|
Реферат: Политико-правовые воззрения Вольтера (История)
МИНИСТЕРСТВО ЭКОНОМИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ И ТОРГОВЛИ РФ
МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ КОММЕРЦИИ
ЮЖНО – САХАЛИНСКИЙ ИНСТИТУТ (ФИЛИАЛ)
КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА
ПО ДИСЦИПЛИНЕ: ИСТОРИЯ ПОЛИТИЧЕСКИХ И ПРАВОВЫХ УЧЕНИЙ.
НА ТЕМУ: ПОЛИТИКО–ПРАВОВЫЕ ВОЗЗРЕНИЯ
ВОЛЬТЕРА.
г. Южно – Сахалинск
2002 г.
БИБЛИОГРАФИЯ.
1. Антология мировой политической мысли. В 5-ти томах. Т. 1.
Зарубежная политическая мысль: истоки и эволюция. М., «Мысль». 1997.
2. Вольтер. Философские истории. М., Пб., 1868.
3. Вольтер. Избранные произведения. М., 1947.
4. Всеобщая история государства и права. Под ред. Черниловского З.М.
Высшая школа, М., 1983.
5. Библиотека. Журнал. 1994. № 6. Е. Николаева. «Просвещённый разум
требует». К 300-летию со дня рождения Вольтера.
6. Даниленко В.Н. Политические партии и буржуазные государства. М.,
Юрид. Литература. 1984.
7. История политических и правовых учений. Домаркссистский период. Под
ред. Проф. О.Э. Лейста. М., Юрид. Литература., 1991.
8. История политических и правовых учений. Учебник. Под ред. Проф.
В.С. Нерсесянца. Инфра. М – Кодекс, М., 1995.
9. История политических учений. Под ред. С.Ф. Кечекьяна. Юр.
Литература, М., 1960.
10. История государства и права зарубежных стран. Учебник. Под ред.
Жидкова О.А. и Крашенинникова Н.А. Норма – Инфра, М., 1999.
11. Ленин В.И. Полное собрание сочинений.
12. Мировая энциклопедия биографий. В 12 томах. Т. 2., Мир книги, М.,
2002.
13. Маркс К., Энгельс Ф. Собрание сочинений.
14. Хрестоматия по всеобщей истории государства и права. М., 1973.
П Л А Н Р Е Ф Е Р А Т А:
1. ВВЕДЕНИЕ.
2. Идейная борьба во Франции XVIII века.
3. Биография Вольтера – Франсуа – Мари.
4. Политическая программа Вольтера.
5. «О феноменах природы». Отрывок из «Философских сочинений» Вольтера.
6. ЗАКЛЮЧЕНИЕ.
Список используемой литературы.
1. ВВЕДЕНИЕ.
Политическая идеология буржуазии, направленная против
феодально–абсолютистских порядков, складывалась уже за несколько
десятилетий до французской революции XVIII века. Программные требования
буржуазии и многие лозунги революции были сформулированы задолго до событий
1789 – 1794 гг. К тому же идеологи французской буржуазии имели перед собой
английские теории, английские и американские конституционные акты, которые
они использовали при разработке своих политических учений.
Политическая мысль идеологов французской буржуазии XVIII в., выступая
под знаменем Просвещения, которое несёт гибель средневековому суеверию,
мракобесию и привилегиям феодальных угнетателей, начинает с острой,
беспощадной критики феодальной церкви, феодальной монархии и всех
феодальных учреждений.
Просвещение и создаваемая им в обществе идейно – нравственная атмосфера
оказали значительное влияние на содержание, способы и направление развития
науки о государстве и праве, образуя один из самых значимых для неё
духовных факторов.
Вот почему при изучении истории политико-юридической мысли столь
необходимо, по-моему мнению, хорошо представлять себе сущность и облик
Просвещения.
Честь одного из главных вдохновителей и признанных лидеров европейского
Просвещения по справедливости принадлежит Вольтеру – великому французскому
мыслителю и литератору.
Именно поэтому тема, «Политико–правовые воззрения Вольтера», кажется
мне актуальной и поэтому выбрана мною.
В своей работе я обращусь к началу развития политической мысли эпохи
Просвещения, вкратце рассмотрю биографию Вольтера, его влияние на развитие
общественно – политической мысли, а также приведу некоторые отрывки из его
произведения «Философские сочинения».
К сожалению Вольтер не оставил никаких сочинений по политико –
юридической мысли и поэтому я обращусь к различным учебникам по истории
политических и правовых учений, а также к его произведению «Философские
истории».
2. Идейная борьба во Франции XVIII века.
Идейная борьба во Франции XVIII в. служит классическим примером того,
как в противоборстве с феодальным мировоззрением формировалось политическое
создание буржуазии и нарождающегося пролетариата. В ходе этой борьбы
наиболее отчётливо проявились общие закономерности и тенденции,
определявшие развитие политической мысли в эпоху ранних буржуазных
революций.
Причин тому было несколько.
Экономические причины, обусловившие остроту идейной борьбы в период
подготовки и проведения Великой французской революции 1789 – 1794 гг.,
коренились в особенностях капиталистического развития страны. В отличие от
Голландии и Англии, где победили первые буржуазные революции, разложение
феодального строя во Франции проходило под воздействием процессов,
связанных с образованием мировой системы капитализма. К началу XVIII в.
Франция становится одним из крупнейших центров европейской торговли. Её
промышленность, благодаря оживлённым связям ускоренными темпами. В то же
время во Франции сохранялись многочисленные пережитки крепостнические
отношения, которые препятствовали расширению капиталистического рынка. В
середине XVIII в. Франция оказалась как бы между отжившим феодальным
строем и набиравшим силу капитализмом.
Основной политической причиной обострения идейной борьбы накануне
революции явилась сложившаяся во французском обществе расстановка классовых
сил. Восходящей буржуазии противостояла абсолютная монархия, которая
достигла зенита своего могущества. Для завоевания политической власти
буржуазия была вынуждена объединяться с народными массами. Во Франции,
писал К. Маркс, анализируя итоги восстания 1789 г., «буржуазия в союзе с
народом боролась против монархии, дворянства и господствующей церкви».
Просветительство как идейное движение представляет собой закономерную
ступень в развитии буржуазной идеологии. Возникновение просветительных
концепций свидетельствует о том, что окрепшую буржуазию уже не могут
удовлетворить религиозные лозунги, что она полна решимости искоренить
остатки теологического мировоззрения. Движение просветителей возникает на
ранних этапах идеологической подготовки перехода к буржуазному строю, когда
в стране ещё не сложилась революционная ситуация. Просветительские учения
выражались интересы тех слоёв буржуазии, которые надеялись осуществить
назревшие преобразования с помощью распространения знаний и постепенных
реформ. По мере нарастания кризиса феодального строя в просветительстве всё
более обозначалось революционно – демократическое направление. Общая
характеристика буржуазных просветителей XVIII в. дана В.И. Лениным которой
говориться, что для всех просветителей характерны горячая вражда к
крепостному праву, идеалы свободы и самоуправления, защита интересов
народных масс, а также искренняя вера в то, что ликвидация феодализма
принесёт с собой всеобщее благоденствие.
Интересы нарождающегося пролетариата выражал утопический социализм,
представители которого продолжали разработку проблем государства и права,
основанного на общественной собственности.
Общепризнанным лидером французского Просвещения был выдающийся писатель
и философ Вольтер (псевдоним, настоящее имя – Франсуа – Мари Аруэ, 1694 –
1778 гг.). В историю общественной мысли он вошёл как страстный обличитель
католической церкви, религиозного фанатизма и мракобесия.
3. Биография Вольтера Франсуа – Мари.
Родился в Париже в семье нотариуса. Его отец настаивал на том, чтобы он
изучал законы в Гааге, однако Вольтер воспротивился этому, намереваясь
посвятить себя литературной деятельности. Его полемическая натура не могла
оставаться незамеченной и хотя содействовала его вхождению в высшие слои
общества в качестве придворного литератора, но не помогла Вольтеру избежать
проблем столкновения с законом. В 1717 г. за вольнодумные стихи был
заключён в Бастилию. После вторичного заключения был выслан из Франции.
С 1726 – 1729 гг. жил в Лондоне. Возвратившись на родину в 1733 г.,
опубликовал «Философские письма», в которых обличал царившие во Франции
феодальные порядки, религиозную нетерпимость и мракобесие. Стремясь
использовать незаурядный талант Вольтера в интересах монархии, королевский
двор пытался привлечь его в круг своего влияния. В результате Вольтер был
назначен королевским историографом (1745 г.), в 1746 г. он был избран во
Французскую академию и был назначен «кавалером, допускаемым в королевскую
опочивальню», но уже через 2 года был изгнан из Версаля за своё
высокомерие.
В 1750 – 1753 гг. Вольтер по приглашению прусского «просвещённого»
монарха Фридриха II жил в Пруссии. Покинув её, поселился в Швейцарии и
занялся литературно – политической деятельностью, стал активно сотрудничать
с энциклопедистами, выступать против Руссо и атеистов и превратил свой
замок Ферне в пристанище для передовой интеллигенции, не прекращая при этом
литературной деятельности.
В своих публикациях он резко выступал против клерикализма и феодальных
порядков. В католической Церкви видел опору феодального деспотизма, называл
её «гидрой фанатизма», разоблачал пороки католического духовенства,
мужественно защищал жертвы церковной реакции.
В 60-е гг. наряду с просвещённой монархией Вольтер выдвигал идеал
республики как наиболее разумной формы государственного устройства.
Влияние Вольтера на развитие общественно – политической мысли было
огромным. Его почитали как некоронованного короля Европы. Термин
«вольтерианец» стал нарицательным. Вольтер пользовался большой известностью
в России. Однако Екатерина II, в течение ряда лет переписавшаяся с
философом, после Французской революции издала указ, запрещавший издание его
сочинений. Тем не менее прогрессивные круги российского общества сохранили
верность своим симпатиям к Вольтеру, который в своём творчестве не раз
обращался к историческому опыту России. В 1746 г. он был избран почётным
членом Российской Академии наук. В 1778 г., незадолго до своей смерти, он
был триумфально принят в Париже, где присутствовал в «Комеди Франсез» на
постановке своей трагедии «Ирина».
4. Политическая программа Вольтера.
Мировоззрение Вольтера окончательно сложилось в Англии, где он
несколько лет провёл в изгнании. Он не оставил после себя специальных
политико – юридических трудов, подобно тем, что создали до него, например,
Г. Гроцкий, Т. Гоббс, Дж. Локк или его современники Ш.
Монтескье и Ж. –Ж. Руссо. Взгляды на политику, государство, право и закон
вкраплены в самые разные произведения писателя, соседствуют в них с
рассуждениями на иные темы. Остро критический настрой, осмеяние и отрицание
социальных, юридических и идеологических устоев тогдашнего феодального
общества ярко отличает эти вольтеровские взгляды. Другое выразительное
отличие – пронизывающий их дух свободы, гуманизма, терпимости.
Вольтер энергично выступал против католической церкви, против злодеяний
духовенства, мракобесия и фанатизма. Он смело и настойчиво требовал отмены
несправедливых приговоров, вынесенных церковными судами, добиваясь
реабилитации невинно осужденных жертв церковного изуверства.
Вольтер рассматривал католическую церковь как главный тормоз всякого
прогресса. Он разоблачил и высмеивал догматы церкви, жалкую схоластику,
которую духовенство преподносило народу.
В своём отношении к католической церкви Вольтер был непримирим. Каждое
слово его было проникнуто боевым духом. В борьбе с католической церковью он
выдвинул лозунг «Раздавите гадину», призывая всех сражаться с «чудовищем»,
которое терзает Францию.
Католическое духовенство для Вольтера – это «фанатики и шарлатаны,
которые слишком святы, чтобы работать». Религия, с точки зрения Вольтера, -
это грандиозный обман с корыстными целями, и христианство не составляет
исключения. Вольтер характеризует католичество как «сеть самых пошлых
обманов, сочинённых ловкими людьми».
Вольтер разоблачает в своих произведениях суеверия, которыми наполнена
библия. Его язык становится язвительным и исполненным сарказма, гнева и
ненависти, когда он говорит о католической церкви и католической религии.
Вольтер считал, что все бедствия существующего общества происходят от
отсутствия просвещения, от невежества, которое поддерживается церковью. Он
призывал к борьбе за науку и прогресс, надеясь, что «союз королей и
философов» расчистит почву для развития человеческого общества.
Надо, однако, знать и помнить, что, относясь крайне враждебно к
католической церкви, к католицизму, мужественно сражаясь с ними, Вольтер
отнюдь не отвергает религию и религиозность как таковые. Крылатыми стали
его слова: «Если бы Бога не существовало, его следовало бы выдумать». Не
смотря на антиклерикальный настрой, он всё же учитывал значение религии как
средства удержания масс в повиновении и считал необходимым создание особой
рациональной религии в качестве узды для народа.
Вольтер – сторонник рационалистической религии. Он признавал бога как
некоторую первопричину мира (деизм) и считал, что это допущение не
противоречит научной мысли, научному исследованию.
Как и многие другие мыслители своего времени, Вольтер пользовался для
критики существующего строя учением о естественном праве. Естественные
законы, с его точки зрения, - это законы разума, законы, которые даёт
человечеству природа.
Под свободой Вольтер понимал также отсутствие всякого произвола:
«Свобода состоит в том, чтобы зависеть только от законов». Вместе с тем это
– свобода мысли, свобода печати, свобода совести.
Когда Вольтер говорил о равенстве, он имел в виде формальное равенство
перед законом, то есть отмену феодальных привилегий и установление равной
для всех гражданской правоспособности, но отнюдь не равенство общественного
положения. «В нашем несчастном мире, - говорил он, не может быть, чтобы
люди, живя в обществе, не разделялись бы на два класса, один класс богатых,
другой - бедных».
В истории политических и правовых идей свобода и равенство нередко
противопоставлялись друг другу. Вольтер подобного противопоставления
избегает. Напротив. Завидным считал он положение, при котором свобода
дополняется и подкрепляется равенством. «Быть свободным, иметь вокруг себя
только равных, такова истинная жизнь, естественная жизнь человека».
Частную собственность Вольтер считал необходимым условием
благоустроенного общества. Только собственники, по Вольтеру, должны
наделяться политическими правами. Вольтер высказывался за «свободу труда»,
под которой он подразумевает не что иное, как право продавать свой труд
тому, кто больше за него предложит, то есть по сути дела свободу
капиталистической эксплуатации.
Вольтер предвосхищал буржуазные общественные порядки, которые должны
были сменить крепостничество, тормозившее дальнейшее экономическое развитие
Франции. «Нужны люди, - говорил Вольтер, - у которых бы не было ничего,
кроме их рук и доброй воли… они будут продавать свой труд тому, кто больше
всех заплатит, и это заменит им собственность».
Вольтер отражал позиции той части французской буржуазии, которая не
претендовала на власть, а выдвигала лишь требования о реформах и гарантиях,
готовая ограничиться программой «просвещённого» абсолютизма. Идеалом этих
кругов была конституционная монархия, но они согласны были примириться с
сохранением абсолютизма, требуя только, чтобы были устранены произвол
королевской администрации и всевластие феодальной церкви, проведены
реформы, которые расчистили бы почву для капиталистического развития.
Вольтер – сторонник «просвещённого» абсолютизма. Он считал, что
«просвещённый» король, обладающий доброй волей, сможет осуществить всю
намеченную им обширную программу реформ. «Самое счастливое время, когда
государь – философ». Но лишь образованностью и мудростью не исчерпывается
набор качеств, необходимых «просвещённому» монарху. Он должен быть также
государем милостивым, внемлющим нуждам людей, своих поданных. «Добрый
король есть лучший подарок, какой небо может дать земле». Нельзя не
видеть, однако, симпатий Вольтера к английскому государственному строю, к
конституционной монархии, которой, по мысли Вольтера, «просвещённый»
абсолютизм должен был в результате реформ, без революции, уступить место.
Однако, первоначальной формой государства Вольтер считал не монархию, а
республику. Монархия возникает позднее в результате завоевания и возвышения
военного вождя.
Готовый мириться с монархией, если она будет «просвещённой» монархией,
«просвещённым» абсолютизмом, Вольтер в своей политической программе считал
главным реформы, которые были бы направлены на устранение основных
феодальных институтов.
Прежде всего он требовал уничтожения привилегий духовенства,
упразднения тех особых судов, которые свирепствовали во Франции, изъятия у
церкви регистрации актов гражданского состояния с передачей её органам
государства. Он проектировал перевод всего духовенства на жалование,
превращение духовных в государственных чиновников.
Вольтер предлагал отменить феодальные повинности, лежавшие на
крестьянах, уничтожить бесчисленные таможни, расположенные внутри Франции,
на границах крупных феодальных владений. Он требовал единого права вместо
бесчисленных кутюмов, то есть систем местного права, различных в каждой
провинции.
Вольтер отстаивал принцип соразмерности преступлений и наказаний.
Выступая против чрезмерно суровых наказаний, он возмущался их бессмысленной
жестокостью и решительно осуждал смертную казнь. Вместе с тем он указывал
на необходимость принятия мер для предупреждения преступления. С огромной
силой он выступал против продиктованных фанатизмом и суевериями
преследований людей за богохульство, кощунство, колдовство, за несогласие с
догматами веры. С негодованием говорит он о массовых истреблениях
«еретиков», совершённых католической церковью.
Вольтер стоял также за реформу уголовного судопроизводства,
высказываясь за отмену системы формальных доказательств и за широкое
допущение защиты в процессе. Вольтер требовал реформировать юстицию, в
частности отменить существующую в его время продажу судебных и иных
должностей, которые составляли наследственное достояние частных лиц. Он
добивался уничтожения инквизиции и пыток, которые продолжали ещё
применяться во Франции.
Вольтер гневно бичевал бесчеловечные истребления мирного населения,
нередко предпринимавшиеся тиранами в различные эпохи истории. Он видел в
них «заговоры тиранов против народов». Вольтер был противником войн и
надеялся, что они будут редким исключением, когда каждому станет ясно, что
даже самые удачные войны могут приносить выгоды только небольшому числу
лиц, и когда начавший войну из побуждений честолюбия будет рассматриваться
как враг народов. Он клеймит позором безжалостное истребление европейцами
туземцев в захваченных ими землях Нового Света.
Вольтер был убеждён в том, что политическая власть и руководство
обществом должны оставаться в руках меньшинства. О массах он говорил
свысока, обнаруживая полное неверие в силы и способности народа. Активность
масс пугала Вольтера: «Когда чернь примется рассуждать, всё погибло».
Вольтер не хотел революционного переворота и все свои надежды возлагал
на реформы сверху. Он не верил в быстрый и резкий поворот к лучшему и не
считал возможным коренное улучшение общественных отношений в близком
будущем.
Вольтер относится к тем мыслителям, которые первостепенное значение
придают не формам управления государства, конкретным институтам и
процедурам власти, а принципам, реализуемым с помощью этих институтов и
процедур. Для него такими социально – политическими и правовыми принципами
являлась свобода, собственность, законность, гуманность.
5. О феноменах природы.
Сочинение члена лондонской, болонской, петербургской, берлинской и
других академий наук.
Глава XXXVIII.
Тупое невежество и пагубные ошибки.
Существуют пороки управления, более заразные, чем чума, и неизбежно
несущие с собой беды для Европы от одного её конца до другого.
Какой–нибудь из государей затевает войну, и, веруя в то, что Бог – всегда с
большими батальонами, он удваивает число своих войск; и вот его сначала
разоряет надежда стать победителем; это разорение, бывавшее до того
следствием войны, начинается у него раньше первого пушечного выстрела.
Сосед его принимает те же меры, дыбы оказать ему сопротивление;
постепенно все государи – каждый в свой черёд – удваивают, таким образом,
свои армии; сельские местности вдвойне разоряются; земледелец, выжатый
дважды, неизбежно остаётся при половине своего скота, помогающего ему
утучнять его землю, и при половине средств, предназначенных для её
обработки. И так весь свет страдает от этого почти равнозначно, даже если
преимущества обеих сторон равны.
Законы, касающиеся справедливого распределения благ, часто бывают
подготовлены столь же скверно, как и ресурсы обременённого долгами
правительства. Поскольку все люди обладают одними и теми же страстями,
одной и той же приверженностью к свободе, поскольку почти каждый человек
являет собой сочетание гордости, алчности, корысти, великой склонности к
сладкой жизни и беспокойства, требующего активной деятельности, то не
должны ли они все иметь одни и те же законы, подобно тому как в госпитале
потчуют одинаковой хиной всех больных, страдающих перемежающейся
лихорадкой?
На это обычно отвечают, что в достаточно цивилизованном госпитале
каждая болезнь имеет своё специфическое лечение; однако это не относится к
нашим правительствам: все народы больны нравственно, но нет даже двух
режимов, кои подходили бы друг на друга.
Законы любого рода, предназначенные быть лекарством души, почти всюду
составлены шарлатанами, лечащими нас полумерами; некоторые же из этих
шарлатанов прописывают нам яды.
Если одна и та же болезнь охватила весь мир, если какой – нибудь баск
испытывает столь же великую алчность, как некий китаец, ясно, что требуется
один и тот же режим и для китайца, и для баска. Разница в климате не имеет
в этом случае никакого значения. То, что справедливо в Бильбао, должно
быть справедливым также в Пекине на том простом основании, что как на
Атлантическом побережье, так и на берегах реки Инд прямоугольный
треугольник является половиной квадрата, имеющего стороны, равновеликие его
катетам. Истина всюду одна, законы же между собой расходятся; поэтому – то
большинство законов не стоят ломаного гроша.
Какой – нибудь юрист, если он хоть немного философ, мне скажет: законы
подобны правилам игры, и каждая нация играет различными шахматами. У одних
король может сделать двухступенчатый ход, у других его передвигают лишь на
одну клетку; здесь принята рокировка, там – нет. Однако во всех странах
игроки подчиняются установленным там законом.
Я ему отвечаю: всё это хорошо, когда речь идёт лишь об игре. Я выручаю
прибыль, помещая своё состояние в Голландии под два с половиной процента,
тогда как во Франции я бы мог поместить те же деньги под пять. За одни и те
же продукты в Англии пошлина выше, чем в Испании. Действительно, правила
таких игр вполне произвольны. Однако существуют игры, в которых дело идёт о
свободе, чести и жизни.
Тот, кто пожелал бы подсчитать несчастья, связанные с порочным
правлением, вынужден был бы написать историю человечества. Из всего этого
вытекает, что если люди ошибаются в физике, то они ещё больше делают ошибок
в морали, и мы обречены на невежество и несчастье в жизни, которая –
поскольку одно вытекает из другого, - если очень правильно подвести итог,
не содержит и трёх лет, заполненных приятными ощущениями.
Как! – возразит нам какой – нибудь рутинёр. – Разве людям было лучше во
времена готов, гуннов, вандалов, франков и великого западного раскола?
Я отвечу, что тогда нам было гораздо хуже. Но я утверждаю: люди,
стоящие ныне во главе правительств, будучи гораздо более просвещёнными,
нежели тогда, должны понимать позорность того, что общество не
усовершенствовалось в соответствии с приобретёнными знаниями. Я утверждаю:
все эти светочи до сих пор мерцают во мраке. Мы выходим на свет из глубокой
ночи и питаем надежду на яркий день. […][1]
6. ЗАКЛЮЧЕНИЕ.
Я считаю, что историческое место Вольтера как мыслителя определяется
тем, что он наметил программу французского Просвещения, поставил ряд
фундаментальных методологических проблем и заложил основы просветительской
критики религии.
Социальные идеи Вольтера соответствовали интересам торгово –
промышленной верхушки французской буржуазии.
По своему объективному значению его идеи имели революционный характер:
они нацеливали прогрессивные силы общества на упразднение феодальных
порядков и ниспровержение абсолютизма.
Вольтер принадлежал к числу идеологов, которые, не создав сколько –
нибудь развитой политико – правовой теории, подготовили почву для
последующего развития политико – правовых учений. Влияние вольтеровских
идей в той или иной мере испытали все французские просветители.
Программа Вольтера – это программа окончательного уничтожения остатков
феодальной раздробленности, крепостнических отношений, которые ещё
сохранились во Франции, ликвидации режима бесправия и произвола,
свойственных феодальной монархии.
Вольтер своей энергичной борьбой против деспотизма и мракобесия, своей
острой критикой феодальных порядков сделал большой вклад в подготовку
назревшего крушения феодального строя и победы буржуазной революции.
Список используемой литературы:
1. Антология мировой политической мысли. В 5-и томах. Т. 1.
«Зарубежная политическая мысль: истоки и эволюция. М., «Мысль»,
1997.
2. История политических и правовых учений. Учебник. Под ред. В.С.
Нерсесянца. Инфра. М-Кодекс, М., 1995.
3. История политических и правовых учений. Домарксистский период.
Под ред. Проф. Лейста О.Э., М., «Мысль», 1997.
4. История политических учений. Под ред. Кечекьяна С.Ф. М.,
«Юридическая литература», 1960.
5. Мировая энциклопедия биографий. В 12 томах. Т. 2, Мир книги, М.,
2002.
-----------------------
[1] Вольтер. Философские сочинения. М., 1988. стр. 468 – 471.
Реферат на тему: Политико-правовые идеи в летописях Древнерусского государства. Учение о законе и благодати Иллариона
Московский государственный индустриальный университет
(МГИУ)
Реферат
на тему
Политико-правовые идеи в летописях Древнерусского государства.
Учение о законе и благодати Илариона.
Выполнил:
Студентка
группы
ПК7Ю29у
Ефимкина Т.В.
Проверил:
Преподаватель
г. Петропавловск-Камчатский
1999 г.
СОДЕРЖАНИЕ.
1. Введение.
1
2. Основная часть.
2.1 Образование раннефеодального государства. Крещение Руси.
2
2.2 Жизнеописание митрополита Илариона.
9
2.3 «Слово о Законе и Благодати» Илариона.
14
3. Заключение.
17
4. Список литературы.
18
Всемирная история политических и правовых учений – одна из важных
составных частей духовной культуры человечества. В ней сконцентрирован
громадный политико-правовой опыт прошлых поколений, отражены основные
направления, вехи и итоги предшествующих исследований проблем свободы,
права, законодательства, политики, государства. Этот познавательный опыт,
идеи и достижения прошлого оказывают заметное влияние на современные
политические и правовые воззрения и ориентации, на теорию и практику наших
дней. В своих попытках понять настоящее и найти пути к будущему люди всегда
обращались (и будут обращаться) к прошлому, к исторически апробированным
положениям, принципам, ценностям. И это не дань прошлому, не слепая вера в
традиции и авторитеты, а необходимый способ человеческой ориентации в
историческом времени и пространстве.
История политической и правовой мысли позволяет понять, как в борьбе и
столкновении различных воззрений и позиций одновременно шел процесс
развития познания природы государства и права, углубления представлений о
свободе, справедливости и праве, законе и законности, о надлежащем
общественном и государственном устройстве, о правах и свободах человека,
формах и принципах взаимоотношений личности и власти.
Историю политико-правовых учений Древнерусского государства условно можно
разделить на два этапа. I этап (X-XII в.в.) характеризуется разработкой
внешнеполитических проблем, таких как независимость государства, вопрос
происхождения государственной власти, выбор курса (мирный – не мирный)
внешней политики и т.д. II этап (XIII-XVI в.в.) охарактеризуется как этап
решения внутренних политических проблем.
Генезис русской политической мысли принято связывать с возникновением и
развитием Древнерусского государства. В XI-XII в.в. Древнерусское
государство переживало свой культурный расцвет. Принятие христианства и
распространение письменности обусловили появление разнообразных
исторических и правовых произведений самых разнообразных жанров.
Тема моего реферата «Политико-правовая мысль Древней Руси». Учение
Илариона «Слово о Законе и Благодати».
Свое произведение Иларион начинает с рассмотрения вопроса, связанного с
крещением Руси. Вспомнив основные исторические факты по проблеме крещения
Руси, нам станет понятно, почему Иларион посвящает целую главу этой теме.
Поэтому свой реферат я начинаю с краткой истории Киевской Руси к началу X-
XI в.в.
В отечественную культуру и науку Иларион вошел, прежде всего, как
создатель знаменитого «Слова о законе и благодати» – историко-философского
произведения исключительной глубины, утверждавшего равенство между всеми
народами на земле, сформулировавшего патриотическую теорию всемирной
истории, в которой почетное место отводилось Киевской Руси, предсказывалось
великое и славное будущее древнерусскому народу.
Некоторые специалисты полагали, что «Слово» написано и произнесено
Иларионом перед князем Ярославом, его семьей и двором в Софийском соборе
между 1037 и 1043 годами. Выдвинутая в последние годы С.А. Высоцким
концепция, по которой Софийский собор был воздвигнут и расписан до 1032
года, позволяет несколько удревнить время создания творения Илариона. Но
для историков и филологов личность Илариона особенно интересна иной
стороной его творчества. Современные исследователи справедливо видят в нем
одного из первых (если – не первого!) отечественных летописцев. Поэтому
есть основания более подробно остановиться на его жизни и деятельности.
После того, как в 1037-1039 годах был составлен Древнейший Свод,
летописание в Киеве было прервано на четверть столетия и восстановлено
Печерским Сводом 1073 года. Этот разрыв летописной традиции вполне связан с
последствиями борьбы за замещение митрополичьей кафедры, о которой глухо, к
сожалению, сообщает летопись. Речь идет об известном поставлении князем
Ярославом в киевские митрополиты пресвитера дворцовой церкви в Берестове
Илариона, автора «Слова о законе и благодати». Под 1051 годом «Повесть
временных лет» кратко сообщает об этом важнейшем событии,
свидетельствовавшем о намерении древнерусского правительства получить
церковную независимость от Византии. Митрополит был назначен без согласия
константинопольского патриарха, которому формально подчинялась киевская
метрополия : «Поставил Ярослав Илариона в митрополиты русского родом в
церкви Святой Софии, собрав для того епископов».
Продолжая эту летописную статью, Нестор объясняет, что Иларион имел
отношение к основанию Киево-Печерского монастыря и принадлежал к кругу
близких князю людей: «Боголюбивый князь Ярослав любил село Берестовое и
церковь тамошнюю, святых апостолов, и оказывал покровительство попам
многим, среди которых был пресвитер именем Иларион, человек благостный,
книжный и постник... Выкопал он пещерку малую, в 2 сажени, и приходя из
Берестового, отпевал там часы и молился богу втайне. Затем бог внушил князю
мысль поставить его митрополитом в церкви Святой Софии, а пещерка эта так
и осталась». Эта скромная «пещерка» поможет нам проследить дальнейший
жизненный путь Илариона.
О том, что Иларион был единомышленником Ярослава и помогал ему в борьбе
за политическую и идеологическую (церковную) независимость от Византии,
имеется свидетельство в преамбуле одного из древнейших памятников русского
права – Устава князя Владимира. В Уставе записано, что Ярослав вместе с
митрополитом Иларионом осуществил реформу византийского церковного права с
целью приспособления его к древнерусским условиям. Между тем, конкретные
обстоятельства назначения «русака» Илариона митрополитом древнерусской
церкви до сих пор нелестны. «Повесть временных лет» об этом умалчивает, а
поздняя Никоновская летопись объясняет их следующим образом: «У Ярослава с
Византией «брани» и нестроения быша», он испытывал от греков « вражду и
лукавство», поэтому совершенно законно, как считает летописец («по
священному правилу и уставу апостольскому») князь посоветовался с русскими
епископами и поставил Илариона в митрополию «Киеву и всей Русской земле».
Современные историки скептически относятся к тем известиям Никоновского
Свода, которые не имеют аналогий в летописях древнерусского времени (Х11 –
Х111) Но в нашем случае его рассказ выглядит вполне правдоподобно. Ведь в
1043 году состоялся последний широкомасштабный поход Киевской Руси на
Византию. Наши летописи наводят на мысль. Что Иларион тщательно готовился к
войне и сознательно пошел на разрыв политических и церковных отношений с
Византией, стремясь заполучить в союзники некоторые европейские
государства. Однако поход на Царьград многочисленной рати во главе с его
сыном Владимиром неожиданно для киевского князя окончился поражением.
Ярослав не пал духом, тут же установил опасные для Византии отношения с
Венгрией, Польшей, Германской империей. Поэтому византийское правительство
вскоре после одержанной над войском Владимира победы вынуждено было пойти
на попятный, прилагая энергичные усилия к новому сближению с Русью. Около
1046 года был подписан союзный русско – византийский договор в дальнейшем
скрепленный браком любимого сына Ярослава Всеволода с дочерью императора
Константина 1Х Мономаха Марией.
Но на этом русско-византийский конфликт не был исчерпан. По-видимому,
Ярослав, не удовлетворенный условиями соглашения с Византией, и не веря
льстивым заявлениям ее дипломатов о мире и дружбе, стремился оградить себя
от идеологической экспансии империи, следствием чего и явилось самовластное
поставление киевским князем Илариона в общерусские митрополиты.
Трудно объяснить, почему наши летописи замолчали, и деятельность Илариона
в должности главы русской церкви и факт устранения его с митрополичьей
кафедры не отражена.
После 1051 года – «поставления» Илариона в митрополиты «Повесть временных
лет» и другие летописи вообще не упоминают о нем. Даже когда в 1054 году
скончался князь Ярослав, митрополит не принимал участие в погребальной
церемонии. Естественно, что многие историки пришли к выводу, будто Иларион
скончался раньше Ярослава. Как бы там ни было, в 1055 году на Руси пребывал
новый митрополит – Ефрем, надо полагать, поставленный византийским
патриархом, грек по происхождению. Возможно, однако, Иларион просто был
вынужден уйти со сцены общественно-политической жизни. Уйти с тем, чтобы
через несколько лет вновь на нее вернуться; в ином качестве, и под другим
именем.
Падение первого митрополита - русича в науке обычно связывают с
окончательным замирением между Русью и Византией, санкционированном
династическим браком дочери императора с сыном киевского властелина. С
подобной версией можно согласиться. Данный брак должен был состояться в
1051-1052 годах, ведь в 1053 году, как свидетельствует пастор «у Всеволода
родился сын от дочери царской - гречанки, и назвал его отец Володимер». То
был будущий выдающийся государственный деятель и полководец Владимир
Мономах.
Итак, Иларион принесен в жертву международным государственным интересам.
А что с ним произошло потом?
Еще в начале ХХ века ученые - летописеведы обнаружили стилистически
идейное сходство между «Словом о законе и благодати» и древнейшей летописью
1037-1039 годов.(И.Н. Жданов, А.А. Шахматов) Д.С. Лихачев развил эту мысль,
Приведя текстуальные совпадения между обеими памятниками и увеличив
количество отмеченных его "«предшествующих» мест. Он показал, что главное
сходство приходится на ту часть летописи, в которой говорится о
распространенном росте христианства в Киевской Руси (а это один из основных
сюжетов «Слова» Илариона).
Таким образом, можно считать почти доказанным, что Иларион создал, по
меньшей мере, часть Древнего Свода, и видимо, мог быть редактором (автором)
этого произведения. Действительно, кому, как не единомышленнику и ведущему
идеологу древнерусского общества того времени, мог поручить великий князь
киевский составление первой восточнославянской исторической летописи?
Исключительно важная роль Илариона в основании летописания объясняет
прекращение историко-научной деятельности на Руси на многие годы: к этому
могло привести устранение сподвижника Ярослава с митрополичьей кафедры, =)
и из идейно-политической жизни.
В истории летописания давно уже утвердилась мысль, что вторым
составленным в Киеве сводом является Печерский 1073 года, названный так по
месту создания. А.А. Шахматов, а вслед за ним М.Д. Приселков доказали, что
деятельное участие в Печерском летописании начала 70 годов Х1 века принимал
сподвижник основателей Печерского монастыря Антония и Феодосия Никон, в
написанной летописцем Нестором «Житие Феодосия» почтительно названный
Великим. Нестор изображает его в неутомимом труде над созданием книг
(летописи?): «Сидит, бывало, Великий Никон и пишет книги». Его имя ставится
«Житием» в один ряд с именами, прославленных в церковных кругах, Антония и
Феодосия. Можно догадываться, что когда назрела политическая необходимость
окончательного замирения с Византией, киевскому правительству пришлось
пойти на уступки в идеологически церковном вопросе. А князю Ярославу
довелось пожертвовать своим сподвижником и, быть может, близким другом
Иларионом. Когда встала проблема устройства дальнейшей судьбы смещенного с
митрополичьей кафедры Илариона, был найден «простой» выход: он принял схиму
и стал монахом Никоном. Скорее всего, это произошло 7 ноября 1053 года.
Подобная гипотеза впервые выдвинутая в начале ХХ века, представляется
наиболее вероятной.
Согласно «Житию Феодосия» Никон пришел в пещеру Антония раньше главного
героя этого агиографического памятника. Долгое время Никон оставался
единственным пресвитером в монашеском сообществе: когда Антоний решил
принять Феодосия в свою «пещерку», т.е. в монастырек, он «велел Великому
Никону постричь его: был тот Никон пресвитером и умудренным черноризцем».
Подобно тому, как Иларион превышал ученостью и книжностью своих коллег, так
и Никон выделялся этими же достоинствами среди братии Киево-Печерского
монастыря. Нестор замечает, что «когда сам (Феодосий) поучал братию в
церкви духовными словами, то просил Великого Никона прочесть что-либо из
книг в наставление братии».
Некоторые соображения в поддержку доводов М.Д. Приселкова. Выше отражено,
что Иларион, будучи пресвитером храма на Берестове, «выкопал пещерку
малую». Затем, когда в Киев пришел Антоний, «стал ходить он по дебрям и
горам в поисках места, которое бы ему бог указал. И пришел он на холм, где
Иларион выкопал пещерку, и полюбил место это, и поселился он в ней». К тому
времени Иларион, став митрополитом, престал бывать в своей «пещерке», и она
пустовала. Очевидно, Антоний занял ее с согласия митрополита.
Далее Илариона сместили с митрополичьей кафедры, и он исчезает, казалось
бы, навсегда, с древнерусского политического небосвода. Зато в «пещерке»,
недавно занятой Антонием, появляется новый жилец, ранее не известный ни
летописям, ни «Житию Феодосия» – черноризец Никон, почему-то сразу
прозванный Никоном Великим. Из Феодосиева жития следует, что в пещерке
Никон чувствовал себя как бы хозяином. Поэтому наиболее естественным будет
допустить, что Иларион под именем Никона вернулся в собственноручно
выкопанную пещерку.
Важно отметить, что и настоятель княжеского храма Иларион, и сидящий в
пещерке рядовой монах Никон названы одним словом «пресвитер» (старший
священник). Ведь на Руси того времени священнослужителей обычно называли
попами, и только с конца ХI века стал употребляться термин «священник».
Подобное совпадение вряд ли может быть случайным.
Наконец, если отвести мысль, что Никон был смещенным киевским
митрополитом Иларионом – крупнейшей фигурой в древнерусском идеологическом
действе, - то будет трудно понять, почему скромная, сугубо конфессиональная
деятельность рядового монаха Печерской обители вызвала столь сильный
протест и даже гнев со стороны князя Изяслава Ярославича и митрополичьей
кафедры. Наверное, этот человек, даже лишившись своего высокого поста,
оставался для них опасной и влиятельной в церковных кругах фигурой,
авторитетным деятелем, сохранившим влияние на общественно-политическую
жизнь Киева и Руси. Взрыв княжеской и митрополичьей ярости против Илариона
произошел в феврале 1061 года.
Тогда Никон с разрешения Антония – так описывает «Житие Феодосия» -
постриг в монахи двух киевских вельмож. Этот, казалось бы, будничный для
монастырской жизни поступок вызвал возмущение князя Изяслава. Но, странное
дело, князь не причинил зла Никону.
Наверное, следует принять давно уже высказанное мнение, что гнев Изяслава
Ярославича был инспирирован тогдашним митрополитом-греком. В связи с тем,
что Иларион – Никон был, на взгляд митрополита, опасной личностью, к
которой, наверное, тянулись, священнослужители и верующие, возникла угроза
создания под его руководством монастыря в Киеве. Можно только догадываться,
что, вероятно, симпатизировавший в душе Никону князь сумел смягчить
неудовольствие митрополита. Никону все же разрешили основать монастырь, но
в отдалении от Киева. Так началась его «южная одиссея». Никон устраивает
монастырь в окраинном древнерусском городе Тмутаракани, быстро
превратившийся в один из главных очагов книжности на Руси.
Есть основания полагать, что и в далекой Тмутаракани Никон не чурался
политической деятельности, поскольку в 1067 году, после смерти тамошнего
князя Ростислава, «жители его (города Тмутаракани) умолили великого Никона
отправиться к князю (черниговскому) Святославу и просить его, чтобы он
отпустил своего сына к ним и тот бы занял княжеский стол». Проезжая в
Чернигов через Киев, Никон увиделся с Феодосием, и тот уговорил его
вернуться в Печерский монастырь и не разлучаться больше. Отвезя нового
князя Глеба Святославовича в Тмутаракань и посадив его на княжеский
престол, Никон в сентябре 1068 года возвращается в Киев.
Киево-Печерский монастырь в конце 60 – начале 70-х годов Х1 века был
главным очагом идеологическим жизни на Руси, оказывал немалое влияние на
дела политические. В 1073 году его верхушка резко выступила против раздоров
между сыновьями Ярослава, ослаблявших единство страны и обороноспособность
государства. Когда Святослав выгнал из Киева Изяслава и занял его место,
гнев нового князя обрушился на Никона – ведущего идеолога монастыря,
протестовавшего против незаконного с позиций феодальной морали и права
устранения с престола старшего брата младшим. Никону вновь приходиться
удалиться в Тмутаракань, откуда, впрочем, он скоро возвращается: в 1074
году, после смерти Феодосия. Через четыре года он становится Печерским
игуменом. Умер Никон в 1088 году, по-видимому, в весьма преклонном
возрасте.
Выдающаяся роль Никона в создании летописания на Руси признается всеми
научными авторитетами. А.А. Шахматов первым выделил серию позднейших
вставок в текст Древнейшего киевского свода 1037-1039 годов и показал, что
их автором был Никон. По поводу одной группы вставок ученый писал, что они
свидетельствуют об участии «в переработке этого свода лица, знакомого с
Тмутороканем, Козарами, Касогами и Корсунем, ведут нас к личности Никона,
которого признаем поэтому ближайшим участником или руководителем работы,
предпринятой в Печерском монастыре, когда последний решил оживить
летописное дело, заглохшее на Руси после первых славных лет Ярославова
княжения».
Материалы для восстановления летописания Никон начал собирать, вероятно,
во второй половине 50 – начале 60-х годов Х1 века, сперва в Киеве, затем в
Тмутаракани, а потом снова в Киеве. Возможно, в те годы он делал и первые,
пока еще черновые погодные записи. Важно отметить, что наш летописец не
только фиксировал современные ему события, но и восстанавливал прошлое,
пользуясь письменными и устными (фольклорными) источниками. Многие ученые
уверены, что именно Никон ввел в летопись «Корсуньскую легенду» о крещении
князя Владимира и древнерусского народа, предания о первых русских князьях
Олеге, Игоре, Ольге и Святославе, о храбрых походов русов на Царьград.
Расширив и продолжив Древнейший свод, Никон, по-видимому, придал своему
творению ту форму летописи, которая затем стала традиционной. Имеется в
виду изложение событий в погодных статьях. Некоторые исследователи считают,
что впервые хронологическую сетку внес в летопись также Никон: ранее
разбивки изложения по годам в летописных сводах не существовало. Кажется
наиболее приемлемым мнение, согласно которому Никон написал и
отредактировал Первый Печерский свод в течение 1069-1073 годов.
Существует несомненная связь между Печерской летописью Никона 1073 года и
«Повестью временных лет» Нестора начала Х11 века – при посредстве
Начального, также составленного в Киево-Печерском монастыре свода конца ХI
века Никонова летопись легла в основу «Повести», да и сам ее творец был
современником, пусть и младшим, Нестора. Следует признать правдоподобным
утверждение, что «зерно» «Жития Феодосия», написанного Нестором, могло быть
заимствовано из летописи Никона 1073 года, в которой речь должна была
обязательно идти о жизни и деяниях знаменитого Печерского игумена.
Специалисты-текстологи пришли к выводу, что после 1073 года Никон не
трудился больше на ниве летописания.
То, что произошло в конце Х века в Древней Руси, было выдающимся
событием в истории нашей Родины. Великий князь Владимир осуществил смелую
государственную реформу, имевшую далеко идущие последствия.
Чтобы лучше понять процессы, определявшие жизнь наших предков в те
далекие века, Необходимо хотя бы вкратце вспомнить события
предшествовавшего столетия. Первоначально разрозненные славянские племена
временами объединялись и вели военные действия с соседями, тревожа иногда и
окраины Византийской империи. В середине 1Х века состоялся первый большой
поход на Византию, связываемый летописью с именем киевского князя Аскольда.
Это был период, когда шло разложение патриархального общинного строя,
зарождались феодальные отношения. Они имели тогда примитивную форму –
осенью и зимой дружина с князем ходила по своей территории, собирала дань;
феодального землевладения тогда еще не существовало. Весной избытки
собранного отправляли по Днепру в Византию и даже в более отдаленные страны
Востока. Оттуда привозили изделия, которых на Руси не производили. Аскольд
осадил Константинополь, взял большой выкуп и заключил с Византией договор,
вероятно, содержащий какие-то выгоды для русской знати. Византия впервые
столкнулась с нарождавшимся государством. Это были уже не просто «варвары»,
грабившие пограничные провинции, а нечто более серьезное.
В конце 1Х века пришедший из Новгорода Олег захватил Киев и объединил
северную и южную Русь (Новгород и Киев). Возникли контуры будущего
древнерусского государства. Еще непрочное объединение Руси в одно целое
поддерживалось постоянными боевыми действиями против непокоренных племен.
Новый удачный поход на Византию завершился заключением выгодного русским
договора и обеспечением ежегодной дани (платы за ненападение).
Со смертью Олега сразу выявилась непрочность объединения славянских
племен – их союз распался. Восстанавливать его силой оружия пришлось Игорю.
Он был убит в одном из походов на древлян за повторной данью. Последовала
жестокая месть древлянам со стороны его жены Ольги, ставшей правительницей
при малолетнем сыне Святославе. Печальный опыт заставил Ольгу упорядочить
получаемые от союзных племен дань и их повинности. Это был новый шаг к
регламентированному законами феодальному государству.
Придя к власти, Святослав направил свою энергию против внешних врагов
нарождавшегося государства. Разгромив Хазарский каганат, войско Святослава
дошло до Северного Кавказа. Победами (хотя и не всегда) сопровождался его
поход против Византии. Возвращаясь обратно, Святослав погиб в сражении с
печенегами, которых византийцы предупредили о маршруте его дружины. Но
потенциальные враги русских на востоке и на западе были нейтрализованы.
Междоусобная борьба братьев после смерти Святослава привела в 980 году к
власти его сына Владимира. Каково было наследство, доставшееся Владимиру от
его предшественников? Коротко говоря, он оказался во главе непрочного
объединения славянских племен, стабильность которого требовала постоянного
применения военной силы. Чтобы укрепить это объединение, молодой князь
принял два важных решения. Во-первых, он обосновался в Киеве, чтобы не
оставлять управление своей державой на многие месяцы или годы (такова была
деятельность военных предшественников). Во-вторых, он постарался идейно
объединить союзные славянские племена с помощью общей для всех религии.
Переход к оседлой жизни в столице был серьезным шагом в направлении
феодализации государства; в современных Владимиру королевствах монархи в
основном управляли своими странами из столиц. Эту сторону деятельности
Владимира счел нужным особенно выделить К. Маркс. Он писал, что до
Владимира страной правили князья-завоеватели, которые смотрели на Россию
лишь как на стоянку, от которой надо было двигаться дальше. Например,
Святослав собирался перенести столицу на Дунай, приблизив ее к местам
боевых действий собственной дружины. Об этом же повествуют и летописи: до
Владимира князья думали «о ратех», а он – «о строи землянем… и о уставе
землянем».
Обосновавшись в Киеве, Владимир приступил к строительству оборонительных
сооружений на востоке от него, подтверждая этим, что он собирается
пребывать в столице постоянно и защищать ее от кочевников. Спокойная и
уверенная жизнь в городе тоже была важной предпосылкой успеха глубоких
государственных реформ.
Вторую проблему – объединение союзных племен – он поначалу пытался решить
путем «уравнивания в правах» всех основных племенных богов. Любой
приехавший издалека мог видеть, что в столице почитаются не только свои,
киевские, боги, но и бог его племени. Так, в Киеве возник пантеон шести
языческих богов, остатки которого обнаружили археологи.
Хотя и нет сегодня прямых доказательств, однако не подлежит сомнению, что
эти меры князя Владимира укрепили древнерусское государство. Но вскоре
выяснилось, что дорога, по которой он столь успешно двинулся вперед, на
самом деле вела в тупик. Тому были две серьезные причины. Во-первых,
языческая религия и после нововведений Владимира предполагала все же старый
образ жизни. Она была уместна для патриархального строя, но серьезно
тормозила формирование новых производственных отношений зарождавшегося
феодализма. Нужны были новое право, новые обычаи, новое общественное
сознание, новые оценки событий. А «это» лежало, по существу, готовым в
Византии.
Вторая причина заключалась в том, что Киевская Русь не могла встать в
один ряд с передовыми странами Европы и Востока, не могла выйти, говоря
нынешним языком, «на уровень мировых стандартов», не заимствовав у них
ремесел, строительной техники, науки, культуры и многого другого.
Почему Византия? Решая, какую (или какие) из существовавших тогда стран
принять за образец, Владимир мог ориентироваться также на мусульманский
Восток и католический Запад. Но предпочтение было им отдано православной
Византии. В немалой мере выбор Владимира был обусловлен исторически, но в
такой же – его государственной мудростью. С Византией уже сложились
достаточно тесные экономические отношения»: она была близко расположена.
Этому в большой степени способствовала деятельность Кирилла и Мефодия,
создавших славянскую письменность и проповедовавших христианство на
славянском языке. Таким образом , на решение Владимира могло повлиять и то,
что в православной церкви в отличие от католической богослужение можно было
вести на понятном языке. Византийский вариант христианства отвечал нуждам
феодального общества и поэтому вполне соответствовал замыслам Владимира.
Одновременно решалась и задача единого культа для всех племен Древней Руси.
Ни Русь, ни Византия не расценивали предстоящее крещение как чисто
религиозный акт. Если ограничиться несколько упрощенной и предельно краткой
характеристикой, то точка зрения Византии сводилась к следующему: поскольку
Русь обращалась в православную веру, а православную церковь возглавляли
византийский патриарх и император , то Русь автоматически становилась
вассалом Византии. Однако растущее и уже довольно мощное древнерусское
государство, неоднократно успешно воевавшее с Византией, отнюдь не желало
для себя подобной роли. Точка зрения Владимира и его окружения была иной.
По мысли князя, Русь превращалась бы в дружественное Византии, но вполне
суверенное государство. Как друг Византии, оно оказывало бы ей, если
необходимо, военную помощь. При столь существенном расхождении во взглядах
на последствия крещения оно было по меньшей мере сильно затруднено.
Но судьба оказалась благосклонной к замыслам Владимира. В 986 году
византийский император Василий II потерпел жестокое поражение в войне и
едва спасся, а в 987 году к Константинополю подошел с войском
взбунтовавшийся византийский военачальник Варда Фока и объявил себя
императором. В этом безвыходном положении Василий II просит помощи у
киевского князя Владимира. Тот согласен предоставить военную помощь и тем
самым сохранить трон Василия II, но выдвигает жесткие условия:
крещение Руси происходит, образно говоря, «по киевскому сценарию»;
Владимир получает в жены сестру императора и тем самым становится «своим»
среди верховных правителей Европы.
Император вынужден согласиться. То была большая дипломатическая победа
Владимира. Княжеское войско (6 тысяч воинов) помогло разбить Фоку, и
Василий II остается на престоле.
Наступает 988 год, а с ним начинается и крещение Руси, однако Василий II
нарушает данное им слово – приезд его сестры Анны в Киев задерживается.
Владимир действует решительно: осаждает Корсунь (современный Херсонес в
Крыму) – важный опорный пункт Византии на Черном море.
Корсунь капитулирует, Владимир грозится перенести военные действия на
территорию Византии. Теперь вынужден капитулировать и Василий II. Судьбу
Анны оплакивают в Константинополе целую неделю, и нетрудно вообразить, с
какими мыслями она отправляется после этого к Владимиру.
Любители порассуждать о «насильственном крещении» могут на этом примере
убедиться, что насилие действительно имело место. Сохраняя интонацию А.К.
Толстого, можно иронически сказать, что древнерусское войско, разбив
византийцев, заставило их окрестить себя.
Прежде чем обратиться к феодальной реформе, рассмотрим религиозную
сторону вопроса. Любая религия имеет свою непростую историю, и, в
частности, переход Киевской Руси от язычества к христианству следует
оценивать положительно, как прогрессивный процесс, переход к
«цивилизованной» религии. Например, обязательным элементом языческого
культа многих населявших Европу племен были человеческие жертвоприношения.
Они совершались по всяким поводам, включая некоторые праздники годового
цикла.
Естественен вопрос: как шло распространение христианства? Не встречал ли
этот процесс сопротивления? Подчеркнуть стоит, что он был внутренним делом
Киевской Руси. Преобразования осуществлялись по указанию великого князя и
его ближайшего окружения, как бы «правительства». Внешнего, насильственного
напора страна не испытывала. Кроме того, население было знакомо с
христианством: уже многие годы в древнерусских городах существовали
маленькие христианские общины, появившиеся еще во время княжения Ольги,
бабушки Владимира, которая первой из верховных правителей Киевской Руси
приняла христианство. Это тоже способствовало утверждению новой религии.
Как и при всяком кардинальном преобразовании, новое, прогрессивное
наталкивалось на сопротивление старого, отжившего. Поэтому полезно
обсудить, кому это новое было выгодно, а кому нет.
Князь только выигрывал – если раньше он просто был главой племенного
союза, то теперь его власть была освящена, «дарована богом». Ближайшее
окружение Владимира не несло никакого имущественного или иного ущерба. Тоже
можно сказать и о дружине. Перед теми, кто занимался торговлей с Византией,
реформа открывала новые возможности. Рядовые общинники, пока процесс
феодализации не набрал силу, тоже особенно не страдали. Рабам христианство
обещало свободу. Как известно, в Древней Руси рабство было домашним, рабов
не использовали в производстве, но они составляли заметный слой общества.
Широко была распространена работорговля.
Кто терял все, так это языческие жрецы. Влиятельное жреческое сословие
вдруг становилось никому не нужным. В этих условиях языческое жречество
прибегло к двум принципиально разным тактическим приемам: во-первых, «уходу
в подполье», когда на окраинах и в других местах, где это было возможно,
продолжалось служение идолам, совершение магических обрядов и т. п.; во-
вторых, открытому (даже вооруженному) сопротивлению всей системе реформ
Владимира.
Реакция Владимира на эти две тактики была различной. На «подпольных»
языческих жрецов почти не обращали внимания, им не мешали, ведь они не
представляли опасности для главного – феодальной реформы. В этом один из
корней так называемого двоеверия. Владимир считал, что в результате
деятельности христианского духовенства эти элементы язычества постепенно
отомрут.
Иной была реакция на сопротивление системе феодальных реформ. Здесь
Владимир проявлял твердость, безжалостность и при необходимости применял
военную силу. Однако для нас важно, что «огнем и мечом» не просто вводилась
новая религия, а создавалось централизованное феодальное государство.
Государственная реформа Владимира как бы высвободила постепенно
накапливавшийся в древнерусском обществе потенциал – началось бурное,
стремительное развитие страны, и это показывает, насколько своевременна
была реформа.
Приглашенные из Византии мастера строят каменные здания и храмы,
расписывают их, украшают фресками, мозаикой, иконами, а рядом с ними
работают русские, которые учатся неизвестному ранее мастерству. Уже
следующее поколение будет возводить сложные сооружения в русских городах,
почти не прибегая к помощи иностранцев. Изменяется и сельское хозяйство -
на Руси появляется огородничество.
Прибывшее духовенство не только служит в новых храмах, но и готовит
«наци | |
