|
Реферат: История создания сурдотехнических средств (Психология)
Министерство образования Российской Федерации
Костромской Государственный Университет им. Н. А. Некрасова
Сообщение на тему:
«История создания сурдотехнических средств».
Проверила: Смирнова Л.В.
Кострома 2004 г.
Попытки изобретения различных устройств, помогающих общаться с глухими,
имеют такую же древнюю историю, как само обучение глухих. Предлагались
всевозможные слуховые трубы, деревянные пластинки, палочки и тому подобные
«аппараты». Первое упоминание об искусственной слуховой трубе, по
свидетельству известного врача Древнего Рима Галена, относится к I-II веку
до нашей эры. Тогда философ Архиген предложил «компенсировать» пониженный
слух особыми собирающими трубками – серебряными рожками. Узкий конец такого
рожка вставлялся в ушную раковину, широкий – собирал звуки относительно
большой площади. Несмотря на примитивное устройство и малое усиление, рожки
и различного рода слуховые трубки существовали около двух тысячелетий.
Слуховые трубы широко использовал основоположник советской космонавтики
К.Э.Циолковский, слух которого с детства был сильно ослаблен. Многие
очевидцы в своих воспоминаниях отмечают хорошую помощь, какую давали
металлические конусы для облегчения общения с ним. Ныне они хранятся в
музее К. Э. Циолковского в Калуге.
Своеобразный способ передачи речи глухим предложил в середине ХVI века
итальянский философ Дж. Кардано. Он использовал металлический котёл, в
который говорили как в рупор. Глухие ученики прикладывали к котлу
деревянные или железные палочки и таким образом ощущали вибрацию,
помогавшую распознавать речь. Деревянные палочки оказывались пригодными
также в качестве проводников простых звуков, например, звуков музыкальных
инструментов. Палочки стали непременной принадлежностью обучения глухих. Но
уже вскоре после возникновения так называемого «палочково-осязательного»
метода разгорелись споры о его целесообразности. Известный немецкий
сурдопедагог, основатель одной из первых школ для глухих в Европе, Гейнике
выступил в 1778 году против подобной «возможности перекинуть мост от одного
органа чувств к другому». Он писал: «Такие приспособления дают только
грубые ощущения, недостаточные для понимания словесной речи». Несмотря на
это замечание, использование слуховых палочек было распространено в течение
всего ХIX столетия. Широко известен пример, свидетельствовавший об
использовании глухим Бетховеном деревянной палки. Он упирался в один конец
палки грудь, а другой прижимал к роялю. Вибрация, воспринимаемая таким
образом, позволяла композитору следить за ритмом и громкостью музыки.
Совершенствование слуховых палочек продолжалось: появились специальные
обручи из елового дерева. Считалось, что ель – один из лучших проводников
вибрации. Обруч соприкасался с гортанью говорящего, а глухие дети, держась
за него, ощущали голосовую вибрацию.
В конце ХIХ столетия на смену слуховым палочкам пришли другие проводники
звуков – каучуковые и эбонитовые трубки прижимались к подбородку или
челюсти глухого. Они имели различную форму, но принцип действия был
одинаков. Эти устройства получили широкую рекламу, хотя помощь, оказываемая
ими, была невелика. Они создавали иллюзию слухового ощущения и несколько
улучшали понимание речи слабослышащими.
К сожалению, все эти приспособления были мало эффективны. Не хватало знаний
природы звука, особенностей человеческой речи. Не было устройств,
позволяющих преобразовывать звук в другие формы энергии и усиливать его.
Только с развитием физики и техники, начавшемся во второй половине XIX
века, оказалось возможным создать приборы, помогающие слабослышащим и
глухим различать звучащую речь, хотя общие идеи были известны давно.
Ещё в 1800 году основоположник электротехники Александро Вольта вводил в
наружные слуховые каналы металлические электроды и подключал к ним свой
знаменитый «вольтов столб», содержащий 30-40 элементов. «Я ощутил звук или,
скорее, шум в обоих ушах, характер которого я не мог более точно
определить»,- сообщал Вольта в одном из своих писем. Этот шум длился в
течение всего времени замыкания цепи. Опыты были, видимо, настолько
неприятны, что Вольта никогда больше не повторял их.
Через 60 с лишним лет петербургский врач Р. Бреннер для электрического
раздражения органа слуха заполнял наружный слуховой проход 1 %-ным
раствором поваренной соли. На основании своих опытов Бреннер предложил
электродиагностику нарушений органа слуха. Она позволяла характеризовать
состояние волокон слухового нерва, как в норме, так и в патологии,
включающей тяжёлые формы глухоты.
В марте 1876 года Александру Грехему Беллу был выдан патент на изобретение
телефона. А.Г.Белл предложил прибор, при помощи которого звуки речи можно
было превращать в электрические колебания и передавать по проводам на
большое расстояние. Всю свою сознательную жизнь Белл живо интересовался
проблемами глухоты. Он был женат на женщине, потерявшей слух в раннем
детстве после скарлатины. За три года до изобретения телефона Белл построил
прибор для исправления произношения глухих, в котором предвосхитил
технические идеи аппаратов видимой речи. В этом приборе, названном
фоноавтографом, игла, соединённая с мембраной, при воздействии звуков речи
чертила на закопчённом барабане характерные фигуры. Сравнивая формы этих
фигур при правильном и неправильном произнесении звуков, учитель мог
демонстрировать глухому ученику его ошибки.
В начале 30-х годов XX века группа ленинградских физиологов и врачей под
руководством Г.В.Гершуни, использовав жидкостные электроды Бреннера,
установила количественные показатели деятельности волокон слухового нерва.
Они выявлялись по возникновению слуховых ощущений при действии переменных
токов и коротких импульсов постоянного тока у людей с разной степенью
утраты слуха. Но лишь в 1957 году была сделана первая попытка
непосредственного воздействия на волокна слухового нерва с помощью
вживлённого (имплантированного) в нерв электрода.
В послевоенные годы американские и советские специалисты на новом
техническом уровне возвратились к идеям Александра Белла сделать звуки речи
видимыми для глухих. Эти устройства получили название «видимая речь». Но
вместо закопчённого барабана знаки, соответствующие произносимым звукам,
возникали на экране электронно-лучевой трубки, напоминающей кинескоп
обычного телевизионного приёмника. Светосостав экрана в таких трубках
обладал значительным послесвечением. Это позволяло сохранять видимыми
знаки, возникающие на экране прибора, на протяжении 8-10 секунд.
В Советском Союзе приборы видимой речи, получившие сокращённое название
«ВИР», были разработаны в 1962 году в НИИ дефектологии В.Д.Лаптевым с
соавторами. Знаки, получаемые на экране таких приборов, не имеют ничего
общего с буквами алфавита. Учёные полагали, что, выучив эти знаки, глухие
смогут научиться читать устную речь с экрана такого прибора. Надежды, к
сожалению, не оправдались.
В середине ХХ века известной шведской фирмой «Камплекс» было разработано
устройство, называемое «Искусственное ухо» и предназначавшееся для
восприятия речи с помощью осязания. В этом приборе использовалось семь
узкополосных фильтров и семь вибраторов. Все вибраторы работали на одной
определённой частоте, но включение каждого из них и интенсивность вибрации
задавались соответствующими фильтрами. Четыре вибратора служили для
регистрации низких частот, три – для высоких. Низкочастотные вибраторы
прикасались к нижним фалангам большого, указательного, среднего и
безымянного пальцев, высокочастотные вибраторы – к верхним фалангам. Легко
различались гласные звуки, а также по характерному щелчку взрывные
согласные типа П, Т, К.
Устройства, в той или иной степени напоминающие «искусственное ухо»,
создавались почти во всех научных центрах развитых стран от Стокгольма до
Кейптауна. Однако в мировую практику они так и не вошли. Сложность в том,
что частотный диапазон звуковых колебаний, воспринимаемых осязанием, почти
в 10 раз меньше частотного диапазона слуха, и в том, что «слух через кожу»
нуждается во много более широких градациях, чем ухо.
Интересное приспособление, использующее зрительное восприятие для
дополнительной сигнализации о звуках речи при чтении с губ, было описано в
1968 году американским инженером Эптоном. Это очки с простыми стёклами, в
которых установлено пять очень маленьких лампочек. Диаметр каждой из них не
превышает одной десятой доли миллиметра. Внутри оправы находятся микрофон и
полупроводниковая электронная схема. Она устроена таким образом, что при
различных звуках речи вспыхивают разные лампочки. Вспышки лампочек не
мешают глухому «считывать» речь с губ говорящего. Они дают дополнительную
информацию о звуках. Это ускоряет и облегчает понимание речи.
С 1970 года в различных странах началось проектирование устройства для
передачи речи глухим, получивших название «световая строка». В подобных
приборах имелась клавиатура, похожая на клавиатуру пишущей машинки, и
световое табло. При нажиме клавиши на нём высвечивалось изображение,
близкое по начертанию изображению соответствующей буквы. Первым устройством
такого рода явилась световая строка для глухих, разработанная на кафедре
физики Педагогического института во Владимире. К сожалению, из-за малого
числа светящихся элементов (шесть), используемых для «синтезирования» букв,
многие из них заменялись условными знаками, что затрудняло чтение.
Следующее устройство такого рода было осуществлено в 1973 году
В.А.Обшиваловым с соавторами и получило сокращённое наименование «ЭПОС»
(электронная портативная строка). Здесь имелось четыре буквенных
индикатора; вместе с клавиатурой и источником питания прибор весил около 2
килограммов. Расход энергии составлял всего 2-4 Вт. Это позволяло работать
на протяжении многих часов без подзарядки или смены источника питания.
Существует аппарат типа «заушина». Аппарат напоминает маленький банан и
располагается за ушной раковиной. Его вес – около 8 граммов. Микрофон по
размерам не превосходит рисовое зерно. Почти также мала телефонная
«трубка». При сохранившейся воздушной проводимости у глухого она при помощи
гибкой трубочки из специального пластика соединяется со слуховым каналом.
Миниатюрная батарейка обеспечивает питание аппарата без её смены или
подзарядки на протяжении нескольких десятков часов. Аппарат обладает
хорошими акустическими характеристиками. Небольшой регулятор позволяет в
широких пределах изменять усиление.
Телефонная связь и глухие… Многие десятилетия эти понятия казались
несовместимыми. Правда в 30-е годы ХХ века с появлением усилителей звука
телефон стал доступен многим слабослышащим. Существует большое число
разнообразных приставок к телефонным аппаратам или насадок на телефонную
трубку, позволяющих людям с остатками слуха пользоваться этим быстрым и
удобным способом связи.
Для людей с тяжёлыми формами глухоты важным событием было появление
видеотелефона. При такой связи глухие могут пользоваться жестовой речью,
дактильной азбукой и читать речь с губ говорящего на расстоянии в тысячу
километров.
Современная медицина сохраняет слух на достаточном уровне для эффективного
применения слуховых аппаратов всё большему числу людей. Меньше остаётся
неслышащих, которым такие аппараты не оказывают заметной помощи. Те, кому
хорошо помогают слуховые аппараты, после соответствующей подготовки могут
обучаться в обычных массовых школах, обучение со слышащими лишь
незначительно затруднено. Им необходимы только слуховые аппараты, их ремонт
и замена источников питания. Глухим, которым современные аппараты не
оказывают заметной помощи, нужны переводчики, кинофильмы и телепередачи с
субтитрами или жестовым переводом, специальные школы; приборы, с помощью
которых речь может быть представлена в видимой форме, особые аппараты для
телефонной связи, световые будильники и многое другое.
Список литературы:
Цукерман И.В. Беседы о глухоте и технике, помогающей глухим.
Тексты лекций.
Крайнин В.А. Человек не слышит.
Крайнина З.М.
3. Потапова О.М. Лекции по истории сурдопедагогики.
4. Журнал Дефектология. 1999 г. № 4.
Реферат на тему: История становления глубинной психологии
Содержание
1. Введение 2
2. Понятие сознательного и бессознательного в психологии 3
3. История становления глубинной психологии 5
1. Фрейд – центральная фигура бессознательного 6
2. Коллективное бессознательное 11
3. «Индивидуальная психология» А. Адлера 13
4. Теория В. Райха 14
4. Влияние учения Фрейда на структурализм 16
Заключение 19
Список использованной литературы 20
"У нас нет и не может быть никакого представления о форме
существования бессознательного, о том, каким оно является само по себе,
независимо от сознания"(З. Фрейд)
ВВЕДЕНИЕ
В любой области науки изучение любого вопроса обязательно
предусматривает ознакомление с его историей. Эта аксиома имеет особое
значение для психологии – науки, пребывающей в постоянном развитии.
Полноценное психологическое образование и самообразование непременно должно
включать изучение истории психологии.
Изучение истории психологии следовало бы начинать с древнейших
времен, ибо многие современные концепции уходят корнями в воззрения
Гиппократа, Платона, Аристотеля, Лао-Цзы и иных мыслителей древности,
каждого из которых в известном смысле можно назвать и психологом.
Нельзя ни отметить влияние на психологию философии (причем
исключительно философии Нового времени). Это довольно спорная позиция,
поскольку воззрения Р.Декарта, Д.Гартли, Д.С. Миля и других являются столь
же психологическими, сколь и философскими. Впрочем, если вести отсчет
времени со дня основания первой психологической лаборатории, то и такой
подход имеет право на существование (если, конечно, читатель учитывает его
некоторую ограниченность).
В широком смысле этого понятия представляет собой совокупность
психических процессов, операций и состояний, не представленных в сознании
субъекта. В ряде психологических теорий бессознательное - особая сфера
психического или система процессов, качественно отличных от явлений
сознания. Термин "бессознательное" используется также для характеристики
индивидуального и группового поведения, действительной цели, последствия
которого не осознаются.
ПОНЯТИЕ СОЗНАТЕЛЬНОГО И БЕССОЗНАТЕЛЬНОГО В ПСИХОЛОГИИ
Деление психики на сознательное и бессознательное является основной
предпосылкой психоанализа, и только оно дает ему возможность понять и
приобщить науке часто наблюдающиеся и очень важные патологические процессы
в душевной жизни. Психоанализ не может перенести сущность психического в
сознание, но должен рассматривать сознание как качество психического,
которое может присоединяться или не присоединяться к другим его качествам.
Быть сознательным — прежде всего чисто описательный термин, который
опирается на самое непосредственное и надежное восприятие. Опыт показывает,
что психический элемент, например представление, обыкновенно не бывает
длительно сознательным. Характерным является то, что состояние
сознательности быстро проходит; представление в данный момент сознательное,
в следующее мгновение перестает быть таковым, однако может вновь стать
сознательным при известных, легко достижимых условиях. Каким оно было в
промежуточный момент мы знаем; можно сказать, что оно было скрытым,
подразумевая под этим то, что оно в любой момент способно было стать
сознательным. Если мы скажем, что оно было бессознательным, то мы также
дадим правильное описание. Это бессознательное в таком случае совпадает со
скрыто или потенциально сознательным.
Под бессознательным можно понимать две разные вещи: во-первых, - это
действие, совершаемое автоматически, рефлекторно, когда причина его не
успела дойти до сознания, а также при естественном отключении сознания (во
сне, при гипнозе, в состоянии сильного опьянения, при лунатизме и пр.), во-
вторых, - это активные психические процессы, непосредственно не участвующие
в сознательном отношении субъекта к действительности, а поэтому и сами в
данный момент не осознаваемые.
К термину или понятию бессознательного ученые пришли другим путем,
путем разработки опыта, в котором большую роль играет душевная динамика.
Они вынуждены были признать, что существуют весьма напряженные душевные
процессы или представления, которые могут иметь такие же последствия для
душевной жизни, как и все другие представления, между прочим, и такие
последствия, которые могут быть осознаны как представления, хотя в
действительности и не становятся сознательными.
Разобравшись, что есть сознательное и бессознательное, можно выделить
следующие основные положения, которые будут более полно описаны ниже:
господствующее над психикой бессознательное задерживается в глубинах
психики «цензурой» – психической инстанцией, образованной под влиянием
системы общественных запретов – табу. В особых «конфликтных» случаях
бессознательные влечения «обманывают» цензуру и предстают перед сознанием
под видом сновидений, оговорок, описок, невротических симптомов (проявлений
заболеваний) и т.п. Так как психическое не сводится к соматическому
(телесному), то и исследовать психику нужно особыми методами, которые были
разработаны З. Фрейдом и его последователями. Эти методы призваны за явным
смыслом (или видимой бессмысленностью) проявлений бессознательного угадать
их истинную подоплёку.
Здесь начинается психоаналитическая теория, которая утверждает, что
такие представления не становятся сознательными потому, что им
противодействует известная сила, что без этого они могли бы стать
сознательными, и тогда мы увидели бы, как мало они отличаются от остальных
общепризнанных психических элементов. Эта теория оказывается неопровержимой
благодаря тому, что в психоаналитической технике нашлись средства, с
помощью которых можно устранить противодействующую силу и довести
соответствующие представления до сознания. Состояние, в котором они
находились до сознания, ученые называем вытеснением, а сила, приведшая к
вытеснению поддерживавшая его, ощущается психологами во время их
психоаналитической работы как сопротивление.
ИСТОРИЯ СТАНОВЛЕНИЯ ГЛУБИННОЙ ПСИХОЛОГИИ
Общая идея о бессознательном, восходящая к идеям Платона о познании -
воспоминании (анамнесисе), оставалась господствующей вплоть до нового
времени. Идеи Декарта, утверждавшего тождество сознательного и
психического, послужили источником представлений о том, что за пределами
сознания может иметь место только чисто физиологическая, но не психическая
деятельность мозга. Концепция бессознательного впервые четко сформулирована
Лейбницем ("Монадология", 1720 г.), трактовавшим бессознательное как низшую
форму душевной деятельности, лежащую за порогом осознанных представлений,
возвышающихся, подобно островкам, над океаном темных перцепций
(восприятий). Первую попытку материалистического объяснения
бессознательного предпринял Гартли, связавший бессознательное с
деятельностью нервной системы. Кант связывает бессознательное с проблемой
интуиции, вопросом о чувственном познании (бессознательный априорный
синтез).
Своеобразный культ бессознательного как глубинного источника
творчества характерен для представителей романтизма. Иррационалистическое
учение о бессознательном выдвинул Шопенгауэр, продолжателем которого
выступил Э.Гартман, возведший бессознательное в ранг универсального
принципа, основы бытия и причины мирового процесса.
В XIX веке началось собственно психологическое изучение
бессознательного (И. Ф. Гербарт, Г. Т. Фехнер, В.Вундт, Т. Липпс).
Динамическую характеристику бессознательного вводит Гербарт (1824 г.),
согласно которому несовместимые идеи могут вступать между собой в конфликт,
причем более слабые вытесняются из сознания, но продолжают на него
воздействовать, не теряя своих динамических свойств.
Новый стимул в изучении бессознательного дали работы в области
психопатологии, где в целях терапии стали применять специфические методы
воздействия на бессознательное (первоначально - гипноз). Исследования,
особенно французской психиатрической школы (Ж. Шарко и др.), позволили
вскрыть отличную от сознательной психическую деятельность патогенного
характера, неосознаваемую пациентом. Продолжением этой линии явилась
концепция З. Фрейда, начавшего с установления прямых связей между
невротическими симптомами и воспоминаниями травматического характера,
которые не осознаются в силу действия особого защитного механизма -
вытеснения. Отказавшись от физиологических объяснений, Фрейд представил
бессознательное в виде могущественной силы, антагонистичной деятельности
сознания. Бессознательные влечения, по Фрейду, могут выявляться и ставится
под контроль сознания с помощью техники психоанализа. Ученик Фрейда Юнг,
помимо личного бессознательного, ввел понятие коллективного
бессознательного, разные уровни которого идентичны у лиц определенной
группы, народа, всего человечества. Учение Фрейда о бессознательном
получило чисто иррационалистическую трактовку в ряде современных философско
- психологических концепций.
Фрейд и его сторонники одними из первых попытались подобрать ключ к
тайникам сознания и открыли за ним мир "вытесненных" или просто "забытых"
им и поэтому уже бессознательных психических переживаний. Они же одними из
первых попытались понять эти явления, а через них и всю символическую
активность сознания. "Для нас основной смысл фрейдовского
психоаналитического бессознательного состоит в том, что, согласно Фрейду,
бессознательное представляет собой оборотную сторону сознания,
психологическую сущность которого можно понять только через соответствующее
толкование этого, если употребить здесь несколько искусственно звучащее
словосочетание, "сознания - оборотня". Ели бы не это свойство
бессознательного психического проявляться в виде символических образов
сознания, давно уже отчужденных от него самого, то есть в виде отчужденного
сознания, мы о нем вообще ничего бы не узнали".
Фрейд – центральная фигура бессознательного
Приняв бессознательное за главную характеристику человека, Фрейд, в
конечном счете, подчинил ему и сознание, и личность в целом, в силу чего
его драматическая теория личности стала полностью иррационалистической.
Фрейд - центральная фигура, вокруг которой группируются почти все
теории бессознательного, после того как им была предложена тотальная
система анализа человеческой психики вплоть до анализа ее подспудных
образований - бессознательной психики, причем это касается не только
теорий, одна за другой потянувшихся вслед за ним, но и теорий, также одна
за другой потянувшихся против него. Как раз в этом и заключается смысл
"коперниковского поворота", совершенного им в современной психологии,
психологии XX века. Поэтому за Фрейдом остается роль одного из основателей
этой психологии как науки не только о человеческой психике - сознании и
бессознательном психическом, но и о личности, их носителе.
Одним из распространенных и влиятельных направлений в современной
философской мысли является неофрейдизм, который в своих различных вариантах
и модификациях воспроизводит идеи психоаналитического учения австрийского
врача - невропатолога и психиатра Зигмунда Фрейда. Возникнув в рамках
психиатрии, как своеобразный подход к лечению неврозов методами "катарсиса"
или самоочищения, психоанализ первоначально не претендовал на роль
философского учения, раскрывающего и объясняющего наряду с механизмами
функционирования человеческой и закономерности общественного развития.
Однако постепенно он завоевал популярность не только в медицинских кругах,
и его теоретические положения и установки стали применяться в философии как
способ объяснения личностных, культурных и социальных феноменов. Несмотря
на то что сам Фрейд в своих работах стремился отмежеваться от какой-либо
философии, заявляя, что психоанализ не может быть рассмотрен как
философское учение, тем не менее тенденция к философским обобщениям не
только отчетливо просматривается у основоположника психоанализа, но и
составляет скрытую сущность его теоретических воззрений.
Психоанализ в его классической форме был основан З.Фрейдом на рубеже
XIX и XX вв., когда намечалась ломка традиционных представлений о
психической жизни человека. В этот период новые открытия и достижения в
естественных науках рельефно обнажили неудовлетворительность
механистических и натуралистических толкований природы человека. Для многих
мыслителей становится очевидным, что сведение человека к природным
характеристикам не позволяет проникнуть в тайну человеческого бытия, в
область "внутренней" жизни человека, которая не поддается натуралистическим
интерпретациям и не выявляется посредством эмпирического наблюдения.
"Внутренний" мир человека можно лишь описать, наблюдая за различными
проявлениями жизнедеятельности индивида и раскрывая смысл и значения
последних. В связи с этим, особенно в области отвлеченного мышления, не
связанного с традиционным эмпиризмом, начинает складываться
антирациональное восприятие мира и человека.
Фрейдовский психоанализ в известной степени был попыткой
синтезирования двух плоскостей исследования человеческой природы: не
ограничиваясь исследованием природных элементов человеческого существа, он
направлен и на раскрытие психических влечений человека, его внутреннего
мира, смысла человеческого повеления и значения культурных и социальных
образований для формирования психической жизни человека и его
психологической реакции. Это в свою очередь предполагало более глубинное
изучение структуры личности, поскольку при анализе и оценке человеческой
деятельности исследователь постоянно сталкивался с такими поведенческими
характеристиками, которые не покрывались областью сознательного и
рационального в человеке.
Дофрейдовская психология в качестве объекта исследования имел
нормального, физически и психически здорового человека и исследовала
феномен сознания, Фрейд же как психопатолог, исследуя характер и причины
возникновения неврозов, натолкнулся на ту область человеческой психики,
которая оставалась вне поля зрения предшествующей психологии. Он оказался
перед необходимостью исследования природы психического, внутреннего мира
"Я" и тех структур, которые не вписывались в собственно "сознательное" в
человеке, и пришел к заключению, что человеческая психика представляет
собой некий конгломерат, состоящий из различных компонентов, которые по
своему характеру являются не только сознательными, но и бессознательными и
предсознательными.
В общем плане психика человека представляется Фрейду расщепленной на
две противостоящие друг другу сферы сознательного и бессознательного,
которые представляют собой существенные характеристики личности. Но во
Фрейдовской структуре личности обе эти сферы представлены не равнозначно:
бессознательное он считал центральным компонентом, составляющим суть
человеческой психики, а сознательное - лишь особой инстанцией,
надстраивающейся над бессознательным. Своим происхождением сознательное, по
Фрейду, обязано бессознательному и "выкристаллизовывается" из него в
процессе развития психики. Поэтому, согласно Фрейду, сознательное не есть
суть психики, а лишь такое ее качество, которое "может присоединяться или
не присоединяться к другим его качествам".
Более того, онтология бессознательного по существу всегда совпадает в
психоанализе с онтологией сознания. Фрейд, подобно своим великим
предшественникам Лейбницу и Канту, строит свою систему анализа -
психоанализ в целом - на одном только отрицательном понятии, понятии
бессознательного, понимая таковое как психика минус сознание.
Окончательная дифференциация различных инстанций в психике человека
была осуществлена Фрейдом в работах "По ту сторону принципа удовольствия"
(1920), "Массовая психология и анализ человеческого "Я"" (1921), "Я и Оно"
(1923). Созданная Фрейдом модель личности предстает как комбинация трех
элементов:
"Оно" (Id) - глубинный слой бессознательных влечений, психическая
"самость", основа деятельного индивида, которая руководствуется только
"принципом удовольствия" безотносительно к социальной реальности, а порой и
вопреки ей;
"Я" (Ego) - сфера сознательного, посредник между "Оно" и внешним
миром, в том числе природными и социальными институтами, соизмеряющий
деятельность "Оно" с "принципом реальности", целесообразностью и
внешнеполагаемой необходимостью;
- "Сверх - Я" (Super - Ego) - внутриличностная совесть, своего рода
цензура, критическая инстанция, которая возникает как посредник между "Оно"
и "Я" в силу неразрешимости конфликта между ними, неспособности "Я"
обуздать бессознательные порывы и подчинить их требованиям "принципа
реальности".
Пытаясь проникнуть в механизмы работы человеческой психики, Фрейд
исходит из того, что глубинный, природный ее слой ("Оно") функционирует по
произвольно выбранной программе получения наибольшего удовольствия. Но
поскольку в удовлетворении своих страстей индивид сталкивается с внешней
реальностью, которая противостоит "Оно", в нем выделяется "Я", стремящееся
обуздать бессознательные влечения и направить их в русло социально
одобренного поведения. "Оно" исподволь, но властно диктует свои условия
"Я".
Как покорный слуга бессознательных влечений, "Я" пытается сохранить
свое доброе согласие с "Оно" и внешним миром. Это ему не всегда удается,
поэтому в нем самом образуется новая инстанция - "Сверх - Я" или "Идеал -
Я", которая царит над "Я" как совесть или бессознательное чувство вины.
"Сверх - Я" как бы является высшим существом в человеке, отражающим
заповеди, социальные запреты, власть родителей и авторитетов. По своему
положению и функциям в психике человека "Сверх - Я" призвано осуществлять
сублимацию бессознательных влечений и в этом смысле как бы солидаризируется
с "Я". Но по своему содержанию "Сверх - Я" ближе к "Оно" и даже
противостоит "Я", как поверенный внутреннего мира "Оно", что может привести
к конфликтной ситуации, ведущей к нарушениям в психике человека. Таким
образом, фрейдовское "Я" предстает в виде "несчастного создания", которое,
подобно локатору, вынуждено поворачиваться то в одну, то в другую сторону,
чтобы оказаться в дружеском согласии как с "Оно", так и со "Сверх - Я".
Хотя Фрейд признавал "наследственность" и "природность"
бессознательного, вряд ли правильно утверждать, что он абсолютизирует силу
и власть бессознательного и всецело исходит из необузданных влечений
человека. Задача психоанализа, в том виде, как ее сформулировал Фрейд,
заключается в том, чтобы бессознательный материал человеческой психики
перевести в область сознания и подчинить его своим целям. В этом смысле
Фрейд был оптимистом, так как верил в способность осознания
бессознательного, что наиболее рельефно было им выражено в формуле: "Там
где было "Оно", должно быть "Я"". Вся его аналитическая деятельность была
направлена на то, чтобы по мере раскрытия природы бессознательного человек
мог овладеть своими страстями и сознательно управлять ими в реальной жизни.
Фрейд осознавал трудности, которые вставали на пути овладения
бессознательным, долго бился над решением этой проблемы, постоянно внося
коррективы в понимание природы бессознательного и составляющих его ядро так
называемых "первичных влечений".
Проблема "первичных влечений" оказалась камнем преткновения всего
психоанализа, и именно в этом пункте обнаружилось серьезное расхождение
между Фрейдом и такими приверженцами фрейдизма, как К. Юнг, А. Адлер, В.
Рейх, К. Хорни, Э. Фромм. В качестве основы "первичных влечений", движущей
силы бессознательного Фрейд принял сексуальные влечения. За подтверждением
своей гипотезы он обратился к мифологическим сюжетам, художественным и
литературным памятникам истории. В древнегреческом мифе о царе Эдипе, по
мнению Фрейда, содержаться не только доказательства того, что сексуальные
влечения являются основой деятельности человека, но и обнаруживаются те
сексуальные комплексы, которые с детства заложены в человеке. Согласно
фрейдовскому "эдипову комплексу", мальчик постоянно испытывает влечение к
своей матери и видит в отце реального соперника. С позиции описания детских
сексуальных переживаний Фрейд пытается анализировать все творчество таких
великих мастеров кисти и пера, как Леонардо да Винчи, Шекспир, Гете,
Достоевский.
В более поздних работах Фрейда понятие "сексуальные влечения"
заменяется понятием "либидо", которое охватывает уже всю сферу человеческой
любви, включая любовь родителей, дружбу, общечеловеческую любовь и так
далее. В конечном счете он выдвигает гипотезу, что деятельность человека
обусловлена наличием как биологических, так и социальных "влечений", где
доминирующую роль играют так называемые "инстинкт жизни" (Эрос) и "инстинкт
смерти" (Танатос).
Обращаясь к исследованию социальной и культурной жизни общества,
Фрейд отталкивается от созданной им модели личности. Поэтому принцип
психологизации, используемый при рассмотрении природы человека,
неправомерно переносятся им на общественные явления. Человек, подчеркивает
Фрейд, не существует изолировано от других людей; в его психической жизни
всегда присутствует "другой", с которым он вступает в контакт. В этом
смысле психология личности, по мнению Фрейда, является одновременно и
психологией социальной. Психоанализ может быть использован не только в
исследовании чисто личностных, но и социальных проблем, поскольку механизмы
психического взаимодействия между различными инстанциями в личности якобы
находят свой аналог в социальных и культурных процессах в обществе. Причем
анализируя эти процессы, Фрейд прибегал к неоправданно широким обобщениям:
антагонизмы между индивидом и обществом, которые наблюдались им в культуре,
он считал неотъемлемой частью развития культуры вообще.
В отличие от других, Фрейд сделал анатомию сознания и
бессознательного психического научным фактом. Но объяснил он этот факт на
основе лишь "отрицательного" понятия - неосознаваемой психики, понимаемой
только путем отрицания за ней атрибута сознания.
В конечном счете критическая направленность мышления Фрейда, попытки
соотнесения абстрактных философских понятий о сущности человека и его
внутреннем мире с эмпирическими данными психоаналитического исследования и
наблюдения, рассмотрение художественных произведений под углом зрения
психологии художника и писателя, выявление причин и специфических условий
возникновения неврозов, выделение в особый объект исследования той сферы
человеческой деятельности, которая не покрывается областью сознательного в
человеке, - все это составляет сильные стороны его психоаналитического
учения. Вместе с тем психоанализ Фрейда содержал в себе столько явных и
скрытых противоречий, методологически неверных установок и научно не
обоснованных утверждений, граничащих с мифологическим вымыслом,
иллюзорностью и утопизмом, что многие его теоретические положения
(признание врождённости и наследственности "первичных влечений" человека,
теория сексуального развития ребенка, мифологическое объяснение
"сексуальных комплексов", антиисторический подход к анализу культурных и
социальных процессов общества, экстраполяция выводов, сделанных на основе
частного наблюдения, на более общие закономерности развития природы и
общества) не только были поставлены под сомнение теми мыслителями, кто не
разделял общефилософских рассуждений Фрейда, но подверглись критике даже
приверженцами фрейдизма.
Дальнейшая реконструкция классического психоанализа наглядно
свидетельствует о тех просчетах и методологически неверных установках,
которые имели место у основателя психоанализа. Критика З. Фрейда была в
основном направлена на биологизаторские тенденции его концепции, -
неофрейдисты пытались социологизировать его учение.
Коллективное бессознательное
Коллективное бессознательное - это разум наших древних предков,
способ, которым они думали и чувствовали, способ, которым они постигали
жизнь и мир, богов и человеческие существа.
В качестве критиков теоретических постулатов Фрейда одним из первых
выступил швейцарский психиатр Карл Густав Юнг, вплоть до 1913 г.
разделявший основные идеи своего учителя. Существо расхождений Юнга с
Фрейдом сводилось к пониманию природы бессознательного. Юнг считал, что
Фрейд неправомерно свел всю человеческую деятельность к биологически
унаследованному сексуальному инстинкту, тогда как инстинкты человека имеют
не биологическую, а всецело символическую природу. Он предложил, что
символика является составной частью самой психики и что бессознательное
вырабатывает определенные формы или идеи, носящие схематический характер и
составляющие основу всех представлений человека. Эти формы не имеют
внутреннего содержания, а являются, по мнению Юнга, формальными элементами,
способными оформиться в конкретное представление только тогда, когда они
проникают на сознательный уровень психики. Выделенным формальным элементам
психики Юнг дает особое название "архетипы", которые как бы имманентно
присущи всему человеческому роду.
"Архетипы", согласно Юнгу, представляют формальные образцы поведения
или символические образы, на основе которых оформляются конкретные,
наполненные содержанием образы, соответствующие в реальной жизни
стереотипам сознательной деятельности человека.
В отличие от Фрейда, который рассматривал бессознательное как
основной элемент психики отдельного человека, Юнг провел четкую
дифференциацию между "индивидуальным" и "коллективным бессознательным".
"Индивидуальное бессознательное" (или, как Юнг его еще называет, "личное,
персональное бессознательное") отражает личностный опыт отдельного человека
и состоит из переживаний, которые когда-то были сознательными, но утратили
свой сознательный характер в силу забвения или подавления.
Одно из центральных понятий юнговской "аналитической психологии",
"коллективное бессознательное", представляет скрытые следы памяти
человеческого прошлого: расовую и национальную историю, а также
дочеловеческое животное существование. Это - общечеловеческий опыт,
характерный для всех рас и народностей. Именно "коллективное
бессознательное" является тем резервуаром, где сконцентрированы все
"архетипы".
Юнг ввел понятие "архетип" и "коллективное бессознательное", чтобы
рассмотреть природу бессознательного не в биологическом плане, а с точки
зрения символического обозначения и схематического оформления структурных
представлений человека. Однако Юнгу не удалось избавиться от биологического
подхода к бессознательному, против чего он, собственно, и выступал в своей
полемике с Фрейдом. Как "архетипы", так и "коллективное бессознательное" в
конечном счете оказываются внутренними продуктами психики человека,
представляя наследственные формы и идеи всего человеческого рода. Разница
между теоретическими построениями Фрейда и Юнга заключается в том, что
наследственным, а следовательно, и биологическим материалом для Фрейда были
сами инстинкты, предопределяющие мотивы деятельности человека, а для Юнга -
формы, идеи, типичные события поведения. Механизм биологической
предопределенности и наследственности сохраняется как в том, так и в другом
случае, хотя он и действует на разных уровнях человеческой психики.
Одним из элементов "аналитической психологии" Юнга является теория
"комплексов", то есть психических сил индивида, которые, находясь в
бессознательной форме, постоянно дают знать о себе. В бессознательном, по
мнению Юнга, всегда находятся наготове "комплексы" воспоминаний
индивидуального прошлого, прежде всего родительские, детские "комплексы",
"комплекс власти" и другие. "Комплексы" - это своего рода "психологические
демоны", свидетельствующие о силе власти бессознательного над сознательными
процессами.
Отталкиваясь от теории "комплексов", Юнг попытался глубже проникнуть
в механизм бессознательного, выявить сложные взаимоотношения между
бессознательными и сознательными процессами психики, роль бессознательных
влечений в формировании поведения человека. Однако, по сути дела, концепция
"комплексов" Юнга мало чем отличалась от теории вытеснения
бессознательного, разработанной Фрейдом.
Как и у Фрейда, так и у Юнга бессознательное составляет то внутреннее
и сущностное ядро, которое образует психический мир человека. Правда, в
отличие от Фрейда Юнг проводит более глубинную дифференциацию уровней
развития психики и вводит ряд понятий, которые, по его убеждению,
характеризуют новое видение тотальной личности. Наряду с такими
инстанциями, как "Я", "индивидуальное бессознательное" и "коллективное
бессознательное", он выделяет:
"Персону" (Persona) - своеобразную маску, которую надевает личность в
ответ на требования социального окружения. Если "Я" тождественно "Персоне",
то личность предстает в виде отчужденного существа, играющего определенную
социальную роль, навязанную обществом;
"Аниму" (Anima) - абстрактный образ, представляющий женский "архетип"
в мужчине. Посредством него достигается взаимопонимание между обоими
полами;
"Анимус" (Animus) - абстрактный образ, представляющий мужской
"архетип" в женщине. Посредством него также достигается взаимопонимание
между обоими полами;
"Тень" (der Schatten) - "архетип", состоящий из животных инстинктов и
являющийся средоточием темных, низменных сторон личности. Агрессивные и
антисоциальные устремления "Тени" могут не проявляться в открытой форме,
поскольку они скрываются под маской "Персоны" или вытесняются в
"индивидуальное бессознательное";
"Самость" (der Selbst) - центральный "архетип" личности, вокруг
которого концентрируются все психические свойства человека. Сфера "Самости"
- нечто среднее между сознательным и бессознательным, центр тотальной
личности [11].
Юнговская структура личности, таким образом, отличается от
фрейдовской прежде всего тем, что Юнг идет по пути дальнейшей
дифференциации фрейдовского "Оно". У Фрейда "Оно" является всецело
биологическим, природным данным, у Юнга же бессознательное включает и
социальные моменты. Но в отличие от многих неофрейдистов, которые
постулируют тезис о "социальном бессознательном", "архетипы" юнговского
бессознательного носят наследственный характер. "Архетипы" от "Тени" до
"Анимы", от "индивидуального" до "коллективного бессознательного" остаются
непосредственными "данностями" человеческой психики, которые имеют право на
существование лишь в лоне "природности" и "естественности" человеческого
организма. Не случайно поэтому Юнг принижает значение сознательной
деятельности человека и в большей мере обращается к анализу бессознательных
"архетипов", чем к сознательному "Я".
Юнгу, как и Фрейду, присуща психологизация культурных и социальных
процессов. Впрочем, такой подход к исследованию закономерностей
общественного развития характерен не только для "новаторов" типа К. Юнга,
но и для многих других неофрейдистов, включая К. Хорни, Г. Салливэна, Э.
Фромма.
«Индивидуальная психология» А. Адлера
Как и Юнг, разошелся с Фрейдом по вопросу сексуальной обусловленности
человеческого поведения другой критик классического психоанализа - Альфред
Адлер. Он пересмотрел фрейдовские положения о биологической детерминации
человеческой психики и сформулировал теорию "индивидуальной психологии",
согласно которой человек рассматривался не как биологическое, а как
социальное существо. В противовес фрейдовскому постулату о "первичных
влечениях" и юнговскому постулату о "комплексах" и "архетипах", которые, по
их убеждению, мотивируют человеческое поведение, Адлер выдвигает на
передний план социальные побуждения человека.
Казалось бы, это должно свидетельствовать о кардинально новых
установках адлеровской "индивидуальной психологии". Но Адлер не совершает
революционного переворота в психоанализе, ибо его понимание "социального"
не выходит за рамки бессознательных влечений человека. Рассмотрение
отношений между индивидами замыкается у Адлера на раскрытии якобы присущих
каждому человеку бессознательных "стремлений к власти". Поэтому изучение
социальных побуждений личности сводился, по сути дела, к расшифровке
вытесненных желаний властвования, преобладания, превосходства над другими.
Отвергая биологизм Фрейда и Юнга, Адлер в то же время наделяет
личность такими побуждениями, которые, будучи социальными, носят все же
врожденный характер. Подобная трактовка социального имеет место и у других
философов, отвергающих отдельные теоретические положения классического
психоанализа, но разделяющие общие идеи Фрейда. В данном случае адлеровское
понимание социальных побуждений, и в частности "стремление к власти",
изначально присущих человеческой природе, - одно из заимствований из
философских идей Ф. Ницше и А. Шопенгауэра о "воли к власти" -
воспроизводит центральную идею Фрейда о врожденности бессознательных
инстинктов человека. На место биологических бессознательных инстинктов
подставляются социальные побуждения, которые также оказываются врожденными.
В этом отношении адлеровское понятие "социальных стремлений" сродни
фрейдовским представлениям о "первичных влечениях" и юнговским - об
"архетипах".
Само по себе признание наличия социальных побуждений еще не
объясняет, почему личность в определенной социальной ситуации действует
так, а не иначе. Если Фрейд в поисках мотивационного поведения личности
сосредоточил внимание на выявлении причины действия человека, то для Адлера
причинность играет незначительную роль, ибо, как он полагает, не может дать
удовлетворительного объяснения человеческой деятельности. Для объяснения
действий индивида необходимо знать конечную цель его устремлений; только
она может объяснить поведение человека, "бессознательный жизненный план,
при помощи которого он старается преодолеть напряжение жизни и свою
неудовлетворенность".
Пытаясь ответить на вопрос, в чем же конечная цель, предопределяющая
деятельность человека, Адлер долго не мог прийти к однозначному решению.
Вначале конечной целью человеческой деятельности он объявил "стремление к
власти", затем - "стремление к превосходству", которое уже не связывалось с
престижем, главенством и другими социальными атрибутами могущества
человека, а относилось к сфере завершенности, целостности и тотальности
личности. Понять человека, то есть раскрыть смысл его жизни, значение его
психических актов, по убеждению Адлера, возможно лишь в том случае, если
индивид будет рассматриваться как стремящийся к "личному идеалу", к
"совершенству". Конечной целью развития человека, по Адлеру, является,
таким образом, "стремление к совершенству", стремление к
"саморазвертыванию" своей сущности, к достижению "Самости". В этом смысле
Адлер постулирует активный принцип человеческой жизни, акцентируя внимание
не только на деятельности, но и на самодеятельности человека.
Рассмотрение личности как продукта ее собственного творчества
открывало дорогу к пониманию деятельной стороны субъекта, который не
пассивно воспринимает мир, а творит его. Однако, оставляя без внимания
взаимоотношения между личностью и обществом, Адлер лишь констатирует, что
человек от природы является социальным существом. Разумеется, одного этого
недостаточно для понимания подлинных связей и отношений в общественной
жизни. Поскольку раскрытие социальных детерминант человеческого поведения
проводится Адлером на бессознательном мотивационном уровне развития
человеческой психики, то и результаты такого рассмотрения страдают
психологической ограниченностью. Тем не менее именно от Адлера, который
обратил внимание на социальные детерминанты человеческого поведения,
начинается оформление и развитие "социологизированного психоанализа".
Теория В. Райха
Выдвинутая в эти годы Вильгельмом Райхом "сексуально - экономическая"
теория уже не замыкалась на исследовании отдельного человека, а
распространялась на социально - политические сферы общества, включая анализ
авторитарных институтов, социально - экономических отношений между людьми,
идеологических движений, в том числе фашизма. Но в силу психологизации
общественных процессов его книга "Психология масс фашизма" (1933 г.)
содержал много ошибочных толкований и абсурдных утверждений, как, впрочем,
и другие его книги (а их он написал более 20 и свыше сотни статей).
Наиболее полно его взгляды по вопросам, связанным с пониманием природы
человека, детерминации человеческого поведения, взаимоотношения между
личностью и социальным окружением, выражены в работах "Диалектический
материализм и психоанализ" (1924 г.), "Функция оргазма" (1927 г.),
"Сексуальная революция" (1936 г.).
Райх подверг критике положение Фрейда об "инстинкте смерти",
пересмотрел психоаналитические методы лечения неврозов, основываясь на
эмпирических данных Б. Малиновского, отверг фрейдовский "эдипов комплекс" и
его одностороннее представление о биологической обусловленности
человеческого поведения. Однако, как и Фрейд, Райх признает, что вне
сознания имеется такая психическая реальность, как бессознательное. Будучи
"подобно кантовской "Causa sui", - утверждает Райх, - оно не может быть
понято само по себе, оно может быть осознано только в своих проявлениях".
Это и подобные ему утверждения близки постулатам Фрейда о врождённости и
наследственности бессознательных инстинктов.
Райх предложил новый вариант интерпретации структуры личности.
"Биопсихическая структура характера", по Райху, состоит из трех автономно
функционирующих слоев:
"поверхностный слой" - слой "социальной кооперации";
"фальшивый, притворно - социальный слой", где подлинное лицо человека
скрыто под маской любезности, вежливости и учтивости;
"промежуточный слой" - антисоциальный слой (фрейдовское
бессознательное) - представляет сумму "вторичных импульсов" - грубые,
садистские, сладострастные порывы;
глубинный слой, или "биологическое ядро", состоит из "природно -
социальных импульсов", излучая которые, человек предстает честным,
трудолюбивым существом, способным на искреннюю любовь. Но, проходя
вторичный, промежуточный слой, "природно - социальные импульсы"
преломляются и искажаются.
Предложенная Райхом модель структуры характера отличалась от
фрейдовской модели тем, что здесь фрейдовское "Я" и "Оно" как бы поменялись
местами. Если фрейдовское бессознательное являлось глубинным слоем
человеческой личности, над которым надстраивался слой сознательного "Я", то
в райховской модели человека глубинный слой представлен "природной
социальностью", которая становилась бессознательной лишь на промежуточном
уровне, где природно - социальные инстинкты к труду, любви и познанию
подавлялись идеологическими и культурными "санкциообразованиями".
Райх не отрицал наличия в структуре человека фрейдовских сил "либидо"
как побудительных мотивов деятельности индивида. Он даже пошел дальше,
утверждая, что источник неврозов лежит в "оргазмной импотенции" и связанных
с ней психических и физиологических нарушениях. Основной проблемой
выявления и лечения неврозов становится, по Райху, раскрытие феномена
оргазма, который якобы является "центральной точкой проблем, возникающих
как в области психологии, так и в области физиологии, биологии и
социологии".
Таким образом, если при изучении человека у Фрейда наблюдается
сочетание натуралистического и феноменологического подходов, то Райх,
пытаясь выявить внутренние механизмы деятельности человека, придерживается
натуралистической ориентации, сводящей все психические процессы к
физическим и биологическим закономерностям развития человеческого
организма.
Свой взгляд на структуру человека Райх экстраполирует на социальную и
политическую сферу общественной жизни, полагая, что различные политические
и идеологические группировки в обществе соответствуют различным уровням в
структуре характера человека. Так, этические и социальные идеалы
либерализма соответствуют, по Райху, "поверхностному слою" структуры
характера. Они служат подавлению "вторичных импульсов", но "природная
социальность" остается чуждой для них. Политически организованным
выражением промежуточного уровня структуры характера, по мнению Райха,
является фашизм как нечто иррациональное и бессознательное. Все
революционные движения Райх соотносит с глубинным слоем структуры характера
человека, его "природным, биологическим ядром".
Влияние учения Фрейда на структурализм.
История организует свои данные по отношению к сознательным
выражениям, а этнология - по отношению к бессознательным условиям
общественной жизни.
Проследим теперь какое влияние учение о психоанализе Зигмунда Фрейда
оказало на структурализм, как идеи неофрейдистов повлияли на это течение.
Бессознательное у структуралистов подвергается членению и
рациональной упорядоченности посредством выявления механизмов
функционирования именно языка. Оно, иными словами, и есть объект
структуралистской формализации. Бессознательное, через посредство которого
обнаруживается полномочный представитель человеческой культуры - язык,
скрывает в себе структуру, то есть совокупность регулярных зависимостей,
общественных отношений, внедренных в индивида и переведенных на язык
сообщений. Бессознательные отношения регулируют либо социальную жизнь (и
тогда они составляют предмет этнологии), либо межличностные отношения (и
тогда они представляют собой преломление общественных отношений в плоскости
индивидуальной психологии). Первое направление представлено в этнологии
Леви-Стросса, второе - в структурном психоанализе Лакана. Фуко же, стремясь
использовать идеи Леви-Стросса и Лакана, скорее, объективно демонстрирует
неправомерность универсалистских притязаний структурализма.
Многие психологи в этот же период обнаружили зависимость сознания от
бессознательных механизмов психического. Эти открытия показали, что субъект
деятельности является эксцентричным по отношению к сознанию, открылась его
управляемость внешними силами. Роль бессознательных и неосознаваемых
механизмов регуляции жизнедеятельности субъекта, по мысли Фуко, стала столь
великой, что привела, в частности, при рассмотрении душевной жизни к
замещению ценностной дихотомии "норма - патология" дихотомией "сознательное
- бессознательное". Отсюда и проистекает, по Фуко, первенствующее положение
психологии, исследующей бессознательные механизмы человеческой
деятельности, и этнологии как источников позитивного знания о человеке.
Этнология, исследующая механизмы социальных регуляций примитивных
обществ, по Леви-Строссу, отличается от истории тем, что "история
организует свои данные по отношению к сознательным выражениям, а этнология
- по отношению к бессознательным условиям общественной жизни".
Бессознательные механизмы общественной жизни Леви-Стросс рассматривал,
опираясь на идеи этнолога и лингвиста Ф. Боаса, который видел отличие между
лингвистическими и другими социальными феноменами в том, что "первые
никогда не доходят до ясного сознания, в то время как вторые, хотя и имеют
такое же бессознательное происхождение, часто возвышаются до уровня
сознательного мышления, порождая тем самым вторичные рассуждения и
интерпретации". Бессознательный характер языковой деятельности, по мысли
Боаса, позволяет исследователю занять в данной области такую же объективную
позицию, в какой находится естествоиспытатель перед лицом природы. При этом
Боас пришел к выводу, что "переход от сознательного к бессознательному
сопровождается прогрессирующим переходом от специального к всеобщему".
Трактовка бессознательного как арены, где действуют универсальные
законы, была использована Леви-Строссом при рассмотрении центральной
оппозиции его этнологии - оппозиции "природа - культура". Во введении к
работе "Элементарные структуры родства" (1945 г.) Леви-Стросс писал: "Все,
что есть в человеке универсального, зависит от порядка природы и
характеризуется спонтанностью, а все, что подчинено норме, принадлежит
культуре и представляет признаки рельефного и особенного". Тем самым
создавалась предпосылка для денатурализации бессознательного, рассмотрения
его как чистой формы, а собственно личностного или культурного - как
нормализованного, подчиненного лингвистическим моделям слоя человеческой
психики. Леви-Стросс приходит к выводу, что "бессознательное перестает быть
невыразимым прибежищем индивидуальных особенностей, хранителем уникальной
истории, которая делает каждого из нас незаменимым существом. Оно сводится
к одному термину, которым мы обозначаем одну функцию - символическую,
специфически человеческую, но которая у всех людей подчинена одинаковым
законам".
Бессознательное предстает, таким образом, как пустая рамка, сотканная
из универсальных законов, не являясь больше источником творческой
индивидуальности. Выполняя символическую функцию, оно оказывается лишь
формальным условием языковой деятельности, организующим словарный запас в
речевой поток. Хранилищем словаря оказывается подсознательное, а сам
словарь "имеет меньшее значение, чем структура".
В основе человеческой деятельности лежит, по Леви-Строссу, подлежащая
выявлению в ходе исследования концептуальная схема, коренящаяся в
бессознательном и выступающая активным формообразующим моментом
деятельности. "Не подвергая сомнению бесспорный примат инфраструктур, мы
считаем, - пишет Леви-Стросс, - что между практикой и отдельными видами
деятельности всегда вклинивается посредник в виде концептуальной схемы, с
помощью которой материя и форма, не имеющие каждая в отдельности
независимого существования, осуществляется как структура, то есть как нечто
одновременно эмпирическое и умопостигаемое".
Если в воззрениях Фуко нашел свое крайнее выражение первый член леви-
строссовской формулы структурализма - его кантовский формализм, то в
операции по ниспровержению субъекта, которой занимается Лакан, наиболее
полно выразилась тенденция структурализма к исключению субъективного
момента из человеческой деятельности. Эта тенденция прослеживается у Лакана
в тем большей мере, что поле его деятельности - рационализация
бессознательного, этого главного пласта психологической реальности в
психоаналитичнской концепции З. Фрейда. Если Леви-Стросс занимается
исследованием бессознательного субстрата феноменов общественного сознания
примитивных обществ, то Лакан концентрирует свое внимание на роли по-
структуралистски прочитываемого бессознательного в жизни отдельного
индивида.
Несмотря на то, что Лакан значительно отошел от биологизма
фрейдовского учения, его психоаналитики сохраняет все слабости фрейдовского
подхода к проблеме личности и в определенном смысле усугубляет их.
Наибольшую связь с учением Лакана имеют две особенности психоанализа,
подмеченные его критиками. Один из критиков психоанализа обратил внимание
на то, что "эмпирические события имеют для психоаналитика реальность в
"речи" и в силу "речи" пациента" (Э. Бенвенист. "Общая лингвистика").
Главное отличие психоанализа от прочих наук в силу этого состоит в том, что
"начиная с констатации душевного расстройства до выздоровления все
происходит как бы вне сферы материального".
Сущность структурного психоанализа как раз и заключается в том, что в
нем происходит дальнейшая дематериализаця психоаналитической ситуации.
Личность, по Лакану, состоит из трех слоев:
реального;
воображаемого;
символического.
Лакан конструирует слой реального в ли | |
