|
Реферат: Библейские мотивы в лирике Тютчева (Литература)
Министерство Образования РФ Ново – Ивановская общеобразовательная средняя
школа с углубленным изучение отдельных предметов
Содержание.
1. Введение………………………………………………..стр.
2. Страницы жизни Ф. И. Тютчева……………………. стр.
3. Натурфилософские представления Тютчева о мире...стр.
4. Библейские мотивы в лирике Ф. И. Тютчева………..стр.
5. Проблема разлада человека с природой……………..стр.
6. Заключение…………………………………………….стр.
Введение.
Уже современники Тютчева называли его поэтом мысли. Действительно, Тютчев в
своем творчестве выступает не только как большой мастер поэтического слова,
но и как мыслитель. По отношению к Тютчеву мы вправе говорить не только о
мироощущении, миросозерцании, но и о его мировоззренческой системе. Правда,
она получила своеобразное выражение и воплотилась не в философском
сочинении, а в полных художественного совершенства стихах. Философские
мысли поэта, которыми проникнуты созданные им образы и картины, поэтические
высказывания не представляют собой разрозненных тезисов, противоречивых
обобщений, вызванных разными событиями жизни. В его поэтических философских
созерцаниях и раздумьях есть внутренняя связь, а в стихах интенсивность
философской мысли имеет определенную целенаправленность.
Последнее время, в связи с ожидающимся концом света, стало очень модно
обращаться к существующим предсказаниям, составлять личные и семейные
гороскопы, пытаться заглянуть в будущее. Среди филологов и литературоведов
существует тенденция поиска библейских мотивов в творчестве писателей и
поэтов.
Цель моей работы выявить и показать на примерах имеющиеся в лирике Ф. И.
Тютчева библейские мотивы. Для достижения данной цели, был поставлен ряд
задач:
1. Ознакомиться с биографией поэта.
2. Охарактеризовать натурфилософскую мировоззренческую систему Ф. И.
Тютчева.
3. Проследить в творчестве автора библейские мотивы.
4. Выявить причины разлада человека с природой в лирике Ф. И. Тютчева.
Решению этих задач и просвещенны четыре главы моей работы.
Глава 1.
Страницы жизни Ф. И. Тютчева
Первой биографической чертой в жизни Тютчева, и очень характерной, сразу
бросающийся в глаза, представляется невозможность составить его полную,
подробную биографию. Однако ж, несмотря на скудость внешнего
биографического материала, мы все же в состоянии наметить – и наметим
сейчас те наружные биографические рамки, внутри которых совершалось
самовоспитание его таланта, вообще его внутренняя духовная жизнь, а только
она и заслуживает вполне серьезного, общественного внимания.
Федор Иванович был второй, или меньший, сын Ивана Николаевича и Екатерины
Львовны Тютчевых и родился в 1803 году 23 ноября, в родовом тютчевском
имении, селе Овстуг Орловской губернии Брянского уезда. Тютчевы
принадлежали к старинному русскому дворянству. В половине XVIII века, если
верить запискам Добрынина, брянские помещики Тютчевы славились лишь
разгулом и произволом, доходившими до неистовства. Однако же отец Федора
Ивановича, Иван Николаевич, не только не наследовал этих семейных свойств,
но, напротив, отличался необыкновенным благодушием, мягкостью, редкой
чистотой нравов и пользовался всеобщим уважением. Окончив свое образование
в Петербурге, в греческом корпусе, основанном Екатериной в ознаменование
рождения великого князя Константина Павловича и под влиянием мысли о
«Греческом прожекте», Иван Николаевич дослужился в гвардии поручика и на 22
году жизни женился на Екатерине Львовне Толстой, которая была воспитана,
как дочь, родной своей теткой, графиней Остерман. Затем Тютчевы поселились
в Орловской деревне, на зиму переезжали в Москву, где имели собственные
дома и подмосковную дачу, – одним словом, зажили тем известным образом
жизни, которым жилось тогда так привольно и мирно почти всему русскому
зажиточному, досужему дворянству, не принадлежавшему к чиновной
аристократии и не озабоченному государственной службой. Не выделяясь ничем
из общего типа московских боярских домов того времени, дом Тютчевых –
открытый, гостеприимный, охотно посещаемый многочисленной родней и
московским светом – был совершенно чужд интересам литературным, и в
особенности русской литературы. Радушный и щедрый хозяин был, конечно,
человек рассудительный, с спокойным здравым взглядом на вещи, но не
обладал ни ярким умом, ни талантами. Тем не менее в натуре его не было
никакой узости, и он всегда готов был признать и уважить права чужой, более
даровитой природы.
В этой – то семье родился Федор Иванович. С самых первых лет он оказался в
ней каким – то особняком, с признаками высших дарований, а потому тотчас же
сделался любимцем и баловнем бабушки Остерман, матери и всех окружающих.
Это баловство, без сомнения, отразилось впоследствии на образовании его
характера: еще с детства стал он врагом всякого принуждения, всякого
напряжения воли и тяжелой работы. К счастью, ребенок был добросердечен,
кроткого, ласкового нрава, чужд всяких грубых наклонностей; все свойства и
проявления его детской природы были скрашены какой – то особенно тонкой,
изящной духовностью. Благодаря своим удивительным способностям, учился
необыкновенно успешно. Но уже и тогда нельзя было не заметить, что ученье
не было дня него трудом, а как бы удовлетворением естественной потребности
знания.
К чести родителей Тютчева надобно сказать, что они ничего не щадили для
образования своего сына и по десятому его году, немедленно «после
французов», пригласили а нему воспитателем Семена Егоровича Раича. Выбор
был самый удачный. Человек ученый и вместе вполне литературный, отличный
знаток классической древней и иностранной словесности, Раич стал известен в
нашей литературе переводами в стихах Вершлиевых «Георгик», Тассова
«Освобожденного Иерусалима» и Ариостовой поэмы «Неистовый Орланд».
Нечего и говорить, что Раич имел большое влияние на умственное и
нравственное сложение своего питомца и утвердил в нем литературное
направление. Под его руководством Тютчев превосходно овладел классиками и
сохранил это знание на всю жизнь: даже в предсмертной болезни, разбитому
параличом, ему случалось приводить на память целые строки из римских
историков. Ученик скоро стал гордостью учителя и уже 14-ти лет перевел
очень порядочными стихами послание Горация к Меценату. Раич, как член
основанного в 1811 году в Москве Общества любителей российской словесности,
не замедлил представить этот перевод обществу, где, на одном из
обыкновенных заседаний, он был одобрен и прочитан вслух славнейшим в то
время московским критическим авторитетом – Мерзляковым. Вслед за тем, в
чрезвычайном заседании 30-го марта 1818 года, общество почтило 14-ти
летнего переводчика званием «сотрудника».
В этом же 1818 году Тютчев поступил в Московский Университет, то есть стал
ездить на университетские лекции и сперва – в сопровождении Раича, который,
впрочем, вскоре, именно в начале 1819 года, расстался со своим
воспитанником.
Со вступлением Тютчева в университет дом его родителей увидел у себя новых,
небывалых в нем доселе посетителей. Радушно принимались и угощались
стариками и знаменитый Мерзляков, и преподаватель греческой словесности в
университете Оболенский, и многие другие ученые и литераторы: собеседником
их был 15-ти летний студент, который смотрел уже совершенно «развитым»
молодым человеком и с которым все охотно вступали в серьезные разговоры и
прения. Так продолжалось до 1821 года. В этом году, когда Тютчеву не было
еще и 18-ти лет, он сдал отлично свой последний экзамен и получил
кандидатскую степень.
В 1822 году Тютчев был отправлен в Петербург, на службу в Государственную
коллегию иностранных дел. Но в июне месяце того же года его родственник,
знаменитый герой Кульмской битвы, потерявший руку на поле сражения, граф А.
И. Остерман – Толстой посадил его с собой в карету и увез за границу, где и
пристроил свекхшатным чиновником к русской миссии в Мюнхене. «Судьбе угодно
было вооружится последней рукой Толстого (вспоминает Федор Иванович в одном
из писем своих к брату лет 45 спустя), чтоб пересилить меня на чужбину».
Это был самый решительный шаг в жизни Тютчева, определивший всю его
дальнейшую участь.
Он никогда не становился ни в какую позу, не рисовался, был всегда сам
собой, каков он есть, прост, независим, произволен. Да ему, было и не до
себя, то есть не до самолюбивых соображений о свеем личном значении и
важности. Он слишком развлекался и увлекался предметами для него
несравненно более занимательными: с одной стороны, блистанием света, с
другой, личной, искренней жизнью сердца и затем высшими интересами знания и
ума. Эти последние притягивали его к себе еще могущественнее, чем свет. Он
уже и в России учился лучше, чем многие его сверстники – поэты, а
германская среда была еще способнее расположить к учению, чем тогдашняя
наша русская, и особенно петербургская. Переехав за границу, Тютчев
очутился у самого родника европейской науки: там она была в подлиннике, а
не в жалкой копии или карикатуре, у себя, в своем доме, а не в гостях, на
чужой квартире.
Окунувшись разом в атмосферу стройного и строгого немецкого мышления,
Тютчев быстро отрешается от всех недостатков, которыми страдало тогда
образование у нас в России, и приобретает обширные и глубокие сведения.
Тютчев ревностно изучал немецкую философию, часто водился с знаменитостями
немецкой науки, между прочим с Шеллингом, с которым часто спорил, доказывая
ему несостоятельность его философского истолкования догматов христианской
веры.
В том – то и дело, что этот человек, которого многие, даже из его друзей,
признавали, а может быть признают еще и теперь, за «хорошего поэта» и
сказателя острых слов, а большинство – за светского говоруна, да еще самой
пустой, праздной жизни, – этот человек, рядом с метким изящным остроумием,
обладал умом необычайно строгим, прозорливым, не допускавшим никакого
самообольщения. Вообще это был духовный организм, трудно дающийся
пониманию: тонкий, сложный, многострунный. Его внутреннее содержание было
самого серьезного качества. Самая способность Тютчева отвлекаться от себя и
забывать свою личность объясняется тем, что в основе его духа жило
искренние смирение: однако же не как христианская высшая добродетель, а, с
одной стороны, как прирожденное личное и отчасти народное свойство (он был
весь добродушие и незлобие); с другой стороны, как постоянное философское
сознание ограниченности человеческого разума и как постоянное же сознание
своей личной нравственной немощи. Преклоняясь умом перед высшими истинами
Веры, он возводил смирение на степень философско – нравственного
исторического принципа. Поклонение человеческому я было вообще, по его
мнению, тем лживым началом, которое легло в основание исторического
развития современных обществ на Западе. Вообще его ум, непрерывно питаемый
о обогащаемый знанием, постоянно мыслил. Каждое его слово сочилось мыслью.
Но так как, с тем вместе, он был поэт, то его процесс мысли не был тем
отвлеченным, холодным, логическим процессом, каким он является, например, у
многих мыслителей Германии: нет, он не разобщался в нем с художественно –
поэтической стихией его души и весь насквозь проникался ее. При этом его
уму в сильной степени присуща ирония, – но не едкая ирония скептицизма и не
злая насмешка отрицания, а как свойство, нередко встречаемое в умах
особенно крепких, всесторонних и зорких, от которых не ускользают, рядом с
важными и несомненными, комические двусмысленные черты явления. В иронии
Тютчева не было ничего грубого, желчного и оскорбительного, она была всегда
остра, игрива, изящна и особенно тонко задевала замашки и обольщения
человеческого самолюбия. Конечно, при таком свойстве ума не могли же иначе,
как в ироническом свете, представляться ему и самолюбивые поползновения его
собственной личности, если они только когда – нибудь возникали.
Дух мыслящий, неуклонно сознающий ограниченность человеческого ума, но в
котором сознание и чувство этой ограниченности не довольно восполнялись
живительным началом веры; вера, признаваемая умом, призываемая сердцем, но
не владевшая или всецело, не управлявшая волей, недостаточно освещавшая
жизнь, а потому не вносившая в нее ни гармонии, ни единства… в этой
двойственности, в этом противоречии и заключался трагизм его существования.
Он не находил ни успокоения своей мысли, ни мира соей душе. Он избегал
оставаться наедине с самим собой, не выдерживал одиночества и как ни
раздражался «бессмертной пошлостью людской», по его собственному выражению,
однако не в силах был обойтись без людей, без общества, даже на короткое
время.
Глава 2.
Натурфилософские представления Тютчева о мире.
Уже современники Тютчева называли его поэтом мысли. Действительно, Тютчев в
своем творчестве выступает не только как большой мастер поэтического слова,
но и как мыслитель. По отношению к Тютчеву мы вправе говорить не только о
мироощущении, миросозерцании, но и о его мировоззренческой системе. Правда,
она получила своеобразное выражение и воплотилась не в философском
сочинении, а в полных художественного совершенства стихах. Философские
мысли поэта, которыми проникнуты созданные им образы и картины, поэтические
высказывания не представляют собой разрозненных тезисов, противоречивых
обобщений, вызванных разными событиями жизни. В его поэтических философских
созерцаниях и раздумьях есть внутренняя связь, а в стихах интенсивность
философской мысли имеет определенную целенаправленность.
И тем не менее его стихи, конечно, не иллюстрация философских идей.
Непосредственность эмоционального переживания находится в глубоком единстве
с мыслью поэта. Тютчев «уходил» в своих стихах от жизни. Это казалось не
справедливым, а между тем это в известной мере так, хотя Тютчева это вряд
ли унижает. Тютчев действительно уходит много и много целеустремленно и
последовательно. Это поэзия, освобождающаяся от всего эмпирического,
житейского, затемняющего вычленение конечных проблем бытия. «Он, – заметил
один старый критик, – как бы пришел к самому краю, загадочному
первоисточнику вселенной. Он становился у самых границ доступного
миропонимание и нашел такие слова, которые составляют предел того, что
вообще может сказать о мире и о себе.» Лирику Тютчева обычно называют
философской. Русская поэзия знает философские стихи, когда поэты (например,
так называемые любомудры) прямо излагали свои воззрения, применяя их к
конкретному случаю, иллюстрируя образами. Этого никак нельзя сказать о
Тютчеве. Его стихи философичны только по проблематике, по глубине, по
способности выйти к конечным вопросам бытия: жизнь и смерть, вера и
безверие, хаос и космос. Но мысли и чувства поэта лишены абстрактности, их
пробуждает только конкретная жизнь, и они высекаются со страшной силой,
отзываясь захватывающим лирическим порывом. И никогда на нем не
успокаиваются, рождая иной, подчас прямо противоположный. Его поэзия не
информация о найденном, не провозглашение окончательных истин, не сообщение
об итогах поиска, но сам неостановимый поиск.
Натурфилософские представления Тютчева о мире очень близки к религиозному
миропониманию. И его стихах часто встречаются библейские мотивы,
преобладающим и наиболее ярко выраженным является мотив конца света. Хотя
Тютчев ее представляет себе бытие «Земля чуть – чуть по – иному, он
«пророчит» многие вещи совершенно по – евангельски».
До Тютчева к самым общим проблемам бытия вселенной поднимал гениальный
Ломоносов, создавший образ цветущей, пирующей натуры и звездной бездны,
окружающей землю. После Ломоносова проблемы, связанные с бытием мироздания,
с большой художественной силой поставлены в поэзии Тютчева. Именно Тютчев
целенаправленно и сосредоточенно художественно воплотил в своей лирике
натурфилософские интересы русского и западноевропейского общества конца
XIII начала XIX века.
Заслугой натурфилософов было осознание единства и целостности природы,
взаимосвязи ее явлений, диалектики ее развития понимание связи человека с
природой. Натурфилософия конца XIII начала XIX века повышала интерес поэтов
к природе, побуждала к поэтически восторженному ее соображению
воспроизведения красоты живых материальных природных сил.
Лирика Тютчева – лирика особая. Мы привычно связываем любую лирику с так
называемыми лирическим героям, с ярко выраженной индивидуальностью. Лирика
Лермонтова, или Блока, или Есенина – это прежде всего определенный
психологический склад, своеобразная личность. Лирика Тютчева, в сущности,
лишена такого индивидуального характера, да и стихи его чаще всего прямо не
проецируются на биографию поэта. Герой тютчевской лирики – человек, еще
точнее: человек в ней есть, но нет героя в привычном смысле этого слова.
«О, нашей мысли обольщенье,/Ты, человеческое я»… – сказал Тютчев. Вот это
«человеческое я» и есть герой тютчевской лирики. Его поэзия очень
личностна: ее герой «я». И без личностна: я – это не характер, не так
называемый лирический герой.
Даже при тех или иных, пусть и очень конкретных приметах («через ливонские
я проезжал поля»), герой от социальной, психологической, исторической
конкретности освобожден. Это индивидуальность вообще. Личность в поэзии
Тютчева за весь род человеческий, но не род в целом, а за каждого в этом
роде, или за род, распавшийся на каждого. Эта, может быть, самая личностная
в русской поэзии лирика, выразившая самые глубины личной жизни и в то же
время и для того – то освободившаяся от социальной, исторической, бытовой
конкретности.
Поэзия Тютчева – это человеческое «я» со своими вечными последними
вопросами перед лицом мира. Прежде всего перед лицом природы. Но тютчевская
лирика, часто называется лирикой природы, отнюдь не просто лирика тех или
иных пейзажей. В тютчевской поэзии, даже когда речь идет о локальной
картине, мы всегда оказываемся как бы перед целым миром. «Уловить, – писал
Некрасов, – именно те черты, по которым в воображении читателя может
возникнуть и дорисоваться сама собой данная картина – дело величайшей
трудности. Г. Ф. Тютчев в совершенстве владеет этим искусством». Тютчев
умеет за каждым явлением природы ощутить всю ее колоссальную и загадочную
жизнь в свете дня и во тьме ночи, в страшном хаосе и в прекрасной гармонии.
Не остывшая от зною
Ночь июльская блистала…
И над тусклою землею
Небо, полное грозою,
Все в зарницах трепетало.
Словно тяжкие ресницы
Подымались над землею,
И сквозь беглые зарницы
Чьи – то грозные зеницы
Загоралися порой…
«Явление природы, – заметил тогда же по поводу этого стихотворения
Дружинин, – простое и несложное, да сверх того взятое без всяких отношений
к миру фантастическому, разрастается в картину смутного и как бы
сверхъестественного величия». Тютчев не стремится воспроизвести
географически конкретный колорит места, он избегает поэтической
детализации, направленной на реалистическое изображение частной картины
природы. Его, как поэта, интересует бытие матери – земли в его главных
наиболее общих проявлениях, земля, у Тютчева – как бы центр вселенной.
Глава 3.
Библейские мотивы в лирике Ф. И. Тютчева
Человек и природа, как правило, явлены в стихах Тютчева не только в целом,
но и как бы в первозданности.
В стихотворении «Безумие», например, пустыня предстает как извечная
библейская праземля, праприрода:
Там, где с землею обгорелой
Слился, как дым, небесный свод, –
Там в беззаботности веселой
Безумье жалкое живет.
Под раскаленными лучами,
Зарывшись в пламенных песках,
Оно стеклянными очами
Чего – то ищет в облаках…
Его поэтическое сознание увлекают природные стихии, с которыми связанно
существование земли: воды, огня и воздуха. Стихии, которые стояли у самых
истоков создания мира по библии:
«И сказал Бог: да будет твердь посреди воды, и да отделяет она воду от
воды. И стало так. И создал Бог твердь, и отделил воду, которая над
твердью. И стало так. И назвал Бог твердь небом». …
«И сказал Бог: да соберется вода, которая под небом в одно место и да
явится суша. И стало так. И собрали воды под небом в свои места, и явилась
суша. И назвал Бог сушу, землей, а собрание вод морями».
(Бытие. 1гл.)
в особенности поэта влечет к себе водная стихия. Вода по его определению
холодна, подвижна, изменчива, это беспредельная («бездна»), живая и
гармоническая стихия.
* * *
О смертной мысли водомет,
О водомет неистощимый;
Какой закон неистощимый
Тебя стремит, тебя мятет?
Как жадно к небу рвешься ты!…
Но длань незримо – роковая,
Твой луч упорно преломляя,
Сверкает в брызгах с высоты.
* * *
Певучесть есть в морских волнах,
Гармония в стихийных спорах.
* * *
В небе тают облака,
И, лучистая на зное,
В искрах катится река,
Словно зеркало стальное.
Вода – самая древняя стихия, волны пели еще у колыбели земли, в глубинах
земли – вода («ток подземных вод»), самая могущественная стихия. Конец
жизни на земле означается ее победой: «все зримое покрою воды». Вода у
Тютчева получила определение «великой зыби», она и благодатна для матери –
земли, так как охлаждает ее и поит, давая жизнь, она же, в конце концов, и
погубит землю, как было предсказано Иоанном.
Воде противостоит огонь. Он также и животворен и опасен для матери – земли.
Если родина воды глубины земли, то родина огня – небо. У Тютчева небо – это
«твердь пламенная» «небеса сияют», освещенные огнем солнца. Огонь
благодатен, он «родимый», «живой», так как дает свет, тепло и жизнь. Огонь
проникает во все: в растения и человека, он горит в его груди, светится в
глазах. Но огонь и злая стихия, это «злой истребитель», «стихийная вражья
сила», он словно «кронный зверь» пожирающий все живое, все испепеляющий
мертвящий.
С особенным благоговеньем поэт относится к воздушной стихии. Воздух –
бездна, «бездна голубая» и «животворящая». Воздух как река опоясывает землю
и является условием жизни. Воздух – самая легкая и чистая стихия. У Тютчева
эфир «чистый и незримый», небо «чистое». Легкая прозрачная стихия связывает
все живое, вбирает в себя и распространяет проявления жизни, саму жизнь. Но
и воздушная стихия может быть грозной: буря, ночной ветер, холодный ветер
приближающейся зимы, зимний колючий воздух враждебны всему живому.
Природа бывает полна любви и неги:
Нам дальний мир, лишенный сил,
Проникнут негой благовонной,
Во мгле полуденной почил.
У природы есть свой язык. Ночью в саду говорит ключ, а ветер в бурю поет
страшные песни. Весенние воды гласят: «Весна идет! Весна идет!» Весна
хохочет в глазах земли, а та ворчит. Природа умеет и молчать:
Но твой, природа, мир о днях белых молчит.
С улыбкой двусмысленной и тайной…
Одним словом, природа у Тютчева – живой организм, чувствующий, ощущающий,
действующий, имеющий свои пристрастия, подобно тому, как это бывает с
людьми или животными. Но у Тютчева природа намного выше, природа – это
высший разум, как создающий так и наказывающий, губящий, его оружие – это и
есть стихии воды, огня, воздуха.
Глава 4.
Проблема разлада человека с природой
Природа у Тютчева – это Бог. Все беды человека с природой. Тема разлада с
природой впервые наиболее определенно представлена в стихотворении
«Итальянская villa», где природа спит в блаженном сне, а в человеке течет
«злая жизнь». «Злая жизнь» разрушила гармонию природы. Причина разлада с
природой заключена, во – первых в самом человеке. Не природа отвергает его,
а он сам, погруженный в «злые» страсти человеческой жизни, не в силах
принять в себя гармонический «благодатный» мир природы. Конец света в
Апокалипсисе тоже связан с тем, что человек утерял истинную веру, союз с
Богом, не соблюдал данных заповедей, вел грешную жизнь, идущую вразлад с
волей Бога. Во – вторых, общий строй бытия природы таков, что живая
индивидуальность выделена из него. Природа долговечна, а существование
человека скоротечно, у природы свои закономерности жизни, отличные от
человеческих.
Разлад с природой допускается и мыслится поэтом, но главный пафос его
стихов – утверждение возможности смешения, благотворного, нравственно
очищающего влияния природы на человека. Единение с природой представляется
не как мгновенное состояние человека, а более или менее длительное: «Весь
день в бездействии глубоком весенний теплый воздух пить»…, весенние
единение с природой отнюдь не мгновенно. Когда финале стихотворения «Весна»
поэт говорит о приобщении «человека к всемирной» жизни, «хотя на миг» он
называет самый худший вариант слияния с природой только на мгновение, а
идеалом его является постоянное и близкое, как бы внутренние общение с
природой. В философской системе Тютчева на первое место выдвинут не само
созерцающий дух, без которого материя мертва, как у Шеллинга, а напротив,
материальная природа, с разрушением которой распадается сознание. В
философской системе Тютчева подчеркнута значимость материального бытия
природы и человека.
С особой силой трагические конфликты духовного существования современного
человека проявились и запечатлелись в любовной лирике Тютчева: ведь и
любовь оказывалась одним из проявлений столь близкой Тютчеву мятежной жизни
– стихийной, по слову самого поэта, «роковой». Любовная поэзия Тютчева –
это целая повесть, в которой есть свои пролом и начала, взрывы и
кульминации, хаотические брожения души и гармонические разрешения. Наконец,
свои эпилоги. Вспомним хотя бы один из самых прекрасных, навсегда вместе с
музыкой вошедший в наши души: «Я встретил вас – и все былое / В отжившем
сердце ожило: / Я вспомнил время золотое – / И сердцу стало так тепло…»
Комментаторы и исследователи жизни поэта скрупулезно устанавливают реальные
события и образы, стоящие за стихами (скажем, образ Амалии Крюденер, к
которой обращены только что приведенные). Но об одном не сказать нельзя. В
свое время, размышляя над судьбой русских женщин, Добролюбов процитировал
«безнадежно – печальные, раздирающие душу предвещания поэта, так постоянно
и беспощадно оправдывающиеся над самыми лучшими, избранными натурами» в
России, стихи Тютчева «Русской женщине»:
Вдали от солнца и природы,
Вдали от света и искусства,
Вдали от жизни и любви
Мелькнут твои младые годы,
Живые помертвеют чувства,
Мечты развеются твои…
И жизнь твоя пройдет незримо
В краю безлюдном, безымянном,
На незамеченной земле, –
Как исчезает облак дыма
На небе тусклом и туманном
В осенней беспредельной мгле…
Тютчев совместил здесь космизм своей поэзии с живой человеческой судьбой.
Тем не менее эта русская женщина все же не эта, не она, не индивидуальность
– общая судьба русской женщины, но все же не данная судьба.
Лирика Тютчева – лирика больших обобщений – рождала и особый поэтический
язык. Весь его стиль есть тоже результат ухода от всего житейского,
натуралистического, бытового. Уже в прошлом веке Тютчева называли
архаистом: столь необычными и высокими казались его стихи. Для тех задач,
которые решал «на высоте» Тютчев, вырабатывался как бы особый язык. Тютчев
здесь явление почти уникальное.
Для Тютчева, имеющего дело со всем миром, с целой природой, характерно
стремление к большим обобщениям, к определению устойчивого, конечного,
постоянного. Отсюда простота, первозданность, идеальность многих его
эпитетов. Один из излюбленных тютчевских эпитетов «золотой». Его эпитет,
как и вообще почти любой тютчевский образ, фокусирует мир природы,
устанавливает связь отдаленных вещей и явлений. Самые необычные комбинации
типа «поющих деревьев» у Тютчева – результат ощущения единства мира
природы, родства всего в нем.
Все справедливые слова о том, что Тютчев конечно, был человеком
определенного времени и положения, оказался связан с философскими системами
(например, Шеллинга) и историческими концепциями (скажем, славянофилов),
многое объясняют и сами могут быть объяснены, но сути тютчевской поэзии они
все – таки до конца не раскрывают именно потому, что Тютчев решает главные
«проклятые», «последние» вопросы, он навсегда интересен. Он оказывается
современен для начала XIX века, как и для конца ХХ и начала ХХI. «Трудно
принять историческую точку зрения на Тютчева, – написал еще в 1903 году
один из историков русской литературы, – трудно отнести его творчество к
одной определенной и законченной эпохе в развитии русской литературы.
Возрастающий для нас смысл его поэзии внушает нам как бы особую, вне
историческую точку зрения на него». Сам этот «вне историзм» Тютчева,
конечно, объясняется исторически. Тютчев оказался как бы поставленным вне
истории, над временем, на сложнейшем историческом перекрестке России и
Запада, судьей всего и человеком вообще. Все в его положении, образовании,
связях и отношениях обеспечивало всеохватность и универсальность взгляда. В
то же время именно в этом он выразился как русский человек и поэт с той
отчаянной страстностью поиска конечных выводов, готовностью идти до конца,
докопаться до корня, которые по разному проявлялись и у Толстого, и у
Достоевского, и у других лучших русских писателей ХIХ века.
И именно движение самой современной истории – русской, всеевропейской,
всемирной – неизбежно, но все сильней взывает к поэту такого глобального
масштаба, как Тютчев, все более актуализирует его поэзию.
Заключение.
Все справедливые слова о том, что Тютчев конечно, был человеком
определенного времени и положения, оказался связан с философскими системами
(например, Шеллинга) и историческими концепциями (скажем, славянофилов),
многое объясняют и сами могут быть объяснены, но сути тютчевской поэзии они
все – таки до конца не раскрывают именно потому, что Тютчев решает главные
«проклятые», «последние» вопросы, он навсегда интересен. Работая над
решением поставленных задач, мной были сделаны следующие выводы: во –
первых, натурфилософские представления Тютчева о мире очень близки к
религиозному миропониманию. В его стихах часто встречаются библейские
мотивы, преобладающим и наиболее ярко выраженным является мотив конца
света. Хотя Тютчев ее представляет себе бытие Земли чуть – чуть по – иному,
он «пророчит» многие вещи совершенно по – евангельски. Во – вторых, его
поэтическое сознание увлекают природные стихии, с которыми связанно
существование земли: воды, огня и воздуха. Стихии, которые стояли у самых
истоков создания мира по библии. В особенности поэта влечет к себе водная
стихия. Вода по его определению холодна, подвижна, изменчива, это
беспредельная («бездна»), живая и гармоничная стихия. Воде противостоит
огонь. Он так же и животворен и опасен для матери – Земли. Если родина воды
глубины земли, то родина огня – небо. У Тютчева небо – это «твердь
пламенная» «небеса сияют», освещенные огнем солнца. Но огонь и злая стихия,
это «злой истребитель», «стихийная вражья сила», пожирающая все живое, все
испепеляющий мертвящий. Природа у Тютчева – это Бог. Все беды человека и
человечества он видит в разладе человека с природой. Причина разлада с
природой заключена, во – первых в самом человеке. Не природа отвергает его,
а он сам, погруженный в «злые» страсти человеческой жизни, не в силах
принять в себя гармоничный «благодатный» мир природы. Конец света в
Апокалипсисе тоже связан с тем, что человек утерял истинную веру, союз с
Богом, не соблюдал данных ему заповедей, вел грешную жизнь, идущую вразлад
с волей Бога.
Он оказывается современен для начала XIX века, как и для конца ХХ и начала
ХХI. «Трудно принять историческую точку зрения на Тютчева, – написал еще в
1903 году один из историков русской литературы, – трудно отнести его
творчество к одной определенной и законченной эпохе в развитии русской
литературы. Возрастающий для нас смысл его поэзии внушает нам как бы
особую, вне историческую точку зрения на него». Сам этот «вне историзм»
Тютчева, конечно, объясняется исторически. Тютчев оказался как бы
поставленным вне истории, над временем, на сложнейшем историческом
перекрестке России и Запада, судьей всего и человеком вообще. Все в его
положении, образовании, связях и отношениях обеспечивало всеохватность и
универсальность взгляда. В то же время именно в этом он выразился как
русский человек и поэт с той отчаянной страстностью поиска конечных
выводов, готовностью идти до конца, докопаться до корня, которые по разному
проявлялись и у Толстого, и у Достоевского, и у других лучших русских
писателей ХIХ века.
И именно движение самой современной истории – русской, всеевропейской,
всемирной – неизбежно, но все сильней взывает к поэту такого глобального
масштаба, как Тютчев, все более актуализирует его поэзию.
Работая над решением поставленных задач, мной были сделаны следующие
выводы: во – первых, натурфилософские представления Тютчева о мире очень
близки к религиозному миропониманию. В его стихах часто встречаются
библейские мотивы, преобладающим и наиболее ярко выраженным является мотив
конца света. Хотя Тютчев ее представляет себе бытие Земли чуть – чуть по –
иному, он «пророчит» многие вещи совершенно по – евангельски. Во – вторых,
его поэтическое сознание увлекают природные стихии, с которыми связанно
существование земли: воды, огня и воздуха. Стихии, которые стояли у самых
истоков создания мира по библии. В особенности поэта влечет к себе водная
стихия. Вода по его определению холодна, подвижна, изменчива, это
беспредельная («бездна»), живая и гармоничная стихия. Воде противостоит
огонь. Он так же и животворен и опасен для матери – Земли. Если родина воды
глубины земли, то родина огня – небо. У Тютчева небо – это «твердь
пламенная» «небеса сияют», освещенные огнем солнца. Но огонь и злая стихия,
это «злой истребитель», «стихийная вражья сила», пожирающая все живое, все
испепеляющий мертвящий. Природа у Тютчева – это Бог. Все беды человека и
человечества он видит в разладе человека с природой. Причина разлада с
природой заключена, во – первых в самом человеке. Не природа отвергает его,
а он сам, погруженный в «злые» страсти человеческой жизни, не в силах
принять в себя гармоничный «благодатный» мир природы. Конец света в
Апокалипсисе тоже связан с тем, что человек утерял истинную веру, союз с
Богом, не соблюдал данных ему заповедей, вел грешную жизнь, идущую вразлад
с волей Бога.
-----------------------
[pic]
[pic]
Работу выполнила:
Ученица 9«В» класса
Бондарева Варвара
Преподаватель:
Сова Марина Анатольевна
2003г.
Реферат на тему: Библиографическая деятельность библиотеки
Санкт-Петербургский Государственный Университет культуры и Искусств
Библиотечно-информационный факультет
Заочное отделение
Контрольная работа
по курсу:
“Библиографическая деятельность библиотеки”
для студентов пятилетнего срока обучения
(4 курс 1-й семестр)
на тему:
«Справочно-библиографический аппарат библиотеки
и его использование»
Работу выполнил
студент группы 468: А.П. Кашкаров
Преподаватель: Л.С. Гуляева
Санкт-Петербург
2002 г.
СОДЕРЖАНИЕ
чАСТЬ I: СУЩНОСТь СПРАВОЧНО-БИБЛИОГРАФИЧЕСКОГО АППАРАТА
(ДАЛЕЕ сба) (СОСТАВ СБА; ОСОБЕННОСТИ СБА
В РАЗНЫХ БИБЛИОТЕКАХ; НОВОЕ В ПРАКТИКЕ СОЗДАНИЯ
И ИСПОЛЬЗОВАНИЯ; ПЕРСПЕКТИВЫ РАЗВИТИЯ СБА)
определение, состав и задачи сба. . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . 04
особенность сба библиотек разных типов:
n СБА универсальных научных библиотек (УНБ) . . . .
06
n СБА специальных научных и
научно-технических библиотек . . . . . . . . . . . . .
. . . . . 09
дискуссия о сущности Сба: что же такое - сба и сбф
в библиотеке . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . 10
виртуальный сба: проблемы внедрения
и использования в библиотеках . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . 12
ЧАСТЬ II: сба КОНКРЕТНОЙ БИБЛИОТЕКИ
1. ОБЩИЕ СВЕДЕНИЯ О БИБЛИОТЕКЕ, НА БАЗЕ КОТОРОЙ
ВЫПОЛНЯЕТСЯ КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА
n ЕЕ ОРГАНИЗАЦИОННАЯ СТРУКТУРА
n ОБЪЕМ И СОСТАВ ФОНДА
n ШТАТЫ СОТРУДНИКОВ
n КОЛИЧЕСТВО ЧИТАТЕЛЕЙ В ЦЕЛОМ И ПО ОСНОВНЫМ
КАТЕГОРИЯМ . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . 16
2. СОСТАВ СБА БИБЛИОТЕКИ, ЕГО СООТВЕТСТВИЕ ПРОФИЛЮ
ОБСЛУЖИВАЕМОГО ГОРОДА, РАЙОНА, МИКРОРАЙОНА И
ОСНОВНЫМ ЧИТАТЕЛЬСКИМ ЗАПРОСАМ . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . 18
3. ФОНД СПРАВОЧНЫХ И БИБЛИОГРАФИЧЕСКИХ ПОСОБИЙ
n СОСТАВ
n ОБЪЕМ
n СИСТЕМАТИЗАЦИЯ
n ПРИНЦИПЫ КОМПЛЕКТОВАНИЯ
n ПРИМЕРЫ НАИБОЛЕЕ ЗНАЧИТЕЛЬНЫХ НОВЕЙШИХ ПОСТУПЛЕНИЙ ИЛИ
ПРОПУСКОВ КОНКРЕТНЫХ
СПРАВОЧНЫХ И БИБЛИОГРАФИЧЕСКИХ ИЗДАНИЙ В СБФ 19
4. СИСТЕМА БИБЛИОТЕЧНЫХ КАТАЛОГОВ
n ПЕРЕЧЕНЬ ВСЕХ ЧИТАТЕЛЬСКИХ И СЛУЖЕБНЫХ
КАТАЛОГОВ
n ИХ ПРИМЕРНЫЙ ОБЪЕМ
n ПОЛНОТА ОТРАЖЕНИЯ ФОНДА
n СТРУКТУРА КАЖДОГО КАТАЛОГА
n МЕТОДИКА ЕГО ОРГАНИЗАЦИИ, ОСОБЕННОСТИ . . . . . .
20
5. СИСТЕМА БИБЛИОГРАФИЧЕСКИХ КАРТОТЕК
n ПЕРЕЧЕНЬ КАРТОТЕК
n ХАРАКТЕРИСТИКА КАЖДОЙ КАРТОТЕКИ
- ОБЪЕМ
- РАСПОЛОЖЕНИЕ МАТЕРИАЛА
- МЕТОДИКА ОРГАНИЗАЦИИ
- ОСОБЕННОСТИ . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . 23
6. ФОНД ВЫПОЛНЕННЫХ СПРАВОК
n С КАКОГО ВРЕМЕНИ ВЕДЕТСЯ
n ОБЪЕМ
n СПОСОБ ОРГАНИЗАЦИИ . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . 25
7. СИСТЕМА МАШИНОЧИТАЕМЫХ БАЗ ДАННЫХ
n ОБЪЕМ
n ПОЛНОТА ИНФОРМАЦИИ
n МЕТОДИКА ОРГАНИЗАЦИИ . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . 26
4. ИСПОЛЬЗОВАНИЕ СБА В РАБОТЕ БИБЛИОТЕКИ (в СБО, БИ)
ПРИ СОСТАВЛЕНИИ БИБЛИОГРАФИЧЕСКИХ ПОСОБИЙ,
В РАЗЛИЧНЫХ ФОРМАХ МАССОВОЙ И ИНДИВИДУАЛЬНОЙ РАБОТЫ
С ЧИТАТЕЛЕМ, В МЕТОДИЧЕСКОЙ РАБОТЕ,
В РЕКЛАМНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . 27
ЗАКЛЮЧЕНИЕ. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 29
Список использованной литературы . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . 31
определение, состав и задачи сба
(по книге : библиографическая работа в библиотеке: организация и
методика. - М., 1990. - с.43-49)
Согласно ГОСТ 7.26-80 «Библиотечное дело. Основные термины и
определения» справочно-библиографический аппарат (СБА) библиотеки есть
совокупность справочных и библиографических изданий, библиотечных каталогов
и картотек, предназначенная для пропаганды произведений печати и других
документов и целенаправленного руководства чтением.
В то же время в органах НТИ и во многих научно-технических библиотеках
получил распространение и официальное признание другой термин: справочно-
поисковый аппарат (СПА). В ГОСТ 7.27-80 «Научно-информационная
деятельность. Основные термины и определения» СПА определен как
«совокупность упорядоченных массивов вторичных документов, предназначенная
для поиска научно-технической информации».
Таким образом, в официальных определениях СБА и СПА выделены разные
функции: в первом случае - пропагандистско-педагогическая (оценочная), во
втором - поисковая. В этом - ограниченность обоих определений. Для того
чтобы они были более точными, их содержание следует объединить в одном
определении.
Поэтому в целях достижения необходимого терминологического
единообразия эти термины, вероятно, будут заменены другим, более точным
единым термином. На такую роль может претендовать, например, термин
«справочный аппарат библиотеки» или органа НТИ. Его главные достоинства -
простота, отсутствие излишней детализации. Вместе с тем суть обозначаемого
объекта в самой общей форме отражена в нем достаточно ясно.
В самом общем смысле СБА библиотеки представляет собой не только
средство библиографического и фактографического поиска, осуществляемого в
самых различных целях, но и основу всех без исключения направлений
библиографической деятельности библиотеки, всей работы с читателями.
СБА любой библиотеки состоит из двух основных частей: справочно-
библиографического фонда (СБФ) и системы каталогов и картотек.
В составе СБА обычно выделяют (5):
n фонд справочных изданий; фактографические поисковые системы;
n каталоги;
n библиографические издания и картотеки (базы данных); архив
выполненных справок;
n единый алфавитно-предметный указатель или ключ к СБА.
Такой состав СБА - результат его длительного исторического развития.
Первоначально в него входили каталоги, раскрывающие состав и содержание
документального фонда библиотеки. Затем в СБА стали включаться различные
справочные издания, библиографические пособия, в том числе создаваемые в
библиотеке, библиографические картотеки, а также копии наиболее
значительных, ранее выполненных письменных библиографических справок, как в
данной, так и в других библиотеках.
Функции СБА по расширению информационного потенциала любой библиотеки
за счет предоставления сведений об отечественных и зарубежных документах
безотносительно к их местонахождению конкретизируется первоочередным
требованием: обеспечить читателям доступ к единому библиотечному фонду
страны.
Чрезвычайно важным аспектом развития СБА библиотек в современных
условиях является все более широкое использование новейших технических
средств, в том числе ЭВМ, создание в библиотеках крупных автоматизированных
баз библиографических данных.
Только на этой основе, возможно обеспечить практическую реализацию
прогрессивных интеграционных тенденций, кооперацию и координацию СБА
библиотек на различных уровнях (ведомственном и межведомственном,
региональном и всероссийском), в конечном итоге создание единого справочно-
библиографического аппарата всех библиотек страны.
Наиболее общие требования к СБА отдельной библиотеки сводятся к тому,
что он должен:
соответствовать объему и содержанию работы библиотеки определенного
типа, всемерно способствовать решению стоящих перед ней
народнохозяйственных, воспитательных и других задач;
оперативно пополняться новыми материалами и освобождаться от
устаревших, неиспользуемых и дублирующих друг друга источников;
профилироваться в соответствии с договорами о кооперации и координации
с другими библиотеками и органами НТИ;
сохранять единство, совершенствовать свои системные качества на основе
всемерного развития специфических функций составляющих его частей и, вместе
с тем, усиления взаимодействия между ними.
Задачи, для решения которых используется СБА, очень разнообразны и
связаны со много направлениями деятельности библиотеки. Так, с помощью СБА
ведется комплектование и докомплектование фонда библиотеки. Особенно важна
роль СБА в разных формах пропаганды фонда, в библиографическом
информировании читателей, их справочно-библиографическом обслуживании, в
руководстве чтением, в процессе подготовки библиографических пособий, в
работе по повышению уровня библиографической подготовки библиотекарей и
читателей, в методической работе библиотек - региональных и отраслевых
научно-методических центров.
особенность сба библиотек разных типов
Черты особенного в СБА наиболее ярко проявляются в двух типах
библиотек - универсальных и специальных.
СБА универсальных научных библиотек (УНБ). Наиболее крупные СБА
созданы в Государственной библиотеке им. В.И. Ленина (ГБЛ), Российской
национальной библиотеке (РНБ), в краевых, областных библиотеках.
В составе СБА ГБЛ есть фонд центральной справочной библиотеки,
насчитывающий более 270 тысяч единиц хранения, а также более 200 каталогов
и картотек, большой фонд выполненных справок.
В РНБ фонд центральной справочной библиотеки насчитывает более 520
тысяч экземпляров, есть генеральные алфавитный, систематический и
предметный каталоги, а также около 100 каталогов и 60 картотек в отделах,
обслуживающих читателей, каталоги на отдельные коллекции. В это число не
входят каталоги и картотеки для служебных целей.
СБА республиканских, краевых, областных библиотек универсальные по
содержанию, различаются по объему и структуре, что обусловлено историей
развития библиотеки и современными масштабами ее деятельности. Основная
часть СБА сосредоточена в библиографическом отделе и располагается вблизи
от пунктов обслуживания читателей. Однако в современной универсальной
научной библиотеке многие отделы (в первую очередь отраслевые) ведут
библиографическую работу, создают те или иные элементы СБА
(«распределенный» СБА), поэтому большое значение приобретает вопрос об СБА
УНБ как единой системе, находящейся в основном в ведении библиографического
отдела.
Библиографический отдел в УНБ формирует основную часть (ядро)
справочно-библиографического фонда (СБФ) библиотеки, обеспечивает его
актуальность и соответствие информационным потребностям читателей. Отдел
создает и ведет библиографические картотеки универсального содержания. Он
же формирует фонд выполненных справок. Каталоги библиотеки входят в ядро
СБА.
Ответственность за ведение каталогов библиотеки возложена на отдел
обработки литературы и организации каталогов. Библиографический отдел
руководит работой по составлению сводных каталогов на отдельные виды
документов, поступающих в библиотеки региона.
Дифференциация СБА зависит от распределения библиографических функций
между библиографическим и другими отделами и выглядит в УНБ, как правило,
следующим образом.
СБА библиографического отдела является центральным. Он тесно связан с
СБА отраслевых отделов и отделов обслуживания.
В отраслевых отделах создаются специализированные части СБА,
дополняющие центральный СБА. Справочно-библиографический фонд отраслевого
отдела включает отраслевые энциклопедии, словари и справочники,
реферативные журналы и другие отраслевые и тематические библиографические
пособия, не имеющие широкого читательского адреса. Так же , как и в
центральный СБА, в него могут включаться тематические сборники документов
по профилю отдела.
Отраслевые отделы УНБ, как правило, имеют штатного библиографа,
который организует и ведет профилированную часть СБА. В нее входят: фонды
специальных изданий, информационных карт, листков; каталоги,
фактографические и библиографические картотеки по профилю отдела,
создаваемые в дополнение к их общей системе , с учетом экономического и
культурного профиля региона (например, картотека статей из «трудов» и
научных сборников по сельскому хозяйству; каталог патентов, стандартов;
картотека иностранных газет и журналов, выписанных библиотекой).
В отделах обслуживания тоже создается свой СБА, который обычно
включает руководящие документы, основные энциклопедии, словари,
справочники, рекомендательные указатели, картотеку рекомендательных
указателей и др. В читальных залах все эти материалы представлены обычно на
полках открытого доступа.
Библиографической работой занимается каждый сотрудник библиотеки, для
них СБА предстает как одно из средств решения профессиональных задач.
Поэтому, в некоторых отделах создаются специфические части СБА, необходимые
для внутренних работ, например,у алфавитная картотека печатной карточки
Всероссийской книжной палаты (в отделе обработки), картотека
докомлектования (в отделе комплектования), а также части, помогающие более
рациональному использованию СБА нескольких библиотек - сводные каталоги и
картотеки, СБФ, справочники по библиотекам.
Таким образом, центральный СБА в УНБ обеспечивается установлением
единых принципов его организации и развития, тесными связями между всеми
частями аппарата, наличием сводных СБА библиотек региона или отрасли,
сводных каталогов.
СБА УНБ имеет особенности, отличающие его от СБА ЦБС. Это значительно
большая, ретроспективная глубина, позволяющая вести поиск документов (в том
числе рукописных) практически от начала книгопечатания; широкое
библиографическое отражение многих видов изданий и документов; включение в
СБФ иностранных библиографических, справочных и энциклопедических изданий.
СБА ЦБС по многим параметрам подобен СБА областной библиотеки, но его
структура сложнее, так как включает части, созданные в центральной
библиотеке (в библиографическом и других отделах), и части, которые
формируются в библиотеках-филиалах. В некоторых случаях объем фондов и
обслуживания самой ЦБС и ее СБА превосходят соответствующие показатели
областной библиотеки.
Задачей СБА ЦБС является обеспечение читателям широкого доступа не
только к фондам всех библиотек системы, но и к фондам библиотек региона
(города, района). С этой целью в СБА ЦБС активно развиваются элементы
сводного информирования: центральные и сводные каталоги на фонды ЦБС;
сводные каталоги, включающие данные о фондах других библиотек региона;
сводные каталоги периодических изданий, получаемых библиотеками разных
ведомств; сводные каталоги на СБФ; сводные паспортные данные на каталоги и
картотеки всех отделов, филиалов и других библиотек региона; сводные
алфавитно-предметные указатели к каталогам и картотекам.
Состав СБА ЦБС в значительной степени зависит от особенностей
обслуживаемого региона. ЦБС крупных городов, работающие в координации с
универсальными и отраслевыми библиотеками, не имеют острой потребности в
создании сводных частей СБА (за исключением сводных каталогов, которые
отражают фонды самой ЦБС). ЦБС небольших городов и районные ЦБС, напротив,
нуждаются в системе сводных каталогов и картотек.
Сегодня особую роль приобретают ЦБС и их СБА в обслуживании
специалистов, число которых в составе читателей ЦБС постоянно растет.
Библиографические картотеки ведутся как ЦБ, так и библиотеками-
филиалами, однако состав их различен. Систематическая картотека статей
создается в ЦБС, а в филиалах могут быть лишь отдельные отраслевые разделы,
а также картотеки на отдельные виды изданий, систематическая картотека
методических материалов и др. ЦБ выполняет координационные функции.
Например, она организует и ведет единый СБФ по главному
сельскохозяйственному профилю региона.
СБА специальных научных и научно-технических библиотек. Деятельность
специальных библиотек тесно связана с соответствующими органами научной и
технической информации, предприятиями и научными учреждениями. Они
обслуживают ученых, специалистов, производственников.
СБА специальной библиотеки должен быть ориентирован на выполнение всех
типов запросов, поступающих в библиотеки. Поэтому он обычно включает
издания документов правительства, универсальные энциклопедии, словари,
справочники, библиографические пособия. Но в основном СБА имеет отраслевую
(или многоотраслевую) направленность, создается с учетом особых групп
документов, приобретаемых библиотекой.
Специалисты научно-технического профиля широко используют иностранную
литературу, неопубликованные научные документы (отчеты о научно-
исследовательской и опытно-конструкторской работе, диссертации),
депонированные рукописи, промышленные каталоги, ведомственные и
малотиражные издания, патенты, стандарты и т.п. Это вызывает необходимость
включать в СБА библиографические пособия, информирующие о данных группах
документов: указатели иностранных книг и периодических изданий, поступающих
в библиотеки России, иностранные библиографические источники, профильные
отраслевые серии реферативных журналов ВИНИТИ, ИНИОН АН РФ, сигнальные
издания отраслевых центров НТИ; составлять каталоги спецвидов технической
литературы и документации, разнообразные фактографические, тематические и
проблемные картотеки и досье, тематические подборки; использовать новые
типы библиографических пособий (указатели цитированной литературы и др.).
дискуссия о сущности Сба: что же такое - сба и Сбф в библиотекЕ
(по статье ТерешинА В.И. Так что же такое - сба и сбф в библиотеке //
библиография.. -1994. -№ 2. с.22 - 25.)
В своей статье Владимир Иванович Терешин, кандидат педагогических
наук, доцент МГИК, выражает свое несогласие со сложившейся в
библиографоведении трактовкой СБА и СБФ, отраженной в учебнике
«Библиографическая работа в библиотеке: организация и методика», который
я цитировала в предыдущем разделе. По мнению И.Г. Моргенштерна, опыт
десятилетий подтвердил стабильность работы библиотек на основе СБА, который
возник в 30-е гг., и незачем проводить его ревизию. Автор статьи (В.И.
Терешин) спрашивает: «Неужели за 60 лет существования СБА остался
неизменным даже в условиях механизации и автоматизации библиотек и
удовлетворяет ныне библиотекарей и читателей?» Согласно концепции авторов
учебника, и СБА, сформированный над библиотекой, вместе с породившей его
самостоятельной библиографией, органически включается в библиотеку - без
должной корректировки сущности СБА в зависимости от технологии библиотечных
процессов. Позиция автора статьи такова: библиографическая деятельность
формируется самой библиотекой, а не приходит извне. Речь в данной статье
идет не о ревизии СБА, а о характере его «включения» учебником в
библиотеку. По мнению Терешина, авторы учебника выступают «как чистейшие
библиографы, которые игнорируют сложившиеся в библиотековедении
принципиальные решения и считают, что не библиография, не СБА должны
приспосабливаться к библиотеке, а библиотека к ним». В.И. Терешин считает,
что состав СБФ по учебнику - это документы, имеющие основополагающее,
теоретико-методологическое значение, а также «обобщающие научные и научно-
популярные труды, учебники»; справочные издания; энциклопедии, словари,
справочники, календари и т.п.; библиографические пособия и указатели
библиографических пособий (с.49). Однако, вопрошает Терешин, «что такое
документы, имеющие основополагающее, теоретико-методологическое значение, а
также обобщающие труды? Да это практически любые документы, несущие
научную, научно-популярную информацию, из которых как раз и состоит весь
фонд любой библиотеки! СБФ - составная часть единого фонда библиотеки, но
только ЧАСТЬ, не включающая в себя весь фонд. Авторы учебника, по мнению
Терешина В.И., не разъяснили соотношение общего и частного.
Далее, «И.Г. Моргенштерн предлагает создавать СБФ как структурное
подразделение документного фонда библиотеки на правах подсобных фондов,
иметь в СБФ для библиографа дополнительные, т.е. дублирующие основной фонд
библиотеки, экземпляры. Если эту позицию принять, то, во-первых, именно в
эту часть фонда войдут основополагающие, обобщающие, популярные, справочные
и т.п. издания; а подсобных фондов у библиотеки, особенно крупной, может
быть несколько. Увеличивается дублирование. Во-вторых, И.Г. Моргенштерн
предлагает, по существу, другой вариант СБФ в отличие от учебника. Если
согласно учебнику СБФ забирает у общего фонда библиотеки все его материалы
и выполняет роль этого фонда, то согласно концепции И.Г. Моргенштерна
формируются два однотипных документных фонда - основной и СБФ, включающие в
себя параллельно все эти основополагающие и т.п. издания».
В завершение, автор статьи выражает пожелание в статьях и учебниках
«переходить на технологию библиотечно-библиографической работы в режиме
автоматизации» в связи с переходом СБА и СБФ в банки данных ЭВМ.
Надо заметить, что И.Г. Моргенштерн и В.И. Терешин не единожды спорили
на страницах журналов о сущности СБА. Об этом свидетельствует статья
Моргенштерна «Что же такое СБА?» (И.Г. Моргенштерн. Что же такое СБА? //
библиография. -1993. -№ 2. - с.135 - 136), напечатанная в рубрике
«Возвращаясь к напечатанному» в ответ на публикацию В.И. Терешина
«Организационно раздроблена или органически включена?» (Советская
библиография. 1992. № 2. С. 38-43). И.Г. Моргенштерн считает, что «В.И.
Терешин смешивает проблемы единства библиотечного фонда и его конкретной
организации и в результате приходит к отрицанию СБА и СБФ как составной
части одновременно СБА и БФ». «СБА и его элементы», поясняет свою мысль
Моргенштерн, «формируются для того, чтобы обеспечивать оперативный поиск
библиографической и фактографической информации и выполнение других
функций. Его составная часть - СБФ - создается так же, как подсобные фонды
всех подразделений библиотеки».
виртуальный сба: проблемы внедрения
и использования в библиотеках
Глобальные информационные сети, или Интернет (Internet), все активнее
входят в практику работы российских библиотек. Их использование заставляет
во многом по-иному взглянуть на многие библиотечные процессы, в том числе и
на традиционную справочно-библиографическую работу.
Виртуальный справочно-библиографический аппарат (ВСБА) - это
совокупность справочных и библиографических источников, находящихся за
пределами библиотеки и используемых в режиме удаленного доступа, т.е. все
библиографические ресурс, доступные on-line (в прямом интерактивном
доступе), а также все источники глобальных сетей, содержащие справочные
сведения любого типа, вида и отрасли знания. В их число не входят
электронные базы данных самой библиотеки и базы данных на CD-ROM, поскольку
они физически находятся в ее пределах.
Уже сегодня любая библиотека, имеющая выход в глобальные компьютерные
сети, может использовать удаленные электронные источники информации в
повседневной библиографической работе, значительно дополняя и расширяя тем
самым свой информационный потенциал и перечень предоставляемых читателям
услуг.
На виртуальном информационном рынке представлено большое количество
баз данных самого разного наполнения и профиля. Их поставщиками являются
коммерческие компании типа STN International, Silver Platter, Wilsons,
Knight-Ridder Information, а также отечественные информационные центры -
ВИНИТИ, ИНИОН, Российская книжная палата. Предоставляемые ими
библиографические, полнотекстовые и фактографические сведения в
совокупности обладают практически исчерпывающей полнотой. Однако из-за
высокой стоимости доступа лишь единицы среди российских библиотек имеют
возможность пользоваться коммерческими базами данных в онлайновом режиме.
Поэтому маловероятно, что их применение в ближайшей перспективе получит
широкое распространение. Экономически гораздо эффективнее приобретать такие
базы на CD-ROM, если содержащаяся в них информация представляет устойчивый
интерес для читателей конкретной библиотеки. Однако прежде чем покупать
дорогостоящие компакт-диски, стоит внимательным образом изучить ресурсы
Интернет, которые, будучи сами по себе бесплатными, по отдельности или в
совокупности могут зачастую перекрывать информационный потенциал баз данных
на CD-ROM.
Наиболее привычным и эффективным на начальном этапе освоения сетевых
ресурсов является обращение к электронным каталогам библиотек. К сожалению,
отечественные библиотеки, за редчайшим исключением, пока не представили
свои каталоги в сетях. Но, получая доступ к электронным каталогам библиотек
многих стран мира, одномоментно расширяя свои библиографические ресурсы до
грандиозных масштабов, становясь, по сути, обладателями всемирного
библиографического репертуара книг. Сегодня через Интернет можно получить
доступ более чем к 500 библиотечным каталогам во всем мире. Их перечень
можно получить с помощью поисковых систем Yahoo (электронный адрес
http://www.yahoo.com), Lycos (http://www.lycos.com), Alta Vista
(http://www.altavista.digital.com) и др.
К наиболее информативным относится каталог Библиотеки конгресса США
(telnet locis.loc.gov). Он включает более 27 млн. библиографических
записей, в частности много русскоязычной литературы разных лет издания.
Поисковая система делает возможным поиск по автору, предметной рубрике,
заглавию, ключевым словам, ISBN, а уточнение результатов поиска - по году
издания. Кроме этого каталога, очень информативны каталоги библиотек
крупных американских университетов - Гарвардского, Колумбийского,
Йельского.
Особенностью каталогов западных библиотек является то, что они
содержат сведения исключительно об изданиях в целом: о книгах, периодике,
картах, микрофильмах, компьютерных файлах. Получить информацию об
аналитических материалах (статьях из периодических изданий и сборников | |
