|
Реферат: Емельян Пугачёв (История)
Введение
Эту тему я выбрал потому , что меня интересует история
связанная с изучением различных проявлений народного протеста
против гнета господствующих классов. Восстания в Древней Руси
показывают, что народные низы того времени, при всей отсталости и
примитивности их представлений с точки зрения людей более поздних
эпох, очень хорошо сознавали тяжесть гнета, исходившего от господ
- князей, бояр, ростовщиков, представителей администрации
. Я хочу рассказать о проявлениях народного недовольства во
главе с Емельяном Ивановичем Пугачевым.
Четвертая крестьянская война
В 60-70-е годы 18 в. Россия переживала один из переломных
этапов своей истории. Отмечен он многими важнейшими явлениями.
Именно к этому времени относится кульминация в развитии
крепостного права. Элементы новых капиталистических отношений
складываются к этому времени в устойчивую систему- уклад. Страна
одерживает ряд успехов в развитии хозяйства и культуры, во внешней
политике, но дается это ценой народного горя и страданий, прежде
всего – дальнейшего обнищания и разорения крестьянства, которое
составляло 96 % всего населения России.
Сельское хозяйство развивалось, но очень медленно.
Господствующим оставался труд крепостных крестьян ( 46 % сельского
населения). Основным орудием труда была соха, плуг внедрялся
медленно. Не хватало лошадей и, отсюда, навоза, а плохое удобрение
полей имело следствием низкую урожайность, в течение столетия более
30 лет отмечены неурожаями. Дворяне во второй
половине 18 в. сильно упрочили свое положение. За время правления
Екатерины 2 ( 1762 – 1796 ) они
получили огромное количество земель в центре , на Украине, Поволжье,
Предуралье с 800 тыс. крестьян из числа русских и нерусских людей
. Помещики увеличивают размеры барщинных
повинностей и оброчных платежей , наживаются на предпринимательстве -
их обогащают те же крепостные, трудившиеся на их предприятиях.
Более половины крепостных ( 53,7 % ) в
последние десятилетия 18 в. сидели на барщине, остальные ( 46,3 % )
- на оброке. Барщина преобладала в Черноземном Центре , к югу от
Оки, в Среднем Поволжье с их хорошими землями. Здесь до 90 %
крепостных исполняли барщинные повинности, работали на помещика
обычно 3-4 дня в неделю, а нередко - до 6 дней.
Помимо обязанностей в пользу феодалов, крепостные вносят подати в
казну. А они тоже растут непрерывно. По указам 60-х годов
крепостных лишают права жаловаться на своих господ. Купля и
продажа, дарение и проигрыш в карты крестьян, в одиночку или
семьями, вмешательство дворян в их личную жизнь стали обычным
явлением. Развитие классовой
борьбы в 18 в. отличалось, с одной стороны, усилением классового
отпора угнетенных, с другой стороны, ужесточением репрессий
господствующего класса. Эти черты нашли наиболее полное выражение в
ходе четвертой крестьянской войны.
Характерно, что началась она не в Подмосковье, не в
юго-западных уездах, как первые три крестьянские войны, а на юго-
восточных окраинах. Первоначальный очаг движения смещается все
дальше от центра европейской части страны. На этот раз
инициаторами выступили казаки. Будучи выходцами из крестьян и
дворовых, горожан и работных людей, бурлаков, они испытывали гнет
и притеснения со стороны властей и своей казацкой верхушки.
Правда, еще сохранялись некоторые остатки былых вольностей и
привилегий, но они все больше ограничивались Военной коллегией,
царскими генералами и офицерами, которых присылали на Яик
(городок). А свои казаки, представители местной старшины делали все,
чтобы завоевать доверие императрицы и тем самым получить новые
чины, награды, пожалования. Наступление самодержавия на права яицких
казаков выражалось в разных формах: атамана стало назначать
правительство, Военная коллегия ведала всеми делами Яицкого войска,
вмешивалась во все. Власти объявили монополией государства ловлю
рыбы и добычу соли. Эти жизненно важные для казачества промыслы
брали в 60-е годы на откуп те же старшины ( атаман А. Бородин и
другие) , допускали при этом немалые злоупотребления. То же имело
место с продажей вина, таможенными пошлинами. Казаки непрерывно
жалуются в Петербург. Оттуда шлют одну за другой следственные
комиссии, но они становятся на сторону богатых казаков. Правда, в
1767 г. власти за многие вины сместили Бородина, назначили нового
атамана - Тамбовцева. Но и он продолжал прежнюю линию. Казаки
посылают новых челобитчиков в Военную коллегию.
30 декабря 1771 г. на Яик прибывает комиссия, возглавляет ее
генерал-майор Траубенберг, задача которого состояла в том, чтобы
привести казаков к послушанию. Начались допросы и аресты. 13
января 1772 г., в ответ на карательные действия Траубенберга (
расстрел из пушек казаков, более 100 были убиты, многие ранены),
они поднялись на восстание - разгромили отряд карателей, убили
генерала, атамана, других старшин, разгромили дома ненавистных лиц,
уничтожили документы следственной комиссии. На следующий день по
приговору круга повстанцы назначили других старшин, освободили
крепостных казаков, конфисковали деньги, оружие, сено богатых
людей, сменили командиров на форпостах по нижнему Яику, назначили
туда казаков
Восставшие послали в Петербург новую челобитную. Сообщив о
происшедшем, они обвинили Траубенберга и старшин в притеснениях.
Власти в конце мая выслали в Яицкий городок карателей - войско во
главе с генералом Фрейманом. 28 мая восставшие
казаки предлагают дать вооруженный отпор Фрейману, потом идти
всем казачьим войском к центру страны. Это был план расширения
восстания, распространения его на Европейскую Россию, привлечения на
свою сторону в первую очередь крепостного крестьянства. Так
представляли себе задачи дальнейшего развития движения яицкие
повстанцы и их предводители - М.Шигаев, А.Перфильев и другие,
будущие сподвижники Е. И. Пугачева, участники крестьянской войны.
Осуществить эти замыслы тогда не удалось. К Яицкому городку
подошел Фрейман. 3 июня у речки Ембулатовки он заставил
отступить повстанческие силы и через 5 дней вступил в Яицкий
городок. Опять последовали аресты, расправы - 85 наиболее активных
повстанцев наказали и сослали в Сибирь, на остальных наложили
огромный, непосильный штраф. Казаки притихли,
но не смирились. В Следующем году они снова поднимаются на
борьбу, на этот раз под знаменем “хорошего царя “ - императора
Петра 3 Федоровича, которого убили дворяне-гвардейцы, возведя на
престол в 1762г. Екатерину 2. В простом народе с тех пор стойко
держалось представление о Петре 3, как о народном заступнике -
при нем ведь были приняты некоторые меры , облегчавшие положение
раскольников, монастырских крестьян ( их перевод в государственные
крестьяне ). О нем часто вспоминали, надеялись на его возвращение
к власти ( ходили слухи, что он не погиб, а спасся, скрывается
до поры, до времени ).
Емельян Иванович Пугачев
Многие выдавали себя за покойного императора, возглавляли или
пытались возглавить движения против властей и феодалов. Одним из
самозванцев, принявшим имя Петра 3, стал Емельян Иванович Пугачев
- донской казак, человек неграмотный, но очень сметливый и живой,
храбрый и бывалый. Родился он примерно в 1742 г. в станице
Зимовейской. Бедность и тяжелый труд в юности, военная служба в
армии во время Семилетней войны
( 1756 - 1763 ) и русско-турецкой войны ( 1768 – 1774 ), лишения и
наказания, которые он испытал, болезнь и лечение в родной
станице, переезды ( Польша, Белоруссия, Украина, Дон, Северный Кавказ,
Поволжье ) - все это дало богатый жизненный опыт. За храбрость в
сражениях получил награды, младший офицерский чин хорунжего.
Наблюдал тяжелую жизнь крестьян, горожан, дворовых и др. В поисках
лучшей доли Емельян переходит с места на место. Бежит с Дона на
Терек, его арестовывают , и начинаются побеги, новые аресты и
новые побеги. В Белоруссии, среди местных раскольников , он слышит
вести о восстании на Яике. Перебирается туда, собирается вести
казаков на Кубань, но вынашивает и другие планы - слухи и
разговоры об “императоре” обращают на себя его внимание. Будучи в
конце 1772 г. на Яике, он выдает и себя за “Петра 3”. Снова
последовал арест, в январе 1773 г. он оказался в казанской тюрьме.
Но 29 мая он бежит из нее, снова направляется на Яик, твердо
решает поднять людей на борьбу за свободу, верит, что его
поддержит простой народ, который терпит обиды и разорения. Вокруг
него собираются первые сторонники , сподвижники, и он провозглашает
себя
“государем Петром Федоровичем “. Яицкие казаки, участники январского
восстания 1772 г., охотно откликнулись на его призыв, пошли за
ним, хотя многие знали, что он - простой казак, такой же как и
большинство яицких жителей. Главное, что их в нем привлекало,
заключалось в том, что Пугачев, новоявленный
“император”, обещал восстановить утерянные ими вольности. Они и
решили “неотменно принять в войско сего проявившегося, хотя бы он
подлинный или не подлинный был’’.
Переезды с одного места на другое продолжались до середины
сентября. Вскоре первый
писарь Пугачева И.Я. Почиталин прочел первый манифест, развивавший
те же идеи - об освобождении угнетенных от крепостного ярма, от
обид и притеснений, налогов и повинностей, возвращении прав и
вольностей. Манифест затрагивал самые сокровенные струны сознания
угнетенных людей, отвечал их надеждам и чаяниям.
18 сентября Пугачев во главе отряда,
увеличившегося до 200 человек, появился у Бударинского форпоста, в
пяти верстах от Яицкого городка. Высланные против него отряды
переходят на его сторону. У городка Пугачев имел уже до 400-500
повстанцев. Но пушек не было. Гарнизон же в городке численностью
в 1 тыс. человек имел артиллерию. Штурм не принес бы успеха, и
Пугачев направился вверх по Яику к Оренбургу - центру пограничной
линии крепостей, важному стратегическому пункту юго-востока страны,
средоточию ненавистных феодалов и властей.
Повстанческое войско, которое непрерывно увеличивалось, разбили на
сотни и десятки, приняли присягу, выбрали командиров - атамана
А.А.Овчинникова, полковника Д.Лысова, есаула А.Витошнова, сотников ,
хорунжих. Форпосты и крепости чаще всего сдавались без боя, их
гарнизоны увеличивали ряды восставших.
21 сентября Пугачев вступает в Илек. 27
сентября штурмом берет Татищеву крепость, захватывает большие
запасы амуниции и продовольствия, 13 пушек и казну. Тысячный
гарнизон вливается в повстанческое войско.
В начале октября Пугачев приближается к
Оренбургу. Его власти спешно приводят в порядок крепостные валы и
бастионы, усиливают гарнизон за счет соседских крепостей. Губернатор
И.А. Рейсдорп шлет письма в Петербург, Казань и
другие места с известиями о восстании. К городу повстанцы подошли
в ночь с 5 на 6 октября. Их насчитывалось 3 тыс. человек с 20
пушками. Им противостоял гарнизон из 3,5 тыс. человек и 70
пушек. Начались штурмы, вылазки из города, сражения под его
стенами. Повстанцы не раз наносили поражения военным отрядам,
высылавшимся из города. Однажды, во время штурма 2 ноября они
ворвались на оренбургский вал. Но в целом осада, длившаяся почти
полгода , не привела к падению города.
Лагерь восставших расположился под Оренбургом в Бердской
слободе. Здесь 6 ноября 1773 г. Пугачев и его сподвижники
создают Военную коллегию - высший орган повстанческой власти,
управления всеми военными и гражданскими делами на территории,
перешедшей под их контроль.
Пугачевские манифесты, призывы к расправам с дворянами и
чиновниками, обещания земли и воли, равенства народов и вер
всколыхнули огромные массы людей, русских и нерусских.
Откликаясь на пугачевские призывы, многие тысячи людей шли в войско
под Оренбург, собирались в отряды, действовавшие в Башкирии и
Поволжье, Приуралье и Зауралье. Попытки властей мобилизовать против
Пугачева башкир и другие народы региона не дали результатов.
Об “ оренбургских замешательствах “ в Петербурге узнают 14
октября , и власти принимают спешные меры – усиливают охрану по
границам движения , чтобы оно не перекинулось на Волгу и Дон ,
собирают полки и направляют их к Оренбургу. Главнокомандующим
карательными силами императрица назначает опытного генерала В.А.Кара.
Он имел 1,5 тыс. человек , к нему должны были присоединиться башкиры
Салавата Юлаева ( 1 – 1,2 тыс. человек ) , калмыки, татары и др. Он
шел к осажденному Оренбургу с северо-запада . С востока , от
Верхне-Озерной крепости , приближался бригадир Корф с почти 2,5-тыс.
войском и 29 орудиями . Симбирскому коменданту полковнику
П.М.Чернышеву приказали взять Татищеву крепость , чтобы не дать
Пугачеву возможности к отступлению и бегству . Командующий сибирскими
войсками де-Колонг стоял у Орска.
Кару казалось , что разбить восставших не составит большого
труда. Он был озабочен лишь тем , чтобы “сии разбойники , сведав о
приближении команд , не обратились бы в бег , не допустя до себя
оных “. Истинного положения дел в Оренбургском крае он не знал .
Пугачев же с помощью разведки хорошо был осведомлен о перед-
вижениях противника. Он выслал навстречу ему тысячу казаков во главе
с А.А.Овчинниковым и И.Н.Зарубиным-Чикой , 1,5 тыс. башкир Идыра
Баймекова . В трехдневном сражении (7-9 ноября) у деревни Юзеевки , в 92
верстах от Оренбурга , они разгромили войско Кара, часть солдат
которого перешла к восставшим . То же сделал отряд Салавата Юлаева.
Генерал бежал с поля боя , повстанцы его пресле-довали.
Через несколько дней , 13 ноября , то же произошло с отрядом
П.М.Чернышева ( 1,2 тыс. человек , 15 орудий ). На Маяцкой горе , в 4
верстах от Оренбурга , его встретили 2 тыс. повстанцев. Бой был
коротким – погибли только 5 солдат и 2 повстанца; весь отряд Черны-шева
( около 600 солдат , 500 калмыков , 100 казаков ) перешел к Пугачеву. Ему
же достались все пушки, большой обоз.
Победы Пугачева над двумя карательными отрядами , бегство Кара ,
продолжавшаяся осада Оренбурга , расширение крестьянской войны привели
в панику дворян и сильно обеспокоили правящие верхи . 29 ноября
Екатерина 2 назначает вместо уволенного в отставку Кара нового
главнокомандующего генерал-аншефа А.И.Би-бикова , опытного военного
инженера и артиллериста. Человек умный и способный , он понимал , что
сила Пугачева в поддержке народа ( “не Пугачев важен , важно
всеобщее негодование”).
В том же ноябре Пугачев посылает в разные стороны своих
помощников , полковников и атаманов , поднимать на восстание простой
люд : в Башкирию С. Юлаева, на уральские заводы Зарубина-Чику ,
И.Ульянова , Я.Антипова и Ф.Дербетева ; на Нижний Яик – М.Толкачева.
Соколов – Хлопуша с отрядом в 800 человек к востоку от Оренбурга
захватывает Ильинскую крепость, а подошед-ший туда Пугачев с отрядом
в 1,5 тыс. человек громит батальон майора Заева – 200 его солдат и
он сам пали на поле боя , остальные попали в плен. Хлопуша
овладел крепостью Илецкая За-щита, М.Толкачев – Яицким городком
(гарнизон сохранил за собой только крепость в центре города ).
Пламя восстания охватило большую территорию – Южный и Средний
Урал , Западную Сибирь , Башкирию , Пермский край , Прикамье , Поволжье ,
Дон. На Урале к восставшим присоединилось почти 60 заводов , их
работные люди присылали Пугачеву пушки и припасы к ним , вступали в
отряды. Отряд И.Арапова занял Бузулук и Самару . В Самарском крае
крестьяне , освобождавшиеся от власти помещиков, организовывали новые
отряды , поддерживали связи с повстанцами соседних районов . Отряд
Ф.И.Дербетова в ночь с 19 на 20 января 1774 г. захватил Ставрополь
на Волге. В движение включилась вся
Башкирия. Повстанцы С.Юлаева заняли Стерлитамакскую пристань,
затем приступили к Уфе. Туда вскоре подошел по приказу Пугачева
Чика-Зарубин, вскоре возглавивший под городом второй центр
крестьянской войны. Зарубин проводит энергичные меры, и вскоре его
армия увеличивается до 12 тыс. человек.
Отряды С.Юлаева, И.Басова в конце декабря занимают
Сарапул, Красноуфимск, в конце января неудачно осаждают Кунгкр.
Грязнов в январе и феврале ведет бои под Челябинском. 8 февраля
восставшие захватили город. Белобородов, уральский рабочий, действует
с отрядом в районе Екатеринбурга, занимает немало крепостей и
заводов. В Западной Сибири восставшие ведут борьбу во многих
уездах, вплоть до Тюмени, Туринска. Они захватывают Курган,
осаждают Шадринск и Долматов монастырь. Восстание бушует в Пермском
крае и Прикамье, Поволжье и Пензенско-Воронежском районе. Повстанцы
повсюду организуют свои порядки, выбирают атаманов , которые делают
распоряжения по всем делам.
Но вскоре начались неудачи и поражения. Бибиков,
имевший к январю 1774 г. 16 тыс. солдат с 40 орудиями, переходит
в наступление. Плохо организованные и вооруженные отряды восставших
терпят поражения от карателей, которые захватывают ранее
потерянные властями города ( Самара, Заинск, Мензелинск) и уезды.
Правительственные войска, действующие к востоку, юго-востоку и югу
от Казани, движутся к Уфе и Оренбургу. А там в условиях снежной
и морозной зимы стоят и по существу бездействуют главные
повстанческие армии Пугачева и Зарубина. Сам Пугачев, угождая
яицким казакам, устроил в Яицком городке свадьбу - женился
на Устинье Кузнецовой, дочери местного казака. Так терялось время.
14 февраля после
кровопролитного боя, продолжавшегося три с половиной часа, потерпел
от карателей поражение, 2-тысячный повстанческий гарнизон И.Арапова
и Н.Чулошникова в Бузулуке. Потеряв четверть состава убитыми и
ранеными, они отступили на юго-восток к деревне Пронкиной. Здесь
в ночь на 7 марта снова разыгралось ожесточенное сражение, в
котором приняли участие подошедшие на помощь отряды Пугачева и
Овчинникова. Снова - поражение. 22 марта в Татищевой крепости
состоялось генеральное сражение между повстанческими силами Пугачева
( 9 тыс. человек, 36 орудий) и карательным войском генерала
Голицына (от 5 до 8 тыс. человек). Во время боя , продолжавшегося
несколько часов, восставшие потеряли 1,2 тыс. убитыми, 4 тыс.
ранеными и пленными, каратели - около 660 чел. Убитыми и
ранеными. После
этого поражения Пугачев, ускакавший в Берду, выводит оставшиеся
силы (5 тыс. человек, 10 пушек) из-под Оренбурга. Но под
Сакмарским городком тот же Голицын снова разбивает восставших (
400 убитых, 2,8 тыс. пленных). Главная армия восставших перестает
существовать, многие сподвижники Пугачева погибают или попадают в
плен. Одновременно каратели Михельсона 24-25 марта разгромили
повстанческое войско Зарубина под Уфой. 15 апреля войска генерала
Мансурова, разбив восставших, вступили в Яицкий городок. Серия
мартовско-апрельских поражений означала окончание первого этапа
крестьянской войны, отмеченного рядом успехов в его начале и
неудачами в конце. Екатерина 2, все дворяне
торжествовали победу, как им казалось, окончательную. Но они
ошибались. Правда, Пугачев после поражений имел при себе не более
400 человек. С ними он пошел из-под Оренбурга в Башкирию и
на Южный Урал. Здесь действовали повстанческие отряды С.Юлаева,
А.Биктимирова и другие, состоявшие из башкир, русских, татар. Отряд
Пугачева появляется в этих местах, захватывает несколько заводов
(Авзяно - Петровский, Воскресенский, Белорецкий). Его приход,
воззвания, сформулированные в манифестах и указах, поднимают на
борьбу новых и новых людей, вливающихся в отряды Пугачева и
Юлаева. Силы Пугачева увеличиваются до 5 тыс. человек . 6 мая он
штурмом берет Магнитную крепость. Здесь с ним объединяются отряды
Белобородова, пришедшего с 700 чел. Из-под Екатеринбурга, и
Овчинникова и Перфильева, которые привели остатки повстанцев,
потерпевших поражение в Яицком городке. 19 мая с войском
в 8 тыс. человек Пугачев занимает Троицкую крепость. Но здесь же
терпит поражение. Однако он сохранил костяк своих сил, с которыми
отступает на северо-запад. 23 мая у деревни Лягушиной встретились
войска Пугачева и Михельсона. В разгоревшейся схватке успех
сначала сопутствовал действиям восставших, которые разгромили левый
фланг противника, потом верх взяли каратели, воспользовавшиеся тем,
что пугачевцы, думая, что они одержали окончательную победу, начали
захватывать обоз. В результате они отступили.
Пугачев идет к Златоусту. В его окрестностях действовал 3-
тыс. отряд С.Юлаева. В мае он несколько раз вступает в сражения
с войском Михельсона, терпит поражения. Но оба предводителя ,
несмотря на действия карателей, объединяют свои силы, идут на запад
к Волге. 18 июня они подошли к Осе, разбили его гарнизон и на
следующий день вошли в город. До этого Юлаев занял Бирск и
Красноуфимск. Салавата Юлаева, тяжело
раненного под Осой, отвезли в Текеево - родную деревню в
восточной Башкирии. А Пугачев спешит к Казани, занимает селения и
заводы. Прикамье, вся Башкирия полыхают в огне восстания. 11 июля
Пугачев подошел к Казани с 20-тыс. войском. В городе. Который
был важным административным и хозяйственным центром России, имелся
гарнизон в 1,5 тыс. солдат, вооруженные дворяне и до 6 тыс.
богатых горожан, тоже вооруженных и приготовившихся к защите.
Пугачев и Овчинников на военном совете наметили план действий.
Повстанцев они разделили на 4 колонны. На следующий день начали
штурм и к середине дня захватили город. Оставшиеся силы врага
укрылись в крепости. К вечеру к городу подошло войско Михельсона.
В завязавшемся сражении обе стороны понесли тяжелые потери. На
следующий день Михельсон , несмотря на противодействие Пугачева,
вступает в город. 15 июля повстанцы снова штурмуют Казань. Четыре
часа продолжался ожесточенный бой, повстанцы и Пугачев показали
себя очень храбрыми и стойкими воинами, и, только введя в бой
последний резерв - конницу, Михельсон , одержал победу - повстанцы
потеряли до 2 тыс. убитыми, 10 тыс. пленными, знамена и пушки,
до 6 тыс. человек разбежались по домам.
Пугачев с 1-2 тыс. человек переправляется у
Кокшайска через Волгу, идет к западу на Курмыш. Как и ранее, план
заключался в том, чтобы идти на Москву. Но, быстро поняв
бесперспективность подобных действий (сил было мало, впереди ждали
царские войска, гарнизоны больших городов), он повернул на юг.
Закончился второй этап крестьянской войны (от Оренбурга до Казани,
поход по Башкирии и Уралу). Начинался третий, заключительный.
Выход Пугачева на
Правобережье Волги развязал стихию мощного народного движения в
этом и прилегающих районах страны с их густым населением, прежде
всего - большим числом крепостных. Десятки тысяч крестьян и других
зависимых людей поднимаются на восстание, организуются
многочисленные отряды, вливаются в главное войско Пугачева. Наряду
с Оренбуржьем и Уралом, Западной Сибирью и северным Казахстаном,
где повстанцы продолжают свои действия, в восстание включаются
Казанская, Нижегородская, Симбирская, Пензенская, Саратовская,
Тамбовская, Воронежская губернии. Русское и нерусское население этих
мест громит помещичьи имения, расправляется с дворянами,
чиновниками, священниками, Крестьянская война получает особенно
широкий размах именно на третьем этапе. Пугачевские манифесты в
эту пору отличаются особой непримиримостью к дворянам и властям,
четко и недвусмысленно формулируют взгляды и требования восставших
- освобождение угнетенных от крепостной неволи, наделение их землей
и правами, уничтожение дворян. Но одновременно усиливается
стихийность, локальность, неорганизованность движения.
Повстанческая армия Пугачева, быстро увеличиваясь в численности ( у
Саратова - 20 тыс. человек), стремительно
двигалось на юг по правому берегу Волги. Ее безостановочно
преследовали каратели. 23 июля Пугачев взял Алатырь, 27 июля -
Саранск. По пути к нему подходили отряды из местных крестьян.
Последние приводили на суд к Пугачеву помещиков. Сотни дворян по
его приговорам были повешены. Истребляли их в разных местах и
сами крестьяне. Господствующий класс летом испытывает неподдельный
страх, впадает в панику. Правительство поспешно заключает мир с
Турцией, и войска, освободившиеся на театрах военных действий
против внешнего врага, спешат по приказу властей против “врага
внутреннего”. Туда же императрица направляет самых опытный
генералов, в том числе А. В. Суворова. После смерти А. И. Бибикова
новым главнокомандующим карательными войсками назначают графа П. И.
Панина, генерала, человека беспощадного и свирепого. Ему выделяют
большие силы. 1 августа Пугачев занял Пензу, через 5 дней
- Саратов. Другие города захватывали местные повстанческие отряды.
Феодалы бегут в Москву и другие города. Но отряды повстанцев,
действовавшие разрозненно, терпят поражение один за другим. Каратели
с большим трудом, преодолевая ожесточенное сопротивление восставших,
вступая с ними в кровопролитные сражения (а их состоялось в
конце лета - начале осени более 50), постепенно и неуклонно
теснят их, одерживают верх. Пугачев продолжает
стремительное продвижение на юг, одерживает свои последние победы.
11 августа он берет Камышин, 16 августа на речке Пролейке, к
северу от Дубовки - столицы Волжского казачьего войска, громит
врага ( 500 солдат, 1 тыс. донских казаков, 3 тыс. калмыков) -
стремительной атакой повстанцы разделили царское войско на 3 части,
захватили в плен солдат, убив их командира, калмыки и часть
казаков перешли на их сторону, 19 августа на реке Мечетной
терпит поражение от повстанцев второе войско карателей.
Но отовсюду спешили войска, Пугачева по
пятам преследовал Михельсон. Восставшие 21 августа начали осаду
Царицына. Но подошел корпус Михельсона, Пугачев отступил к юго-
востоку. Вскоре, 25 августа , у Сальникова завода состоялось
последнее сражение. Пугачев терпит окончательное поражение - 2
тыс. повстанцев легли убитыми, 6 тыс. попали в плен. Сам
предводитель с небольшой группой людей переправился на левый берег
Волги. Здесь, после скитаний по степям, его схватили изменники-
казаки, и 14 сентября Пугачева привезли в Бударинский форпост ,
где год назад он начал восстание. Его переправили сначала в
Яицкий городок, потом - в Симбирск, оттуда - в Москву. 10 января
1775 г. Пугачева и ряд его сподвижников казнили в Москве на
Болотной площади. Каратели огнем и мечом прошли по районам,
охваченным пугачевским восстанием. Тысячи и тысячи его участников
стали жертвами классовой мести российского дворянства.
Заключение
Несмотря на поражения бесчисленных крестьянских
восстаний, волнений, войн, их участники продвинули вперед дело
борьбы с эксплуататорами. Из столетия в столетие неизмеримо
возрастали масштабы массового участия народных низов в
непосредственном историческом действии, творчестве (десятки тысяч
участников восстаний, сотни тысяч - крестьянских войн). В 17 - 18
вв. впервые в истории классовой борьбы ее участники организуются
в повстанческие армии, дают сражения правительственным войскам,
одерживают победы, штурмуют и берут города, осаждают столицу России
или приближаются к ней. Возрастают элементы организованности и
сознательности, обогащается опыт борьбы, эстафета которой передается
от одного поколения к другому.
Список литературы
1) В.И.Буганов “Емельян Пугачев”
2) М.Н.Тихомиров “Крестьянские и городские восстания на Руси 17-18
вв.”
3) В.И.Буганов “Очерки истории классовой борьбы в России 11-18 вв.”
4) К.Н.Щепетов “Из жизни крепостных крестьян России 18-19 веков”
5) Р.Р.Скрынников “Россия в начале 17 века (“смута”).”
Оглавление
1) Введение 1стр.
2) Четвертая крестьянская война 1 – 5 стр.
3) Емельян Иванович Пугачев 5 – 16 стр.
4) Заключение 16 –17 стр.
5) Список литературы 18 стр.
Экзаменационный реферат по истории
На тему :”Емельян Пугачёв”
Ученика 11 класса “A”
Иванова Андрея
Учитель
К.А.Кочегаров
Москва 2002
Реферат на тему: Емь летописная
Введение.
При изучении средневековой истории Русского Севера историографический
аспект является наиболее сложным, и в то же время, наиболее интересным.
Можно без преувеличения сказать, что он является одним из важнейших при
реконструкции исторического процесса в столь отдаленное время. Вопросы
исторической географии привлекли внимание исследователей XVIII-XIX веков,
они интересуют историков и в наше время, в силу постоянного увеличения
источникового материала. Многообразие источников по исторической географии
способствовало привлечению к ее изучению специалистов самых разных
дисциплин, внесших свой существенный вклад в пополнение наших знаний об
историко-географической ситуации, как в раннем, так и в классическом
средневековье на Русском Севере. Актуальность темы, таким образом, состоит
в представленном нами механизме использования разнохарактерных источников
по изучению Русского севера. Историко-географический аспект как
раннесредневековой, так и средневековой истории Русского Севера никогда не
был предметом специального и комплексного исследования. В то же время,
изучение его основных положений может способствовать решению общих вопросов
средневековой истории Северной Европы.
За последние десятилетия значительно изменились подходы историков к роли
материалов смежных исторических дисциплин в процессе исторических
реконструкций. Это выражается не только в интенсификации этнографических,
антропологических и археологических исследований на рассматриваемой
территории, но и в новом понимании интерпретации добытого материала, его
взаимосвязи с этническим, социо-культурными и экономическими процессами,
происходившими в регионе. Автор считает наиболее оправданным комплексный
подход к изучению проблемы, с использованием всех известных на сегодняшний
день источников, как письменных, так и материалов смежных исторических
дисциплин.
Глава I. Этимология названия еми.
Прежде чем начать анализ литературы по проблеме, необходимо, что мы
вкладываем в понятие «емь», а так же какова ее этимология и вариативность
названия в исторических источниках и литературе. И как показывает анализ в
различные времена, в различных странах, источниках просматривается
достаточно большая дифференцированность названия еми.
Во-первых, следует, определится, откуда вообще произошло это название.
Наиболее приемлемым высказывание сделанное Р.А. Агеевой, которая считает,
что «все северные народы названы собирательными именами и они, как правило,
являются передачей самоназвания»[1]. Причем емь относится именно к
северным народам, наряду с другими племенами[2] (см. приложение 1). Но есть
и другое мнение. Существует теория, что «емь получила название от реки Емь,
ныне Емца»[3].
Мы впервые встречаем емь в так называемом историко-географическом
введении Повести временных лет и Лаврентивской летописи[4], причем именно
«еми». Но если посмотреть далее под 1042 годом идет упоминание о «ями»[5].
Так чем же это обусловлено? Во-первых, можно рассматривать появление этих и
некоторых других названий, как производное от финского Hame[6]. Так каковы
же были варианты транскрипций? Карамзин отождествляет емь; гам; гамчан;
гамскую землю[7], собственно как производные. Подобные вариации
представляет Н. Валонен[8]. Так же мнение, что «ямь => финское Hame,
тавастлендеры» высказывает и Р.А. Агеева[9]. Весьма интересные
этимологические параллели перед нами рисует К. Ордин. В своем Покорении
Финляндии он замечает, что «емь по родству с Эстами именуется
Тавастами»[10], кроме того, по его мнению, «у Шведов они назывались Тав-
эстами, по-фински Hame откуда у летописцев и явилась Емь или Ямь»[11].
Нечто подобное мы находим на страницах Борьбы Руси против крестоносной
агрессии… И.П. Шаскольского[12], он считает, что «русское название емь
(ямь) произошло от самоназвания племени Hame, шведское название племени –
«тавасты». Еще одну весьма интересную вариацию предлагает П. Епифанов. Им
отождествляется Чудь и Емь[13], что, вероятно, связано с названием всех
иноплеменников чудью. Итак, если взять, что емь все же произошла от Hame,
то что же означает «Hame». По словам С.М. Соловьева, «Hame (Ham) значит
мокрый водяной»[14]. И это достаточно приемлемо, так как ареал обитания
еми (хяме) достаточно заболочен и имеет разветвленную речную систему, но
наряду с этой точкой зрения существует и мнение, что емь (ямь) собственно
русское название[15]. И это достаточно приемлемо, так как другие авторы
заявляют, что «емь – жители болот и лесов на севере»[16]
Мы приняли, что емь (ямь) передача самоназвания так, что же оно
передает? Здесь можно определить две отправные точки. Во-первых, название
оной произошло от места жительства, а, во-вторых, от рода деятельности, то
есть ввиду отношений с соседями. Что касается второго, то это касается,
прежде всего, воинственности еми (в результате войн случались поражения, в
результате которых она облагалась данью)[17]. Так Словарь русского языка IX-
XVII веков показывает нам, что «Емца – дополнительная плата, подать», а
«hсти, hмь – грызть, кусать»[18], что тождественно с воинственностью. Как
говорится, эти примеры говорят сами за себя. Но рассмотрим другую точку
зрения.
Другие авторы определяют, что «ема – удлиненная лощина в лесу, куда
собирается снеговая вода, заболачивая ее»[19], что подтверждает их
проживание в мокрой, болотистой местности. Но наряду с этим Мурзаевы
показывают еще такое название как «ям – большая полноводная река,
море»[20], что может свидетельствовать о проживании по берегам озер, рек,
морей.
Итак, следует отметить, что у нас выделилось две основные теории
происхождения названия еми. Во-первых, это от места жительства, то есть они
жили в болотистых, мокрых местах, что в достаточной степени представлено на
топонимической карте: река Емца, Еменьга, Еманиха, озеро Емзо, деревня
Еманово, местность Емская гора, Емецкая пустынь, Емецкий коней, Емецкое
болото и др. Этой точки зрения придерживаются С.М. Соловьев[21], Э.М. и
В.Г. Мурзаевы[22]. Во-вторых, это от рода деятельности, то есть они были
воинственны и платили дань, но эта теория весьма гипотетична, так как это
не отражается в топонимии и упоминается лишь в одном источнике[23].
Глава II. Емь и ее место обитания.
Одной из наиболее важных сторон, рассматриваемой проблемы, является
место обитания еми. По этому вопросу имеется множество точек зрения. Перед
нами стоит задача в более полной форме раскрыть все точки зрения.
В так называемом историко-географическом введении ПВЛ идет перечисление
племен, живших на Руси[24]. По мнению Рыбакова, эта «фраза о перечислении
племен вставлена при редактировании 1118-1120 годов и Нестор имел в виду
современную ему ситуацию, то есть конец XI – начало XII веков»[25]. Татищев
же считает, что емь жила «от Ладожского озера до Белого моря»[26],
причем «восточнее карелы, которая граничит с Финляндией»[27]. Такого же
мнения придерживается и Болтин[28], причем им показывается достаточно
большой ареал обитания еми.
Достаточно интересное мнение высказано С.Ф. Платоновым. Он указывает на
то, что емь жила на Руси с незапамятных времен[29]. Следует заметить, что
автор при описании используют достаточно интересную форму изложения:
«финские народы не имели не какого внутреннего устройства и занимали своими
редкими поселениями достаточно большие территории»[30]. Но остается
загадкой как же они, в частности емь, могли доставлять своей
воинственностью столько проблем соседям? А.А. Куратов определяет ареал
обитания еми между Онежским озером и низовьями Северной Двины[31], причем
это высказывается, как факт без каких бы то ни было доказательств.
А.И. Шегрен утверждал, что исконной территорией расселения хямэсцев (еми,
ями) была местность па севере России, где жил восточный народ ямь (емь,
гам) (некий центр на юго-восток от Ладожского озера), откуда емь
переселились в Финляндию около 1150 года нашей эры[32]. Э. А. Тункело
считал, исходя из балтского происхождения слова хямэ (емь), что хямесцы
(емь) были юго-восточной группой прибалтийских финнов и аз тех краев
переселялись в Финляндию[33]. И.П. Шаскольский отверг теорию Шегрена и
предложил в качестве древнейшей территории расселения хямесцев (еми)
Карельский перешеек, откуда произошло, по его мнению, их переселение на
запад[34]. Д.Б. Бубрих полагал, что емь, ямь и гам, встречающиеся в
топонимии, но имеют никакого отношения к Хямэ (еми)[35], но остается
загадкой тот факт, что если предложенные вариации встречаются в топонимии,
то откуда же они взялись.
Финский исследователь И.И. Миккола, опираясь на взгляды А. Хаккмана об
истории железного века в Финляндии[36], выразил мнение, что хямеское
население (емь) продвинулось в небольшом числе («ранние переселенцы и
искатели счастья») с запада на восток вплоть до севера России. Но, по его
мнению, «ямское население», которое упоминается в русских
раннесредневековых летописях в бассейне Печоры не было хямеским[37].
Финские археологические и исторические исследования относили исходную
территорию Хямэ (еми) к бассейну реки Кокемяэнйоки, откуда поселения хямэ
(еми) и их культура в железный век продвинулась вплоть до Ладожского
озера[38]. Х. Киркинен выразил мнение, что было два Хямэ, выделившихся из
племени-основы, причем одно из них обитало в низовьях Северной Двины[39],
но эта точка зрения подвергается резкой критике коллективом авторов
Письменных известиях о карелах, которые считают, что уже в XI веке емь
обитала в Финляндии, причем это мнение высказано категорично и
аргументируются различными как русскими, так и скандинавскими
источникам[40]. Датский специалист И. Линд очень резко отверг возможность
существования восточной еми (ями, хямэ)[41]. Тем не менее Киркинен твердо
придерживается той точки зрения, что в названии реки Ямцы (Jemtse) в
бассейне Сев. Двины можно видеть очень старый топоним Хямэ[42].
Археологические исследования, и первую очередь в Эстонии, стали вновь
подчеркивать преемственность населения и культуры, в ареале прибалтийских
финнов начиная с каменного века[43], и X. Моора пришел к выводу, что
хямесцы били древним северным прибалтийско-финским племенем, которое
состояло в тесных контактах с населением северного побережья Эстонии.
Позже, при появлении переселенцев из Эстонии в Финляндии появились Суоми и
«собственно финны», или варсинайс-суоми[44].
Согласно древним представлениям, зафиксированным в более поздних
средневековых источниках «земля еми простиралась от соленого моря до
соленого моря»[45], то есть от берега Финского залива до берега Белого
моря, что сходно с мнением Татищева.
В своем Историко-географическом очерке Заонежья М.В. Витов отмечает, что
емь приладожская являлась коренным населением Русского севера[46], но
наряду с ним такого же мнения придерживается и Л.В. Успенский[47]. Примерно
аналогичной точки зрения придерживается и П. Епифанов. Он считает, что емь
исконно жила на севере Руси, а потом переселилась «вдоль южного берега
Ладожского озера, через Неву и южную часть Выборгской губы и от туда в юго-
западную Финляндию»[48]. Но в его теории настораживает высказывание, что
«финны (емь) везде встречались с остатками дикого Югорского населения, от
которого получили несколько тысяч Югорских названий местностей,
доказывающих, что Угра была первоначальное население Финляндии»[49]. Но
если мы откроем Север в далеком прошлом Ф.С. Томилова, то увидим, что
«Югорские племена жили на северном Урале и за уральским хребтом»[50].
Конечно, эти разночтения не имеют принципиального значения, но все-таки
заставляют задуматься о достоверности сообщений. По мнению К. Ордина, «Емь
пошла по Волге, так как жила по ее берегам, к верховьям и осела по южным
берегам Ладожского и Онежского озер. Здесь они раздробились на более мелкие
племена. Собственно тавасты (емь) занимали положение восточнее Балтийского
моря между Онегой и Белоозером»[51]. Эту точку зрения можно назвать
оригинальной, но едва ли с ней можно согласится безоговорочно. Автор,
высказывая свою теорию, не подкрепляет ее какими бы то ни было
источнииками, а хотелось бы увидеть археологическое подтверждения обитания
еми по берегам Волги. Но есть и несколько иная точки а зрения, а именно,
что емь первоначально жила на Волге, а появление еми в Финляндии
осуществилось около 2-3 тысяч лет назад и окончательно она обжилась к
первому тысячелетию[52], причем эта точка зрения так же не подкреплена
источниками. Нечто подобное отмечает и Н. Валонен. Он высказывает мнение,
что «Финляндия заселялась уже сформировавшимися племенами[53], причем
место, которое определятся авторами сходно с мнением других исследователей
[54] (см. приложение 4).
Н.М. Карамзин считает, ссылаясь на Нестора, что емь жила в Финляндии[55],
тем самым он соглашается с летописными сведениями, которые, вероятно, были
вымышлены. Причем он выстраивает очень интересные аргументацию, которую мы
постараемся разобрать достаточно детально. Первое, чем он руководствуется
это, что «емь в 1240 году шла на кораблях против Новгорода и хотела взять
Ладогу»[56], но Ладога стояла на Волхве и остается вопросом разве нельзя
было плыть на кораблях к низовьям Волхва, если считать, что емь жила между
Ладожским и Онежским озерами? Второе, на чем Карамзин заостряет внимание,
это поход 1256 года Александра на емь через Капоре[57]. Здесь в принципе
нечему возразить и все достаточно приемлемо. Третье на чем Николай
Михайлович заостряет внимание это летописное известие о походе 1227 года
ладожан на емь[58]. Но разве нельзя считать, что ладожане это жители Ладоги
и ходили на емь необязательно жившую в Финляндии? Этот факт можно
поставить под сомнение. Четвертый аргумент построен также на походе, но уже
1311 года. В нем говорится, что новгородцы за морем воевали с емью. Причем
он приводит различные доказательства этого[59]. Карамзин говорит, в
большинстве своем, о событиях XIII-XIV веков, и если считать, что емь в
XI-XII веках переселилась в Финляндию, то его мнение справедливо, но если
такого переселения не существовало, то правомерно говорить о существовании
двух племен: одного в Финляндии, а другого на Русском Севере. Подобное
мнение высказывается и Н.А. Ингульской: «с течением времени в Финляндии
образовалось три основные племенные группы: … на юге центральной части
страны хяме (по-русски емь, по-шведски тавасты)»[60]. Здесь мы опять не
находим археологических сведений. Следует думать, что эти сведения
относятся к XIII-XIV векам. М. Клинге определяет, что «емь (хяме) занимала
центральную часть Финляндии»[61], хотя он не аргументирует свою точку
зрения. Иначе говоря, им не представлено археологических доказательств и не
дает датировки, что делает его мнение весьма гипотетичным.
Весьма интересную этническую ситуацию перед нами рисует В.В. Седов,
причем место еми находится именно в южной Финляндии[62] (см. приложение 5).
Аналогичную карту рисует и Пименов[63] (см. приложение 6). Авторы
Всемирной истории определяют место жительства еми на карельском
перешейке[64] (см. приложение 7). Примерным аналогом могут явиться
Исторические провинции Финляндии У. Соло[65] (см. приложение 8), он
указывает провинцию Хяме на месте обитания еми, указанном другими
авторами, это может быть обусловлено самоназванием провинции, то есть на
месте обитания хяме (еми) со временем образовалась одноименная провинция.
Отличным от всех других мнением располагает А.М. Прохоров. По его мнению,
Емь обитала в современной Московской области[66]. Его точка зрения основана
на фольклорных преданиях, но ведь одного фольклора не достаточно, так как
любая теория должна стоять на археологическом фундаменте.
Отличную от других позицию занимает А.Н. Насонов. Он полагает, что при
распространении погостов на территории Обонежской пятины (ряда), они
доходили до поселений еми в Приладожьи[67] (см. Приложение 9). Следует
заметить, что если совместить территорию Обонежского ряда (пятины) и ареал
обитания еми на Русском Севере (по мнению большинства авторов), то они
совпадают (см. приложения 4-9). Причем Насонов замечает, что от еми
прионежья следует отличать их сородичей, обитавших на юго-западе
Финляндии»[68]. Важно заметить, что, давая очертания Обонежской пятины, он
определяет место еми от Онежского озера до Белого моря[69]. Парадокс
заключается в том, что он определяет два места обитания еми. Насонов
определяет, что существовало две еми: «приладожская» и «прионежская»,
причем он не представляет достаточно аргументированных доказательств, как
того, так и другого. Чем это может быть обусловлено? Вероятно, емь была
распространена достаточно широко и на большой территории, и можно говорить
как о приладожской еми, так и о еми от Онежского озера до Белого моря и это
будет относительно равноценно (естественно в рамках Обонежской пятины).
Весьма определенно о своих взглядах заявляет А.Г. Едовин. Им выделено
четыре основных положения своего мнения [70]. Он заключает, что «в эпоху
раннего средневековья на севере Европы существовало два различных племени –
Хяме в Финляндии и Емь в Заволочье»[71], но тут же возникает вопрос:
«Почему он упоминает только «еми Заволочья» и ничего не говорит о «еми
приладожья» или «прионежья»? Во-вторых, он относит «покорение (вытеснение?)
еми из Заволочья относится к XIII веку»[72] (см. приложения 2-3), причем он
отмечает, что «первые столкновения новгородцев с хяме относятся к началу
XIV века»[73], но разве это означает невозможность обитания хяме в
Финляндии без столкновений с новгородцами? Так же им отмечено, что подвижки
еми относятся к XII-XIII векам[74]. Весьма интересным представляется его
мнение, что емь тождественна биармам скандинавских саг[75], но по данному
факту им не предоставляется археологических доказательств, что делает это
высказывание весьма гипотетичным. Причем, определяя место еми на Руси, он
рисует достаточно подробную карту (см. приложения 2-3).
Теорий действительно много, но все же истинное место обитания емь окутано
легкой вуалью. Чтобы ее слегка приоткрыть проведем небольшой анализ
источников.
Во-первых, рассмотрим источники, которые говорят об обитании еми на
Русском севере. Первое упоминание мы находим в летописях[76], но эти
известия не представляют перед нашим взором ничего конкретного. Первая
наиболее приемлемая запись относится 1137 году, где в «Уставной грамоте
Святослава Ольгердовича», емь обязывают к выплате дани «скорой» - мехами
[77], причем не указывается какая-либо сумма или количество. Очевидно, что
этой записи предшествует поход 1123 года, где емь была покорена[78], но она
не собиралась мириться с таким положением вещей, и совершала набеги на
Новгород и его земли. Примером может служить поход 1141 года: «в то же лето
придоша емь»[79]. Можно проследить нестабильную ситуацию, то есть борьбу с
переменным успехом, что лишний раз доказывает воинственность еми, так как
заметно ее конфронтационное отношение к Новгороду.
Следующие событие действия, которого происходят в приладожьи, относится к
1228 году: «Емь воевали бо бяху около озера на исадех и Олоньсь»[80], таким
образом, событие относится к восточному приладожью. Следующий сюжет
датируется 1255 годом: «Послы новгородскыя Елуферья и Михаила Пинещинеча, а
сына своего Василия посади на столе. Воева князь Александръ с новгородци
Емь»[81]. Многое в этих словах подсказывает о том, что Александр ходил
походом именно на «Заволоцкую емь». Фраза цельной, нет обычной, в случае
описания разных событий, вставки «в то же лето». Следовательно, если
Александр ходил «в Низ», то логичным выгляди его поход от туда в Заволочье.
Несмотря на обрывочность летописных сведений, имеются некоторые
соображения по поводу локализации еми. До начала XIV века мы не имеем
достаточных оснований, считать, что новгородцы сталкивались в походах с
хяме. Записи же XII—XIII веков — главным образом «Устав Святослава
Ольговича» и события 1228 года — определенно указывают нам на обитание еми
в Прионежьи и Заволочьи.
Помимо летописных и актовых источников, указывающих на локализацию еми,
существуют и топонимические подтверждения, причем гидронимы, имеющие в
составе своих названий частицу «емь» в начале слова, группируются в строго
очерченных границах. Западная доходит до реки Онеги, восточная — до Нижней
Двины и Нижней Ваги, северная проходит примерно по 64-й параллели, а южная
— по водоразделу Нижней Ваги и Средней Онеги. Именно на этих территориях
находятся pека Емца, Еменьга, Еманиха, озеро Емзо, деревня Еманово,
местность Емская гора, Емецкая пустынь, Емецкий коней, Емецкое болото. На
топонимической карте Севера России не существует подобного ареала,
насыщенного «емскими» топонимами — данный факт служит косвенным
подтверждением пребывания в эпоху средневековья летописной еми в Заволочьи.
Фольклорная традиция бассейна реки Емцы устойчиво сохраняет данные об
обитании «еми», как одного из племен «чуди заволочской» в здешних
местах[82]. Так, например, село Ратонаволок, около Емецка, в преданиях
связывается с ожесточенными боями чудской еми с новгородскими
славянами[83]. Согласно преданиям, остатки разгромленного новгородцами
племени «бежали» с Емцы в лесные дебри правобережной Двины и расселились в
верховьях рек Юлы, Покшеньги и Немнюги, смыкаясь с «пинежской чудью»[84].
Несмотря на фантастичность преданий и позднейшие наслоения, все-таки они
являются не менее интересными источниками чем, например, исландские саги
давно получившие признание в исторической науке. Надо полагать, что
предания имели под собой реальную историческую основу. Кроме того,
фантастичными оказываются только детали, описываемые в преданиях,— ни одно
из них, записанных на реке Емце, не содержит сведений, что в регионе
обитало какое-то иное племя, а не емь Постоянны в преданиях и военные
столкновения еми с новгородцами.
В настоящее время летописные данные повсеместно используются археологами
для воссоздания этнической истории путем синтеза источников. Описываемый же
регион в археологическом отношении изучен очень слабо. На реке Емце
средневековых памятников вообще не обнаружено, немного их пока на Онеге,
Средней Двине и Нижней. Ваге. На «Емецком волоке». Н.А. Макаровым были
найдены два селища — Пустынька и Шестово[85]. Первое, по мнению автора
раскопок, принадлежит славянскому населению, а второе относится ко второй
половине I тысячелетию нашей эры. И содержит лепную гладкостенную керамику,
украшенную под венчиком поясками гребенчатого штампа, что характерно для
веской орнаментальной традиции[86]
На Нижней Bare известен лишь Корбальский могильник с набором инвентаря
XI—XII веков[87], в котором можно отметить древнерусскую круговую
керамику, широко-лезвийный топор с полукруглым выемом в основании,
западноевропейский денарии, стеклянные бусы, бронзовые зооморфные
украшения, подковообразные фибулы, крест-тельник и так далее — то есть
налицо смешанный славяно-финский комплекс[88].
Наибольший интерес в плане изучения дославянского населения региона
вызывает обнаруженная в 1999 году экспедицией на Средней Двине группа
курганных могильников, не имеющая аналогов на территории области[89].
Могильники располагаются компактной группой в районе поселок Березник и
говорят о хорошей освоенности региона и оседлости населения. Впечатляет и
количество найденных курганов — в общей сложности их более трехсот. В
могильнике Осиново I насчитывается 114 погребений, в самом маленьком — на
реке Панице — всего два. В настоящее время курганы представляют собой
круглые в плане возвышения, вершины которых находятся в 30—110 см. от
уровня дневной поверхности, диаметр их — от шести до одиннадцати метров.
Часто на вершине курганов находится неглубокая западина, происхождение
которой пока не установлено. Все курганы оконтурены неглубокими ровиками,
иногда прерывающимися перемычками шириной до метра. Перемычек на различных
погребениях насчитывается от одной до пяти. Часть могильников не содержит
погребений с перемычками вообще, там же, где они имеются, ориентация их
близка к погребениям в Южной и Юго-Востоной группах курганов могильников.
Зачистка культурного слоя показала, что захоронения во всех могильниках
совершены по обряду трупосожжения.
Имеющихся археологических материалов явно недостаточно для анализа
этнической ситуации — регион нуждается в дальнейших кропотливых
исследованиях. Это вполне оправданно, так как здесь имеются памятники
(возможно, природного либо недавнего происхождения), связываемые местными
жителями с емью и чудью. Это «курган» на озере Задворском близ Емецка[90],
курган «Могильник» около деревни Верхней Котовского сельсовета на реке
Ваймуге[91], могильник в деревне Хаврогоры[92] «чудской городок» в деревне
Бросачиха на Ваймуге[93]. Один из могильников, представлявший собой
каменную насыпь, был раскопан в прошлом столетии А.Г. Тышинским[94]. К
сожалению, мы не имеем документации по данным раскопкам. Этим пока
ограничиваются археологические источники по проблеме.
По-видимому, «емь» русских летописей была частично ассимилирована
славянами. Несомненно, что какую-то связь с летописным племенем имеет
новгородский тысяцкий Семьюн Емьин. Это реальная историческая личность — в
1219 года Емьин был отправлен Новгородом в поход на Тоймокары[95].
Интересно, что при возвращении новгородцев по реке Сухоне Суздальские
князья Юрий и Ярослав не пустили их по своей территории[96]. Есть
предположение, правда, чисто гипотетическое, что Семьюн Емьин был финского
происхождения — так же, как и упоминаемый в «Уставе» Святослава Ольговича
«Чюдин».
Второе на, чем хотелось бы остановится это на подтверждении источниками
факта обитания еми (хяме) в Финляндии. Сначала следует обратиться к
летописным и актовым материалам. Первое упоминание оной, которое можно
приписать к финской еми, относится 1042 года: «Идh Володимеръ сынъ
Ярославич на Ямы и побhди я и плhни множество hми, и помроша кони у
Володимера, яко и hще дыщющимъ конемъ, сдираху кожи с нихъ съ живыхъ;
толико бо бh моръ на конехъ»[97], он был совершен на конях, а не по морю,
хотя, как видно из записи, он тоже дался не легко. Чем же это может быть
обусловлено? Как мы знаем, земля еми (хяме, тавастов) (центральные финские
озера) была камениста, и на конях по ней путешествовать, а тем более вести
военные действия было весьма затруднительно. Следующая запись относится к
1226 году: «Ярослав Святославич ходил на емь за море, где ни един князь
русскый не взможе бывати»[98], здесь летописец имеет в виду, что русские
князья только начинают осваивать северо-запад, и это был один из первых
походов. Далее мы встречаемся с финской емью в 1256 году, когда: «Александр
ходил на емь с новгородцами и суздальцами из Капорья»[99], то есть мы
видим, что поход начинался из Капорья, от куда на много удобнее идти в
Финляндию. Но как там оказался русский князь? Можно предположить, что
именно этим годом или годом ранее датирован поход Ярослава по своим землям,
вероятно, для обложения данью.
Единственной же записью определенно упоминающей емь, обитавшую именно в
Финляндии (хяме или тавасты), является рассказ о походе новгородцев в 1311
году (опять на лицо большой хронологический разрыв): «на ямь за море, в
Нhмецкую землю ходили новгородцы…», сама запись вызывает интерес своей
противоречивостью – вначале говорится о походе на «ямь», а затем в ходе
повествования, соперниками новгородцев оказываются «немцы»[100], причем
подобное упоминание имеется и под 1340 годом[101]. Чем могут быть
обусловлены противоречия в летописях, то есть высказывания о «еми» и о
«немцах»? Скорее всего, они произошли ввиду различного именования на Руси
иноплеменников, ведь если мы посмотрим, то зачастую находим отождествление
иноплеменников и немцев. Следует еще раз вернутся к записи 1340 года: «на
емь за море, в Нhмецкую землю ходили новгородцы взяли купецкую и черную
реки, город Вакаи, реки Кавгану, Перну и вышли на «море»[102], как из нее
видно, идет перечисление гидронимов и городов. Что же это за названия и
какое отношение они имеют к еми и Финляндии? Мы знаем в современной
Финляндии Ваивкие и Перно. Черной речкой именуются в наших летописях одна
из рек юго-западной Финляндии. Это может свидетельствовать о нахождении еми
в Финляндии.
Тавастланд, земля тавастов, финского племени хяме занимает центральную
часть юга современной Финляндии и известна как по шведским (камень с
рунической надписью), так и по русским (ПВЛ) источникам с первой половины
XI века. Это упоминание в числе территорий тянущихся вдоль побережья
Балтики, само по себе является свидетельством архаичности информации,
отраженной в списке, поскольку но источникам уже с XI века земля племени
хяме не выходила к Балтийскому морю, занимая центральные финские озера.
Не смотря на то, что хяме мигрировали в пределах Финляндии все-таки можно
определить ареал их обитания. Он находится в районе центральных финских
озер, но это было не всегда. В разные времена границы доходили финского
залива, Ладожского озера. А топонимов с хяме и производных от него можно
найти достаточно много: провинция Хяме, города Ям (Кингисепп), Тавастгус,
Тавастланд (земля хяме, еми (ями)), Hameenmaa, то есть земля еми, ями.
Имеется множество топонимов Валья (Хяме), Хямъярви, ~ниитту, Хямеенхарью,
~мется, ~суо и другие. Такая топонимическая карта может косвенно
свидетельствовать об обитании хяме (еми, ями, гамов, тавастов) в юго-
западной Финляндии.
Так же весьма интересны археологические источники. Достаточно большое
количество исследователей считают, что движение археологических культур
происходило с запада на восток[103] (см. приложение 10).
Частой | |
