|
Реферат: RlinC (Литература : русская)
СОДЕРЖАНИЕ
| |ВВЕДЕНИЕ. |2 |
|1. |Влияние русского языка на народы |3 |
| |Северного Кавказа через | |
| |периодическую печать. | |
|2. |РУССКИЙ ЯЗЫК И КУЛЬТУРНО-ПРОСВЕТИТЕЛЬСКИЕ УЧРЕЖДЕНИЯ |6 |
| |СЕВЕРНОГО КАВКАЗА | |
|3. |РУССКИЙ ЯЗЫК И НАЦИОНАЛЬНАЯ ШКОЛА НА СЕВЕРНОМ КАВКАЗЕ. |8 |
|4. |ВЛИЯНИЕ РУССКОГО ЯЗЫКА НА |15 |
| |НАЦИОНАЛЬНУЮ ЛИТЕРАТУРУ НАРОДОВ | |
| |СЕВЕРНОГО КАВКАЗА. | |
| |ЗАКЛЮЧЕНИЕ. |19 |
| |ИСПОЛЬЗОВАННАЯ ЛИТЕРАТУРА. | |
| | |20 |
ВВЕДЕНИЕ
Народы Северного Кавказа были связаны с народами России многовековыми
узами, уходящими в древность и средние века. На протяжении столетий они
поддерживали с Россией торговые, политические и культурные связи. Говорят,
что язык – это главное орудие человека – это то, что выделило человека из
мира животных. Наверное, это действительно так. Русский язык оказал
огромное влияние на жизнь горских народов. Не секрет, что Россия помогла
многим народам Северного Кавказа в их хозяйственном, политическом,
экономическом и культурном становлении. Можно сказать, что торговля была
началом всех отношений между Россией и Северным Кавказом. Но даже для того,
чтобы продать или купить, людям нужно общаться. И, начиная с XI века,
«великий и могучий» русский язык начинает распространяться на Северном
Кавказе.
Начиная с 1567 года, многие горские народы добровольно входят в
состав России. С этого времени русский язык является для кабардинцев,
балкарцев, народов Дагестана, адыгейцев, народов Грузии и Армении, а
позднее – и народов Чечни, Карачая и Азербайджана – государственным языком
и языком межнационального общения.
Так как к слову в России всегда относились с благоговением и трепетом,
а русский язык был открыт для влияния новых слов – происходит процесс
взаимопроникновения и взаимообогащения языков, а также усиливается влияние
русского языка на языки народов Северного Кавказа.
Русский язык накладывает свой отпечаток на все сферы жизни и
деятельности горцев. На продолжении уже многих десятилетий продолжается
взаимное обогащение культур: русской, которая впитала в себя богатства
национальных традиций, и культуры горских народов, которая испытывала и
продолжает испытывать влияние русской культуры.
Русский язык и литература помогли становлению национальной литературы
народов Северного Кавказа, а русские школы стали источником знаний для
горцев.
Знакомство горцев с русской культурой, а через нее с культурой мировой
– шло постепенно, начиная с восприятия и изучения русского языка,
знакомства с произведениями русских классиков, с русской драматургией, с
русским театром (т.е. с живым русским языком).
Влияние русского языка на народы Северного Кавказа через периодическую
печать.
В 1828 г. появилась первая русская газета на Кавказе «Тифлисские
ведомости», на страницах которой часто выступали отбывавшие на Кавказе
ссылку декабристы Бестужев-Марлинский, Сухоруков, Бурцов, Лачинов и другие.
Первые и наиболее яркие ростки влияния русского языка на культуру
горских народов можно увидеть в появлявшихся в XIX веке периодических
изданиях Северного Кавказа. Периодическая печать играла значительную роль в
развитии культуры и общественно-политической мысли.
Первенец северокавказской периодической печати, газета «Ставропольские
губернские ведомости», выходившая с 1850 г., печатала в 50- 60-е годы много
разнообразных сведений о народах Северного Кавказа, но центр публикации
периодических изданий, содержащих материалы по этнографии, истории,
экономике и культуре Северного Кавказа, в начале второй половины XIX в.
находился еще в Тифлисе, где размещалось кавказское наместничество, без
ведома которого не выходил ни один из органов кавказской печати.
Во второй половине XIX в. в связи с ростом социально-политических,
хозяйственных, административных и культурных потребностей периодические
издания появляются во Владикавказе, Екатеринодаре и в других городах
Северного Кавказа: «Кубанские войсковые ведомости» (с 1863г.), «Кубанские
областные ведомости» (Екатеринодар), «Терские областные ведомости»
(Владикавказ, с 1868 г.), «Кубань» (Екатеринодар, в 1883-1885 гг.). С 80-х
годов появляются и частные газеты. В 1881—1882 гг. во Владикавказе издается
«Владикавказский листок объявлений» — первая частная газета на Северном
Кавказе.
Именно в периодической печати публиковались историко-этнографические,
экономические, публицистические и иные материалы, статьи, документы,
касавшиеся Северного Кавказа и их соседей — русского казачьего населения
станиц. Передовые деятели русского и горских народов использовали страницы
периодики для публикации материалов, освещавших различные аспекты социально-
экономической и духовной жизни горских народов. На страницах местной
русской печати протекало развитие прогрессивной общественно-политической
мысли горцев. Прогрессивные деятели из горцев использовали печать для
налаживания связей и плодотворных контактов между передовыми людьми
Северного Кавказа и России.
Общественно-политическое положение в стране и крае, участие в органах
печати носителей тех или иных воззрений определяло различие в направлениях
газет или журналов. Официальные газеты как органы местных царских властей в
основном тенденциозно излагали факты и сведения, нелестно отзывались о
горцах, высказывая в их адрес различные оскорбительные эпитеты и порицания.
Не случайно К. Хетагуров назвал газету «Терские ведомости» по принятому в
ней в конце 80—90-х годах направлению «ведомостями мерзкими». Не отставали
от официозов и некоторые частные газеты.
Однако в местных газетах, особенно в период сотрудничества в них
передовых деятелей горских народов и русского общества, публиковались и
статьи по злободневным вопросам русской и горской действительности. В
1868—1871 гг. выдающуюся роль в развитии истории и этнографии горцев, в
формировании горской интеллигенции играла газета «Терские ведомости»,
редактором которой в эти годы был демократически настроенный, талантливый
журналист А.-Г. Кешев. Газета «Северный Кавказ» в 1893—1897 гг., когда в
ней работал ответственным сотрудником К. Л. Хетагуров, стояла па
прогрессивно-демократических позициях. Интересные материалы о жизни народов
Северного Кавказа продолжали печататься в издававшихся в Тифлисе и Баку
газетах «Кавказ», «Новое обозрение» (с 1894 г.), «Тифлисский листок» (с
1878 г.), «Каспий» (с 1880 г.) и др. Во 2-й половине XIX в. по Северному
Кавказу расходились такие газеты, как «Кавказ», «Новое обозрение» (с 1894
г.), «Тифлисский листок» (с 1878 г.), «Каспий» (Баку, с 1880 г.). В них
публиковались важные материалы культурно-исторического и политического
характера о жизни народов Северного Кавказа.
С 1868 по 1881 г. при Кавказском горском управлении в Тифлисе вышло 10
томов издания, специально посвященного истории и этнографии народов
Кавказа,— «Сборник сведений о кавказских горцах». Редактором издания был Н.
И. Воронов, который ранее (1861 г.) общался с корифеями русской эмиграции —
А. И. Герценым и Н. П. Огаревым. В сборниках впервые были напечатаны
некоторые собрания адатов кавказских горцев, сказания о нартах. Для
материалов сборника характерно доброжелательное освещение истории горцев.
Важные статьи по истории и этнографии народов Северного Кавказа печатались
также в «Сборниках материалов для описания местностей и племен Кавказа» (с
1881 г.), а также «Записках» (с 1852 г.) и «Известиях» (с 1872 г.)
Кавказского отдела императорского Русского географического общества.
Издавались «Кавказский сборник» (с 1876 г.), «Кавказский календарь» (с 1845
г.), «Сборник сведений о Кавказе» (1871—1885 гг., 9 выпусков), журнал
«Юридическое обозрение» (1881—1886 гг., 17 томов), «Медицинский сборник»
Кавказского медицинского общества (с 1866 г.) и др.
Серийные и периодические сборники и календари в описываемое время
стали издавать областные органы царской администрации на Северном Кавказе.
Это такие издания, как «Кубанский сборник» (с 1883 г.), «Терский сборник»
(с 1890 г.).
Однако во второй половине XIX в. па Северном Кавказе еще не было
национальной печати. Борьба прогрессивных и реакционных тенденций в
общественной жизни народов многоплеменного Северного Кавказа,
поступательное развитие культуры находили отражение на страницах местной
русской печати. Русская периодика на Северном Кавказе была средством
выражения и важным стимулятором развития общественно-политической мысли
горцев.
В начале XX века стали появляться газеты и журналы на национальных
языках народов Северного Кавказа: «Зонд» в 1907 г., «Афсир» - 1910 г.,
«Чырыстон уард» - во Владикавказе на осетинском языке; издательское дело
развивалось и в городах Дагестана, особенно в Темир-Хан-Шуре. В местных
типографиях печатались обзоры Дагестанской области, произведения местных
авторов по истории и этнографии области.
В начале XX в. в Дагестане девствовало пять типографий, правда,
приспособленных к печатанию небольших работ. Более крупная типография
появилась в Темир-Хан-Шуре в 1902 г., в которой стали печататься книги. В
1911 г. эта типография выпустила 256 названий книг на арабском, аварском,
даргинском, кумыкском, лакском языках. В Темирхан-шуринской типографии М.
Мавраева печатались книги и для кабардинцев и балкарцев. Две типографии
имелись в г. Владикавказе. В начале XX в. небольшие типографии были открыты
в Баталпашинске и в Нальчике, а в 1917 г. и в Баксане.
1. Русский язык и культурно-просветительские учреждения Северного
Кавказа.
Центрами просветительства. распространения передовых идей были
библиотеки городов Северного Кавказа. Их фонды знакомили читателей с жизнью
других народов и стран, с работами великих мыслителей, с замечательными
произведениями русской литературы.
Богатыми фондами отличались библиотеки Ставрополя и Владикавказа,
Пятигорска и Екатеринодара, Майкопа и Темир-Хан-Шуры. Только в школьной
библиотеке Темирханшуринского реального училища насчитывалось 11 тыс.
томов. В Порт-Петровске была открыта в 1900 г. Публичная библиотека им. А.
С. Пушкина. Всего же в Дагестане было 16 библиотек. Майкопской городской
библиотеке было присвоено имя Л. П. Толстого, что было приурочено к 80-
летию великого писателя.
Хранителями прошлого, сокровищницами образцов природных богатств и
творчества народов являются музеи. В них были собраны коллекции минералов и
чучела животных, кустарные изделия народных умельцев и предметы быта,
боевые знамена и орудия земледельческого труда, образцы одежды, посуды,
домашней утвари, народного ремесла.
Основателем Ставропольского музея был нотариус Г. К. Праве, который
увлекся собиранием естественноисторических коллекций еще в период его жизни
в Петербурге. Приехав в Ставрополь, он вел большую работу по сбору растений
и образцов насекомых, а также предметов, имеющих историческую ценность.
Собирал он и книги по различным отраслям знаний. Все свои коллекции и
библиотеку он подарил городу для основания музея. Первое время музей
располагался в здании женской гимназии, затем его перевели в верхний этаж
торговых рядов. Музей пополнялся новыми экспонатами и вскоре стал одним из
крупнейших музеев Северного Кавказа.
В Екатеринодарском музее были собраны интересные коллекции по истории
казачества, а также по природе этого богатого края. В 1912 г. в Темир-Хан-
Шуре первый музей был открыт в результате самоотверженного труда врача И.
С. Костемеревского, пожертвовавшего на музей все свои сбережения. В том же
году был открыт и Кустарный музей, где экспонировались до 300 образцов
изделий кустарной промышленности Дагестана.
Первым русским театром на Кавказе был Ставропольский. Труппа не
ограничивала своей деятельности городом Ставрополем, а выезжала с
гастролями в другие города Северного Кавказа и Закавказья.
Огромное влияние оказывал театр, особенно Владикавказский, на развитие
культуры и общественной мысли горских народов, на формирование национальной
интеллигенции и воспитание у нее художественных вкусов. Многие
представители горской интеллигенции были горячими поклонниками театра. К.
Л. Хетагуров работал во Владикавказском театре художником-декоратором,
оформляя спектакли высокохудожественными декорациями. Человек
разносторонних талантов, он играл в любительских спектаклях, оформлял сцену
и писал пьесы на злободневные темы. Его пьеса «Дуня» рассказывала о тяжелом
положении женщины.
Актером и режиссером театра стал осетин А. А. Туганов, унаследовавший
лучшие традиции владикавказской сцены. С успехом выступал он и в столичных
театрах и в других городах, стал опытным режиссером. С рецензиями на
спектакли русского театра выступали многие выдающиеся деятели осетинской
интеллигенции, например экономист Г. Цагалов. Зрителями же были не только
образованные представители осетинского народа, но и самые простые
крестьяне, которые, приезжая во Владикавказ, стремились посетить и театр.
Любительские труппы возникали и в Грозном. Грозненский театр
постановкой пьес А. П. Чехова и Л. Н. Толстого пробудил интерес к сцене у
широкой группы любителей. Самым ценным было то, что любительские труппы
появились не только в среде интеллигенции, но и среди рабочих нефтяных
промыслов. Любительскими спектаклями в Грозном, Владикавказе, Кизляре
руководил такой выдающийся русский актер и режиссер, как Е. Б. Вахтангов.
Он поставил в Грозном пьесу Г. Гауптмана «Праздник мира, или Вольные люди»,
и А. П. Чехова «Дядя Ваня».
Став режиссером городского театра, Вахтангов установил льготные билеты
для рабочих и учащихся. Интерес к театру в Чечне и Ингушетии породил и
своих драматургов. Назарбек Шерипов написал на родном языке и поставил
пьесу «На вечеринке», которая заслужила одобрительный отзыв местной печати.
Позже им были написаны еще несколько пьес. В период первой русской
революции 1905—1907 гг. Шерипов выступил со сцены с чтением «Песни о
буревестнике» и «Песни о соколе» А. М. Горького.
В 1912 г. в Грозном на сцене местного парка был поставлен спектакль
«На вечеринке» на чеченском языке, в котором участвовал и ведущий, дающий
пояснение на русском языке всему происходящему на сцене. Автором и
режиссером этого спектакля был Назарбек Шерипов. Наряду с автором в пьесе
выступали три местных любителя-артиста, чеченцы и целый ряд танцоров и
танцовщиц. По сообщению печати пьеса была написана с большим знанием сцены,
и к ней проявили большой интерес и русские и чеченские зрители.
Екатеринодарская адыгейская труппа по мотивам народных сказаний в 1914
г. поставила героическую драму «Набег Канчука на Азов». Грим и парики,
костюмы, свет и музыка все было подчинено идейному замыслу спектакля.
Чувствовалась крепкая рука режиссуры, стремившейся и в малом, и большом к
конкретизации образов, психологической глубине и художественному обобщению,
хотя и с ясно выраженным стремлением идеализировать историческое прошлое.
Приблизительно в то же самое время в Нальчике в стенах реального
училища был создан кабардинский любительский театр во главе с Та-султаном
Шеретлоковым. Им были написаны и поставлены «Кушук и его невеста», «Джабаги
Казаноко» и другие небольшие пьесы, в которые он обильно вводил элементы
народной хореографии и мелодрамы.
На развитие сценического и музыкального искусства городов Северного
Кавказа большое влияние оказывали гастроли многих замечательных артистов и
музыкантов, театральных коллективов, приезжавших из Москвы и Петербурга и
других городов.
На сценах кавказских городов пели Ф.И. Шаляпин и Л.В. Собинов,
поражали своей игрой драматические актрисы М.Г. Савина и В.Ф. Ко-
миссаржевская, Г.Н. Федотова, играли В.И. Качалов, С.В. Рахманинов и др.
2. Русский язык и национальная школа
на Северном Кавказе.
С конца XIX в. в результате изменяющихся социально-экономических
отношений и влияния передовых общественных сил, царское правительство
несколько расширило школьную сеть на национальных окраинах империи. С одной
стороны, открывая школы, царизм по-прежнему рассчитывал подготовить из
представителей имущих классов послушных чиновников — опору самодержавия. С
другой стороны, развитие экономики края настоятельно требовало увеличения
числа грамотных людей, могущих обслуживать производство.
И все же общий уровень просвещения в Северо-Кавказском крае оставался
низким. По данным переписи 1897 г., грамотность среди населения Дагестана
составляла 9,2%, Кабарды - 3,2, Балкарии - 1,4, Адыгеи - 7, Карачая-4,6%.
На каждые 1 тыс. человек населения в Дагестане приходилось 3 учащихся, а
одна школа — па 25 тыс. человек.
Тем не менее на нужды народного просвещения края царское правительство
отпускало незначительную сумму. В начале XX в. на просвещение в Дагестане
отпускалось в среднем 13,5 коп. на душу населения, на одного жителя
Нальчикского округа всего 9 копеек, тогда как на одного жителя России
приходилось 80 коп.
Мизерные средства, отпускавшиеся на просвещение, обусловили убогую
материальную базу школ. В начале XX в. около 70% школ Дагестанской области
и Адыгеи размещалось в неприспособленных зданиях. Ни одна школа Чечни,
Ингушетии, Кабарды и Балкарии, за исключением реального училища, не имела
сколько-нибудь удовлетворительного помещения. Из 44 учтенных в Нальчикском
округе школ в начале XX в. 40 имели лишь по одной классной комнате, а 4
школы вообще не имели помещения. Во многих сельских школах отсутствовало
учебное оборудование. Обучение велось только на русском языке. Алфавиты,
созданные на русской графической основе П. К. Усларом (для дагестанских и
чеченских школ), Л. Г. Лопатинским (для адыгских), абадзехом X. Ш. Анчеком,
кабардинцем К. X. Атажукиным, балкарцем С. Урусбиевым и другими, были
преданы забвению.
Общественно-демократическое движение за развитие народного образования
в стране в начале XX в. охватило и Северный Кавказ. Это заставило царизм
пойти на некоторые уступки и даже признать, что обучение в начальных
училищах края должно вестись на родном языке, а на учительские должности
следует назначать лиц, владеющих родным языком учащихся.
Были сделаны попытки создать новые буквари на русской основе, в
Тифлисе был издан кабардинский букварь, а также лакский и даргинский
буквари.
Количество школ и учащихся на Северном Кавказе в 1914 и 1916 гг.
|Год |Район |Школы |Учащиеся |
|1914 |Дагестанская область |93 |7092 |
|» |Нальчикский округ |112 |6700 |
|» |Чечня и Ингушетия |153 |12800 |
|» |Северная Осетия |87 |6469 |
|1916 |Баталпашинский отдел (куда |125 |Нет сведений |
| |входили Карачай и Черкесия) | | |
|» |Адыгея (только в адыгских |12 |682 |
| |селениях) | | |
(Таблица составлена на основе «Кавказских календарей» за 1914 и 1916 гг.
Несмотря на некоторое расширение количества школ, учебой была охвачена
незначительная часть детей школьного возраста (балкарцев — 2,3%, народов
Дагестана — 10, кабардинцев — 12,8, осетин и русских— 33%). Особенно мало
школ было в Балкарии (всего 3), Чечне и Ингушетии, Адыгеи и т. д. В
Аварском, Андийском и Самурском округах Дагестана, в которых насчитывалось
от 33 до 70 тыс. человек населения, даже в 1912 г. имелось по 2 школы, что
позволяло охватить обучением всего 1,0—1,5% детей школьного возраста.
Особенно незначительным было число девочек, охваченных обучением.
Адат, религиозный фанатизм, патриархально-родовые предрассудки,
сохранившиеся среди горцев, мешали просвещению женщин, обучению девочек в
школе. И если благодаря настоянию энтузиастов из среды передовых учителей
кое-где удавалось открыть школы для девочек, то под давлением
мусульманского духовенства они вскоре закрывались. Так, женское отделение,
открывшееся в 1904 г. в Карачае при Учкуланском 2-классном училище
(благодаря настойчивости передового учителя М.Дм. Карабаша), уже в 1906 г.
стараниями духовенства было закрыто.
Все сельские школы пародов Северного Кавказа были однокласснымп или
двухклассными. Программы этих школ ограничивались узкими рамками
элементарного курса русского языка и математики (одноклассное училище) и
краткими сведениями по истории, географии и естествознанию (двухклассное
училище). В то время как родной язык был исключен из школьного образования,
чиновники Кавказского учебного округа ревностно следили за преподаванием
христианского «закона божьего» и мусульманского вероучения. Эти предметы
считались важными и занимали значительное место в учебной программе школы.
Для народов Северного Кавказа светские школы, вопреки намерениям
царизма, сыграли объективно прогрессивную роль. Несмотря на ограниченность
программы и большие педагогические и организационные пороки, дореформенная
светская школа стояла неизмеримо выше школ религиозных: она давала учащимся
полезные знания и навыки, в них дети горцев усваивали русскую грамоту и
язык, служившие основным средством приобщения местного населения к
передовой русской культуре.
Среднее образование для детей крестьян оставалось недоступным, хотя в
конце XIX - начале XX в. было открыто несколько специальных средних учебных
заведений: в Нальчикском округе — окружная горская школа, преобразованная в
1909 г. в реальное училище, и Баксацское духовное училище, в Северной
Осетии — Ардоиская духовная семинария и т. п. Но детей горцев в средних
учебных заведениях было мало. В Темирханшуринском реальном училище,
например, к началу 1900 г. обучалось всего 64 горца, или 18,7% от общего
количества учащихся, В Баталпашипском училище к 1914 г. из 286 учащихся
насчитывалось только 56 карачаевцев и черкесов и одна горянка.
В начале XX в. па Северном Кавказе появились и первые школы с
профессиональным уклоном. 30 мая 1894 г. было принято решение об открытии
низшей сельскохозяйственной школы 2-го разряда с трехлетним
приготовительным классом и трехлетним специальным курсом в Нальчикском
округе.
В 1904 г. в Дербенте была открыта школа садоводства с подготовительным
отделением. Обучение общеобразовательным дисциплинам сочеталось в школе с
практическими занятиями по садоводству, огородничеству и виноградарству.
В 1905 г. в Порт-Петровске была открыта вторая специальная школа -
трехлетнее электротехническое училище для подготовки электротехников для
телефонно-телеграфных станций. Однако в связи с трудностью с материальным
обеспечением в 1909 г. училище было переведено в Харьков. Спустя несколько
лет, в 1911 г., в Темир-Хан-Шуре была открыта низшая ремесленная школа,
которая должна была готовить грамотных подмастерьев по слесарно-кузнечному
и столярному делу. Профессиональное образование давали Майкопское
техническое училище и реальные училища Северного Кавказа.
В подготовке специалистов сельского хозяйства определенную роль
сыграла и двухгодичная низшая сельскохозяйственная школа Терского
казачества, открытая в 1912 г. близ станицы Прохладной.
В начале XX в. в связи с расширением сети сельских школ и
необходимостью подготовки мало-мальски грамотных людей Управление
Кавказским учебным округом вынуждено было обратить больше внимания на
специальную подготовку учителей. В связи с этим дирекция народных училищ
Терской области открыла при Нальчикской окружной горской школе двухгодичные
педагогические курсы, на которых в первый год обучалось 18 человек. В 1900
г. при Порт-Петровском городском училище Дагестана были открыты
одногодичные педагогические курсы, преобразованные в 1911 г. в
двухгодичные. Такие же курсы открылись в 1909 г. и в Темир-Хан-Шуре.
Деятельность прогрессивных учителей сыграла положительную роль в
формировании и росте местной интеллигенции, в развитии передовой
общественной мысли на Северном Кавказе.
Рука об руку с представителями местного населения и учителями школ
работали русские педагоги. Они сделали многое для приобщения горцев к
русской грамоте, для поднятия их культурного уровня. Многие из них, будучи
передовыми людьми, по своим убеждениям и воззрениям, способствовали
пробуждению горских масс к борьбе за свое освобождение.
Русские учителя выступали и инициаторами в деле создания алфавитов,
букварей и грамматик для национальных языков. Они вместе с местными
передовыми учителями боролись за демократическую и светскую школу. Н.
Кириченко — учитель Карт-Джуртского училища (Карачай) — в 1897 г.
подготовил грамматику и словарь балкаро-карачаевского языка.
Л.Г.Лопатинский сделал попытку создания письменности кабардинского языка на
русской графической основе. В 1891 г. он издал в Тифлисе «Краткую
кабардинскую грамматику» и «Русско-кабардинский словарь», занимался
собиранием кабардинского фольклора. Будучи инспектором Кавказского учебного
округа, Лопатинский горячо поддерживал идею преподавания родного языка в
школах. Благодаря его стараниям в 1906 г. в Тифлисе были изданы
кабардинский букварь, составленный П. Тамбиевым, а в 1916 г.— книга «Родная
речь» И. Акбаева для карачаево-балкарских школ. В 1911 г. известный
чеченский просветитель, депутат Государственной думы, Т. Эльдерханов издал
в Тифлисе па русской графической основе «Чеченский букварь». Таких
передовых деятелей просвещения на Северном Кавказе было немало, но их
попытки не всегда имели успех.
Наряду с русскими школами на Северном Кавказе продолжали существовать
религиозные мусульманские школы (мектебе и медресе), православные церковно-
приходские и иудаистские горско-еврейские школы. Накануне Октябрьской
революции 1917 г. в одном Баталпашинском отделе насчитывалось 36
православных церковно-приходских и 8 мусульманских училищ. В Дагестанской
области насчитывалось более 740 мусульманских и 20 горско-еврейских школ,
охватывавших 7,5 тыс. учащихся. Дагестан не без основания считался
поставщиком кадров духовенства для всего Северного Кавказа. Едва ли где-
либо на Кавказе до такой степени было развито изучение арабского языка и
духовной литературы на этом языке, как в Дагестане.
Значительным было число религиозных мусульманских школ и в других
районах Северного Кавказа. Так, в Нальчикском округе в 1914 г.
насчитывалось 97 школ, охватывавших 1,5 тыс. учащихся. Почти при каждой
мечети Адыгеи, Карачая и Черкесии, Чечни и Ингушетии имелись религиозные
школы - «мектебе».
Зарождавшаяся горская интеллигенция стремилась нспользовать культурно-
просветительские организации для просвещения народа. С конца XIX в., как
известно, в Нальчике было создано «Нальчикское благотворительное общество»,
позднее в Кисловодске – «Общество образования горцев Северного Кавказа», а
в Адыгее — «Черкесское благотворительное общество». Во Владикавказе —
«Терское медицинское общество», «Терское сельскохозяйственное общество»,
Терский музей, а на Кубани — «Общество любителей изучения Кубанской
области», Екатеринодарский музей краеведения, Публичная библиотека. В
Пятигорске — «Горское общество». Деятельность этих обществ содействовала не
только развитию народного образования, но и распространению среди населения
медицинских, естественнонаучных и сельскохозяйственных знаний, изучению
истории а экономики края, а следовательно, развитию культуры, изучению
русского языка, распространению научных и экономических знаний.
Активную работу по просвещению народных масс проводило и «Общество по
распространению образования и технических знаний среди горцев Терской
области». Общество это возникло по инициативе активных деятелей
демократической интеллигенции Терской области — М. 3. Кипиапи, К. Л.
Хетагурова, В. Г. Шредерса, Дж. Шанаева, М. Далгата и др
В начале XX в. в Кабарде и Балкарии работали «Общество распространения
образования среди кабардинцев и горцев Нальчикского округа»,
«Просветительский кружок кабардино-горской молодежи» и «Нальчикское
благотворительное общество вспомоществования больным и бедным учащимся
высших учебных заведений и учащимся народных училищ». В организации
«Общества распространения образования среди кабардинцев и горцев
Нальчикского округа» видную роль сыграли прогрессивные деятели просвещения
И. Кармов, Т. Блаев, П. Кешоков, М. Абаев и др. Общество оказывало
материальную помощь кабардинцам и балкарцам, обучавшимся в средних и высших
учебных заведениях.
В 1907 г. в Майкопе был создан кружок любителей природы, а с 1908 г.-
народный университет для распространения знаний среди населения.
Деятельность передовых учителей, представителей местной и русской
интеллигенции, различных обществ по развитию культуры и распространению
знаний среди горского населения и обучению детей на родном языке встречало
ожесточенное сопротивление со стороны мусульманского духовенства Северного
Кавказа. Оно выступало против новых алфавитов на русской графической
основе, против светского образования, подрывавших, по представлению
служителей ислама, влияние духовенства на массы.
В 1900 г. в Порт-Петровске была открыта первая в Дагестане публичная
библиотека в несколько тысяч томов книжного фонда с небольшой читальней.
Имелась частная читальня в Дербенте, располагавшая в основном
периодическими изданиями. В 1914 г. в Дагестане функционировало 16
библиотек, из которых 11 библиотек было при учебных заведениях. Книжный
фонд всех библиотек не превышал 70 тыс. томов, причем фонд библиотек при
учебных заведениях состоял из 55 томов.
В Северной Осетии передовые учителя и демократическая интеллигенция
организовали библиотеки не только в городе Владикавказе, но и в сельских
населенных пунктах — Ардоне, Христиановском, Алагире, Ольгинском, Гизеле и
т. д. Первая общественная библиотека в Нальчике появилась лишь в 1910 г.,
ее книжный фонд не превышал 1 тыс. томов.
3. Влияние русского языка на национальную литературу
народов Северного Кавказа.
Среди русских писателей, которые не только близко познакомились с
кавказскими народами, но и верно отразили их жизнь в своих произведениях,
первыми были декабристы, сосланные на Кавказ. Декабристы оказали большое
воздействие и на развитие местной национальной литературы. Средством
укрепления литературных связей явилось печатное слово на русском языке.
Большая заслуга в этом принадлежала Пушкину, Грибоедову и декабристам.
В конце XIX века особенно активной стала тяга горцев к русской
культуре, к русскому языку и литературе. Передовые представители горской
интеллигенции явились активными поборниками усвоения горскими народами
передовой русской культуры. Они понимали, что для достижения этой цели
необходимо знание русского языка, изучение его как в школе, так и в
обыденной жизни, в тесном общении с русским населением.
Передовые деятели горских народов Северного Кавказа X. Уруймагов
(Осетия), И. Крымшамхалов (Карачай), Т. Эльдерханов (Чечня) и многие другие
указывали на значение русской культуры и русского языка в прогрессивном
развитии горцев, выступали за широкое распространение русской грамоты среди
своих народов. Они также отмечали важную роль, которую должен был сыграть
русский язык в экономическом и духовном развитии народов Северного Кавказа.
Прогрессивные представители образованной части горцев знакомили своих
соотечественников с произведениями русских писателей, переводили на местные
языки творения А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова, И. А. Крылова, К. Д.
Ушинского и других и выступали, таким образом, пропагандистами передовой
русской культуры.
К концу XIX в. на Северном Кавказе вырос довольно многочисленный отряд
национальной интеллигенции. Роль горской интеллигенции, и прежде всего ее
передовой части, была важна не только в ее практической деятельности, на
поприще просвещения и культуры своих народов, но и в том, что ее
представители, находясь за пределами своего края, в России, работали с
пользой для общего блага Родины, достойно представляли свой народ и его
культуру среди других народов страны.
Русский язык не только приобщал горцев к богатой русской культуре, но
и раскрывал перед ними достижения мировой цивилизации.
Горские народы не только заимствовали многое у русской культуры, но и
щедро делились богатствами собственной культуры с русским населением края.
Русские на Северном Кавказе позаимствовали немало добрых обычаев и традиций
у горцев, многие из них хорошо знали языки местных народов, переняли многие
черты их материальной культуры, семейного и общественного быта. Еще Л. Н.
Толстой подчеркивал, что «казаки... усвоили себе обычаи жизни и нравы их».
Даже военный быт казачества приобрел ставшие традиционными кавказско-
горские черты, находясь и развиваясь под непосредственным влиянием военного
дела и традиций горцев.
Процесс зарождения художественной литературы у некоторых народов
Северного Кавказа происходил еще в XIX в. и притом разновременно. Осетины и
народы Дагестана встретили конец XIX - начало XX в., имея уже
сформировавшуюся как искусство письменного слова литературу. У карачаевцев,
черкесов, кабардинцев и балкарцев одновременно с творчеством самобытных
поэтов-одиночек, писавших на родных языках, на изобретенных ими самими
алфавитах (Б. Пачев, К. Мечиев, И. Крымшамхалов), продолжали творить
народные певцы и поэты (адыги - Цуг Теучеж, Джанчатов Куйпеш, Хамахоков
Хапат, Пшизов Татун; чеченцы — Мази из Катарюрта, Уддин Эфи из Гехи;
карачаевцы — Каспот Кочкаров, Аппа Джанибеков, Исмаил Семенов; ногайцы -
Баймурза Моната, Негмота Айбата и др.).
Конец XIX — начало XX в. в истории развития литературы народов
Дагестана закономерно называют периодом глубоких и сложных процессов,
временем смены и обновления литературных традиций. В это время еще
продолжали творить представители блестящей плеяды лирических поэтов XIX в.:
Чанка (1860— 1909), Сукур Курбан (1848-1922), Омарла Батырай (1826-1910),
Махмуд из Кохаб-Росо (1873-1919), ярких и самобытных представителей
романтического направления дагестанской литературы. Вместе с ними
активно включились в создание и развитие национальной литературы поэты
нового поколения, многим из которых суждено было впоследствии стать
основоположниками многонациональной советской литературы Дагестана.
Большие эпические произведения - повести и романы уже появились тогда
в дагестанской литературе, в которой в конце XIX - начале XX с. Нухай
Батырмурзаев выступил со своими повестями «Бедная Хабибат», «Давуд и
Лейла», «Несчастная Джанбике», Сайд Габиев - с повестью «В народ», А.
Ибрагимов - с романом «Аманхор». В переводе на дагестанские языки вышли в
свет «Кавказский пленник» Л.Н. Толстого, «Бэла», «Узник» М.Ю. Лермонтова, а
также ряд произведений азербайджанской, татарской и других литератур.
Тематика северокавказской литературы начала XX в. не так уж обширна. В
поэзии и прозе главное внимание уделяется обездоленному и угнетенному
положению горцев и горянок. В произведениях эта тема находит свое выражение
в констатации отдельных факторов из жизни горцев. Но в них совершенно
отчетливо проводится разграничительная линия между людьми, сословиями,
линия, за которой стоят противоборствующие классы.
В творчестве многих поэтов не ощущалось еще призыва к революционному
преобразованию существующего строя. Свобода воспринималась ими как далекая
мечта.
Кязим Мечиев (1859—1945) основоположник балкарской письменной поэзии,
скажет в 1910 г.:
Скорбит земля родная, плачут реки,
И топчет сильный тех, кто послабей.
Чтоб мой народ свободным стал навеки,-
Помочь прошу я бога и людей.
Но в северокавказской поэзии появились и иные голоса. Поэты меньше
теперь говорят о своих мечтах и надеждах, смело осуждают мир произвола и
тирании, призывно утверждая необходимость коренной ломки всей системы
общественных отношений. В этом направлении выступал великий осетинский поэт
Коста Хетагуров. Обращаясь к господствующему классу общества, он писал:
Вы жизнь превратили в забаву,
Гнушаетесь честным трудом
И, совесть меняя па славу,
Насилье зовете судом,
Вы были всегда палачами
И прав, и свободы чужой,
Топтали святыни ногами, -
Так будьте же счастливы сами
С такой озверелой душой!
………………………………….
Мне вашего счастья не нужно, -
В нем счастья народного нет...
В начале XX в. в литературе народов Северного Кавказа накапливались
черты реализма. Реалистическая литература постепенно вытесняла
романтическую. Особенно ярко это проявлялось в творчестве Сулеймана
Стальского (1869—1937), Гамзата Цадаса (1877—1951) и Цуга Теучежа
(1855—1950). Становление нового человека стало предметом художественного
воплощения в их реалистической поэзии.
В эпоху сложной борьбы различных литературных и идеологических течений
- религиозно-клерикального, националистического, демократического - поэзия
С. Стальского, Г. Цадасы, Ц. Теучежа твердо и последовательно защищала
интересы народа, с большой художественной силой типизировала и обобщала
явления и события, факты и детали из окружающей жизни. Наряду с
изображением зреющего в пароде самосознания, пробуждающихся в его недрах
духовных сил, критика пороков современной социальной жизни являлась чертой,
присущей реалистической поэзии Дагестана. А для творческого облика Гамзата
Цадасы сатирическое изображение действительности составляло самую сильную
сторону его реализма. Нацеленные против патриархально-родового наследия
старины и отвратительных черт социального быта, произведения Г. Цадасы
высмеивали представителей духовной и светской иерархии дагестанского аула,
разоблачали праздность духовных лиц.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Русский язык сыграл огромную роль в развитии социальной культуры
народов Северного Кавказа. Русский язык явил собой плацдарм для
межнационального общения. Многие горские народы стали считать русский своим
вторым языком, пополнив словарный запас своих национальных языков русскими
словами и выражениями. Одновременно и русский язык многое почерпнул из
языков горских народов, т.е. происходило взаимопроникновение и
взаимообогащение языков и культур русского и горских народов Северного
Кавказа. Со временем русский язык все более и более проникал в языки горцев
(особенно слова и понятия, в т.ч. технические, ранее вообще отсутствующие в
их лексике).
Как было отмечено в пропедевтике, русский язык явился своеобразным
огранщиком всей социальной культуры горцев, своеобразным ее оформителем.
Многие горские народы благодарны русским просветителям за их неоценимый
вклад в формирование культуры этносов Северного Кавказа. Русский язык дал
возможность народам Северного Кавказа познакомиться с богатством и
разнообразием мировой культурой, ощутить себя ее неотделимой частичкой и
внести свой вклад в ее (мировой культуры) развитие и обогащение.
ИСПОЛЬЗОВАННАЯ ЛИТЕРАТУРА
История народов Северного Кавказа (конец XVIII в. – 1917 г.) – М.:
Наука, 1988 г.
Очерки истории Ставропольского края. Редактор Куликова.
Иванов. Русский язык.
Современный русский язык. Под ред. Иванова.
Проблемы современного русского языка. Редактор Замятина.
Реферат на тему: «Место сборника «Вечер» в творчестве А. Ахматовой
Министерство образования и науки Украины
Полтавский Государственный
Педагогический Университет
имени В.Г.Короленка
Кафедра зарубежной литературы
Курсовая работа на тему:
«Место сборника «Вечер» в творчестве
А.Ахматовой»
Подготовила:
студентка III курса
филологического факультета
группы ин-36
Гладкая Яна
Руководитель работы:
доц. Орлова Ольга Васильевна
Полтава
2002
Содержание
Введение 1-4
1 глава Царскосельский период жизни А.Ахматтовой 5-15
2 глава Место сборника «Вечер» в творчестве А.Ахматовой 16-29
Заключение 30-32
Библиография 33
-1-
Введение: Я голос
ваш, жар вашего дыханья,
Я - отраженье вашего
лица.
Напрасных крыл напрасны трепетанья.
Ведь все равно
я с вами до конца
А.Ахматова « Многим.»
Анна Ахматова блестящий представитель одного из содержательных
периодов русской литературы, который принято называть « серебренным веком
», и открыла новую значительную главу современной поэзии. Сама того не
осознавая, творя стихи о простой земной любви, поэтесса делала « доброе
дело »- очищала и просвещала -и делала это действительно по-женски, просто
и без само оглядки, правдой всей своей души и совести. И по этому в
конечном итоге, она имела право сказать, что творила ее:
Не для страсти,
Не для забавы,
Для великой земной
любви…(2, I, 75)
В наибольшей степени имя А. Ахматовой связано с поэзией, которая и до этого
времени не прекращает интересовать нас. Лирика Ахматовой питалась земными,
повседневными чувствами, не выводилась за пределы « мирской суеты.» Где то
в житейской пестряди, у самой кладки в пыли обыденного существования
зарождались истоки ахматовской поэзии. Где-то в порах бытия капли
соединялись, сливались и давали жизнь чувствам, бившим ключом. Поэзия
Ахматовой была близка идущей рядом жизни. Ничего парящего над повседневным,
вознесенного над обычным течением жизни. Никаких
-2-
туманностей, бесплотных высей, ускользающих видений, сонного марева.
Ахматова искала – и находила – новые поэтические ценности в самой
доподлинной жизни, обступающей нас со всех сторон бесчисленными вещами и
сооружениями, пестрыми нагромождениями быта, множеством житейских
обстоятельств. Может быть именно этой реальной обстановкой и потрясла
А. Ахматова своего читателя, который не был обманут возвышенной,
неземной,
недоступной поэзией. Его захватывало чудесное описание отчетливой поэзии
реального мира, где читатель находил себя, узнавал свои чувства. Что же
связывает лирику Ахматовой с нами, людьми 21 века, да все, тоже
незабываемое, яркое, нежное чувство любви. Как и тогда в эпоху А. Ахматовой
люди любили, обожали, расставались и возвращались также все происходит и
сейчас.
Любовь в стихах А. Ахматовой – это чувство живое и подлинное,
глубокое и человечное, хотя в силу реальных жизненных причин обычно
тронутое печалью облагораживающего страдания. В любовной лирики Ахматовой
нет романтичного культа любви с ее взлетами, пареньями. Это больше всего
любовь – жалость, любовь – тоска, которая так похожая на любовь реальную.
В лирике Ахматовой совмещались возвышенные начала : чуть земные
штрихи, тончайшие психологические черточки – и столкновения, доведенные до
грани, до бурь.
Но поверх всех драм, горестей «любовной пытки», разочарований и
разлук неслась сияющая нота, почти гимн «великой земной любви».
-3-
При анализе творчества А. Ахматовой раннего периода можно выделить
следующие цели :
- изучить раннее творчество поэтессы ;
- узнать, какое влияние на ее творчество оказало Царское Село, место,
где она родилась, выросла, где сделала первые шаги своего творчества ;
- определить какие мотивы раскрываются в ее ранних стихотворениях ;
- познакомиться с ее сборником «Вечер» - первым сборником молодой
поэтессы ;
- указать все темы, затрагиваемые в ранних стихотворениях ;
- определить основную, ведущую тему лирики А. Ахматовой раннего
периода ;
- ознакомиться с особенностями творения стихов, непосредственно
обращаясь к определенным стихотворениям помещенным в сборнике «Вечер»
После этого сделать выводы о том, является ли поэзия А.
Ахматовой отдельным, полноправным звеном мировой литературы .
В структуру работы входят:
Первый раздел посвящен исследованию жизни А. Ахматовой в Царском Селе,
определению влияния Царского Села на формирование раннего творчества
А. Ахматовой. Во втором разделе анализируется непосредственно творчество
поэтессы, а именно, сборник «Вечер». Выделив главную тему сборника мы
-4-
определим какое позитивное или негативное влияние она производит на
читателя. Далее
обратимся к особенностям творческой манеры А. Ахматовой. Ознакомившись с
особенностями творчества перейдем к анализу ее раннего стихотворения
«Молюсь оконному лучу…»
Кроме двух разделов в структуру работы входят также
вступительная часть в которой раскрывается актуальность данной темы и
заключение в котором в обобщенной форме выложен и проанализирован
исследованный материал.
-5-
Царский период жизни и творчества А. Ахматовой.
Имя Анны Ахматовой – одно из немногих имен русской поэзии
20 века, отмеченных в десятилетиях неизменностью читательских симпатий,
хотя революционные потрясения и социально – исторические приемы этих годов,
казалось бы, способны были безвозвратно предать забвению этот лирический
голос. Но он оказался сильнее всех социально – исторических процессов.
Более того, он не только звучал тогда, но и сейчас его звуки звучат в душах
читателей.
А. Ахматова относится к тем поэтам у кого нет ни
генеалогии, ни сколько - ни будь заметного «развития». Такие поэты, как
она, рождаются просто. Они приходят в мир с уже сложившейся дикцией и не
повторным строем души. Она никогда никого не напоминала и, что, может быть,
еще важней, ни один из бесчисленных подражателей даже не подошел близко к
ее уровню. По складу своего таланта «Ахматова открыла мир с помощью такого
тонкого и чувствительного инструмента, дарованного ей природой, что все
звучание и красочные подробности вещей, жестов и событий легко и
естественно входили к ней в стих, наполняя его живой… силой жизни.»
(10,117)
Откуда же появилась такая чудесная женщина, такой искусный поэт.
«Я родилась 11 (23) июня 1889 года под Одессой (Большой Фонтан). Мой отец
был в то время отставной инженер – механик флота. Годовалым ребенком я была
перевезена на север – в Царское Село. Там я прожила до 16 лет». ( I,23)
-6-
С детства А. Ахматова была близка с природой. Примером этому
могло послужить то, что каждое лето Анна Ахматова проводила под
Севастополем, на берегу Стрелецкой бухты, возле моря. Кроме того, Царское
Село представляло собой великолепную зеленую территорию с множеством
великолепных парков, выгон, где Ахматова проводила множество своего
времени.
Большое впечатление на нее произвел древний Херсонес, около которого
она жила. Читать Анна Андреевна училась еще по азбуке Л.Н. Толстого. С
детства начала говорить на французском. Первое стихотворение написала в 11
лет.
Училась она в Царской женской гимназии. Атмосфера пушкинского окружения
сопутствовало развитию ее творчества дальше. К А.С. Пушкину А. Ахматова
будет обращаться на протяжении всего жизненного пути. Он станет для нее
учителем, другом, идеалом духовной свободы. Но самые первые стихи начались
для А. Ахматовой не с Пушкина и Лермонтова, а с Державина и Некрасова. В
1905 году родители А. Ахматовой развелись и мать с детьми уехала на юг.
Живя в Евпатории А. Андреевна сильно тосковала по Царскому Селу и писала
множество стихов, которые хоть как-нибудь приближали ее к нему. Так начался
творческий путь А. Ахматовой. Именно Царское Село, было колыбелью ее
чудесных произведений и стихов.
Узнав, что дочь хочет напечатать подборку стихов в
столичном журнале, отец потребовал, чтобы она взяла псевдоним и «не
позорила славную фамилию». Дочь повиновалась, и в русскую литературу вместо
Анны Горенко вошла Анна
Ахматова. Не то чтобы она сомневалась в своем таланте и правильности
-7-
выбранного пути или искала тех выгод, которые дает писателю раздвоенность;
главное заключалось в необходимости блюсти приличие, поскольку в знатных
семьях ( к ним относилась и семья Горенко) к профессии литератора
относились с высока и полагали ее приличной для тех, у кого не было способа
заявить о себе иначе. И вот она перед нами « королева бродяга» - как она
себя именовала, она живет в сердцах читателей и доносит свой до времени
затаенный раздирающий грудь, зов, к людям из бездны, из глубины.
Имя молодой Ахматовой тесно связано с акмеизмом –
поэтическим течением, начавшим оформляться около 1910 года, то есть
примерно тогда же, когда она начала публиковать свои первые стихи.
Основоположниками акмеизма были Н. Гумилев и С. Городецкий,
провозгласившие необходимость частичного отказа от некоторых заветов
«традиционного символизма». Они считали себя пришедшими ему на смену.
Акмеисты поставили своей целью реформировать символизм, главной бедой
которого было то, что он «направил свои главные силы в область неведомого»
и «попеременно братался то с мистикой, то с теософией». Первым условием
акмеистов была трезвость и здравая реалистичность взгляда на мир. Мир
должен
предстать таким, каков он есть, - зримым, живым, плотским, смертным. Кроме
того, слово, должно быть четким и с определенным значением, точнее говоря,
оно должно обозначать то, что оно обозначает в реальном языке реальных
людей : конкретные предметы и конкретные свойства. «У акмеистов, - писал
Городецкий, - роза опять стала хороша сама по себе, своими лепестками,
запахом и цветом, а
-8-
не своими мыслимыми подобиями с мистической любовью или чем-нибудь еще.»
(8,21)
А. Ахматова до последних дней своей жизни очень высоко
оценивала роль акмеизма и в своей собственной жизни, и в литературе той
эпохи. Она не переставала называть себя акмеисткой – как бы в
противостояние тем, кто не хотел видеть роли и значение этого течения.
С Царским Селом жизнь и творчество Ахматовой связано
нерасторжимо и, кажется, навеки. Об этом пишут все ее биографы, освещая
начало ее пути . Марина Цветаева называла поэтессу, в одном из своих
стихотворений, «Царско-сельской Музой» :
…Ах, я счастлива !
Никогда заря,
Не згорала чище.
Ах, я счастлива, что тебя даря,
Удаляюсь – нищей,
Что тебя, чей
голос – о глубь, о мгла! -
Мне дыханье сузил,
Я впервые именем
назвала
Царско-сельской Музы. (13,15)
Но со временем Царское Село для Ахматовой уже давно стало
только воспоминанием о когда-то родном ей мирке, с которым она потом
захотела и смогла выйти в мир. Давным-давно его покинув, как ей казалось
навсегда, она туда еще не раз возвращалась, и в жизни, и в стихах разных
лет, и в поздних набросках автобиографической прозы. Но каждый раз
возвращение ее к образу
Царского Села, знаменовало нечто важное и новое в ее творчестве.
-9-
Пройдя, постепенно изменяясь и приобретая новые смыслы,
через все ее творчество, образ Царского Села с некоторых пор требовал от
нее какого-то нового переосмысления . Как будто ей надо было с этим
ближайшим, любимейшим, почти священным для нее символом свести какие-то
старые счеты, чтобы не остаться «замурованной» в прошлом, чтобы и этот
плен «сбросил с крыльев свободный стих».
А между тем она ведь действительно так никогда и не
рассталась с Царским Селом, где когда-то прошли ее детство, отрочество и
юность, не рассталась вплоть до последних этапных своих созданий – цикла
«Северных элегий», послевоенных стихотворений «Городу Пушкина», «Поэмы без
героя».
Ахматова прожила в Царском Селе до 16 лет, потом, после пятилетнего
перерыва, еще шесть лет (1910 – 1916) в доме своего мужа Н.С. Гумилева;
неоднократно и довольно подолгу жила она там и в 20-х - 30-х, г.г., правда,
была там уже только редкими наездами, а в 1944г. увидела его варварски
разграбленным, разрушенным и сожженным :
О, горе мне ! Они тебя сожгли…
О, встреча, что разлуки тяжелее !
Здесь был фонтан, высокие аллеи…
И первый поцелуй… (I,214)
Каждый из царско-сельских периодов ее жизни так или иначе отразился в ее
стихах. Но вот, что кажется удивительным, когда перелистываешь собрания ее
стихов : среди пятидесяти стихотворений 1910 – 1916 г.г. указывается место
написание – Царское Село, только 8 или 9 раз. Именно это связано
-10-
непосредственно с Царским Селом, по содержанию или хотя бы по своей
лирической атмосфере. Остальные как будто могли возникнуть и не там. Образ
«Музы Плача», кажется теперь гораздо более поэтически точным, чем «царско-
сельская Муза».
Музе Царского Села, естественно надлежало бы по крайней мере
его
воспеть, - Ахматова же с ним прощается уже при первом возвращении, в первой
же своей книге «Вечер»:
На землю саван тягостный
возложен,
Торжественно гудят колокола,
И снова дух смятен и потревожен
Истомой скукой Царского Села.
Пять лет прошло. Здесь все мертво и немо,
Как будто мира наступил конец.
Как навсегда исчерпанная тема,
В смертельном сне покоится дворец. (I, 79)
Но этим стихотворением отнюдь не закончились ее воспоминания о Царском
Селе. Очень редко и в двойственном восприятии, то буднично обыденном, то
отстраненном, фигурируют в стихах Ахматовой знаменитые скульптуры Царского
Села. «В Павловске, в парках, в детстве меня окружала античная скульптура и
архитектура. Это было повседневным обычным зрелищем», - рассказывала
Ахматова в 1964 году художнице А.В. Любимовой. Но и «повседневное обычное
зрелище» в ее стихах сохранилась лишь детально, навеки врезанной в память
чем-
-11-
то совсем другим :
…И, исполненный жгучего бреда,
Милый голос как песня звучи.
И на медном плече Кифареда,
Красногрудая птичка сидит. (I, 121)
Парковая «античность» однажды еще неожиданней обернется «феерией» - в
одном из набросков «балетного мебретто», которое сопутствовало созданию
«Поэмы без героя». С Царским Селом связано в поэзии А. Ахматовой нечто
гораздо более важное : здесь родился в ее стихах образ ее Музы . Придя к
ней однажды, чуть ли не на пороге между детством и юностью, она с тех пор
живет в
ее стихах . Это не общая Муза всех поэтов Мира, а только ее Муза, ни на что
не похожая, и уж конечно, отнюдь не мифическая богиня. Это явление
творческой благодати , воплощенное в пленительно-прекрасный женский облик,
в женскую жизнетворящую ипостась. Она знает свою Музу в лицо, узнает ее в
любом преображении , даже в самом обманчивом , даже , с годами ,
искаженном. У нее
свой «нрав» - поначалу даже неожиданно веселый . Ее прихода ждет поэтесса,
ждет с чистой душой , она для нее нечто высшее :
Когда я ночью жду ее прихода ,
Жизнь кажется висит на волоске,
Что почести, что юность, что свобода
Перед милой гостьей с дудочкой в
руке.
«Муза» (I, 132)
Но чаще – печальней ; потом она надолго станет Музой Плача в творчестве 30-
х
-12-
годов в поэме «Реквием». Но с царско-сельской юностью для Ахматовой было
связано еще более важное , незабываемое, к чему она не рас возвращалась и
называла «царско-сельской идиллией» . Очень большую роль сыграл пейзаж
Царского Села для написания стихотворений А. Ахматовой. Надолго останется
в поэзии и в прозе «идеалистический образ». Образ лебедей на царско-
сельских прудах является таковым :
Уже кленовые листы
На пруд слетаются лебединый
И окровавлены кусты
Неспешно зреющей рябины…(I,219)
«Царско-сельская идиллия» еще долго будет давать о себе знать в поэзии
А. Ахматовой. Так в середине тридцатых годов в стихотворении « Одни
глядятся в ласковые взоры…» впервые царско-сельский парк стал у Ахматовой
«зловещим парком», в который «черный масленичный вечер» ее влечет
«неспешный бег коня».
Лирика А.Ахматовой отказалась быть надгробным
украшением. «Как все живое, она продолжала жить, и ее цветущие побеги
тянулись к солнцу,а не во тьму…»(15,79) Царское Село нашло свой образ и в
маленьком цикле всего из двух стихотворений под названием «Царско-
сельские строки»:
… Из прошлого ,восставши молчаливо
Ко мне на встречу тень моя идет.
(«Все души милых на высоких
звездах») (I,126)
-13-
… Каждая клумба в парке
Кажется свежей
могилой.
(«Пятым действием драмы»)
(I,127)
Оба стихотворения – «осенние» по лирическому пейзажу ,оба
печально-ностальгические. В них сквозь ностальгическую грусть как будто
пробивается вера в приближающееся начало чего –то нового,
обещающего,светлого:
…Здесь столько лир повешено на
ветки,
Но и моей как будто место
есть.
А этот дождик ,солнечный и
редкий,
Мне утешенье и благая | |
