|
Реферат: Теории социального порядка (Социология)
Московский государственный университет
им. М.В. Ломоносова
социологический факультет
реферат на тему:
«теории
социального
порядка»
Выполнила:
Студентка 201 группы
Притворова А.А.
Проверила:
Селезнева Т.В.
Москва,
2001г.
Социальный порядок - предельно общее понятие, выражающее идею
организованности обществ, жизни, упорядоченности социального действия или
социальной системы.
Проблема социального порядка имеет важное значение для понимания
организации социальной жизни. Существуют различные степени трактовки
понятия «социальный порядок», в большой степени обусловленные историческими
условиями и ходом развития социологической науки. Рассмотрим в
хронологическом порядке основные теории социального порядка.
Социальный порядок был ясно осознан как проблема в Новое время в форме
парадокса Гоббса: как возможно общество, если “человек человеку — волк”.
До того существование социального порядка, в общем, принималось без
доказательств как проявление божественной воли или природно-космического
порядка вещей, несмотря на присутствие в европейской культуре со времен
античной софистики противопоставления “искусственных” социальных
установлений естественному порядку. Первоначально объяснения социального
порядка почти неотличимы от теорий происхождения общества..
Ответ на вопрос, «как из состояния «войны всех против всех «утвердить
социальный порядок?», данный самим Гоббсом: если хаос естественно вытекает
из животной природы человека («человек человеку волк»), то усмирить
«всеобщее зверство» способен только «Искусственный Суперзверь» -
«Государство-Левиафан». В своей теории общества он исходит из необходимости
существования высшего целого (государства), которому должны подчиняться
части (индивиды). Функция частей заключается в служении целому или хотя бы
в простом существовании, если того требует целое. Отсюда, по Гоббсу,
возникает социальный порядок).
В эпоху Просвещения мысль о доминировании общественного целого над
отдельным индивидом была постепенно вытеснена идеей эмансипации человека.
Общество стало пониматься как взаимодействие свободных индивидов, которому
свойственна саморегуляция. Такие рассуждения характерны для представителей
шотландской философии морали. Так, один из них, философ и экономист Адам
Смит (1723–1790) считал, что максимальная свобода каждого, прежде всего
экономическая, ведет к благополучию всех членов общества. Действительно,
шотландская философия морали объясняла интеграцию и институционализацию
общества как результат свободной конкуренции личных интересов, т. е. из
действий отдельных индивидов. Тем самым предметом социологической теории
становятся условия и процессы самоорганизации общества».
После Великой Французской революции системно-теоретические идеи обрели
большую популярность в социальных науках, а общество стали понимать как
целостность, зависящую от надындивидуальных потребностей. Такой подход был
свойствен теории общества О. Конта (1798–1857), К. Маркса (1818–1883) и Г.
Спенсера (1820–1903). «...Речь идет о процессах, протекающих выше уровня
отдельных индивидов. Когда ожидания просветителей по поводу эмансипации
человека не оправдались, перспектива общественной теории изменилась и
теоретики вновь вернулись к мысли о том, что общественные закономерности
следует искать в системе, а не в действиях отдельных людей». Таким образом,
аристотелевское положение о том, что целое больше суммы своих частей, снова
вышло на первый план теории. Это привело к новой постановке вопроса о связи
индивида и общества, об источниках социального порядка и социальной
структуры общества.
Конт не сумел дать достаточного определения предмета социологии (для
него социология должна была заниматься всем, что не вошло в компетенцию
других, выделенных им наук), именно ему принадлежит пионерная роль в
постановке вопроса об обществе как целостности. Конт впервые в истории
общественной мысли четко указал на то, что общество представляет собой
органическое единство всего человечества или какой-то значительной его
части, которое связано "всеобщим согласием" (consensus omnium) и
характеризуется гармоническим функционированием его структурных элементов.
Такой взгляд на общество входил в очевидное противоречие с теориями
общества как продукта договора между индивидами, получившими
распространение в политической философии. В частности, Конт заострил свою
позицию, противопоставив ее убеждениям Дж. Ст. Милля, считавшего, что все
социальные законы сводятся "к законам индивидуальной человеческой природы".
Согласно Конту, подобный редукционизм не дает возможности адекватно
идентифицировать общество, которое может быть понято только в единстве
составляющих его частей. С такой позицией тесно связаны рассуждения
французского ученого об основных общественных институтах - семье,
государстве, религии, - их общественных функциях и роли в деле социальной
интеграции. Размышляя об институциализации, Конт иногда очень близко
подходит к проблематике, находящейся в центре внимания теории режимов. Так,
социальное назначение правительства, с его точки зрения, состоит в том,
чтобы предупреждать "эту фатальную склонность к коренному расхождению в
идеях, чувствах и интересах, которая, будучи неизбежным результатом самого
принципа человеческого развития, могла бы, если бы она не встречала на
своем пути препятствий, неизбежно привести к остановке социального
прогресса". Государство, таким образом, оказывается блюстителем
общественного порядка и органом социальной солидарности.
Такому пониманию социологии и ее предназначения оказался верен и
Герберт Спенсер (1820-1903), идеи которого впоследствии станут очень близки
представителям структурно-функционального направления. Спенсер связывал,
например, социальный прогресс с дифференциацией структур и функций
общественного организма. "Консенсус функций в процессе эволюции становится
прочнее. В сообществах низкого уровня, как индивидуумов, так и социальных,
действия составных частей мало зависят друг от друга, в то время как в
развитых сообществах обоих видов действия жизненно важных компонентов этих
частей становятся возможными только в рамках комбинаций действий,
составляющих жизнь целого". Так возникает социальный порядок, который со
временем подготавливает и возникновение порядка политического. "В
государстве, как и в живом теле, неизбежно возникает регулирующая
система... При формировании более прочного сообщества...появляются высшие
центры регулирования и подчиненные центры, высшие центры начинают
расширяться и усложняться".
Спенсер не только развил представления о социальном порядке, но и
создал весьма плодотворную в методологическом отношении типологию обществ,
разделив их по типу внутренней регуляции. Речь идет о знаменитом делении
обществ на военные и индустриальные. Ошибочно полагая, что индустриализм
идет на смену войнам и исключает последние, Спенсер тем не менее сделал
целый ряд чрезвычайно тонких, актуальных до сего дня наблюдений
относительно обществ, интегрированных принудительно и добровольно.
"Сотрудничество, за счет которого поддерживается жизнь в военном обществе,
является принудительным сотрудничеством...,также как и в организме человека
внешние органы полностью зависят от центральной нервной системы". Напротив,
общество индустриального типа "характеризуется во всем той же
индивидуальной свободой, которую подразумевает любая коммерческая сделка.
Сотрудничество, за счет которого существует многообразная активность
общества, становится добровольным сотрудничеством. И поскольку развитая
стабильная система, склоняющаяся к социальному организму индустриального
типа, создает себе, как и развитая стабильная система животного,
регулирующий аппарат рассеянного и нецентрализованного вида, она стремится
также децентрализовать первичный регулирующий аппарат за счет привлечения
от различных классов их оспариваемой власти". Фактически Спенсер даст здесь
емкое, афористичное определение взаимосвязей социального и политического в
различных обществах, в условиях функционирования различных типов
политических режимов.
Спенсеру принадлежит и ряд иных важнейших положений, предвосхитивших
положения современной социологии. Существенно и то, что наследуя Конту,
английский ученый еще более заострил проблему освобождения исследователя от
моральных пристрастий: "Определяются условия, а не намерения...Тип
политической организации не является предметом намеренного выбора".
Маркс
Вторая половина XIX столетия отмечена развитием целого спектра
социологических школ и направлений. Возникают и набирают силу
психологические течения (Л.Ф. Уорд, В. Вундт, Г. Лебон, Г. Тард) и попытки
их синтеза с социологией, усилиями У. Джеймса, Дж.М. Болдуина, Ч.Х. Кули
зарождаются предпосылки интеракционистского типа теоретизирования.
Появляются новые интересные версии, предваряющие структуралистскую
социологию. И все же положение социологии как самостоятельной, полноправной
науки остается весьма неустойчивым.
Все это, во-первых, не может не порождать определенного разочарования и
одновременно косвенно стимулирует социологическую мысль, предъявляет иные,
более высокие требования к новому поколению социологов, а во-вторых, по
особому рельефно ставит проблему социального порядка как фундаментальную,
одну из основополагающих. Эта проблема, необходимость разработки которой
углубляется кризисом западного раннеиндустриального общества (оказавшимся
питательной почвой для возникновения и развития марксизма, находится в
центре внимания таких социологов, как Ф. Теннис (1855- 1936), Г.Зиммель
(1858-1918), Э.Дюркгейм (1858-1917), М. Вебер (1864-1920), В. Парето (1848-
1923). Ключевое значение этой проблемы отмечали многие исследователи.
Американский ученый Р. Нисбет отмечал, например, что практически все
значимые идеи европейской социологии могут быть поняты как ответ "на
проблему порядка, созданного в начале XIX века коллапсом старого режима под
влиянием индустриализма и революционной демократии"
Одна из главных идей Тенниса, сформулированная им в небольшой по объему
работе "Общность и общество" заключалась в противопоставлении двух
социальных типов, различие которых социолог связывает различием моделей
интеграции, Переход, свидетелями которого мы являемся, говорит Теннис, есть
переход от "сообщества" с недифференцированными социальными группами и
отношениями к "обществу", в котором обязанности и отношения людей четко
закреплены соглашением "ты мне, я тебе". В первом случае порядок
обеспечивается тем, что в обществе свободно развиваются те отношения,
которые коренятся в эмоциях, привязанностях, душевной склонности и
сохраняют собственную самоотождествленность либо в силу сознательного
следования традиции, либо в силу эмоциональных или языковых уз. Во втором
случае принципиальной основой общественных отношений оказывается
рациональный обмен. "Сущность... этих отношений и связей, - говорит Теннис,
- заключается в сознании полезности или ценности, которой обладает, может
обладать или будет обладать один человек для другого и которую этот другой
обнаруживает, воспринимает и осознает. Отношения такого рода имеют,
следовательно, рациональную структуру". Очевидно, что Теннис развивает
здесь положения типологии Г.Спенсера, однако, если первый уделял
преимущественное внимание способу политической регуляции общественных
связей (принуждение-добровольность), то второй описал, какого рода
отношения лежат в основе такой регуляции. Поэтому сопоставление двух этих
позиций нельзя не признать методологически плодотворным.
Будучи настроенным консервативно, Теннис полагал, что сдвиг от
сообщества к обществу нельзя назвать благоприятным. Противоположного мнения
придерживался отец современной французской социологии Э. Дюркгейм,
считавший, что несмотря на тяжелую цену (аномия) переход от механической к
органической солидарности следует признать позитивным. Дюркгейм таким
образом осмысливал проблему перехода к современному обществу во многом
схожим образом, хотя и с использованием своей собственной терминологии.
Будучи по своей ориентации эволюционистом, он, тем не менее, особенно
близко подошел к разработке основных подходов и понятийного аппарата
структурно-функционального направления современной социологии. Полагают
даже, что "указанные Дюркгеймом направления анализа общества, взятые
вместе, составили основной теоретический багаж современного структурного
функционализма"
В основе дюркгеймовской концепции типов обществ лежит представление о
степени их социальной дифференциации, развивающейся в результате
"разделения труда". Доиндустриальные общества удерживались воедино
благодаря консенсусу, основанному на "коллективном сознании" и сходстве
морали и способов индивидуального поведения. Солидарность была механической
в силу абсолютного преобладания над действиями людей стереотипов сознания,
основанных на религиозной вере и эмоциях. Подъем индустриальной цивилизации
и связанное с этим углубляющееся разделение труда влекут за собой
разрушение единства "коллективного сознания", возрастание социальной
гетерогенности и индивидуализма, принципиально новые моральные правила и
установки. Но переход к органической солидарности, предупреждает Дюркгейм,
будет весьма болезненным. Цена этого перехода - явление "аномии",
социальной неукорененности, выпадения индивидов из структур общества и
традиционного разделения труда. Находящиеся в этом состоянии общества,
естественно, испытывают дефицит консенсуса и порядка, в связи с чем
социолог в целях поддержания моральной регуляции предлагает использовать
корпоративнопрофессиональные ячейки.
Определенный вклад в анализ социального порядка внес и Г. Зиммель,
социолог, чьи теоретические воззрения нередко рассматриваются и как
конфликтные, и как функционалистские, и даже как интеракционистские. Иногда
Зиммеля представляют и как "единственного постмодерниста среди основателей
социологии". Можно встретить и такую характеристику зиммелевского
творчества, как "социологический импрессионизм". Такой разброс в оценках
творчества немецкого социолога вряд ли можно считать случайным. Несмотря на
ощутимое влияние на Зиммеля преобладавшего в это время позитивистского
эволюционизма, интересы и методология исследователя отнюдь не
ограничиваются данным интеллектуальным направлением.
Зиммель взял за основу своего анализа понятие "абстракционализации",
полагая, что современное общество, прежде всего, отличается степенью
абстрактности социальных связей. Два явления выступают в данном отношении
как наиболее характерные - нарастающая интеллектуализация социальной жизни
и углубление влияния принципов денежного хозяйства. Основной чертой,
характеризующей две эти формы, Зиммель считает отсутствие определенных
качественных признаков выраженной природы. "Интеллект, - пишет социолог, -
согласно чистому его понятию абсолютно бесхарактерен, но не в смысле
отсутствия какого-то требуемого качества, а потому, что он целиком
находится по ту сторону любой избранной односторонности, которая,
собственно, и дает характер". Что касается денег, то они выступают в роли
своеобразного мерила человеческого отчуждения, ибо сообщают людям качества
"одномерности". Не случайно Зиммель усматривает общность имеющихся у денег
характеристик с характеристиками другого социального явления - проституции.
"Безразличие, с которым они (деньги и проститутки - А.Ц.) предаются всякому
новому употреблению, легкость, с которой они покидают любого субъекта, ибо
поистине они не связаны ни с одним, исключающая всякое сердечное движение
вещность, свойственная им как чистым средствам, - все это заставляет
провести роковую аналогию между деньгами и проституцией". В "Философии
денег" и ряде других работ немецкий социолог дал впечатляющее описание
социально-культурных противоречий индустриальной цивилизации. Таким
образом, он, во-первых, существенно пополнил дюркгеймовское описание
трудностей перехода к современному индустриальному обществу, а во-вторых,
продолжил, хотя и весьма своеобразно, идущую от Маркса традицию
конфликтного анализа. В отличие от Дюркгейма, зиммелевские исследования
рассматривают конфликт не столько как отклонение от социального порядка,
сколько как неотъемлемую от общества характеристику.
XX век дал мощный толчок развитию теоретической социологии.
Прежде всего, необходимо сказать о символическом интеракционизме,
направлении, сформировавшимся в начале столетия и тесно связанным с именами
Дж. Мида и Г. Блумера. Вобрав в себя ряд идей функционалистов и
представителей ролевой теории, интеракционисты сосредоточились на
символических аспектах социального взаимодействия. Поскольку же в
социальной жизни символы выступают как выразительная (хотя и предельно
формализованная) возможность социальной коммуникации, закрепления массовых
представлений и получения новых знаний об обществе (отсюда
"посредническая", по словам Т. Парсонса, роль, которая принадлежит языку,
власти, деньгам), то тем самым они способствуют и разрешению проблемы
порядка. Проблема значений, символов, полагают представители
интеракционистской социологии, фундаментально важна для функционирования
общества, ведь в соответствии с ее решением в значительной мере происходит
и перераспределение социальных ролей, формирование новых социальных
структур. Но значения не возникают из небытия. Их источник - взаимодействие
индивидов и социальных групп.
Интеракционисты обратили внимание на символическую основу социального
порядка, увидели, что этот порядок в немалой степени слагается из
устойчивых и взаимосогласующихся образов, складывающихся в сознании людей.
Разрушение и структурирование таких образов и составляет символическую
основу социального мира, учитывать которую необходимо и в политическом
анализе. Ведь такие символы способны, например, играть политически
стабилизирующую или, напротив, деструктивную роль.
Теории обмена и бихевиористская социология (Дж. Хоманс, П. Блау и др.)
рассматривают не столько внутренний мир индивидов (например, структуру их
образов и восприятий общества, как это делают интеракционисты) или способы
субъектного конструирования социальной реальности, но само поведение
индивидов и те факторы, которые оказывают на него влияние. Эти факторы (так
называемые "подкрепители"), возникающие из окружающей индивидов среды,
распадаются на вознаграждения ("позитивные подкрепители") и наказания
("негативные подкрепители"), которые соответственно увеличивают и уменьшают
вероятность повторения поступка индивида в будущем.
П. Блау показал, что хотя индивидуальное поведение подчинено поиску
вознаграждения, индивиды не существуют сами по себе, а социально
организуются, причем, в соответствии с теми же самыми стимулами - надеждой
получить большее вознаграждение.
Одно из интереснейших направлений - этнометодология (Г. Гарфинкель, Г.
Закс и др.), которая совершенно особым образом ставит проблему социального
порядка. Для нее социальный порядок - результат повседневных, обыденных,
практических действий людей и тех методов, которыми они пользуются для
осуществления управляемости той или иной жизненной ситуацией (ethno, т.е.
народ или люди + method, методы). Если для интеракционистов общество
возможно в силу взаимодействия индивидов и порожденных в результате
символов, для теоретиков обмена важнейшим является общение с целью
отыскания вознаграждения, то для представителей этнометодологии рождение
порядка связано с индивидуальными стратегиями, которые каждый раз различны
и которые объединяет лишь то, что они рождаются как результат повседневного
практического действия. Одним из классических для Гарфинкеля примеров
является очередь, плод ситуационного совпадения индивидуальных методов.
Этнометодология, таким образом, попыталась выявить наиболее, может
быть, фундаментальные основы социального порядка.
Пожалуй, наибольшей для теории режимов значимостью обладают различные
версии структуралистской и структурно-функциональной версий социологии.
К началу ХХ столетия родоначальники культурной антропологии отошли от
«узаконенного» в то время эволюционизма и создали свою функционалистскую
теорию. Так, Бронислав Малиновский (1884–1942) и Альфред Риджинальд
Рэдклифф-Браун (1881–1955) выступили с критикой исторического подхода в
социальных науках и обосновали необходимость «исследования значения
культурных явлений для повседневного существования общества». Они полагали,
что общество представляет собой своего рода организм, в котором отдельные
компоненты выполняют конкретные функции для сохранения всей общественной
системы.
Согласно Парсонсу, важнейшая функциональная проблема взаимоотношения
личности и социальной системы заключается в организации процесса
социального научения на протяжении всей жизни, в развитии и поддержании
мотивации личности к участию в социально значимых и подконтрольных формах
социального поведения. Для этого общество должно удовлетворять потребности
своих членов и поощрять такое поведение, так как оно, как и функциональная
система, само зависит от вклада своих членов в его жизнь. Взаимоотношения
личности и общества по сути представляют собой «социализацию» как
совокупность процессов, благодаря которым личность становится членом
сообщества и приобретает социальный статус. Личность является основной
формой организации социального действия, и процесс социализации всегда
существен для ее становления и функционирования. Итак, социализация
представляет собой соединение индивидуальной мотивации с функциональными
потребностями общества. Таково первое объяснение социального порядка
Парсонсом — объяснение через процесс социализации
Предпосылкой всякого объяснения социального порядка, в том числе и
рассмотренного, является допущение о том, что всякое целое обладает
имманентной упорядоченностью, откуда и следуют все остальные рассуждения. В
связи с этим возникает вопрос о том, чем в конечном итоге определяется
имманентный порядок целого. Парсонс, конечно, далек от идеи божественного
установления социального порядка — он исходит из равновесия системы и в то
же время «не может, подобно Гоббсу, исходить из наличия Левиафана, который
обеспечивал бы функциональный порядок как таковой. Ни Бог, ни насилие не
убедительны для объяснения социальной интеграции современного общества».
Ответ Парсонса заключается в разработке теории социальной системы, ее
структуры и динамики.
Среди важнейших источников системно-теоретического мышления Парсонса
следует назвать психоанализ Фрейда (1856–1939), из которого заимствуется
понятие мотивации. Мотивация, согласно Парсонсу, является психологической
предпосылкой интеграции и функционирования социальных систем. Таким
образом, в центре внимания Парсонса находится динамика социальных систем и
соединение общезначимых ценностей со структурой потребностей личности
Среди других источников системно-теоретического мышления Парсонса
необходимо упомянуть Спенсера, Дюркгейма и Вебера.
Ядром спенсеровской теории является понятие общества как функциональной
системы социальных институтов». Несомненно, Парсонс заимствует эту идею
Спенсера, а также его мысль о том, что индивиды ориентируют свои действия
на поощрения и наказания. Дюркгейм объяснял социальный порядок через
процесс социализации, в ходе которого социальные нормы и ценности
приобретают качество внутренней принудительной силы. Парсонс продолжает эту
мысль и полемизирует против линии Гоббса в социальных науках, согласно
которой социальный порядок обеспечивается лишь внешним принуждением
централизованной власти, а также против «договорных» воззрений на общество,
встречающихся у Спенсера вследствие влияния социального дарвинизма
Наконец, следует отметить, что Парсонс разделяет идею Макса Вебера
(1864–1920) о смысловом характере и ценностной обусловленности социального
действия, откуда следует, что понимание людьми друг друга возможно лишь на
основе общих ценностей. Данная мысль является одной из важнейших в
социологии Парсонса. Следует подчеркнуть, что Парсонс не просто
подытоживает, а основательно перерабатывает идеи своих предшественников по
поводу основного вопроса социологии — проблемы социального порядка
современного общества.. Парсонс является «социологом социального порядка»,
его интересует теоретическая разработка проблемы стабильности современного
общества, а не вопросов социальных изменений.
Важным исходным пунктом построения теории у Парсонса является сравнение
человека с животными, ставшее классическим в социальных науках со времен
Просвещения. Человек, в отличие от животных, которые инстинктивно реагируют
на внешние раздражители, действует сознательно. Он упорядочивает свой мир,
приобретает знания и опыт, обобщает их с помощью символических средств.
Иначе говоря, он систематизирует социальную реальность, создает социальные
институты, которые облегчают его жизнь. В результате оказывается, что наш
мир является упорядоченным, а порядок, в свою очередь, является результатом
систематизации, которую человек осуществил с помощью своих действий. «В
теории социального действия, — пишет Парсонс, — поведение одного или
нескольких индивидов ... следует рассматривать как систему». Таким образом,
социальное действие является системой.
Подсистемы системы социального действия (биологическая, социальная,
система личности, система культуры) образуют иерархию, в которой системе
культуры принадлежит доминирующее положение, поскольку считается, что
ценности и социальные нормы общества управляют действиями его членов и тем
самым обеспечивают возможность совместной социальной жизни. Подсистема
культуры выполняет нормативную функцию.
Два важных теоретических положения его социологии: во-первых, общество
состоит не из самих конкретных действий, а из нормативных ориентаций
социальных действий; во-вторых, социальное действие как система
развертывается через взаимодействие всех четырех подсистем. Социальное
действие является не просто реакцией на стимулы в определенной ситуации, а
управляется системой ожиданий действующего субъекта. Конкретное социальное
действие развертывается между потребностями (need dispositions), c одной
стороны, и ценностями культуры, — с другой. Следовательно, система культуры
является независимой переменной по отношению к действиям отдельных людей
Таким образом, уже в теории социализации Парсонс показал, что механизмы
мотивации направлены на то, чтобы приспосабливать действия отдельных людей
к существующему социальному порядку. Они опосредуют отношения человека и
общества. В общей теории социального действия Парсонс делает шаг вперед и
показывает, что система социального действия сама, независимо от отдельных
индивидов, регулирует свое состояние благодаря набору функциональных
возможностей
Парсонс задается вопросом, каким образом система обеспечивает
стабильность своей структуры, и усматривает ответ на него в «механизмах,
которые поддерживают тенденцию системы к упорядоченности». Он называет их
основными функциями сохранения структуры, потому что они должны выполняться
в любой социальной системе, которая остается стабильной. К таким механизмам
относятся адаптация, целенаправленность, интеграция и сохранение латентной
структуры.
Обобщая основное содержание системной теории Парсонса, можно
сформулировать следующее теоретическое положение: система может
существовать лишь тогда, когда выполняются определенные функциональные
требования. На основе этого положения в дальнейшем в теории общества
Парсонс поставил в соответствие функциональные требования и подсистемы
общества, его институты. Все подсистемы общества вместе выполняют единую
задачу поддержания общества в состоянии устойчивого равновесия.
Вслед за Дарендорфом социологию Парсонса можно резюмировать следующим
образом: важнейшим условием стабильности социальных систем является
интеграция ценностных ориентаций всех ее участников. Связь между всеобщей,
общезначимой системой ценностей и поведением отдельного индивида
осуществляется через социальную роль. Социальная роль, как подчеркивает
Парсонс, является основной единицей анализа социальных систем. Социальные
роли означают ожидаемое, то есть «правильное» поведение. «Существенный
аспект социальной структуры заключается в системе нормативных ожиданий», —
пишет Парсонс.
Социальные системы представляют собой не соглашения или институты,
которые создают сами субъекты, а наоборот, являются порядком, которому
действующие субъекты должны подчиняться, исходя из высшей, т. е.
функционально обусловленной цели». В этой оценке хорошо видны основания, по
которым структурно-функциональную теорию Парсонса называют нормативной
парадигмой
Таким образом, структурно-функциональная системная теория Парсонса
направлена на объяснение возникновения и сохранение социального порядка. В
социологии Парсонса в целом можно выделить два ответа на этот основной
вопрос. Первый заключается в том, что члены общества приходят к согласию
относительно основных ценностей в процессе социализации и в результате
строят свое поведение в соответствии с общезначимыми социальными нормами и
ценностями. В этом состоит основное содержание теории социализации,
связанной с теорией социального действия. Эту версию теории социального
действия Парсонса, как отмечалось, иногда называют «волюнтаристской» в
теоретическом значении этого термина. Второй ответ на основной вопрос своей
социологии — вопрос о социальном порядке — Парсонс дает в социологической
системной теории, которая объясняет социальный порядок через
функциональность самой социальной системы. Иначе говоря, социальные системы
сохраняют устойчивое равновесие благодаря выполнению функциональных
требований. Именно этот результат является исходным пунктом для дальнейшего
развития теории социальных систем в социологии Никласа Лумана.
Основные типы этих объяснений, сложившиеся в 17—19 вв., прослеживаются
в социологии до наших дней
Предельно сближая понятия общества и государства, теории принуждения
объясняют социальный порядок преимущественно как продукт власти,
монополизировавшей средства принуждения, чтобы добиться от людей
согласованных социальных действий.
Теория общественного договора (Руссо и др.) приписывает П. с.
сознательному договору между людьми, понявшими, что в их интересах
объединить усилия и согласиться на опред. социальные установления.
В рамках теорий обмена и игровых концепций социально-экономического
поведения социальный порядок трактуется как непреднамеренный результат
действий многих людей, в отдельности преследующих собственные интересы
(физиократы, английские экономисты, утилитаристы и др.)
Теории ценностного согласия считают, что социальный порядок основан на
внутреннем согласии членов общества на некоторый минимум общих интересов,
ценностей (в первую очередь моральных) или норм. Достижение этого согласия
рассматривается как плод либо переговоров (символического взаимодействия)
между индивидами (Символический интеракционизм), либо коллективного
сознания, разума, духа как такового, взятого в качестве самостоятельной
реальности (социологизм Дюркгейма). Теории ценностного согласия в конечном
итоге восходят либо к христианской традиции обоснования трансцендентности
духовных и этических ценностей, либо к секулярно-либеральным обоснованиям
совместимости незыблемости нравственного закона со свободой индивидуальной
совести (традиция Канта).
Начиная с Конта, в “социальной статике” которого проблема социального
порядка — центральная, вопрос о его происхождении отодвигается на второй
план, а главное внимание уделяется инертности, устойчивости и
самосохранению социального порядка, его способности сопротивляться
внутренним и внешним давлениям к изменению благодаря системе
взаимоподдерживающих процессов. Условия разрушения и изменения социального
порядка изучала контовская “социальная динамика”. Эту линию в объяснении
продолжила функционалистская ориентация в теоретической социологии.
Наиболее развитые теории социального порядка в современной социологии
опираются на подобные инерционные системные модели, вводя в них различные
комбинации факторов принуждения, индивидуального интереса, ценностного
согласия и пр. Одна из самых известных таких синтетических теорий
социального порядка принадлежит Парсонсу.
Ныне в социологии проблема социального порядка часто ставится как
вопрос об условиях, при которых формируются, поддерживаются и разрушаются
различные образцы социальной организации. Многообразные процессы, которые
формируют организацию индивидов, групп и пр., преобразуя их взаимодействия
в социальную систему, обычно обозначают общим термином “институциализация”,
а проблему социального порядка формулируют как задачу объяснения
комплексных процессов институционализации и деинституциализации.
Именно так рассуждают Питер Бергер и Томас Лукман: «Социальный порядок
— это человеческий продукт, или точнее, непрерывное человеческое
производство… И в своем генезисе (социальный порядок как результат прошлой
человеческой деятельности), и в своем настоящем (социальный порядок
существует, только поскольку человек продолжает его создавать в своей
деятельности) — это человеческий продукт» ((3), с. 88 – 89)
Производство общественного порядка, по их мнению, не является ни
систематическим, ни запланированным, но и не является случайным. Его можно
считать весьма целесообразным.
Бергер и Лукман развивают динамическую теорию институциализации. Они
признают, что успешные действия людей в отношении природы и своего
социального окружения характеризуются повторяемостью, а часто встречающиеся
действия превращаются в модель будущих действий, которая сохраняется в
мышлении. Это значит, что мы типизируем известные нам действия и ситуации.
В основе социального порядка лежит способность к типизации. Человек
приписывает своим действиям определенные значения, т.е. обобщает свое
поведение как типичное.
Надежные и сохраняемые типизации представляют собой часть процесса
институционализации, который происходит благодаря взаимной типизации
действий людьми. «Институционализация имеет место везде, где осуществляет
взаимная типизация опривыченных действий деятелями разного рода. Иначе
говоря, любая типизация есть институт. Что здесь следует подчеркнуть, так
это взаимность институциональных типизаций и типичность не только действий,
но и деятелей в институтах. Типизации опривыченных действий, составляющих
институты, всегда разделяются; они доступны для понимания всех членов
определенной социальной группы, и сам институт типизирует как
индивидуальных деятелей, так и индивидуальные действия». ((3), с.91)
Действия, которые повторяются в определенных ситуациях, узнаются как
таковые и ожидаются в сходных ситуациях. Это означает типизацию ожидаемых
действий индивидов. При возникновении коллективного знания о «взаимных
типизациях поведения» можно говорить о социальных ролях. « с помощью ролей
институты воплощаются в индивидуальном опыте». ((3), с. 122)
Бергер и Лукман с помощью понятия институализации привлекают внимание к
тому, что человек должен сознательно участвовать в социальном
конструировании реальности, всемерно содействовать этому процессу.
Итак, социальный порядок возникает благодаря институционализации схем
поведения; он поддерживается благодаря наделению людей обязательным знанием
в процесс социализации и его закреплению в процессе повседневных
взаимодействий.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ.
1) Общая социология. Под общ.ред. проф. А.Г.Эфендиева – М., 2000
2) Арон Р. Этапы развития социологической мысли, М., 1993
3) Бергер П., Лукман Т., Социальное конструирование реальности, М., 1995
4) Гидденс Э., М., 1999
5) История теоретической социологии. В 4-х томах/ отв.ред. Ю.Н.Давыдов, М.,
1995 – 1999
6) Гофман А., Семь лекций по истории социологии, М., 1999
7) Смелзер Н., Социология, М., 1994
8) Современная западная социология: словарь, М., 1990
9) История социологии в Западной Европе и США, отв. ред. Г.В. Осипов, М.,
1999
10) Х.Абельс. Интеракция, идентичность, презентация, С-Пб, 2000г.
Реферат на тему: Теория и практика применения метода интервью в социологии
Московский Государственный Педагогический Университет
Факультет социологии,
экономики и права
дневное отделение
кафедра социологии
Курсовая работа
по теме
«Теория и практика применения метода интервью в социологии.»
студентки 2-го курса 202 группы
Грибачёвой Александры
научный руководитель Хворостов А.В.
Москва 2000
План:
I.Интервью как один из видов общения. Его применение.
II.Виды интервью:
> формализованное (стандартизованное)
> полуформализованное ( полустандартизованное)
> неформализованное ( неструктурированное, свободное, открытое)
III.Подготовка интервью:
> качества интервьюера
> обучение интервьюеров
> вопросник; язык интервью
> обстановка проведения интервью
IV.Применение интервью на практике.
«Теория и практика применения метода интервью в социологии.»
Как ни коротки слова: “да”,
“нет”, всё же они требуют
самого серьёзного размышления.
Пифагор
I.Интервью как один из видов общения
Метод опроса – это не изобретение социологов. Во всех отраслях науки,
где для получение информации исследователь обращается к человеку с
вопросами, он имеет дело с различными модификациями этого метода. Например,
врачи, выясняя течение болезни и предшествующее состояние здоровья
пациента, проводят анамнестические опросы. Юристы, выясняя у свидетелей
обстоятельства дела, также пользуются методом опроса, специально изучают
его психологические аспекты и возможности оценки достоверности ответов.
Журналисты, педагоги, работники служб социального обеспечения и многих
других сфер социальной практики используют этот метод для получения
интересующей их информации.
Специфика метода состоит прежде всего в том, что при его использовании
источником первичной социологической информации является человек
(респондент) – непосредственный участник исследуемых социальных процессов и
явлений. Различают несколько разновидностей опроса: письменный
(анкетирование) и устный (интервьюирование), очные и заочные (почтовые,
телефонные, прессовые), экспертные и массовые, выборочные и сплошные
(например, референдум), общенациональные, региональные, локальные и др. В
их основе лежит совокупность предлагаемых опрашиваемым вопросов, ответы на
которые и образуют первичную информацию. В данной работе речь пойдет о
методе интервью и о его применении в социологии.
В социологии существует множество определений этого метода,
причем каждое из них акцентирует внимание на чем-то особенном. Например, по
мнению В.А. Ядова, интервью - это «проводимая по определенному плану
беседа, предполагающая прямой контакт интервьюера с респондентом, причем
запись ответов последнего производится либо интервьюером (его ассистентом),
либо механически (на пленку)».(1) Но это определение охватывает, пожалуй,
лишь формализованные интервью, т.к. предполагается определенный заданный
план. Более общим кажется определение, которое дает В.И. Добреньков:
«Интервью – это метод получения необходимой информации путем
непосредственной целенаправленной беседы интервьюера с респондентом.» Из
этого видно, что автор концентрирует внимание в первую очередь на беседе
как основе интервью.
Каждый вариант опроса представляет собой одну из наиболее сложных
разновидностей социально-психологического общения, обусловленного рядом
обстоятельств: содержанием анкеты или интервью, то есть перечнем вопросов,
в которых реализован предмет исследования; качеством работы анкетёра или
интервьюера; сосредоточенной работы респондента над предложенными
вопросами; психологическим состоянием респондента в момент проведения
опроса, атмосферой, в которой проводится беседа. Важно не забывать о
психологическом факторе, который играет большую роль в проведении интервью,
т.к. зачастую от морального, психологического состояния респондента
зависит качество получаемой интервьюером информации.
Метод опроса, опирающийся на достаточное число обученных анкетёров или
интервьюеров, позволяет в максимально короткие сроки опрашивать довольно
большое количество респондентов и получать различную по своей природе
информацию.
Метод интервью и по сей день продолжает оставаться одним из основных
способов сбора информации. Предметные области, для изучения которых он
использовался и используется, преследуемые при этом цели, контингент
опрашиваемых – чрезвычайно многообразны. Наряду с широкой практикой
использования этого метода, усилия множества научных коллективов были
направлены на разработку эффективной методологии интервью и
совершенствования процедур, техники и приемов интервьюирования. О его
методологической изощренности свидетельствует хотя бы тот факт, что еще в
1929 г. американские социологи различали 17 процедур интервью и 64
разновидности технических приемов и средств, применяемых при его
проведении. (2)
При интервьюировании контакт между исследователем и респондентом
осуществляется при помощи интервьюера, который задает вопросы,
предусмотренные исследователем, организует и направляет беседу с каждым
отдельным человеком и фиксирует полученные ответы. Этот метод опроса
требует больших затрат времени и средств, чем анкетирование, т.к.техника
его проведения сложнее, но вместе с тем повышается надежность собираемых
данных за счет уменьшения числа неответивших и ошибок при заполнении
вопросников. Кроме того, с помощью анкеты социолог получает прежде всего
«поверхностный» слой мнений, в то время как интервью дает возможность
исследовать глубинные мотивы и мнения. (3) Но, на мой взгляд, анкетный
опрос в ряде случаев – это разновидность строго формализованного интервью,
которое предполагает детальную разработку всей процедуры опроса (включает в
себя общий план беседы, последовательность вопросов, варианты
предполагаемых ответов), что мы и наблюдаем при проведении анкетирования.
Ведь анкетный опрос тоже может выступать в качестве беседы: не всегда
респондент заполняет анкету самостоятельно – зачастую опрос построен в виде
разговора, в ходе которого интервьюер заполняет анкету со слов
респондента; кроме того в последнее время часто стали применяться
телефонные опросы. Преимущества интервью перед анкетным опросом
раскрываются в полной мере при использовании свободных (неформализованных)
и полуформализованных его вариантов.
Интервью широко распространено в современной жизни. Сфера применения
этого метода чрезвычайно обширна и разнообразна: интервью используется в
социологии, психологии, журналистике, статистике, этнографии, педагогике,
управлении и др. науках. В зависимости от цели исследования, от
исследуемого объекта применяют различные виды интервью. О разновидностях
интервью речь пойдет в следующей главе.
II.Виды интервью.
В прикладной социологии в зависимости от техники проведения различают
три вида интервью: формализованное, полуформализованное и свободное.
Формализованное (максимально структурированное) интервью представляет самый
простой вид интервью, который в силу этого чаще используется на практике.
По мере мере того, как значимость способа проведения и структуры интервью
снижается, оно становится все более свободным, открытым. Я бы хотела
рассмотреть несколько вариантов проведения интервью: от максимально
стандартизованного до минимально стандартизованного или открытого.
Формализованное интервью (стандартизованное) - самая распространенная
разновидность интервьюирования. В этом случае общение интервьюера и
респондента строго регламентировано детально разработанными вопросником и
инструкцией, предназначенной для интервьюера. При использовании этого вида
опроса интервьюер обязан точно придерживаться формулировок вопросов и их
последовательности. Эта разновидность интервью очень подробно отражена в
отечественных учебниках , у таких авторов как Ядов В. А., Бутенко И.А.,
Воронкова О.А, Воронов Ю.П. и мн. др. Оно предназначено для получения
однотипной информации от каждого респондента. Ответы всех респондентов
должны быть сравнимы и поддаваться классификации. Это означает, что
различия и сходство в ответах должны отражать действительные различия и
сходство между респондентами, а не различия, вызванные задаваемыми
вопросами или тем, как эти вопросы были поняты. Стандартизованное интервью
может использоваться для многих целей, включая определение общественного
мнения по широкому кругу вопросов, выяснение потребительских предпочтений,
стереотипов поведения, а также множества других целей, включающих получение
количественной информации. Кроме этого, данный вид интервью очень удобен в
случае, когда письменный опрос становится затруднительным вследствие
разнородности аудитории, необходимости пояснить многие вопросы с учетом
различий в образовании респондентов, особенностей физических условий
проведения опроса (например, на улице, где респондент может торопиться,
быть занят своими мыслям и т.п.). Как правило, для проведения такого рода
интервью не пользуются услугами профессионалов. В качестве интервьюеров
могут выступать совершенно разные по роду занятий люди, не связанные с
социологией как таковой. Более того, на должность интервьюра в такого рода
опросе не рекомендуется приглашать людей с социологическим образованием.
Считается, что в этом случае интервьюер будет «подавлять» респондента
обилием социологических терминов, волей-не-волей будет давать оценку
ответам респондента, что может негативно повлиять на обстановку проведения
интервью и, как следствие, - на качество получаемых ответов.
Полуформализованное интервью - следующая ступень, ведущая к уменьшению
стандартизации поведения интервьюера и опрашиваемого. В таких интервью
предусматривается менее жесткая структура действий интервьюера. Он уже не
обязан строго следовать порядку вопросов, а так же может несколько менять
их конфигурацию по мере надобности.Часто в таких интервью предусмотрен лишь
список основных вопросов, частично их порядок, а получаемая информация
служит для формулировки гипотез, выявления социальных проблем, подлежащих
далее более систематическому анализу.
В этом случае прямое общение с респондентом и психологические
отношения, возникающие в ходе проведения интервью, создают немало
преимуществ для получения информации, что представляется малодоступным при
использовании строго формализованного интервью. Правда, надо сказать, что
эти же преимущества оборачиваются временами новыми трудностями. Одна из них
заключается в том, что интервьюер так или иначе оказывает определенное
влияние на респондента, а соответственно и на его ответы или рассуждения.
Важный момент здесь играет эффект стереотипности, «по одежке встречают».
Интервьюрам не чуждо ничто человеческое: это и не совсем тактично заданный
вопрос, и первичная неприязнь к респонденту, и чрезмерная навязчивость. В
силу этих обстоятельств респондент может вообще отказаться от интервью, или
«замкнуться» в себе, что приведет к потере нужной информации. Но и самому
интервьюеру не стоит «подстраиваться» под опрашиваемого. Руководствуясь
своим личным опытом, могу сказать, что попадаются иногда слишком «активные»
респонденты, которые сами начинают задавать ход беседы, не дают возможности
вернуть разговор в нужное русло. Но есть и, наоборот, очень меланхоличные
люди, которых надо уметь расшевелить, мотивировать их к беседе. Поэтому для
сбора массовой информации привлекают возможно большее число интервьюеров,
которые предварительно проходят специальное обучение и тренировки.
Полуструктурированное интервью предполагает в каждом из тематических
блоков перечень тех аспектов, по которым должна быть получена информация.
Интервьюер должен уметь в ходе беседы задавать вопросы, которые интересуют
его в данном исследовании, но делать это так, чтобы они не нарушали общего
хода беседы, а органически, естественно вписывались в рассказ как
уточнения. Если это не удается сделать, то прерывать ход беседы не нужно, а
лучше вернуться к интересующему вопросу в конце интервью.
Одной из разновидностью полуструктурированного интервью является
биографическое интервью, которое подробно описано у В. Семеновой и Е.
Мещеркиной (4). Оно предполагает разделение всего интервью на опредпленные
тематические блоки. Которые соответсвуют основным этапам жизни респондента:
«Детство», «Юность», «Учеба», «Женитьба», «Дети» и т.д. интервьюер в этом
случае только направляет разговор на определенную тему и умело подводит к
следующему блоку, когда, по его мнению, текущая тема уже исчерпана. Здесь
все внимание должно быть сосредоточено на том, чтобы респондент не ушел от
нужной тематики и не вдавался слишком в подробности там, где этого от него
не требуется.
Неформализованное интервью отличается минимальной стандартизацией
поведения интервьюера. Этот вид опроса применяется в тех случаях, когда
исследователь приступает к определению проблемы исследования. При
использовании нестандартизованного интервью не делается попытки получения
одних и тех же видов информации от каждого респондента, и индивид не
является в них учетной статистической единицей. Содержание интервью может
меняться от респондента к респонденту: каждый респондент сообщает ту
информацию или высказывает те мнения, которые он может представить
наилучшим образом. Поэтому использование заранее подготовленного обширного
вопросника часто бывает просто помехой. В связи с этим в
нестандартизованных интервью часто вообще не используется вопросник.
Этот метод проведения интервью способствует достижению интуитивного
понимания вопроса или проблемы, а также обнаружению непредвиденных областей
релевантности в исследовании.(5) Свободное интервью может использоваться
также для объяснения неожиданных результатов количественных исследований:
например, расхождения результатов голосования с предвыборными прогнозами,
или для объяснения новых проблем, возникающих в ходе исследования.
Различают подготовительный и независимый виды нестандартизованного
интервью. Первый проводится для подготовки к стандартизованному. Он
позволяет выяснить важные компоненты вопроса или проблемы, на основе
которых будут состовляться будущие вопросники. Наряду с этим
подготовительное интервью используется для изучения словаря респондента,
типов реакций на вопросы и мн. др.
Независимое нестандартизованное интервью имеет самостоятельную
исследовательскую функцию. Оно используется в тех случаях, когда нет
возможности провести стандартизованное исследование, либо нет необходимости
в сравнении множества ответов друг с другом и их суммировании по
определенной выборке. Независимое интервью может быть использованно для
исследования таких видов вопросов, как социальные волнения, преступность и
теневая экономика, последствия развития научно-технического прогресса и
т.д.(6)
Методика нестандартизованного интервью более разнообразна, более
сложна, ее невозможно представить в виде набора рутинных действий. При
проведении нестандартизованного интервью ведущий опрос обладает большой
свободой как в формировании отдельных вопросов, так и в формировании общей
направленности беседы. Более того, при этом интервьюер в значительной
степени исходит из имеющегося у него общего взгляда на тему исследования и
априорного (точнее сказать, «доисследовательского») знания проблемы. При
использовании методики данного типа требуется высокий уровень квалификации
интервьюера, поэтому зачастую нестандартизованное интервью проводится самим
исследователем, или группой квалифицированных исследователей.
III. Подготовка интервью.
Необходимо отметить, что подготовку интервью принято разделять на
общую и конкретную. Под общей полготовкой подразумевается подготовка к
интервьюированию вообще, а под конкретной – подготовительная работа к
проведению интервью в ходе конкретного социологического исследования . Как
уже было сказано выше, профессиональные качества интервьюеров,
специализирующихся на неформализованных интервью, отличаются от
профессиональных качеств интервьюеров, проводящих формализованные интервью.
Главное отличие заключается в том, что при формализованных интервью
интервьюеры не должны быть квалифицированными социологами. Но под этим не
подразумевается ни в коем случае, что интервью может проводить любой
желающий. Определенные качества должны обязательно присутствовать.
В этом разделе я бы хотела остановиться на общих моментах подготовки
интервью.
Качества хорошего интервьюера складываются из: 1)его индивидуальных
способностей, 2) владения методикой. Общесоциологическая подготовка
обязательна только в том случае, если проводится неформализованное
интервью или интервью с малой степенью формализации. Названные качества
находятся друг с другом в определенной зависимости, взаимно дополняя и
усиливая друг друга.
Немаловажную роль играют индивидуальные способности – набор качеств,
врожденных или социально приобретенных, присущих человеку без
профессионального обучения методике интервьюирования. По наблюдениям С.А.
Белановского, есть люди, которые практически не способны стать хорошими
интервьюерами. Обучение методики им помогает мало, так как невзирая на
полученные теоретические знания, на практике они продолжают реализовывать
присущие им стили беседы, противоречащие методическим принципам ведения
интервью. Наряду с этим есть люди, обладающие высокими способностями к
интервьюированию, естественный стиль общения которых оказывается близким к
наработанным принципам интервьюирования.(7)
У Э. Ноэль описываются различные типы интервьюеров. Хороший интервьюер
характеризуется выражением «дать-и-взять», которое означает, что при
проведении беседы он должен уметь не только получить от респондента
трбуемую информацию, но и дать ему взамен чувство морального
удовлетворения. Известно, что хорошо проведенное интервью обладает
определенного рода терапевтическим воздействием на респондента: снимает
тревогу, помогает принимать решения, повышает самооценку и т.д.
Перечень типов плохих интервьюеров достаточно обширен. Сюда входят:
интервьюеры-«мессионеры», стремящиеся довести до личности опрашиваемого
какую-либо идею; «моралисты»; «ветренники» (несерьезные); властные;
тревожные; сентиментальные; действующие по шаблону. Есть люди, которые,
например, не могут стерпеть, когда чье-то мнение не совпадает с их
собственным. Такие люди вряд ли смогут стать хорошими интервьюерами. На мой
взгляд, перечисленные выше стили неправильного ведения интервью в
большинстве случаев предопределены личностными качествами опрашивающих, а
поэтому с трудом поддаются корректировке.
Общесоциологическая подготовка интервьюеров важна, по меньшей мере, в
связи со следующими двумя моментами. Во-первых, каждый интервьюер должен
хорошо усвоить принцип анализа, предложенный еще М.Вебером (анализ без
оценочных суждений). Применительно к практике интервьюирования, этот
принцип означает оценочную нейтральность слушания. Во-вторых, эта
подготовка делает возможным правильное понимание высказываний респондентов,
особенно в тех случаях, когда респондент и интервьюер принадлежат к разным
субкультурам.
Подготовка к предметной области исследования (это касается, пожалуй,
только качественных, т. е. нестандартизованных видов интервью: например,
фокусированное, глубинное и др.) означает, что при проведении интервью, к
примеру, в сфере экономики от интервьюера требуется квалификация
экономиста, в медицине – медика и т. д.
Процесс практического обучения интервью – это по всей видимости
процесс фиксации и осознания ошибок. Конечно, число допускаемых
интервьюерами ошибок может быть очень велико, но основная их часть сводится
к следующим трем типам:
> ошибки, нарушающие психологический контакт интевьюера и респондента, в
результате которых респондент «замыкается в себе»;
> ошибки, влекущие за собой искажение сообщаемой респондентом
информации (когда респондент сообщает не то, что думает, что-то
скрывает и т.п.;
> ошибки влекущие к предоставлению нерелевантных (не имеющих отношения к
цели интервью) сообщений; (правда этот аспект наиболее характерен для
нестандартизованных видов интервью)
Но следует оговорить, что в некоторых случаях перечисленные выше действия
интервьюеров бывают сознательными, т.е. внедренными с той или иной
методической целью. Например, иногда используют так называемый тип
«жесткого» интервью, в котором интервьюер, желая получить необходимую
информацию, сознательно идет на риск ухудшения психологического климата
интервью. В некоторых случаях советуется допускать развитие «нерелевантных»
тем, с тем, чтобы респондент «разговорился».
Практическое обучение навыкам ведения интервью может быть индивидуальным
или групповым.
При индивидуальном обучении источником сведений об ошибках могут быть
либо опытный интервьюер, либо респондент. Пробные интервью желательно
записывать на пленку, дабы иметь возможность прослушивать их после и
выявлять с преподавателем ошибки. Но важным источником сведений об ошибках
может являться и сам респондент, т.к. даже опытный интервьюер не всегда
может догадываться о его подлинных чувствах. В этом случае роль респондента
может играть специалист-социолог.
Существует мнение о том, что груповые методы обучения более эффективны,
нежели индивидуальные. Но на мой взгляд, обучение в большей степени зависит
от самого обучающегося. Если у человека есть желание, а тем более и
способности к овладению данной квалификацией, то не суть важно, как ты
будешь проходить обучение. Тем более, что оба метода мне кажутся вполне
эффективными. При групповом методе обучение осуществляется в группах,
численностью 15 – 20 человек, состоящих из обучаемых и руководителя,
который должен быть высококвалифицированным специалистом. После краткого
курса лекций обучение производится путем проведения пробных интервью между
членами группы, критических разборов и дискуссий, наблюдений и практики.
Применяется здесь и метод разыгрывания по ролям, когда один из членов
группы играет роль респондента, а другой – интервьюера.
Надежность и качество получаемых данных существенно зависит не только от
действий интервьюера, содержания планируемой информации, но и, конечно, от
конструкции самих вопросов. Перечислить и хотя бы вкратце пояснить все
возможные виды и конструкции вопросов в данной работе не представляется
возможным, поэтому я остановлюсь лишь на основных моментах.
Надо заметить, что вопросник свободного интервью принципиально
отличается от структурированной анкеты. Если структурной единицей анкеты
является вопрос или блок вопросов, то структурной единицей
неформализованного интервью является ТЕМА. Тема представляет собой связное
(обладающее смысловым единством) изложение какого-либо вопроса.
Опросы классифицируют прежде всего по содержанию и конструкции задаваемых
вопросов. Различают открытые вопросы, когда респонденты высказываются в
свободной форме (надо заметить, что неформализованные интервью по большей
части состоят из открытых вопросов, тогда как анкетные опросы реже
используют этот тип). В закрытом опросном листе все варианты ответов
заранее предусмотрены: респонденту ос | |
