|
Реферат: Теория стратификации: генезис, механизм, анализ (Социология)
Содержание
1. Введение…………………………………………………………….3
2. Теория социальной стратификации………………………………..5
1) Механизм…..…………………………………………………...10
2) Генезис………………………………………………………….14
3) Анализ…………………………………………………………..16
3. Вывод………………………………………………………………..22
4. Литература………………………………………………………….23
2
Введение
СОЦИАЛЬНАЯ СТРАТИФИКАЦИЯ - центральная тема социологии. Она объясняет
социальное расслоение на бедных, зажиточных и богатых.
Рассматривая предмет социологии, мы обнаружили тесную связь трех
фундаментальных понятий социологии - социальной структуры, социального
состава и социальной стратификации. Структуры мы выразили через
совокупность статусов и уподобили ее пустым ячейкам пчелиных сот. Она
располагается как бы в горизонтальной плоскости, а создается общественным
разделением труда. В примитивном обществе мало статусов и низок уровень
разделения труда, в современном - множество статусов и высок уровень
организации разделения труда.
Но как бы много ни было статусов, в социальной структуре они равны и
связаны друг с другом функционально. Но вот мы заполнили пустые ячейки
людьми, каждый статус превратился в большую социальную группу. Совокупность
статусов дала нам новое понятие – социальный состав населения. И здесь
группу равны друг другу, они также расположены горизонтально.
Действительно, с точки зрения социального состава, все русские, женщины,
инженеры,
беспартийные и домохозяйки равны.
Однако мы знаем, что в реальной жизни неравенство людей играет огромную
роль. Неравенство – это критерий, при помощи которого мы можем разместить
одни группы выше или ниже других. Социальный состав превращается в
социальную стратификацию – совокупность расположенных в вертикальном
порядке социальных слоев, в частности, бедных, зажиточных, богатых. Если
прибегнуть к физической аналогии, то социальный состав – это беспорядочная
совокупность железных опилок. Стратификация – это определенным образом
«ориентированный» состав населения.
Что же « ориентирует » большие социальные группы? Оказывается
неодинаковая оценка обществом значения и роли каждого статуса или группы.
Сантехник или дворник ценятся ниже адвоката и министра. Следовательно,
высокие статусы и занимающие их люди лучше вознаграждаются, имеют больший
объем власти, выше престиж их занятия, более высоким должен быть и уровень
образования. Вот мы и получили четыре главных измерения стратификации –
доход, власть, образование, престиж. И все, других нет. Почему? А потому
что они исчерпывают круг
социальных благ, к которым стремятся люди. Точнее сказать, не самих благ
(их как раз может быть много), а каналов доступа к ним. Дом за границей,
роскошный автомобиль, яхта, отдых на Канарских островах и т. п. –
социальные блага, которые всегда в дефиците (т.е. высокочтимы и не
доступны большинству) и приобретаются благодаря доступу к деньгам и власти,
которые, в свою очередь, достигаются благодаря высокому образованию и
личным качествам.
Таким образом, социальная структура возникает по поводу общественного
разделения труда, а социальная стратификация – по поводу общественного
распределения результатов труда, т.е. социальных благ.
А оно всегда неравное. Так возникает расположение социальных слоев по
критерию неравного доступа к власти, богатству, образованию и престижу.
Теория социальной стратификации
Социальная стратификация выражает социальную неоднородность общества,
существующее в нем неравенство, неодинаковость социального положения людей
и их групп. Под социальной стратификацией понимается процесс и результат
дифференциации общества на различные социальные группы (слои, страты),
отличающиеся по своему общественному статусу. Критерии подразделения
общества на страты могут быть самыми разнообразными, притом как
объективными, так и субъективными. Но чаще всего сегодня выделяются
профессия, доход, собственность, участие во власти, образование, престиж,
самооценка личностью своей социальной позиции (самоидентификация) и др. В
эмпирических социологических исследованиях социальной стратификации обычно
выделяют три-четыре основных измеряемых признаков - престиж профессии,
уровень дохода, отношение к политической власти и уровень образования.
При всем различии теоретических толкований сути социальной
стратификации можно все же выделить общее: это естественное и социальное
расслоение общества, имеющее иерархический характер, устойчиво закрепляемое
и поддерживаемое различными социальными институтами, постоянно
воспроизводимое и модернизируемое. Естественные различия между людьми
связаны с физиологическими и психологическими их особенностями и могут
служить основой социального неравенства.
Неравенство людей – социальных общностей является одной из главных
характеристик общества на протяжении всей истории его развития. Каковы же
причины социального неравенства? В современной западной социологии
господствует мнение, что социальная стратификация вырастает из естественной
потребности общества в стимулировании деятельности индивидов, мотивируя их
деятельность через соответствующие системы наград и поощрений. Однако
данное стимулирование в различных научно-методологических школах и
направлениях интерпретируются по-разному. В этой связи можно выделить
функционализм, статусную, экономическую теории и др.
Представители функционализма объясняют причину неравенства
дифференциацией функций, выполняемых различными группами, слоями, классами.
Функционирование общества, по их мнению, возможно только благодаря
разделению труда, когда каждая социальная группа, слой, класс осуществляют
решение соответствующих жизненно важных для всего социального организма
задач: одни занимаются производством материальных благ, другие создают
духовные ценности, третьи управляют т т.д. Для нормального функционирования
общественного организма необходимо оптимальное сочетание всех видов
деятельности, но некоторые из них с позиций этого организма являются более
важными, другие менее важными. Так, на основе иерархии социальных функций
складывается соответствующая иерархия групп, слоев, классов их выполняющих.
На вершину социальной пирамиды ставятся те, кто осуществляет общее
руководство и управление, ибо только они могут поддерживать единство
государства, создавать необходимые условия для успешного выполнения других
функций.
Подобная иерархия существует не только на уровне государства в целом, но
и в каждом социальном институте. Так, по мнению П. Сорокина, на уровне
предприятия – основу межпрофессиональной стратификации составляют два
параметра: 1) важность занятия (профессии) для выживания и функционирования
организма в целом; 2) уровень интеллекта, необходимый для успешного
выполнения профессиональных обязанностей. П.А. Сорокин считает, что
наиболее социально-значимые профессии это те, которые связаны с функциями
организации и контроля. Недобросовестная работа рядового труженика принесет
вред предприятию. Но этот вред несравним с тем, который будет нанесен
предприятию, если недобросовестно, безответственно будут поступать его
высшие должностные лица, руководители. Таким образом, в любом конкретном
сообществе более профессиональная работа проявляется в более высоком уровне
интеллекта, в функции организации и контроля, в более высоком ранге,
который занимают люди этих профессий в межпрофессиональной иерархии. Ясным
подтверждением этому положению, по мнению П. Сорокина, служит постоянно
действующий универсальный порядок, который состоит в том, что
профессиональная группа неквалифицированных рабочих всегда находится внизу
профессиональной пирамиды. Люди, принадлежащие к этой профессиональной
группе, являются самыми низкооплачиваемыми работниками. У них меньше всего
прав и самый низкий уровень жизни, самая низкая функция контроля в
обществе.
Близким по смыслу функционализму является статусное объяснение причин
социального неравенства. С точки зрения представителей этой теории,
социальное неравенство – это неравенство статусов, вытекающее как из
способностей индивидов выполнять ту или иную социальную роль (например,
быть компетентным, чтобы управлять, обладать соответствующими знаниями и
навыками, чтобы быть профессором, изобретателем, адвокатом и т.д.), так и
из возможностей, позволяющих человеку достичь того или иного положения в
обществе (происхождение, владение собственностью, принадлежность к
влиятельным политическим силам и т.д.).
Экономический подход при объяснении причин социального неравенства
связан с интерпретацией отношений собственности. С точки зрения
представителей этого подхода те индивиды и группы, которые обладают
собственностью, прежде всего собственностью на средства производства,
занимают господствующее положение и в сфере управления, и в сфере
распределения и потребления материальных и духовных благ.
Наиболее краткое определение социальной стратификации, часто встречающееся
в социологической литературе, отождествляет ее с социальным неравенством
как универсальным феноменом человеческой цивилизации. При более тщательном
анализе этого явления в нем, как правило, выделяют две главные черты.
Первая связана с дифференциацией населения в иерархически оформленные
группы, т.е. высшие и низшие слои (классы) общества. Второй момент,
характеризующий социальную стратификацию, заключается в неравном
распределении в обществе различных социокультурных благ и ценностей,
перечень которых весьма широк.
В социологической теории социальная стратификация анализируется под
углом зрения взаимодействия трех фундаментальных уровней общественной
жизни: культуры, образующей ценностно-нормативный уровень регуляции
поведения людей, социальной системы (системы социального взаимодействия
людей, в ходе которого образуются различные формы групповой жизни) и,
наконец, уровня поведения самой личности, затрагивающего его мотивационную
сферу.
Если эти общие принципы социологического анализа перенести на сферу
социальной стратификации, то следует признать, что конкретные формы ее
проявления в том или ином обществе будут определяться взаимодействием двух
основных факторов: социальной системы или, точнее говоря, происходящих в
обществе процессов социальной дифференциации с одной стороны, и
господствующих в данном обществе социальных ценностей и культурных
стандартов, с другой.
Рассмотрим этот процесс более подробно. Сразу уточним исходное понятие
социальной дифференциации, которое в нашей литературе истолковывается
довольно узко и обычно отождествляется с разделением общественного труда. В
социологической теории под социальной дифференциацией понимается вычленение
различных подсистем и единиц социальной системы в ходе ее развития, в
качестве которых выступают социальные институты, коллективы, группы и
социальные роли. Однако в теории социальной стратификации внимание в первую
очередь обращается на социально-дифференцирующие признаки, порождающие
неравенство между людьми.
По мнению Т. Парсонса, заложившего основы теоретического анализа
социальной стратификации, многообразие существующих в обществе социально-
дифференцирующих признаков может быть классифицировано по трем основным
группам. Первую образуют «качественные характеристики» людей, которыми они
обладают от рождения, такие, например, как этническая принадлежность,
половозрастные особенности, родственные связи, различные физические и
интеллектуальные особенности личности. Вторая группа включает социально-
дифференцирующие признаки, связанные с «исполнением роли», куда относятся
различные виды профессионально-трудовой деятельности. И, наконец, третью
группу образуют, как их называет Т. Парсонс, «обладания», сюда включаются
собственность, материальные и духовные ценности, привилегии, товары и др.
Не трудно заметить, что на различных ступенях общественного развития в
качестве социально-дифференцирующих признаков выдвигались различные
критерии. Так, на ранних ступенях общества социальное неравенство в
значительной мере определялось «качественными характеристиками». В условиях
современного промышленно развитого общества критерии социальной
дифференциации перемещаются в область производственно-трудовой
деятельности, хотя определенную роль продолжают играть и «качественные
признаки», не говоря уже о значении критериев третьей группы, роль которых
в истории всегда была значительной. С точки зрения социологического подхода
принципиально важно зафиксировать, что господствующие в обществе культурные
стандарты и ценности, идеологические нормативы определяют объекты и
критерии социальной дифференциации, их социальную значимость.
В социологической теории социальная стратификация увязывается не только с
процессом социальной дифференциации, но в большей мере с оцениванием
занимаемой человеком позиции вообще. По словам Б. Барбера, социальная
стратификация «есть продукт взаимодействия социальной дифференциации и
социальной оценки». Уточняя этот теоретический постулат, С. Айзенштадт
подчеркивает, что «социальная стратификация связана с дифференцированной
оценкой ролей и соответствующим размещением наград». Термин «награда»
следует понимать в данном случае предельно широко, относя сюда не только
материальный доход и привилегии, но и любые другие общественные ценности,
которые стремятся получить индивиды. Термины «оценка» и «оценивание»
используются здесь не в моральном, а более широком смысле слова, как
общественно значимое вознаграждение человеческой деятельности. Хотя следует
признать, что моральная оценка, выносимая общественным мнением,
одобрительная или неодобрительная, как правило, сопровождает почти любое
передвижение по лестнице социальной иерархии. Оценивание эффективности
выполняемой человеком социальной роли и соответствующей ей позиции
составляет ключевой момент в социологической интерпретации социальной
стратификации.
Следовательно, процесс оценивания, как бы автоматически, предопределяет
место индивида или группы в социальной иерархии. Поэтому под социальной
стратификацией следует понимать «структурно регулируемое неравенство, в
котором люди ранжируются «выше» или «ниже» в соответствии с той социальной
значимостью, которой обладают социальные роли и различные виды
деятельности».
Если принять вслед за американским социологом Б. Барбером
процитированное выше положение о социальной стратификации как «структурно
регулируемом неравенстве», то мы невольно приходим к выводу о том, что
социальное неравенство должно выполнять в обществе определенные позитивные
функции. Эта идея звучит диссонансом популярной в нашем обществе
уравнительной морали и она, на первый взгляд, кажется противоречащей
принципам гуманизма и демократии. Но в действительности дело обстоит как
раз наоборот. Старые идеологические догмы и все еще крепко живущие в
общественном сознании иллюзии всеобщего равенства и справедливости мешают
видеть тот несомненный исторический факт, что социальное неравенство при
правильном его регулировании может служить мощным стимулом общественного
прогресса. И напротив, при его искусственном сдерживании и попытках строгой
регламентации, как это имело место в недавней истории нашей страны,
превращается в тормоз общественного развития. Н. Бердяев, будучи одним из
самых последовательных оппонентов коммунистической утопии, справедливо
отмечал, что «свобода есть право на неравенство».
Итак, каков же конкретный механизм дифференцирования оценки различных видов
человеческой деятельности, лежащей в основе процесса социальной
стратификации?
Механизм
Исходный постулат гласит: существующая в обществе система стратификации
теснейшим образом связана с господствующей системой ценностей, на основе
которой формируется «нормативная шкала оценивания», позволяющая ранжировать
различные виды деятельности, вознаграждая их неравным образом. Иными
словами, сущность социальной стратификации заключается в размещении людей и
коллективов по определенным социальным позициям, которые, в свою очередь,
подвергаются оцениванию, как находящиеся «выше» или «ниже» по нормативной
шкале стратификации, т.е. ранжируются как обладающие различной степенью
социального престижа. По словам Т. Парсонса, «стратификация в своем
оценочном аспекте представляет собой ранжирование единиц в социальной
системе в соответствии с общеразделяемыми ценностными стандартами». Эта
оценка, уточняет американский социолог, носит дифференцированный характер,
а действующая в обществе нормативная шкала оценивания и ранжирования
базируется на господствующей системе ценностей. Впервые эту интерпретацию
стратификации предложил известный американский социолог У. Л. Уорнер, автор
знаменитого исследования «Янки-сити». С точки зрения функционирования
социальной системы как целого, отмечал он, дифференцированная оценка ролей
необходима для того, чтобы обеспечить необходимую для нормального
функционирования общества координацию различных видов деятельности,
соответственно мотивируя людей через систему наград и поощрений. Стало
быть, объективная потребность в социальной стратификации общества
заключается в необходимости размещения людей и коллективов по различным
социальным позициям, имеющим неравный общественный престиж и
соответствующие ему привилегии, доход, власть, культурные ресурсы, которые
играют роль побудительного мотива эффективного исполнения людьми своих
обязанностей.
Предпосылкой процесса ранжирования является сравнение различных позиций
и выполняемых людьми ролей, ибо эффективность выполнения ролевых
предписаний, отношение к работе значительно варьируются среди индивидов.
Если иметь в виду современное общество, то социальные статусы (позиции)
могут подвергаться сравнению по трем критериям: во-первых, по личностным
характеристикам, таким как интеллигентность, красота или сила, т.е.
относятся к индивидуально-биологическим предпосылкам выполнения роли. Во-
вторых, сравнение может осуществляться под углом зрения профессионального
мастерства и способностей, необходимых для эффективного выполнения роли. И
третий критерий для сравнения связан с теми последствиями, которые
оказывают на общество или коллектив выполнение данной роли. Сравнение
позиций и последующее их ранжирование по принятой в обществе нормативной
шкале стратификации имеет своей целью, подчеркивает М. Тюмин, «обеспечить
поиск наиболее подходящих людей для соответствующих ролей», особенно важно
найти талантливых и способных людей, осуществить их эффективную подготовку
и тренировку.
В рамках теоретического подхода к изучению социальной стратификации
обобщенная оценка предполагает наличие «совокупного социального статуса»,
под которым подразумевается «место индивида и иерархии социальных оценок,
основанное на некотором типе кумулятивной оценки всех занимаемых статусов и
всех наград, которые он способен получить». В эмпирической социологии, где
обязательно требуется использовать измеряемые факторы, обобщенная оценка
престижа позиции обычно операционализируется посредством трех измеряемых
признаков – престижа профессии, уровня дохода и уровня образования. Этот
популярный в западной социологии тип обобщенного статуса принято называть
Социально-экономическим индексом позиций.
Что касается «наград», в которых как бы объективируется социальная
оценка деятельности, то их перечень довольно широк и зачастую сводится к
трем-четырем основным, таким как материальные блага, собственность, власть
и культурные ресурсы (образование), хотя в реальности их может быть гораздо
больше. Дифференцированная оценка деятельности индивидов и групп
подразумевает наряду с этим автоматическое распределение «наград» вместе с
размещением позиций по шкале социальной иерархии. Получается, что «награды»
как бы встроены в ранжированные социальные позиции индивидов. Таким
образом, размещение позиций по шкале социального престижа (социальное
оценивание) и распределение в обществе материальных благ, ценностей и
прочих наград, включая власть, это две стороны одной медали.
Такого рода трактовка процесса социальной стратификации дает основание
некоторым исследователям считать ее характерной особенностью именно
неравное распределение в обществе различных «наград». Так поступает,
например, американский социолог Дж. Ленски, отождествляющий социальную
стратификацию с процессом распределения в обществе трех основных ценностей,
к которым, по его убеждению, всегда стремятся люди. Это – власть,
привилегии и престиж. Дифференциация общества на различные классы как раз и
объясняется, по его мнению, неравным распределением указанных ценностей, из
которых он на первое место выдвигает власть.
Однако далеко не всегда оценка (награда) адекватна социальной позиции,
занимаемой человеком. Нередко случается так, что занимаемая человеком
позиция является довольно высокой, а ее оценка – низкой. Типичный случай
несоответствия статуса и оценки, когда человек с высоким уровнем
образования получает низкую зарплату. Этот феномен получил название
«статусной инкосистенции» (несовместимости). Он относится не только к двум
указанным позициям (образованию и зарплате) совокупного статуса, но и к
любым другим. Многолетнее его изучение выявило ряд интересных
закономерностей. Обратим внимание на две из них. Первая касается
индивидуальной реакции человека на статусную несовместимость. Как правило,
она характеризуется наличием стрессовой реакции у индивида, который
переживает несправедливую оценку занимаемого им статуса. Второй момент
относится к сфере политической социологии. Изучение поведения избирателей в
период выборов показало, что люди, находящиеся в ситуации статусной
несовместимости, чаще всего имеют довольно радикальные политические взгляды
и предпочитают оказывать поддержку кандидатам либерального и радикального
толка.
В том же случае, когда имеет место совпадение или близость позиций по
ряду существенных признаков у определенной группы людей, то принято
говорить о «классовой кристаллизации» или, иными словами, формирование
класса в самом широком смысле этого слова. Правда, может возникать и
определенная путаница с понятиями «класса» и «страты», ибо их нередко
отождествляют, хотя в узком и строгом смысле слова под стратой следует
понимать определенный социальный срез или слой, выделяемый по какому-то
отдельному параметру стратификации – доходу, образованию, собственности и
т.п.
Размышляя о проблемах взаимоотношения личности и социальной
стратификации, следует напомнить, что человек не является пассивным
носителем социальной позиции. Занимаемое им место в обществе, его
социальный престиж обязательно вызывают в нем определенные личностные
реакции. Так, существующая в обществе нормативная шкала социальной
стратификации может стать объектом его личных устремлений, переживаний,
удовлетворенности или фрустации, что в конечном счете затрагивает
мотивационную сферу личности – побуждает человека к активному выполнению
своих профессиональных обязанностей или, напротив, относиться к ним
индифферентно, работать, так сказать «спустя рукава». В отдельных случаях
человек может негативно расценивать существующую в обществе нормативную
шкалу стратификации, уклоняться от участия в трудовой и общественной
деятельности или даже вступить на путь борьбы против господствующих
общественных устоев, будучи убежденным в несправедливости сложившейся в
данном обществе системы распределения материальных благ, культурных
ценностей, властных полномочий. Общественная практика свидетельствует, что
фактически для любого индивида, занимаемый им в обществе статус является
важнейшим условием самоутверждения его как личности.
Исторический опыт свидетельствует о том, что формирование нормативной
шкалы оценивания социальных позиций не может опираться только на власть и
принуждение, ибо любая власть, как справедливо отмечает Г. Ленски,
стремится быть легитимной, опираться не только на право и закон, но и на
убеждение, на принятие в обществе моральные нормы и ценности, в том числе и
понятия о справедливости. Эту функцию общественной морали В. Джеффи
называет феноменом «поддерживающей» идеологии. Она есть результат
господствующей в обществе системы ценностей и верований, норм и убеждений,
создающих идейную и моральную почву для применения с помощью действующей
власти нормативной шкалы оценивания, в соответствии с которой
распределяются материальные блага и ценности, привилегии, да и сама власть.
«Для людей, занимающих высокие позиции, господствующая идеология
обеспечивает оправдание их привилегий и исключительных прав. Для людей,
находящихся на невыгодных позициях, идеология стремится внушить
оправданность и приемлемость их положения. В американском обществе,
например, существование «социального дна» объясняется обычно нежеланием
этих людей «делать карьеру», неприятием ими господствующих в обществе
моральных образцов и ценностей, ориентирующих людей на достижение успеха и
карьеры, активную профессиональную деятельность.
Генезис
Изучение господствующей в обществе морали и идеологии дает возможность
объяснить феномен возникновения престижных групп, которые общество наделяет
особым почетом. Фактически любая престижная группа в обществе, будь то
римские патриции или дворянское сословие, наделялась уникальными правами и
привилегиями в силу их особо ценимых господствующей властью и идеологией
заслуг. С одной стороны, высокопрестижные группы, как правило, являются
ближайшей опорой власти, с другой – они выступают в качестве авторитетных
представителей господствующей в обществе идеологии и морали, обосновывающей
их особые заслуги перед обществом.
В нашей стране после Октябрьской революции правящей партией большевиков
был выдвинут курс на строительство бесклассового общества и создание такого
социального порядка, где фактически должно было отсутствовать социальное
неравенство и, следовательно, не должно быть и социальной стратификации.
Правда, не следует забывать, что за чертой этого «самого справедливого и
самого демократического» общества оставались многочисленные представители
старых «непролетарских» слоев – дворяне, помещики, купцы, зажиточные
крестьяне, ремесленники, интеллигенция и прочие «бывшие». Сегодня мы знаем,
что в годы гражданской войны и после свертывания НЭПа значительная часть
выходцев из старых сословий была фактически истреблена. Трагической
особенностью строительства социализма в нашей стране было резкое
расхождение между провозглашенными официальной идеологией всеобщим
равенством и уродливой системой социального неравенства.
После Октябрьской революции власть в лице «диктатуры пролетариата», или
точнее, вождистско-харизматической диктатуры, а затем диктатуры партийно-
государственной бюрократии, была инструментом тотального подавления и
принудительного
регулирования общественной жизни. При этом следует помнить, что сами
политические вожди рассматривали власть (диктатуру пролетариата) прежде
всего как инструмент строительства «нового социалистического общества»,
орудие осуществления в небывало короткие сроки модернизации общества,
перевода его на рельсы индустриального развития. Поэтому несмотря на
провозглашаемые официальной идеологией всеобщее равенство и справедливость,
начинает создаваться новая система социального неравенства, вызванная к
жизни объективными потребностями развития индустриального общества, с одной
стороны, и характером складывающихся властно-политических структур в лице
партийно-государственной бюрократии с другой.
На пересечении этих двух тенденций и возникает своеобразная система
социальной стратификации и социального неравенства, не совпадающая с
дистрибутивной концепцией классового деления, выделяющей две главные
социальные группы – «распределителей» и «потребителей» внутри которых
существуют определенные иерархические сословия.
Имея ввиду современное общество, необходимо очертить определенные
границы воздействия власти на систему социальной стратификации, что
обязательно предполагает учет и других критериев социальной дифференциации,
которые не могут быть прямо выведены из властных структур. Во-первых,
институты власти, в том числе в тоталитарном обществе, должны учитывать
объективные требования экономической жизни, мотивируя людей к нормальной
трудовой деятельности через упорядоченную систему вознаграждений и
привилегий. Во-вторых, хотя власть и собственность – важнейшие критерии
социальной стратификации, тем не менее, другим существенным ее фактором
выступает, как показал еще М. Вебер, престиж или почет, когда в рамках
господствующей идеологии и морали выделяются особые группы людей, в
максимальной степени выражающие господствующую мораль и идеологию. Третий
момент касается присущих современному индустриальному обществу критериев
социальной стратификации, таких как профессионально-трудовая деятельность,
объем и уровень образования.
Анализ
Адекватный социологический анализ социальной стратификации
социалистического общества предшествующего периода, которое бесспорно по
многим важнейшим показателям приближалось к обществу индустриального типа,
должен базироваться на модели многомерной стратификации, важнейшими
сторонами которой выступают не только власть и собственность, но и
критерии, характерные для современного промышленно развитого общества –
профессионально-трудовая деятельность и уровень образования. Последние два
фактора важны еще и потому, что именно они в значительной мере определяют
престиж человека в современном обществе. Однако в советском обществе
престижные группы формировались не только по сугубо профессиональным
достижениям, но и в значительной мере под влиянием господствующей идеологии
страны «победившего социализма». В этом плане заслуживает внимания феномен
стахановского движения и ударников труда первых пятилеток, которых
официальная пропаганда всячески рекламировала. Из них, по сути дела,
формировалась престижная группа рабочего класса, своего рода рабочая
аристократия, для которой создавались особые условия труда, различного рода
блага и привилегии. Представителей этого привилегированного слоя
обязательно включали в партийные и советские органы различных уровней, т.е.
они обладали определенным объемом властных полномочий.
Другую престижную группу, которую также всячески поддерживала
официальная пропаганда, образовали лауреаты Сталинских премий, видные
деятели литературы, искусства и наюки – они составили своеобразное
идеологическое сословие. И хотя среди них немало было действительно
талантливых личностей, тем не менее, эта социальная группа в своей
творческой деятельности сознательно руководствовалась партийной идеологией.
Представители этого идеологического сословия обладали многочисленными
привилегиями и благами, их также включали в различные выборные партийно-
государственные структуры. Ударники производства и коррумпированная
верхушка интеллигенции составляли ближайшую социальную базу режима, поэтому
в своей профессиональной трудовой деятельности они стремились в
максимальной степени реализовать идеологические требования коммунистической
идеологии.
Опираясь на концептуальную модель многомерной социальной стратификации,
учитывающей роль власти и идеологии в ее формировании, можно представить
систему социального неравенства, сложившуюся в СССР в 30-50-е годы в виде
пирамиды, состоящей из 9 ступеней (страт), вершину которой составляли 3
наиболее престижные группы.
Первую группу, занимающую высшее место в социальной иерархии, занимала
правящая элита, куда входили руководители партии и правительства, верхушка
военных, высшие должностные лица. На втором месте в этой иерархии находился
высший слой интеллигенции, состоящей из выдающихся ученых, деятелей
искусства и литературы. По уровню материальных длаг и привилегий они
довольно близко примыкали к первой группе, но между ними существовала
значительная дистанция по шкале власти. На третьем месте помещалась
«аристократия рабочего класса» или, говоря газетным языком, ударники-герои
первых пятилеток, квалифицированные и высокопоставленные рабочие,
достигавшие высоких показателей в труде, как например, стахановцы, имевшие
весьма высокую материальную плату, особые условия труда и быта, высокий
престиж в обществе.
Четвертое место занимал «отряд интеллигенции», в который входили
«управленцы среднего звена» и руководители небольших предприятий,
работников высшей школы, дипломированных специалистов и военных офицеров.
Напомним, что материальное положение дипломированных специалистов и
работников высшей школы (профессора, доценты) в период 30-50-х годов было
относительно высоким, если сравнивать его с уровнем жизни рядовых рабочих.
Сближение уровня жизни рабочего класса и интеллигенции стало
целенаправленно осуществляться в 60-70-е годы.
Пятое место в указанной иерархии занимали служащие, «белые воротнички»:
мелкие управленцы, бухгалтерские работники и другие рядовые работники
учреждений. Определенный уровень престижа этой социальной группы в тот
период может быть объяснен тем, что занятие подобных должностей требовало
значительной степени грамотности и образования, что выделяло их из среды
рабочего класса, в массе своей имеющей 4-5-летнее образование.
Шестое место принадлежало «преуспевающим» крестьянам, работникам
передовых колхозов и совхозов, в том числе и «колхозов-миллионеров», для
которых создавались особые условия труда.
На седьмом месте находился самый многочисленный отряд средне- и
малоквалифицированных рабочих, условия жизни, уровень материального
благосостояния которых были весьма скромными.
Восьмое место в данной системе социальной иерархии занимали «беднейшие
слои крестьянства», часть из которых по мере закабаления деревни едва
сводила концы с концами. Одинаковый ранг с ними имели малоквалифицированные
городские рабочие с минимумом образования, получающим мизерную заработную
плату.
И, наконец, последнее место в рассматриваемой системе социальной
стратификации принадлежало тем, кто находился в трудовых лагерях. При этом
армия «зэков» составляла несколько миллионов человек, лишенных всяких
человеческих прав и работавших по сути бесплатно.
Господствующая система ценностей и олицетворяющие ее властные структуры,
естественно, высоко оценивали деятельность тех социальных групп, которые в
наибольшей мере выражали эти ценности. Сюда относятся, несомненно, первые
три социальные группы, составлявшие ближайшее окружение и опору сталинской
власти. В то же время они в максимальной степени выполняли лидирующую
идеологическую и экономическую роли в годы первых пятилеток. Представители
этих элитных групп получали не только максимальный объем привилегий,
относились к наиболее материально обеспеченными слоями, но и имели наиболее
высокий уровень социального престижа. Достаточно вспомнить, что депутатами
Верховного Совета СССР поголовно были «передовые представители рабочего
класса, крестьянства и интеллигенции». Именно эти «народные избранники» и
были типичными представителями элитных социальных групп.
Заметим, что такая форма социальной стратификации характерна для
доиндустриальных сословных обществ, тогда как в современном промышленно
развитом обществе преобладает ромбовидная форма социальной стратификации, в
которой доминирует средний класс, занимающий основные социальные позиции.
В 50-60-е годы нравственно-политический заряд и трудовой энтузиазм элитных
групп ослабевает. Под влиянием эрозии сталинского режима, либерализации
общества, расширения масштабов хозяйственной деятельности начинается
процесс их деградации. Что касается наиболее массовых социальных групп –
рабочего класса и крестьянства, то несмотря на значительное увеличение доли
квалифицированного труда, роста его интеллектуализации и сложности,
послесталинский режим не смог создать достаточно эффективной системы
социальных стимулов к труду. Напротив, под влиянием господствующих
идеологических стереотипов усиливаются уравнительные тенденции, падает
престиж интеллектуального труда, снижается жизненный уровень интеллигенции.
Застойные тенденции в социальной структуре общества происходят вместе с
дальнейшим процессом отчуждения рабочего класса и крестьянства от
собственности на средства производства и от сферы политической власти.
Наряду с прежним формируются новые элитные слои, особенно гипертрофированно
происходит рост бюрократических слоев, управленцев и чиновников в различных
сферах, что придает системе социальной стратификации иерархически
бюрократизированный вид.
Однако под влиянием требований научно-технического прогресса продолжают
усиливаться черты открытости социальной стратификации, выражающейся в
довольно интенсивном процессе социальной мобильности во многих сферах
общественной жизни, за исключением политики и властных структур, где
продолжает господствовать номенклатурный принцип и КПСС осуществляет
жесткий контроль над перемещением руководящих кадров.
Монопольная политическая власть КПСС оказала и ряд других негативных
воздействий на социальную структуру общества, затормозив процесс ее
нормального динамического развития. В силу безраздельного господства
коммунистической идеологии и политики именно эти сферы, а не область
экономико-производственной деятельности, получают приоритет, особенно в
застойный период 70-80-х годов. В силу, того, что содержание и направление
экономического развития страны определялось не объективными потребностями
эффективного хозяйствования, что, как известно, требует перевода экономики
на рельсы рыночных отношений и отказ от примата идеологии над экономикой, а
далекими от реальности утопическими идеологическими установками, происходит
окончательное размывание и эрозия характерных для индустриального общества
социально-профессиональных критериев социальной дифференциации и социальной
мобильности, подмена их критериями идеологической лояльности и партийно-
политической активности.
Приоритет идеологии и политики перед экономикой привел к тому, что
социальное положение, престиж личности в обществе определялись не его
профессиональными качествами, трудовыми достижениями, знаниями, опытом,
талантом, а в первую очередь принадлежность к КПСС, глубиной и
правильностью усвоения «научного марксистско-ленинского мировоззрения»,
активной политической позицией и объемом выполняемых общественных
поручений. Вплоть до последних лет вся кадровая политика в стране, т.е.
контроль над каналами социальной мобильности, жестко контролировалась
партийными органами, а представители последних считали своим уставным
долгом учить крестьян как сеять и пахать, ученых – как совершать научные
открытия, а композиторов – как создавать музыку в духе социалистического
реализма. Без членства в КПСС или ВЛКСМ, без обязательной строки в
характеристике, указывающей на политическую активность и объем общественных
поручений трудно было рассчитывать на успешное поступление в вуз, защиту
диссертации, получение жилья и многое другое, что определяет социальное
положение человека в обществе.
Размывание профессионально-производственной структуры общества, без
нормального и эффективного функционирования которой невозможно эффективное
развитие современного индустриального общества, являлось главным тормозом
общественного развития.
Таким образом, сложившаяся в застойные годы система социальной
стратификации не была способна реализовать свою важнейшую инструментальную
функцию, заключающуюся в правильной оценке, награде и мотивации
профессионального труда и талантов. Сложившаяся система социально-
классового неравенства не могла естественным образом реализовать и другую
важнейшую функцию социальной стратификации – интегративную или
координирующую, базирующуюся на применении правильной нормативной шкалы
социального ранжирования. Существовавшая прежде в стране социальная
интеграция, в которой партийные лидеры и чиновники видели одно из главных
преимуществ социализма, потому так удивительно быстро развивались, что она
основывалась на искусственных принудительно-идеологических критериях.
Обратим внимание на то, что в каком бы значении не использовалось
понятие «класс» в современной социологии, оно теряет здесь различного рода
мистические свойства, добродетели и пороки, которые обычно приписывают
классам сторонники марксистского учения. Понятие «класс» используется как
идеологически нейтральный термин.
Стратификационный анализ позволяет более подробно и гибко, нежели
классовый анализ, дифференцировать общество, учитывая как важнейшие и
наиболее общие признаки и черты, так и сравнительно менее важные и даже
неважные характеристики. В целом же оптимальным,повидимому,может быть
сочетание классового и стратификационного анализов социальной структуры
общества.
Вывод
В отличие от животного мира, для человеческого общества характерно именно
социальное неравенство, социальная дифференциация, порождаемые социальными
различиями и факторами (общественным разделением труда, образом жизни,
социальной ролью и т.д.). При этом, поскольку в более или менее развитом
современном обществе различная деятельность людей в соответствии с
утвердившейся в нем системой ценностей оценивается неодинаково, поскольку и
статус социальных групп, занятых соответствующей деятельностью, приобретает
неодинаковый, иерархический характер.
Литература
1. А.И. Кравченко. Социология.- М.,1999.
2. Э.В. Тадевосян. Сосиология.- М.,1999.
3. А.А Радугин и К.А. Радугин. Социология.- М.,2000
4. М.С. Комаров.
-----------------------
Астраханский Государственный Технический Университет
Мкртчян А.А.
Студентка гр. АИ-13
Теория стратификации: генезис, механизм, анализ
Руководитель:
Динмухамедова Г.Г.
Астрахань - 2000
Реферат на тему: Теория элит
РЕЗАКОВ МАКСИМ РАВИЛЬЕВИЧ
ЭЛИТОЛОГИЯ
СОЦИОЛОГИЯ
План.
Введение.
I.Классические теории элит.
Основоположники и классики элитологии.
II.Современные теории элит.
Основные направления современной элитарной теории.
III.Политическая элита в России.
Политическая элита и аппарат органов государственной власти: диалектика
взаимодействия.
Заключение.
Библиография.
Введение
В процессе становления российской демократической государственности и
формирования отвечающим современным условиям политической элиты важное
место принадлежит изучению анализу и использованию исторического опыта.
Общеизвестно, что без знания того, как развивались элитологические теории в
прошлом, невозможно научное решение вопросов элиты сегодня,как говорил
великий Гегель ’’изучение прошлого помогает лучше понять настоящее и
разглядеть будущее’’. Таким образом, изучение исторических фактов позволит
учесть уроки прошлого в сегодняшних условиях.
Проблемы изучения теории элит отражены в работах многих авторов, таких
как Ашин, Охотский,Миллс и многих других.Но вы то же время элитология
молодая наука только начавшая свое формирование несмотря на то что теории
элит ведут свое начало с древнейших времен, с времен первых элитологов
Платона и Аристотеля.
Объект нашего исследования –классические и современные теории элит.И
политические элиты в России.Эта тема одна очень актуальна на сегодняшний
период так как все мы являемся свидетелями глубоких качественных перемен и
трансормаций, которые характеризуют современный мир, это в полной мере
касается и России. В этой связи закономерен и естественен интерес общества
к проблеме лидерства, к современным теориям и их истокам.
Несмотря на то, что исследование является социологическим , в ходе него
использованы методы и приемы чисто исторического исследования.
Методологическим принципом изучения истории и тории элит является принцип
системного подхода. Это прежде всего признание того, что явления
общественной жизни рассматриваются не изолированно, а во взаимной связи,
как некая целостность.
Предлагаемая работа освещает основные вопросы классических и современных
теорий элит и поскольку накопленный в нашей стране опыт интересен и
многообразен то и политические элиты в России.
I. Классические теории элит.
Основоположники и классики элитологии.
Речь пойдет о процессах формирования собственно элитологии и ее авторах,
т.е. о периоде, охватывающем последнее столетие. Признанными основателями
элитологии и ее «патриархами» являются итальянские социологи Г.Моска,
В.Парето, Р.Михельс. Им удалось достаточно предметно и конкретно
сформулировать основные положения научно-философской концепции элиты,
представить их в форме определенной системы взглядов относительно того
социального слоя, который в силу обладания наибольшим количеством
позитивных качеств, видов ценностей и приоритетов (власть, богатство,
происхождение, культура, сила воли, место в церковно-духовной сфере и т.д.)
занимает наиболее влиятельные позиции в общественной иерархии.
К представителям первого поколения элитологов, научная деятельность
которых приходится на конец XIX—первую треть XX века, относятся также
французский политолог Ж.Сорель, выдающийся немецкий социолог М.Вебер,
испанский культуролог и политолог Х.Ортега-и-Гассет.
Они сформулировали азбуку современной доктрины элитаризма. Их
многочисленные последователи развивали и переосмысливали отдельные
положения, но фундаментальные основания остаются и поныне практически
незыблемыми. Именно они сделали элиту предметом специального исследования,
попытались дать ей дефиницию, раскрыть структуру, законы функционирования,
роль в социальной и политической системе. Особую практическую значимость
имеют открытые ими закономерности циркуляции и смены элит, элитарная
структура общества как необходимость и как норматив'.
Пальма первенства в формулировании современных теорий элиты принадлежит
Гаэтано Моске и Вильфреду ГТарето. Причем между этими авторами и их
последователями шел и продолжается спор о приоритете. В.Парето стал
знаменит, пользовался европейской известностью задолго до того, как стал
известен Моска. Но целостную концепцию правящего класса, его роли в
социально-политическом процессе (в первых трудах Моски термин «элита»
отсутствует, зато его широко использует Парето) впервые выдвинул именно
Моска. Позднее Моска обвинял Парето (не без некоторых оснований) в
принижении его заслуг в разработке теории политической элиты, сетовал на
то, что тот не сослался должным образом на его работы, которые знал и в
значительной мере использовал. Во всяком случае, и Моска, и Парето
высказали ряд сходных идей. Они достаточно убедительно доказали, что
наличие сильной правящей элиты во главе с авторитетным лидером —
непременное условие динамичного развития общества.
Концепция правящего класса как субъекта политического процесса была
сформулирована Гаэтано Моско в книге «Основы политической науки», вышедшей
в 1896 г. и получившей широкую известность после второго переработанного и
расширенного издания в 1923 г. Но особенно возросла популярность Моски
после перевода его книги на английский язык под названием «Правящий класс».
Обратимся к этой книге — классике элитологии.
Исходный пункт концепции Моски — деление общества на господствующее
меньшинство и политически зависимое большинство (массу). Господство элит —
закон общественной жизни. Вот как формулирует Моска свое кредо по этому
поводу: наличие правящих слоев становится очевидным даже при самом
поверхностном взгляде. (Обратим внимание на эту мысль, которой обычно не
придают значения и в которой, может быть, больше смысла, чем первоначально
вкладывал в нее даже сам ее автор). Моска фиксирует наше внимание на том,
что очевидно уже на уровне обыденного сознания — наличие в обществе
управляющих и управляемых, то есть обыденное сознание, которому чаще всего
мало ясны причины деления общества на классы, не улавливает сущности
социально-политических отношений. В любой общественной системе есть власть
имущие и есть безвластные. Во всех обществах, начиная с едва приближающихся
к цивилизации и кончая современными передовыми и мощными обществами, всегда
взаимодействуют два социальных класса — класс, который правит, и класс,
которым правят. Первый класс, всегда менее многочисленный, выполняет все
политические функции, монополизирует власть, в то время как другой, более
многочисленный, управляется и контролируется первым1. Причем таким
способом, который обеспечивает функционирование политического организма. В
реальной жизни мы все признаем существование такого класса. Не случайно эту
мысль приводит и комментирует большинство исследователей элитаризма как
классическую формулировку основ теории элит.
Но поскольку управление общественными делами всегда находится в руках
меньшинства влиятельных людей, с которыми сознательно или бессознательно
считается большинство, Моска ставит под сомнение сам термин демократия.
Демократию он считает камуфляжем все той же власти меньшинства. Ее он
называет плутократической, признавая, что именно в опровержении
демократической теории в основном заключается задача его теоретического
поиска.
Но ведь известно, что власть меньшинства над большинством в той или иной
степени легитимизируется, т.е. осуществляется с согласия большинства. Чем
же объясняет этот феномен Моска? Прежде всего тем, что правящее меньшинство
всегда является организованным меньшинством, ... во всяком случае, по
сравнению с неорганизованной массой.Суверенная власть организованного
меньшинства над неорганизованным большинством неизбежна. Власть всякого
меньшинства непреодолима для любого представителя большинства, который
противостоит тотальности организованного меньшинства.
Однако есть и еще одно обстоятельство, легитимизирующее эту власть: это
то, что представляющие ее индивиды отличаются от остальной массы такими
качествами, которые обеспечивают им материальное, интеллектуальное и даже
моральное превосходство. Другими словами, представители правящего
меньшинства неизменно обладают свойствами, реальными или кажущимися,
которые глубоко почитаются в обществе, в котором они живут. Главные среди
них — образование, смелость, гибкость, сила убеждения, готовность
использовать силовые методы по отношению к противнику. Эти качества крайне
важны для представителей правящих сил, ибо массы, по мнению Моски, в
принципе апатичны и всегда склонны благоговеть перед силой. Только при
сильном лидере массы успокаиваются, а элита становится неуязвимой.
Весьма убедителен тезис Моски и о необходимости для власть имущих
материального и морального превосходства, а также военной доблести,
которая, по его мнению, особую роль играла на ранних стадиях развития
общества, а сейчас такой роли не играет, хотя и имеет немаловажное
значение. В обществах, отличающихся высоким уровнем цивилизации, особую
значимость приобретает интеллектуальное превосходство управленческого
меньшинства и богатство. Доминирующей чертой правящего класса стало в
большей степени богатство, нежели воинская доблесть; правящие скорее
богаты, чем храбры. И далее: В обществе, достигшем определенной стадии
зрелости, где личная власть сдерживается властью общественной, власть
имущие, как правило, богаче, а быть богатым — значит быть могущественным. И
действительно, когда борьба с бронированным кулаком запрещена, в то время
как борьба фунтов и пенсов разрешается, лучшие посты неизменно достаются
тем, кто лучше обеспечен денежными средствами.
По мнению Моски, связь тут двусторонняя: богатство создает политическую
власть точно так же, как политическая власть создает богатство. Здесь
проявляется внешнее сходство позиций элитарис-тов с марксистской концепцией
общественного устройства. Но это только видимость. Моска, в отличие от
Маркса, утверждал, что фундаментом общественного развития служит не
экономика, а политика, не базисные отношения, а надстроечные, политические.
И вот почему. Правящий или политический класс концентрирует руководство
политической жизнью в своих руках, объединяет индивидов, обладающих
«политическим сознанием» и решающим влиянием на экономику, на экономическую
элиту. С переходом от одной исторической эпохи к другой изменяется состав
правящего класса, его структура, требования к его членам, но как таковой
этот класс всегда существует, более того, он определяет исторический
процесс. А раз так, то задача элитологии состоит в исследовании условий
существования правящего политического класса, удержания им власти,
механизмов взаимоотношений с массами.
Моска различает автократический и либеральный принципы правления
организованного меньшинства в зависимости от характера политической
ситуации и скептически оценивает концепции народного суверенитета и
представительного правления. На вопрос о том, какой тип политической
организации является лучшим, Моска отвечает однозначно — тот, который дает
элите возможность развиваться, подвергаться взаимному контролю и соблюдать
принцип индивидуальной ответственности. Власть элиты он ставит в
зависимость от того, в какой степени качества ее членов соответствуют
потребностям эпохи, из какой бы социальной страты они не рекрутировались.
Причем правящее меньшинство может рекрутироваться различными способами,
но главным критерием отбора являются способности, профессионализм и
качества, желательные для политического управления. Поэтому важнейшей
задачей элитологии Моска считал анализ кадрового состава элит, принципов ее
формирования, систем их организации. Мало того, даже изменения в структуре
общества, полагал он, можно суммировать изменениями в составе элит.
С его точки зрения, правящее меньшинство всегда более или менее
консолидировано и подвержено тенденции превратиться в закрытый класс. Все
правящие классы стремятся стать наследственными, если не по закону, то
фактически. В этой фразе ... большая доля истины. Причем относящаяся к
элитам самых разных политических систем — от восточной деспотии до
партийной номенклатуры «реального социализма». Впрочем, Моска справедливо
отмечает историческую опасность этой тенденции для самой же элиты. Но тут
же обращает внимание на все более заметную в современных условиях тенденцию
перехода от более закрытых правящих классов к менее закрытым, от
наследственных привилегированных каст к более открытым системам, где, в
частности, образование открывает путь к правительственным постам.
Г. Моска подмечает и анализирует две тенденции в развитии правящего слоя:
аристократическую и демократическую. Первая тенденция ведет к окостенелости
и отсутствию мобильности правящего класса, сужает каналы вхождения в элиту
представителей других слоев общества, приводит элиту к вырождению. Вторая
тенденция присуща, как правило, историческим периодам прогресса и
динамичных социальных изменений, когда происходит пополнение правящего
класса и его элиты наиболее подготовленными и способными представителями
социальных низов. Развивающаяся таким образом элита наиболее продуктивна и
подвижна.
Завершая обзор взглядов Г.Моски, отметим, что для него главное в правлении
элиты — идея, с помощью которой правящее меньшинство стремится оправдать
свою власть, старается убедить большинство в легитимности этой власти.
Можно упрекнуть Г.Моску в принижении роли народных масс в истории, в
нигилистическом отношении к демократии. Однако это не совсем так. В
последних работах отношение Г.Моски к идеям демократии заметно меняется. Об
этом речь пойдет далее.
Другим основателем элитологии считается Вильфредо Парето, один из виднейших
представителей позитивистской социологии конца XIX—начала XX века,
заявлявший, что его цель — создать «исключительно экспериментальную
социологию», подобно химии и физике. Он способствовал широкому
проникновению в социологию математических и статистических методов
исследования. Но, как и другие социологи-позитивисты, претендовавшие на
строгую научность и беспартийность своей теоретической системы, он сплошь и
рядом заимствовал догмы и предрассудки того социального слоя, к которому
принадлежал и интересы которого отстаивал.
На творчество Парето оказали влияние, с одной стороны, либеральные
установки позитивистов Кона, Милля, с другой стороны, индивидуалистические
и аристократические взгляды Ницше. Общество Парето рассматривал как
целостность, а его части — как функциональные элементы этого целого. Не
случайно многие ведущие социологи считают его одним из предшественников
функциональной теории. Парето исходит из того, что фундаментальным
социальным законом является закон «социальной гетерогенности», внутренней
дифференцированности, сердцевиной которого является противопоставление
массы управляемых индивидов небольшому числу управляющих, которых он и
называет элитой. Социальная система находится в движении, переживает
подъемы и спады, но, по Парето, всегда стремится к равновесию. Причем это
равновесие не статичное, а динамичное. И главное: динамика социальной
структуры инициируется и даже детерминируется элитой — правящим
меньшинством. Удерживается же элита у власти «частично с помощью силы,
частично с согласия управляемого класса, более многочисленного.
Для выявления того, кто может быть отнесен к элите, Парето предлагает
статистический метод. «Допустим, — рассуждает он, — что во всех областях
человеческой деятельности индивиду дается индекс, являющийся как бы оценкой
его способностей, подобно тому, как ставят оценки на экзаменах по разным
предметам в школе. Дадим, например, тому, кто превосходно делает свое дело,
индекс 10. А тому, чьи успехи сводятся только к наличию единственного
клиента — индекс I, так, чтобы можно было поставить О кретину. Тому, кто
сумел заработать миллионы (неважно, честным или бесчестным путем), мы
поставим 10; человеку, зарабатывающему тысячи франков, — балл 6; тем, кто
едва избежал дома для бедных — 1, оставив 0 тем, кто туда попал...
Совокупность людей, каждый из которых получил в своей области деятельности
самую высокую оценку, назовем элитой»2. И далее. «Дадим, например,
крупнейшему юристу балл 10; тому, кто не заполучил ни одного клиента — 1,
резервируя 0 для идиота. Ловкому жулику, который обманывает людей и не
попадается под уголовный кодекс, мы поставим 8, 9 или 10 в зависимости от
числа простофиль, которых он заманил в свои сети или количества денег,
которые он у них выманил. Нищему мелкому жулику, крадущему столовые
предметы у трактирщика и вдобавок схваченному за шиворот жандармами, мы
поставим I... Шахматистам можно присваивать более точные индексы,
основываясь на количестве и качестве выигранных партий. И так далее для
всех сфер деятельности...»2. Такова система критериев элитаризма. Главное,
в конечном итоге, умение овладеть богатством. Богатые образуют вершину
социальной пирамиды, бедные — ее основание.
Это суждение дополняется еще одним немаловажным сюжетом о том, что
материальные и иные ценности распределяются в обществе в высшей степени
неравномерно, и особенно власть, богатства, почести. Неравенство в
распределении богатства, по-видимому, зависит гораздо больше от самой
природы человека, чем от экономической организации общества. Неравное
распределение богатства есть неточное отражение социальной гетерогенности,
т.е. неравного распределения евгенических свойств, поскольку адекватному
соответствию препятствуют социальные перегородки. Указанная неравномерность
связана с тем, что меньшинство управляет большинством, прибегая к силе и
хитрости, причем оно стремится легитимизировать свою власть, внушая
управляемым, что она выражает интересы общества, что долг массы —
подчиняться элите, признавать ее законное и естественное право на
богатство...
Таким образом, подход Парето нейтрален в ценностном отношении, в его
понятии элиты не следует искать моральный или метафизический смысл, а лишь
попытку объективного постижения социальной дифференциации. Элиту, с его
точки зрения, составляют те, кто оказывается наверху в реальной борьбе за
существование.
Графики иерархического деления людей по разным показателям (авторитет,
умение, образование, богатство) частично совпадают с гра | |
