|
Реферат: Памятники саргатской культуры как источник для реконструкции социально-экономических отношений и мировоззрения населения (Культурология)
Омский государственный университет
Кафедра первобытной истории
М.А. Саплинова
Группа И-72
Памятники саргатской культуры как источник для реконструкции социально-
экономических отношений и мировоззрения населения
Курсовая работа
Руководитель: проф. В.И. Матющенко
Омск 2000
Оглавление
|Введение.....................................................|3 |
|.............................................................|5 |
|.. |9 |
|Глава 1. Саргатская культура (краткий |15|
|очерк).......................................................| |
|. |30|
|Глава 2. | |
|Поселения....................................................|34|
|............................................... | |
|Глава 3 |36|
|Могильники...................................................| |
|.............................................. | |
|Глава 4 Отдельные категории инвентаря и отдельные | |
|находки......................... | |
|Заключение...................................................| |
|............................................................ | |
|Список использованной | |
|литературы...................................................| |
|.................. | |
Введение
Саргатская культура сейчас -- одна из наиболее изученных
археологических культур Западной Сибири. Изучение памятников
саргатской культуры велось многими авторами -- Л.Н. Коряковой, Н.П.
Матвеевой, В.А. Могильниковым, В.И. Матющенко, Л.И. Погодиным, Н.В.
Полосьмак и другими.
Существует большое количество статей и монографий, посвященных
вопросам социального и экономического развития саргатского общества,
работы, посвященные мировоззрению населения саргатской культуры.
Данная работа представляет собой подготовительный этап попытки
реконструкции общественных отношений саргатцев.
Цели работы:
1) составить общую картину социального и экономического развития
саргатского общества;
2) выделить отдельные категории археологических остатков, которые
могут отражать мировоззрение саргатцев.
Задачи работы:
1) Рассмотреть отдельные элементы памятников саргатской культуры с
точки зрения возможности их использования в качестве источника
информации для изучения социально-экономического развития
саргатского общества и его мировоззрение; культуры;
2) Рассмотреть памятники саргатской культуры в целом.
При выполнении каждой из поставленных задач целесообразно выделить
общее и особенное в памятниках и их элементах, постараться отделить
местные особенности от отклонений в обряде.
Рассмотрим основные труды, которые освещают те же проблемы, что и
данная работа, и на которых в немалой степени данная работа
базируется.
В 1993 и 1994 гг. Н.П. Матвеевой были опубликованы работы
"Саргатская культура на Среднем Тоболе" и "Саргатская культура
Приишимья". Обе работы имеют сходную структуру: в них подробно
описываются саргатские памятники конкретных регионов, и в конце даются
общие выводы об основных характеристиках саргатского общества данного
региона, о сходстве и отличиях этих характеристик с общими для всей
культуры.
На основе опубликованных и неопубликованных материалов раскопок
уже всей саргатской культуры Л.Н. Коряковой в 1988 г. было
опубликовано исследование "Ранний железный век Зауралья и Западной
Сибири (саргатская культура)", в котором автор попыталась дать
характеристику социального и экономического развития саргатского
общества.
В 1992 г. В.А. Могильников в книге "Степная полоса азиатской части
СССР в скифо-сибирское время", (серия "Археология СССР") поместил
большой очерк, в котором сделал скорректированный на основе новых
материалов обзор экономического, социального, политического,
хозяйственного и других аспектов развития саргатской культуры. Надо
сказать, что работа В.А. Могильникова значительно отличается от
указанных работ Н.П. Матвеевой и Л.Н. Коряковой большим уровнем
историчности. Конкретные памятники используются в очерке скорее как
иллюстрация к положениям более исторического, нежели археологического
характера.
К сожалению, количество неопубликованных материалов раскопок
значительно превышает количество памятников, введенных в научный
оборот, что ограничивает возможности исследователей. Среди
опубликованных памятников доминируют материалы могильников -- как
пишет Л.Н. Корякова, могильники саргатской культуры среди всех
зауральских и западносибирских памятников раскопаны в наибольшем
объеме. Вместе с тем, доля раскопанных поселений и городищ в общем
объеме раскопанных памятников невелика. К тому же не все
опубликованные материалы раскопок дают полную характеристику
памятника.
Многие исследователи считают целесообразным решать проблему
мировоззрения населения древних обществ, либо вопросы, так или иначе с
этой проблемой пересекающиеся, на материалах могильников.
С.С. Тихонов и В.Б. Яшин предлагают следующий алгоритм для
решения проблемы изучения личности в первобытном обществе: "1)
статистико-комбинаторный анализ захоронений с учетом многих критериев
(количество и качество погребального инвентаря, устройство над- и
внутримогильных конструкций, расположение останков в могиле,
антропометрия и т.д.); 2) выделение могил, отличающихся от
"стандарта"; 3) интерпретация последних; 4) корреляция полученных
результатов с данными социальной психологии, этнографии и других
гуманитарных наук"[1].
Л.И Погодин указывает, что при изучении социальной структуры
древних обществ многими исследователями используются так называемые
"дополнительные" критерии, к которым исследователь причисляет
фаунистические остатки, антропологический материал, экологическую
емкость регионов, дополнительные погребальные сооружения, нормы
потребления и т.п. Л.И. Погодин обращает внимание на то, что не всегда
костные остатки являются остатками тризн: "Если мы допускаем, что
курган являлся одновременно и культовым сооружением, то поминальные и
иные ритуальные действия на кургане могли совершаться родственниками
(соплеменниками) неоднократно, более или менее регулярно, в течение
длительного периода, независимо от количества погребенных и их
социального статуса. И остеологический материал может быть остатками
любого ритуального явления. Поэтому, если исследователь отдает
предпочтение одному из них, то это должно быть надежно обосновано"[2].
Вообще реконструкция мировоззрения населения археологических
культур производилась большинством авторов на основе погребального
обряда, предметов культа и искусства и письменных свидетельств об этой
культуре (если они сохранились). Если говорить не об археологических
культурах вообще, а именно о саргатской культуре, то можно заметить
два важных фактора, повлиявших на методику изучения культуры. Во-
первых, о саргатской культуре, как и о большинстве западносибирских
культур раннего железного века, не сохранилось письменных
свидетельств, а во-вторых, по причине вхождения саргатской культуры в
скифо-сибирскую культурно-историческую общность (А.И. Мартынов даже
употребляет термин "единство"), саргатские предметы культа и искусства
во многом сходны со скифо-сибирскими, и сложно отделить их самобытные
черты от заимствованных.
Эти два фактора оставляют исследователям саргатской культуры для
изучения и реконструкции социально-экономических отношений и
мировоззрения населения исключительно могильники и поселения. Притом в
большинстве случаев материалы поселений используются для исследования
экономических и отчасти социальных отношений, а погребений -- для
исследования социальной структуры и мировоззрения.
Мы постараемся рассмотреть каждый из отдельных элементов
захоронений и поселений саргатцев и выделить ту совокупность этих
элементов, которая, с нашей точки зрения, может отражать мировоззрение
населения саргатской культуры и социально-экономические отношения в
саргатском обществе.
Глава 1
Саргатская культура (краткий очерк)
По мнению всех исследователей, занимавшихся этим вопросом,
саргатское общество представляло собой культуру кочевников-скотоводов.
Действительно, главную роль в жизни саргатцев играло скотоводство. На
этот факт указывает многое, в том числе остеологический материал
памятников. Большинство исследователей сходятся во мнении, что для
саргатской культуры был характерен следующий состав стада: лошадь,
крупный и мелкий рогатый скот, свинья. Это, с точки зрения этнографов,
обычный набор для кочевого общества. Исключение составляет свинья,
наличие которой указывает, наоборот, на оседлый образ жизни по крайней
мере части племени. Вместе с тем, судя по материалам раскопок
поселений, саргатцам было знакомо рыболовство, охота. Есть данные о
существовании у них земледелия, притом Н.П. Матвеева показывает, что
его продукты играли существенную роль в саргатском экспорте (Матвеева,
1998).
По мнению Л.Н. Коряковой, саргатская культура за время своего
существования прошла следующие этапы: "предсаргатский" (VII-VI вв. до
н.э.), саргатско-гороховский (V-III вв. до н.э.), саргатский (II в. до
н.э. -- II-III вв. н.э.) и позднесаргатский (III-V вв. н.э.)" [3].
Исследователь считает, что лесостепные племена изначально
копировали многие достижения в военной сфере от южных кочевников, но
примерно с V в. до н.э. или чуть позже саргатцы начинают вносить сой
вклад в прогресс.По мнению автора данной работы, такую схему можно
распространить и на остальные достижения степной цивилизации. То есть,
на предсаргатском этапе шло восприятие саргатцами культуры степняков,
а на последующих этапах начали развиваться партнерские отношения. Это
же -- период подъема собственно саргатской культуры и начала
формирования на ее основе объединения, охватывавшего практически все
районы Тоболо-Иртышской провинции,
Начало из Л.Н. Корякова связывает с появлением в V-IV (саргатско-
гороховский этап) вв. до н.э. в ареалах обитания саргатцев и
гороховцев отдельных савроматских, раннесарматских и сакских групп
населения, что археологически хорошо прослеживается на материалах
могильников "появлением в погребальном обряде меловой подсыпки,
шатровых перекрытий, использованием при перекрытии могил хвороста,
устройством в могильных ямах по периметру или вдоль одной из стенок
канавок для размещения в них погребального инвентаря. В самом
инвентаре проявлением сако-сарматских элементов можно считать
прямоугольные жертвенники на ножках (савроматский тип) и овальные без
ножек, краскотерки, характерные для Приаралья и Центрального
Казахстана. Под влиянием сармат и саков в культурах лесостепи Западной
Сибири распространены аналогичные сакским и сарматским предметы
вооружения -- бронзовые и железные наконечники стрел, кинжалы, мечи,
детали конского снаряжения и отчасти зеркала и бронзовые котлы
казахстанского типа с горизонтальными ручками"[4].
Л.Н. Корякова также отмечает, что на протяжении этого этапа
формирования саргатской культуры, особенно в конце III - начале II вв.
н.э., начинается переход ко времени стабилизации и расцвета культуры.
На саргатском этапе прослеживаются через находки явно импортных
вещей связи саргатцев с алтайцами и хунну, притом чаще импорт из этих
областей можно встретить в восточных районах распространения
саргатской культуры.
Мы видим, что вся история саргатской культуры, как и любого
общества -- это история взаимодействия с соседними племенами, история
культурного обмена. Контакты с соседями, как указывает В.А.
Могильников, контакты с соседними племенами "отразились на процессе
формирования культуры, сложении ее этнического состава, генезисе
облика материальной и духовной культуры и социальной структуре"[5].
По мнению В.А. Могильникова, развитию активных внешних контактов у
саргатского населения способствовали многие факторы. Важнейшим из них
было то, что ареал расселения саргатцев "локализуется в лесостепи
Зауралья и Западной Сибири от восточных предгорий Урала на западе до
среднего течения р. Омь в районе г. Куйбышев – на востоке. На севере
она частично захватывает юг лесной зоны по Иртышу и Тоболу до его
устья. Южная граница в основном совпадает с южной границей лесостепи.
Судя по концентрации памятников, эта территория была заселена
неравномерно. Население сосредоточивалось главным образом в северной и
центральной части лесостепи, вдоль крупных рек – Иртыша, Ишима,
Тобола, а также по среднему течению Оми и в низовьях Исети"[6].
Природные условия позволяли вести здесь комплексное хозяйство,
строившееся на основе скотоводства, но им не ограничивающееся -- как
уже упоминалось, есть данные о существовании у саргатцев относительно
развитого земледелия, также, несомненно, развито было и присваивающее
хозяйство. Вместе с тем, южнее саргатцев обитали степные кочевники-
скотоводы, не занимавшиеся земледелием, а северные соседи --
южнотаежные племена -- не занимались скотоводством. Из этого факта
вытекает перспектива развития у саргатцев а) посреднической торговли;
б) торговли произведенным продуктом.
Комплексное хозяйство, хотя и с явным преобладанием скотоводства,
позволяло саргатцам сохранять относительно стабильный экономический
уровень, чего нельзя сказать об их узкоспециализированных соседях. В
итоге они вынуждены были вторгаться в зноу обитания саргатцев.
Важен для активизации внешних контактов был и приоритет
скотоводства, точнее -- коневодства в саргатской экономике, что
позволяло использовать коня а) в качестве торгового эквивалента; и б)
в качестве самостоятельного товара, пользовавшегося спросом как на
юге, так и на севере.
В первую очередь внешние контакты касались верхних слоев
саргатского общества, что нашло отражение в изменении погребального
обряда "знати". Как указывает В.А. Могильников, наиболее сильны были
контакты с югом.
По подсчетам Н.П. Матвеевой, "у саргатского населения 25% импорта
приходилось на южное направление (Средняя Азия), около 15% -- на
восточное (хуннского круга) и приблизительно 10% -- на западное
(приуральское)"[7]
На рубеже эр начинается расцвет торговли. С I в. до н.э.
проявляются отчетливые хуннские влияния, появляется прямой импорт.
Растет число монголоидных расовых типов, искусственно деформированных
черепов. Проникло гунно-сарматское население под гегемонией этнических
гуннов.
Со II-I вв. до н.э. и по I-III вв. н.э. в памятниках саргатской
культуры увеличивается доля восточного импорта. Появляются такие
предметы, как "монета у-шу; китайские зеркала (Марково I, Богдановка,
Исаковка); встреченные во всех районах культуры ложечковидные
застежки..., характерные для культуры хунну периода II-I вв. до н.э. с
заходом в I в. н.э.; бронзовые котлы и другие предметы, восточное
происхождение которых, помимо морфологии, доказывается химическим
составом бронз, аналогичным бронзам Забайкалья"[8]. Появление этих
предметов исследователи связывают с функционированием Великого
шелкового шути.
Н.П. Матвеева указывает, что "на протяжении всего существования
саргатской культуры ее носители вели активную торговлю с Центральной
Азией, с V-III вв. до н.э. -- с сопредельными территориями Казахстана,
Кангюем и Хорезмом, а позднее -- с более отдаленными и высокоразвитыми
центрами в Семиречье, Фергане, Приаралье. Торговля, очевидно, велась
при посредстве кочевников Казахстана"[9]. Здесь следует заметить, что
по тем же караванными путями, по которым шел торговый обмен, шел и
обмен культурный. Таким образом, у саргатцев была возможность
заимствовать некоторые принципы существования общества как от
непосредственных носителей другой культуры, так и опосредовано.
Отдельного рассмотрения заслуживают контакты саргатцев с
населением гороховской и кулайской культур. В первом случае
В.А.Могильников считает возможным наличие между саргатцами и
гороховцами торгово-обменных контактов, допускает возможность
посредничества гороховцев в торговле саргатских племен с южными и юго-
западными соседями. Вместе с тем исследователь отмечает
взаимоассимиляционный характер этих контактов с тенденцией
постепенного поглощения гороховцев саргатцами.
Отношения с кулайцами прослеживаются, по мнению того же
исследователя, в основном на метериалах керамики и частично в
инвентаре погребений.
Большинство исследователей считают, что взаимоотношения кулайцев и
саргатцев не выходили за рамки брачных и обменных, соседских
контактов, даже в период расцвета обеих культур. Л.Н. Корякова
считает, что отношения между этими культурами были напряженными и
требовали от саргатцев консолидации, в результате чего на правобережье
Иртыша появляются системы укрепленных городищ.
Вместе с тем, Л.В. Татаурова, основываясь на исследовании
жертвенного места Окунево V, высказывает предположение, что
"жертвенное место Окунево V использовалось для ритуальных целей не
одним населением, а в большей или меньшей степени представителями не
менее 4-х культур раннего железного века, даже если это происходило в
разные временные отрезки. Примерно той же точки зрения на
использование этого комплекса придерживается Е.М. Данченко"[10], из
чего делается вывод о более глубоких отношениях между саргатской и
кулайской культурами (которые, как предполагается многими
исследователями Окунево, могли использовать жертвенное место
совместно). Вместе с тем, Л.В. Татаурова, несмотря на
неразработанность вопроса о связях саргатского населения с
богочановским и новочекинским, высказывает предположение о том, что
вышеуказанные племена вместе с саргатцами и кулайцами могли
контактировать на территории междуречья Тары и Иртыша, весьма удобной
для скотоводства, охоты, рыболовства.
Хотелось бы подробнее остановиться на понятии саргатской культурно-
исторической общности. По мнению Л.Н. Коряковой, саргатская общность
возникла как многокомпонентное образование на основе лесостепного,
южно-угорского компонента, но с политическим превосходством иранских
племен, которые смогли утвердить в чуждой среде свой образ жизни, т.е.
хозяйственно-культурный тип и основы мировоззрения, что, несомненно,
сказалось на социальной структуре саргатского общества.
Такой симбиоз знания местных условий и нового вида занятий
позволил саргатцам распространить свое влияние как на ближних, так и
на дальних соседей.
В состав саргатской общности, по указанию Л.Н Коряковой, "в
разное время попадают и самодийские (?) (кулайское), и, возможно,
прототюркские (хуннские) элементы. М.Ф. Косарев полагает, что в
саргатском населении и на позднем этапе могли находиться угро-тюркские
популяции"[11].
При столь пестром этническом составе общности неудивительно, что в
в саргатской среде не происходит какого-либо упадка. Наоборот, мы
можем наблюдать неуклонный рост ее влияния. По мнению Л.Н. Коряковой,
"саргатский союз имел достаточно людских и экономических ресурсов для
сохранения самостоятельности. Более того, он до определенного момента,
видимо, осуществлял контроль над торговыми путями, соединявшими лес и
степь"[12]. Того же мнения придерживается и Н.П. Матвеева: "Устойчивое
тысячелетнее развитие саргатской культуры, видимо, было обусловлено
комплексным многоотраслевым хозяйством при ведущей роли скотоводства,
легко приспосабливающегося к изменяющимся природным условиям, высокими
ресурсными возможностями и демографической емкостью лесостепи, а также
функционированием сложно структурированного общества,
контролировавшего внутреннее равновесие и взаимодействие с другими
общностями"[13].
Глава 2
Поселения
В культуре любого народа наименьшей изменчивостью отличаются
жилища. Вместе с тем, поселения саргатской культуры практически не
изучены. А ведь именно они могут дать сведения о самобытных,
незаимствованных чертах саргатской культуры, что очень важно в свете
обширнейших контактов ее населения как с северными, так и с южными
соседями.
Кроме отдельно взятого жилища источником информации, бесспорно
является и само городище или селище -- его расположение, планировка,
размер; для городища -- система фортификации.
Среди саргатских городищ можно назвать такие, как Горная Бития,
Богдановка, Каргановка, Кушайлы, Карташово, Рафайлово и др., среди
селищ -- Коконовку, Новотроицкое, Пустынное и др.
Н.П. Матвеева делает по этому поводу интересное замечание: "В
настоящее время выявлена сеть городищ, локализующихся по границам
саргатской территории, видимо, форпостов на оборонительных
рубежах"[14]. Она же выделяет массу различных типов поселений -- от
сезонных, небольших, до хорошо спланированных с мощным культурным
слоем.
Л.Н. Корякова допускает, что в пределах территории саргатской
культуры могло обитать не менее 11 племенных групп. При этом не
следует забывать, что поселения функционировали не всегда синхронно.
Как известно, рубеж эр был ознаменован климатическими изменениями.
И саргатцы, унаследовавшие домостроительные традиции эпохи бронзы,
вынуждены былм к ним приспосабливаться. Итогом этого стало появления
того способа постройки, который мы можем наблюдать в саргатских
поселениях.
Расположение саргатских поселений было обусловлено как
естественными факторами так и, как предполагает Л.Н. Корякова,
факторами социально-исторического порядка, связанными с огромной
площадью ареала саргатцев, заселение которой, безусловно, не было
одноактным. Границы саргатской культуры, по мнению Л.Н. Коряковой,
стабилизировались только к концу I тысячелетия до н.э. К этому времени
успели сформироваться несколько типов поселений, выделились племенные
центры. Восточный предел расселения саргатцев, судя по расположению
городищ, располагался на одном из участков правобережья Среднего
Иртыша. Естественной границей с запада, как уже отмечалось, служил
Урал; южные границы, как пишет Корякова, были открыты; проникновения
саргатцев на север наблюдать практически не приходится.
Нашей задачей в данной главе является анализ отдельных элементов
поселений (на примере Рафайловского городища) и поселений в целом. Но
есть один элемент, который сложно отнести к той или иной группе --
расположение поселений и городищ. Рассмотрим следующие группы
признаков: расположение поселения, оборонительные сооружения городищ;
застройка поселения, жилище, планировка жилища, жилое помещение,
хозяйственное помещение, форма и расположение выхода и инвентарь.
Группы выделены по принципу изученности в литературе. В каждой группе
можно выделить общие признаки для саргатской культуры и ее локальных
вариантов. В группах изложены общие для саргатской культуры признаки
(по Л.Н. Коряковой) и конкретный материал Рафайловского городища,
крупного саргатского поселения V-III вв. до н.э. (по Н.П. Матвеевой).
Расположение поселения
Основная масса саргатских поселений была сосредоточена вдоль рек --
Иртыша, Ишима, Тобола, Исети и Оми. В.А. Могильников отмечает, что
здесь, "судя по концентрации крупных курганов знати и поселений с
находками импортных вещей, прежде всего керамики, располагались
саргатские племенные центры"[15]. В целом немногочисленные городища
саргатской культуры, по свидетельству В.А. Могильникова, "расположены
преимущественно на мысах между оврагами, у реки с напольной стороны
защищены одним или несколькими валами или рвами"[16] .
Любопытной особенностью саргатских поселений является то, что
чисто саргатские поселения практически не встречаются. Как правило,
саргатский культурный слой расположен на остатках более ранней
культуры. Это можно связать с тем, что для поселений выбирались
наиболее удобные с точки зрения как военных нужд, так и быта места.
Вместе с тем вдоль берегов Иртыша достаточно мест, во всем подобным
занятым саргатцами мысам.
Саргатские городища по расположению делятся на два типа:
1) с укреплениями, пролегающими поперек мыса или останца;
2) ограниченные замкнутым поясом обороны.
Если говорить об их расположении, то, как указывает Л.Н. Корякова,
городища 1-го типа сосредоточены в основном на востоке ареала
саргатской культуры. "Они были приурочены к высоким (20-30 м) мысам
коренных террас, что создавало прекрасную естественную возможность
укрепления. Саргатцы также создавали и искусственные ограничения. К
примеру, Розановское городище расположено на длинном узком мысу между
двумя логами высотой около 25 м, соединяющимися перед выходами к
Иртышу. С напольной стороны оно защищено рвом шириной до15 м и
глубиной около 1,5 м, по обеим сторонам которого видны остатки двух
валов… В Притоболье обнаружено только одно такое городище –
Коловское"[17]. Как правило, саргатские городища одноплощадочные, за
исключением Богдановского, Рафайловского и Коловского. Укреплениями
служат одно- и многорядовые линии из вала и рва, иногда в различной
комбинации. Б.А. Коников также упоминает частокол.
Городищ второго типа меньше: Л.Н. Корякова упоминает два таких
городища на Иртыше, и четыре в бассейне Тобола. Они находятся в
основном "на надпойменных террасах и в противоположность мысовым
возвышаются над уровнем воды не более чем на 10 метров. Восточные
городища вообще расположены выше, их средняя высота 21,2 м, тогда как
на западных – около 6 м. Форма укрепленной площадки определялась
стремлением к оптимальному использованию рельефа. Поэтому наиболее
распространенной является треугольная форма, реже встречается
трапециевидная. Площадки городища 2-го типа либо округлые, либо
прямоугольные. Размеры укрепленных территорий – от 4 до 9 тыс.
м2"[18].
Обычно городища саргатской культуры сочетаются с селищами, или же
неукрепленные селища располагаются в непосредственной близости от
городищ, но всегда селища расположены чуть ниже городищ. Иногда
отдельно стоящие (без городища) селища располагаются на высоких речных
мысах.
"Среди укрепленных поселений преобладают мысовые, которые
приурочены к коренной террасе, имея поперечную систему обороны. В
раннем железном веке подобные городища были характерны для Приуралья,
Прикамья и лесостепного Прииртышья, а в Зауралье, Средней Азии и к
Востоку от Иртыша были распространены городища с замкнутыми линиями
укреплений. Скорее всего, развитие этих двух градостроительных
традиций обусловлено необходимостью наиболее рационального
использования природных возможностей, возникшей и осознанной еще в
предыдущий период. Все саргатские поселения относятся к типу приречных
с рассеянной и кучной застройкой"[19]. Озерный тип поселений менее
распространен.
Рафайловское городище относится к 1-му типу, т.е. расположено на
правом берегу р. Исети в Исетском районе Тюменской области. Н.П.
Матвеева в специальном исследовании, посвященном этому памятнику,
описывает его как двухплощадочное городище с обширным (60 тыс. м2)
селищем и могильником. Оно существовало очень длительное время,
причем отдельные участки обживались в различные периоды, а иногда и
неоднократно.
Таким образом, саргатцы селились на уже обжитых местах.
Заслуживает внимания слабая заселенность северной части ареала, но
строить какие-либо предположения только на этом факте бессмысленно.
Оборонительные сооружения
Оборонительные сооружения наряду с оружием представляют собой
источник по военному делу изучаемой эпохи.
"Оборонительные сооружения Рафайловского городища состоят из двух
площадок прямоугольной формы, окруженных одним валом и рвом. На
большей прослеживаются въезды с противоположных сторон. Но, как
показали раскопки, фактически защитных линий было построено несколько,
но существовали они в разное время. Самый ранний ров появился,
вероятно, во время существования здесь поселения баитовской культуры,
впоследствии полностью разрушенного строительной деятельностью
саргатцев"[20]. Исследователь фиксирует следы не не менее трех
перестроек фортификационных сооружений именно в саргатское время,
связанных, по всей видимости, с нуждами обороны и ростом численности
населения. Для оборонительных нужд саргатцами как на Рафайловском
городище, так и вообще широко использовались возможности рельефа.
Интересно, что обе площадки функцтонировали одновременно.
Коловское городище, еще один крупный центр проживания саргатского
населения IV-III вв. до н.э., в плане обороны выглядит, по описантю
н.П. Матвеевой, следующим образом: "Первая оборонительная линия была
сооружена, видимо, в саргатский период и состояла из широкого рва и
небольшого вала, перестроенных позднее. Время возведения укреплений на
второй и третьей площадках неясно"[21].
Из того факта, что саргатцы следили за укреплениями, постоянного
их ремонтировали, можно сделать вывод о неспокойной обстановке в
Западной Сибири раннего железного века, что подтверждается также
материалами могильников.
Застройка поселения
Поселения саргатской культуры различны не только по месту их
расположения, но и по количеству построек, а значит, и людей,
обитавших в них. Л.Н. Корякова дает следующие цифры: средняя площадь
селищ -- около 6 тыс. м2, на Ишиме – около 7 тыс. м2, на Тоболе –
около 8-9 тыс. м2. Максимальная площадь -- 13-18 тыс. м2. "Внешними
признаками селищ служат жилищные впадины числом от 5-10 до 40 обычно с
бессистемной планировкой. Часто они располагаются группами вдоль
берега реки или озера через 0,5-2 км (Андреевка I-III, Логиново II-V,
Белый Яр XII,XIII, Дувановское II, XVIII и т.д). В целом саргатским
селищам присуща рассеянная или кучно-гнездовая форма (в
этнографической терминологии)"[22]. Остановимся подробнее именно на
планировке поселения.
Л.Н. Корякова указывает, что на поселениях саргатской культуры
преобладает рассеянная застройка. Вместе с тем она указывает на слабую
изученность этого элемента саргатской системы местообитания. Хотя
порой прослеживается некоторая регулярность планировки. Например, "на
городище Инберень IV жилищные впадины располагались по кругу вдоль
вала, примыкая к нему, причем это единственный случай такого вида
застройки. За пределами укреплений впадины сгруппированы рядами,
идущими от городища по направлению к старице. На Каграновском городище
впадины образуют как бы две обособленные группы. На селищах
Андреевское I-III видны следы уличной планировки"[23]. "Иногда
поселения состоят из групп жилищных впадин с промежутком 0,3-1 км,
отчего бывает трудно понять, одно это поселение или их несколько
(поселение Карасье-I-VIII, Логиново II-V, Белый Яр XII,XIII и т.д)"
[24].
Для Рафайловского городища и селища, по данным Н.П. Матвеевой, "на
всех участках характерна плотная застройка, отчасти объясняющаяся
сооружением на месте пришедших в негодность жилищ или в
непосредственной близости к ним новых построек"[25].
Застройка, планировка поселения непосредственно связана с
размерами поселения и с ограниченностью его с одной или нескольких
сторон естественными или искусственными рубежами. Л.Н. Корякова
выделяет три группы поселений:
1. крупные (не менее 10 тыс. м2), как правило связанные с
городищами. Это, безусловно, места длительного обитания. Л.Н.
Корякова приводит следующие примеры поселений такого типа:
Речкино II (18 тыс. м2), Узлово II (9 тыс. м2), Андреевка II (12
тыс. м2);
2. средние поселения (более 3 тыс. м2);
3. малые поселения (до 3 тыс. м2). Это и временные места сезонных
стойбищ, и постоянные зимники, в которых летом жили не занятые
пастьбой скота члены рода.
Рафайловское селище относится к числу крупных, тяготеющих к
городищу.
Застройка поселения может дать исследователям обширные сведения об
экономике и социальном устройстве саргатского общества (имеются в
виду такие характеристики, как размеры проходов между жилищами,
принцип организации жилищ в группы (выделяются ли "кварталы
ремесленников" , "квартал знати" и пр.))
Жилище
Саргатские жилища во многом сходны с жилищами других культур
раннего железного века, в особенности -- гороховской. Некоторые
признаки (многокамерность, длинные коридоры, прямоугольная планировка)
имеют прямые аналоги в саргаринской культуре эпохи бронзы.
Выбор материала, из которого сооружались констукции жилищ, зависел
в основном от природных условий. Мы можем встретить в качестве
строительного материала саргатцев дерево, кустарник, камыш, бересту,
траву, дерн. Из дерева делались опорные конструкции, остова крыши,
коридоров, нар. Им же укрепляли ступени входа и стены жилища.
Большинство саргатских соружений строились на основе каркасно-
столбовой конструкции, которая извечтна в нескольких вариантах, в
зависимости от местных особенностей.
Л.Н. Корякова отмечает, что ведущее место в системе
домостроительства занимали полуземлянки прямоугольного и квадратного
плана, округлые и неправтльной формы строения менее хараткерны. На
основе анализа формы и планировки дуванских жилищ исследователь делает
вывод о существовании у саргатцев метрической системы и об их умении
проектировать строение.
Л.Н. Корякова считает, что котлован для одного жилища могли за
день вырыть 6 человек из расчета 6 м2 глубиной в аршин в день на
человека. Общая высота саргатских полуземлянок, по ее расчетам,
"составляла 2-2,5 м, наземной части -- 1,30-1,80 м"[26].
Конструкция саргатского жилища основывалась на эволюции жилых
помещений еще с неолита. Вместе с тем его размер, как с точки зрения в
нем живущего, так и его строящего, четко указывает на то, что саргатцы
жили отдельными семьями.
Все жилища Рафайловского городища "полуземляночные, многокамерные,
с длинными углубленными коридорами, остатками лаг для настилки пола на
дне котлованов, пристройками и нишами в стенах, следами неоднократных
построек, ремонтов, перепланировок помещений -- подпорки к столбам
каркаса, перенос очагов и участков стен, сооружение новых выходов и
др. Строились жилища, по-видимому, в технике заплота (рубка "в паз"),
что и позволяло при необходимости разбирать отдельные участки стен и
производить пристройки"[27].
Если говорить о саргатских жилищах, основываясь на Рафайловском
поселении, памятниках Ингалинка I и Бочанцево I, то доминируют камеры
прямоугольной (15 из 43) формы, количество камер в жилище -- от 1 до
5, площадь камер -- от 40 до 10 м2.
Планировка жилища
Л.Н. Корякова указывает, что "многокамерные саргатские жилища
имеют устойчивую планировочную схему: сени -- жилое помещение --
хозяйственные помещения (С -- Ж -- Х), ее вариант
|С |Ж |Х |
| |Х | |
В данном случае основой является однорядовая связь жилого и
хозяйственного помещений, она более характерна для культуры, появилась
довольно рано (еще в начале раннего железного века у зауральского
населения), но стала ведущей в конце I тыс. до н.э. и дополнилась
псевдоТ-образной связью"[28].
К сожалению, привести материалы Рафайловского поселения в этой
категории невозможно ввиду их отсутствия у автора данной работы.
Жилое помещение
В начале главы уже отмечалась глубокая традиционность такой
характеристики культуры, как жилище. Тем более показательна его
внутренняя планировка, которая возникает в условиях постоянного
приспособления к образу жизни данной культуры, притом наибольшую
значимость для планировки жилища имеет ссотав семьи или того
объединения, которое по обычаям живет в одном помещении. Уже затем
идет характер производственной деятельности и т.д. имеющий значение
скорее для планировки жилища вообще.
Главный элемент любого жилого помещения -- очаг. В саргатской
культуре он не имел четко зафмксированного в традиции места, и мог
располагаться как у стены, так и у входа или в центре (так чаще всего
было в постоянных жилищах). Большую часть площади саргатских жилищ
занимали нары различных типов. Пространство между входом и очагом и
место в переходах было отведено под полки для утвари".
Рафайловское поседение в плане устройства жилища не отличается от
общесаргатских канонов.
Хозяйственное помещение
К хозяйственным сооружениям Л.Н. Корякова относит
производственные помещения, наружные очаги, ямы, загоны. Зимних
помещений для скота в саргатских поселениях не обнаружено, поэтому
вслед за Л.Н. Коряковой можно допустить, что "хозяйственные помещения
использовали в зимнее время для содержания скота. На это указывают и
отсутствие постоянного очага, и довольно ровный пол с обязательным
локальным углублением, и наличие отдельного входа"[29].
Вместе с тем, хозяйственные постройки являются интереснейшим
источником по занятиям населения саргатской культуры. В инвентаре
жилищ порой находят инструменты ремесленников, очаги со следами
выплавки металла и т.д. К сожалению, малое количество материала не
дает возможности тщательно исследовать этот вопрос.
Форма и расположение выхода
"Одной из особенностей саргатского домостроительства является
традиция оформления выходов в виде длинных коридоров. Такой принцип
устройства входа хорошо известен в условиях холодного климата Зауралья
и Западной Сибири"[30] -- указывает Л.Н. Корякова. На материалах
саргатских поселений мы можем добавить, что выход мог быть как прямой,
так и Г-образный. У саргатцев не было традиции ориентировки выхода по
сторонам света, по-видимому, это зависело от чисто бытовых нужд.
Типы выхода, встреченные нами на материалах Притоболья -- тамбур,
выступ, коридор и переход -- зависели, по-видимому, от назначения
выхода (между двумя камерами жилища, между жилищем и улицей и т.д.).
Кроме постоянных жилищ, предполагает Л.Н. Корякова, саргатцам
были знакомы временные постройки типа шалаша. Такой вывод
исследователь делает из находки на одном фрагменте дуванской керамики
схематичного рисунка подобного сооружения.
Инвентарь
Инвентарь Рафайловского городища весьма разнообразен. Керамика
представлена саргатской, гороховской, кашинской и прыговской, что
свидетельствует о разноэтничном (разнокультурном) составе жителей
этого поселения. Кроме керамики найдено большое количество орудий
труда -- железные ножи, пряслица, керамические скребки, точила,
оселки, проколки, рукояти сложносоставных приспособлений (Н.П.
Матвеева предполагает, что это инструмент земледельцев). Найдены также
сопла, обломки литейных форм, шлаки, медный лом, железная руда,
отбойник. Из предметов рыболовства имеются берестяные поплавки.
Оружие представляют обломки кинжала, костяных и бронзовых
наконечников стрел.
Из украшений обнаружены золоченые глазчатые бусины, подвеска,
сурьматаш, бронзовая литая пряжка в виде стоящего ушастого зверя.
Предметы культа представляют обломки каменного четырехугольного
блюда на ножках, аналогичного савроматским и сакским, а также
курильница из камня чашевидной формы с низким бортиком. Особо следует
отметить 12 обломков среднеазиатской станковой посуды: стенки, плоские
днища, венчики, ручки, а также 7 пряслиц и скребков, изготовленные из
черепков таких сосудов.
Инвентарь поселений дает четкую картину занятий населения
саргатской культуры.
Таким образом, поселения являются важным источником по вопросам
социально-экономического развития древних обществ, и саргатского
общества в частности. К сожалению, недостаточная изученность этого
материала и большая доля разрушенных в современности (распашка)
поселений пока что не дают возможности использовать этот материал в
работах исследователей.
Перечислим направления, которые можно использовать для проведения
заявленного в теме работы анализа социально-экономических условий
жизни саргатцев и их мировоззрения.
Связь характера поселения (временное или постоянное, поселение или
городище) с характером скотоводческо-земледельческого хозяйства
саргатцев. То же прослеживается и на остеологическом материале, и на
инвентаре жилищ. Здесь же уместно вспомнить предположение Л.Н.
Коряковой о возможном использовании хозяйственных помещений в качестве
зимников для скота и задаться вопросом о наличии у саргатцев
специальных помещений для хранения продуктов земледелия.
Выделение в саргатской культуре отдельных групп или регионов на
основе различий в материальной культуре и отсюда попытка
реконструировать образ и структуру саргатской общности. Здесь
целесообразно вспомнить об активных внешних контактах саргатской
культуры.
Количество и площадь поселений может дать исследователям информацию о
количестве саргатцев, из анализа численности людей на всех известных
поселениях вытекает возможность установления примерного количества
всего населения саргатской культуры. При наличии большого количества
памятников можно получить возможность установления демографической
динамики.
На материалах жилищ можно попытаться установить количество людей в
группе, обитавшей в одном жилище, и из этого сделать вывод об основной
единице саргатского общества.
Попытаться выделить внутри поселения некие "специализированные"
кварталы. Оценить размеры межжилищного пространства: было оно
приспособлено для ходьбы пешком или проезда верхом.
Оценить уровень технического и, возможно, интеллектуального развития
саргатского общества (возможно, постараться проверить предположение
Л.Н. Коряковой о существовании у саргатцев определенной метрической
системы) на материалах а) поселений (наличие или отсутствие планировки
улиц); б) укреплений городищ; в) жилищ.
Из расположения поселений можно почерпнуть некоторую информацию о
быте саргатцев (к каким географическим объектам тяготели поселения и с
какими нуждами, кроме оборонительных, это было связано). Какая-либо
информация о мировоззрении населения саргатской культуры может быть
получена только при анализе расположения очень большого числа
поселений. Явно проступает связь поселений с водой, что было
обусловлено в первую очередь бытовыми и фортификационными нуждами.
Вместе с тем по причине тесного соседства с водой, у саргатского
населения должны были возникнуть какие-то верования, связанные с нею.
Как можно заметить, поселения позволяют исследователю получить не
меньший комплекс информации, чем погребения.
Глава 3
Могильники
Могильники -- наиболее исследованная группа памятников саргатской
культуры. Хотелось бы отметить, что изучение саргатской культуры как
таковой началось именно с курганов под дер. Саргатка. Могильники давно
и справедливо считаются качественным источником, в котором отражается
мировоззрение населения древней культуры, уровень ее экономического и
социального развития. В любом обряде отражается мировоззрение тех, кто
его проводит -- от религии до суеверий. Курган -- это застывший на
финальной стадии погребальный обряд. К сожалению, это единственный
обряд, на итоги которого мы можем взглянуть.
Л.Н. Корякова выделяет в погребальном обряде следубщие группы
признаков: "способ погребения, характер сооружения, состав и
расположение инвентаря, ритуальных остатков. Сочетание этих элементов
характеризует условный погребальный обряд конкретного памятника.
Определенная совокупность обрядов, состоящая из множества комбинаций
элементов и их признаков, при условии географической и хронологической
устойчивости и повторяемости образует систему погребальной обрядности.
Она охватывает все погребения и моделирует систему социально-
экономических и идеологических отношений общества, представленного
изучаемой культурой, а также отчасти отражает ее этический облик"[31].
Анализ погребальной обрядности может проводиться на уровне
статистической или динамической характеристики. В целом погребальная
обрядность представляет собой замкнутую знаковую систему.
На основе анализа погребальной обрядности можно ставить вопросы о
социальной структуре саргатского общества, об уровне его
экономического развития (предметы импорта), мировоззрении саргатцев.
Дополнительными критериями для определения социального положения
умершего могут стать количество поминальной тризны и наличие
дополнительных, помимо надмогильных, сооружений вокруг могилы или
окружающей ее определенной территории. Но этот критерий, как указывает
Л.И. Погодин, требует большой осмотрительности. Как указывает Л.В.
Топоркова, в многомогильных курганах применение его создает некоторую
сложность, так как порою трудно соотнести остатки тризны в насыпи с
конкретным захоронением.
В литературе встречалось следующее предположение. Если принять
версию, что курган -- это семейное кладбище, то по остаткам тризн
можно определить уровень материального благополучия семьи, а в
совокупности с инвентарем могил -- положение этой группы в коллективе.
С другой стороны, внутри каждого кургана существуют могилы с различным
количеством инвентаря -- от богатейших до беднейших.
Более приемлемым критерием для определения социальной значимости
той или иной группы, на наш взгляд, является система ровиков. Если
принять версию В.И. Матющенко, поддержанную впоследствии Л.Н.
Коряковой, что "саргатские курганы приобрели близкий к современному
облик в сравнительно недавнее время, а первоначально они оформлялись
как ансамбль в виде огороженного дерновыми стенами пространства, в
пределах которого возведены были и могилы, остававшиеся долгое время
заметными на площади этого кургана. Тем более что многие из этих
могил, особенно центральные, имели и специальные надмогильные
сооружения"[32], то выходит, что ровик был открыт на протяжении всего
функционирования могильника. Часты находки во рву сосудов, костей etc.
При возобновлении функционирования кургана строился новый ров.
Интересным также является соотношение основных показателей социальной
дифференциации (размеров насыпи и могил, количества инвентаря и т.д).
Л.Н. Корякова, развивая предположение В.И. Матющенко, указывает, что,
вероятно, изначально дерновые насыпи, во всяком случае, больших
курганов, имели ступенчатую форму.
Структура этой главы в целом будет напоминать структуру главы 2.
Отличие состоит прежде всего в количестве использованного материала.
Итак, в главе 3 мы рассмотрим следующие группы признаков
погребального обряда саргатской культуры: расположение и размер
курганов; находки в насыпи; количество ровиков; количество погребений
в кургане; могила; пол, возраст погребенного, причина смерти, если
возможно установить; внутримогильные сооружения, следы огня в
погребении, инвентарь погребения, нетиепичные дл саргатцев
захоронения. Каждый из этих признаков можно было бы раздробить еще на
массу, но во избежание излишней дробности и объема работы этого не
сделано. Кроме литературы, в данной главе автором использованы
материалы раскопок следующих могильников: Рафайловское грунтовое
погребение; могильники Рафайловский, Красногорский Борок,
Красногорский-I, Красногорский-II, Искровский, Ольховский,
Савиновский, Сидоровский, Суерка-I, Тютринский, Гладунино-I, Нижне-
Ингальский I. В максимальном объеме использован материал могильника
Сидоровка ввиду бо'льшей доступности и лучшей изученности.
Расположение и размер курганов
Саргатские погребальные комплексы, по наблюдениям Л.Н. Коряковой,
располагаются группами, цепочками или одиночно, чаще по высоким
берегам рек -- Иртыша, Ишима, Оми, Тобола, Исети, Миасса, Пышмы, Туры,
Ницы и некоторых озер.
Расположение курганов относительно географических объектов, как
указывают В.И. Матющенко и Л.В. Татаурова указывают характерную черту
саргатских правобережных могильников -- удаленность от берега реки на
достаточно большое расстояние. В Приишимье, по наблюдениям Н.П.
Матвеевой, располжение курганов примерно такое же, за исключением
того, что исследователь не упоминает о существовании в Приишимье
одиночных курганов. Еще одна особенность Приишимья -- их
"надстроенность" над могилами эпохи бронзы (Абатский-1,3 ).
Расположение курганов, на наш взгляд, ставит перед исследователями
следующие вопросы: 1) существовала ли какая-либо планировка
могильника, или он образовывался спонтанно?; 2) с чем связана
удаленность могильников от берега?; 3) почему в Приишимье в ряде
случаев курганы насыпались над могилами эпохи бронзы?
Ответа на первый поставленный вопрос, скорее всего, дать не
удастся в связи с тем, что ряд могильников распахан, и небольшие
насыпи уже не выделяются над поверхностью земли. Ответ на второй
вопрос, на наш взгляд, некоторым образом связан с поселениями: если
саргатское население обитало в основном вдоль рек, то более чем
вероятно, что у него появились какие-то верования, связанные с водой.
К этому вопросу мы еще вернемся ниже.
Отдельным вопросом стоит размер насыпи. По предположениям, он
связан а) с количеством погребенных в кургане; б) с социальным
статусом погребенного, в зависимости от случая.
В рассмотренных нами могильниках современный диаметр насыпи был
различен -- от 42-48 м (Ольховский) до 12 м даже не прослеживающейся,
нивелированной постоянными распашками. Высота насыпи колебалась от 2,8
(Савиновский-3) до, опять же, не прослеживавшейся. Что интересно, в
четырех крупных курганах было совершено только одно погребение.
Находки в насыпи
Находки в насыпи, по мнению большинства исследователей, как
правило, являются чем-то вроде остатков тризны или жертвоприношений.
Кроме этого, в насыпи крупных курганов бывают обнаружены шатровые
сооружения. Л.Н. Корякова приводит пример такой конструкции -- курганы
у с. Татарка Омской области "диаметром 80 м, окруженные рвами с двумя
выходами, имели в центре над погребальной камерой многорядовый настил
в виде многоугольника, покрытого жердями, ветками, камышом.
Аналогичные конструкции известны в могильниках VI-III вв. до н.э. на
Днепре, Дону, Южном Урале, в Западной Сибири и Казахстане. В двух
последних регионах большие "шатровые" курганы тяготеют в основном к
северным окраинам степи, южным районам лесостепи. Наиболее ранние из
них относятся к VI-V вв. до н.э., поздние -- к IV-III вв. н.э"[33].
Размеры и форму этих кончтрукций исследователь связывает с вариантами
особого погребального обряда, зависящими от неких социально-этнических
факторов.
Вернемся к находкам в насыпи. Это кости животных, разрозненные или
в анатомическом порядке, кости человека (находка редкая и, возможно
связанная с деятельностью бугровщиков, хотя не исключена вероятность
захоронения в насыпи), керамика, угли, прокалы, наконечники стрел,
предметы конской упряжи, в насыпи кургана Сидоровский 3 был обнаружен
меч. Также, со слов местных жителей, меч был найден и на поверхности
кургана 17 Крачногорского могильника, что уже наводит на некоторые
размышления. Сами собой напрашиваются аналогии со скифскими алтарями
бога войны.
Количество ровиков
Л.Н. Корякова указывает, что "Половина известных курганов окружена
округлыми, овальными или многоугольными рвами. На Иртыше и на Тоболе
чаще встречаются замкнутые рвы, среди которых есть двойные, на Ишиме --
рвы с двумя входами. Назначение рвов не совсем ясно, хотя есть
параллели с каменными кольцами и оградками курганов эпохи бронзы,
савромато-сарматских, сако-усуньских и т.д. Скорее всего, они
ограждают место захоронения и несут определенную смысловую
нагрузку"[34].
По поводу смысловой нагрузки рва в литературе высказана масса
предположений. Весьма интересно предположение о возможной связи
количества рвов и мужских могил в кургане.
Н.П Матвеева отмечает увеличение числа рвов вокруг курганов к
рубежу эр и связывает это с усилением к тому времени дифференциации
саргатского общества на основе хронологически совпадающего с этим
увеличения числа "золотых" захоронений саргатской знати.
Все исследователи связывают ровик с центральной могилой, в которой
в большинстве случаев хоронили мужчин, причем, по мнению
исследователей, в центральную могилу помещались люди, занимавшие
особое положение в обществе, возможно, глава рода. Вместе с тем,
существуют курганы, в которых весьма затруднительно выделить
центральную могилу.
Рассмотрим некоторые крупные курганы саргатской культуры. Все
четыре крупных кургана из рассмотренных нами могильников, в которых
совершено только одно погребение, окружены ровиком. Среди 10 крупных
курганов (от 4-х до 7 человек) количество ровиков варьировалось от 0
до 4, но, как правило, их 1-2. Курган 2 могильника Гладунино-I дает 2
могилы и 2 рва. Курганы безо рва имели следующие характеристики:
Курган 4 Савиновского могильника -- могила ограблена, о половой
принадлежности погребенного данных нет, могильная яма -- неглубокая,
неправильной формы, в могиле находок нет, есть деревянная платформа.
Курган 2 могильника Суерка-I погребений не содержал.
Н.П. Матвеева обращает внимание на следующие варианты комбинации
количества погребений и ровиков: Сидоровский 1 -- две могилы, два рва;
курган 4 могильника Стрижево-II одно парное захоронение, два рва.
По форме саргатские ровики обычно многоугольные, бывают также
округлыми или овальными. В них часто находят кости животных и
керамические черепки. Также в ровиках были найдены скопления пепла
(Савиновский 2) и остатки бревен от деревянной платформы (Савиновский
5). В Сидоровских ровиках были найдены, кроме костей и черепков,
псалии, удила, наконечники стрел, вт.ч. железные.
Если ровиков два, то они, как правило, расположены один в другом.
Так было в Сидоровском 1 могильнике. Хотя встречаются курганы, в
которых ровики пересекаются.
По ровикам, если их несколько, можно установить порядок
захоронения в кургане, как это сделала Н.П. Матвеева с курганом 5
Савиновского могильника.
Интересен Нижнге-Ингальский 1 курган, содержавший 4 могилы,
окруженные двумя кольцевыми рвами. Первоначально, по мнению Н.П.
Матвеевой, курган был заброшен либо просто не посещался, о чем говорит
отсутствие находок во рву и обилие нор грызунов. "Через несколько
веков в курган впущено новое богатое захоронение, надмогильное
сооружение надстроено за счет снятия на десятки метров дерна вокруг
него и обведено новым рвом диаметром 38 м, шириной 2 м, глубиной 1-
1,2м... Важно отметить, что выдавленный в ров погребенный горизонт
имеет малую мощность, это указывает на снятие дерна за пределами
внутреннего рва еще для первой насыпи, он частично восстановился за
несколько веков"[35]. Здесь уже нет нор.
Н.П. Матвеева предполагает, что изначально курган был кладбищем
отдельной групы родственников, которые погибли, судя по состоянию
костяков, во аремя военных действий. Последовавшая в первые века нашей
эры позднейшая надстройка и захоронение на некоторое время сделали его
обрядовым местом в культе предков.
Отдельным пунктом конструкции ровика следует выделить перемычки в
ровике. Они имеют разную ширину, часто даже в одном ровике перемычки
неодинаковы, но существует сходство в ориентировке. Для всех
рассмотренных в данной работе курганов характерны перемычки на СЗ
и/или ЮВ (7 случаев)
Количество погребений в кургане
Эта категория, как уже указывалось, непосредственно связана с
предыдущей. Фактически ее можно разделить на две подкатегории:
количество погребенных в центральной могиле (для саргатской культуры
характерны одиночные или (реже) парные захоронения) и количество
погребенных в кургане Л.Н. Корякова указывает, что в саргатской
культуре парные и коллективные захоронения составляют не более 12% от
общего числа.
В рассмотренных автором могильниках были выявлены следующие
коллективные погребения: мужчина 30-35 с ребенком (Красногорский
Борок, к. 2, м.1), женщина 50-60 лет с ребенком 5-7 лет (Тютринский,
к.6 м.1), женщина 25 лет с ребенком, женщина 20-30 с ребенком,
(Тютринский, к.7 м.3, 4), взрослый мужчина с ребенком (Тютринский, к.8
м.4), Нижне-Ингальский 1: "В погребении 1 находилось парное
захоронение умерших от ран мужчины и женщины (с застрявшими среди
костей скелета наконечниками стрел). В погребении 3 было захоронено
трое умерших: двое подростков и один взрослый"[36].
Н.П. Матвеева, В.А.Могильников и Л.Н. Корякова отмечают с III-II
вв. до н.э. и до III в. н.э. увеличение числа погребений,
расположенных кучно либо в ряд с запада на восток, впоследствии --
вокруг центральной могилы. Как указывает Н.П. Матвеева, "Когда
погребения располагались по кругу, их планировка была единообразной: в
западной половине по часовой стрелке, а в восточной против (Аб-1, к. 1-
3; АБ-3, к 1-2; Лихачево, к. 2), или целиком против часовой стрелки
(АБ-3, к. 4-6)"[37].
Иногда количество погребений достигает 10-12. Максимальное же
количество захоронений в одном кургане на рассмотренных в данной
работе материалах достигло 8 человек (Тютринский 7).
Вообще могильники можно условно подразделить на по большей части
"мужские" и "женские". Пример первого -- Сидоровский могильник,
второго -- Рафайловский. Гораздо лучше дифференциация по половому
признаку прослеживается на уровне отдельно взятого кургана.
Интересны причины возникновения коллективных захоронений. К
сожалению, анализа их здесь привести невозможно в связи с нехваткой
материала.
Могила
Саргатские могилы, как правило, прямоугольной формы, хотя
встречаются также подпрямоугольная, квадратная, неправильная,
трапециевидная, ромбическая, овальная. Как правило, саргатские могилы
значительно превышают размеры умерших. По мнению большинства
исследователей, такие могилы строились для уважаемых, знатных членов
общества.
Также Л.Н. Корякова указывает на постоянство северной ориентировки
погребенных для саргатской культуры в целом и ее западных вариантов в
особенности, южные же и широтные ориентировки более характерны для
могильников южных и восточных районов. Для центральных захоронений
более, чем для остальных характерно направление на север или северо-
запад. Результаты применения Л.Н. Коряковой и другими исследователями
методики определения традиции ориентировки умерших, предложенной В.Ф.
и В.В. Генингами, позволяют допустить, что саргатское население
хоронило своих соплеменников головой на север, реже -- на запад,
руководствуясь при этом заходом солнца. Хотя сама исследователь
отмечает необходимость проверки этих выводов и пердлагает другой
вариант. "Если предположить, что похороны происходили днем (а это,
скорее всего, так и было) и стороны света определяли по солнцу, то
доминирующими следует признать южные ориентиры, так как в северном
секторе солнце находится вечером. Тогда получается, что умерших
хоронили ногами на юг, в соответствии с его сакральным смыслом" [38].
Как указывает Б.А. Коников, селькупы также укладывали своих
умерших ногами на север или же в них по течению реки, а в случае, если
река крупная, то для Сибири эти два варианта по большей части
совпадают. Здесь стоит вспомнить о воде. Этнографические данные в
сочетании с прижизненным соседством саргатцев с водой и посмертным
отдалением от нее уже могут навести на некоторые размышления.
На рубеже эр набшлюдается некоторое изменение в традиции:
появляются широтные ориентировки, что, видимо, было связано с влиянием
сарматских племен Южного Приуралья. С востоком и западом – местом
захода и восхода солнца – сарматы -- ираноязычные племена -- связывали
представление о “загробном мире”.
Норма для саргатской культуры -- ингумация в ямах под курганами,
в вытянутом положении на спине. Обычна если не внутримогильная
конструкция, то, по крайней мере, подстилка, на что указывает
содержание в погребениях дерева. По указанию Л.Н. Коряковой,
встречаются могильные ямы нескольких типов: "1 -- с отвесными
стенками, 2 -- с наклонными, 3 -- с заплечиками, 4 -- с нишами"[39].
Подтипы выделяются на основе формы ямы в плане, разновидности --
деталями конструкции и коминациями типов (Богдановский, Тютринский и
Нечунаевский могильники). В | |
