|
Реферат: Вальтер Ратенау - человек, предприниматель, философ (Культурология)
Содержание
| |Стр|
| |. |
|Библиографический список |2 |
|?????????????????????????????????????????????????????????| |
|??????????????????????? | |
|Введение: что мы знаем о В. Ратенау ? |3 |
|?????????????????????????????????????????????????????????| |
|??? | |
|Становление Ратенау-бизнесмена |4 |
|?????????????????????????????????????????????????????????| |
|???????????? | |
|Ратенау-ученый |5 |
|?????????????????????????????????????????????????????????| |
|???????????????????????????????????????????? | |
|Продолжение карьеры бизнесмена |5 |
|?????????????????????????????????????????????????????????| |
|????????? | |
|Политические изыскания и государственная деятельность |6 |
|???????????????????????? | |
|Философские воззрения |9 |
|?????????????????????????????????????????????????????????| |
|???????????????????????????? | |
|Заключение |14 |
|?????????????????????????????????????????????????????????| |
|??????????????????????????????????????????????????? | |
Библиографический список
Оггер Гюнтер. Магнаты... Начало биографии. М., 1985.
Ратенау Вальтер. Механизация жизни. Атеней. Пг., 1923.
Ратенау Вальтер. Новое государство. М., 1922.
Ратенау В. Новое хозяйство. М., 1923.
Введение: что мы знаем о В. Ратенау ?
Сегодня имя Вальтера Ратенау мало что говорит русскому читателю. Между
тем оно прочно вошло в мировую историю. Ратенау занял почетное место в
истории российско-германских (договор в Рапалло) и вообще международных
отношений. Заметную роль он играл в Германии уже перед первой мировой
войной и особенно в годы войны и послевоенный период. История германского
бизнеса знает В. Ратенау как крупного инженера, предпринимателя, главу
всемирно известного электротехнического концерна АЭГ. Серьезный вклад внес
В. Ратенау в развитие немецкой общественной мысли, в частности, в
обоснование политики «социализированного капитализма» в ФРГ. По всем этим
причинам интерес к личности, воззрениям и деятельности В. Ратенау в
Германии и на Западе не исчезает. Более того, временами он поднимается,
принимая форму своеобразного «ренессанса Ратенау». Так, в Германии широко и
торжественно отмечали 100-летие, а в сентябре 1992 г. - 125-летие со дня
его рождения. Много пишут о личности Ратенау - своеобразной, яркой,
разносторонней. В то же время он был натурой исключительной сложности и
противоречивости, многогранной и в чем-то трагичной. Интерес к Ратенау
поддерживает его драматическая судьба. Еврей, вращавшийся в верхах
германской экономической и политической элиты; выходец из буржуазной семьи,
принятый при дворе императора Германии Вильгельма II; политик и дипломат,
старавшийся под огнем критики возродить свою страну после поражения в
первой мировой войне и Версальского договора; патриот Германии, погибший от
пули националистов на 55 году жизни - все это представляет достойный
внимания, поучительный сюжет для исторического исследования. В биографии
Ратенау отразилось все своеобразие, драматичность эпохи, одной из важнейших
в мировой истории: назревание мировой войны, сама грандиозная война,
поражение Германии, германская, австрийская и две русских революции, три
огромной важности договора - Брест-Литовский, Версальский и Рапалльский. Не
случайно современники так настойчиво хотели проникнуть в «тайну» Ратенау. О
нем писали многие журналисты, политологи. В качестве героя он появился на
страницах произведений таких известных писателей, как Стефан Цвейг и Роберт
Музиль. По подсчетам немецкого ученого Кранца в различных странах мира
написано о Ратенау более 200 книг. Среди них есть работы, в которых Ратенау
представлен «феноменальным выразителем» многих сторон своего времени.
Ратенау зачисляют в разряд оригинальных философов, указывая в числе его
идейных предшественников таких разных мыслителей, как А.Шопенгауэр,
Ф.Ницше, К.Маркс, М.Вебер, П.Кропоткин и др. Много внимания исследователи
уделили дипломатической деятельности Ратенау, отметив его безусловные
заслуги в возрождении Германии после 1918 г. В отечественной литературе
специально В. Ратенау посвящено несколько статей.
Становление Ратенау-бизнесмена
Вальтер Ратенау родился в семье уже известного тогда германского
предпринимателя, основателя знаменитого электротехнического концерна АЭГ
(«Альгемейне Электрицитет гезелыпафт»). Немецкий историк Г.Оггер причисляет
семейство Ратенау и Сименса к числу тех немногих, кто придал силу
немецкой электротехнической промышленности и помог ей добиться мирового
признания.
Отец Вальтера - Эмиль Ратенау - выходец из состоятельной еврейской
семьи берлинских промышленников и купцов. Эмиль изучал машиностроение в
Ганновере и Цюрихе, работал конструктором на фирме Борзига. Он отличался
трудолюбием, острым умом и исключительным интересом к технике. Некоторое
время Эмиль провел в Англии, углубляя свои знания. Вернувшись в Германию,
на средства, унаследованные от своего деда, он купил совместно с другом
юности «маленькую фабрику в большом саду». Вскоре Эмиль женился на Матильде
Нахман, дочери известного в Берлине еврейского банкира (потом разорившегося
и покончившего жизнь самоубийством). Эмиль Ратенау был очень
работоспособным инженером, предпринимателем, удачливым компаньоном. Методы
ведения бизнеса Эмиль перенимал у американцев, явно подражая Рокфеллеру.
Одним из первых в Германии он оценил достоинства так называемой «холдинг-
компании» - держательской фирмы, командующей филиалами в стране и за
рубежом через держание значительного или даже контрольного пакета акций.
Так появились «дочерние» фирмы в Швейцарии, России, а затем и в других
странах.
В конце 1890-х годов АЭГ обошла по силе и влиянию многие фирмы.
Эмиль Ратенау в Германии стоял в одном ряду с «королем металлургии»
Фрицем Тиссеном. В самой Германии АЭГ явилась примером крупнейшего
акционерного общества-монополиста. В 1912 г. АЭГ участвовала в 175-200
обществах, господствуя над ними, охватывая в целом капитал около 1,5 млрд.
марок. В 1915 году Эмиль умер, и АЭГ возглавил Вальтер Ратенау. К этому
времени он руководил рядом предприятий и заграничных филиалов.
Сын оказался способным инженером и организатором, работал по 16 часов
в сутки. Во многих отношениях с помощью отца Вальтер сформировался как
эталон предпринимателя новой формации. Но ум, таланты инженера, ученого,
банкира сочетались в сыне с желанием участвовать в политике и общественной
жизни, в жизни «света» и разных сферах искусства. Предприниматель Ратенау
был «сыном своего отца». Но Вальтер-человек был иным. Он формировался под
сильным влиянием своей матери - Матильды. Она была натурой богатой,
музыкально одаренной, с широкими интересами в мире искусства, литературы.
От нее передались Вальтеру увлечение философией, музыкой, живописью,
литературой. Появились несвойственные деловому человеку рефлексия,
недовольство собой, тяга к самосовершенствованию, желание уйти из мира
бизнеса в мир искусств.
Примечательными оказались и общественные интересы и идеалы Ратенау.
Его интересовала политика, и он хотел служить не только бизнесу, но и
отечеству.
Ратенау-ученый
Вальтер родился 28 (29) сентября 1867 г. в Берлине. Сначала он учился
в школе, затем в королевской берлинской гимназии, где изучал философию,
химию, физику и другие предметы. Вальтера не считали примерным учеником -
он мало читал и мало трудился. Удивительно то, что математика в школе
будущему крупному инженеру давалась с большим трудом. Только перед
окончанием гимназии в нем проснулся интерес к учебе. Больше внимания он
уделял гуманитарным предметам, мечтал стать художником.
Впоследствии В. Ратенау считался человеком весьма сведующим в
искусстве (живописи), его коллекция картин была передана во Франкфуртский
музей. Во время учебы в старших классах проявились качества, отличавшие его
всю жизнь, - чувство ответственности и обязательности.
В 1885 г. Вальтер начал учиться в Берлинском университете. Один
учебный год он провел в университете Страсбурга, затем вернулся в
Берлинский университет, где занимался физикой, химией, философией. По
окончании его в 1889 г. он представил к защите работу о поглощении света
металлами, которая затем стала основой его новых изысканий и изобретений,
воплощенных им же на производстве.
Вальтер успешно защитил диссертацию и получил степень доктора наук.
Затем он проходил военную службу (1890-1891 гг.) в гвардейском кирасирском
полку Берлина. Военная служба была обязательной для молодого подданного
империи, но особого следа в жизни Ратенау не оставила. Выйдя из полка,
молодой специалист-физик начинает долгую карьеру на предприятиях отцовской
АЭГ. В течение ряда лет он работает в компаниях, входивших в сферу влияния
могущественного концерна как в Германии, так и в Швейцарии. В 1893 г. 26-
летний инженер становится директором электротехнического завода в
Биттерфельде, где используются его научные изыскания. Он принимает участие
как способный ученый и практик в строительстве больших электротехнических
установок в Германии, Франции и других странах.
Ряд его открытий, в частности, способ получения щелочи, хрома и хлора
электролитическим путем, работы с хромом и железом, делают его известным в
научно-технических кругах.
Продолжение карьеры бизнесмена
Есть сведения, что и тогда, завоевав известность как ученый и деловой
человек, Вальтер все еще мечтал всерьез заняться живописью и литературой.
Он имел к этому способности, тонкий вкус и обширные знания, да к тому же
еще и дар публициста, хорошо владел пером. Но отец настаивал на другом, и
Вальтер продолжал работать в фирме. В 1899 г. он становится, по желанию
отца, одним из директоров АЭГ. Через три года Вальтер возглавил отдел по
строительству электростанций при сохранении руководства электрохимическим
производством. Его отдел занимается строительством предприятий в Англии,
Аргентине, Голландии, России, Швейцарии. Сын воплощает в жизнь девиз отца:
«Не замыкаться в своем деле, подчинять конкурентов, связывая их заказами».
Растет вес Вальтера в деловом мире. Он входит в директорат Берлинского
банка, в руководство «Берлинер Хандельс Гезельшафт» и других крупных
предприятий. В общей сложности он являлся членом директората, кроме АЭГ,
еще около 80 или даже 100 отечественных и зарубежных фирм. Возвышается он и
в отцовской фирме как один из ее директоров. В 1910 г. его избирают
заместителем председателя Совета АЭГ, а в 1912 г. - председателем
Наблюдательного Совета концерна. В 1915 г. он становится президентом АЭГ.
В берлинском «свете» и при дворе Вильгельма II не могли не заметить
сына основателя могущественной АЭГ, одного из самых богатых людей страны.
Вальтер Ратенау входит в «верхние эшелоны» столичного общества, знакомится
с государственными и политическими деятелями, придворными. В 1900 г. он
удостаивается чести сделать доклад об «электрической алхимии» перед
Вильгельмом II и производит на императора хорошее впечатление.
Политические изыскания и государственная деятельность
Вальтер может удовлетворить и свои политические амбиции, хотя политика
тогдашней Германии была уделом только дворян. К тому же «простолюдин»
Ратенау был еще и евреем, которых при дворе не терпели. Тем не менее один
из видных чиновников министерства колоний, государственный секретарь,
кстати, бывший банкир Б.Дернбург привлекает Ратенау к государственным
делам. Вальтер отправляется в августе - октябре 1907 г. в качестве
советника Дернбурга в немецкую Восточную Африку. Поездка состоялась по
инициативе тогдашнего канцлера Германии Б. фон Бюлова в целях улучшения
связей Германии с ее колониями. В следующем году (май - сентябрь 1908 г.)
поездка повторилась - на этот раз в немецкую Южную Африку и соседние
британские владения.
Ратенау устанавливает относительно близкие связи с Бюловым. Канцлер
намеревался даже назначить Ратенау главой колониального ведомства, но это
оказалось по многим причинам невозможно. Ратенау близок к дипломатическому
ведомству. Видимо, поэтому, когда возникли трения с Францией из-за
Северного Марокко, Ратенау оказался в составе делегации немецких
предпринимателей во главе с братьями Маннесманами, которая вела переговоры
с французскими трестами. Речь шла о взаимных претензиях на залежи железной
руды в Марокко. Эта поездка была лишь частью сложной и запутанной акции
германской дипломатии, за которой стояли интересы «королей стали». Итогом
спора явился через некоторое время второй марокканский кризис («прыжок
пантеры»), который в свою очередь стал одной из важных вех на пути Европы к
мировой войне.
Ратенау проявил себя искусным дипломатом и добился практически всего,
чего хотели Маннесманы. Однако в дальнейшем Ратенау был отстранен от
политических дел. Есть предположение, что он не разделял воинственности
ведущих магнатов тяжелой промышленности и даже заслужил у них (и при дворе)
репутацию «пацифиста». Помешало участию Ратенау в политике и его
происхождение. Ему дали понять, что богатство мало поможет еврею на поприще
политики, тем более на дипломатической службе. Не удалась попытка Ратенау
пройти в рейхстаг от партии национал-либералов. Не помогло знакомство, а
затем и близкие отношения с новым канцлером Германии Теобальдом фон
Бетманом Гольвегом, занявшим этот пост в 1909 г. Сходство происхождения
(Бетман Гольвег вышел не из дворянского рода, а из семьи крупного
чиновника), близость взглядов на политику Германии, сходство натур
позволили этим людям сблизиться, хотя нет свидетельств их тесной дружбы.
Тем не менее Ратенау испытал себя на многих поприщах, он заметен,
известен, влиятелен. И все же он стоит особняком. Во многом это объясняется
неординарностью его личности. Умный, эрудированный человек обширных знаний
от новейшей техники до утонченного искусства легко завязывал связи с
известными драматургами, писателями, художниками, журналистами. Известный
немецкий драматург Герхард Гауптман, долгое время друживший с Ратенау,
писал, что ни один убийца не осмелился бы поднять руку на Вальтера, если бы
имел счастье только 30 минут поговорить с ним.
Глубокий ум, сильный характер и железная воля, шарм светского человека
и аскетизм в личной жизни Ратенау (он дал обет, чтобы не отвлекаться от
дел, не жениться и жил один) привлекали самых разных людей. За ним, как ни
старались, не были найдены ни тайные пороки, ни порочащие его связи.
Приятный в общении, Ратенау в то же время был замкнут. Он поражал всех
изысканностью манер, элегантностью в одежде. Вальтер в совершенстве знал
английский, французский, итальянский языки.
Все свободное время Ратенау посвящал философии, искусству, начал
выступать как публицист, опубликовав в 1906 г. книгу «О механизации жизни»
(переведена на русский язык в 1908 г.).
Настоящая карьера Ратенау как государственного деятеля начинается в
годы первой мировой войны, когда он стал председателем военно-сырьевого
отдела при прусском военном министерстве, превратив его в своеобразный штаб
регулирования экономикой. С этого фактически начался в Германии военно-
государственный капитализм.
Ратенау рос и формировался в кайзеровской Германии, родившейся в целой
серии войн и к войне всегда готовившейся. Но будучи приверженцем
гуманистических взглядов, он был противником войны в принципе. Как пишет
Этта Федерн-Колхааз, Ратенау знал свой долг и стал выполнять его, отдавая
все силы. С другой стороны, Ратенау не мог быть пацифистом, убедив себя в
том, что война для Германии «не занятие, а судьба». Он написал эти слова,
когда война уже шла к завершению. Ратенау предрекал поражение Германии и
хотел скорейшего окончания войны. Однако когда, узнав об этом, пацифисты
обратились к нему с предложением встретиться на совместной конференции в
Швейцарии, чтобы попытаться добиться единой позиции против войны и
выработать манифест о мире, Ратенау отказался.
Как известно, первую мировую войну давно готовили, ее ждали, и все же
она пришла неожиданно. Все слои общества на какое-то время соединились в
едином порыве. Предприниматели не были в стороне, однако мало кто из них
знал, что надо делать. Кайзер успел сказать еще одну необдуманную фразу о
том, что ждет возвращения солдат с победой «к осеннему листопаду». Немногие
в Германии имели на этот счет сомнения. Среди тех, кто не верил в
скоротечность войны, был Ратенау. Он считал необоснованными амбиции
Германии, учитывал морскую мощь Великобритании, «загадочность» русской души
и ее веру в царя, а также возможность вступления в войну США на стороне
Антанты. Ратенау сразу понял трудности приспособления хозяйства к войне,
особенно в условиях английской морской блокады. В центре внимания стали
проблемы сырья и сбыта готовой продукции. В 1913 г. электротехническая
промышленность Германии давала 41 % всего мирового экспорта этой отрасли. В
тяжелое положение попали и банки, связанные как с экспортными отраслями,
так и с традиционными металлургической и добывающей промышленностями. На
имя канцлера Вальтер Ратенау подал записку, в которой изложил план
организации военного хозяйства Германии, прежде всего учет и распределение
сырья. 13 августа 1914 года был создан военно-сырьевой отдел при военном
министерстве Пруссии, который возглавил В. Ратенау. Первоочередной задачей
отдела стал учет наличного сырья, потребностей в нем для военного и мирного
производства и обеспечение в первую очередь предприятий, работавших на
войну. Одновременно начали создаваться военно-сырьевые общества по
отраслям, занимавшиеся вопросами сырья. Отдел Ратенау координировал их
деятельность, получив широкие полномочия, позволявшие принять меры
принуждения к отдельным предпринимателям. Ратенау стали обвинять в том, что
он хочет убрать своих конкурентов. Тем не менее эксперимент по
государственному регулированию хозяйства продолжался, хотя Ратенау в 1915
году вынужден был уйти с поста начальника военно-сырьевого отдела. Через
своих людей он продолжал оказывать влияние на работу этого отдела и в конце
концов заслуженно приобрел славу спасителя германской экономики и
организатора ее эффективного действия во время войны. В. Ратенау вошел в
группу деятелей, которые определяли военную политику страны. Он участвовал
в составлении ряда меморандумов, записок, например, о действиях на
оккупированных территориях, ведении подводной войны и др. Возможно, что он
принимал участие в подготовительной работе по составлению таких важных
документов, как закон о принудительном синдицировании и закон 1916 г. о
вспомогательной службе отечеству, сыгравший решающую роль в становлении в
Германии военно-государственного монополистического капитализма. Вместе с
другими представителями германской промышленности Ратенау оказался в группе
инициаторов «программы Гинденбурга», как стала она называться, хотя
фельдмаршал, кроме имени, не дал ей ничего.
Философские воззрения
Годы первой мировой войны прославили Ратенау не только как
талантливого предпринимателя и организатора производства, но и как
оригинального философа. Война заставила Ратенау по-новому посмотреть на
имперское руководство, положение рабочих, на состояние образования,
здравоохранения, в целом на общественно-экономическую систему Германии.
Свои взгляды на историческое время, роль Германии в мире и факторы,
которые обеспечат ей достойное положение, Ратенау изложил в работе «О
проблемах будущего». Один из биографов Ратенау считает, что общий план и
значительная часть книги были созданы до войны (июнь-июль 1914 г.), причем
первоначальный план предусматривал следующие разделы: экономика, этика,
политика. Этта Колхааз, напротив, считает, что замысел книги возник только
в 1915 году, а сама книга писалась в основном в 1916 году. Книга стала
этапной в творчестве Ратенау, положила начало развитию его теории «нового
хозяйства», «нового государства» и «нового общества». Опубликована была в
марте 1917 года, когда Германия и мир переживали драматические события.
Начался поворот в сознании и дипломатии от войны к миру, в России
совершилась буржуазно-демократическая революция, в Германии назревали
мощные антивоенные выступления. Работа вызвала большой интерес не только в
Германии, но и за рубежом. Священники в проповедях называли ее «книгой о
душе». К 1925 году было выпущено 70-е издание. Что же сенсационного было в
ней?
Ратенау начал свой труд с традиционных представлений о необходимости
нравственного самосовершенствования, воспитания народа с помощью искусства
в духе абстрактного гуманизма и пожеланий «доброго» буржуа. Затем автор
обратился к серьезным проблемам социально-экономического характера,
включавшим требования перестройки экономики, изменения отношения к рабочему
классу, а также к таким морально-этническим проблемам, как искоренение
праздности, лени, роскоши, нетрудовых доходов и тому подобных явлений,
позорящих людей, живущих в эпоху цивилизации. Автор не скрывал основного
назначения книги: «дать серьезную, научную, убедительную контроверсию
марксизма», поскольку имеющиеся либеральные концепции развития общества не
могут этого выполнить.
В предисловии Ратенау самонадеянно утверждал: «Эта книга бьет
догматический социализм прямо в сердце».
Большой знаток всемирной литературы и философских учений он мог
оценить притягательную силу идей социализма и возможности их реализации в
Германии. Трудно было оспаривать социалистический принцип всеобщего
равенства на земле, а не на небе, фактическое, а не формальное признание
прав на труд, образование, отдых жилье и т. д. Ратенау противопоставил
социалистическим идеалам свои взгляды на развитие общества. Книга состоит
из трех главных разделов: «Цель», «Путь», «Воля» - и заключения. Наибольшее
число страниц отведено написанию «Цели». Автор искренне считал, что именно
в правильном обосновании цели (теперь это называют национальной идеей)
таится та сила, которая может перевернуть мир. Формулируя содержание
«Цели», Ратенау высказал свои аргументы против социализма. Несмотря на все
его старания, большинство историков считает, однако, именно этот раздел
книги самым слабым из-за множества противоречий и неопределенности позиции
самого автора. И это мнение справедливо.
Основной тезис первого раздела сводится к тому, что человечество
должно всегда иметь такую цель, которая могла бы мобилизовать его, все силы
людей до конца, выявить их творческие способности для ее осуществления. В
этом Ратенау, причисляя себя к либералам и противникам социализма, на наш
взгляд, резко расходится с либералами и стремительно сближается с идеалами
социалистов. Ведь либералы всех поколений (включая нынешних) в моральном,
нравственном и экономическом плане бьются за полную независимость от
государства, от всех ограничений, какого бы рода они не были и от каких бы
инстанций не исходили, до истеричности превознося абстрактный принцип
свободы индивидуума. О какой всеобщей для всех цели могла идти речь в
обществе, расколотом на классы, партии при наличии института почти
абсолютной монархии, экономически страдающего от недостатка собственных
ресурсов и узости внутреннего рынка. Признано социологами, что
демократические государства естественно и объективно способствуют
укоренению пороков людских. Наша действительность демонстрирует рост
наркомании, уголовной преступности, бродяжничества, сексуальных извращений
и т.д. Психологические отклонения стали бичом общества конца XX века именно
исходя из принципа свободы личности.
Ратенау решительным образом отрицает цели социалистов - удовлетворение
материальных потребностей людей путем ликвидации эксплуатации человека
человеком, так как достижение «земного благополучия», т.е. равенства людей,
не может преобразовать старое общество. Ратенау неоднократно повторял, что
настоящая преобразующая сила рождается только в сфере идей, в
мировоззрении, вере, трансцендентности. Теперь этот тезис выглядит особенно
неубедительно, когда все индустриальные страны, и прежде всего Германия,
ставят социальные проблемы (обеспечение занятости, высокий уровень
зарплаты, государственную помощь малоимущим социальным слоям и другие
социальные задачи) во главу угла внутренней политики, невзирая на партийную
принадлежность законодателей и исполнителей. Более того, эти идеи были
взяты на вооружение противниками демократии, а значит свободы, как очень
удобные для оправдания самой сумасшедшей политики, конечно, вопреки
истинным намерениям гуманиста. Проблема земного обустройства людей имеет
весьма прозаичное земное происхождение. Это положение вещей не могут
отрицать и не отрицают искренне и глубоко верующие в существование бога
люди, будь они либералы или консерваторы.
Мало что проясняет в рассуждениях Ратенау о преобразующей силе идеи
положение о необходимости открытия «пути к свободе» (они и по сути
неоригинальны), так как человечество, сколько себя знает, все бьется над
этим понятием «свобода». Философов издавна интересовала категория свободы,
и наиболее распространенные ее определения мы находим у Канта, Гегеля,
Маркса, Ницше и др., и никого из них Ратенау, конечно, не превзошел. На наш
взгляд, Ратенау дал очень туманное, невнятное толкование «человеческой
свободы», которую можно интерпретировать как самостоятельно избранную и
соблюдающуюся ответственность каждого человека по отношению к обществу.
Несколько позже Томас Манн заметит в своем «Докторе Фаусте»: «Свобода сама
по себе внутренне противоречива, поскольку вынуждена, самоутверждаясь,
ограничивать свободу своих противников, а стало быть, отменять самое себя».
И герои этого интеллектуального романа не верят в свободное устройство
общества, считая, как Руссо, что золотой век свободы остался в прошлом.
Рассуждения Ратенау о свободе понять еще труднее.
Ратенау искренне полагал, что не только человек может иметь душу, но
множество людей могут иметь одну единственную общую «душу», каковой и может
быть «нравственное государство».
«Если люди, - писал Ратенау, - осознают тот факт, что они могут
обрести освобождение, доверившись государству, как олицетворению
нравственной общей идеи людей данной страны, то путь к их освобождению
открыт». Каким должно быть «государство нравственности», Ратенау не
уточнял, но в целом его рассуждения вращались вокруг идеи просвещенного
государя или просвещенной элиты. В то же время Ратенау признал, что в
современном обществе быть абсолютно свободным невозможно, поэтому процесс
«раскрепощения души» человека может совершиться только в результате его
больших усилий;
направленных на уничтожение зависимости от природы и на бесконечные
совершенствования человеческих потребностей.
Путь к человеческой свободе, по мнению Ратенау, лежит через
«механизацию», понимаемую им как форму материальной жизни человечества,
которая объединяет мир в принудительную ассоциацию, в сплошное общее
производство и хозяйство. «Механизация» тождественна капиталистической
системе, она способствует росту производительных сил. Но достигнув высшего
уровня в начале XX века, она стесняет свободу. «Механизация, - торжественно
провозглашал Ратенау, - выполнила свое основное назначение: устранение
всякой нужды и бедности». Эта задача так проста, что должна решаться не как
эстетическая мера, а как «полицейский долг». Ратенау признал, что
богатства, создаваемые людьми в поте лица, бездушно разбазариваются,
поэтому, «если бы половину растраченного зря мирового труда направить в
нужное русло, то каждый бедняк в цивилизованных странах был бы накормлен,
одет, имел бы жилище». «Об экономических первопричинах расточительства
говорить поздно, - считал Ратенау, - сейчас стоит задача признать
недостатки и попытаться выработать понимание того, что потребление благ не
есть частное дело, так как предметы потребления имеются в ограниченном
количестве». Чтобы достичь свободы, подводил итог Ратенау, необходимо
построить новое общество: «настало время построить «миттельвельт» («среднее
общество»), которое будет покоиться на материальном, а достигнет
совершенства в возвышенном. Задача, которая уже стоит перед человечеством,
писал Ратенау, заключается в одухотворении механического порядка, в
преобразовании слепой игры сил в «сознательный, свободный, достойный
космос».
Буржуазная действительность, общество, идолом которого являются
деньги, не вполне устраивали Ратенау как интеллигента с высокими запросами,
признававшего способность трудиться на благо «нового общества» главным
назначением человека. Но предлагавшееся им «новое общество» означало
подчинение масс «сильной воле», олицетворением которой являлось
государство.
Некоторые немецкие авторы, в том числе такой известный ученый, как
Ю.Кучинский, считали, что идеи Ратенау проложили дорогу фашизму. На наш
взгляд, это неверно, так как Ратенау гораздо большее отделяет от фашизма,
нежели роднит: он никогда не был расистом, на первое место ставил
экономические отношения, а не политический диктат, был противником всякого
насилия, тем более террора, искренне почитал демократию. Признание же
особой роли государства характерно для истории индустриальных стран XX
века.
Главной чертой «нового общества», по Ратенау, должно было стать
господство духовных, а не материальных идеалов. Социализм, утверждал он, не
может выполнить благородной задачи воспитания людей: «Социализм поставил
освобождение людей в зависимость от денег и богатства и получил, таким
образом, массы, но разрушил идеалы. Уничтожение крупной частной
собственности, как показал опыт социалистических стран, не могло оградить
большинство граждан от жажды ее приобретения». Естественный путь реализации
либеральных доктрин приводит к созданию массового общества как общества
потребления и подтверждает истину, что люди заботятся о материальных благах
больше, чем о возвышении души. Ратенау, ратуя за наполнение жизни людей
духовными ценностями, не знал путей достижения этого. Он признавался, что,
к сожалению, для обеспечения цели нет математических методик, которые
гарантировали бы безопасность пути, а есть только интуитивные. Книгу свою
он считал не практическим руководством, а «целенаправляющей». Уточняя свою
позицию, Ратенау фактически проповедовал социалистические принципы: подъем
жизненного уровня низших слоев населения за счет изменения и улучшения
условий труда, сочетание умственного и физического труда, сокращение
рабочего дня, предоставление трудящимся жилья, досуга, который заполнялся
бы «духовной пищей». Ратенау больше всего был озабочен безболезненной
эволюцией общества в лучшее гуманное будущее. Из дневника Ратенау видно,
что книга «О проблемах будущего» была его самой любимой книгой.
Действительно, в последующих работах, написанных после войны, развивались
идеи, изложенные в «проблемах будущего». Философия Ратенау осталась
прежней: общество должно стать справедливым и гуманным, граждане должны
руководствоваться прежде всего духовными ценностями, государство должно
заботиться о своих гражданах, обеспечивая им достойный уровень образования,
здравоохранения и выращивая талантливых детей.
Но поиски «третьего пути», которыми так богат XX век, показались
верхам кайзеровской империи предательством по отношению к отечеству. Они
увидели в писаниях Ратенау либо игру, либо демагогию, либо неуместные
откровения. Социал-демократы презрительно отнеслись к идеям Ратенау;
негативно их приняла и промышленная буржуазия. Недоверие и даже
враждебность со всех сторон объяснялись тем, что Ратенау-промышленник (во
время войны значительно пополнивший свое состояние) не осуществлял никаких
социальных новшеств на своих предприятиях, вел дела традиционно, что еще
более утверждало читателей во мнении, что автор - демагог. Немецкий историк
В.Кранц пишет, что современники называли Ратенау «Макиавелли с лилией».
Даже близкое окружение Ратенау не могло соотнести его писания и жизненный
опыт. В то же время открытая критика «несовершенства» капитализма озадачила
и предпринимателей, и государственных деятелей. Ратенау заподозрили в
увлечении социализмом, против которого он так яростно сражался на страницах
своей любимой книги.
Многих читателей раздражал ницшеанский снобизм Ратенау: когда он
откровенно заявлял о том, что труды его адресуются элите общества, а не
народу, и что его идеи единственно верны, будущее обязательно докажет это.
Но элита не приняла Ратенау-философа, увлекшись более модными и
красноречивыми публицистами-мыслителями - М.Вебером, Ф.Науманом,
О.Шпенглером и др. Главная причина недовольства Ратенау была в том, что
основная масса немецких капиталистов еще не отрешилась от идейных ценностей
«старого капитализма», опаздывала с осознанием перемен, принесенных первой
мировой войной. Ратенау же, в сущности, предлагал открыто признать переход
к новой форме организации экономической системы - государственному
капитализму и новым социальным отношениям - созданию «социального
государства» (т.е. признанию социальных функций государства, вмешательству
государства не только в экономический процесс, но и трудовые отношения, и
обеспечению социальной защиты низших слоев общества.
П.Берглар, автор солидной работы о Ратенау, положительно оценивает
планы «нового общества», особо подчеркивая то, что Ратенау по-новому
объяснил причины нищеты пролетариата и получения прибылей капиталистами.
Исследователь считает, что Ратенау прав, когда пишет: «Пролетария делает
пролетарием не то, что он за свой труд не имеет доли в средствах
производства, а то, что он не равноправный партнер при определении
применения капитала и использовании дохода от него. Корень пролетаризации
лежит не в бедности, а в безвластии. Если допустить пролетариев к
управлению производством, не нарушая принципа частной собственности, то
процесс распределения мог быть изменен...». До сих пор этот вопрос
сохраняет свою остроту, и далеко не все удовлетворительные рецепты найдены.
Заключение
В заключение необходимо подчеркнуть, что Ратенау, в отличие от
либеральных политиков военного времени, требовавших парламентских реформ,
демократизации политического строя и минимальных социальных уступок,
предлагал начать немедленно построение нового общества с упорядочения
отношений конкуренции с помощью государства. Он вообще не видел в обществе
иной силы, способной навести порядок, кроме государства, и в этом оказался
мудрым пророком. Многие авторы ФРГ признают, что рекомендации Ратенау
успешно были реализованы в Германии в 60-80-е годы. Это обстоятельство
является лучшим подтверждением того, что Ратенау состоялся не только как
выдающийся предприниматель и политик, но и как создатель «экономической
философии» и психологии делового человека XX века.
Реферат на тему: Варанаси - город тысячи храмов
Московская Государственная Академия
Приборостроения и Информатики
Реферат на тему:
«Варанаси – город тысячи храмов»
кафедра
культорологии
Валеев Марат Рамильевич
(01.02.04)
Научный руководитель Азиева М.И.
Москва 1998 г.
План
Варанси- город тысячи храмов……………………………………….…3
Гхаты……………………………………………………………………….………5
Главный погребальный костер Индии………………………….……9
Йоги……………………………………………………………………………….12
Как быть с хинди? ………………………………………………….………15
Город шелков…………………………………………………………..…….16
Первая проповедь Будды………………………………………………..17
В Варанаси[1] приехали рано утром. Еще по дороге мы видели множество
людей, двигавшихся по обочинам дороги. Лица и одежда их были покрыты пылью.
Каждый держал в руках небольшой узелок с пищей. Старики опирались на
длинные палки. Это были паломники. Они держали путь к Гангу. Некоторые,
чтобы добраться сюда, проделали огромный путь, порой в несколько сот
километров, но на усталых лицах светилась радость: последнее усилие — и они
в заветном городе, священном Варанаси. Никто не считал, сколько пилигримов
посещает город, но все единодушно сходятся на цифре в несколько миллионов в
год.
Такое число не покажется преувеличенным, если принять во внимание, что
каждый уважающий себя индус считает обязательным, хотя бы раз в жизни,
посетить священный город. Человеку зажиточному это сделать легче,
современный транспорт доставит его сюда из любого конца страны самое
большее за двое суток. Бедняку сложнее, но и он, отрывая по крохам от своих
и без того скудных заработков, рано или поздно добирается до города. Многие
бредут сюда умирать: ведь индуистская религия считает, что нет более
высокого блаженства, чем отдать богу душу здесь на заветной земле и,
превратись в пепел, исчезнуть в водах Ганга.
Прежде чем попасть в Варанаси, мы остановились в Моголсарае,
маленьком, но шумном городке — родине покойного премьер-министра Индии Лал
Бахадура Шастри. Сюда прибывают поезда с востока страны. Городок расположен
против Варанаси на другом берегу реки.
Машина катила по дороге, обсаженной большими тенистыми деревьями. И
через некоторое время мы ехали по длинному мосту, перекинутому через Ганг.
Отсюда хорошо был виден весь Варанаси. Солнце играло на золотых куполах и
башнях храмов, столпившихся у самого берега. Казалось, в городе не было
улиц: так плотно стояли дома друг к другу.
Сколько лет городу, никто точно не знает, во всяком случае три тысячи
лет назад он уже существовал. Первое исторически отчетливое упоминание о
нем можно встретить в записях китайских пилигримов Фа Сяня и Сюань Цзана.
Первый посетил Индию в V столетии, а второй — на 250 лет позднее. Во всяком
случае в то время, когда Будда прибыл в Сарнатх (близ Варанаси), чтобы
произнести свою первую проповедь, город уже был крупным научным и
религиозным центром. Старинные буддийские записи донесли до нас сведения,
что Варанаси славился дворцами и павильонами, в которых проводились
философские и религиозные дискуссии.
В конце XII столетия, когда первый мусульманский правитель воцарился в
Дели, для города наступили черные дни. Варанаси много раз грабили, а храмы
разрушали. До наших дней сохранилось только несколько древних храмов.
Но город мало изменился за последние столетия. Стал другим лишь транспорт.
Если в прежние времена и богатый и бедный шли сюда пешком, тратили порой
годы, чтобы добраться до города, то теперь к услугам состоятельных людей и
поезда, и машины, и самолеты. Но как бы там ни было, жизнь города, как и
раньше, определяют сотни тысяч паломников — индуистов и даже буддистов.
Для паломников построены постоялые дворы, так называемые дхармашалы, в
которых господствует аскетический дух, вполне соответствующий той плате,
которую можно взять с малоимущего. Впрочем, паломники и не претендуют на
большие удобства, ведь они приехали сюда не затем, чтобы отдыхать и
развлекаться, а молиться.
Более доходную статью для местных предпринимателей представляют
иностранные туристы, которых здесь очень много. В любой туристический
маршрут по стране обязательно входит посещение Варанаси. Для иностранцев
построены великолепные отели, удовлетворяющие самым прихотливым
требованиям.
Так как мы не были паломниками, а приехали сюда работать, нас отвезли в
Кларк отель, где мы и встретились с Мишрой, который должен был сопровождать
нас.
Приветливо поздоровавшись, он провел нас на веранду отеля, стену которого
украшала большая фотография жены американского президента Жаклин Кеннеди с
ее автографом.
— Вы будете жить в номере, где останавливалась мадам Кеннеди,— торжественно
обрадовал нас Мишра и, удовлетворенно погладив свои капуровские усики,
провел в большую комнату, устланную огромным мягким ковром. И пусть жена
президента пробыла здесь какие-то три часа, этот факт не остался без
внимания хозяев отеля и широко использовался для привлечения туристов.
Реклама — двигатель торговли, это отлично усвоили индийские коммерсанты.
Если бы мы были любителями сувениров, нам следовало бы захватить из
гостиницы или графин, из которого она, возможно, пила воду, или отломать
спинку от стула на котором, весьма вероятно, она сидела. Но лавры
коллекционеров сувениров нас не устраивали, и мы восприняли информацию
Мишры довольно спокойно, чем привели его в некоторое замешательство.
Впрочем, он не склонен был долго сердиться на наше невнимание к столь
выдающемуся событию. Он предложил нам отдохнуть, а завтра обещал показать
такое, чего не увидишь ни в одном городе мира: повезти к месту массового
паломничества на берег Ганга.
Был конец октября, начало самого хорошего времени года в Индии. И город был
похож на растревоженный
муравейник, толпы людей двигались в самых различных направлениях. К отелю
беспрерывно подъезжали все но- -вые и новые машины с туристами.
По двору отеля водили слона. На его спине красовалось сооружение,
напоминавшее сдвоенную садовую скамейку. Старые американцы (молодых
представителей этой нации редко увидишь путешествующими) поочередно
забирались на слона и позировали перед аппаратами. Тут же рядом
расположились укротители змей. Наступило горячее время туризма. Летняя жара
на время спала, и можно было немного подзаработать, ведь придет зима, и
вновь эти бедные люди — и укротители, и погонщик слона — будут мечтать о
горсти риса.
Город полукольцом охватывает дорога Панчкоши. Ее протяженность более 50 км.
Паломники считают для себя обязательным проделать такой путь. И хотя дорога
выглядит сейчас вполне современно, покрыта асфальтом и обсажена большими
тенистыми деревьями, она ровесница города. Каждый шаг напоминает о ее
святости. По сторонам бесчисленное множество маленьких часовен, в которых
виднеются фигуры богов, обвитых цветочными гирляндами. В тени деревьев
путники устало дремлют, полузакрыв глаза, или сосредоточенно молятся. А по
дороге идут и идут люди. Некоторые весьма необычным способом. Вот тощий
старик, кожа да кости, ложится на дорогу, затем встает и, сделав пару
шагов, вновь ложится, словно аршином измеряя свой путь. Кто знает, какое
расстояние покрыл таким способом религиозный фанатик.
Может быть, он один из тех святых, которые совершают так называемую
прадакшину, паломничество, вдоль всего течения Ганга от верховьев до устья
и обратно. А оно продолжается в общей сложности шесть лет. Некоторые
совершают этот подвиг ползком или, как этот старик, измеряя своим телом
наиболее важные участки дороги.
Кругом изображения бога Шивы. Варанаси считается его городом. В мифологии
Шива — великий белолицый аскет из Гималаев. Он трехглав и пятирук. Но здесь
он представлен главным образом фаллической эмблемой лин-гой — символом
воспроизводящей силы, которым он создал Брахму, Вишну и самого себя.
Гхаты
Ночь пролетела как один миг. Может быть потому, что была очень
короткой — нас разбудили, когда за окном была еще ночная тьма.
Подкрепившись традиционным индийским чаем, мы, сопровождаемые Мишрой,
двинулись к Гангу. Город словно и не ложился спать, по улицам торопливо
шагали люди, на порогах лавок сидели торговцы. Чем ближе к реке, тем
плотнее становилась толпа. Улицы и без того не очень широкие стали еще уже,
и, хотя почти рассвело, свет с трудом проникал вниз, чему во многом мешали
почти смыкавшиеся над головой балконы невероятной величины. Совсем близко к
реке улицы сузились до предела, казалось, стоит развести руки, как
достанешь до противоположных домов. Впрочем, раздвинуть руки было
невозможно, так как люди двигались сплошным плотным потоком.
Солнце еще не взошло, и люди шли молча, спеша окунуться в воды Ганга до
восхода светила. Под ногами был влажный ковер из разбросанных цветов,
которые чуть ли не сплошь устилали землю, ноги скользили по этой жиже, и
нужно было сохранять равновесие, чтобы не упасть. Недавно прошли сильные
дожди, вода в Ганге поднялась, едва не затопив близлежащие улицы. У самой
реки ноги погружались в воду чуть ли не по щиколотку. В нынешние годы Ганг
милостив к Варанаси: последнее ужасное наводнение было давно — 20 лет
назад. В 1948 г. река вышла из берегов и хлынула в город, многие тысячи
людей погибли в мутных илистых водах реки. Об этом событии до сих пор
напоминают огромные дыры в каменных стенах зданий, стоящих у реки.
Улица сузилась до предела, по обеим сторонам ее расположились торговцы. Как
они ухитрялись торговать в этой густой толпе, уму непостижимо. Больше всего
продается цветов, их здесь целые горы на больших металлических подносах и
прямо на земле. Пряный аромат жасмина и каких-то желтых цветов плыл над
улицей. К нему примешивался острый запах специй, добавляемых в пищу,
которую готовили прямо на улице, ведь надо накормить тысячи людей. Вдоль
улицы стоят ряды медных кувшинов, самых разнообразных размеров и форм. Но
больше всего узкогорлых высоких сосудов — ими торгуют особенно бойко.
Многочисленные паломники наберут в них святую воду из Ганга и повезут
домой. Фигуры богов, копий храмовых изображений, наперебой предлагаются
-богомольцам. Фигурки Шивы встречаются особенно часто.
Но вот улица делает последний поворот, и перед нами открывается широкий
простор. Хорошо виден противоположный широкий берег реки. Горизонт затянут
дымкой. Солнце еще не поднялось, но уже чувствуется, что вот-вот выкатится
его оранжевый диск.
А внизу, словно в огромном античном амфитеатре, расположились люди. Мужчины
и женщины, старики и дети. По обеим сторонам спуска к реке выстроились
нищие. Слепые, безногие, покрытые язвами, они робко протягивали свои руки в
надежде получить милостыню.
По дощатым мосткам мы спустились к самой воде. Слева и справа тянулись
нескончаемые ряды больших зонтов, сделанных из пальмовых листьев. Под ними
сидели брахманы. Между зонтиками бродили, лениво мотая головами, коровы и
козы, подбирая упавшие цветы.
У легких дощатых причалов стояли десятки суденышек — совсем крошечные лодки
и рядом небольшие катера. Некоторые из них напоминали спущенные на воду
резные домики. К лодкам вода прибила шелуху, орехи, кожуру бананов, все это
плавало в мутной черноватой воде святой реки. Лодочники, словно солдаты
перед десантом, выстроились у своих судов, предлагая туристам прокатиться.
Мишра провел нас по шатким мосткам к витиеватому сооружению,
покачивавшемуся на воде. По старой деревянной лестнице мы поднялись на
судно, где вдоль невысокого парапета стояли разномастные стулья. Два
лодочника, весело улыбаясь и уверенно орудуя своими длинными веслами,
вывели нашу лодку на широкую гладь реки.
Когда мы отплыли достаточно далеко, стало видно огромное полукружие всего
берега.
Тысячи людей расположились на широких каменных лестницах, именуемых
гхатами. Ступени вели в воду. Люди стояли, лежали, сидели, но лица всех
были обращены в сторону готового выйти из-за горизонта солнца. Некоторые
уже погрузились в воду, молитвенно сложив руки и полузакрыв глаза. Многие
держали в руках медные сосуды и цветы. Все застыло в напряженном ожидании.
Здесь, на берегу Ганга, можно увидеть многие любопытные обычаи индуизма,
продиктованные верой в жизнь после смерти, верой в перерождения.
Вот к многочисленным зонтам подходят паломники, берут разноцветную пудру и
накладывают ее себе на лоб. Каждое движение, каждый жест делается по строго
установленным правилам. Ведь эти сцены происходят на берегу день за днем
уже многие сотни лет. Они выражают почтение к всемогущему — дающему жизнь и
берущему жизнь. Индус верит в то, что если он прожил добродетельную жизнь,
то сможет в будущем переместиться на более высокую ступень.
И вот внезапно, когда первые лучи утреннего солнца падают на гхаты,
огромный амфитеатр взрывается жизнью. Гортанные крики лодочников сливаются
с причитаниями паломников, все приходит в движение, а на узеньких улочках
начинается трудовая жизнь.
Река бурлит от обилия погрузившихся в ее воды людей. Над толпой ореол
искрящихся брызг. Молящиеся стараются подальше отплеснуть воду, ибо это,
согласно поверью, приносит больше милостей. Жрецы шепчут над водой
таинственное слово «ом», поют гимны, взывают к солнцу и обливаются водой.
«Воды,—говорят они,—дайте нам силу, как любящие матери, благословите нас, и
да проникнет в нас ваша святость! О Ганга, любимица Вишну, очисти нас от
грехо-рождения и до смерти оберегай нас, твоих служителей!»
Брахманы славят всех богов, произнося изречения из «Махабхараты», «Бхагавад-
Гиты» и многочисленных священных книг.
Жрец перекладывает свой священный шнур на левое плечо, зачерпывает воду из
реки и пропускает ее струйками между пальцами той же руки.
Стоят старухи в прилипших к телу сари, рядом с ними старик ожесточенно
бьет себя в грудь, не забывая при этом поливать свою голову. Тут же совсем
молодой парень сосредоточенно черпает воду небольшой круглой чашкой и
многозначительно выливает ее тонкой струйкой. Некоторые, высоко запрокинув
голову, вливают мутную воду в рот, другие дуют на воду, третьи, погрузив в
воду лицо, производят ртом клокочущие звуки.
Но не все пришли сюда, чтобы помолиться. Вот у самого берега двое
юношей весело разговаривают и ожесточенно намыливают свои коричневые тела.
Белоснежная пена, смываемая водой, скатывается к их ногам, и они весело
хохочут, видимо получая удовольствие от раннего купания. Обычаи запрещают
пользоваться мылом при омовениях. Мыло может осквернить священные воды
Ганга. Но молодежь не обращает внимания на эти запреты, эти двое здоровы,
полны жизни, и их нисколько не смущает святость реки. Для них это просто
вода.
А рядом на волнорезе, который отделяет один гхат от другого, резвятся
мальчишки. Они наперегонки ныряют с него, подплывают к лодкам и требуют
традиционный бакшиш. Тут же у самого берега, расталкивая паломников, бродят
коровы. Они подбирают оброненные кем-нибудь цветы и остервенело жуют их.
Они голодны. У многих нет хозяев: ведь в сущности о священных животных
никто не заботится. Так они и перебиваются со дня на день то оброненным
цветком, то пучком соломы из подстилки покойного.
Мы едем вдоль гхатов. Полагают, что их в Варанаси сорок семь и каждый имеет
'свою историю и своих почитателей, с каждым связана та или иная легенда.
Вот, к примеру, Дашашвамедха гхат. Благочестивые индусы считают его одним
из пяти самых священных мест города, именно отсюда паломники начинают свой
путь по реке. В месяце карттик (октябрь — ноябрь) в последний день
богослужения богине Кали здесь собирается множество людей. Когда солнце
скрывается за горизонтом, брахманы выносят изображение Кали и опускают его
в священные воды Ганга.
За гхатами, подступая к самому берегу, сплошной стеной стоят дворцы и
храмы. Высокие фундаменты дворцов спасают их от разливов реки. Фасады
глухие, и только на самом верху видны окна, террасы и балкончики, с которых
открывается широкий вид на противоположный берег реки.
В былые времена сюда являлись раджи и махараджи, сопровождаемые свитой, и
жертвовали храмам большие деньги. Многие сами выстроили здесь дворцы и
храмы. В XIX столетии махараджа Ранджит Сингх, правитель Панджаба,
пожертвовал храму Вишванатха позолоченные медные листы, которыми были
покрыты его купол и своды. С тех пор он стал называться золотым. Этот храм
посвящен Шиве, покровителю Варанаси. Он считается
наиболее священным храмом города, и у него любопытная история.
Предание гласит, что еще две тысячи лет тому назад в Варанаси был храм
Вишванатха, который был впоследствии разрушен мусульманскими правителями.
Один из Великих Моголов, Аурангзеб, приказал построить на месте
разрушенного храма мечеть. При ее сооружении использовались материалы
разрушенного храма. При строительстве нового, теперь уже Золотого храма
индусы так загородили главный вход в мечеть, что поборники ислама вынуждены
пробираться в нее через узкую боковую дверь.
Неподалеку от Золотого храма находится Гьян Вапи — Пруд знаний, одно из
самых почитаемых мест. Отсюда паломники начинают круг своих странствий.
Колоннада окружает пруд с довольно грязной водой. Вокруг, расположившись
группами, отдыхают притомившиеся паломники.
Легенда донесла до нас историю возникновения этого водоема. Однажды
Варанаси сильно пострадал от засухи. Люди изнывали от жажды, тысячи гибли
от страшной жары. Тогда один из великих мудрецов, увидев столь печальную
картину, взял трезубец Шивы и ударил им в землю. Земля разверзлась, и
оттуда ударил фонтан воды, которая облегчила страдания народа. С тех пор и
существует этот священный пруд. Его святость возросла во много раз с той
поры, как был разрушен старый храм Вишванатха, ибо, по преданию, именно в
пруд переселился оставшийся временно без жилища Шива.
Считается добрым делом прийти сюда, чтобы очиститься от грехов, совершить
омовение перед свадьбой, взять отсюда воду и обмыть покойника. У пруда
священнодействуют брахманы, которые не забывают собирать деньги за
пользование столь прибыльным для них прудом. Никто не остановит больного,
тело которого покрыто страшными язвами. Он пришел сюда исцелиться. Не
останавливается и здоровый, пришедший замаливать грехи. Священная вода
уничтожит всякую заразу и не даст заболеть. Мы видели, как совсем
маленькому грудному младенцу давали испить эту воду, ссылаясь на ее
святость.
Ноги скользят по липкой подстилке из грязи и цветов. Цветы, к которым мы,
северяне, испытываем трогательное чувство, здесь начинают, пожалуй,
угнетать,
Может быть, оттого, что их очень много, а скорее всего потому, что их
безжалостно топчут, а нет ничего грустнее, чем вид растоптанных цветов.
Мы поднимаемся выше по реке и плывем мимо Ман-мандир гхата, известного
своей обсерваторией. Это самое старое из всех существующих сооружений
города. Обсерватория построена правителем Джайпура в XVI в. Строгие
геометрические формы, прекрасные каменные балконы. И хотя в середине
прошлого столетия здание было грубо реставрировано, оно производит сильное
впечатление.
Но вот гхаты заканчиваются, еще несколько лестниц — и вместо камня перед
нами земля. Здесь паломников уже нет, хотя место выглядит более
привлекательно. Зеленая трава и тенистые деревья располагают к отдыху, да и
сам Ганг здесь прозрачнее: он еще не прошел через чистилище города.
Здесь царство дхбби, прачек (ремесло, которым в Индии занимаются мужчины).
Ожесточенно покряхтывая при каждом ударе, бьют они белье о здоровенные
камни, опущенные одним концом в воду. «Две тысячи лет пытаются дхоби Индии
разбить скалистое основание страны,—писал некогда Р. Киплинг,—и пока
безуспешно».
После такой стирки бесполезно искать пуговицы на своих рубашках. Рубашки
будут великолепно выстираны, от них будет пахнуть солнцем и свежестью, но
застегнуть вы их не сможете.
Дхоби относятся к касте неприкасаемых, они, как правило, живут особняком, и
их квартал совсем нетрудно узнать по огромному количеству белья на
веревках, протянутых во всех направлениях. Правда, в последнее время им
тоже стали известны секреты современной стирки при помощи различных
синтетических средств.
Обратный путь у нас занял меньше времени, так как теперь лодка плыла по
течению. Миновав причалы, мы увидели струи дыма, поднимавшиеся с гхата, к
которому приближались.
Главный погребальный костер Индии
— Здесь фотографировать запрещено,— предупредил нас провожатый, когда наша
лодка поравнялась с Манникар-ника гхатом. Перед нами открылись
полуразрушенные
лестницы, ведущие в воду, и небольшой треугольный кусок земли, отгороженный
от города высокой, чуть накренившейся стеной. Все выглядело как огромная
театральная декорация.
По земле стлался дым, он простирался и над рекой, достигая лодок, сплошным
потоком плывших вдоль берега. На небольшом клочке земли горело несколько
костров, около которых, вооружившись длинными палками, священнодействовали
старики.
Перед нами был своеобразный крематорий. Погребальный костер, у которого
суетились старики, можно без преувеличения назвать главным в Индии. Быть
сожженным здесь — для индуса считается высшим благом, о котором он только
может мечтать всю свою многотрудную жизнь.
У воды на носилках лежит завернутое в покрывало тело. Юноша, видимо сын
покойного, время от времени зачерпывает воду из реки и поливает ноги своего
мертвого отца. Лицо молодого человека не кажется печальным, даже, наоборот,
некое удовлетворение проглядывает в нем. Наверное, оттого, что ему удалось
привезти мертвого отца сюда в Варанаси и он сгорит здесь, а пепел его
опустят в священный Ганг, истекающий из головы Шивы. Ведь нет греха, не
смываемого Гангом.
Выше, на камнях, рядом с охапками дров и хвороста сидят на корточках люди.
Это родственники покойного, они пришли попрощаться с ним и участвовать в
обряде сожжения. Они провели здесь всю ночь. Вчера вечером мы видели их,
когда они направлялись к реке. Впереди шел, непрестанно звеня
колокольчиком, молодой мужчина, прокладывая дорогу через толпу. За ним
четверо несли легкие носилки, на которых лежал покойник. Он был укрыт с
головы до ног цветастым покрывалом. За носилками, вытянувшись вереницей,
шагали родственники. Каждый из них нес на плечах связку хвороста или
полено. Они шли быстро, чуть ли не бегом, поэтому люди постарше отстали и
процессия растянулась на добрую сотню метров. Прошло всего несколько минут,
и процессия скрылась за углом, в узенькой улочке, ведущей к Гангу, но еще
долго слышалось монотонное позвякивание колокольчика.
Покойнику, который ожидал своей очереди, повезло. У пего был сын. Ведь
именно сын, считают верующие индусы, должен обеспечить загробную жизнь
отца. Состояние души умершего зависит в сильной степени от его потомков по
мужской линии. От того, как правильно совершат они обряд сожжения трупа и
как будут поминать его. Они должны спасти душу родителя от вечного скитания
по земле, которое считается хуже ада. Жертвоприношения позволят душе
умершего облечься в загробную оболочку и, смотря по заслугам, спуститься во
«временный ад», пройти через огонь чистилища или подняться во «временное
небо», где душа будет дожидаться новых перерождений, блаженствуя в обществе
богов. Долг перед покойным не ограничивается лишь похоронами и почитанием
его памяти, необходимо совершать постоянные приношения, состоящие из воды и
риса.
Каждый индус смотрит на совершение похоронных обрядов как на первейшую
обязанность и потому спешит обзавестись сыном или внуком, ожидая от них
такого же усердия после своей смерти. Без сына индусу никак нельзя, и, чем
он набожнее, тем усерднее молит он богов дать ему сына. На третий месяц
беременности женщина некоторое время выдерживает строжайший пост, по
окончании которого муж собственноручно кормит ее особой едой, состоящей из
бобов, зерна и творога. Во время этого кормления жена трижды произносит
молитвы о сыне.
Брак почти обязателен для индуса независимо от того, беден он или богат.
«Человек достигнет совершенства только с той минуты, как начнет состоять из
трех: из себя, жены и сына» — так сказано в законах Ману.
У индусов установлено 12 способов поминовения предков. Совершаются они
келейно или синклитом жрецов. Глава семьи ежедневно занимается
поминовением, а остальные родственники — время от времени. Поминают при
каждом подходящем случае. Будь то семейное торжество, или сва | |
