3 тысяч в конце 90-ых годов). В городах и сёлах росло число библиотек и
читателей, открывавшихся общественными учреждениями и органами местного
управления. В 1862 году была открыта первая Публичная библиотека в Москве
(сейчас Российская Государственная Библиотека). Главная роль в развитии
культурно-просветительных учреждений принадлежала интеллигенции, в том
числе земской.
Конец XIX века
Образование и просвещение
Система образования в России рубежа XIX-XX веков по-прежнему включала
три ступени: начальную (церковно-приходские школы, народные училища),
среднюю (классические гимназии, реальные и коммерческие училища) и высшую
школу (университеты, институты ). По данным 1913 года, грамотные среди
подданных Российской империи (за исключением детей моложе 8 лет )
составляли в среднем 38-39%.
В значительной мере развитие народного образования было связано с
деятельностью демократической общественности. Политика властей в этой
области не представляется последовательной. Так, в 1905 году Министерство
народного просвещения вынесло проект закона «О введении всеобщего
начального обучения в Российской империи» на рассмотрение II
Государственной думы, однако этот проект так и не получил силу закона.
Растущая потребность в специалистах способствовала развитию высшего,
в особенности технического, образования. Количество студентов многих
университетов заметно выросло – с 14 тысяч в середине 90-ых годов до 35.5
тысяч в 1907 году. Получили распространение частные высшие учебные
заведения (Вольная высшая школа П. Ф. Лесгафта, Психоневрологический
институт В. М. Бехтерева и др.). Университет Шанявского, работавший в 1908-
18 годах на средства либерального деятеля народного образования А. Л.
Шанявского (1837-1905) и давший высшее и среднее образование, сыграл важную
роль в демократизации высшего образования. В университет принимались лица
обоего пола независимо от национальной принадлежности и политических
взглядов.
Одновременно с воскресными школами стали действовать новые типы
культурно-просветительских учреждений для взрослых – рабочие курсы
(например, Пречистенские в Москве, среди преподавателей которых были такие
выдающиеся учёные как И. М. Сеченов, В. И. Пичета и др.), просветительские
рабочие общества и народные дома – своеобразные клубы с библиотекой,
актовым залом, чайной и торговой лавкой (Лиговский народный дом графини С.
В. Паниной в Петербурге).
Большое влияние на просвещение оказало развитие периодической печати
и книгоиздательства. Тираж массового литературно-художественного и научно-
популярного «тонкого» журнала «Нива» (1894-1916) к 1900 году выросло с 9 до
235 тысяч экземпляров. По количеству издаваемых книг Россия занимала третье
место в мире (после Германии и Японии).
Крупнейшие книгоиздатели А. С. Суворин (1835-1912) в Петербурге и И.
Д. Сытин (1851-1934) в Москве способствовали приобщению народа к
литературе, выпуская книги пог доступным ценам («Дешёвая библиотека»
Суворина, «Библиотека для самообразования» Сытина). В 1899 – 1913 годах в
Петербурге работало книгоиздательское товарищество «Знание».
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
«Архитектурный ансамбль Смольного» Н. Семенникова Ленинград. «Искусство»
1980г.
«История отечественной культуры» Т. Балакина Москва. «Спектр-5» 1994г.
«Я познаю мир» Н. Чудакова Москва. «АСТ» 1996г.
«Русский язык» Р. Панкова/Л. Гришковская Каунас. «Швиеса» 2002г.
Реферат на тему: Образование государства у Восточных славян
Министерство образования Российской Федерации
Реферат по истории России
на тему:
«Происхождение восточных славян.
Образование Древнерусского государства»
План:
1. Происхождение древних славян
2. Истоки древнерусской государственности.
3. Образование Древнерусского государства.
Происхождение древних славян
Уже около двух тысяч лет назад греческим и римским ученым было
известно, что на востоке Европы, между Карпатскими горами и Балтийским
морем, живут многочисленные племена венедов. Это были предки современных
славянских народов. По их имени Балтийское море называлось тогда
Венедским заливом Северного океана. По мнению археологов, венеды были
исконными обитателями Европы, потомками племен, живших здесь еще в каменном
и бронзовом веках..
Древнее название славян - венеды - сохранилось в языке германских
народов вплоть до позднего средневековья, а в финском языке Россия до сих
пор называется Венейей. Название "славяне" стало распространятся лишь
полторы тысячи лет назад - в середине I тысячелетия н.э. Сначала так
назывались только западные славяне. Их восточные собратья назывались
антами. Затем славянами стали называть все племена, говорящие на
славянских языках.
В начале нашей эры повсюду в Европе происходили большие передвижения
племен и народов, вступивших в борьбу с рабовладельческой Римской
империей. В это время славянские племена занимали уже большую территорию.
Одни из них проникли на запад, на берега рек Одры и Лабы (Эльбы).
Вместе с населением, жившим по берегам реки Вислы, они стали предками
современных западнославянских народов - польского, чешского и словацкого.
Особенно грандиозным было движение славян к югу - на берега Дуная и на
Балканский полуостров. Эти территории были заняты славянами в VI-VII вв.
после длительных войн с Византийской (Восточной Римской) империей,
продолжавшихся свыше столетия.
Предками современных южнославянских народов - болгар и народов
Югославии - были славянские племена, поселившиеся на Балканском
полуострове. Они смешались с местным фракийским и иллирийским населением,
которое ранее угнетали византийские рабовладельцы и феодалы.
В то время, когда славяне заселяли Балканский полуостров, с ними
близко познакомились византийские географы и историки. Они указывали на
многочисленность славян и обширность их территории, сообщали , что славяне
хорошо знакомы с земледелием и скотоводством. Особенно интересны сведения
византийских авторов о том, что славяне в VI и VII вв. еще не имели
государства. Они жили независимыми племенами. Во главе этих
многочисленных племен стояли военные вожди. Нам известны имена вождей,
живших более тысячи лет назад: Межимир, Добрита, Пирогост, Хвилибуд и
другие.
Византийцы писали, что славяне очень храбры, искусны в военном деле
и хорошо вооружены; они свободолюбивы, не признают рабства и подчинения.
Предки славянских народов России в далекой древности жили в
лесостепных и лесных областях между реками Днестром и Днепром. Затем они
стали продвигаться на север, вверх по Днепру. Это было медленное,
совершавшееся веками передвижение земледельческих общин и отдельных семей,
искавших новые удобные места для поселения и богатые зверем и рыбой
области. Поселенцы вырубали девственные леса для своих полей.
В начале нашей эры славяне проникли в верхнее Поднепровье, где жили
племена, родственные современным литовцам и латышам. Далее на севере
славяне заселили области, в которых кое-где жили древние финно-угорские
племена, родственные современным марийцам, мордве, а также финнам, карелам
и эстонцам. Местное население по уровню своей культуры значительно уступало
славянам. Спустя несколько столетий оно смешалось с пришельцами, усвоило
их язык и культуру. В различных областях восточнославянские племена
назывались по-разному, что известно нам из древнейшей русской летописи:
вятичи, кривичи, древляне, поляне, радимичи и другие.
Вплоть до наших дней на высоких берегах рек и озер сохранились
остатки древних славянских поселений, которые теперь изучаются
археологами. В то беспокойное время, когда войны не только разными
племенами, но и между соседними общинами были постоянным явлением, люди
часто селились в труднодоступных местах, окруженных высокими склонами,
глубокими оврагами или водой. Они возводили вокруг своих поселений земляные
валы, копали глубокие рвы и обносили свои жилища деревянным тыном.
Остатки таких маленьких крепостей называются городищами. Жилища
строились в виде землянок, внутри были глинобитные или каменные печи. В
каждом селении жили обычно родственники, которые нередко вели свое
хозяйство общиной.
Земледельческое хозяйство того времени очень мало походило на
современное. Тяжелым трудом добывали люди себе пропитание. Чтобы
подготовить землю для посева, нужно было сначала вырубить участок в лесу.
Зимний месяц, в течение которого рубили лес, назывался сечень (от слова
"сечь" - рубить). Далее следовали месяцы сухий и березол, во время
которого лес сушили и сжигали. Сеяли прямо в золу, слегка разрыхленную
деревянной сохой, или ралом. Такое земледелие называется огневым или
подсечным. Чаще сеяли просо, но были известны и другие злаки: пшеница,
ячмень и рожь. Из овощей была распространена репа.
Месяц жатвы назывался серпень, а месяц молотьбы - вресень (от слова
"врещи" - молотить). То что названия месяцев у древних славян связаны с
земледельческими работами, свидетельствует о первостепенном значении
земледелия в их хозяйстве. Но они также разводили домашний скот, били
зверя и ловили рыбу, занимались бортничеством - сбором меда диких пчел.
Каждая семья или группа родственников изготовляла для себя все
необходимое. В маленьких глиняных печах - домницах - или ямах из местных
руд выплавляли железо. Кузнец выковывал из него ножи, топоры, сошники,
наконечники стрел и копий, мечи. Женщины лепили глиняную посуду, ткали
полотна и шили одежду. В большом ходу была деревянная посуда и утварь, а
также изделия из бересты и луба. Покупали лишь то, что нельзя было добыть
или сделать на месте. Самым распространенным товаром издавна была соль -
ведь месторождения её встречались далеко не везде.
Торговали также медью и драгоценными металлами, из которых изготовляли
украшения. За все это расплачивались ходкими и ценными товарами, которые
играли роль денег: пушниной, медом, воском, зерном, скотом.
Около древних славянских городищ нередко можно встретить круглые или
удлиненные земляные насыпи - курганы. При раскопках в них находят остатки
сожженных человеческих костей и обгоревшую в огне утварь.
Древние славяне сжигали покойников на погребальном костре и останки
хоронили в курганах.
Славяне вели постоянную борьбу с кочевниками, которые жили в
причерноморских степях и часто грабили славянские земли. Самым опасным
врагом были кочевники-хазары, создавшие в VII-VIII вв. большое сильное
государство в низовьях рек Волги и Дона.
В этот период восточные славяне стали называться русами или росами, как
полагают, от названия одного из племен - русов, жившего на границе с
Хазарией, между Днепром и Доном. Так произошли названия "Россия" и
"русские".
Вскоре в жизни славян совершились большие перемены. С развитием
металлургии и других ремесел значительно улучшились орудия труда.
Земледелец имел теперь плуг или соху с железным лемехом. Труд его стал
более производительным. Среди общинников появились богатые и бедные.
Древняя община распадалась и на смену ей приходило мелкое крестьянское
хозяйство. Вожди и богатые общинники угнетали бедных, отнимали у них
землю, закабаляли их и заставляли работать на себя. Развивалась торговля.
Страну прорезали торговые пути, идущие преимущественно по рекам. В конце
I тысячелетия стали появляться торгово-ремесленные города: Киев, Чернигов,
Смоленск, Полоцк, Новгород, Ладога и многие другие. Иностранцы называли
Русь страной городов.
Истоки древнерусской государственности.
Процесс распада первобытнообщинных и возникновение феодальных отношений
у восточных славян к IX столетию зашел столь далеко, что неизбежно должно
было возникнуть государство, ибо государство возникает там, где создаются
условия для его появления в виде деления общества на классы.
Имущественное и социальное расслоение среди общинников привело к
выделению из их среды наиболее зажиточной части. Родоплеменная знать и
зажиточная часть общины, подчиняя себе массу рядовых общинников, нуждается
для поддержания своего господства в государственных структурах.
Процессы разложения первобытнообщинного строя и раскол общества на
классы предшествуют образованию древнерусского государства и протекают
имманентно, конечно в связи со внешним миром, свидетельством чего являются
и внешняя торговля, и монеты, и клады, но без решающего участия его во
внутренней жизни славянского населения Восточной Европы.
Ярким примером этого выступает раскопанное И.И. Ляпушкиным городище
Новотроицкое на реке Псле, датируемое VIII – IX вв. Это городище
свидетельствует об отсутствии какой бы то «перекристаллизации» русской
культуры в IX – X вв., отсутствии какого либо скачка и о прямой связи
культуры славян Восточной Европы VIII-IX и X - XII вв. Можно считать
установленным, что Древнерусское государство своим возникновением
обусловило эволюцию культуры восточных славян, а развитие производительных
сил вызвало к жизни государство.
Следует отметить такой важный факт, как полное отсутствие в
Новотроицком городище скандинавских вещей, что является свидетельством
развития материальной культуры Киевской Руси X-XII вв. без воздействия
культуры Скандинавии, до появления варяжских дружин в Восточной Европе.
Естественно стремление русских ученых обнаружить истоки древнерусской
государственности. При этом нельзя не согласиться со справедливым
замечанием Б.А. Рыбакова, что «процесс первичного возникновения
государственности из недр первобытнообщинного строя является процессом
настолько медленным и постепенным, что рубеж двух формаций иногда бывает
еле приметен для глаза позднейшего историка». Исторический процесс
динамичен. В поисках начала древнерусской государственности исследователи
не могут ограничиваться традиционными датами «начала Руси», связывая его с
Рюриком или Олегом. Поэтому они обращаются к еще более раним сведениям о
формах раннегосударственной жизни восточных славян.
Так, например, С.В. Юшков строил следующую цепь логических заключений:
1) у скифов существовало примитивное дофеодальное (но отнюдь не
рабовладельческое государство), так называемое «варварское государство»;
2) предки восточных славян находились в комплексе народов, которых называли
скифами, следовательно: 3)славяне являются потомками скифов; 4) анты жили
там, где когда-то обитали скифы, 5) а раз у скифов было государство, то,
значит, оно должно было существовать и у их прямых потомков – антов, ибо в
противном случае придется признать, что население Восточной Европы от
скифов к славянам шло по пути не прогресса, а регресса.
Непосредственными предшественниками Древнерусского государства являлись
племенные княжения восточных славян. При этом мы знаем, что «племена»
«Повести временных лет» отнюдь не были племенами в том смысле слова,
которое вкладывают в него современные история, этнография, археология. Они
явились, как мы уже установили, сложными образованиями типа племенных
союзов, территориальных и политических образований.
Племенные княжения предшествовали Древнерусскому государству. Кое-где
они сохранились и позднее, во времена образования и расцвета
Древнерусского государства. Они были зародышевой формой государственности в
полупатриархальной-полуфеодальной Руси в тот период ее истории, когда
основная масса сельского населения не утратила еще своей общинной
собственности и не стала зависимой от феодала.
Развитие государственной организации, как и развитие феодальных
отношений, не шло на Руси равномерно, одинаковыми темпами. Поэтому кое-где
сохранились племенные княжения и племенные центры, в то время, как в других
местах (Киев, Чернигов, Новгород, Переяславль, Смоленск и др.) существовала
уже чисто феодальная государственность и стояли города – ремесленные,
торговые, культурные и политические центры древнерусского феодального
общества, а не «грады» древлян, являющиеся «село-городами».
Отсюда их борьба между собой, оттеснение на задний план феодальными
городами старых племенных центров, удовлетворяющих требованиям местного
населения во времена относительно слабого развития ремесла и торговли,
истребление (в отдельных случаях) племенной знати киевской княжеской
дружиной. Для местного населения племенная знать была олицетворением
относительного благополучия, а киевские князья – поборов и тягот.
Князья опираются на родоплеменную знать, порождены ею, тесно связаны с
советом племенных старейшин – «лучших мужей», с вечем-сходом племени, на
котором решали все вопросы «земли».
Племенные княжества носили различный характер. Одни из них
соответствовали племенным землям (древляне, родимичи, витячи), другие
представляли собой сложные межплеменные политические объединения (волыняне)
или создавались на части территории данного племени (полочане).
Эпоха разложения первобытнообщинных отношений, время распада племенного
строя и военной демократии характеризуется созданием на Руси, как и во
многих других странах, особой военной организации. Этой организацией была
так называемая «десятичная» или «тысячная» организация. Воины древнерусских
«земель» и «волостей» объединялись в десятки, сотни и тысячи, которые
возглавлялись десятскими, сотскими и тысяцкими.
Свидетельством древнего происхождения десятичной военной организации,
пережитком времен, когда войско Древней Руси, вернее, ее отдельных земель,
было вооруженным народом, что так характерно для эпохи военной демократии,
является большое значение тысяцких в Киевской Руси IX - XII вв. когда
значительные события и отдельные отрезки времени получали наименование не
по именам князей, а по именам тысяцких, игравших исключительную роль в
политической жизни Руси.
С течением времени тысячная организация принимает иной характер.
Тысяцкие и сотские теряют функции военачальников, обрастают
административными, финансовыми и судебными функциями, сотни превращаются в
административно-территориальные единицы, в организации купечества,
городского или зависимого сельского люда, а тысячи эволюционируют в сторону
расширения их военных функций. Так «окняжается» и трансформируется древняя
тысячная военная организация.
Но все это произошло позднее XI – XII – XIII вв., а в IX в. тысячная
военная организация была еще сильна, и входившие в ее состав воины
представляли собой основную военную силу русских земель.
Следом этой поры в истории является термин «вой», «воин», «войско»,
«воевода» в славянских языках, где он означает одновременно «мужчина»,
«воин», «муж», а термин «воевода» означает и начальника воев и племенного
вождя.
Со временем «тысячная» военная организация оказывается в руках
группирующейся вокруг князя знати, хотя порой она еще противостоит князьям.
В племенных княжествах огромную роль играет вече. Восходит оно к эпохе
расцвета родоплеменного строя и еще во времена антов, живущих в
«народоправстве», все дела решались сообща.
Начальные страницы летописи говорят о том, что у восточных славян в
глубокой древности и в период образования Древнерусского государства все
важнейшие вопросы решались на вечевых сходах. Так было задолго до начала
Киевского государства, когда поляне, собравшись вместе на вече, послали
хазарам меч. Не раз собирались на вече и древляне. «Сдумавше со князем
своим Малом» они послали в Киев лучших мужей своих сватать Ольгу за Мала.
Огромное значение вече чувствуется и позднее на начальном этапе
образования Древнерусского государства, когда особенно важную роль оно
играет в период отсутствия князя. Так было в Киеве в 968 году, когда под
городом стояли обложившие его со всех сторон печенеги. Нет сомнения в том,
что явившиеся в 970 году в Киев к Святославу просить себе кого-либо из его
сыновей в князья люди новгородские были посланы вече.
Вече – один из наиболее архаических институтов народовластия, уходящий
в родоплеменной строй. Но уже в период племенных княжений, непосредственно
предшествовавших Древнерусскому государству, на вечевых сходах главную роль
играют «нарочитые мужи», «лучшие мужи», «старцы», т.е. знать, которая стоит
на пороге перерастания племенной верхушки в феодальную.
По мере развития феодальных отношений на Руси эволюционирует и вече,
оказавшееся либо на службе у князей и феодалов в виде своеобразной
феодальной демократии, либо являвшееся началом социального взрыва,
восстания «простой чади», «меньших людей» против князя, боярства,
ростовщиков. С эволюцией вече, как, впрочем, и с другими понятиями времен
первобытнообщинных отношений (род, племя), термин «вече» становится
аморфным понятием, обозначающим совещание вообще, независимо от его
социального содержания.
В племенных княжениях существовала какая-то система обложения населения
в пользу своих племенных «нарочитых», «лучших мужей» и князей, которые хоть
и «были добры», но все же что-то собирали со своих соплеменников. На севере
эту систему поборов одно время использовали норманны, на юге – хазары.
Существовало и обычное право, являвшееся предшественником закона. Может
быть, тогда уже закладывались основы «Закона Русского», о котором говорят
договоры Руси с Византией.
Наконец в племенных княжествах возникает новая военная организация,
ставшая основой владычества князей. Ею стала дружина. Термин «дружина», в
древности обозначающий всякое содружество, союз, общность, приобретает
теперь другое значение и начинает означать княжеских воинов и сотрудников,
княжих «мужей».
Дружинники окружают древнерусских «великих и светлых» князей, живут с
ними под одной крышей, разделяя их интересы. Князь советуется с ними по
вопросам войны и мира, организации походов, сбора дани, суда,
административного управления. С ними вместе князь принимает законы,
постановления, решения. Дружинники помогают князю управлять его домом,
двором, хозяйством, разъезжают по его поручениям, творя суд и расправу,
собирая дани, созывая воинов, следя за княжеским хозяйством, за селами и
челядью. Они же отправляются послами князя в другие страны, «гостят» там и
торгуют княжими товарами, которые он добыл, собирая дань, или в результате
удачного похода «в чужую землю», заключают от его имени договоры и,
снабженные княжьими полномочиями, ведут дипломатические переговоры.
Дружина делится на три группы.
На первом месте стоит «старшая дружина», «бояре светлые», выросшие из
«лучших мужей». Они имеют свое хозяйство, двор, челядь, своих дружинников,
«отроков». Они выполняют важнейшие функции княжеского управления. Им
принадлежат большие курганы с мечами, саблями, украшениями, с
сопроводительными погребениями жен-наложниц, рабынь.
Младшая дружина («детские», «пасынки», «отроки») обслуживает его двор,
дом, хозяйство, выступая в роли слуг. С ней делится князь частью своих
доходов от сборов дани, судебных штрафов, частью военной добычи. Из ее
среды выходят слуги князя, его телохранители, младшие должностные лица,
агенты княжеского управления. Многочисленные деревенские курганы с боевыми
топорами и другим оружием (мечами, наконечниками копий и стрел) связывают с
младшей дружиной. Это еще не боярский двор, но обилие оружия и украшений
выделяет его от селища.
Третья группа состоит из «воев», «мужей храбрствующих». Это были воины
в широком смысле слова, набранные из народа, реликт древней поры, | |
