|
Реферат: КОРОЛЕВСКИЕ СЛУГИ И ЯКОВИТСКИЙ ДВОР В АНГЛИИ 1603-1625 (История)
Санкт-Петербургский государственный университет
На правах рукописи
КОВИН Виталий Сергеевич
КОРОЛЕВСКИЕ СЛУГИ И ЯКОВИТСКИЙ ДВОР В АНГЛИИ 1603-1625.
Специальность 07.00.03 - всеобщая история
(история средних веков)
Диссертация на соискание
ученой степени
кандидата исторических наук
Научный руководитель –
кандидат исторических наук,
доцент С.Е. ФЕДОРОВ
Санкт-Петербург 1999
ОГЛАВЛЕНИЕ
Стр.
Введение 3
Глава 1. Департамент Королевской Палаты
25
1. Структура Департамента Королевской Палаты в н. XVII в. 25
2. Королевская Спальня в системе придворной политики
Якова I Стюарта
97
Административные и финансовые реформы в Королевской Палате 138
Глава 2. Департамент Дворцового Хозяйства.
158
1. Структура Королевского Хаусхолда в н. XVII в.
158
2. Административно-финансовые реформы Королевского
Хаусхолда
216
2.3. Право королевских реквизиций
228
2.4. Департамент Королевской Конюшни и хаусхолды членов
королевской семьи в н. XVII в
244
Глава 3. Положение Королевских слуг в н. XVII в.
252
1. Формы доходов королевских слуг
252
2. Некоторые особенности механизма получения придворных должностей,
служебного продвижения и статуса королевских слуг 276
Заключение
289 Список использованных источников и
литературы 300
ВВЕДЕНИЕ
Актуальность темы исследования. Данное диссертационное исследование
посвящено королевскому двору и деятельности придворных слуг в период
правления Якова I Стюарта.
Стремясь определить среду наибольшей политической активности, историки,
как правило, обращались к изучению Тайного совета и парламента. Королевский
двор оставался при этом неприоритетной сферой. Такой подход долгое время
определял, с одной стороны, ведущую роль парламентской истории,
ограниченной прежде всего рамками правления Карла I, пытавшегося установить
абсолютистский режим. С другой стороны, определенное значение отводилось
фигуре Елизаветы Тюдор, на годы правления которой пришелся расцвет
английской государственности раннего нового времени.
В этой связи фигура и правление Якова Стюарта, находящегося между двумя
ключевыми персонажами английской истории начала нового времени, обычно
рассматриваются в негативном ключе как лишенные собственного значения и
своеобразия.
Общеисторическая значимость такого явления как английская революция
отчасти разрушает целостность восприятия событий предшествующей эпохи,
заставляя искать в них прежде всего причины последующих социально-
политических катаклизмов. В силу этого правление Якова I Стюарта является
одним из малоизученных периодов английской истории. На самом деле,
правление первого Стюарта стало определенным рубежом в истории английского
государства, определившим устойчивый процесс перераспределения
политического влияния между властными институтами в пользу королевского
двора.
В начале XVII в. противостояние государственных властных структур
(парламента, центральных и местных органов управления) и короля достигло
особой остроты. В такой ситуации королевский двор стал единственным звеном
в системе центральных государственных учреждений, на которое мог опереться
новый монарх, стремясь укрепить свою власть.
Комплексное исследование структуры английского двора н. XVII в.,
изменений, произошедших в его организации и функционировании после прихода
к власти Якова I Стюарта и административно-политической деятельности
королевских слуг (т.е. лиц, входящих в штат королевского хаусхолда)
составляет предмет данного исследования. В диссертации будет исследован
состав раннестюартовской политической элиты, включавшей, главным образом,
высших королевских слуг.
Предмет диссертационной работы определяет основную цель исследования —
изучить роль двора в административно-политической системе Англии начала
XVII века с привлечением комплексных методов анализа, а следовательно,
идентифицировать поле деятельности и персональный состав политической элиты
этого времени.
Хронологические рамки работы: 1603-1625 гг. т.е. период, на который
приходится правление Якова I Стюарта. Именно в это время королевский двор
приобретает главенствующее положение среди властных структур, становится
ведущим институтом в системе политико-административных учреждений, при
помощи которого новый монарх мог рассчитывать на утверждение своего
авторитета.
Цель диссертационного исследования реализуется через решение следующих
задач:
. определить основные этапы и особенности эволюции английского
королевского двора и его отдельных элементов до момента
вступления на престол Якова I Стюарта;
. показать значение структурных изменений в системе придворных
институтов, произошедших при Якове I;
. проанализировать ход, направление и последствия административно-
финансовых реформ королевского двора в период правления
Якова I;
. выявить персональный состав основных служб раннестюартовского
двора;
. исследовать материально-финансовое положение, карьеры и статус
королевских слуг.
. вскрыть общий смысл и направленность "стратегии" придворной
политики Якова I.
Реализация исследовательских задач данной диссертации требует применения
комплексной методики анализа. Диссертация опирается на метод структурно-
генетического и функционального исследования административных институтов,
который активно используется в современной исторической науке и в смежных с
ней областях знания. Изучение персонального состава королевских слуг
осуществляется в работе с привлечением просопографического и историко-
биографического подходов.
Степень изученности данной темы в отечественной и зарубежной
историографии представляется недостаточной.
За последние десятилетия в изучении политико-административных институтов
стюартовского общества наметился ряд конструктивных сдвигов, приведших к
развитию нового направления в изучении властных структур в Англии раннего
нового времени. Этому во многом способствовала дискуссия о так называемой
"тюдоровской революции в управлении", развернувшаяся между Д. Элтоном и
Д. Старки.
Не имея возможности в рамках данного обзора предпринять подробный анализ
обширной историографии вопроса, остановимся лишь на основных концепциях,
рассмотрев при этом наиболее конструктивные направления идущих между
специалистами дискуссий, и характер предлагаемых их участниками решений.
Научный интерес к изучению истории английского королевского двора,
обозначился в конце XIX в., когда приоритетным направлением исторических
исследований являлись вопросы государственно-политического развития Англии,
становления парламентского управления и либеральной политической культуры.
Анализ правления первых Стюартов сводился к исследованию английского
парламента, его борьбы с королевским абсолютизмом[1]. Рамки данной научной
тематики определяли характер изучения королевского двора и придворной
культуры. Как правило, исследователи лишь кратко останавливались на
организации двора и переходили к живописанию упадка придворных нравов,
чрезмерной роскоши стюартовского двора в сравнении с елизаветинским.[2]
Начало серьезных попыток рассмотрения внутренних структур двора,
исследования его как одного из важных государственных институтов связано с
появлением работ Т. Таута и А. Ньютона, работавших в 20-е годы нашего
столетия в рамках административной истории.
Т. Таут ставил своей целью исследовать королевский двор XII-XIV вв. с
административной стороны, т. е. проследить как эволюционировали структура
двора и функции отдельных придворных служб и должностей[3]. Таут по
существу установил рамки будущих исследований, наметил ряд
исследовательских приоритетов: придворные институты и административные
механизмы. Он значительно расширил источниковую базу для изучения истории
двора, выделив в качестве основополагающего принципа исследования анализ
придворных регламентов, ордонансов, актового материала дворовых служб.
Таут выдвинул идею "household government", согласно которой все
политические инициативы средневековой Англии исходили или проходили через
королевских хаусхолд, задавая, тем самым, вектор административной эволюции
государства. Постепенно на протяжении нескольких веков от королевского
хаусхолда отделялись (по выражению Т. Таута, "go out") различные институты,
которые приобретали независимый от королевского двора характер, открывая
путь для становления бюрократической системы в конце средневековья. Объем
использованных источников, многие из которых в настоящее время утрачены или
не доступны, глубина проработки материала сделали работу английского
историка чрезвычайно ценным исследованием для ретроспективного анализа
эволюции служб и должностей раннестюартовского двора, предпринятого в
данной диссертации.
Основные положения Т. Таута на примере тюдоровского хаусхолда были
развиты А. Ньютоном. Ему принадлежит заслуга в определении хронологических
рамок эволюции двора. В частности, он указал на то, что именно в первой
половине XVI в. происходит отделение королевского "хаусхолда" от
государственного "управления".[4] Впоследствии тезис Ньютона послужил
основой для разработанной Дж. Элтоном концепции "тюдоровской революции".
Ньютон открыл источники и обозначил основные проблемы для исследования
тюдоровского двора.
В 30-е годы существенный вклад в административную историю Англии раннего
нового времени с акцентом на развитии финансовой системы государства сделал
Ф. Дитц.[5] Он впервые предложил рассматривать расходы на содержание двора
в качестве составного элемента национальной финансовой проблемы,
обострившейся с приходом Якова I. Дитц справедливо опроверг расхожее
мнение, что финансовые проблемы короны были вызваны чрезмерной щедростью
первого Стюарта к своим слугам. В действительности гораздо более
существенную роль в финансовом кризисе сыграл рост расходов королевского
хаусхолда.
Несколько иной подход к английской административной истории был
представлен в работе С. Краймса "Введение в административную историю
средневековой Англии". В целом соглашаясь с периодизацией и оценками,
предлагаемыми Таутом, Краймс отвергал концепцию "хаусхолд-управления"[6].
Он не усматривал принципиального различия между двором и другими
государственными институтами. По его мнению, следовало говорить не об
управлении через хаусхолд, а о "королевском управлении", в котором
решающими оказывались факторы личной близости к монарху, а не вхождение в
штат королевского хаусхолда. Сам король, считал Краймс, принципиально не
различал хаусхолд и другие административные департаменты.
Краймс утверждал, что Тюдоры и Стюарты сохранили средневековую
административную систему. Хотя кромвелевские реформы замкнули королевский
хаусхолд на внепубличной сфере, однако его внушительный штат и департаменты
сохраняли активность и вне двора, поддерживая, таким образом, связь с
другими государственными органами. Тем не менее, Краймс все-таки признавал
относительное разграничение между частной и публичной сферами королевской
жизнедеятельности. Его идеи заложили основу для критики концепции
"тюдоровской революции."
Из последующих исследований особенно следует выделить труд У. Ричардсона,
посвященный детальному анализу становления раннетюдоровской администрации и
ее практике. Автор подчеркивал, что управление при Генрихе VII
осуществлялось посредством придворных структур и прежде всего через
Королевскую Палату.[7]
Как уже отмечалось, ключевым моментом в развитии западной историографии
вопроса стала дискуссия между Дж. Элтоном и Д. Старки о сущности и
характере административно-политических преобразований первой трети XVI в. и
месте двора в государственной системе Англии конца средневековья и начала
нового времени. Именно эта дискуссия во многом определили основную
направленность современных исследований, по истории государственных
институтов Англии этого времени, в том числе и настоящей диссертации.
Суть концепции Элтона сводилась к утверждению, что в 30-е годы XVI в. в
Англии произошла так называемая "тюдоровская революция в управлении",
которая означала переход от методов "хаусхолд-управления" страной к методам
бюрократического администрирования. На смену королевскому хаусхолду как
центру административной деятельности, тесно зависевшему от личности
монарха, пришла система, состоящая из относительно независимых от прямого
королевского вмешательства и контроля со стороны двора административных и
судебных органов. Элтон, таким образом, разделял сферы "политики" и
реального "управления".
Ключевыми элементами новой "революционной" организации управления стали
независимые финансовые структуры во главе с Казначейством, а также Тайный
совет. Королевский хаусхолд сохранил за собой исключительно "лакейские"
функции по обслуживанию личных потребностей монарха и превратился в один
из, хотя и весьма специфический, секторов государственного механизма.
Архитектором этих преобразований был Томас Кромвель. По мнению Элтона, он
сознательно стремился ввести так называемое "национальное управление"
свободное от воли монарха и его окружения. Элтон считал, что
административные преобразования, имели значительные социальные последствия.
Реальным носителем власти стала бюрократия, занявшая командные должности в
Совете и Казначействе . Двор остался средоточием старой потерявшей силу
знати, местом интриг.[8]
Концепция Дж. Элтона была принята большинством историков и стала
определяющей на протяжении последующих двадцати лет. Ее преимущество
состояло в том, что она позволяла придать истории XVI-XVII вв. целостный
вид и осмысленность.
В конце 70-х и особенно во второй половине 80-х годов с критикой
концепции Элтона активно выступила группа ученых во главе с его учеником
Д. Старки, докторская диссертация которого была посвящена изучению роли
некоторых придворных структур в политике и управлении. В серии статей и
коллективных монографий Старки и его сторонники попытались оспорить
основные положения концепции "кромвелевской революции".[9] Критика вызвала
ответную реакцию со стороны Элтона и его коллег, причем дискуссия велась
достаточно жестко, а ее участники выступали в плоть до взаимных обвинений в
непрофессионализме.[10]
Старки и его единомышленники на основе изучения архивных материалов
пришли к выводу об отсутствии каких-либо серьезных "революционных"
изменений в управлении связанными с деятельностью Т. Кромвеля. Во-первых,
многое из того, что по мнению Элтона, составляло содержание кромвелевских
реформ, в действительности было задумано и начало претворяться за долго до
него, в частности, организация Тайного совета[11]. А многое из того, что
реально было осуществлено правительством Кромвеля, было нивелировано или
скорректировано ходом дальнейшей истории. Таким образом, по мнению Старки и
его сторонников, можно говорить, только об определенной и длительной
эволюции в управлении. Во-вторых, по мнению молодых ученых, королевский
хаусхолд сохранил за собой влияние на принятие политических решений.
Старки и его сторонники считают, что Тайный совет возник как часть
королевского хаусхолда и оставался таковым на протяжении XVI и первой
половины XVII вв. Падение Королевской Палаты в кромвелевский период,
передавшей контроль над финансовой системой Казначейству, не означало
перехода к административным методам управления. Ее место как ближайшего
придворного окружения монарха со всем комплексом административных и
финансовых полномочий заняла Ближняя палата. Новый субдепартамент двора
стал основной административно-хозяйственной доминантой в управлении и
финансах.
Реальными носителями власти стала не бюрократия, а лидеры придворных
фракций и высшие королевские слуги. Степень их влияния зависела от степени
близости к монарху, которая, в свою очередь, определялась "стилем"
королевского управления. Старки отнес Генриха VIII и Якова I к типу
правителей, которые действовали на основе принципа "intimacy" в отношении
со своим ближайшим окружением, а Генриха VII и Карла I к тем, кто
осуществлял управление по принципу "distance". Весь промежуток между 1450 и
1640 гг. являлся периодом "court government", поскольку даже "советники"
были в действительности королевскими "придворными".
Главным итогом дискуссии был перевод придворных штудий в конкретно-
исторический направления. Обсуждаемыми проблемами стали: 1) Являлся ли
Совет частью королевского двора? 2) Сохранили ли свое административно-
финансовое влияние Ближняя палата и хаусхолд в целом? 3) Какова была
степень зависимости государственного управления от личности монарха и стиля
его взаимоотношений с подданными?
Кроме того в ходе дискуссии были затронуты проблемы источниковедческого
характера. Старки оспаривал приоритет официальных, государственных
документов над свидетельствами современников, который защищал Элтон. Речь
идет о так называемой элтоновской "record based history".
Необходимо признать, что дискуссия в значительной мере активизировала
исследования посвященные, двору в целом и отдельным этапам его развития.
Она показала неудовлетворительное состояние используемого специалистами
понятийного аппарата.
Прежде всего встал вопрос об определении содержания понятия "Двор". Элтон
определял двор как чисто административный институт, а в социальном плане –
как совокупность лиц, кто в данный момент находились при дворе, или тех,
кто использовал потенциальное право там находиться, а также тех, для кого
проблемы функционирования двора составляли главное занятие. В этом же
смысле, как правило, содержание понятия "двор" определяли историки-
медиевисты. При этом они предпочитали использовать термин "хаусхолд",
акцентируя направленность хозяйственной деятельности этого института.
Разработка придворной тематики также была связана с деятельностью группы
историков так называемого ревизионистского направления. Особенности
ревизионистских исследований заключались в том, что политические
группировки и выдвигаемые ими теории рассматривались в рамках эволюционных
дихотомий: "Правительство" и "Оппозиция", "Двор" и "Страна", "Корона" и
"Парламент". При этом в противовес вигской концепции, которая акцентирует
внимание на исследовании деятельности парламента, ревизионисты подчеркивали
значение последовательного анализа персональных качеств монарха и его
придворного окружения. В центре внимания их исследований находились
политические интриги и фракционная борьба, циркулировавшие вокруг монарха.
Парламентская политика рассматривалась как часть придворной политики. В
этой связи, возникла необходимость в более четкой конкретизации таких
понятий как "Двор" и "Страна".
В западной историографии впервые проблема взаимоотношения "Двора" и
"Страны" (Court and Country) была поставлена несколько десятилетий назад в
работах П. Загорина и Х. Тревор-Роупера, предвосхитивших ревизию
политической истории. В большинстве исследований именно в жестком
противостоянии данных систем виделись основные причины политических и
социальных конфликтов раннего нового времени. Тревор-Роупер в интересах
отстаиваемой им теории об "упадке джентри" пытался предельно широко
определить "двор" как общность тех, кто занимал должности в бюрократическом
аппарате в центре и на местах. В том же духе "Двор" трактовал и
П. Загорин.[12]
В последующем среди ревизионистов определилось понимание "двора" как
политического центра государства, своего рода арены для борьбы за патронаж
и должности (К. Рассел). В ревизионистских исследованиях приоритетное
значение фракционной борьбы при дворе противопоставлялось политической роли
парламента. На практике представители этого направления редко исследовали
двор как таковой.
Стремясь преодолеть односторонность ревизионистского подхода, последующие
исследования предложили широкое многообразие интерпретаций и методов
изучения двора.[13]
В русле традиционного подхода "административной истории" к двору как к
государственному институту продолжились исследования различных лакун в
эволюции королевского хаусхолда. Больше внимания стало уделяться
персональному составу двора. Примером подобного исследования может служить
работа Ч. Гивен-Уилсона, проследившего эволюцию придворных институтов и
социальный состав королевского хаусхолда на протяжении XIV - XV вв.[14]
Применительно к истории раннего нового времени следует отметить работу
Д. Лоудза "Тюдоровский двор".[15] Функционалист по своей методологической
позиции, Лоудз пытается представить двор в качестве инструмента утверждения
королевского авторитета, центра правительства, патронажа и культуры.
Предлагая целостный взгляд на тюдоровский двор как исторический феномен,
Лоудз тем не менее старается обойти те спорные вопросы, которые были
подняты в дискуссии Элтона и Старки. В целом придерживаясь точки зрения
последнего, Лоудз ключевым моментом эволюции тюдоровского двора считает
долгое правление Елизаветы. В тоже время, автор обращает недостаточное
внимание на персональный состав тюдоровского двора.
Этот традиционный для административной истории недостаток были призваны
компенсировать биографический и просопографический подходы к изучению
данной проблематики. Изучение персонального состава и карьер королевских
слуг и придворных открывает возможность рассматривать двор в качестве
коллективного портрета лиц, так или иначе принадлежащих к нему.
Применительно к раннестюартовскому периоду в этом направлении работают М.
Прествич, Л.Л. Пек, Р. Шрайбер.[16]
В этих работах одним из результатов исследований деятельности отдельных
придворных стала переоценка той изолированности "двора" от "страны", на
которой настаивали ревизионистские историки. Отдельная карьера
рассматривалась в качестве своеобразного микрокосма не только двора, но и
всего королевства.
Определенную сложность для просопографического подхода представляет
определение "принадлежности" ко двору, степень которой может быть предельно
широка и индивидуализирована. Данное диссертационное исследование
рассматривает только лиц, входивших в штат королевского хаусхолда, т.е.
составлявших основу для формирования придворного сообщества.
Другая сложность заключается в недопустимости прилагать к оценке
представителей придворной и государственной бюрократии XVII в. стандарты
"гражданской службы" нового времени. В этой связи известную ценность для
современных исторических исследований любых административных структур, а
также статуса придворных слуг, представляют работы Дж. Эйлмера, который
значительно расширил рамки просопографичекого подхода.
Эйлмер предпринял комплексный анализ английской бюрократии первой
половины XVII в., к которому его подтолкнули утверждения Х. Тревор-Роупера
относительно должностей как главных источников доходов английского
джентри.[17] Активно привлекая социологические и статистические методы
исследования, Эйлмер пришел к выводу, что для большинства королевских слуг,
под которыми он понимает всех занятых на должностях в центральном аппарате
управления, по прежнему приоритетными остаются доходы с земли.
Следуя идеям Таута, Эйлмер считает, что королевский хаусхолд потерял
какое-либо административное значение вне пределов двора. Более того, он
стремится рассматривать королевский хаусхолд как один из типичных органов
центрального управления. Эйлмер сознательно делает акцент в исследовании на
так называемых "администраторах", т.е. среднем и частично низшем звене
королевских слуг, которые выполняли чисто административные функции и не
оказывали какого-либо серьезного влияния на выработку политических решений.
К "королевским слугам" он относит всех государственных служащих раннего
нового времени.
В рамках социальной или "функциональной истории", сторонником которой
Дж. Эйлмер себя считает, наиболее существенными оказываются его выводы
относительно характера так называемого "office-holding".[18] По мнению
ученого, лица занимавшие какие-либо, должности рассматривали их в качестве
части личной, а иногда и реальной, собственности. Это обстоятельство стало
одной из причин провала всех административных реформ конца XVI и первой
половины XVII вв.
Наряду с административно-социологической и политической трактовкой двора
в современной зарубежной историографии все большее внимание привлекает к
себе культурно-исторический подход, берущий начало с работ Н. Элиаса. В его
концепции двор предстает в качестве компактного общества советников, пэров,
высших государственных и придворных чинов, их жен и фрейлин королевы.
В этом контексте двор выступал не столько как институт, а как "событие"
или "серия событий".[19] Двор имел место только там, где правитель "держал"
его, т. е. открывал свой "дом" для тех, кто не обладал придворными
должностями. Таким образом на первый план исследований выходил
репрезентативный, церемониальный аспект двора. Посредством различных
празднеств, фестивалей, церемоний, распределением королевской милости и
щедрости, королевская резиденция превращалась в "двор". Для Англии "двор" в
этом смысле возник только тогда, когда резиденции провинциальных магнатов
утратили способность конкурировать с королевским "домом". При использовании
данного подхода существует опасность подмены исторического анализа
королевского двора либо описанием придворных празднеств, либо скандальной
хроникой.
Таким образом, исследования последних десятилетий выявили ограниченность
одностороннего подхода к изучению королевского двора как исторического
феномена. Реальная "многослойность" двора предопределила многообразие
трактовок, подходов и определений.В настоящее время возникла настойчивая
необходимость объединить различные подходы к изучению королевского двора.
Именно в этом направлении развивается современная историография
королевского двора последних нескольких лет. В этой связи следует прежде
всего выделить работы американского историка Р. Сматса и немецкого
исследователя Р. Аша.[20]
Р. Сматс считает, что в настоящее время необходимо создать новый широкий
культурно-исторический, географический, идеологический контекст для
конкретных исследований по истории Англии, разрушенный, по его мнению,
ревизионистской критикой. Прежде всего это касается раннестюартовского
периода английской истории, который требует более широкого интегративного
подхода. Сматс предлагает обратить более пристальное внимание на те
институты, которыми пренебрегала парламентски ориентированная
историография. Главным таким институтом является королевский двор, который
воплощает в с себе тесную связь культуры и политики, Британии и Европы.[21]
Сматс прежде всего предлагает рассматривать двор как культурный и
идеологический центр королевства, который в силу своей специфики обладает
космополитическими ориентациями и поэтому является общенациональным и
интернациональным центром всего общества. Двор, таким образом, по мнению
Сматса, создает широкий горизонт для исторических построений.
Р. Аш попытался развить интегративный подход на примере двора Карла I.
Двор, по его мнению, был призван играть роль центра интеграции ведущих
социальных и политических слоев, которым он задавал определенные правила и
стереотипы поведения. Аш признавая многослойность и многофункциональность
двора как специфического социального, культурного и политического явления
эпохи, тем не менее делает акцент на последнем, в отличие от Сматса,
который прежде всего апеллирует к культуроинтегрирующему фактору. Для Аша,
двор прежде всего является форумом для принятия политических решений,
патронажным рынком, местом встречи правителя и политической и социальной
элиты.
Анализ историографии показывает, что двор периода правления Якова I по-
прежнему остается наименее изученным. Исключение составляют отдельные
статьи Дж. Эйлмера, П. Седдона и Н. Кадди, затрагивающие частные вопросы
истории яковитского двора.[22] Отдельные положения этих статей
рассматриваются в соответствующих разделах диссертации.
Таким образом, данная диссертация, призвана не только восполнить
существующий пробел в изучении административной истории раннестюартовского
двора, но и представить целостный взгляд на особенности придворной политики
Якова I, вписать королевский хаусхолд в широкий контекст социально-
политических процессов Англии начала XVII в.
Выбор исследовательской тематики был отчасти связан с новыми тенденциями,
получившими развитие в отечественной историографии последних лет, прежде
всего с резко возросшим интересом к истории социальных и политических элит
средневековья и раннего нового времени.[23]
Таким образом, данное диссертация находится в русле современных как
зарубежных, так и отечественных исследований.
Изучение эволюции института королевской власти, ее природы, является,
одним из приоритетных направлений в современной западной и отечественной
исторической науке. В этой связи неизбежно возникает проблема королевского
двора как публично-правового института и как сообщества, составлявшего
ближайшее окружение монарха.
Особый интерес в этой связи вызывают: 1) изменения механизмов
функционирования королевского двора в связи с наметившимися в XVI-XVII вв.
тенденциями к абсолютизации королевской власти; 2) рост влияния придворных
структур на процесс принятия политических решений; 3) превращение
придворной практики в один из необходимых атрибутов и инструментов для
осуществления сильной королевской власти, контролирующей политическую и
социальную элиту.
Применительно к теме диссертационного исследования ведущими
концептуальными проблемами разрабатываемыми современной историографией
являются следующие: Что есть королевский "Двор" как таковой?; В какой мере
королевский двор в XVI–XVII вв. принимал участие в государственном
управлении и принимал ли вообще?— иначе: Была ли "тюдоровская революция" в
управлении?; Имели ли какое-либо социально-политическое и административное
значение изменения, предпринятые в структуре английского королевского двора
с приходом Якова I Стюарта?
Различные подходы к определению статуса двора и его реальных функций
требуют в интересах данной работы сделать ряд уточнений принципиального
характера. Мне представляется, что содержание понятия "Двор" включает в
себя три аспекта: пространственный, институциональный и социальный.
Королевский "Двор", в широком смысле, распадается как бы на три уровня:
резиденция, или "дом"; хаусхолд (household), т.е. совокупность придворных
служб; придворное сообщество как королевское окружение в целом.
Королевская резиденция создает архитектурно-пространственную основу
"Двора", составляет и организует пространство, на котором разворачивается
частная и публичная жизнь монарха и его окружения, определяет границы(12
миль вокруг дворца), формирует внутреннюю структуру королевского хаусхолда.
Королевская резиденция(дворец) представляет собой комплекс апартаментов
(chambers), наделенных статусами отдельных субдепартаментов (offices),
каждый из которых имеет собственный церемониал и штат, со специфическим
набором функций и полномочий.
Королевский хаусхолд выражает институциональный аспект "Двора", а именно
- совокупность почетных, церемониальных, хозяйственных, охранных,
увеселительных, религиозных и др. служб и должностей, т.е. двор
представляет с точки зрения его внутренней организации. Именно в этом
смысле "двор" можно рассматривать в качестве государственного органа
наделенного определенными функциями, обязанностями, полномочиями,
действующего на основе установленных правил и традиций, наделенного особой
юрисдикцией. Службы, или департаменты хаусхолда, а также субдепартаменты,
обеспечивают реализацию определенных специфических потребностей монарха и
двора в целом, имеют собственный штат, который формировал контингент
королевских слуг. Хаусхолд организовывал деятельность придворного
сообщества. В этом смысле, церемониал — не "событие", привлекающее
придворных, а совокупность правил, ритуалов и норм, регулирующих их
поведение при дворе.
Само придворное сообщество, (т.е. лица высшего и среднего достоинства
имевшие доступ ко двору, а также высокопоставленные иностранные гости и
представители) не являлось аморфным образованием уже только потому, что
помимо прочих включало в себя часть королевских слуг. Кроме того, оно
состояло из различных социальных и политических групп и группировок, а
также лиц, которым официальный статус позволял присутствовать при дворе.
Соотношение элементов этой триады требует тщательного и всестороннего
анализа, тем не менее, смею предположить, что ведущая роль на протяжении
всего средневековья и раннего нового времени сохранялась за королевским
хаусхолдом, который и есть "двор" в узком смысле слова. Король мог часто
менять резиденции или на продолжительное время покидать главную из них –
Уайтхолл, что собственно регулярно делал Яков I, но он не оставался без
двора. Нередко знать и другие присутствующие по каким-либо причинам
оставляли монарха (как например Яков I остался один на новогодние торжества
1606-1607 г, что вызвало его крайнее недовольство), но и в этом случае
нельзя говорить о том, что двор на какое-то время прекращал свое
существование. И только тогда, когда Яков I с небольшим количеством самых
ближних слуг из Королевской Спальни отправлялся на охоту в один из
загородных дворцов, современники сообщали о том, что король оставил "двор",
т. е. хаусхолд. Именно королевскому хаусхолду как государственному
институту, составлявшему организационную основу двора, и его слугам
посвящена данная диссертация.
Под влиянием растущего интереса к механизмам формирования и
функционирования тюдоровской и стюартовской элиты исследователи стремились
объяснить ее изменившуюся природу и одновременно отыскать адекватное поле
ее деятельности. С одной стороны, существенным оказывалось то, что в начале
XVII в. претерпевшая значительное изменение элитная среда лишилась прежней
социальной однородности. Классическая тюдоровская элита, выступавшая как
непоколебимый монолит социального и политического, с приходом новой
стюартовской династии постепенно сошла со сцены, уступив место
новообразованной. Последняя, не отличавшаяся однородностью происхождения и
экономической силой, представляла институт, наделенный исключительно
политическими функциями. Именно она стала в сущности ответственной за
отработку политических решений.
Стремясь определить среду наибольшей активности политической элиты,
историки традиционно обращались к изучению Тайного совета и парламента.
Королевский двор оставался при этом неприоритетной сферой. Вместе с тем, и
парламентский институт, и тот же Тайный совет, имевшие значительное влияние
в елизаветинской Англии, с приходом Стюартов потеряли прежнее значение,
открыв путь для возвышения статуса придворных институтов. В условиях новой
общественно-политической ситуации начала XVII в., Стюарты могли закрепить
свой авторитет только при дворе. Изучение стюартовского двора, таким
образом, открывает перед исследователями возможность решить две важнейшие
проблемы в развитии английского общества первой половины XVII в.:
идентифицировать политическое пространство и состав придворной элиты.
Вступление на английский престол Якова I Стюарта придало новый импульс
развитию абсолютистских тенденций. В системе утверждающегося персонального
правления, в условиях исторически сложившегося и достаточно сложного
английского государственно-бюрократического механизма, важную роль
приобрело ближайшее придворное окружение нового монарха – королевские
слуги. Благодаря соединению новых административно-политических тенденций и
персонального фактора, королевский двор занял одно из ключевых мест в
структуре властных институтов стюартовской монархии.
Источниковая база исследования. Круг источников по данной теме достаточно
широк и разнообразен, автору видится целесообразным привлечение следующих
видов исторических документов.
Для реконструкции структуры и эволюции королевского хаусхолда, его
отдельных департаментов, системы должностей важную роль играют королевские
придворные ордонансы, которые начали издаваться еще с середины XII в. Они
позволяют детализировать представления о структуре двора в конкретно-
исторический период, обязанностях, функциях и полномочия придворных служб и
должностей, а также раскрывают механизмы властных отношений как внутри
королевского хаусхолда, так и за его пределами. Особенность придворных
ордонансов заключается в том, что механизмы их практического осуществления
остаются неясным. Они указывали, как правило, на то, что придворные слуги
должны были делать, а не на то, что они действительно делали. В любом
случае ордонансы дают самое полное и наиболее законченное описание
действовавшего в определенное время королевского хаусхолда.
Большую ценность для реконструкции придворных реалий имеют королевские
прокламации, активно издававшиеся первыми Стюартами. Прокламации в основном
регулировать вопросы материального обеспечения двора и поддержания должного
порядка на его территории. Нередко прокламации являлись ответом на критику
двора, раздававшуюся со стороны парламента.
Повседневную деятельность придворных служб и отдельных должностных лиц
отражают различного рода отчеты, приказы, распоряжения включенные в
Календари государственных бумаг (Calendars of the State Papers)
составленные в хронологическом ключе на основе рукописных источников,
хранящихся правительственных департаментах. Они также содержат сведения об
изменениях персонального состава королевского двора, грантах и
пожалованиях, выданных королевским слугам.
Реальная практика управления двором также отражена в публикациях бумаг из
различных частных архивов видных придворных и высших государственных
деятелей (например, архив Солсбери).
Отдельные аспекты функционирования двора освещает документация других
государственных институтов. В начале XVII в. он стал серьезной политической
и административной проблемой, поэтому весьма ценны критика, которая
раздавалась в парламенте в адрес двора, а также предложения по его
реорганизации, обсуждавшиеся на заседаниях Тайного совета
Следующая группа источников – это мемуарная литература, которая содержит
большое количество разрозненных свидетельств современников о королевском
дворе. Мемуары отражают отношение современников к двору в целом и к
яковитскому двору в частности.
Близкими по своему характеру к мемуарам являются историко-полемические
сочинения, посвященные правлению Якова I, написанные его современниками
("Двор короля Якова" Э. Уэлдона, "Двор короля Якова I" епископа Гудмэна,
"Традиционные записки" Д. Осборна.).
Многочисленной и не менее ценной группой являются эпистолярные источники.
Корреспонденция содержит многочисленные сведения относительно расклада
политических сил при дворе, о борьбе за придворные должности. Особо следует
выделить переписку, которую вел Джон Чемберлен – один из придворных
осведомителей. Мемуары и переписка наполняют сухие и краткие официальные
документы живыми голосами участников событий.
Научная новизна диссертации заключается в том, что это первое в
современной историографии исследование, в котором предпринимается
комплексное изучение хаусхолда Якова I. Впервые в отечественной
исторической науке подробно рассматриваются структура и функции английского
двора, исследуется придворный церемониал, а также освещаются
административная деятельность и политическая активность высших королевских
слуг.
Поскольку институты стюартовского двора впервые описываются на русском
языке, то возникает потребность относительно подробно осветить эволюцию
отдельных служб и должностей, а также разработать необходимый понятийный
аппарата. В частности, речь идет о соответствующих названиях отдельных
департаментов и должностей. Используемая в работе терминология учитывает не
только английские и общеевропейские традиции, отражавшие функциональные
назначения придворных должностей и департаментов, но и устанавливает
определенные понятийно-категориальные соответствия с практикой царского и
императорского дворов России.
Практическая значимость работы заключается в том, что она дает
представление о роли двора и королевских слуг в политическом развитии
предреволюционной Англии, что позволяет скорректировать представление о
раннестюартовском "абсолютизме" и дополнить содержание общего комплекса
причин английской революции. Материалы диссертации могут быть использованы
при подготовке учебных пособий, лекций, специальных курсов, для написания
работ по английской административной истории периода средневековья и
раннего нового времени и обобщающих трудов по проблемам развития института
двора в целом.
Структура диссертации. Диссертационное исследование состоит из введения,
трех глав и заключения.
Содержание глав и параграфов работы отражает структуру королевского двора
Англии накануне восшествия Якова I на престол и учитывает те
административные и финансовые преобразования, которые были проведены или
пытались проводиться в королевском хаусхолде во время правления первого
Стюарта.
В первой главе анализируется структура и функции Королевской Палаты –
высшего департамента королевского двора и те изменения в его организации,
которые, на наш взгляд, имели важные социальные и политические последствия
для всей государственной системы.
Вторая глава посвящена Королевскому Хаусхолду – хозяйственному
департаменту королевского двора и попыткам административно-финансовых
реформ, которые были вызваны необходимостью сократить расходы королевского
двора. В третьем параграфе этой главы рассматриваются Департамент
Королевской Конюшни, окончательное выделение которого из под контроля
Королевского Хаусхолда приходится на период правления Якова I, а также
хаусхолды членов королевской семьи.
В третьей главе анализируются структура и размеры доходов королевских
слуг, изменения, произошедшие в этой сфере в период яковитского правления,
а также способы продвижения королевских слуг по служебной лестнице,
исследуются общие особенности статуса королевских слуг.
Глава 1. Департамент Королевской Палаты
(Domus Regie Magnificencie)
1.1. Структура Департамента Королевской Палаты
в начале XVII в.
Как уже отмечалось, в большинстве исследований, так или иначе
затрагивавших проблемы функционирования двора Якова I, акцент делался в
основном на исследовании перипетий фракционной борьбы и степени влияния
королевских фаворитов на проведение внутренней и внешней политики короны.
Неудачи административных и политических реформ практически не связывались с
особенностями развития королевской администрации и механизмов,
обеспечивавших обладание государственными и придворными должностями.
Внутренняя и внешняя политика представлялась подверженной политической
конъюнктуре, и поэтому нелогичной и непоследовательной. В последнее время
происходит активная переоценка этой категоричности. Она невозможна без
комплексного анализа особенностей функционирования королевского двора как
ведущего элемента выдвигаемой историками антитезы "Двор" и "Страна".
Поскольку королевский двор являлся тем пространством, где сталкивались
различные социально-политические интересы и вырабатывались
общегосударственные решения, то анализ собственно придворной политики
Якова I и особенностей организации королевского хаусхолда позволит выявить
определенную направленность раннестюартовской политики в целом.
Уже при первых Тюдорах королевский двор постепенно стал местом
сосредоточения социальной и политической элиты королевства, в состав
которой, помимо земельных магнатов и высших государственных чинов, вошли
королевские слуги и фавориты. При Стюартах притягательность двора
значительно возросла. После долгих лет елизаветинской экономии и
сдержанности в расходах, связанными с войной, экономическими трудностями и
особенностями стиля правления самой Елизаветы, новый король, судя по его
правлению в Шотландии, обещал быть более щедрым к своим новым подданным.
Королевский двор наполнился знатью, преуспевающими джентри и амбициозной
молодежью, ищущими королевской милости, щедрости и доходных мест. Каждый из
претендентов приводил ко двору собственных слуг и клиентов. По выражению
М. Сматса, королевский двор стал своего рода микрокосмом королевства,
организмом с ярко выраженным центром – в лице монарха, но с неопределенной
и постоянно меняющейся периферией[24].
Чем ближе к королю находился придворный, сам или через своих клиентов и
покровителей, тем больше он имел шансов завоевать королевское расположение,
принимавшее формы делегированных монархом властных полномочий, субсидий,
подарков, доходных должностей и привилегий. Исследования Л. Стоуна и
Дж. Эйлмера показывают, что королевские пожалования были одним из основных
источников доходов английской аристократии[25].
Но в начале XVII в. финансовые и административные возможности короны были
весьма ограничены. Количество как действительных, так и почетных должностей
было в несколько раз меньше числа желавших их получить. К тому же уже в
первые месяцы своего правления Яков I проявил чрезвычайную разборчивость в
распределении королевской щедрости, отдавая явное предпочтение шотландцам,
пришедшим с ним, и избранным представителям английской знати.
Стюарт неоднократно высказывал недовольство чрезмерным количеством лиц,
находящихся при дворе, о чем свидетельствуют, выпускавшиеся по этому поводу
королевские прокламации[26]. Но эти усилия были тщетны. Развивая двор как
социально-политический и культурный центр королевства, первые Стюарты своей
практикой постоянно создавали условия для роста численности придворных и
для увеличения расходов на содержание хаусхолда.
Королевская Палата (King`s Chamber) как высший придворный департамент
(Household upper stairs – буквально: Хаусхолд высших ступеней) была
призвана регулировать заведенный при дворе порядок и церемониал. Именно она
обеспечивала выполнение представительских функций монарха как символа
государства и общества.
Значительная часть слуг Палаты составляла почетное окружение государя. В
штат Палаты входили ближайшие и самые преданные слуги короля, которые
поддерживали частную жизнь суверена. В силу особой близости к монарху члены
Королевской Палаты оказывали влияние на политическую жизнь, активно
вмешивались в государственное управление. В периоды своего расцвета высший
департамент двора был одним из важнейших органов центрального
административно-финансового управления государства. К моменту вступления
Якова I Стюарта на трон Департамент Королевской Палаты прошел долгую
многовековую эволюцию и имел достаточно сложную внутреннюю структуру.
Значение Королевской Палаты в административно-политической истории Англии
чрезвычайно велико. Она была первым центральным органом управления, из
которого, по меткому выражению Т. Таута, "gone out"(вышли) почти все
административно-финансовые государственные институты[27].
Высший придворный департамент постепенно сформировался вокруг
архитектурно-пространственного центра двора — собственно королевской палаты
(саmera regis) — как центрального и самого безопасного помещения в
резиденции государя. Первоначально в англосаксонский период это была
королевская спальня с прилегающим гардеробом. Спальня быта основным местом
пребывания короля, куда пускался ограниченный круг лиц, в том числе
самые надежные слуги. В силу этого она вполне естественно стала местом
хранения казны, королевских драгоценностей, оружия, документов, книг и
церковной утвари.
Слуги, которые содержали, хранили и переносили эти ценности, поддерживали
соответствующий порядок в спальне, готовили королевскую постель,
пользовались большим доверием суверена и свободным доступом в его
апартаменты (bedthegns, burthegns; лат. форма: camerarii, cubicularii).
Достаточно рано они стали не просто хранителями, но и, с ведома короля,
распорядителями этого имущества. С возрастанием и усложнением финансовых
операций, увеличением секретарской работы, ростом самого хаусхолда
некоторые из камерариев начали специализироваться на определенном виде
деятельности. В качестве ближайших слуг короля они стали важнейшим
средством реализации его воли за пределами королевской спальни. Это делало
их положение достаточно заметным. Не случайно, некоторые из них выступают в
роли свидетелей королевских хартий.
Тем не менее вряд ли можно считать спальню англосаксонских королей
сформировавшимся придворным институтом. Англосаксонский двор был единым,
нерасчленимым на структурные элементы, целым. Королевских слуг, скорее
всего, следует рассматривать не как лиц, входящих в штат отдельных служб
двора, а в качестве членов большой королевской семьи, выполнявших свои
обязанности на определенном пространстве и по конкретным обстоятельствам.
Процесс внутренней дифференциации двора начался незадолго до нормандского
нашествия и был им заметно активизирован. С ростом королевских доходов
стало затруднительно хранить государственную казну в спальне государя и
постоянно перевозить ее с места на место. При Вильгельме Завоевателе казна
(treasury) получила постоянное местоположение в Винчестере и фактически
превратилась в центр финансовой системы государства.
Constitutio Domus Regis - один из первых придворных ордонансов, созданный
при Стефане Блуа в 1135 г., зафиксировал раздельное существование палаты и
казны. Однако они по-прежнему рассматривались как тесно связанные части
королевского дома, при этом часто дублировавшие деятельность друг
друга[28].
Ордонанс Стефана Блуа, представляющий собой список слуг двора с указанием
жалования и дневного содержания, рассматривал палату двора (camera curie)
как отделенную службу (ministerium) королевского хаусхолда.
Уже при Генрихе I Королевская Палата состояла из трех подразделений с
отдельным штатом: 1) спальня (camera), как внутренние, личные королевские
апартаменты, где король ел, спал и т. д., под неусыпным взором Первого
камергера (master chamberlain) и 2-3-х камерариев; 2) camera curie - т.е.
Палата как финансовая служба, ведающая доходами и расходами всего двора со
штатом из 1-2 камерариев, вероятно заместителями первого камергера; 3)
казна (treasury), управляемая первоначально двумя камерариями казны
(chamberlains of the treasury), а впоследствии независимым казначеем
(treasury), равным по своему рангу Первому камергеру палаты[29].
Если первые два подразделения остались в составе двора, то казна
выделилась как хранилище драгоценностей, в XII в. она перешла под
подчинение Казначейства (Exchequer). С этого момента Казначейство
становится первым государственным ведомством, отделившимся от королевского
двора. Оно имело собственный штат и напрямую отчитывалось перед
королем.[30]
Развитие Казначейства как "публичного", общегосударственного финансового
ведомства неизбежно увеличило значение Палаты как "личной" финансовой
службы короля, "второго казначейства", постоянно функционировавшего при
государе.[31] Являясь частью управленческого аппарата, Палата всегда
обладала значительной потенциальной силой. Близость к королю, собственные
финансовые ресурсы, наличие компетентного штата делали ее действенным
инструментом реализации королевской воли и желаний. Светские слуги, а
вскоре и клирики, появившиеся при дворе из-за увеличения объема финансовой
отчетности и секретарской работы, являлись доверенными лицами короля. Они
часто выполняли различные поручения монарха за приделами хаусхолда.
В повседневной деятельности Королевской Палаты на протяжении XII—XIII вв.
постепенно возросла роль священников (clergy). Им были переданы финансовые
и секретарские посты. Именно в это время появились первые отчеты
департамента (rolls). Сама Палата стала своеобразным "питомником для
клерикальных управляющих", как выразился Ч. Краймс, своего рода camera
clericorum.[32] Впоследствии за многими должностями двора закрепилось
название "клерк" или "секретарь" (Clerk of...). Как правило, они
возглавляли соответствующий хозяйственный субдепартамент двора или вели его
финансовую отчетность.
В целом, можно говорить о том, что уже при Генрихе II Королевская Палата
была “строго организованным институтом, компетентно укомплектованным и
всегда готовым расширить свои функции".[33] В конце XII века за ней
закрепляется название camera regis.
Значительно большую эффективность в качестве административно-финансового
центра Палата приобрела с появлением при Иоанне Безземельном так называемой
"малой печати"(small seal). Росту влияния Палаты на систему
государственного управления также способствовало прекращение королевских
вояжей на континент. В этот период Палата являлась самым расходным
институтом короны, поскольку финансировала личные потребности монарха и его
военные нужды.
Политико-административной роль департамента Королевской Палаты самым
тесным образом зависела от устойчивости королевской власти и личности
самого монарха. Поэтому быстрому взлету ее влияния во II пол. XII века
соответствовало столь же быстрое падение в н. XIII в. Баронская олигархия и
малолетство Генриха III поставили Палату под контроль знати и Казначейства.
Внутренняя структура феодального хаусхолда во многом была определена
архитектурной композицией аристократического дома. Королевский хаусхолд
отличался от резиденций знати только своими размерами. Палата (Chamber) и
холл (Hall) были обязательными архитектурными элементами этого
пространства. Господская палата, как правило, находилась на втором этаже
(отсюда ее второе название "upstairs", закрепившееся в титулатуре
департамента). Хозяин хаусхолда проводил в ней большую часть своего времени
в кругу родственников, друзей и ближайших слуг. Палата была меньше по
размеру и вход в нее был менее доступен. Часто к Палате примыкала небольшая
комната для хранения вещей — уборная (garderobe).
Холл, располагавшийся на первом этаже здания (соответственно
–"downstairs"), объединял хозяйственные службы и заполнялся низшими
слугами. Иногда холл и палата располагались на одном этаже, тогда в дальнем
от палаты служебном конце холла располагались кладовые для вина и провизии.
С ростом потребностей господина, с улучшением домашнего комфорта,
увеличением количества слуг развивалась внутренняя архитектурно-
пространственная планировка палаты и холла, получая свое институциональное
закрепление. Палата достраивается определенным количеством вспомогательных
комнат и личных покоев для господина и его семьи. Вокруг холла формируются
различные хозяйственные комнаты, кладовые со своим штатом. Палата и Холл
являлись своего рода архитектурным фоном для высшего общества от лорда до
короля. Каждая часть дома имела ответственного (offiсer).
Ежедневная жизнь аристократа была связана с большой группой
присутствующих подле него лиц, которые составляли своего рода корпоративное
единство (familia). Глава хаусхолда контролировал их деятельность и
использовал как советников. Внутренняя дифференциация королевского
хаусхолда проходила также и на социальном уровне. Палата преимущественно
заполнялась знатью и рыцарями, а Холл — представителями средних и низших
сословий. Тем не менее, и те, и другие по-прежнему составляли единый
организм королевского хаусхолда.
В XIII в. из Королевской Палаты в качестве независимого придворного
департамента выделился Гардероб (Wardrobe), ответственный за хранение и
транспортировку одежды, оружия и других вещей, необходимых для короля и его
свиты. К середине XIV в. Гардероб стал ведущим институтом двора, а с
укреплением королевской власти и всего государственного управления.
Первоначально Гардероб был просто местом хранения королевской одежды,
архива, ценностей, оружия. В период гражданской войны сер. XIII в. и в ходе
захватнических войн в Уэльсе, Шотландии и Ирландии он фактически
превратился в военное придворное ведомство. Поскольку военным целям была
подчинена финансовая система и управление королевства, то Гардероб
постепенно стал административно-финансовым центром всего государства. Он
получал прямые выплаты из Казначейства, заведовал снабжением и финансовым
обеспечением двора и армии короля во время военных компаний. Штату
Гардероба, который состоял в основном из священников, было доверено
хранение малой печати и ведение всей секретарской работы для нужд короля.
Сложившуюся административно-финансовую систему зафиксировал ордонанс
Эдуарда I 1279 г. Согласно ордонансу, самое высокое положение среди
королевских слуг занимал хранитель Гардероба (Keeper of the Wardrobe),
иногда называемый казначеем всего двора (Treasurer of the Household)[34].
Его ближайшими помощниками были разного рода клерки-секретари Гардероба,
которые впоследствии составили основу Гофмаршальской конторы двора (см.
глава 2.).
Военные действия требовали постоянного и высокого финансирования,
которое стало теперь зависеть от ассигнований парламента. Это
обстоятельство усилило контроль над хаусхолдом со стороны Казначейства.
В начале XIV в. серией ордонансов был фактически установлен баронский
контроль над королевской администрацией, в частности над Казначейством и
Гардеробом. Назначения на высшие должности должны были осуществляться с
баронского согласия, устанавливался контроль за использованием малой
государственной печати, а все расчеты должны были производиться через
Казначейство. С этого момента начинается выделение Государственной
Канцелярии, в ведение которой переходит малая печать. Штат Канцелярии,
независимый от глав придворных служб, вел переписку от имени короля,
составлял разного рода документы, хранил королевский архив . Через него
проходили все прошения и петиции, направляемые к королю.
Таким образом, в XIV веке королевский Гардероб теряет значение
ближайшего канала передачи королевской воли среди как государственных, так
и придворных институтов. Поскольку он не мог “покинуть двор”, обеспечивая
сохранность королевского платья и других жизненно необходимых вещей, то со
временем он превратился в рядовой придворный субдепартамент, выполнявший
чисто хозяйственные функции. В период активизации военных действий значение
Гардероба временно возрастало (например, при Эдуарде III и Генрихе V), но
он уже не мог обеспечить возросшие военные потребности монарха. В 1406 г.
под давлением палаты общин пост хранителя Гардероба был передан светскому
лицу.[35]
К началу XVII в. Гардероб разделился на несколько независимых друг от
друга служб. Большой Гардероб (Great Wardrobe) практически отделился от
двора, т.к. он обеспечивал ливреями, парадными одеждами большую часть
государственных служащих. В структуру Департамента Королевской Палаты был
включен Личный Гардероб короля (Privy Wardrobe of the Robes). Его
возглавлял хранитель мантий (Gentleman of the Robes). Кроме секретаря,
йомена и нескольких камер-юнкеров в штат входили портные (tailors) и
чистильщики (brashers). В состав “верхнего департамента двора” также входил
Спальный гардероб (Removing Wardrobe of the Beds), который обеспечивал
изготовление, хранение, чистку и стирку белья для королевской постели. Его
возглавлял хранитель в звании клерка (Clerk of the Wardrobe). Ему
подчинялись заместитель, в ранге йомена, камер-юнкеры, камер-пажи и
секретари.
Одновременно с падением Гардероба начинается возрождение Королевской
Палаты. Среди всех придворных департаментов она обладала тем преимуществом,
что имела наибольшую близость к королю. Кроме того Палата была единственной
придворной службой, находившейся вне финансового контроля | |
