|
Реферат: Политическая культура как состояние и условие развитие общества (Политология)
Политическая Культура
При согласии незначительные дела
вырастают, при не согласии
величайшие гибнут.
Гай Саллюстий Крис.
Политическая культура – часть человеческой культуры в целом. Именно по
этому ее изучение ограничено объяснением только тех культурных явлений,
которые формируются и функционируют прежде всего в политических
сообществах. Характерно, что первоначальным толчком к изучению политической
культуры послужили опросы общественного мнения с целью выяснения
индивидуального отношения граждан к политической системе в США и ряде
некоторых других стран.
Политическая культура наряду с политической психологией и этикой
является важнейшей стороной гуманитарного измерения политики. Она обобщенно
характеризует политику как особую, самостоятельную сферу общественной
деятельности с ее качественной стороны. Политическую культуру можно
представить в виде системы, охватывающей политические традиции,
политические ценности и установки политического поведения. Она совмещает в
себе политическое сознание, деятельность и поведение людей в сфере властных
отношений и управления общественными делами.
Понятие политической культуры активно используется в тех случаях, когда
нужно объяснить, почему одни и те же политические институты по-иному
работают в различных странах, почему те или иные политические нововведения
и заимствования в одном месте прививаются легче, в другом – труднее[1].
Ведь, человек не является автоматически действующим механизмом, он всегда –
активный интерпретатор осваиваемых или навязываемых ему ролей. Источником
таких интерпретаций и является культура.
Характер политической культуры влияет на протекание политического
процесса в той или иной стране, повышая или, напротив снижая вероятность
согласования различных групповых интересов, политической предсказуемости,
стабильности.
Одно дело видеть в политическом оппоненте носителя иного, но законного в
своих границах интереса, другое – воспринимать его как воплощение мирового
зла и препятствие народному счастью. Одно дело – оценивать те или иные
трудности в контексте общего убеждения, что безоблачное и бесконфликтное
существование вообще не суждено человеку, другое – воспринимать их как
отклонение от нормы, вызванную злонамеренным вмешательством политических
сил, укротив которые мы получим рай на Земле.
Эти типы оценок и восприятия политической действительности зависят как
от определенной культурной традиции, так и от уровня политического
просвещения.
Понятие «политическая культура» интерпретируется в литературе
многозначно, как и понятие политики. Трудности в понимании политической
культуры обусловлены размытостью ее очертаний, «размытостью во всем»
политическом бытии, как и в целом культуры общества – во всем социальном.
Несмотря на широкое различие мнений в объяснении феномена политической
культуры, с достаточной четкостью просматривается два наиболее общих
концептуальных подхода. Один из них заложен основоположниками изучения
современной политической культуры американскими социологами Г.Алмондом и
Г.Пауэлом. Ими было выведено понятие «политическая культура» и дано
определение, считающееся в зарубежной литературе классическим. Оно таково:
«Интернализация политической системы через познание, чувства и суждения ее
членов». Польский политолог А.Боднер разъяснил это определение.
Политическая культура, есть совокупность индивидуальных позиций и
ориентаций участников данной системы; субъективная сфера, лежащая в основе
политических действий и придающая им значение. «Индивидуальные ориентации
соединяют в себе несколько элементов, а именно:
1. познавательную ориентацию – истинное или ложное знание о
политических объектах и идеях;
2. аффективную ориентацию – ощущения связи, вовлечения, противодействия
и т.д. по отношению к политическим объектам;
3. оценочную ориентацию – суждение и мнение о политических объектах…»
В соответствии с изложенным, по А.Боднеру, главным предметом
исследования политической культуры остаются позиции индивидуумов и групп по
отношению к политическим явлениям, что означает ориентацию на изучение
субъективного контекста политики.
Как видно из изложенного, политическая культура в данном понимании –
явление всецело субъективное и по природе своей индивидуальное. Из ее
состава исключены политические институты и организации, да в целом вся
совокупность объективированных элементов.
Другой подход в определении политической культуры сформулирован
советскими авторами. В его основе – понимание политической культуры как
субъективно-объективного феномена, как способа духовно-практической
деятельности и отношений в сфере политики. На первый взгляд, такой подход
абстрактен; он прямо не фиксирует личностный аспект культуры, чем
отличаются определения Г.Алмонда, Г.Пауэлла и А.Боднера. Однако в данном
случае можно говорить о разумной абстракции, позволяющей охватить наиболее
существенные признаки исследуемой категории. Вот одно из развернутых
определений, данных в литературе в рамках рассматриваемого подхода:
«Политическая культура – это реализация политических знаний, ценностных
ориентаций, образцов поведения социального субъекта (личность, классы,
общество) в исторически определенной системе политических отношений и
политической деятельности.»
Второй подход наиболее четко отражает реальность политической культуры.
В политическом процессе всегда существуют и сталкиваются политические
идеи двух основных типов: представительские, выражающие интересы и позиции
различных групп общества, и глобальные, представляющие проекты «лучшего
будущего». Эти типы дополняют друг друга, они не могут одна без другой.
Если политика превращается в конкурс одних только глобальных
мироустроительных идей, а представительские функции оказываются
подавленными, то это грозит вырождением культуры политического общества,
так необходимой в нашей повседневности. Если же политические идеи всецело
заполнены формами представительства групповых интересов, это чревато
потерей ценностных ориентаций; складывается политическая культура не
способная представить никаких существенных идей.
Вообще, можно дать классификацию политической культуре. Наиболее известной
из современных классификаций политической культуры является та, что
предложена американским политологом Г.Алмондом. Он различает четыре типа
политической культуры: англо-американскую, континентально-европейскую,
доиндустриальную (авторитарно-патриархальную) и тоталитарную.
Англо-американскую культуру отличают следующие черты. Во-первых, она
является светской и прагматической: политика здесь выступает не в борьбе
сил добра и зла (прогресса и реакции), а всего лишь как столкновение
групповых интересов, каждый из которых имеет право на существование. И
поскольку здесь отвергается фаталистический принцип предопределенной
коллективной судьбы, то политический процесс выступает как «процедура
открытия» реальных возможностей и влияния различных общественных групп, а
так же как ограничитель их стихийной экспансии.
Во-вторых, эта культура отличается гомогенностью: общенациональным
консенсусом по поводу некоторых основополагающих ценностей и не нарушаемых
правил игры.
Характеризуя континентально-европейскую политическую культуру, Амонд
указывает на ее смешанный или переходный – между традиционным и современным
обществом – характер. Наряду со светским восприятием политики как борьбы
групповых интересов здесь сохраняет влияние ее понимание как борьбы
идеалов, столкновения Добра и Зла.
Любая цивилизация, в том числе и западная, не настолько безупречна и
универсальна в своих политических потенциях, что бы стать эталоном для
всего мира. Уподобление единому эталону противоречит стратегии человечества
– усилению многообразия и многовариантности.
-----------------------
[1] Мы сейчас хорошо ощущаем «заимствования» Американского образа жизни.
Реферат на тему: Политическая модернизация России в посткоммунистический период
Министерство общего и профессионального образования российской
федерации
Дальневосточный государственный университет
Владивостокский институт международных отношений
Азиатско-Тихоокеанского региона
Факультет политических наук
и социального управления
Кафедра истории
и теории политики
Фомичёв С. В.
Политическая модернизация России в посткоммунистический период.
Дипломная работа
Соответствует требованиям.
Может быть допущена к защите в ГАК.
Научный руководитель к.и.н., доц. Поляков В. В.
Допущена к защите в ГАК.
Зав. кафедрой
к.и.н., профессор Оврах Г. П.
Направить на защиту в ГАК.
Декан
факультета политических наук и социального управления
д.и.н., профессор Кузнецов А. М.
Владивосток
1999
Оглавление
Введение Стр. 3
Глава 1. Политическая модернизация.
1. Понятие, критерии и основные
этапы развития теории модернизации. Стр. 8
2. Основные направления исследования
политической модернизации. Стр. 16
1.3 Современное значение теории политической модернизации. Стр. 26
Глава 2. Политическое развитие России
в посткоммунистический период.
2.1 Постановка проблемы. Стр. 35
2.2 Политический процесс в России (1991-1996 гг.). Стр. 44
2.3 Некоторые особенности
политической модернизации в России. Стр. 55
2.4 Варианты перспектив политических
преобразований в России.
Стр. 65
Заключение. Стр. 77
Примечания. Стр. 80
Список использованной литературы. Стр. 92
Введение
Одним из наиболее впечатляющих феноменов мирового масштаба,
характеризующих политический процесс в последнее десятилетие нашего века,
является прогрессирующее ослабление посткоммунистических государств,
связанное с глубоким и всесторонним кризисом тоталитарных и авторитарных
режимов в различных районах мира. Россия не является исключением.
Рассматривая современное политическое развитие нашего государства можно
констатировать, что на данном историческом этапе, Россия, вместе с другими
бывшими коммунистическими странами претерпевает мучительные изменения,
связанные с переходом к современному состоянию развития.
Вместе с тем, драматизм, болезненность и сложность переходных
процессов, переживаемых посткоммунистическими странами, с особой
наглядностью демонстрируют противоречивый, крайне неоднозначный характер
общественно-политического развития на стадии перехода и существенную
неопределённость его перспектив. Опыт политических реформ показывает, что
переходные политические системы так своеобразно сочетают демократические и
авторитарные черты, что им трудно найти место в устоявшейся
политологической классификации: тоталитаризм, авторитаризм, демократия.
Поэтому очень важно выяснить, что же, всё таки, способствует относительно
устойчивому равновесию общества переходного типа, каким образом можно
определить природу и направление происходящих в нём политических процессов?
Всё это вызывает рост интереса к теории политической модернизации,
центральная проблема которой – анализ политических систем переходного
периода.
Круг проблем, связанных с исследованием переходных обществ посредством
теории модернизации – весьма широк и разнообразен. Сюда, в частности,
относятся вопросы, касающиеся источников, характера и направлений
политических изменении при переходе от традиционного к современному
обществу: от технологического отставания стран, где игнорирование
политических свобод являлось повседневной практикой, до ценностных
ориентаций различных групп населения и индивидов.
Применительно к России можно говорить, что проблема политической
модернизации приобрела особую актуальность (научную и практическую) в связи
с политическими событиями 1991г.: распад СССР и запрет КПСС, которые
явились наиболее ярким и убедительным свидетельством глобальности и глубины
перемен; а так же обнажили острую необходимость поиска новых вариантов и
направлений дальнейшего развития, выработку более эффективных способов
борьбы с кризисными явлениями, порождёнными этим переходом. Острота и
актуальность этой проблемы не спадает и по сей день, оставаясь одной из
наиболее дискутируемых тем политологической науки.
Исследованию проблемы политической модернизации в России в
посткоммунистический период посвящено и данное дипломное сочинение. Цель
нашего исследования – дать всестороннюю политологическую характеристику
модернизации, понять закономерности и логику переходных процессов, уяснить
их господствующие тенденции и динамику, определить характер и сущность
проблем, встающих перед Россией в ходе посткоммунистической модернизации,
выяснить пути и возможности их наиболее эффективного решения. Предмет
представленного исследования обусловил и методы, которые применялись
авторами диплома для изучения указанной проблемы. Во – первых, это
общелогические методы: анализ, синтез, обобщение, сравнение. Во – вторых,
метод структурно-функционального анализа, социально-психологический,
критико-диалектический методы (1). В – третьих, нами применялся метод
конкретного политологического исследования, заключающийся в сочетании
глубоких теоретических обобщений и конкретного анализа сугубо эмпирических
фактов.
Структура нашего исследования состоит из введения, двух глав и
заключения. Во “Введении” изложены цель, задачи исследования, показана
актуальность и рассмотрена историография проблемы, описана использованная
литература. Глава первая – “Политическая модернизация” – посвящена описанию
понятия модернизации, критериев и основных этапов развития теории
модернизации. Наряду с этим, в этой главе авторы рассмотрели основные
направления исследования политической модернизации, предложенные западной
наукой, а так же предприняли попытку проанализировать значения теории
модернизации на современном этапе развития. Глава вторая – “Политическое
развитие России в посткоммунистический период” – посвящена анализу
политического процесса в России в период 1991-1996 гг., исследованию
некоторых особенностей модернизации нашей страны в прошлом и настоящем, а
так же содержит описание и попытку прогноза авторами перспектив развития
России. В “Заключении” в самой сжатой форме отражены выводы проведённого
исследования.
В мировой науке тема политической модернизации не нова. В западной
политической науке теория модернизации первоначально возникла в США, новые
стимулы для своего развития получила в 1950-1960 гг. в связи с
освобождением целого ряда государств “третьего мира” от колониального
господства и возникшими перед ними трудностями дальнейшего развития (2). О
модернизации писали Ш. Эйзенштадт, Д. Аптер, Э. Шилс, Л. Пай. и другие
исследователи (3).
Современный этап характеризуется заметным оживлением обсуждения
проблемы политической модернизации, в связи с началом и усилившейся
активизации в странах бывшего СССР, Восточной Европы, Китая переходных
политических процессов (4).
Пожалуй лишь в конце ХХ века данная проблема вошла в круг интересов
российских исследователей, что свидетельствует о её недостаточной
изученности и разработанности (такая задержка была вызвана резкой критикой
теории модернизации в советский литературе за её западно-центристскую
ориентацию). Вместе с этим, до недавнего времени, теория модернизации в
России представляла изложение российскими авторами западных концепций
исследований по данной проблематике (5). Однако сегодня, всё больше
появляется статей, журнальных и газетных публикаций, книг посвящённых
проблеме модернизационных преобразований, которые являют собой самобытный
характер российских концепций переходного периода, и взглядов на процесс
модернизации в нашей стране (6)
Для полноты характеристики такого сложного явления как политическая
модернизация были привлечены работы российских и зарубежных авторов,
содержащие описание понятия модернизации (7), его цели и признаки (8),
Характеристику основных концепций “осовременивания” (9) и т. п.
Разумеется, нами был задействован не весь объём литературы,
посвящённый данной проблеме, но, думается, указанной теоретической базы
оказалось достаточно, чтобы раскрыть тему дипломной работы.
Глава 1. Политическая модернизация.
1.1. Понятие, критерии и основные этапы развития теории модернизации.
Стремление к современному уровню развития – вероятно, наиболее
всеохватывающая и всепронизывающая черта современного мира. Большинство
стран сегодня включены в этот процесс, осуществляя модернизацию или
развивая собственные традиции в русле современности. Исторически
модернизацию можно обозначить “как процесс изменения в направлении тех
типов социальной, экономической и политической систем, которые слагались и
развивались в Западной Европе и Северной Америке в период с семнадцатого по
девятнадцатый век и затем распространились на другие европейские страны, а
в девятнадцатом и двадцатом веках – на южноамериканский, азиатский и
африканский континенты”, - писал Ш.Эйзенштадт, один из авторов теории
модернизации (10).
Современные и модернизирующиеся общества эволюционировали на базе
огромного разнообразия традиционных, слаборазвитых обществ. В Западной
Европе они сформировались на основе федеральных или абсолютистких
государств с сильными городскими центрами, в Восточной Европе – из более
автократических государств и менее урбанизированных обществ.
Обычно термин “модернизация” расшифровывается как движение, переход от
традиционного, аграрного общества к современному, индустриальному. В этом
случае, как правило, имеются в виду развивающиеся страны, входящее в
соприкосновение с западной индустриальной моделью общества. В.Красильщиков
считает, что модернизация связана с деятельностью и развитием “прометеевско-
фаустовского типа человека”, которым движет активное стремление к
воздействию на окружающую среду, к подчинению естественного мира, природы и
пространства, также мнящего себя центром всей вселенной. Такой тип
личности, по мнению автора, начал складываться в эпоху Ренессанса, когда в
Европе стали разлагаться феодальные отношения, основанные на личной
зависимости и, как результат, появился свободный, независимый от других
индивид. К этому периоду Красильщиков относит и начало первой в мировой
истории модернизации (11).
В качестве синонимов понятия “ модернизация” в политической,
социальной, экономической теории можно встретить такие термины как
осовременивание, инновационные преобразования, переходное развитие .
Выделим ряд критериев модернизации в различных сферах общественной
жизни:
- в социальной области – дифференциация и специализация ролевых
функций индивидуумов и групп во всех главных институционных сферах
разделения функциональных ролей, выполняемых разными индивидуумами
в обществе, в особенности разделения между обязанностями в
общественном производстве, в политике, в семье, разделение сфер
частной и общественной жизни, вытеснение отношений личной
зависимости между людьми отношениями их личной независимости,
основанной на эквивалентном обмене вещами;
- в экономике – развитие промышленной системы, связанной с
применением технологии, основанной на использовании научного
(рационального) знания, появления вторичного (индустрия, торговля)
и третичного (услуги) секторов хозяйства, углубления общественного
и технического разделения труда, развития рынков товаров, денег и
занятости;
- в политической области – образование централизованных государств,
управляемых на основе разумного принципа разделения властей ( как
на макро-, так и на микро- уровнях),включения широких масс
населения в политический процесс (хотя бы посредством расширения
представительской формы политического участия), установления
демократии, с сопутствующими ей институтами; формирования
осознанных интересов различных общественных групп;
- в культурной сфере - растущая дифференциация культурных систем и
ценностных ориентаций, секуляризация образования и распространение
грамотности, многообразие философских и научных течений,
религиозный плюрализм, развитие новейших средств распространения и
передачи информации, приобщение населения к достижениям культуры.
Теория политической модернизации первоначально возникла в конце 50-х
годов с целью теоретического обслуживания политики Запада по отношению к
развивающимся странам. Вырабатывая после второй мировой войны методы защиты
своих национальных интересов в “третьем мире”, США встали перед
необходимостью осмысления перспектив развития освободившихся стран,
передачи им своего опыта и методов, с помощью которых развивающиеся страны
могли бы стабилизировать у себя политическую и экономическую ситуацию,
осуществить необходимые реформы и преобразования, превратиться в социально
и политически стабильные, экономически развитые государства с предсказуемой
внутренней и внешней политикой, стать надежными политическими и
экономическими партнерами. Однако со временем концепция политической
модернизации превратилась в обоснование некой общей модели глобального
процесса цивилизации, суть которой в описании характера и направления
перехода от традиционного к рациональному обществу в результате научно-
технического прогресса, социально-структурных изменений, преобразования
нормативных и ценностных систем(12). Основная периодизация модернизации
связана с неравномерностью ее протекания в мировом пространстве и
историческом времени, признании независимости общественного развития,
наличия долговременного периода в развитии государств.
Обычно выделяют два типа модернизации. Первый из них - тип
оригинальной, спонтанной модернизации, характерен для стран, переживших
переход к рациональным общественным структурам в результате постепенного,
длительного развития внутренних процессов, через постепенное
самопроизвольное накопление предпосылок в тех или иных областях
общественной жизни, соединение которых давало качественный толчок (США,
Англия).
Второй тип – вторичная, отраженная модернизация, характерен для стран,
по тем или иным причинам отставших в своем развитии и теперь за счет
широкого использования опыта передовых государств, пытающихся их догнать по
уровню и качеству жизни, то есть это осовременивание вдогонку.
Основным фактором вторичной модернизации являются социокультурные
контакты с уже существующими центрами “универсальной мировой культуры”(13).
И в том и в другом случае успешность модернизации во многом зависела
от того, насколько процесс изменений протекал органично, то есть имманентно
вписывался в национальные институты, воспринимался обществом или хотя бы
значительной его частью как естественный и поддерживался ими.
“ В целом характерная черта теории модернизации – концентрация
внимания на межформационных, длительных линиях истории в поисках решения
проблемы преемственности развития стран как результата противоречивого
взаимодействия внутренних и общецивилизационных социокультурных факторов
“(14).
С определенной долей условности можно говорить о существовании двух
этапов развития теории политической модернизации. Возникла она в США, и
первоначально ее суть сводилась к обоснованию идей заимствования отсталыми,
слаборазвитыми странами Азии, Африки и Латинской Америки передовой техники
и способов социальной организации: у более развитых стран (США и Западной
Европы).
“ В этот период господствовала идея однолинейного развития : одни
страны отстают от других, но в целом они движутся по одному пути
модернизации. Различия между традиционными и современными обществами
сводились количественным уровнем индустриализации, урбанизации,
образования, благосостояния, развитости средств коммуникации,
профессионализации и многое другое“(15). Таким образом, модернизация
рассматривалась как однонаправленное эволюционное развитие социальной
системы, цель которого – достижение уровня развитых стран как
экономического и социально-политического образца. В политической сфере
модернизация отождествлялась с демократизацией, при этом недооценивалась
скрытая инерция традиционного общества и главное внимание уделялось
вниманию внешних, экзогенных факторов. Суть концепции состояла в том, что
развивающиеся страны способны воспринять и перенести на свою
действительность ряд уже готовых и апробированных в развитых странах
политических институтов ( централизованное государство, парламент,
многопартийная система, всеобщие выборы и так далее ) и ценностей (
экономическая и политическая свобода, индивидуализация ).
Следовательно, политическая модернизация на начальном этапе развития
данной теории воспринималась как(16):
- демократизация развивающихся стран по западному образцу;
- одновременно условие и следствие успешного социально-экономического
роста стран “ третьего мира”;
- результат их активного сотрудничества с развитыми государствами
Западной Европы и США.
Таким образом, признавая особенности неевропейских развивающихся
обществ, теория модернизации 50-х начала 60-х гг. в целом разрабатывалась в
рамках универсальной традиции западного либерализма, пологая, что все
страны и народы в своем развитии проходят одни и те же этапы.
Соответственно и модернизация развивалась как универсальный, всеобщий
процесс.
Позже с середины 60-х годов, а тем более в 70-е и 80-е гг. сторонники
теории политической модернизации значительно углубили и расширили диапазон
исследований в области проблематики политического развития стран,
находящихся в состоянии перехода от традиционного к современному обществу.
Многие западные ученые фактически отказались от универсализма в
понимании социально-экономического, политического развития, подчеркивая
важную роль социально-культурных аспектов общества в модернизации стран
Азии, Африки и даже Латинской Америки. Большое внимание стало уделяться
более детальному исследованию конкретных политических процессов с учетом
специфических исторических и национальных условий, культурного своеобразия
различных обществ.
Для нового этапа теории политической модернизации приоритетной целью
было названо изменение социальных, экономических, политических структур,
которое могло проводиться и вне западной демократической модели. При этом
сам факт существования традиционных институтов и ценностей политологи уже
не рассматривали как препятствие к модернизации. “ При сохранении
приоритета универсальных критериев и целей будущего развития главный упор
стал делаться на автохтонную форму их реализации “ (17).
Кроме того в 70-х годах повысился интерес к политическому развитию
государств Европы и Северной Америки, что явилось продолжением традиции
изучения уникального исторического опыта Запада.
В период второго этапа изучения проблем переходных обществ серьезной
критике были подвергнуты исследования 50-х годов – за “ однолинейный “
подход, недооценку внутриполитической борьбы за власть и абсолютизацию
влияния Запада.
В последнее время внимание политологов приковывают модернизационные
процессы, которые происходят сегодня в странах СНГ, Восточной Европы и
Китая.
Современный этап характеризуется акцентом на трудностях политических
изменений, изучением проблем объективной обусловленности кризисов
политического развития, путей и форм их преодоления. Переход к современным
формам общественного развития стали представлять как целостный относительно
продолжительный этап, на котором возможно не только развитие, но и простое
воспроизводство ранее существовавших структур, а так же и упадок. Кроме
“осовременивания вдогонку “, начали выделять концепции “частичной”,
“рецидивирующей”, “тупиковой” модернизации. В них речь идет о неизбежности
столкновения традиционных для данной национальной политической культуры
ценностей и норм политической жизни с новыми, современными тенденциями и
элементами политического развития, модернизационными институтами, которые
не могут без серьезного видоизменения прижиться в обществах догоняющего
развития.
Главным элементом, от которого зависит характер переходных процессов и
преобразований, по мнению ведущих теоретиков указанного направления
политической мысли, служит “социокультурный фактор, а точнее тип личности,
ее национальный характер, обуславливающий степень восприятия универсальных
норм и целей политического развития”(18). Стало общепризнанным, что
модернизация может осуществиться только при изменении ценностных ориентаций
широких социальных слоев, преодолении кризисов политической культуры
общества.
1.2. Основные направления политической модернизации.
Изучая и исследуя многочисленные попытки модернизации различных стран
и режимов, а так же обобщая и анализируя предпосылки стартовых и текущих
условий, оказавших серьёзное влияние на характер преобразований обществ,
стремящихся к более высокому уровню развития, многие учёные стали
настаивать на необходимости определённой последовательности преобразований,
соблюдения известных правил при их осуществлении.
Так, У. Мур, А. Экштэйн и некоторые другие считали необходимым
начинать модернизацию с индустриализации, которая должна повлечь за собой
изменения в общественных структурах и менталитете людей; К. Гриффин привлёк
внимание к проблеме развития сельского хозяйства; Б. Джонсон и П. Килби
сделали акцент на проблемах аграрной технологии; С. Эйзенштадт – на
развитии институтов, которые могли бы учитывать социальные перемены; Б.
Хиггинс – основу модернизации видел в урбанизации поселений и т. д.(19).
Если попытаться обобщить всё многообразие существующих проектов
преобразований, то, по мнению ведущих политологов данного направления, в
наиболее общем виде большинство предлагаемых вариантов и путей модернизации
можно подчинить устоявшейся классификации, которая включает в себя
консервативное и либеральное направление.
Консервативная теория. Одними из наиболее известных представителей
консервативного направления являются американские политологи С. Хантингтон,
Дж. Нельсон.
С. Хантингтон, рассматривая проблему модернизации в своей книге
«Политический порядок в меняющемся обществе» – подчёркивал автономность
политического развития и утверждал, что в экономическом, социальном и
культурном развитии критерием является рост, то для политического развития
главное – обеспечение стабильности.
Теоретики консервативной ориентации связывали модернизированность
политических институтов не с уровнем их демократизации, а с их прочностью и
организованностью, гарантирующими приспособление к постоянно меняющимся
социальным целям, за которые борются включающиеся в политическую жизнь
широкие массы населения. По их мнению, главным источником модернизации
является конфликт между социальной мобилизацией, включённостью населения в
политическую жизнь и институализацией, наличием определённых механизмов и
структур для артикуляции и агрегирования их интересов.
В современном мире равенство политического участия растёт намного
быстрее, чем организованность, умение объединяться: уровень мобилизации и
участия является высоким, а уровень организации и институализации – низким.
Отсюда возникает конфликт между мобилизацией и институализацией, что
проявляется в неподготовленности масс к управлению, неумении использовать
институты власти, неполучении ожидаемых результатов от включения в
политику, что является основной причиной политической нестабильности,
дестабилизации режима управления в развивающихся странах. В результате, по
мнению С. Хантингтона ускоренная модернизация, подрывая политические
институты, вызывает не политическое развитие, а политический упадок. Таким
образом, по мнению консерваторов, для модернизируемых государств необходим
“жёсткий авторитарный режим, контролирующий порядок, может обеспечить
переход к рынку и национальное единство и высокоцентрализованные
политические институты”, способных, как доказывал С. Хантингтон, “к
проведению политики инноваций и поглощающие (абсорбирующие) политическое
участие”(20). Именно эти средства приспособления переходного политического
режима к изменяющейся обстановке могут привести к позитивным результатам
модернизации. Данная концепция получила название концепции “абсорбирующей
способности политической системы”(21).
Усложнение данного подхода нашло своё отражение в совместном
исследовании С. Хантингтона и Дж. Нельсона, которому была посвящена работа
«Нелёгкий выбор: политическое участие в развивающихся странах». В ней
представители консервативного направления политической модернизации
утверждают, что процесс развития требует корреляции внутри политической
системы её целей и таких факторов как социально – экономическое развитие,
стабильность, равенство и участие, так как именно между ними, при
осуществлении модернизации, очень часто возникают напряжения и конфликты.
“Развитие без определённой степени равенства и участия может вызвать
социальное напряжение, подрывающее стабильность и тем самым весь процесс. С
другой стороны, политическая стратегия, имеющая целью равенство и участие,
может угрожать социально – экономическому развитию”(22). В этой связи
политологи делают вывод, что определение приоритетной роли того или иного
фактора политической системы в качестве критерия развития модернизирующихся
обществ, зависит от характера правящей элиты, которая заинтересована в
увеличении срока своего нахождения у власти и уменьшении вероятности для
внутренних волнений. Таким образом “центральный вопрос политической
модернизации – соответствие преобразований интересам господствующей элиты
или политическому союзу правящих элит”(23). Учёные консервативного
направления указывали на возможность различных вариантов модернизации, ибо
авторитарные режимы весьма неоднозначны. Автору данного курсового проекта
хотелось бы представить ряд условий, которые необходимы, по мнению
политологов консервативной ориентации, для эволюционного пути модернизации
под руководством авторитарной политической власти(24):
- компетентность политических лидеров, способных, сохраняя союзы
единомышленников, достигать соглашения с противниками;
- выделение качественно различных и непродолжительных этапов в
процессе реформ, каждый из которых должен иметь конкретные цели и
собственные приоритеты;
- успех реформ во многом зависит от точного выбора времени их
проведения.
Таким образом, теоретики консервативного направления, в качестве
основного критерия эволюционного пути модернизации и условия избежания
излишней напряженности и конфликтности выделяют утверждение, что реформы
должны быть структурированы. Они должны состоять из последовательного ряда
относительно небольших преобразований, неспособных вызвать резкое
сопротивление оппозиции, и в совокупности представляющих непрерывное
социальное и политическое развитие в заданном элитой направлении.
Ситуация выбора времени проведения реформ должна быть тщательно
подготовлена и продумана, а так же должны определяться реальной оценкой
расстановки политических сил, поскольку опора на мощные политические
коалиции, по мнению С. Хантингтона, “является важным сдерживающим фактором
насилия, позволяющим осуществлять реформы законодательным путём”(25).
В целом, несмотря на подтверждение целесообразности установления
авторитарных режимов в ряде стран (Южной Кореи, Тайване, Чили), отрицание
значения демократизации несет в себе серьёзную опасность бесконтрольной,
произвольной деятельности властей и перерастания переходных режимов в
открытые диктатуры.
Либеральная теория. Так же как и политологи консервативной ориентации,
либералы (Р. Даль, Г. Алмонд, Л. Пай, К. Дейч) подчёркивают, что
формирование способностей политической системы имеет дело с постоянными
изменениями в социальных и политических требованиях населения и давать
адекватный ответ на них – является важнейшей задачей политической
модернизации. Но если консерваторы основной упор для обеспечения
политического порядка делают на прочности и стабильности централизованных
институтов, то либералы, при решении модернизационных проблем акцентируют
своё внимание на наличие постоянного диалога между теми, кто имеет власть,
и населением, идёт ли речь о демократических выборах или о мобилизации масс
элитами. Организация такого диалога (обеспечивающегося саморегулирующимися
механизмами, важнейшим условием функционирования которых, является система
обратных связей между политической системой и обществом) означает движение
в сторону открытой социальной и политической системы. Учёные либерального
направления полагали, что появление среднего класса и рост образования
населения приводят к серьёзным изменениям в природе и организации
управления. Это, по их мнению, не только кладёт предел вмешательству
идеологии в регулирование социальных процессов, но и ставит под сомнение
эффективность централизованных форм реализации решений (поскольку
политически активное население способствует возникновению дополнительных
центров властного влияния).
В этой связи, характерно высказывание Р. Дарендорфа, касающееся
перехода от тоталитаризма к демократии: “Переход не означает и не должен
означать замены одной системы на другую. Дорога к свободе есть переход от
закрытого общества к открытому. А открытое общество – не система, а только
механизм для изучения альтернатив”(26).
Представители либерального направления в качестве основного критерия
политической модернизации выделяют “степень вовлечённости населения в
систему представительной демократии”(27). Так К. Дейч определяет
политическую модернизацию категориями участия и мобилизации. Он полагает,
что модернизация зависит от массового участия, которое принимает форму
растущей политической децентрализации. “Расширение политического участия
является ключом к политическому развитию”, - утверждал К. Дейч(28).
Политическая модернизация, по мысли представителей либеральной
концепции, предполагает увеличение числа групп и индивидов, имеющих не
только право, но и реальную возможность быть услышанным при принятии
политических решений. Тем самым подчёркивается значение политического
участия как “фактора повышения эффективности или легитимности переходного
политического режима”(29). Такое отношение к политическому участию
укрепляет у власть имущих веру в легитимность и обоснованность своих
притязаний на власть в качестве законных представителей интересов народа.
В целом же, представители либеральной концепции склонны характер и
динамику модернизации, связывать с ростом открытой конкуренции свободных
элит и степени политической вовлечённости рядовых граждан.
Теория полиархии. Серьёзный вклад в развитие теории политической
модернизации внёс один из известнейших представителей либеральной концепции
Р. Даль.
Обладая достаточно интересными взглядами на проблемы развития
переходных обществ, американскому политологу удалось разработать теорию
полиархии. Р. Даль считает, что успешное политическое развитие и
модернизация связаны с наличием и функционированием в обществе двух
основных критериев(30):
- высший уровень политического участия граждан;
- развитое открытое политическое соперничество различных групп и
политических лидеров.
По мнению Р. Даля в мире нет политических систем, которые бы полностью
удовлетворяли всем требованиям демократии. И для того, чтобы попытаться
оценить существующие в мире многообразные политические системы с точки
зрения уровня их демократизации (приближения к некоторой идеальной модели,
содержащей в себе несколько основных принципов развитой демократии и
понимания их как “равное распределение власти”), политолог выделяет два
основных критерия: “открытая политическая конкуренция равноправно
рекрутируемой элиты и политическое участие широких масс населения”(31).
Даль называет реальные политические режимы, которые предоставляют
своим гражданам возможность реализовывать собственные интересы без какой-
либо дискриминации, - полиархиями. “Полиархия это политический режим
важнейшими чертами которого является высокий уровень политического участия
граждан и развитое открытое политическое соперничество различных групп и
политических лидеров в борьбе за поддержку избирателей на выборах.
Полиархия – это не правление народа посредством народа и для народа, а
политическая система, при которой правление меньшинства дозволено и
определено большинством. Тем самым существуют гарантии, защиты граждан от
безответственности и произвола элиты”(32). Р. Даль выделял семь условий
влияющих на движение к полиархии(33):
- историческая последовательность политических реформ;
- степень концентрации экономической власти;
- уровень социально-экономического развития;
- характер отношения равенства – неравенства;
- тип субкультурных различий;
- иностранное вмешательство;
- характер убеждений политических лидеров.
Соотношение данной системы условий с реальной практикой политической
модернизации в различных странах помогает провести теоретически
обоснованный анализ причин политической нестабильности, нередко переходящих
в кризисы политического развития.
По мнению американского политолога, переход к полиархии должен быть
постепенным, эволюционным, избегающим резких, скачкообразных движении,
предполагающим овладение правящими элитами консенсусной ориентацией
властвования. Особенно осторожно Р. Даль призывал осуществлять переход к
полиархии страны, двигающиеся к установлению полиархической политической
системы от долго существовавшего там режима “замкнутой гегемонии, не
имеющих правового опыта действия в рамках конкурентной политики”(34).
Авторитаризм же (опасность установления которого Р. Даль считает
возможным в случае, если одна из конкурирующих политических сил сможет
заменить ненадёжный конкурентный режим режимом своей гегемонии, до того как
между ними успеет заработать система консенсусного взаимодействия), может
не только иметь отрицательные последствия, но и негативно отразиться на
достижении целей модернизации.
Рассматривая связь уровня экономического развития и полиархии, Р. Даль
утверждает, что экономические трудности, особенно если они приобретают
форму безработицы и ускоренной инфляции, так же неизбежно порождают
опасность сползания к установлению режима гегемонии и жесткого
централизованного социального порядка.
Таким образом, эффективность полиархического режима власти, нарастание
его результативности, в процессе модернизации, Р. Даль связывает с
обеспечением взаимной безопасности среди конкурирующих элит; формированием
сильной исполнительной власти; созданием интегративной партийной системы;
появлением и развитием центров самоуправления на местах(35).
1.3. Современное значение теории политической модернизации.
Рассматривая теорию политической модернизации следует признать, что
сегодня она представляет самостоятельное направление теоретического
исследования, обладающее специфической логикой политологического анализа,
которая позволяет адекватно описывать и анализировать сложные переходные
процессы и состояния развивающихся обществ.
Многочисленные исследования, формирующиеся в русле этой теории,
подтверждают общую направленность развития мирового сообщества к
индустриальной (постиндустриальной) фазе своей эволюции. Этот глобальный
процесс преобразований развивается в тесной связи с распространением
научных достижений и переходных технологий, расширением экономического
сотрудничества и торговле между странами, культурного взаимодействия между
обществами, постоянным совершенствованием коммуникаций, ростом образования,
урбанизацией.
Считается, что процесс исторического производства нового
модернизированного общества, различные варианты и проекты которого довольно
обстоятельно разработаны и представлены теорией модернизации, имеет
альтернативный характер. Мировой опыт, основанный на реальных результатах
многочисленных попыток осуществления переходных преобразований, позволил
выработать и скорректировать некоторые наиболее общие стандарты в
организации экономики, политике, социальных отношений, культурной сферы,
которые ложатся в основу необходимых целей модернизации.
К таким универсальным требованиям в социальной сфере следует отнести
формирование открытой дифференцированной социальной структуры с
неограниченной мобильностью населения. В области политики – это соблюдение
прав человека, плюралистическая система организации и функционирования
власти, рост политических коммуникаций, консенсусная технология выработки и
реализации управленческих решений, создание саморегулирующих механизмов
взаимодействия между политической системой и обществом, принцип действия
которых основан на системе обратных связей. По мнению М. Братерского,
“теория модернизации оказалась права в том, что в основе «современности»
лежит товарное производство и в широком смысле рынок”(36). В сфере
экономики к основным критериям модернизации следует отнести: увеличение
затрат на образование, рост роли науки в рационализации экономических
отношений, товарно-денежные регуляторы производства.
Ещё совсем недавно для развивающихся традиционных обществ была
характерна тенденция, направленная на слияние в однородность, создание
гомогенного целого в плане тождественности осуществления процесса
исторического конструирования нового общества. Эта тенденция основывалась
на предположении о том, что современное общество должно приближаться к
единому типу, а именно – к западному, и что современная цивилизация и есть
западная цивилизация, а западная цивилизация это не что иное как
современная цивилизация(37).
Концепция переходного развития общества трактующая модернизацию как
вестернизацию просуществовала вплоть до конца двадцатого века и, в
известном смысле, о её существовании можно говорить и сейчас. Однако уже в
конце двадцатого века в рамках теории модернизации появляется масса новых
исследований, проникнутых осознанием проблематичности осуществления проекта
автоматического “бездушного” продуцирования общечеловеческой истории по
западному образцу.
В настоящий период, разделяя идею о множественности вариантов будущего
развития, раскрывающихся перед государствами, сам преобразовательский
процесс, современной теорией модернизацией рассматривается в виде конкурса
альтернативных инновационных проектов. В связи с этим, признание приоритета
универсальных норм и требований модернизации, тем не менее, по мысли
теоретиков указанного направления, не является основанием для
умозрительного навязывания некой обязательной программы для всех
развивающихся государств. Универсальные критерии модернизации являются лишь
комплексом целей, ориентируясь на воплощение которых страны могут создать
многочисленные структуры в различных сферах общественной жизни, которые
позволят им гибко реагировать на вызовы времени. Однако, содержание самого
модернизационного проекта: средства, темпы, характер осуществления
преобразований полностью зависят от автохтонных условий развития,
национальных и исторический способностей общества.
В этом смысле можно сказать, что главным противоречием модернизации
является конфликт между её “универсальными целями и требованиям и
традиционными национальными ценностями и традициями развивающегося
государства”(38). И это вполне закономерно, поскольку, если новое для той
или иной национальной культуры выступает не как собственный, имманентный
продукт, а как инородный элемент, то культура естественно оказывает ему
сопротивление и противодействие. Следовательно, внедрение нового, в этом
случае, требует определённого насилия над культурой. В связи с этим
возникает проблема, касающаяся возможности традиционной национальной
культуры освоить образцы, идущие из стран, являющихся носителями
универсальных норм и ценностей модернизации. Вполне обосновано здесь будет
предположение, что судьба преобразований в каждом отдельно взятом обществе,
зависит от умения (способности) так интерпретировать ценности, чтобы они,
сохраняя сущность, содержание модернизации, не разрушали специфику,
самобытность национальной исторической культуры. Ведь если не произойдет
первого, не будет модернизации, не будет второго – возможно неприятие и
отторжение универсальных норм и требований модернизации от традиционной
национальной культуры. Оно, как известно из истории (например, события 1917
года), может приобретать различные формы вплоть до антимодернизаторского
взрыва. Поэтому правящие структуры, заинтересованные в реализации
реформаторской политики, должны максимально снижать взрывную реакцию
политического поведения граждан, искать, как считает А. Соловьев, “способы
встраивания социокультурной архаики в логику общественных
преобразований”(39). Только последовательность и постепенность
использования национальных культурных стереотипов могут способствовать
позитивному рациональному решению стоящих перед обществом проблем. Ни в
коем случае, при осуществлении модернизаторских преобразований, нельзя
пренебрегать традиционными естественными нормами и ценностями, сложившимися
историческими стереотипами предыдущего развития. Одним из серьёзных
дестабилизирующих факторов, ставящим под вопрос реализацию необходимых
реформаторских целей, является стремление задать преобразование гоночной,
непосильной для традиционного социума темп. Для такой ситуации характерно
“«проскакивание» необходимых моментов исторического пути, «прыжки»,
оставляющие исторические, социальные, культурные пустоты, разрывы в
культуре, социальной жизни” (40), либо мощный социальный протест населения,
возможно даже не возражающих против модернизации как таковой, может быть
направлен против реформаторского режима (опыт ряда стран Восточной Европы и
России).
Наряду с негативными попытками преобразований, истории модернизации
известен богатый опыт незападных обществ, которым удалось, отвергая
вестернизацию, воплотить цели переходных преобразований в “универсальные”
стандарты в организации экономики, политики, социальных отношений, с учетом
корреляции национально-исторических способностей, культурных предпосылок, а
так же других внутренних факторов, которые активно повлияли на встраивание
того или иного традиционного общества современность.
Подобный опыт нашёл отражения в таких выражениях как “tiyong
(китайские знания для фундаментальных принципов, а западные знания для
практического использования) и “вакэн”, ”ёсэй” (японский дух, западная
техника), сформулированных китайскими и японскими реформаторами сто лет
назад(41). Так же в высказывании саудовского принца Бандар бин Султана в
1994г. о том, что “конкретные вещи, привнесенные с запада, прекрасны
тщательностью и высоко технологичностью своего исполнения. Но социальные и
политические институты, импортированные откуда-либо, могут быть смертельны
– спросите об этом у шаха Ирана… Ислам для нас не просто религия, но образ
жизни. Мы, народ Саудовской Аравии, хотим модернизации, но вовсе не
обязательно вестернизации” (42).
Таким образом, можно сделать вывод, что такие традиционные общества
как Япония, Сингапур, Тайвань, Саудовская Аравия и, в меньшей степени, Иран
стали современными обществами, не становясь западными обществами. Китай
явно модернизируется, но конечно же, не вестернизируется.
Не менее серьезное значение для процесса модернизации, по мнению
большинства западных исследователей, имеет и противоречие между
“дифференциацией ролей в политической системе, императивами равенства
граждан (на участие в политике, перераспределении ресурсов) и возможностями
власти к интеграции социума”(43). В этом смысле, как свидетельствуют
многочисленные исследования, правящие режимы должны акцентировать внимание
на правовых способах действия в рамках разрешения конфликтов, соблюдения
равенства всех граждан перед законом, решительно пресекать политический
радикализм, противодействовать терроризму.
Важным выводом теории модернизации является положение о двух этапах
этого переходного процесса, которые условно можно обозначить как первичный,
когда развитие осуществляется по преимуществу за счет внутренних ресурсов и
источников, и вторичный, предполагающий привлечение экзогенных факторов
помощи.
Модернизируемые страны, будучи смешанными обществами (сочетают в себе
элементы традиционного и современного устройства), обладают мощными
источниками как внутренних, так и внешних конфликтов. Поэтому возможны
варианты, когда внешняя помощь определяется не исчерпанием тех или иных
внутренних ресурсов преобразований, а сугубо соображениями зарубежных
партнёров о личной безопасности, которая может быть нарушена последствиями
различных дисфункций и противоречий, а так же угрозой перерастания
конфликтов, которые происходят в переходных обществах.
Таким образом, можно сделать вывод, что модернизация – это не только
прогресс, но и проблематичный процесс, содержащий различные общественные
противоречия, опасности и ловушки. Наиболее типичными из них являются
“анклавность” современного сектора в обществе, верхушечный характер
модернизации; раскол между модернизирующимися и традиционалистски
настроенными слоями; диспропорции между городом и деревней; отрыв
реформаторской политической элиты от масс и тому подобное. Громадной
ловушкой для модернизации стал “тоталитаризм, установление диктатур, после
непродолжительных периодов либерализации” (44). Именно поэтому история
модернизации знает периодические срывы, застои и попятные движения – в
России начала двадцатого века, в Японии 30 – 40-х гг. нынешнего века, в
Иране 70 – 80-х гг. и других странах (45).
В целом для успешного реформирования модернизируемых государств
необходимо достичь трёх основных консенсусов (между правящими и
оппонирующими политическими силами)(46):
- по отношению к прошлому развитию общества (“избежать охоты на
ведьм”, стремиться к примирению побеждённых и победителей,
относительному затишью полемики по поводу переоценки прежних
режимов правления);
- в установлении временных норм при обсуждении, в условиях
политической свободы, целей общественного развития;
- в определении правил политической игры правящего режима.
Достижение подобного рода консенсуса зависит не только от искусства
правящих и оппозиционных элит, их способности вести компромиссный диалог и
находить точки соприкосновения с оппонентами, но и от степени ценностей и
идеологической дифференциации общества. Так, например, в России
традиционный для общества ценностный раскол существенно затрудняет решение
этих задач, постоянно провоцируя подрыв достигнутого гражданского согласия.
Если же удаётся достичь этих трёх компромиссов, то реорганизация
политических структур и институтов (обновление функций органов управления,
рост партий, укрепление самоуправления на местах и т. д.), обладает
значительно большим социальным эффектом, растёт способность власти
мобилизовать на проведение реформ человеческие и материальные ресурсы,
укрепляется стабильность режима правления, шире используются правовые
технологии подготовки и осуществления управленческих решений.
Итак, подводя общий итог по главе, следует отметить, что теория
политической модернизации является одной из самых эффективных концепций
переходного периода. Не потеряв своей актуальности данная концепция
представляет большой интерес и пользу на современном этапе. Использование
концептуального и практического багажа теории модернизации поможет нам
избежать некоторых ошибок и позволит сократить время необходимое для
осуществления реформ.
Глава 2. Политическое развитие в России в посткоммунистический период.
2.1. Постановка проблемы.
Масштабность и глубина перемен, начавшихся в России во второй половине
80-х годов, породила в научной и политической сферах естественный интерес
прежде всего к вопросу о направлении этого процесса, о возможных вариантах
перемещений России в социально – историческом пространстве, о специфике
российской модернизации. И, соответственно, об ожидаемых или, скорее,
вероятных его результатов.
Предложенная нами попытка рассмотрения посткоммунистического развития
России в свете теории политической модернизации, посредством допускающихся
и предусматривающихся, данной концепцией переходного развития – процессов
преобразований – не случайно. Распространение теории модернизации на
российскую историю имеет характер долговременной исторической тенденции,
влияющей на прогрессивное изменение российского общества.
Итак, процесс модернизации предстает как одна из главных сквозных линий
российской действительности нового времени. “Вполне доказуем «догоняющий»
характер этой модернизации по отношению к западной цивилизации: вряд ли
можно представить все эти реформаторские эпохи, саму их возможность при
отсутствии у России потребности успешно взаимодействовать и конкурировать
со странами Запада. И вполне естественно, со стороны российских
реформаторов, было обратиться к принципам, механизмам и институтам, которые
и обеспечивали опережающее развитие западной цивилизации”(47).
Особая амбивалентность (двойственность) отношений СССР к западной
цивилизации заключала в себе историческую альтернативу: или Советский Союз
полностью изолируется от взаимоотношений с Западом, исходя из
самодостаточности социалистической «цивилизации», или будет
взаимодействовать и конкурировать с ним, заимствуя те или иные его образцы.
Кульминация и развязка подобного отношения пришлась на 80-е годы, когда в
ходе горбачевских реформ выяснилось, что “возможности для СССР
реформироваться и обеспечить поступательное развитие на социалистической
основе исчерпаны, и Советский Союз должен был позаимствовать для своих
реформ либерально-демократические механизмы”(48). Тогда-то, по мнению В.
Согрина, модернизация в СССР, а потом в России, стала все более и более
развиваться по её классическому, то есть либеральному образцу. Точнее, эту
мысль можно было бы определить как появление у России возможности двигаться
в направление либерально-демократических изменений, характеризующем иной
вектор развития об | |
