|
Реферат: Буддизм (Искусство и культура)
План
1. Что такое религия?
2. Когда и где возник буддизм?
3. Первоисточники
4. Вопрос об исторической достоверности личности Будды
5. Его биография и происхождение
6. Первая проповедь и первые ученики
7. Деятельность Будды
8. Община
9. Отшествие Будды в Нирвану
10.Учение Будды
11. Истина о четырех отделах
12. Интеллектуализм буддийской этики
13. Любовь в буддизме
14. Отрицательный характер его заповедей
15. Нирвана
16. Буддийская община
17. Образ жизни монахов
18. Зародыши культа
19. Распространение буддизма
20. Оценка буддизма. Положительные и отрицательные стороны
21. Переход к христианству
22. Значение мировых религий
Буддизм
1. Что такое религия?
Религия является одной из древнейших и основных (наряду с нау-кой,
образованием, культурой) форм духовной культуры. В совре-менной науке
популярно определение религии, исходящее из приз-нания ее основой веры в
Бога (“религия есть вера в Бога”). Наряду с ним, широкое распространение
имеют другие подходы к понима-нию сущности религии: религия есть система
взглядов, в основе ко-торых лежит понятие священного, святого, религия есть
одна из свойственных культуре форм приспособления человека к окружаю-щему
миру, удовлетворения его духовных потребностей.
Ядром религии является вера, именно в ней обнаруживаются важ-нейшие
особенности, определяющие место религии в отношениях человека и мира.
Религиозная вера складывается из:
1) собственно веры, т.е. убеждения в истинности основ религи-озного
учения;
2) знания наиболее существенных положений вероучения;
3) признания и следования нормам нравственности, содержа-щимся в
религиозных требованиях к человеку;
4) соблюдения норм и требований, представляемых к повседнев-ной жизни
человека;
Существуют различные типы религий: монотеистические, поли-тистические;
ритуальные и религии спасения, национальные и ми-ровые.
Главные мировые религии в современном мире – христианство, ислам,
буддизм
Крупнейшие религии сегодня:
Христианство – 1024 млн. человек
Ислам – 529 млн. человек
Индуизм – 478 млн. человек
Конфуцианство – 305 млн. человек
Буддизм – 268 млн. человек
Синтоизм – 60 млн. человек
Даосизм – 52 млн. человек
Иудаизм – 14 млн. человек
2. Когда и где возник буддизм
Буддизм возник на территории Индостана в VI веке до нашей эры являясь,
таким образом, первой по времени своего возникновения мировой религией. В
это время в Индии уже сложилось классовое общество, существовал ряд
государств, экономической основой ко-торых была эксплуатация членов
земледельческих общин. Острота классовых антагонизмов усугублялась
существованием оастовой системы.
Представители высшей оасты – брахманы играли важную роль в общественно-
политической жизни. Религия брахмаизма освещала существующее оастовое
деление.
3. Первоисточники.
Возникновение буддизма связывается с жизнью и проповедничес-кой
деятельностью Сиддхартхы Гаутамы Будды. Некоторые буддо- логи прошлого века
отрицали историчность Будды. Большинство исследователей полагают , что нет
оснований подвергать сомнению действительное существование основателя
буддизма.
Согласно легендам, Будда родился в 560 году до нашей эры. Местом
рождения считается северо-восток Индии. Он был сыном главы иммени шаньев. В
29 лет , пораженный фактом обилия пере-живаемых людьми страданий, Гаутама
расстался со всеми благами и соблазнами роскошной жизни , оставил жену с
малолетним сы-ном и отправился странствовать. Наконец , в некий момент ,
Гау-тама , сидя под деревом , внезапно узрел истину , и именно с этого
момента стал Буддой, то есть просветленным, озаренным, умудрен-ным. Умер в
480 году до нашей эры, положив основание многолюд-ной церковной организации-
сангхе. Эта легенда не может претен-довать на точность во всех деталях.
Возникновение буддизма было связано с появлением ряда произ-ведений ,
вошедших в состав классического свода буддизма-типи-така это слово
обозначает на языке кали ”три сосуда”. Типитака была кодифицирована около
III века . В качестве источника по древнему буддизму являются эпические
поэмы Мивагхаим, относя-щиеся ко II веку . Большое значение имеет
изобразительный мате-риал , содержащийся на стелах и других сооружениях.
4. Вопрос об исторической достоверности личности Будды
В истории изучения буддизма были попытки доказать мистич-ность образа
Будды и этим сделать необъяснимым сам факт образо-вания этой мировой
религии. Попытки эти связывают с именами голландского исследователя Керна и
французского индолога Сена-ра. Сенар с подавляющей ученостью и эрудицией
пытался изло-жить биографию Будды, как солнечного героя, объясняя все под-
робности его жизни мифологическим описанием фактов метеоро-логических и
космических.
5. Его биография. Происхождение
Будда происходил из рода Сакиев, владевших небольшим госу-дарством у
Петальских гор. Его рождение было ознаменовано не-обычайными знамениями;
брахманы предсказали отцу, что сын его будет великим царем, если останется
в миру, и сделается Буддой, освободителем вселенной, если уйдет от мира.
Аскет Девала при-шел взглянуть на божественного младенца и, предсказав ему
вели-кое будущее, возблагодарил богов, удостоивших его дожить до появления
Будды.
В 16 лет он женился на прекрасной Ясодхар, победив своих со-перников в
стрельбе из лука и других состязаниях. Жизнь его про-ходила счастливо,
среди всякого изобилия и богатства. Отец нароч-но окружал его всевозможной
роскошью и радостями, чтобы убе-речь его от монашеского пути. Но однажды,
во время первого выез-да из дворца Сиддарта, он впервые увидел старика,
больного, мерт-веца и монара. Это зрелище взволновало царевича и натолкнула
его на мысль о страдании. Ему представилась необходимость найти ис-тенное
блаженство для того, чтобы спасти и себя, и свою милую Ясодхару, и все
страдающее человечество. Однажды ночью, после вещего сна, он принял решение
уйти от своей прежней жизни, от почета и славы, роскоши и богатства, от
родителей и любимой же-ны. Незаметно он выходит за ворота дворца, надевает
желтый плащ нищего монаха и сливается с бесконечной толпой, которая бродит
по пыльным, белым дорогам Индии. В это время царевичу было 26 лет. Прошло
семь лет, пока он нашел себя, почувствовал себя и скупленным Буддой и
искупителем человечества.
Сначала он обратился к мудрецам-монахам и вверил в себя их ру-ководству,
но не получил от них ничего. От них он пошел бродить по стране Магадха и
пришед в Урувелу. Шесть лет провел Гаутала в этом лесу, усиленно постясь,
ожидая небесного просвещения. Ви-дя его аскетические подвиги, пять его
товарищей ждут от него чу-дес и хотят стать его учениками. Тело его
обезобразилось от поста и истязаний, а он чувствовал себя далеко от цели.
Тогда он оставил этот путь и стал принимать пищу.
И вот однажды, сидя под деревом, он понял всю истину. Двадцать восемь
дней Будда провел под деревом, размышляя над тем, что от-крылось ему в
интуиции. По прошествии этого срока, приступил к нему искуситель злой Мара
и пытается отвратить Будду от дела со-вершения человеческого спасения.
Зная, что Будда непобедим зем-ными желаниями, Мара избирает другой путь. Он
советует святому отойти в Нирвану, удовлетвориться спасением для себя. Но
Будда побеждает этот величайший соблазн всех святых и аскетов и твердо
отвечает Маре, что войдет в Нирвану только тогда, когда его святой закон
процветет, увеличится и распространится по земле и будет возвещен всем
людям через его ученикам, монахов и монахинь.
6. Первая проповедь и первые ученики
Утвердившись в своем намерении проповедью спасти людей, Будда
направился в Бенарес. Он хотел, прежде всего, просветить тех пятерых
монахов, которые спасались вместе с ним в лесу Уру-вела.
Пять монахов с радостью выслушали его и приняли от него пос-вящение.
Скоро к этим ученикам присоединились еще новые, и, когда их число возросло
до шестидесяти Будда послал их на пропо-ведь. Сам учитель отправился в
Урувелу, где обратил на путь спа-сения многих брахманов и светских людей.
7. Деятельность Будды
Вся последующая жизнь Будды была наполнена путешествиями и проповедью.
Три месяца в году (дождливый период) Будда и его ученики отдыхали в какой-
нибудь из убежищ, отведенных им бога-тыми покровителями. Сюда собирались со
всей Индии почитатели Будды, спешившие услышать проповедь спасения от
самого учите-ля и пожить около него. Из таких мест Будда особенно любил ог-
ромный парк Джетавану, подарок одного купца, прославленный во многих
произведениях буддийской литературы. О нем говорил один буддийский поэт:
Джетавана прелестный сад, .
Где ходили толпы
мудрецов,
Где жил
царь истины –
Место, где было радостно
моему сердцу.
Остальное время Будда и его ученики бродили по Индии, глав-ным образом,
в районе восточных государств Индостана. Слава его распространялась по всей
Индии и встречи с ним искали не только монахи, но и цари, принцы, царские
сановники и богатые купцы.
Результатом этих бесед обычно было приглашение Будды со всеми учениками на
обед. После обеда, во время которого прислуживает сам хозяин со своим
семейством, Будда произносит какое-нибудь поучение
Когда таких приглашений не было, Будда по древнему монашес-кому обычаю
отправлялся в соседнюю деревню за милостыней. Он делал это вместе с
учениками после обычной утренней беседы с ни-ми и духовных упражнений.
После обеда наступало время отдыха и сна, пока не спадал жар и не наступал
вечер, когда после “свя-щенного молчания”, опять начинались шумные
посещения друзей и поклонников.
8. Община
Надо полагать, что община учеников Будды еще при жизни учи-теля была
тесно сплоченным орденом, имевшим свои правила и ор-ганизацию.
Дело в том, что техника монашеского общежития была выработа-на в Индии
задолго до Будды, и по внешнему своему виду Будда со своими учениками мало
отличался от многочисленных монашеских общин тогдашней Индии.
Внешними признаками учеников Будды было желтое платье и бритая голова;
ученики отрекались от семейных связей, от собст-венности и соблюдали
строгое целомудрие.
В общине не было различий каст и монашеское платье сглажива-ло различия
между рабом и господином, отверженными Судрой и Брахманом.
Господствующее настроение общины первых лет было состояние спокойной
уравновешенности, переходящей в тихую, сосредото-ченную радость.
Состояния экстатической восхищенности были единичными слу-чаями и общей
жизни буддийских монахов не характеризовали. Все они отличались полной
чистотой, душевным миром и преданнос-тью Будде.
Мы напрасно стали бы искать в буддийских источниках характе-ристику того
или иного ученика: все они на одно лицо, все говорят одним языком,
отличаются одними добродетелями и занимаются одинаковой деятельностью.
История, правда, называет имена более близких учеников Будды, но это не
делает их личностями: они оста-ются типами буддийских святых, убивших все
свои индивидуаль-ные свойства за одно со всеми страстями, желаниями,
симпатиями.
Рядом с монахами, вступившими в общину и давшими обеты, сто-яли светские
люди, принимавшие его учение, но оставшиеся в миру не порвавшие с семьей,
собственностью. Они служили общине по мере своих сил своими дарами. Среди
таких верующих мирян были цари, князья, брахманы.
Кроме мужчин, в орден принимались и женщины. Каково же бы-ло их
положение среди монашествующих?
Вот несколько буддийских текстов, рисующих отношение Будды к женщине:
- Как нам, Господи, - спрашивает ближайший ученик Будды Ананда, - вести
себя с женщинами?
- Избегайте ее вида, Ананда, - отвечал Будда.
- Но если мы ее увидим, что нам делать?
- Не разговаривайте с ней
- Но если мы уже заговорили с ней?
- Тогда будьте осторожны
И все-таки Будда должен был уступить настояниям женщин и при-нять их в
общину, но положение их всегда было унизительно-под-чиненное; их только
терпели, несмотря на их чрезвычайную пре-данность общине и неустанную
работу на пользу братии. Вот просьба одной из его страстных
последовательниц, некой Висакхи:
- Я желала бы, Господи, всю свою жизнь давать общине дождевые платья,
давать пищу чужим проезжающим монахам, кормить стран-ствующих монахов,
кормить больных братьев, ухаживать за боль-ными, давать им лекарства,
раздавать ежедневно рис и подарить общине монахинь купальные костюмы.
Будда, который сначала заявляет Висакхи, сто “совершенные слишком
возвышены, чтобы соглашаться на всякое желание”, дает свое разрешение на
эту благотворительную деятельность.
9. Отшествие Будды в Нирвану
Сорок четыре года проповедовал Будда свое учение и постепенно
приблизился к пределу своей жизни. Ему было 80 лет, когда он сильно заболел
и был близок к смерти, но одна мысль привязывала его к этому миру: “не
годится мне войти в Нирвану, прежде чем я не поговорю с теми, которые
заботились обо мне, с общиной моих учеников. Преодолею эту болезнь силой
своей и удержу свою жизнь”.
И Возвышенный преодолел свою болезнь. Он встал со своего ло-жа и сел в
тени дома, чтобы изложить ученикам последнюю свою волю:
“Будьте своими собственными светочами, - говорил он своим соб-ственным
прибежищем. Другого не ищите. Изучайте познание, пре-обретенное мною и
возвращенное вам, живите согласно с ним так, чтобы ваша святая жизнь долго
длилась на радость людям. Истин-но говорю вам, все земное подвержено
гибели. Молитесь непрес-танно. Через три месяца войдет Совершенный в
Нирвану”.
После нескольких бесед, когда учитель передал своим ученикам все, что
имел он угасил в себе волю, поддерживающую в нем жизнь и стал ждать смерти.
После месяца странствий он пришел с учениками в Кузинару. Там в лесу,
ученики уложили своего утомленного и больного учителя на замлю, головой к
северу. Время цветения деревьев еще не наступи-ло, но два дерева, под
которыми лежал учитель, были сверху до низу покрыты цветами, которые целым
дождем падали на отходя-щего; и птицы громко пели в воздухе.
- Видишь, Ананда, - сказал Совершенный, - еще не настало время
цветения, а цветы падают на тело Совершенного и небесные муд-рецы поют в
воздухе, чтобы почтить Совершенного.
Но совершенному нужна иная слава
Ученики и ученицы, которые живут по правде и закону – вот истинная слава
Совершенного.
Любимый ученик Ананда отошел в сторону и горько плакал об умирающем
учителе, но Совершенный велел подозвать его к себе и уьешал его словами,
полными глубокого, скрытого отчаяния и тра-гизма:
“Не надо так, Ананда, не жалуйся и не печалься. Разве я не гово-рил тебе
раньше об этом? Это неизбежно – расставаться со всеми, что дорого, со всеми
кого любишь. Все, что рождено, что создано, что сделано – обречено на
смерть. Но ты долго чтил Совершенного мыслями, словами, делом своим, из
любви, по доброте, с радостью, без лжи. Ты хорошо делал Ананда. Стремись, и
ты тоже скоро очи-стишся”.
Последними его словами, с которыми он обратился к ученикам, были:
“Истинно говорю вам, ученики мои, все созданное – скоропрехо-дяще.
Боритесь непрестанно”.
И поднялся дух его от одного экстаза к другому по всем степеням
восхищения и вошел в Нирвану.
На восходе солнца благородные жители Кузинары сожгли, перед городскими
воротами тело Будды со всеми почестями, какие оказы-вались усопшим царям.
10. Учение Будды
Проповедь Будды, по выражению Мензиса – “не теория, а путь спасения”.
Поэтому мы напрасно стали бы искать в священных книгах буддистов
систематической космологии, теологии или пси-хологии. Сам Будда
формулировал свое учение в четырех словах: страдания, цепь причинностей,
уничтожение страдания и путь к нему.
И все-таки, хотя в буддизме нет систематического учения о мире богах и
человеческой душе, все же Будда не мог обойтись без того чтобы свои
практические рассуждения не строить на скрыто предполагаемой метафизике.
Проповедуя отречение от мира, он должен был говорить, что та-кое мир,
проповедуя об освобождении от влечений, он неизбежно учил о человеческой
душе и т.д. Поэтому изложению “пути спасе-ния” мы предпочитаем краткую
характеристику того мировоззре-ния, которое предполагается буддийской
проповедью.
Буддийская философия, отличается сильным субъективным ха-рактером,
больше всего занимается человеком. Но что такое чело-век? Он есть не более,
чем связка, агрегат психических состояний. Как повозка есть только агрегат
колес, гвоздей, досок, и не имеет ничего одинакового, кроме пустого слова
“повозка”, так и человек составляет сумму своих свойств и состояний и
ничего больше. Лич-ность есть нечто призрачное и уничтожаемое. Не умирают
только те душевные состояния, которыми мы жили. Они идут за нами из одной
жизни в другую, они не дают человеку уйти из жизни и от цепи возрождения.
Теорию переселения Будда везде предполагает разумеющейся са-ма собой.
В буддийских памятниках иногда упоминаются боги, но они не играют
никакой роли в учении Будды. Он нигде не отрицает их, но и нигде не ставит
людей в связь с ними.
В буддийской религии есть одно божество – сам Будда. Из любви к людям,
он согласился воплотиться и войти в цепь человеческих страданий, чтобы
проповедовать людям избавление. Но вместе с тем, он не является источником
божественных сил, благодати в прямом смысле слова; людей спасает, по
буддийскому воззрению, не личность Будды, не его сверхъестественная сила, а
то познание, которое открывается в его учении.
В своем предсмертном слове Будда так и говорил о тождестве се-бя с
законом, им провозвещенным. Перейдем теперь к этому зако-ну.
11. Истина о четырех отделах
План буддийского катехизиса установлен самим учителем. Он состоит из
четырех отделов: учение о страдании, учение о проис-хождении страдания,
учение об уничтожении страдания, практи-ческий путь к уничтожению
страдания. Это – основа всего закона, символ веры буддистов.
-Как вы думаете,- спросил Будда своих учеников, что больше, вода четырех
морей или проливаемые вами слезы, когда вы стран-ствуете по этому миру, и
грустите и плачете о том , что вам дается то , что вы ищете?
Страданием проникнуто все существующее и это страдание неизменно связано
с самим фактом существования, потому что ни один блаженный , ни брахман, ни
боги не могут сделать так, чтобы не старилось то, что подлежит старости,
чтобы не болело то, что подвержено болезни , чтобы не умирало то, что
подвержено смерти, чтобы не падало то , что подвержено падению , чтобы не
погибало то , что подвержено гибели.
Страдание и бытие мнонимы. И куда бы не обращался взор человека- в
прошлом или в будущем он видит бесконечное, неис-черпаемое море слез и
бесконечное существование под разными видами страдания.
Это представление о страдании тесно сведено в буддизме с пред-ставлением
, что “нет неизменной сущности в этом бывании”, что все течет , все
изменяется, пожирая само себя и не насыщаясь. Душу буддиста томила такая
“дурная бесконечность”; сама она- это непрерывное, не имеющее конца и
смысла, колесо жизни, причиняло ему метофизическую боль, независимо от
частых горес-тей и мук сансары( житейское море) .
“Все пребывает в пламени . Глаза и все чувства находятся в пламени,
зажженном огнем любви, огнем ненависти, огнем соблаз-на; он зажигается
рождением, старостью и смертью, скорбью с воплями печали, заботой,
страданием и отчаянием. Весь мир окутан дымом, весь мир пожрется огнем “.
В чем же корни этого страдания? Здесь мы переходим ко второму отделу
буддийской доктрины, к рассмотрению причины страданий.
“Cвятая истина о происхождении страдания такова: ;жажда к бытию и
наслаждению и к желанию, находящему свое наслаж-дение на земле, жажда к
наслаждению, жажда к созиданию, жажда власти ведут от возрождения к
возрождению. ”
Другими словами, страдания порождаются нашей волей, нашими
желаниями.Откуда же сами желания? Желания происходят из восприятия мира,
восприятия происходят от соприкосновения, со-прикосновение с миром
происходит из органов чувств, органы чувств из нашей телесности, но сама
телесность есть призрак и видимость , порождение неправильного восприятия,
результат не- ведения. Поэтому царство страдания уничтожается с приобрете-
нием истинного знания, с умиранием всех желаний.
Монах должен понять , что объект его желаний, телесность, есть одна
видимость .- Считая тело мыльным пузырем, - говорил Будда,-считай его
подобным призраку, разломай увитыми цветами стрелы искусителя и тогда иди
туда, где тебя не увидит царь смерти.
Все таким образом – обман, призрак и иллюзия. Нет ничего. Но
распространяется ли это отрицание и на людские души?
Многие буддийские тексты отвечают на этот вопрос отрицатель-но. Есть
одно место, которое выразительно резюмирует иллюзио-нистические взгляды
буддизма.
“Учитель только тогда покрыт броней, когда уму его представит-ся
следующая мысль: я должен вести к совершенной Нирване бес-численное
множество существ, - я должен вести их; и, однако, ни их ведомых, ни меня –
ведущего не существует. Они не существуют на самом деле, потому что небытие
есть собственный характер всего, что признается существующим. Это, как если
бы искусный волшебник заставил появиться на распутье четырех больших дорог
огромную толпу призрачных людей, которые дрались бы между собой, убивали
друг друга и потом все исчезли, а на самом деле не было ни появившихся, ни
убивавших, ни исчезнувших“
Так же точно будды ведут к совершенной Нирване бесчисленное множество
существ, а на самом деле нет ни ведущих, ни ведомых.
Какие могут быть желания и страсти у монаха, который проникся таким
мировоззрением?
12 . Интеллектуализм буддийской этики
Четвертая часть буддийского символа – вера, составляет его этику в
строгом смысле этого слова. Кратко она формулируется так:
Путь к уничтожению страдания есть всемирный путь: правая речь правое
решение, правая вера, правое дело, праведная жизнь, пра-ведное стремление,
праведная память, правое размышление. Раз-витие этой формулы составляет
содержание многочисленных бесед и поучений.
Прежде всего, в буддийской этике поражает ее интеллектуалисти-ческий
характер. Вот несколько типичных примеров из Сутта – Ни-паты:
“Великое научение и познание, верное разумение закона, благое слово –
вот величайшее блаженство”
“Истина – сладчайшее в этом мире и та жизнь назовется лучшей, которая
прожита в понимании”
С интеллектуальным характером буддийской этики связано ее второе
свойство – отрицательный характер большинства ее запо-ведей. Буддизм
гораздо охотнее говорит о том, чего надо избегать, чем указывает, что надо
делать. Главные его заповеди: не убивай, не укради, не прелюбодействуй, не
лги, не пьянствуй – сплошь отрицательного характера, подобно большинству
заповедей Мои-сея.
Иначе это и не могло быть в буддизме: проповедуя отречение, отказ от
мира, буддизм проповедовал воздержание от жизни вооб-ще, от душевных
движений, даже если он этического порядка.
13. Любовь в буддизме
“Не стремись к радостям ни земным, ни небесным”, будь невоз-мутим,
ничему не удивляйся, ничем не восхищайся, ни к чему не стремись, ничего не
жалей. Чувство любви к личностям совершен-но несовместимо с буддизмом;
монах должен вырвать у себя “ вся-кое влечение к виду и имени”, т.е. к
индивидуальному; для него должно стать глубоко безразличным: стоит ли около
него брат или совершенно чужой человек, которого он видит впервые – потому,
что всякая привязанность – боль, потому что личность – иллюзия.
Но это не исключает возможности самой интенсивной любви ко всему
вообще, к общему страдающему мировому целому потому, что такая любовь не
приносит страдания.
Существует одно место, в котором эта мировая любовь выражена с
необычайной силой.
“Да будут счастливы все существа, да живут все они в радости и
довольстве!”
14. Отрицательный характер его заповедей.
Мы наглядно изобразим буддийскую этику, если отметим две ха-рактерные черты
(интеллектуализм и отрицательный характер за-поведей)
Монах, прежде всего, понимает безобразие, тяготу и обман этого мира. Он
смотрит на мир, “как на пустоту”, тлень и разрушение. Он победил в себе все
влечения к миру и все страсти. Он не гневается, он терпит оскорбления,
несчастья, неудачи без раздражения и ропо-та. Он не привязан к жизненным
удобствам и не ищет обильной милостыни, одежды и крова.
Святой отрешился от семейных привязанностей, его не влечет к себе
женское тело, слепленное из мяса, наполненное кровью, жел-чью, слизью.
- Даже видя прекрасных дочерей Мары, я не чувствовал в себе нечистых
влечений, - говорил Будда, - что же мне в теле твоей дочери,
наполненном водой и выделениями? Я не попру его даже своей ногой.
Святой вырвал с корнем все свои желания, он равнодушен к настоящему,
как равнодушен к прошлому и будущему, и это дает ему особенные
положительные добродетели - свободу, мудрость и могущество.
Он свободен от всех привязанностей, даже друзей нет у него, он одинок,
ни с чем не связан, ни от чего независим, ни от людей, ни от погоды, ни от
счастья, ни от несчастья. Поэтому нет в нем и страха, и сам Мара-Искуситель
не страшен ему.
Святой обладает мудростью. Это не мудрость этого мира. Он не похож на
людей, которые “то хватаются за науку, то бросают ее для другого учения,
как обезьяны перебрасываются с сучка на сучок”; он чужд споров и
словопрений; познавший Вечную Истину, он не разбрасывается мыслями; светла,
глубока и молчалива его муд-рость, как безбрежное, безмолвное море; шумно
бегут горные ру-чьи, но вечно безмолвны воды в глубинах морей.
И вместе со свободой, силой и мудростью святой приобретает благоволение
ко всему живому. Он не вредит человеку, он не дела-ет вреда животным,
птицам, насекомым; он даже не тревожит малейшего растения, если к этому не
представляется особой надоб-ности; его любовь ко всему сродни его
самопожертвованию. Он должен быть готов отдать все свое, если у него этого
требуют, отдать даже самого себя, как это сделал Будда, который в одно из
своих превращений, будучи зайцем, накормил своим мясом голод-ного.
Само собой разумеется, что окончательным идеалом для буддис-та является
сам Будда. Поэтому его образ – пример для подражания а его конец, Нирвана,
есть цель стремлений всякого монаха. Тяже-лым и длинным путем идут люди к
этой цели.
Милосердие и деятельность на пользу нужны людям только на первых стадиях
пути. Для приближающихся к концу, нужно только сосредоточение сознания,
самоуглубление: “Когда на небе гремит гром, и дождевые потоки наполняют все
воздушные пути, тогда монах в горной пещере предается самоуглубелению, и
нет для него высшей радости, пока он не достигнет окончательного успокоения
- Нирваны”.
15. Нирвана
Что же такое Нирвана? Чистое ли она уничтожение или какой-ни-будь особый
род существования?
Нирвана – значит угасание и большинство текстов рисуют ее, как небытие
или описывают ее в отрицательных терминах, как уничто-жение страстей,
уничтожение желаний, движений, даже познания. Но значит ли это, что Нирвана
– небытие? Как мы знаем, Будда упорно уклонялся от ответа на вопросы о
посмертном существова-нии и его ученики, когда их спрашивали о подобных
вещах, неиз-менно отвечали, что “Возвышенный этого не открыл”. Уже это од-
но намекает на иное решение, отличное от решения вопроса в от-рицательном
смысле.
На один из подобных вопросов (о посмертном существовании Будды) монахиня
Кхема ответила так:
“Сущность Совершенного не может быть определена в катего-риях этого
мира. Она глубока и бездонна, как великий океан. Не-льзя сказать, что
Совершенный существует после смерти, но также нельзя сказать, что он не
существует”.
В другом диалоге энергично опровергается еретическое мнение Ямаки “что
монах, освобожденный от грехов, когда распадается его тело, подлежит
уничтожению, что он не существует после смерти”
На третьем сборе буддистов вопрос о Нирване был решен в том смысле, что
Нирвана непостижима для тех, кто не достиг ее.
Таким образом, Нирвана – это посмертное состояние, определя-ется как
нечто трансцендентное, как то, о чем мы не можем гово-рить нашими понятиями
и словами, нечто непостижимое, о чем мы даже не можем сказать нашего
человеческого слова – “оно сущест-вует”.
16. Буддийская община
Рассмотрев Будду и Дамму (личность основателя и Закон), мы пе-рейдемп к
третьему элементу буддизм, к Самге – общине.
Хотя в буддийском символе веры говорится об общине, как о чем-то едином,
но при своем внутреннем единстве, она не предс-тавляет чего-то целого по
своей организации.
Буддийские монахи группируются в общины, которые не связа-ны одна с
другой и не имеют над собой общего руководителя; тако-вым был только Закон.
Принятие в общину совершалось очень просто. В присутствии десяти монахов
посвящаемому задают не-сколько вопросов и после удовлетворительных ответов
на них кан-дидат зачисляется в общину. Не принимаются только заведомые
преступники и неправоспособные лица. Выход из общины также легок.
17. Образ жизни монахов.
Одежда монаха желтого цвета и очень проста. С собой он обычно имеет бритву,
иглу, чашу, сито и четки. При сборах милостыни он не смеет принимать
деньги, но и пищу он не должен выпрашивать, а только молча ожидать.
Первоначальное правило запрещало монаху жить в домах , но это правило
скоро перестало исполняться.
Никакого труда , кроме ежедневного сбора милостыни и духовных упражнений
, у монахов не было. В состав духовных упражнений входили занятия науками и
переписка книг. Два раза в месяц в общине происходили собрания , которые
назывались покаянными. На них монахи каялись в своих грехах и обсуждали
дела общины.
18. Зародыши культа.
Первоначально буддизм не имел никакого служения богам и вообще культа , но
после смерти Будды культ стал образовываться.
По примеру других сект, в буддизме создались праздничные дни, паломничество
к святым местам- на место родины Будды, его первой проповеди , его смерти .
Останки учителя тоже стали пред-метом почитания. При дальнейшем своем
распространении и буддизм усвоил себе все элементы обычного культа ,
молитвы , изображения, храмы, жрецов.
19. Распространение буддизма.
В настоящее время буддизм существует в Неаполе, на Цейлоне, в Бирме, Сиаме,
Тибете, Китае, Японии и на островах Ява и Суматра.
Во всех этих странах буддизм более или менее уклонился от своего
первобытного , чистого вида и даже принял в себя совершенно чуждые
элементы. Так, например, в Тибете (где буддизм называ-ется ламоизмом)
население монгольского племени, очень слабо культурное и совершенно
своеобразное, по-своему поняло и пе-реработало буддизм.
В ламоизме существует обширная иерархия священных лиц, обладающих
божественным достоинством. В ламоизме получил сильное развитие культ.
Путешественники в Яхассу говорят об огромном количестве монастырей, о
церковных колоколах, изображениях, реликвиях, постах, богослужении,
множестве об-рядов.
В Китае буддизм тоже принял в себя богато развитый культ, ровно как и в
Японии.
В таком извращенном и приспособленном к пониманию мало-культурных масс
виде буддизм имеет множество последователей и по числу их (свыше 300 млн.)
считается первой религией в мире.
В наше время были сделаны попытки возродить буддизм в куль-турных
классах европейского общества. Эти попытки имели частичный успех , и под
именем необуддизма и сейчас существует религиозно-философское течение,
имеющее своих последователей и на континенте, и в Англии, и в Америке.
Но мирового значения это течение не может иметь. Буддизм изжил все свои
главные принципы, и человечество, в лице своих вождей и пророков , видит
уже дальше, чем смотрел буддизм.
20. Оценка буддизма. Положительные и отрицательные стороны.
Развитием и доказательством этой мысли послужила оценка идей буддизма,
которую мы сейчас и сделаем.
Буддизм относится к числу немногих универсальных, мировых религий,
которые тесно связаны с языком и национальной культу-рой, и не выходят за
пределы этой культуры.
Буддизм, как мы видим, распространился по всей Азии и завоевал самые
разнообразные племена от диких сибирских народов до вы-сококультурных
племен Индии. В то время, как идеи национальных религий теряли всякую силу,
идеи буддизма развивались и произво-дили вокруг себя энергичное движение.
Эта стойкость и универса-лизм буддизма объясняются его особыми
положительными свойст-вами.
Буддизм, прежде всего, является религией, выдвинувшей на пер-вый план
субъекта религии, человека, и, принявшей резко этичес-кий характер. Буддизм
не интересуется сферой божественного, все его внимание устремлено на
положение человека, он занят прин-ципами и нормами поведения. Благодаря
такой специальности сво-его внимания, он достигает, впервые во всемирной
истории, гро-мадных результатов. Этика у буддистов тонко и глубоко
разработа-на.
Учение Будды – о жалости, милосердии, любви ко всякой твари. Оно согрето
настолько живыми и подлинными чувствами, что может вдохновлять и волновать
даже теперь.
Вечно ценным в буддизме явилось осуждение эгоизма, страстей, разрушающих
личность.
Второй положительный момент буддизма – его сотериология – учение о
спасении. О нем учили и мистерии. Но буддизм идет даль-ше. Он не хочет
такого спасения, которое предлагали мистерии. Он не верит природному миру,
чтобы звать к слиянию с ним, а перс-пектива бесконечных умирании и
воскресений подвергает его в ужас.
Он ищет освобождение от природы и дурной бесконечности, он жаждет конца,
завершения, исполнения.
Третим элементом, который надо отметить в буддизме, в послед-ствии,
только в христианстве развилось в идею церкви. Это мысль о том, чтобы
спасаться вместе, то есть образование общины.
Кроме положительных сторон, у буддизма существуют и отрица-тельные: его
ограниченность эмпирическая и философская.
Эмпирическая ограниченность буддизма состоит в том, что он несет
проповедь спасения далеко не всем “Это учение для разум-ного, а не для
глупого”. По своей конструкции, со своим сложным учением о причинах
страданий, буддизм требовал большого интел-лектуального уровня для своего
усвоения.
Итак, буддизм нес спасение далеко не всем. Люди неученые, простые,
занятые физическим трудом и не имеющие времени для размышлений, и наконец,
женщины, остаются в стороне от сферы действия проповеди Будды. Но это
свойство буддизма не случайно и оно стоит в связи с другой ограниченностью
буддизма, о которой мы сейчас поговорим.
Царь Милинда в беседе с учеником Будды, великим святым Нага-сеной,
сказал ему:
- Если, достопочтенный Нагасена, субъекта нет, то кто дает вам все то, в
чем вы нуждаетесь: платье, пищу, жилье и лекарство для больных? Кто
пользуется всеми этими вещами? Кто идет по пути святости? Кто
достигает Нирваны? Кто совершает пять смертных грехов?
Ведь, так значит нет ни добра, ни зла, нет ни добрых, ни злых дел, и
даже, если бы кто-нибудь убил, достопочтенного Нага-сену, то и тот не
совершил бы греха? В этом очень ядовитом вопросе содержится страшная,
разрушительная критика, на которую буддизму нечего ответить. Буддизм в
своем отрица-нии мира зашел слишком далеко, дальше, чем позволяли его
посылки. Его историческая роль была – отрицание, и он, про-делав
огромной важности работу, указав бессмысленность, тленность и муку
мира, не был в силах пойти дальше, и повис, так сказать, в пустоте,
остановился в неустойчивом равнове-сии, на острие, заключив в себе,
благодаря этому, противоре-чия, неизбежные при всяком абсолютном
отрицании.
21. Переход к христианству
Таким образом, положительные точки опоры неизбежно дава-лись буддизму в
понятии Нирваны, но Будда, как мы видели, упор-но уклонялся от анализа этих
понятий. Их теоретическое раскрытие и практическая жизнь совершилась пять
веков спустя, в христиан-стве.
Я закончу это повествование стихотворением А. Толстого, кото-рое
наглядно рисует тот переворот в восприятии мира, в мироощу-щении и
понимании мировой истории, которое принесло с собой христианство, наполняя
ту пустоту и темные места, которые так болезненно сияли в буддизме:
И просветлел мой темный взор
И стал мне видем мир незримый
И слышит ухо с этих пор,
Что для других неуловимо.
И с горной выси я сошел,
Проникнут весь ее лучами,
И на волнующийся дол
Взирая новыми очами.
И слышу я, как разговор.
Везде немолчный раздается,
Как сердце каменное гор.
С любовью в темных недрах бьется;
С любовью в тверди голубой
Клубятся медленные тучи
И над древесною корой
С любовью в листья сон живой
Струей поднимется певучей.
И вещим сердцем понял я,
Что все, рожденное от Слова,
Лучи любви кругом лия,
К нему вернуться жаждет снова
И жизни каждая струя,
Любви покорная закону,
Стремится силой бытия
Неудержимо к божью Лону
И всюду звук, и всюду свет,
И всем мирам одно начало,
И ничего в природе нет,
Что бы любовью не дышало.
22. Значение мировых религий
Мировые религии в настоящее время имеют огромное значение. О роли
мировых религий говорят следующие данные:
1 – Огромное большинство людей, живущих на Земле, являются приверженцами
одной из существующих мировых религий.
2 – Во многих странах мира религиозные объединения отделены от государств.
Тем не менее влияние религии на политическую жизнь современного общества
остается значительным. Ряд государств признает одну из религий
государственной и обязательной.
3 – Религия, как форма культуры, является одним из важнейших источников
нравственных ценностей и норм, регулирует повсед-невную жизнь людей, хранит
принципы общечеловеческой морали Роль религии в возрождении и приумножении
культурного насле-дия, приобщения к нему людей неоценима.
4 – К сожалению, религиозные противоречия продолжают быть источником и
питательной средой кровавых конфликтов, терро-ризма, силой разъединения и
противоборства. Религиозный фана-тизм губителен, он противостоит культуре,
общечеловеческим, духовным ценностям, интересам человека.
Список используемой литературы
1. Л.Н. Боголюбов
2. А.В Клименко
3. Сутта-Нипата “Буддийская каноническая книга”
4. Герасимова “Путь к истине”
5. Ольденберг “Будда, его жизнь, учение, община”
6. Рис-Дэвидс “Буддизм”
7. Барт “Религии Индии”
8. А. Хрисанф “Религии древнего мира”
9. А. Ельчаников “История религии”
Реферат на тему: Быт и нравы великорусского народа в XV-XVII вв.
Быт и нравы великорусского народа в XV-XVII веках.
Рубеж XV - XVI вв. - перелом в историческом развитии русских земель.
Явления характерные этому времени оказали прямое воздействие на духовную
жизнь России, на развитие ее культуры, предопределили характер и
направление историко-культурного процесса.
Преодоление феодальной раздробленности, создание единой государственной
власти создавало благоприятные условия для хозяйственного и культурного
развития страны, послужило могучим стимулом подъема национального
самосознания.
Самая большая в Европе страна насчитывала к середине XVI в. едва ли
больше 9-10 млн. населения, распределенного к тому же неравномерно по
территории. Сравнительно густо были заселены центр и Новгородско-
Псковская земля, где плотность достигала, по-видимому,5 человек на 1 кв.
км. ( Для сравнения: в странах Западной Европы плотность составляла от 10
до 30 жителей на один кв. км.). При этом следует иметь в виду того, что
первая поло вина XVI столетия была благоприятной для роста населения
России, которое увеличилось приблизительно в полтора раза за этот период;
следовательно, в начале века, когда возникло российское государство, оно
объединило под своей властью около 6 млн. человек. Это значит, что средняя
плотность населения составляла около 2 чел. На 1кв.км. Такая низкая
плотность населения, даже если в некоторых районах центра и северо-
запада и на протяжении первой половины XVI века повышалась в 2-3 раза,
оставалась крайне не достаточной для интенсивного развития хозяйства и
решения задач, связанных с обороной страны.
Жилище.
Жилище с давних пор было не только областью удовлетворения
потребности человека в жилье, но и частью его экономической,
хозяйственной жизни. Разумеется, что в особенностях жилища, его размерах,
благоустроенности отражалась и социальная дифференциация общества. Для
каждой эпохи характерны свои особенные черты в жилых и хозяйственных
постройках, в их комплексах. Изучение этих особенностей даёт нам
дополнительные знания о прошлой эпохе, сообщает подробности не только о
бытовой жизни ушедших поколений, но и о социальных, хозяйственных сторонах
их бытия.
Конец XV и XVI века - своеобразный рубеж в наших источниках по истории
материальной культуры русского народа археологические данные, как правило,
не поднимаются хронологически выше XV века. Отдельные наблюдения
археологов по материальной культуре XVI - XVII вв. добываются попутно с
изучением более ранних периодов и сравнительно фрагментарны. Специальные
работы по позднему русскому средневековью редки, хотя их данные по жилищу
весьма ценны для нас. Но с уменьшением археологических данных нарастает и
количество сведений документального характера. Отрывочные и случайные
упоминания о жилище в летописях, которыми мы вынуждены довольствоваться по
периодам до XVI в., теперь существенно дополняются всё нарастающим
количеством актовых записей и других официальных документов. Сухие,
краткие, но очень ценные своей массовостью данные писцовых книг
позволяют делать уже первые обобщения, подсчёты, сравнения различных
видов построек. Кое-где в этих источниках проскальзывают и описание
любопытных деталей в характеристике жилых и хозяйственных построек. К этим
данным письменных русских источников нужно прибавить и записки иностранцев,
посещавших Россию в это время. Далеко не всё в их наблюдениях и описаниях
достоверно и ясно для нас, но многие детали русского быта XVI в. ими
подмечены и переданы точно, а многое понимается с учётом сравнительного
изучения других источников. Зарисовки русского быта, сделанные со стороны,
донесли до нас и то, что совсем не нашло отражения в русских документах,
так как для русских авторов многое было настолько привычным, что, по их
мнению, на это не стоило обращать особого внимания.
Пожалуй, только с XVI века мы имеем право говорить о появлении ещё
одного вида источников по материальной культуре, значение которого трудно
переоценить, различных материалов графического характера. Как бы ни были
точны письменные сведения, они дают нам в лучшем случае перечень названий
построек или их частей, но по ним почти невозможно представить себе, как же
они выглядели. Только с XVI века в наше распоряжение попадают рисунки, где
достаточно полно отражена жизнь тогдашней Руси. Манера этих рисунков подчас
непривычно условна для нас, подчинена определённым канонам иконописи или
книжной миниатюры, но, внимательно приглядевшись к ним, усвоив в какой-то
степени язык условностей, можно достаточно точно представить себе реальные
черты тогдашнего быта. Среди памятников этого рода выдающееся место
занимает колоссальный иллюстрированный Летописный свод, созданный по
замыслу и при участии Ивана IV в 1553-1570 гг. Тысячи миниатюр этого
свода дают в руки исследователя прекрасный изобразительный материал по
многим сторонам русского быта, в том числе и по жилищу. Их удачно
дополняют некоторые иконописные сюжеты и миниатюры других книг этой эпохи.
Социальная структура русского общества отражалась и в системе
подразделения поселений на определённые единицы, которые для крестьянства
были одно временно и единицами обложения, податными единицами и реально
существовавшими ячейками поселения крестьянской семьи. Такими единицами
были дворы. Документы и летописи знают двор, дворовое место, дворище в этих
двух, на первый взгляд не равнозначных, смыслах. Конечно, там, где речь
идёт о монастырских дворах, боярских, дворов дьяков, подьячих, дворах
ремесленников или ещё более специфических названиях коровий двор, конюший
двор, валовой двор, мы имеем дело только с обозначением определённого
пространства, занятого комплексом жилых и хозяйственных построек. Но для
основного тяглого населения, для крестьянства, понятия двор как усадьба,
комплекс построек и двор как податная единица в известной мере совпадали,
так как исправно нести тягло, платить подати и исполнять повинности мог
только полноценный крестьянский двор, имевший полный набор построек,
необходимых для ведения хозяйства и жительства крестьянской семьи.
Состав типичных для средневекового русского крестьянского двора
построек в последнее время вызывают оживлённые споры. Считается, что тот
состав построек и даже те типы построек, которые знает этнография из быта
русской деревни XIX в., являются исконными и почти неизменными на
Руси с глубокой древности, ещё с периода до монгольской Руси. Однако
накопление археологических данных о древнерусском жилище, более
внимательный анализ письменных источников и средневековой графики
заставляют усомниться в этом выводе.
Археологические данные достаточно чётко говорят о более сложной
истории развития русского комплекса жилых и хозяйственных построек, это
рисовалось ранее. Наиболее поразительным казалось минимальное количество
построек для скота, хотя в том, что скота у населения было много, не
приходится сомневаться. На сотни открытых жилых построек приходятся
буквально единицы фундаментальных построек для скота. Столь же необычным
оказался и вывод о преобладании жилых однокамерных построек. Были
известны и достаточно сложные типы много камерной и двухкамерной связи
жилых и хозяйственных помещений, но они составляют меньшинство. Из этих
фактов неизбежно приходится делать вывод о постепенном и достаточно
сложном развитии жилых комплексах, при чём развитие это в разных
географических зонах пошло своими путями, привело к формированию особых
зональных типов. Насколько позволяют судить об этом наши источники, начало
этого процесса приходится на рубеж с XV по XVII в., хотя сложение
этнографических типов и в XIX в. вряд ли можно считать полностью
законченным, так как по своему характеру жилые комплексы были тесно связаны
с изменениями социально-экономической жизни населения и отражали эти
изменения постоянно.
Наиболее ранние документальные записи о составе крестьянских дворов
рисуют нам его весьма лаконично: изба да клеть. Приведённые выписки из
документов конца XV века могли бы показаться случайными и нетипичными,
если бы некоторые источники не позволили подкрепить их типичность массовым
материалом. В одной из писцовых книг приводится более детальный, чем
обычно, перечень построек на крестьянских дворах, покинутых во время
трагических событий последнего десятилетия XVI века. Анализ этих описей дал
весьма показа тельные результаты. Подавляющее большинство крестьянских
дворов было очень бедно по составу построек: 49% состояло вообще только
из двух построек ("изба да клеть", "изба да сенник"). Данные документов
подтверждаются ещё одним, своеобразным источником - Лицевым летописным
сводом XVI века. Трудно сказать почему, но как раз архитектурный фон
миниатюр этого свода даже последними исследователями считается
заимствованием из византийских источников. Исследования А.В. Арциховгов
своё время убедительно показали русскую основу той натуры, с которой
писались эти миниатюры, русский характер вещей, бытовых деталей, сцен.
И только жилище ставится в зависимость от иностранных источников и
условностей "фантастического палатного письма русской иконописи". На самом
же деле и жилище, составляющее большей частью из миниатюрных сцен (хотя
есть и весьма реалистичные изображения не только храмов, но и обычных
изб, клетей), в основе своей имеет ту же русскую реальность, ту же
русскую жизнь, прекрасно известную творцам миниатюр как по недошедшим до
нас более древним лицевым рукописям, так и по собственным наблюдениям. И
среди этих картинок есть немногие изображения деревень. Язык миниатюр
Лицевого свода отличается известной условностью. Пиктограмма жилищ
расшифровывается довольно просто. Изба всегда имеет на торцовой стене, три
окошка и дверь, клеть два окошка и дверь. Стены не расчерчены на брёвна,
не имеют столь типичных для срубного жилища остатков брёвен по углам, да и
окна, двери ради красивости сглажены, закруглены, снабжены завитками, их
трудно узнать, но они есть и обязательно на твёрдо установленном месте, в
традиционном количестве для каждого вида зданий. Деревни, а тем более
отдельные крестьянские дворы, изображены редко, так как основным
содержанием летописи остаётся жизнь феодальных верхов, феодального города.
Но там, где речь идёт о деревнях, они есть, и пиктографическая формула для
них строится из двух построек, которые по признакам легко определяются как
изба да клеть. Такова была, по всей вероятности, и реальная основа
крестьянского двора, его типичный состав до XVI века.
Но для XVI века такие дворы уже становятся пережитком. Экономический
подъём после окончательного освобождения от татарского ига, ликвидации
феодальной раздробленности, общее упорядочение в жизни в централизованном
и сильном государстве не могли не сказаться и на изменения в комплексе
крестьянских дворов. Раньше этот процесс начинался в северных областях,
где этому благоприятствовали и социальные отношения, где этого требовала
и более суровая природа, позже мы замечаем это в центральных областях, но
именно XVI век можно считать началом тех изменений и в составе, и в
планировке крестьянского двора, которые к XIX веку дают нам
этнографическую схему различных типов крестьянского двора русских. Все
основные постройки крестьянского двора были срубные - избы, клети,
сенники, мшаники, конюшни, хлева (хотя есть упоминания и о плетневых
хлевах) Основным и обязательным элементом такого двора была изба,
отапливаемая постройка, утеплённая в пазах мхом, где жила семья
крестьянина, где в зимнее время занимались и работали (ткали, пряли,
изготовляли различную утварь, инструменты), здесь же в морозы находил приют
и скот. Как правило, на двор приходилось по одной избе, но бывали
крестьянские дворы с двумя и даже с тремя избами, где размещались
большие неразделенные семьи. По-видимому, уже в XVI веке происходит
выделение двух основных вида крестьянского жилища в северных районах
начинают господствовать избы на подклети, подъизбице, т.е. имеющие
подполье. В таких подклетях могли держать скот, хранить запасы. В
центральных и южных районах всё ещё продолжают бытовать наземные избы, пол
которых настилался на уровне земли, а, возможно, был и земляным. Но
традиция не была ещё устоявшейся. Наземные избы упоминаются документами
вплоть до Архангельска, а избы на подклети у богатых крестьян ставились и
в центральных районах. Нередко здесь их называли горницами.
По документальным записям о жилище XVI века мы знаем редкие случаи
упоминания сеней в составе крестьянских дворов. Но как раз в XVI веке
сени всё чаще начинают упоминаться как элемент вначале городского, а затем
и крестьянского жилища, причём сени определённо служат соединительным
звеном между двумя постройками - избой и клетью. Но изменение
внутренней планировки нельзя рассматривать только формально. Появление
сеней как защитного тамбура перед входом в избу, а также то, что теперь
топка избы была обращена внутрь избы - всё это намного улучшило жильё,
сделало его более теплым, удобным. Общий подъём культуры отразился и в
этом усовершенствовании жилища, хотя XVI век был только началом
дальнейших изменений, и появление сеней даже в конце XVI века стало
типичным для крестьянских дворов далеко не всех областей России. Как и
другие элементы жилища, раньше всего они появились в северных районах.
Второй обязательной постройкой крестьянского двора была клеть, т.е.
срубное помещение, служившее для хранения зерна, одежды, другого имущества
крестьян. Но не все районы знали именно клеть как второе хозяйственное
помещение.
Есть ещё одна постройка, которая, видимо, исполняла ту же функцию, что
и клеть. Это сенник. Из других построек крестьянского двора нужно
назвать, прежде всего, овины, так как зерновое хозяйство в относительно
сыром климате Центральной России невозможно без подсушки снопов. Овины
чаще упоминаются в документах, относящихся к северным областям. Очень часто
упоминаются погреба, но они лучше известны нам по городским материалам.
Столь же обязательным была и "байна", или "мылна", в северных и части
центральных районов, но не везде. Вряд ли тогдашние бани сильно
отличались от тех, что и сейчас ещё можно встретить в глубоких деревнях
- маленький сруб, иногда без предбанника, в углу - печь - каменка, рядом
с ней - полки или полати, на которых парятся, в углу - бочка для воды,
которую нагревают, бросая туда раскалённые камни, и всё это освещается
маленьким окошечком, свет из которого тонет в черноте закопчённых стен и
потолков. Сверху такое сооружение часто имеет почти плоскую односкатную
кровлю, крытую берестой и дерном. Традиция мыться в банях среди русских
крестьян была не повсеместной. В иных местах мылись в печах.
XVI век - время распространения построек для скота. Они ставились
отдельно, каждая под своей крышей. В северных районах уже в это время
можно заметить тенденцию к двух этажности таких построек (хлев, мшаник, а
на них сенник, то есть сенной сарай), которая позднее привела к
образованию громадных хозяйственных двухэтажных дворов (внизу - хлева и
загоны для скота, вверху - повить, сарай, где хранят сено, инвентарь,
здесь же ставится клеть). Феодальная усадьба, по описям и археологическим
известиям, значительно отличалась от крестьянской. Одним из главных
признаков любого феодального двора, в городе или в деревне, были
специальные сторожевые, оборонительные башни - повалуши. Такие
оборонительные башни в XVI веке были не только выражением боярской спеси,
но и необходимой постройкой на случай нападения соседей - помещиков,
неспокойных вольных людей. Башни эти были срубные в подавляющем
большинстве, в несколько этажей. Жилой постройкой феодального двора была
горница. Не всегда эти горницы имели косящатые окна, да и не все они могли
быть с белыми печами, но уже само название этой постройки говорит о том,
что она была на подклети высокой.
Постройки были срубные, из отборного леса, имели хорошие двускатные
крыши, а на повалушах они были нескольких видов двускатные, четырёхскатные
и крытые фигурной кровлей - бочками и т.п. Близок по составу и названиям
построек к боярским дворам и двор состоятельного горожанина, да и сами
города русские в те времена, как это неоднократно отмечалось иностранцами,
были ещё очень похожи скорее на сумму сельских усадеб, чем на город в
современном смысле. Мы очень мало знаем о жилище рядовых ремесленников по
документам не так часто приходилось им описывать своё небогатое наследство
в юридических актах. Нет достаточных сведений о них и у археологов. Были
целые слободы ремесленников. Но многие из жили по дворам монастырским,
боярским, у богатых горожан на подворье. По материалам XVI века их трудно
выделить в отдельную группу. Можно думать, что дворы ремесленников
городских посадов по составу построек ближе стояли к крестьянским дворам,
хором богатых у них не было. Каменные жилые постройки, известные на Руси
ещё с XIV века, и в XVI веке продолжали оставаться редкостью. Дошедшие
до нас немногие жилые каменные хоромы XVI века поражают массивностью стен,
обязательными сводчатыми потолками и центральным столпом, поддерживающим
свод. Исследователи старинной архитектуры и фольклора рисуют нам
красочную картину старины как мир узорчатых, резных, изукрашенных изб,
теремов, горниц с крылечками точёнными, с маковками золочёнными. Однако
наши данные не позволяют судить о том, насколько богато и как
украшались крестьянские избы и другие постройки. По-видимому, крестьянские
избы украшались очень скромно, но некоторые части изб украшались
обязательно; коньки крыш, двери, ворота, печь.
Сравнительные материалы этнографии XIX века показывают, что эти
украшения играли кроме эстетической роли роль оберегов, защищавших "входы"
от злых духов, корни семантики таких украшений восходят ещё к языческим
представлениям. Но жилище богатых горожан и феодалов руками и талантом
крестьян украшались пышно, затейливо, красочно. Мало мы знаем и о
внутреннем убранстве жилищ, хотя вряд ли интерьер крестьянских изб и домов
ремесленников сильно отличался от того, что было и в XIX веке типично для
крестьянства. Но как ни фрагментарны наши сведения по некоторым элементам
жилища XVI века, мы всё же можем констатировать значительный сдвиг и в
этой области культуры русского народа в XVI веке, связанной с общими
процессами исторического развития страны.
Одежда.
Подлинную картину того, как одевались наши предки в XVI веке, мы можем
восстановить в общих чертах, лишь синтезируя сведения различных источников
- письменных, графических, археологических, музейных, этнографических.
Совсем невозможно проследить по этим источникам локальные различия в
одежде, а они, несомненно, были.
Основной одеждой в XVI веке была рубаха. Рубахи шились из шерстяной
ткани (власяницы) и льняного и конопляного полотна. В XVI веке рубахи
носились обязательно с определенными украшениями, которые у богатых и
знатных делались из жемчуга, драгоценных камней, золотых и серебряных
нитей, а у простонародия, вероятно, красными нитками. Главнейший элемент
такого набора украшений - ожерелье, закрывавшее разрез ворота. Ожерелье
могло быть пришито к рубахе, могло быть и накладным, но ношение его нужно
считать обязательным вне дома. Украшениями покрывали концы рукавов и низ
подола рубах. Рубахи различались по длине. Следовательно, короткие рубахи,
подол которых доходил примерно до колен, носили крестьяне и городская
беднота. Богатые и знатные носили длинные рубахи, сорочки, доходившие до
пят. Штаны были обязательным элементом мужской одежды. Но единого термина
для обозначения этой одежды еще не было. Обувь XVI века была весьма
разнообразной и по материалам, и по покрою.
Археологические раскопки дают явное преобладание кожаной обуви
плетеной с лыка или бересты. Это значит, что лапти не были известны
населению Руси с древности и были скорей дополни тельной, предназначенной
для особых случаев обувью.
Для XVI века можно наметить определенную социальную градацию: сапоги
- обувь знатных, богатых; калиги, поршни - обувь крестьян и массы горожан.
Впрочем, эта градация могла быть и не четкой, так как мягкие сапоги носили
и ремесленники, и крестьяне. Но феодалы всегда в сапогах.
Мужские головные уборы были достаточно разнообразны, особенно у знати.
Наиболее распространенной среди населения, крестьян и горожан, была
войлочная шляпа конусообразной формы с округленной вершиной. Господствующие
феодальные слои населения, больше связанные с торговлей, стремившиеся
подчеркнуть свою сословную обособленность, многое заимствовали из других
культур. Широко распространился среди бояр и знати обычай ношения
тафьи, маленькой шапочки. Такую шапочку не снимали и дома. А, выходя из
дому, на нее надевали высокую "горлатную" меховую шапку - знак боярской
спеси и достоинства.
Знать носила и другие шапки. Если отличие в основном мужском одеянии
между сословными группами сводились главным образом к качеству материалов и
украшений, то разница в верхней одежде была очень резкой, и, прежде всего
по количеству одежд. Чем богаче и знатнее человек, тем больше на нем
было платья. Сами названия этих одежд не всегда понятны нам, так как
отражают часто такие их признаки, как материал, способ застегивания, что
совпадает и с номенклатурой позднейшей крестьянской одежды, так же
весьма неопределенной по функциональному признаку. С господствующими слоями
одинаковы по названию были у простонародья только шубы, однорядки и
кафтаны. Но по материалу и украшениям не могло быть никакого сравнения.
Среди мужской одежды упомянуты и сарафаны, покрой которых точно трудно себе
представить, но это было просторное длинное платье, так же украшенное
вышивкой, обнизями. Конечно, так роскошно одевались лишь во время парадных
выходов, приемов и в других торжественных случаях.
Как в мужском костюме, рубаха была основной, а часто единственной
одеждой женщин в XVI веке. Но сами рубахи были длинные, до пят покрой
женской рубахи нам не известен. Материал, из которого шились женские
рубахи - полотно. Но могли быть и шерстяные рубахи. Женские рубахи
обязательно украшались.
Конечно, у крестьянок дорогих ожерелий не было, но их могли заменять
вышитые, украшенные простыми бусами, мелким жемчугом, латунными нашивками.
Крестьянки и рядовые горожанки, наверное, носили поневы, плахты или
подобную одежду под другими названиями. Но кроме поясной одежды, а так
же рубахи, уже с XVI века выдавали какие-то горничные одежды.
Ничего мы не знаем об обуви простых женщин, но, вероятней всего, она
была идентична мужской. Весьма общие у нас представления о женских
головных уборах XVI века. На миниатюрах головы женщин п | |
