|
Реферат: Любовь Маяковского (Литература : русская)
В. Маяковский родился в дворянской семье. Отец Маяковского служил лесничим
на Кавказе; после его смерти (1906) семья жила в Москве. Маяковский учился
в классической гимназии в Кутаиси (1901-06), затем в 5-й московской
гимназии (1906-08), откуда был отчислен за неуплату. Дальнейшее образование
— художественное: обучался в подготовительном классе Строгановского училища
(1908), в студиях художников С. Ю. Жуковского и П. И. Келина, в фигурном
классе Училища живописи, ваяния и зодчества (1911-14, исключен за участие в
скандальных выступлениях футуристов).
Еще в 1905 в Кутаиси Маяковский принимал участие в гимназических и
студенческих манифестациях, в 1908, вступив в РСДРП, вел пропаганду среди
московских рабочих. Несколько раз подвергался арестам, в 1909 провел 11
месяцев в Бутырской тюрьме. Время заключения называл началом своей
стихотворной деятельности; написанные стихи у него перед освобождением были
отобраны.
В 1911 завязывается дружба Маяковского с художником и поэтом Д. Д.
Бурлюком, в 1912 организовавшим литературно-художественную группу
футуристов «Гилея» (см. Футуризм). С 1912 Маяковский постоянно принимает
участие в диспутах о новом искусстве, выставках и вечерах, проводившихся
радикальными объединениями художников-авангардистов «Бубновый валет» и
«Союз молодежи». Поэзия Маяковского всегда сохраняла связь с
изобразительным искусством, прежде всего в самой форме записи стихов
(столбиком, позднее «лесенкой»), которая предполагала дополнительное, чисто
зрительное, впечатление, производимое стихотворной страницей.
Стихи Маяковского были впервые опубликованы в 1912 в альманахе группы
«Гилея» «Пощечина общественному вкусу», где был помещен и манифест,
подписанный Маяковским, В. В. Хлебниковым, А. Е. Крученых и Бурлюком, в
нарочито эпатирующей форме заявлявший о разрыве с традициями русской
классики, необходимости создания нового языка литературы, соответствующего
эпохе. Воплощением идей Маяковского и его единомышленников-футуристов о
назначении и формах нового искусства стала постановка в петербургском
театре «Луна-парк» в 1913 его стихотворной трагедии «Владимир Маяковский»
(опубликована в 1914). Декорации для нее писали художники из «Союза
молодежи» П. Н. Филонов и И. С. Школьник, а сам автор выступил режиссером и
исполнителем главной роли — поэта, страдающего в отвратительном современном
городе, изуродовавшем, растлившем своих жителей, которые хоть и избирают
поэта своим князем, но не умеют признать и оценить приносимую им жертву.
В 1913 выходит книга Маяковского из четырех стихотворений под названием
«Я», его стихи появляются на страницах футуристских альманахов (1913-15)
«Молоко кобылиц», «Дохлая луна», «Рыкающий Парнас» и др., начинают
печататься в периодике, издаются поэмы «Облако в штанах» (1915), «Флейта-
позвоночник» (1916), «Война и мир» (1917), сборник «Простое, как мычание»
(1916). Поэзия Маяковского наполнена бунтом против всего мироустройства —
социальных контрастов современной урбанистической цивилизации, традиционных
взглядов на прекрасное и поэзию, представлений о вселенной, рае и Боге.
Маяковский использует воинственно изломанный, грубый, стилистически
сниженный язык, контрастно оттеняющий традиционные поэтические образы, —
«любовь на скрипки ложите», «ноктюрн... на флейте водосточных труб» и др.
Лирический герой, эпатирующий обывателя резкостью, ломкой языка и
богохульством («Арканом в небе поймали бога»), остается романтиком,
одиноким, нежным, страдающим, чувствующим ценность «мельчайшей пылинки
живого».
Стихи Маяковского 1910-х гг. были ориентированы на воспроизведение в
устной форме — с эстрады, на вечерах, диспутах (ср. название его сборника
«Для голоса», 1923; в журналах, газетах и книжных изданиях стихи часто
появлялись в исковерканном цензурой виде). Для восприятия на слух как
нельзя лучше подходили их короткие рубленые строки, «рваный» синтаксис,
«разговорность» и нарочито фамильярная («панибратская») интонация: «... Вам
ли, любящим баб да блюда, жизнь отдавать в угоду?». В сочетании с высоким
ростом («здоровенный, с шагом саженьим») и зычным голосом Маяковского все
это создавало неповторимый индивидуальный образ поэта-борца, площадного
митингового оратора, защитника «безъязыкой улицы» в «адище города», слова
которого не могут быть красивы, они — «судороги, слипшиеся комом».
В жизни Маяковского было немало женщин, были и серьезные любовные
увлечения, и быстротечные романы, и просто флирт. Но лишь три такихсвязи
оказались достаточно долгими и глубокими, чтобы оставить след в его
поэзии. Речь, конечно же, идет о Лиле Брик - героине почти всей
лирики поэта; Татьяне Яковлевой, которой посвящены два превосходных
стихотворения, и Марии Денисовой, ставшей одним из прототипов Марии
"Облака в штанах".
Итак, Лили Юрьевна Брик. Ее отношения с Маяковским начались с
посвящения ей поэмы, на которую его вдохновила другая, а закончились тем,
что он назвал ее имя в посмертной записке. Отношения Владимиа Маяковского и
Лили Брик были очень непростыми, многие этапы их развития нашли
отражение в произведениях поэта; в целом же, показательным для этих
отношений может быть стихотворение "Лиличка!" Оно написано в 1916
году, но свет впервые увидело с заглавием-посвящением "Лиличке" только в
1934 году.
Сколько любви и нежности к этой женщине таят в себе строки:
"...Кроме моря любви твоей,
мне
нету моря,
а у этой любви твоей и плачем не вымолишь отдых.
Захочет покоя уставший слон-
царственный ляжет в опожаренном песке.
Кроме любви твоей,
мне нету солнца,
а я и не знаю, где ты и с кем."
Интересно знакомство Маяковского и Лили Брик. Ведь раньше он узнал
родную сестру Лили - Эльзу, которая впоследствии переехала во Францию и
стала надменитой писательницей Эльзой Триоле, женой писателя-
коммуниста Луи ртона. Это она ввела Маяковского в семью Бриков.
(Забегая вперед, хочу заметить, что именно в доме Эльзы Триоле
произошло знакомство Маяковского с Татьяной Яковлевой). Итак, знакомство с
Лилей Брик состоялось в 1915 году, летом, на даче в подмосковной
Малаховке. Поразительно, что Маяковский, увидев Лилю, мгновенно
переключился с тогда еще незамужней Эльзы на ее уже замужнюю
сестру. И все это творилось в присутствии законного супруга. Трудно
отказаться от мысли, что и сам Брик способствовал сближению Лили и
Маяковского - ведь на почве ревности у супругов не возникло ни единой
ссоры. Да и вообще они практически не ссорились. Маяковский оказался
поначалу находкой для обоих."Интеллектуальный" брак Бриков приобрел некую
завершенность. Появился как бы "человек- ребенок", который мог расти и
развиваться на их глазах. Эстетически Маяковский интересовал обоих
супругов, но философски - только Осипа. Они стали “наседками" Маяковского,
и в этом смысле их можно считать его родителями. Но роль обоих в
большей степени олицетворял Осип Максимович. Лили Юрьевна, пожалуй,
не вполне справилась бы с ролью матери-наставницы, если бы "собственный
ребенок" не влюбился в нее по уши... Лили Юрьевна, несомненно
восхищалась Маяковским как поэтом огромного дарования, как незаурядной
личностью, как человеком с широкой душой. Притом на ее восхищение
Маяковским накладывалось восхищение поэтом Осипа Максимовича.
Тем не менее, рождение любви, по-видимому, не произошло.
Юноши мечтают о поклонницах и путешествиях, - Маяковский немало
ездил по миру, и поклонницы у него были не только на родине. Юноши
грезят любовью без границ, до обожания, до умопомрачения. Маяковский мог
так любить. Но юноши еще верят, что и они могут внушать такую любовь.
А вот этого в жизни Владимира Владимировича, пожалуй, не было. Этим он
был обделен в юношеском и зрелом возрасте. А какая боль и горечь
неразделенной любви в строках поэта:
"Значит опять темно и понуро
Сердце возьму, слезами окапав,
нести, как собака, которая в конуру
несет переезанную поездом лапу".
Не знаю почему, но у меня сложилось такое впечателние, что
Маяковский был одиноким человеком. Его не всегда понимали мать и
сестра. У него не было друзей, которым он мог бы открыть свою душу.
Наконец, его по-настоящему не любила ни одна женщина. И Лиля Брик в том
числе.
На старости лет в минуту какой-то особой откровенности, Лили
Юрьевна призналась поэту Андрею Вознесенскому: "Я любила заниматься
любовью с Осей. Мы тогда запирали Володю на кузне. Он рвался, хотел к
нам, царапался в дверьь и плагал." "После такого признания, 0 писал
Вознесенский, - я полгода не мог приходить к ней в дом. Она казалась
мне монстром. Но Маяковский любил такую, с хлыстом. Значит она
святая..."
1924 год был переломным в отношениях между Маяковским и
Лилей Брик. Намек на это можно найти в стихотворении "Юбилейное",
которое было написано к 125-летию со дня рождения Пушкина, 6 июня
1924 года.
"Я
теперь
свободен
от любви
и от плакатов.
Шкурой
ревности
медведь
лежит
когтист."
Сохранилась записка от Л.Брик к Маяковскому, в которой она
заявляет, что не испытывает больше прежних чувств к нему, прибавляя: "Мне
кажется, что и ты любишь меня много меньше и очень мучиться не будешь."
В начале октября 1928 года Маяковский поехал в Париж, гдеостался
до первх дней декабря. Помимо читсо литературных дел, цельпоездки была
в этот раз особой. 20 октября он покинул Париж и поехалв Ниццу, где
отдыхала его американская подруга Элли Джонс с дочкой. Это было первое
свидание Маяковского с Элли Джонс с 1925 года и первая встреча вообще
с ребенком, отцом которого очевидно был он. Встреча в Нице была, судя
по письмам Элли Джонс к Маяковскому, не очень удачной: уже 25-го октября
он вернулся в Париж.
Вечером того же дня Маяковский познакомился с Татьяной
Алексеевной Яковлевой, молодой русской, приехавшей к своему дяде в
Париж в 1925 году.Их встреча не была случайной. 24 декабря, за день до
знакомства,Татьяна Яковлева написла своей матери в Пензу
:"...пригласили специально в один дом, чтобы познакомить".
Маяковский и Татьяна Яковлева сразу влюбились дрвг в друга. С
первого же дня их знакомства возник новый "пожар сердца", и
засветилась "лирики лента" новой любви. Это сразу увидели и поняли те,
кто был близок Маяковскому и кто был прямым свидетелем этого события.
Эльза Триоле в своих воспоминаниях пишет: "В то время
Маяковскому нужна была любовь." А Р.О. Якобсон помнит слова поэта о том,
что "только большая, хорошая любовь может еще спасти меня." И теперь,
впервые с 1915 года, он встретил женщину, которая была ему "ростом
вровень".
Из воспоминания художника В.И.Шухаева и его жены В.Ф.Шухаевой:
"Маяковский сразу влюбился в Татьяну". И, дальше: "...когда
МАяковский бывал в Париже, мы всегда видели их вместе. Это была
замечательная пара. Маяковский очень красивый, большой. Таня тоже
красавица - высокая, стройная, под стать ему. Маяковский производил
впечатление тихого, влюбленного. Она восхищалась и явно любовалась им,
гордилась его талантом."
О том, что они внешне составляли хорошую пару говорили и другие.
Глядя на них, люди в кайе благодарно улыбались, на улице -
оборачивалиьс вслед им. "Маяковского восхищала ее память на стихи, ее
"абсолютный"слух, и то, что она не парижанка, а русская, парижской
чеканки... элегантная и воспитанная, способная постоять за
себя!"(Ал.Михайлов. ЖЗЛ "Маяковский" М.: 1988 год).
Наконец, прило время рассказать еще об одной женщине в жизни Маяковского.
И пусть она, в отличие от Л.Ю.Брик и Т.А.Яковлевой, не вдохновила
Маяковского на лирические строки, но эта женищан была последней, кто видел
Маяковского живым. Это именно ей поэт делал предложение за минуту до
рокового выстрела. С Вероникой Витольдовной Полонской Маяковского
познакомил О.М.Брик. Это произошло в мае 1929 года, после возвращения
Маяковского из-за границы.
Полонская, дочь известного актеа немого кино, молодая актриса
МХАТа, жена артиста того же театра Михаила Яншина, была необыкновенно
хороша собой. К тому времени она снялась в хроникальном фильме
"Стеклянный глаз", где было несколько игровых эпизодов. Сценарий
фильма написали В.Л.Жемчужный и Л.Ю.Брик. Тогда-то, в конце 1928
года, во время съемок фильма, Полоская и познакомилас с Бриками. А в мае
Осип Максимович знакомит ее с Маяковским. Маяковский, и это не секрет,
любил красивых женщин. И хоть сердце его в это время было не свободно,
им прочно овладела Татьяна Яковлева, но его тянуло к Полонской, и он
стал часто встречаться с нею.
Встречи с Полонской продолжались летом, на юге. Маяковский 15 июля
выехал в Сочи, ге начал свои выступления. ЗАтем он выступает в Хосте,
Гаграх, Мацесте, снова в Сочаи. А в это время там же отдыхала Полонская.
"Тогда, пожалуй, у меня был самый сильный период любви и
влюбленности в него, - вспоминает В.В.Полонская.- Помню, тогда мне
было очень больно, что он не думает о дальнейшей форме наших
отношений. Если бы тогда он предложил бы мне быть с ним совсем - я
была бы счастлива."
Однако Маяковским в это время владело другое чувство. он с
нетерпением ждал осени, поездки в Париж.
Когда "парижская надежда" рухнула, отношения между Маяковским и
Полонской стали крайне нервозными.
Маяковский мрачнел, он старался не впутывать ее в разговоры о
сових неприятностях. Встречи их уже не приносили радости ни тому, ни
другому. ДЕликатность и предупредительность стали чередоваться со
сценами евности; перемены настроения стали резки и неожиданны. Из
воспоминаний В.В.Полонской:
"Я не помню Маяковского ровным, спокойным; или он был
искрящийся, шумный, веселый, или мрачный, молчаливый."
Маяковский с каждым днем делался все раздражительнее, требовал
частых свиданий, и, в конце концов, даже настаивал, чтобы
Полонская бросила Театр. А она была увлечена театром, да еще к тому же,
как раз в это время, впервые получила большую роль в
инсценеровке романа В.Кина "По ту сторону", что для молодой
актрисы явилось целым событием. Из ссоры и разногласия участились, и
не только по причине нерешительности Полонской круто переменить
жизнь, т.е. азвестить с
Яншиным, но и из-за нетерпения и нервозности Маяковского. Встречаться
пиходилось на людях, скрывать близость было уже почти невозможно, а
Владимир Валдимирович был несдержан. "Часто он не мог владеть собой при
постоонних, уводил меня объясняться. Если происходила какая-
нибудь ссора, он должен был выяснить все немедленно. Был мрачен,
молчалив, нетерпим," - вспоминает В.В.Полонская. Резкое объяснение
произошло 11 апреля 1930 года. Казалось - конец. однакоо 12 апреля
Владимир Маяковский позвонил в театр, разыскал Полонскую, просил
встретиться.
Позднее, Вероника Витольдовна вспоминала: "Тринадцатого апреля днем
мы виделись. Он позвонил в обеденное время и предложил ехать набега. Я
сказала, что поеду на бега с Яншиным и мхатовцами, потому что мы уже
сговорились ехать, а его прошу, как мы условились, не видеть меня и не
приезжать. он спросил, что я буду делать вечером. Ясказала, что меня
звали к Катаеву, но что я не поеду к нему, а что буду делать, не знаю
еще. Вечером я все же поехала к Катаеву с Яншиным, Владимир
Владимирович оказался там. Он был очень мрачный и пьяный. При виде меня она
сказал: - Я был уверен, что вы здесь будете!" У Катаева собралось человек
десять. Сидели в темноте, пили чай с печеньем, вино.
По воспоминаниям хозяина вечера, Маяковский был совсем не такой, как
всегда: притихший, домашний. В этот вечер он не острил, не
загорался, как обычно, хотя все остальные гости были в ударе. Весь
вечер Маяковский обменивался записками с Полонской. Вероника Витольдовна в
своих воспоминаниях утверждает, что Маяковский был груб, ревновал, даже
угрожал раскрыть характер их отношений.
В три часа ночи гости разъехались. Как вспоминает Катаев, Маяковский
казался очень больным и утомленным, но на предложеение хозяина остаться -
отказался.
Объяснение, начатое накануне вечером у Катаева, продолжилось в комнате
на Лубянке утром 14 апреля.
Маяковский требовал решить, наконец, все вопросы - и немедленно,
грозил не отпустить Полонскую в театр, закрывал комнату на ключ.
Когда она напомнила, что опаздывает на репетицию, Владимир
Валдимирович еще больше занервничал.
Из воспоминаний В.В.Полонской:
"... Вл.Вл.бысто заходил по комнате. Почти бегал. Требовал что я с
этой же минуты осталась с ним здесь, в этой комнате. он говорил, что я
должна бросить театр немедленно же. Сегодня же на репетицию мне идти не
нужно. Больше того, он сам зайдет в театр и скажет, что я никогда не
приду.
... Я ответила, что люблю его, буду с ним, но не могу остаться
здесь сейчас. Я по-человечески люблю и уважаю мужа и, поэтому, не могу
поступить с ним так.
И театр я никогда не смогу бросить... Вот и на репетицию я
должна обязательно пойти, и я пойду на репетицию, потом домой, сказу
все... и вечером перееду к нему совсем." Но Владимир Владимирович был
не соласен с этим. Он продолжал настаивать на том, чтобы все было
немедленно или совсем ничего не надо."
Полонская ушла. Маяковский отказался ее проводить, только дал
двадцать рублей на такси.
Но едва она притворила дверь, как раздался вычтрел. Какое-то
время (ей показалось, что целую вечность), она боялась войти в
квартиру...
Она застала его еще живым, он еще пытался поднять голову, но
глаза уже были безжизненны. Человек, добровольно уходящий из жизни,
уносит с собой тайну ухода. Никакие объяснения (в том числе и его
собственные), не в силах проникнуть в эту тайну.
Что явилось истинной причиной самоубийства? На
этот вопрос на может быть, на мой взгляд, однозначного ответа. Так
причиной тому мог послужить разрыв с Яковлевой, и не
находившийзавершения роман с Полонской, и заграничная поездка Бриков...
Читая предсмертную записку Маяковского, невольно всплывают в памяти
строки из поэмы, оказавшиеся пророческими:
"Последним будет
твое имя,
запекшиееся на выдранной ядром
губе."
"Лиля! Люби меня!" - это послднеяя строка в предсмертном письме. Это
послдений крик. Вдруг случится ?? Вдруг ее сердце наконец-то
откроется... Ведь ему так не хватало любви в жизни!
В последние дни жизни Маяковский делала отчаянные усилия, чтобы
создать семью. от Вероники Полонской он требовал развода с Яншиным, и в
то же время хлопотал о том, чтобы получить квартиру на одной площадке
с Бриками после их переезда из Гендрикова переулка. Без Лили для
Маяковского невозможна никакая семейная жизнь. И, вообще, без нее жить
невозможно!
Любовь Маяковского к Лиле Юрьевне Брик безмерна. Она была
женщиной его жизни. Он полюбил ее искренно, безоговорочно, хотя и
понимал, что ее любовь к нему носила совершенно другой характер.
В дневнике, написанном во время двухмесячной разлуки еще в 1923
году, есть заглавие "Любишь ли ты меня?", под которым Маяковский
разъясняет, как он понимает любовь Лили Юрьевны к нему: "Для
тебя, должно быть, этос транный вопрос - конечно любишь. Но любишь ли
ты меня? Нет. У тебя не любовь ко мне, у тебя - вообще ко всему любовь.
Занимаю в ней место и я (может быть даже большое), но если я кончаюсь, я
вынимаюсь, как камень из речки, а твоя любовь опять всплывает над всем
остальным. Плохо это? Нет, тебе это хорошо, я б хотел бы так любить."
Читая эти строки, понимаешь, какая огромная разница в их
отношении к любви. Для В.В.Маяковского Лили Юрьевна была всем, длянее
же любовь к Маяковскому не была единственной в ее жизни. Они знали о
романах друг друга, но в отличие от Лили Юрьевны, Маяковский страдал от
этого; даже если он и хотел, он не мог любить так, как она.
Революция была принята Маяковским как осуществление возмездия за всех
оскорбленных в прежнем мире, как путь к земному раю. Позицию футуристов в
искусстве Маяковский утверждает как прямую аналогию теории и практики
большевиков и пролетариата в истории и политике. Маяковский организует в
1918 группу «Комфут» (коммунистический футуризм), деятельно участвует в
газете «Искусство коммуны», в 1923 создает «Левый фронт искусств» (ЛЕФ),
куда вошли его единомышленники — писатели и художники, издает журналы «ЛЕФ»
(1923-25) и «Новый ЛЕФ» (1927-28). Стремясь использовать все художественные
средства для поддержки нового государства, пропаганды новых ценностей,
Маяковский пишет злободневную сатиру, стихи и частушки для агитационных
плакатов («Окна РОСТА», 1918-21). Грубость, четкость, прямолинейность его
поэтического стиля, умение превращать элементы оформления книжной и
журнальной страницы в эффективные выразительные средства поэзии — все это
обеспечивало успех «звонкой силе поэта», целиком отданной на службу
интересам «атакующего класса». Воплощением позиции Маяковского этих лет
стали его поэмы «150 000 000» (1921), «Владимир Ильич Ленин» (1924),
«Хорошо!» (1927).
К концу 1920-х гг. у Маяковского нарастает ощущение несоответствия
политической и социальной реальности вдохновлявшим его с отроческих лет
высоким идеалам революции, в соответствии с которыми он строил всю свою
жизнь — от одежды и походки до любви и творчества. Комедии «Клоп» (1928) и
«Баня» (1929) представляют собой сатиру (с элементами антиутопии) на
обуржуазившееся общество, забывшее о тех революционных ценностях, ради
которых создавалось. Внутренний конфликт с окружающей действительностью
наступавшего «бронзового» советского века несомненно оказался среди
важнейших стимулов, подтолкнувших поэта к последнему бунту против законов
мироустройства — самоубийству.
Реферат на тему: Любовь стихи животворит
Вступительное слово
Основная часть:
«И сердце вновь горит и любит оттого,
Что не любить оно не может»
(по творчеству А.С. Пушкина)
«Я не могу любовь определить...»
(по творчеству М.Ю. Лермонтова)
«Перед тобой синеют без границы...»
(по творчеству А.А. Блока)
«Ты такая же простая, как и все...»
(по творчеству С. Есенина)
«Все отнято: и сила, и любовь...»
(по творчеству А. Ахматовой)
Заключение
Русская поэзия... Это высокая правда о человеке, о его жизни, о жизни
его души; это наше духовное достояние, наша национальная гордость и любовь.
Всякое сильное переживание человека ищет выхода в слове – почти все
влюбленные пишут стихи, даже те, кто в другое время к ним равнодушен. Это
неудивительно, – ведь именно поэзия дает человеку крылья, именно поэзия
выражает и все его чувства. Она помогает ему душевно парить в минуту
восторга, в прекрасный час самозабвенья. Она обнадеживает его в грусти, она
утешает его в горе.
Особенное значение чувству любви придавали поэты, начиная со времени
античности. Любовь не только нравственно обогащала их, в ней они черпали
вдохновение. На священных чувствах любви и дружбы практически целиком
основывалось такое направление в литературе, как сентиментализм, огромное
место любовь занимает в творчестве романтиков.
Полюбив, человек как бы внутренне становится сильней; он душевно
утончается, углубляется, вырастает духовно. Любовь делает человека
достойным всего прекрасного, что есть в жизни, в природе. Он начинает
замечать ночные звезды на далеком небосклоне, начинает замечать и «дневные
звезды» на дне колодца, его вдруг поражает повисшая над землей семицветная
радуга, восхищает яркий диск солнца; неожиданно остро, словно впервые в
жизни, он ощущает нежный весенний запах цветущей сирени, видит дивный
изумруд молодой зелени вокруг...
О любви написано много. Много, потому что написано сотни, тысячи,
десятки тысяч строк (и каких строк!), продиктованных душевным волнением и
глубокими раздумьями.
О любви написано мало. Мало, потому что чувство это – любовь
–неисчерпаемо. Оно и есть сама жизнь. И сколько бы ни было написано о
любви, ее новизна, ее драматизм, многообразие, ее прелесть, обаяние не
могут быть исчерпаны, пока жив на земле человек и пока бьется его сердце.
Вот почему о любви продолжают писать и сегодня. Верно было сказано
философом прошлого, что опыт любви – «самый потрясающий опыт
человека». И сколько бы ни писали об этом великом чувстве, все равно
оценить и выразить нравственную и эстетическую его непреложность очень
трудно.
Поэты, великие поэты объясняют возвышающую человека способность
любить.
Для понимания любви нужна душевная зрелость; ведь испытать невероятную
потребность в близости другого человека можно тогда, когда ты уже готов к
духовному единению с этим единственным человеком. Ведь это и означает найти
себя, свое место в жизни. Вне чувства любви нет настоящего высокого
человеческого существования, Любовь и поэзия зовут человека искать ответы
на все тайны и загадки жизни: «Любовь – дочь познания» (Леонардо да Винчи).
История больших человеческих чувств, выраженных в поэзии, показывает
нам путь восхождения человека ко все большей человечности. Пробуждать лирой
«чувства добрые» – это прекрасное пушкинское определение относится не
только к его, но и ко всей поэзии.
Романтизм русской любовной лирики, в которой отразился человек со
всеми его особенностями, начинается у нас с Пушкина. Напряженнейшая жизнь
сердца поэта утончала его эмоциональный мир, его душевную организацию,
развивала способность великолепно чувствовать все оттенки своих
переживаний.
В лицейский период А.С. Пушкин, занятый поисками собственного стиля,
пишет много подражаний поэтам разных литературных стилей, будь то поэты
античности, классицисты или сентименталисты. Но, несмотря на
подражательность его стихов, в них просматривается вполне
самостоятельная линия любовных переживаний лирического героя. Любовь
становится символом жизни в этот период, любить по Пушкину, значит жить. Но
со временем лирический герой не мог больше предаваться только «страсти
нежной» на пирах с друзьями. Легкая, оптимистическая и жизнеутверждающая
поэзия и понимание любви как легкого время провождения сменяются у Пушкина
гражданскими мотивами. Пушкин постепенно начинает переосмысливать то, что
он воспевал раньше, и любовь поэта получает новое освещение. Поэт как бы
примеряет два равных направления – классицизм и сентиментализм. Ярким
примером этого может служить стих «К Чаадаеву» 1816 года. Пушкин прощается
со своими прежними увлечениями:
Любви, надежды, тихой славы
Не долго нежил нас обман,
Исчезли юные забавы,
Как сон, как утренним туман.
Любовь как интимная эмоция в гражданской лирике Пушкина сближается с
патриотическими чувствами поэта. Теперь это чувство прежде всего к родине.
Пушкин преодолевает то различие, которое существовало между этими чувствами
у поэтов-сентименталистов и поэтов-классицистов, В послании к «К Чаадаеву»
он пишет:
Мы ждем с томленьем упованья
... Минуты верного свидания.
Сравнивая это ожидание вольности с томлением любовника, поэт
соединяет несовместимое раньше понятие любви к женщине и любви к родине. В
этот же период Пушкин развивает и иную трактовку темы как главную в его
концепции любви. Это проявляется в стихотворении «К Каверину», написанное в
1817 году, это послание – прощание с безумством лицейских лет, но не с
темой любви. Здесь любовь – способ ухода поэта от окружающего его мира,
ухода от черни. Любовь и свобода – вот что теперь питает вдохновение поэта.
Об этом говорит он в стихотворении «К Плюсковой»:
Любовь и тайная свобода
Внушали сердцу гимн простой.
«Любовь и тайная свобода», то есть уход от мира в глубину своих
чувств, где поэт полностью независим, вот что, в понимании Пушкина,
необходимо для творчества. Идеи любви и свободы пройдут через все
творчество Пушкина. Но вначале они объединяются в романтической лирике.
Южная ссылка и отрыв поэта от общества оказывает большое влияние на
творчество поэта, он ощущает себя изгнанником, наподобие романтических
героев Байрона. Романтизируется и Пушкинская любовь. Это уже не шалость
юных лет и не высокое патриотическое чувство, но глубокая, драматическая
страсть. В стихотворении «Прощание», посвященном Осиповой, поэт говорит:
Болезнь любви в душе моей,
Я вас люблю – хоть я бешусь...
Любовь – это болезнь, в состоянии которой человек обманывает сам
себя: «Я сам обманываться рад». Героиня этого стихотворения не имеет имени,
это образ обобщенный, для Пушкина – романтика не столь важен адресат,
сколько буря переживаний и страстей, кипящих в душе. Тогда стихи сливаются
в один невыразимый порыв страсти.
Романтическая любовь Пушкина часто безответна, она горит и сжигает
сама себя, как в стихотворении «Сожженное письмо»:
Прощай, письмо любви
... гори, письмо любви.
Готов я, ничему душа моя не внемлет.
Любовь, как свеча, сгорает за короткий миг, и от нее остается лишь
пепел и опустошенная душа. Этот горестный финал, думается, заставляет поэта
разочароваться в романтической любви. Нужна ли такая свободная любовь
поэту, которая не оставляет ничего в душе, опустошает душу? Ведь в этом
случае сгорает и источник вдохновения. Пушкин начинает искать новый
источник. Эти поиски побуждают поэта переосмыслить и тему любви,
возвращаясь к истокам – именно к сравнению любви со свободой души и
свободой чувств. Теперь Пушкин понимает, что романтическая любовь хороша
лишь верой человека в нее, хотя эта вера недолговечна. И поэт создает
совершенно новую философию любви.
Я вас любил так искренне, так нежно
Как дай вам 6ог любимой быть другим.
Из этого стихотворения ясно видно, что Пушкин поднимается намного
выше над романтической традицией в понимании любви. Для Пушкина такая
любовь есть долгожданное умиротворение и успокоение, а также источник
внутренней свободы и гармония творчества, Любовь облагораживает душу и
вдохновляет поэта, освобождает его от низменных проявлений жизни. Любовь
ведет поэта к высокой цели: «Давно, усталый раб, замыслил я побег», –
говорит Пушкин в стихотворении «Пора, мой друг, пора», обращенном к своей
жене. Состояние «неги» здесь – это дружба и любовь, «труды» – творчество, в
других же проявлениях жизни поэт не считает себя свободным, там он «усталый
раб». Любовь у него приобретает оттенок жертвенности и рыцарственности, она
также безответна, как романтическая, возможно, также несчастлива, но отнюдь
не бесплодна, Пушкин открывает читателю самоценность любви. Любовь, в
понимании поэта, уже само по себе великое счастье («На холмах Грузии...»)
И сердце вновь горит и любит – оттого,
Что не любить оно не может.
Возлюбленная же его сравнивается с Мадонной, она «чистейшей прелести
чистейший образец», который прекрасен в своей недосягаемости, «Исполнились
мои желания», – говорит Пушкин. Он счастлив в умиротворении в своем чувстве
и ничего не требует взамен. Любовь – священное чувство для поэта, из этого
рождается творчество поэта. Об этом говорится в стихотворении «Я помню
чудное мгновенье», посвященное А.П. Керн. Явление возлюбленной – это
момент, когда «И сердце бьется в упоенье, и для него воскресли вновь, и
божество, и вдохновенье, и жизнь, и слезы, и любовь». А.С. Пушкин развил и
принципиально обогатил живым содержанием тему интимных чувств. Особенно
дороги нам в его творчестве рыцарское понимание любви, гармония чувств,
даже не разделенных. Любовь в пушкинском понимании всегда будет для нас
идеалом, к которому вечно стремится человек. Пушкинские традиции
изображения любви во всех ее проявлениях затем были унаследованы русскими
поэтами. Лирическая исповедь поэта, открывающая читателю душевные тайны
его, все-таки при всей искренности, останавливается там, где вместо
общечеловеческого выражения чувств начинает являться выражение чувств
определенного лица. Любовная лирика Пушкина всегда была своеобразным
художническим исследованием высокого чувства. Даже в самых интимных стихах
Пушкина, относящихся к Амалии Ризнич, Е.К. Воронцовой, К.А. Собаньской,
А.П. Керн, Н.К. Гончаровой, выражаются чувства, а не чувственность. В
любовной лирике поэта всегда есть духовная высота.
Я не могу любовь определить,
Но эта страсть сильнейшая! - любить
Необходимость мне, и я любил
Всем напряжением душевных сил
Эти строки из стихов «1831-го, июня, 11 дня» – словно эпиграф к
лирике Лермонтова, лирике «сильнейших страстей» и глубоких страданий. И
хотя Лермонтов вступил в русскую поэзию прямым наследником Пушкина, эта
вечная тема – тема любви – зазвучала у него совершенно по-иному. «Пушкин –
дневное, Лермонтов – ночное светило нашей поэзии» – писал Д.
Мережковский. И воистину, если для Пушкина любовь – источник счастья, то
для Лермонтова она неразлучна с печалью. У Михаила Юрьевича мотивы
одиночества, противостояния героя-бунтаря «бесчувственной толпе»
пронизывают и стихи о любви, в его художественном мире высокое чувство
всегда трагично. Лишь изредка в стихах юного поэта мечта о любви сливалась
с мечтой о счастье. «Меня бы примирила ты
С людьми и буйными страстями» – писал он, обращаясь к Н.Ф.И. –
Наталии Федоровне Ивановой, в которую был страстно и безнадежно влюблен. Но
это лишь одна, не повторившаяся больше нота. Весь же цикл
посвященных Ивановой стихов – это история неразделенного и оскорбленного
чувства:
Я недостоин, может быть,
Твоей любви; не мне судить,
Но ты обманом наградила
Мои надежды и мечты,
И я скажу, что ты
Несправедливо поступила.
Перед нами словно страницы дневника, где запечатлены все оттенки
пережитого: от вспыхивающей безумной надежды до горького разочарования.
Лирическому герою суждено остаться одиноким и непонятым, но это лишь
усиливает в нем сознание своей избранности, предназначенности для иной,
высшей свободы и иного счастья – счастья творить. Завершающее цикл
стихотворение – одно из самых прекрасных у поэта – это не только
расставание с женщиной, это и освобождение от унижающей и порабощающей
страсти:
Ты позабыла; я свободы
Для заблуждения не отдам...
Контраст между высоким чувством героя и «коварной изменой» героини в
самом строе стиха, насыщенном антитезами, столь характерными для
романтической поэзии:
И целый мир возненавидел,
Чтобы тебя любить сильней...
Этот типично романтический прием определяет стиль не только одного
стихотворения – на контрастах, противопоставлениях построена вся лирика
поэта. И рядом с образом «изменившегося ангела» под его пером возникает
другой женский образ, возвышенный и идеальный:
Улыбку я твою видал,
Она мне сердце восхищала...
Эти стихи посвящены Варваре Лопухиной, любовь к которой не угасла у
поэта до конца дней. Пленительный облик этой нежной, одухотворенной женщины
предстает перед нами и в живописи, и в поэзии Лермонтова. Но и в стихах,
посвященных Варваре Александровне, звучит тот же мотив разлуки, роковой
неосуществимости счастья:
Мы случайно сведены судьбою,
Мы себя нашли один в другом,
И душа сдружилася с душою,
Хоть пути не кончить им вдвоем!
Отчего же так трагична судьба любящих? Известно, что Лопухина
ответила на чувство Лермонтова, между ними не было непреодолимых преград.
Разгадка, наверное, кроется в том, что лермонтовский «роман в стихах» не
был зеркальным отражением его жизни. Поэт писал о трагической невозможности
счастья в этом жестоком мире, «среди ледяного, среди беспощадного света».
Перед нами опять возникает романтический контраст между высоким идеалом и
низкой действительностью, в которой он осуществиться не может. Поэтому
Лермонтова так притягивают ситуации, таящие в себе нечто роковое. Это может
быть чувство, восставшее против власти «светских цепей»:
Мне грустно, потому что я тебя люблю,
И знаю: молодость цветущую твою
Не пощадит молвы коварное гоненье.
Это может быть гибельная страсть, изображенная в таких
стихотворениях, как «Дары Терека», «Морская Царевна».
Лермонтовский герой будто бежит от безмятежности, от покоя, за
которым для него – сон души, угасание и самого поэтического дара. В основе
любовной романтической лирики лежат вполне конкретные факты, от которых
отталкивается Лермонтов. Хотя реальные эпизоды даны только намеками, суть
их почти всегда вполне ясна. Измена любимой, ее жестокая холодность – все
это достаточно общие, но вполне с тем не выдуманные страдания, пережитые
самим поэтом. Вот он замечает юное создание «в веселом вихре бала», но не в
силах поддаться очарованию: он «угнетен» «совсем иным, бессмысленным
желанием», перед ним «пролетала тень с насмешкою пустой», он не может
«забыть черты другие».
Лермонтовский герой вовсе не уверен, что люди и даже «родная душа»
любимой женщины поймут и оценят его высокие побуждения, ради которых он
готов на зло. Если для Пушкина торг не совместим с бескорыстием чувства,
любовь с кощунством над ней, то для Лермонтова даже бескорыстная любовь
гибельна. Для Лермонтова любовь изначально трагична, в ней совместились зло
и добро, жизнь и смерть.
Для Лермонтова важна также более сложная коллизия между временной и
вечной страстью. «Желанья», «любовь», «страсти», т.е. переживания, в
которых герой хотел бы найти себя и таким образом обрести смысл жизни,
отвергаются вследствие их временности, конечности:
Желанья!.. что пользы напрасно и вечно желать?..
Любить... но кого же?.. На время - не стоит труда,
А вечно любить невозможно.
Что страсти? - ведь рано иль поздно их сладкий недуг
Исчезнет при слове рассудка...
Нет, в поэтическом мире Лермонтова не найти счастливой любви в
обычном ее понимании. Душевное родство возникает здесь вне «чего б то ни
было земного», даже вне обычных законов времени и пространства. Вспомним
поразительное стихотворение «Сон». Его даже нельзя отнести к любовной
лирике, но именно оно поможет понять, что есть любовь для лермонтовского
героя. Для него это прикосновение к вечности, а не путь к земному счастью.
Такова любовь в том мире, что зовется поэзией М.Ю. Лермонтова.
М.Ю. Лермонтов – продолжатель русской и мировой романтической школы.
Он выразитель мощного человеческого духа. Идея слияния свободолюбия с
разочарованностью жизнью была ему близка. Любовь ощущалась им как
стремление человека слиться с бесконечным, переходящим за пределы жизни.
Поэтические традиции XX века зеркально отразились в лирике А. Блока.
Он «заимствовал» образы, идеи у любимых им поэтов-классиков – у Пушкина,
Лермонтова.
А.А. Блок, бесспорно, – первый лирик своего времени. Поэт вошел в
литературу как певец Прекрасной Дамы. Удивительное откровение юной души –
высший взлет, озаренность, романтический порыв, томление, предчувствие,
восторг, душевная чистота – это ранний А.А. Блок.
Блок впервые в жизни испытал любовь к женщине, и это оказалось мощным
стимулом творческого роста. Вместе с тем встреча с Садовской раскрыла уже
определившиеся к этому времени какие-то важные особенности творческого
мироощущения Блока. Он посвящает ей стихи, пишет ей «Ты», называет ее «Мое
Божество», «моя лучезарная звезда, мой Бог, мое счастье и надежда»,
признается: «моя душа жаждет только тебя». Блок почувствовал себя в романе
с Садовской поэтом, но понял также и то, что «любовь» и «жизнь» для него
несовместимы. Любовная драма и последующее прозрение здесь уже прочно
вплетены в городской «пейзаж». Роман с Садовской открыл, пояснил Блоку
много в нем самом. Поэтому к встрече и затем решительному объяснению с
Любовью Дмитриевной Менделеевой Блок подошел сложившейся поэтической
личностью, со своей художественной позицией по отношению к миру, людям,
женщине. Появление в лирике Блока образа Царевны, «чистой Мадонны», которой
суждено открыть поэту новые горизонты жизни, указать «путь из мрака к
свету». Этот идеальный образ, целиком неземной и отвлеченный, создавался на
почве вполне земных и реальных впечатлений, получаемых, с одной стороны, от
подходящего к концу романа с Садовской, с другой – от знакомства с
Менделеевой. Возникший ранее в его творчестве образ неземной подруги,
царевны, под воздействием впечатления, произведенного на поэта Любовью
Дмитриевной, оформился и укрепился как образ Прекрасной Дамы, Произошло
открытие новой большой темы, повлиявшее на творчество многих поэтов начала
века.
«Стихи о Прекрасной Даме» - явление, стоящее особняком в русской
поэзии. Уже само название стоит вне традиции: Культа Прекрасной Дамы наша
поэзия не знала. Культ творит сам поэт. Это высокое, верное, рыцарское
служение юноши-поэта своей мечте о неземной любви, беззаветное восхищение
той, кто кажется ему высшим воплощением земного совершенства, царицей мира.
Вечной Женственностью. Каждая встреча с ней – событие, имеющее глубокий
смысл, за ним – тайна.
Предчувствую Тебя. Года проходят мимо –
Все в облике одном предчувствую Тебя.
Весь горизонт в огне – и ясен нестерпимо,
И молча жду, – тоскуя и любя.
Название «Стихи о Прекрасной Даме» – чужеродное, романское, но Блок
не поселяет ту, которой поклоняется, в средневековые замки. Та, которой
имени нет, является ему среди русских полей и лугов, среди таинственной и
прекрасной природы, расстилающейся за порогом шахматовского дома: русская
лирика нерасторжима с русской природой.
Прекрасная Дама – не только символ единства и гармонии. Она владеет
тайной жизненного равновесия, скрытой от живущих на земле. Образ Царицы
создавался на основе реальных земных впечатлений; это был путь, «снизу»
«вверх», от «земного» к «неземному».
Замкнутый внутри своего «я», лирический герой Блока жаждет
освобождения, света, воли, – и эту свою жажду сопрягает с обликом
«возлюбленной», «царицы», которой суждено открыть ему путь «из мрака к
свету».
Многое в юношеской лирике Блока условно и традиционно. Но основная
коллизия найдена сразу, выражена отчетливо и не зависит от традиции. В
«Стихах о Прекрасной Даме» она усложняется, образ «холодной богини»
приобретает черты Прекрасной Дамы. Роли в «Стихах...» распределены точно и
определенно: «она» – «царица чистоты», «он» – «раб», возносящий хвалу:
Перед Тобой синеют без границы
Моря, поля, и горы, и леса...
А здесь, внизу, в пыли, в уничиженьи...
Безвестный раб, исполнен вдохновенья,
Тебя поет. Его не знаешь Ты...
Поэт оказывается не только героем лирического цикла, «рыцарем»
Прекрасной Дамы, но и главным лицом сценического «действа». Таинственное
проникновение в сущность мира и мироздания, чем и была для Блока любовь,
дробится в стихах цикла на множество маленьких сцен, действий, составляющих
одно большое «повествование».
Внутренней динамикой обладает центральный образ цикла – образ
Прекрасной Дамы. Он проделывает в своей эволюции сложный путь
видоизменений: земной облик Л.Д. Менделеевой вызывает в памяти ассоциации с
«героиней» юношеских стихов, чей образ в свою очередь разрастается в образ
Прекрасной Дамы, но уже в соединении с представлением о живом человеке. В
«Стихах ...» лирический герой был введен как характер человека,
находящегося во власти «злых законов времени». Над человеком как бы
тяготеет «проклятие времени», которое и делает его средоточием мировых
процессов.
На фоне среди «знаков» – закатов, зорь, туманов происходит
мистическое явление той, чье имя пишется поэтом с большой буквы. У нее
множество имен: Закатная Таинственная Дева, Дочь Света, Владычица
Вселенной, Дочь Блаженной страны, Вечная Любовь, Хранительница Дева,
Величавая Вечная Жена, Российская Венера. Она – Невозмутимая, Тихая, Ясная,
Певучая, Далекая, Светлая, Ласковая, Святая. Певец Прекрасной Дамы творит
свой идеал в неизмеримом разрыве мечты с действительностью. И как ни
вневременна Прекрасная Дама, а действительность вторгается и в этот
изолированный мир мечты, нарушая гармонию. Где-то таится пока еще смутное
ощущение неблагополучия в большом мире и в душе поэта.
Мне страшно с Тобой встречаться.
Страшнее Тебя не встречать...
А хмурое небо низко –
Покрыло и самый храм.
Я знаю: Ты здесь. Ты близко.
Тебя здесь нет. Ты – там.
Однако образ Прекрасной Дамы тускнел, раздваивался. Начиналась
страшная, никем не изжитая трагедия души. Прекрасная Дама покинула Блока -
навсегда Она отошла «в поля без возврата». Единая направленность творчества
– гимны той, всецелая погруженность в мечту – исчезла, мир становится
многообразен. Мир тревожный, страшный, но и влекущий.
Ты - уже с маленькой буквы. Здесь путеводным огоньком мерцал вдали
тот образ, который так ярко и нежно светил.
А. Блок – властитель душ читательских поколений XX века. Его
творчество составляет важнейшую главу во всей истории любовной поэзии. Поэт
является олицетворением многозвучного, многокрасочного и прекрасного мира
любви и нежности.
Имя Сергея Есенина хорошо известно любителям поэзии. Его лирика
никого не оставит равнодушным. Она проникнута горячей любовью к родине, к
природе. Любовная лирика заслуживает отдельного разговора о творчестве
поэта. Радость встречи, тоска разлуки, порыв, грусть, отчаяние –
разнообразные переживания отразились в лирике поэта.
Любовь поэта ... У Есенина она целомудренно-прекрасна, светла и
трагична, озарена надеждой, родниковой чистотой и верой. Любовная лирика
Есенина дорога читателям тем, что он более других поэтов стремился душой к
добру и любви.
Первое известное стихотворение о любви датировано 1910 годом.
Лирическому герою было тогда всего 15 лет. Но какая страстная песнь
вырывается из юного сердца:
... Знаю, выйдешь к вечеру за кольцо дорог,
Сядешь в копны свежие под соседний стог.
Зацелую допьяна, изомну, как цвет,
Хмельному от радости пересуду нет...
Поэт не мог в то время иметь любовный опыт, но искренность чувства
подсказала ему верные слова. Он в своем воображении нарисовал картину
будущего свидания с любимой, как бы услышав подсказку самой природы. И
действительно, читатель ощущает запах свежего сена, перемешанный с ароматом
девичьих волос, хмель от вечернего августа и звона падающих звезд. В такой
обстановке поэт угадывает и языческий темперамент наших далеких предков.
Передать чувства любви к женщине через образы природы было для
Есенина так естественно, как будто сам он был частью этой неброской,
глубокой в своей печали и радости русской природы. Первые разочарования еще
струились нежным светом, а не болью:
Не бродить, не мять в кустах багряных
Лебеды, и не искать следа.
Со снопом волос твоих овсяных
Отоснилась ты мне навсегда ...
Далее поэт делает в этом стихотворении замечательный по широте и
доброте души вывод: «Все ж кто выдумал твой гибкий стан и плечи – к светлой
тайне приложил уста». Здесь уже попытка осмыслить любовь как нечто
божественное, высшее, стоящее над природой и человеком.
Для поэта-гуманиста было важно не нравственное падение лирического
падения, а духовное возрождение, пробуждение и утверждение в его душе и
сердце вновь светлого чувства любви и надежды. Так появляется вторая часть
книги «Москва Кабацкая» – цикл стихов «Любовь Хулигана», посвященный
актрисе Августе Миклашевской. Цикл включает в себя стихи «Заметался пожар
голубой», «Ты такая же простая, как и все», «Пускай ты выпита другим»,
«Дорогая, сядем рядом», «Мне грустно на тебя смотреть», «Ты прохладой меня
не мучай», «Вечер черные брови насупил». Но полоса разочарований,
несомненно, должна была еще раз уступить место неистовому восторгу любви,
разжечь сердце поэта жертвенным огнем. В 1924 году появляются
стихотворения, составившие цикл «Персидские Мотивы». Известно, что Есенин
никогда не был в Персии, а написал эти стихи на юге России, но несведущий
человек, прочитав гениальные строки любви, ни секунды не усомнится в их
географической принадлежности. Таков талант! Он обладает волшебным
свойством перемещаться во времени и пространстве. И вот появляются
прекрасные по композиции и художественной наполненности стихотворения.
Шаганэ ты моя, Шаганэ!
Потому, что я с севера, что ли,
Я готов рассказать тебе поле,
Про волнистую рожь при луне.
Шаганэ ты моя, Шаганэ ...
В этом прекрасном цикле поэт высказывает мысли о свободе женщин. Его
не могло не огорчать бесправное положение женщин-южанок.
Мы в России девушек весенних
На цепи не держим, как собак,
Поцелуям учимся без денег,
Без кинжальных хитростей и драк ...
Есенин гордится, что его страна не закабаляет любовь, что в России к
женщине относятся с преклонением. И в знаменитом «Письме к женщине» при
всем горьком, исповедальном выходе чувств все же сохраняется власть добра и
света, никогда не оставляющие душу поэта:
Живите так,
Как вас ведет звезда,
Под кущей обновленной сени...
В жизни, вне творчества, Есенин пережил несколько любовных трагедий и
разрыв с женщинами. Но и после разрыва с ним эти женщины продолжали любить
поэта, относясь к этому как к божественному подарку жизни. Они оказались
правы. Мир любви С. Есенина стал бесценным достоянием культуры всего
человечества. Особенностью лирики Есенина является то, что лирический герой
любит земную женщину; все его стихи о любви конкретны, адресованы кому-
либо. Любовная лирика поэта по-прежнему волнует читателя, заставляет
посмотреть на жизнь по-иному.
До Анны Ахматовой история знала много женщин-поэтесс, но только ей
удалось стать женским голосом своего времени, женщиной-поэтом вечного,
общечеловеческого значения. Возникает вопрос: «Что же значит любовь для
женщины?». Ответить на этот вопрос поможет образ лирической героини.
Ахматова впервые в русской литературе явила в своем творчестве
универсальный лирический характер женщины. Ее героиня – не окруженная бытом
и сиюминутными тревогами, но бытийная, вечная женщина. Героиня не совпадает
с личностью автора, она лишь своеобразная маска, представляющая ту или иную
грань женской души и судьбы. Трагизм ахматовской героини углубляется
постоянным мотивом непонимания, неприятия лирическим адресатом-мужчиной
женщины-поэта:
Он говорил о лете и о том,
Что быть поэтом женщине – нелепость.
Как я запомнила высокий царский дом
И Петропавловскую крепость!
Лирика Ахматовой периода ее первых книг («Вечер», «Четки», «Белая
стая») – почти исключительно лирика любви. Ее новаторство как художника
проявилось первоначально именно в этой традиционно вечной, многократно и до
конца разыгранной теме. Новизна любовной лирики А. Ахматовой бросилась в
глаза современникам чуть ли не с первых ее стихов, опубликованных еще в
«Аполлоне».
Любовную лирику Ахматовой отмечает глубочайший психологизм, Ей, как
никому, удалось раскрыть самые заветные глубины женского внутреннего мира,
переживаний, состояний и настроений. Она утвердила «права гражданства»
«непоэтических» обыденных реалий в высокой поэзии чувств.
Поэтесса воздает должное высокой общечеловеческой роли любви, ее
способности окрылять любящих. Когда люди попадают под власть этого чувства,
их радуют мельчайшие повседневные детали, увиденные влюбленными глазами.
Ведь звезды были крупнее,
Ведь пахли иначе травы,
Осенние травы.
И все же ахматовская любовная лирика – прежде всего лирика разрыва,
завершения отношений или утраты чувства. Почти всегда ее стихотворение о
любви – это рассказ о последней встрече или о прощальном объяснении. Но и
состояния расставания у нее удивительно разнообразны:
это и остывшее чувство, и непонимание, и соблазн, и ошибка, и трагическая
любовь поэта. Словом, все психологические грани разлуки нашли воплощение в
ахматовской лирике. Именно ей удалось дать любви «право женского голоса» и
воплотить в лирике женские представления об идеале мужественности,
представить богатую палитру «мужских обаяний» – объектов и адресатов
женских чувств.
А. Ахматова о любви писала то с потрясающей нежностью:
И томное сердце слышит
Тайную весть о дальнем ...
То вновь драматично, с тяжелым предчувствием:
А наутро встанешь с новой загадкой,
Но уже не ясной и не сладкой
И омоешь пыточной кровью
То, что люди назвали любовью,
Говоря о любовной лирике Ахматовой, критики впоследствии замечали,
что ее любовные драмы, развертывающиеся в стихах, происходят как бы в
молчании: ничто не разъясняется, не комментируется, слов так мало, что
каждое из них несет огромную психологическую нагрузку.
Тема уязвленной и даже «беснующейся» совести придает любовной лирике
Ахматовой резко оригинальный характер, эта тема широко раздвигает рамки
традиционного любовного треугольника, показывая нам человеческую душу в ее
страданиях, боли. В ее лирике всегда речь идет о чем-то большем, чем
непосредственно сказано в стихотворении:
Вес отнято: и сила, и любовь.
В немилый город брошенное тело
Не радо солнцу. Чувствую, что кровь
Во мне уже совсем похолодела.
Стихи Ахматовой о любви – все! – патетичны. Но стихи ранней Ахматовой
– в «Вечере» и в «Четках» – менее духовны, в них больше мятущейся
чувственности, суетных обид, слабости; чувствуется, что они выходят из
обыденной сферы, из привычек среды, из навыков воспитания, Начиная уже с
«Белой стаи», в «Подорожнике», «Anno Domini» и в позднейших циклах любовное
чувство приобретает у нее более широкий и духовный характер. От этого оно
не сделалось менее сильным. Стихи 20-х и 30-х г.г., посвященные любви, идут
по самым вершинам человеческого духа, Они не подчиняют себе всей жизни, как
это было прежде, но зато все существование вносят в любовное переживание
всю массу присущих им оттенков. Любовь стала не только более богатой и
многоцветной, но – в минуты потрясений – трагедийной. Примером такого
стихотворения является стихотворение «Небывалая осень построила купол
высокий ...».
«И как преступница томилась любовь, исполненная зла». В ее любовных
стихах можно встретить и неожиданные мольбы с проклятиями, и контрастное с
безысходным, и опустошенность, и нежность с яростью. Нередко любовь, ее
победительная властная сила оказывается в ее стихах, к ужасу и смятению
героини, обращенной против самой же ... любви!
Я гибель накликала милым,
И гибли один за другим,
О, горе мне! Эти могилы
Предсказаны словом моим.
Любовная лирика 20-30-х гг. обращена к внутренней, постоянно-духовной
жизни. Стихи этого периода, в общем, более психологичны. Пластичность
ахматовского любовного стиха не предполагает описательности, медленной
текучести или повествовательности. Перед нами по-прежнему – взрыв,
катастрофа, момент неимоверного напряжения двух противоборствующих сил,
сошедшихся в роковом поединке:
Но если встретимся глазами –
Тебе клянусь я небесами,
В огне расплавится гранит.
(О, жизнь без завтрашнего дня!..)
Недаром в одном из посвященных ей стихотворений «Она» Н. Гумилева
Ахматова изображена с молниями в руке:
Она светла в часы томлений
И держит молнии в руке,
И четки сны се, как тени
На райском огненном песке.
Любовная лирика Ахматовой завоевала читательские круги и поколения,
и, не переставая быть объектом восхищенного внимания тонких ценителей, явно
выходила из узкого круга читателей. Ведь это поэзия любви, темы
неиссякаемой и вечно меняющейся, но всегда остающейся интересной и близкой
людям любого человеческого общества. Ахматова ввела свои коррективы в
масштаб этого вечного чувства, пронизала его своими высокими идеалами и
целями, в частности внесла в мир взаимоотношений мужчины и женщины высокую
и благородную идею подлинного равенства – в области чувства.
Поэзия А. Ахматовой облагораживает чувства, возвышает, очищает душу.
Она стала драгоценнейшим достоянием ума и сердца читателей разных поколений
и идей.
Особенно примечательно для русской поэзии то, что она нежна, чиста,
чутка; она настраивает своего читателя на возвышенный лад, И если в стихах
слышится иногда дыхание знойной, захватывающей страсти, то было бы ошибкой
смешивать ее с элементарной чувственностью. У многих поэтов любовь не
отрывается от земли, от конкретных ситуаций, но, тем не менее, это любовь
поэта. Он находит в обычной земной любви нечто возвышенно-романтическое. И
то, что кажется подчас грубоватым, обнаженным в реальной жизни, он
поднимает.
Стихи о любви отражают время, судьбу страны. Вот почему так много
тревожных предчувствий, так много горести и боли в нежных, интимных стихах.
Человек не может жить только сердцем и только в женщине или в мужчине
находить весь смысл жизни; так он мог бы дойти до самого противоположного
истинной любви – до эгоизма. И, напротив, отказавшись от любви и
приобщившись только к высоким интересам общества, человек не избежал бы
чувства внутренней неполноты. А может быть, внес бы в свою деятельность
сухость и холодность, идущие от черствости души.
Любовь, может быть, стала другой; она, как и всякий живой организм,
развивается, принимает какие-то отличные от прошлых времен духовно-телесные
очертания и формы, на нее всегда ложатся отблески от всех красок века. Но
будет печально, если исчезнет в любви начало поэтическое, художественное.
Каждый по-настоящему влюбленный человек, даже если он никогда не брал
карандаша в руки и не написал ни одной строки, – художник. Так было в
прошлом, так должно быть и сегодня. Пока люди любят друг друга, жизнь
торжествует. Ведь любовь и жизнь – синонимы. И это, как в зеркале, отражено
в поэзии. Правильно сказал Н. Карамзин: «Любовь стихи животворит».
Литература:
1. Е.А. Маймин «Пушкин, Жизнь и творчество» (Москва, 1982 г.).
2. В. Турбин «Пушкин, Гоголь, Лермонтов» (Москва, 1973 г.).
3. В.И. Коровин «Творческий путь М.Ю. Лермонтова» (Москва, 1973 г.).
4. Л.К. Долгополов «Александр Блок» (Ленинград, 1978г.).
5. Я. Юшин «Поэзия Сергея Есенина» (Москва, 1966 г.).
6. И.А. Павловский «Анна Ахматова. Жизнь и творчество» (Москва, 1991г.).
7. «Песнь любви» (вступительное слово С.М. Магидсон) (Москва, 1988г.).
| |
