|
Реферат: Английская поэзия (Литература : зарубежная)
Глава 2. Английская поэзия от Чосера до Джона Доннэ
Каждое искусство имеет своё собственное средство: у художника —
краски, у музыканта — звуки, а у писателя — слова. Сложность в том, что
слова используются в повседневной жизни и изнашиваются, как монеты долгого
использования. Поэт, более, чем другой писатель, пытается взглянуть на
слова по-новому. Он таким образом расставляет слова, чтобы они приносили
такое же удовольствие, какое мы испытываем от музыки или картин.
Большая часть слов удовольствия исходит из самих слов, но определённая
часть — от их ритмической расстановки. Но слова, в отличие от музыки, имеют
смысл, о котором должен заботиться поэт. Некоторые поэты попытались
избавиться от этой помехи. Они желали создавать рисунки слов и ритмы,
лишённые смысла. В то же время большинство великих поэтов придавали смыслу
первостепенное значение, показывая любовь, смерть, свои желания.
Современная поэзия начинается с Джерри Чосера (1340 – 1400 гг.),
дипломата, солдата, учёного. Он был буржуа, знающий двор, обладал пытливым
взглядом, много читал и путешествовал по Франции и Италии, чтобы изучать
классические произведения на латыни. Он писал потому, что осознавал свои
гения, но его читательская аудитория была небольшая: придворные, да часть
рабочих и купцов.
Он восхищался литературой Франции, её аллегоричностью и
сентиментальной изысканностью. Даже если и не он является переводчиком поэм
двух французских поэтов (имена), то он детально изучил их поэтические
произведения. Один из поэтов восхищался женщинами, другой — насмешничал над
ними. Чосер отразил оба подхода. Его средневековые произведения
представлены «Книгой Герцогини» (1389), аллегория на смерть Бланш, жены
Джона Гонта, и «Домом Славы», мечтой вперемежку с воспоминаниями. Эти
произведения наряду с его лирикой, балладами и рондами делают его очень
значительным поэтом этой эпохи. Одно из его произведений «Тройлес и
Крайсид» — позже использовал Шекспир. Это история о любви и вероломстве,
понятная во все времена. По сравнению с ней «Легенда о хороших женщинах»
кажется слабой и бесцветной.
Имя Чосера особенно почитается из-за «Кентерберийских рассказов».
Выбранная форма — рассказы путешествующих пилигримов — даёт возможность
представить яркую картину средневековья. Возможно, идею рассказов дало
Чосеру чтение «Декамерона» Боккаччо.
Величие искусства Чосера может быть увидено при сравнении с работами
Джона Гауэра (1325 – 1408), разделявшего его взгляды и, не будь Чосера,
бывшего бы одним из величайших поэтов всех времён. Гауэр читал по латыни,
сочинял произведения на 3-х языках.
В век Чосера английский язык состоял ещё из диалектов, хотя Лондон
быстро переделывал диалект в стандарт. На Западе зарождалось направление,
имеющее мало общего с Чосером и активно им отвергаемом. Исключением
являются некоторые произведения Вильяма Ленгленда, например, «Видение
пахаря Пирса». Эту поэму учёные сначала разделили на 5 отдельных,
принадлежавших, якобы, разным авторам, но потом соединили снова. В долгой и
запутанной последовательности сцен автор описывает практически каждую
сторону жизни 14 века: коррупцию общества, несоответствие правительства. Он
считал, что спасение заключено в честном труде и служении Христу. Если бы
он не был мистиком, он был бы революционером.
И ещё 4 поэмы написаны на северо-западном диалекте: «Жемчужина»,
«Чистота» и «Терпение» и «Гавэйн и Зелёный Рыцарь». Это поэмы разных
писателей.
Что же касается романов, то Чосер был о них очень плохого мнения,
считал недостаточно интересными для нового времени.
В сравнении с романами жизнь средневековой поэмы была стойкой и
продолжительной. Строй и язык сохранившихся поэм звучат незапятнанной
свежестью. Лучшая из средневековых лирических поэм «Элисоун», пережившая
все изменения в языке и остающаяся до сегодняшнего дня совершенной и ни с
чем не сравнимой. Интересны такие баллады: «Сэр Патрик Спэнс» и «Мельница
(».
Как поэт, Чосер настолько хорош, что заставил 15 век выглядеть
скучным. Подражающие ему на литературной сцене могут быть только освистаны.
Поэты следующего за Чосером века были заняты изменением природы языка,
особенно отразившийся в потере конечного «е», которое сделало строку
нерифмующейся. Казалось, поэзия нуждалась в новом голосе, резком и не
согласующимся ни с чем. Это дало бы поэзии дальнейший толчок в развитии.
Джон Скелтон написал (1460 – 1529) рваную, грубую, неровную и неправильную,
но полную смысла и грубую своей прямотой поэму «Времяпрепровождение
удовольствия». В «Носе Филиппа Спароу», похоронной песне воробью, убитому
котом, он острый и сквернословящий. Но быстрота и живость изложения помогли
поэме сохраниться до 20 века.
В Шотландии влияние Чосера было больше, чем в Англии. Вильям Данбэр
был слишком оригинальным, чтобы называться подражателем. Краски и искусный
стиль его стихов, казалось возрождали нечто средневековое. Самое известное
его произведение — «Похоронная песнь поэтам» затрагивало любимую тему
средневековья — неуверенности и краткости человеческой жизни. Помнят также
Дугласа, как переводчика Вергилия на английский.
Один из новых путей развития английской поэзии — подражание
итальянским произведениям. Влияние итальянского обнаружено в произведениях
Вайятта и Саррея, один из которых был придворным и дипломатом, а второй —
дворянином, который в возрасте 30 лет пошёл на плаху. Вайятту, писавшему
грустные лирические стихи, переводы давались с трудом, а Саррей переводил
без труда и стал известен именно как переводчик «Энеиды» Вергилия. Он
пользовался белым стихом, прославленным потом Марлоу, стихом, которым
пользовался и Шекспир, и другие поэты вплоть до 17 в. Ни Вайятт, ни Саррей
не могли знать, как часто форма сонета будет привлекать отныне поэтов. Сами
они пользовались, под влиянием Потрарки, этой формой для любовных поэм.
Во времена Елизаветы поэты подражали настроениям любви Петрарки и
использовали сонет для этого подражания. Шекспир посмеивался над
сентиментальностью любовных сонетов, его сонеты были неподражаемы. Он
посвящал сонеты не только женщинам, но и мужчинам, к которым был дружески
привязан. Сонет пережил эпоху Елизаветы.
Какая бы мода письма не существовала, поэты возвращались к тем 14
компактным строкам, составляющим некое единство поэтической речи.
Преемником Вайятта и Саррея был Эдмунд Спенсер (( 1552 – 99),
признававшийся современниками ведущим поэтом того времени. О его жизни
известно мало. Он был выпускником Кембриджа, нравился и щёголям, и умным
людям. Семья не помогала ему, искусство дало ему друзей, ум — всё
остальное.
Граф Лестерский взял его на службу, и он последовал за графом в
Ирландию. Два его произведения известны под названиями «Календарь пастуха»,
1579 г., и «Волшебная королева». Спенсер, как и все великие деятели
искусства, чувствовал форму и влияние эпохи на его творчество. Он хотел
сделать английский язык прекрасным, уходящим корнями к древним традициям.
Он был знаком с популярными рассказами и мифами, влачившими жалкое
существование со Средних веков: сказаниями об Артуре, аллегориями о
великанах и волшебниках, героическим эпосом о Гекторе и Ахиллесе, Елисее и
Аэнеасе. Он создавал поэтические произведения, в которых местные предания
переплетались с классическими. У него была важная и благородная цель —
улучшение Англии, которую он любил, но двор и королева были у него на
первом месте. В Спенсере соединились Ренессанс и Средневековье, современное
и классическое, придворное и народное. Какими бы ни были его цели, он
оставался безупречным художником. Его восхищали, увлекали слова, их форма,
цвет и более всего их ритмическая расстановка.
До сих пор, перечитывая эклогу апреля в «Календаре пастуха», можно
восхищаться музыкой слов. В отличии от произведений Чосера его невозможно
оценивать с точки зрения человеческого опыта. Когда мир коммерции был готов
прикоснуться своими уродливыми и осквернёнными руками к жизни, произведения
Спенсера бережно сохраняли мир, не запятнанный бизнесом.
Лучшая поэзия эпохи Елизаветы перешла в драму. Драматурги показали
себя поэтами вне драмы: Марлоу с «Героем» и «Линдером», Шекспир с «Венерой
и Адонисом», «Лукрецием» и сонетами, Бен Джонсон с многочисленными стихами
и т.д. Поэзия того времени процветала. Можно выделить такие имена. Майкл
Дреймон (1563 – 1631), попробовавший каждый стиль поэтических произведений.
Самюэл Дэниэл (1562 – 1619), в стихах которого чувствовался не столько
стиль, сколько энергия. Джон Донн (1572 – 1631), где жизнь была полна
приключений и чьи стихи кажутся написанными нашим современником. Завершает
список Эндрю Марвелл (1621 – 78), который был близок к великой жизни свой
страны в тревожные времена Республики и Реставрации. Он написал
«Горацианскую Оду на возвращение Кромвеля из Ирландии». Однако с
реставрацией Чарльза II его произведения стали сатирическими, полными
злобной горечи. Его ранние и поздние работы — полная противоположность.
Глава 3. Английская литература от Милтона
до Вильяма Блейка
Семнадцатый век во многом является переходным, близким к нашему
времени. Гражданская война оторвала людей от прежнего образа жизни, а
религиозные несогласия уничтожили многое из того, что жило в национальном
представлении со времён Средневековья. Пагубное влияние коммерции, развитие
промышленности, науки, а вместе с ними — рационализма использовались для
разрушения того, что называется стремлением к «мифотворчеству». Странно,
что вслед за Донном некоторые его последователи воспринимали данную
ситуацию со снисходительным оптимизмом.
В это время, когда место поэта было затруднительным, Джон Милтон (1608
– 74) создавал свои произведения в таком стиле, который возвращал поэзию к
её возвышенной и нравственной концепции. Несмотря на изящество стиля, в
полемике Милтон мог быть и очень грубым к оппонентам. В его поэмах
«Потерянный рай», «Возвращённый рай», «Муки Самсона» разочарование
сменяется надеждой. Милтон видел жизнь как борьбу, и герои его поэм
борются: пуритане — за торжество добра и добродетели, Ева и Адам — за право
решать свою судьбу, Христос — против Сатаны( Последние его произведения
носят печать тоски и одиночества. Теме похвалы пуританству можно
противопоставить тему отрицания лицемерия пуританства в произведениях
Батлера (1612 – 80). Поэма Батлера «Гудибрас», несмотря на некоторую
вульгарность и цинизм в изображении пресвитерианского рыцаря и его
оруженосца, пользовалась популярностью и демонстрировала скептический ум
автора. Контраст между этой «учёной буффонадой» и величественным стилем
Милтона очевиден. Кстати, легенда о якобы непопулярности Милтона получила
распространение в 20 веке потому, что всегда существовало противоречие
между желающими упиваться высоким искусством и требующими простого стиха на
современные, понятные темы. Стиль героического памфлета принесли в
английскую литературу Эдмунд Валлера (1606 – 87) и Джон Денхам (1615 – 69).
В новой школе, будучи одним из её создателей много нового открыл Джон
Драйден (1631), критик, драматург, который был прежде всего поэтом, а в
поэзии прежде всего художником. Несмотря на то, что им восхищались и его
читатели, его талант никогда не был признан полностью из-за излишней
объективности и отсутствие уникального видения мира. Он выбирал современные
темы и перелагал их на стихи, в результате его произведения потеряли со
временем актуальность.
Карьера Александра Поула (1688 – 1744) была более кипучей и более
осуждаемой в английской литературе. Как часто бывает, некоторые путают
человека и поэта. Он был слабый, болезненный, злобный, несправедливый,
раздражительный, и его врачи всегда находили случай, чтобы подчеркнуть
любой из его недостатков. Но именно он ближе всех в нашем языке подошёл к
классической поэзии. правда и то, что он избегал пыла и описания страдания
романтической поэзии, он чаще пользовался формой моральных наставлений, чем
формой мечты. Амбиции его были выше его способностей. И если Поул забывал о
мечте, то рядом с ним был его друг, Свифт, который напоминал ему о ней.
Поул был сатириком. В одном из известных своих произведений «Похищение
замка» он высмеивает модное общество 18 века, одновременно любуясь его
изяществом. Но современному читателю придутся больше по вкусу его короткие
произведения.
Учебники говорят о сильном влиянии Поула на последующую эпоху. Это
правда.
Многие поэты использовали его куплеты в своих произведениях, но
немногим удалось освоить его манеру. Настоящих же последователей, хотя и
сильно отличающихся от Поула — двое: Самюэль Джонсон, посвятивший лишь
малую часть своего времени написанию английских стихов, и Оливер Голдсмит,
описывающий социальное и экономическое зло своего времени.
Если Поул привлекал внимание читателя к обществу, то в
18 в. рос интерес к природе. Природа всегда была темой английской
литературы со времён англо-саксов до Шекспира и Милтона, но в 18 в. эта
тема выделяется. Этот интерес нашёл своё отражение во «Временах года»
Джеймса Томсона (1700 – 48). Поэма быстро стала популярной, и хотя её
читали в основном образованные люди, она имела аудиторию и в простой среде,
где элегантные сатирические произведения отклика не находили.
Томсон был слишком немногословным, чтобы быть великим художником. Его
поэма подобна эссе школьника, подогнанного до необходимого размера. И
несмотря на это более века он был одним из наиболее читаемых английских
поэтов. Его симпатия к простой жизни, бедности сочеталась с благородным
сантиментом, что делало его доступным для тех, кто терпеть не мог жестокого
великолепия Поула.
Трудно сказать, чем вызван интерес к природе. Автор данной книги
иронизирует по этому поводу: «Теперь, когда дороги становились лучше,
джентльмены и леди могли выглядывать из своих экипажей, чтобы любоваться
пейзажами(» Причём чаще восхищала не «приглаженная», а дикая, грубая
природа. Казалось, человеческий разум восставал против растущего
рационализма века, поделившего мир на изящное богатство и грубую нищету.
Эти интересы времени отразил в своём творчестве Вильям Каупер (1731 –
1800), широко известный как «Джон Джилтен». Интерес к детали делает его
«Письмо» одним из самых замечательных произведений по языку. В популярной
поэме «Задание» (1785) он свободно передвигается среди природы описывая её
менее тяжело и претенциозно, чем это делал Томсон. Однако Каупер жил в
постоянном страхе слабоумия, что нашло отражение в самой горькой из его
поэм «Отверженный». Этой болезненностью Каупер как будто заразил многие
творческие умы 18 века. Подобная меланхолия вылилась в восхищение руинами,
призраками, ночными прогулками среди гробниц, что проявилось в творчестве
Томаса Грея (1716 – 71), автора «Элегии». Он был одним из самых
просвещённых людей своего времени, но меланхолия духа создавала препятствие
для его творчества, и он написал очень мало.
По мнению автора этого исследования, вкус к Одам Грея необходимо
воспитывать: читатель должен восхищаться витиеватыми словами поэтического
текста. Депрессия Грея была однако добродушна и контролируема, чего нельзя
сказать ни о поэзии страдающего слабоумием Вильяма Коллинза, ни о странном
творчестве «углём на стене» умершего в сумасшедшем доме Кристофера Старта.
Автор книги считает случайностью то, что целый этап в английской литературе
связан с творчеством слабоумных. По его мнению, это было ликующее
слабоумие, божественная ярость виденья и пророчества. Особняком в
английской литературе стоят работы Вильяма Блейка (1757 – 1827), который
был поэтом и художником особой гениальности. Если верить ему, он видел
ангелов и странные образы, сидящие рядом с ним в саду и на деревьях как
кучка друзей. Блейк освободил человеческую душу от рабства. Он считал
угнетение злом, хотя свободу он считал фактором не психологическим, как
считают сейчас, а мистическим. Как пророк и освободитель человеческой души,
он очень значителен, но как художник он отличался отсутствием дисциплины.
В поздних книгах Блейк подвергается греху, который можно определить как
отступление от традиции, анархией. Он пользуется символикой собственного
сочинения, изобретает «секретный язык», разрушающий единство его поэм как
произведений искусства. Ломая цели, заточившие гуманность, Блейк рисковал
разрушить то, что достигнуто человечеством.
О современнике Блейка Роберте Бернсе (1759 – 96) написано много
ложного. Правдой же является то, что большая часть его произведения —
сатира.
Его первые произведения открыли ему двери в эдинбургское общество и
сделали местной достопримечательностью, одновременно сделав ему репутацию
сельского неуча, которую он сам поддерживал. Он не был «ребёнком»
Революции, он скорее, был зрителем первого ряда партера в революционном
действе, а его лучшие произведения написаны до Французской революции. Его
надо оценивать не на фоне широкой экспансии европейской политики, а на фоне
его собственного сложного шотландского происхождения. Он восставал против
ханжества и лицемерия религии и против социальных барьеров, разделяющих
людей. Подобную философию равенства, не вычитанную в учебнике, а полученную
в результате собственных наблюдений он удачно, хотя и дерзко, выразил в
одном из величайших своих поэм «Весёлые нищие». Интересно, что его
привлекали таверны, бывшие кроме всего прочего институтом равенства более,
чем церковь, во времена Бернса.
Старую поэтическую форму пытается возродить Джордж Граббе (1754 –
1832), снова возвратившись к куплету. Было мнение, что читать его мрачные
реалистические произведения о происшествиях из деревенской жизни было
скучно. Однако в его произведениях привлекает искренность и умение
создавать реализм в поэзии. Если Граббе только делал попытки оживить старую
форму поэзии, то легендарный Томас Чаттерон (1732 – 70) сделал очевидным
пробуждение чуда, приведшего к романтической поэзии. Если бы он прожил
дольше, то его ум и высокомерие создали бы стихи, сильно отличающиеся от
притворных средневековых произведений, которыми он пытался обмануть
просвещённый мир свой эпохи.
Глава 4. Поэты романтизма
Первые тридцать лет девятнадцатого века отмечены творчеством поэтов,
возрождавшими романтизм. Так отмечают учебники, хотя сами поэты могли этого
и не понимать. Их творчество сильно отличалось от творчества их
предшественников. Интерес к природе, например, не был умозрительным
любованием, а был интересом к явлению, информационно и духовно влияющим на
жизнь.
Глава 5. Английская поэзия от Теннисона до сегодняшних дней
Неожиданные смерти обрушились на поэзию примерно в 1830 году: Китс
умер в 1821, Шилли — в 1822, Байрон в 1824, Калерид и Вотсворд уже были
«мёртвыми» поэтами. Новые поэты, пришедшие вместе с Теннисоном и
Броунингом, были малопопулярны. Популярными были те поэты, которые писали в
стиле Скотта и Байрона, например, Самюэл Роджерс с его «Италией», Томас
Моор с его ирландской лирикой и невероятно популярными восточными романами
(названия) и Томас Кембелл, один из самых гениальных.
Среди известных были грустные поэмы Джона Клэра (1793 – 1864), поэта-
фермера самоучки, начавшего с серьёзных томов поэмы «Описание жизни Руда»
(1820). Интерес вызвала появившаяся в 20 в. его биографическая версия
мученической жизни Эдмунда Блюнденая, изданная в 1830 г. В середине 20 в.
сохранил также свои позиции Ловел Бедос (1830 – 49).
Традиции Скотта и Байрона, как их понимали в 30-е годы, были самыми
удобными. Теннисон и Броунинг взяли на себя тяжёлую обязанность
реставраторов. Они дважды достигали цели и одерживали успех, и их поэмы
стали популярными.
Теннисон, по мнению Эванса, был незаслуженно оклеветан после смерти.
Его поэмы обвиняли в содержательной пустоте, отсутствие глубины и
оригинальности, при этом восхваляя его безупречный слух, умение
пользоваться словами при создании образов. Эванс склонен признать
недостатки за ранними произведениями Теннисона, но не в «Улиссосе», где
соединились звуковое блаженство с темой, символизирующей романтическую
концепцию героического духа. Гениальные были баллады и маленькие поэмы
Теннисона, но его амбиции вели его дальше. Продолжая карьеру, он создаёт
поэму «Идиллия», живописную и романтическую, но чересчур аллегорическую,
красоту отдельных пассажей которой мог оценить только изощрённый вкус
Теннисона. ВСТАВКА
Опять вспомнились и Чосер, и Спенсер, и Донс, т.к. виртуозность
«Идиллии» казалась невозможной.
Несмотря на свой возраст, признавать который Теннисон не хотел, он
затеял переделать истории как того требовала Викторианская эпоха. Он
отвергал реальную жизнь, а взамен создавал свою, мелодичную, приукрашенную,
отвергавшую стереотипы, всё ложное. Теннисон возглавлял писательское
общество и у него было много последователей. Это было несколько странным,
т.к. он описывал в своих поэмах красоты античных времён и неодобрительно
относился к индустриальному развитию его мира, мира, по его мнению,
обманувшего его окружения. В «Принцессе» и других произведениях он
обращается с проповедью к своему времени. Однако голос его героев звучит
слишком наставительно и одиноко и кажется странным, как голос маленького
ребёнка.
Проблемы, которые мучили Теннисона, стали темой Роберта Броунинга
(1812 – 89). Его работы страдали от унижения критиков, и на улице Вимполь
он был больше известен как спасённый Элизабет Баррет, чем как поэт. Об этом
можно изречь две мысли. Первая, что эта дама по праву считала себя
поэтессой, написавшей «Сонеты о Португалии» и «Аврору Лейт», и её
произведения легкомысленной замужней женщины были одно время более
популярными, чем поэмы Броунинга. Второе, что для Броунинга всё
складывалось удачно. Как только Элизабет умирает на Континенте, Броунинг
Чудесным образом становится романтическим героем. Во всяком случае, в
середине 19 в. его поэмы пользовались неизменным уважением. Его
произведения были рассчитаны на читателя широкого круга. Он был образован,
считался знатоком в стилистике поэзии, умел создавать версии, поражающие
неожиданностью мелодии. В его лирике чувствовалась лёгкость движения, но
специальные эффекты, включённые в реализм его поэм, создавали опасность его
манере.
Реферат на тему: Античный мир в трагедиях Еврипида "Ипполит" и Сенеки "Федра"
Министерство образования Украины
Запорожский государственный Университет
Факультет Иностранной филологии
Кафедра
Зарубежной литературы
Курсовая работа
на тему:_____Античный мир в трагедиях Эврипида «Ипполит» и Сенеки
«Федра»
Выполнила Бехтеева Светлана Владимировна
ст. группы _______________________________________________
Руководитель доцент_____________________Эмирсуинова Н.К.
Нормоконтролер___________________________________________
Запорожье
1999
Содержание
1. задание на курсовую работу
1
2. РЕФЕРАТ
1
3. Введение 2
4. сравнительный анализ трагедий 9
5. взгляды поэтов на проблемы современности 12
5.1 трактовка религии и богов в произведениях еврипида "ипполит" и
сенеки "федра";
5.2 ипполит – "человек добра"; судьба смертного в руках богов;
5.3 ФЕДРА – СТЕПЕНЬ ТРАГИЗМА ОБРАЗА В ОБОИХ ПРОИЗВЕДЕНИЯХ;
5.4 ГЛАВНЫЙ ВОПРОС ПРОИЗВЕДЕНИЙ – "ЧТО ЕСТЬ ЗЛО ?"
6.выводы 19
7.Список использованной литературы 219
ЗАДАНИЕ
для курсовой работы студентки
Бехтеевой Светланы Владимировны
1. Тема работы Античный мир в трагедиях Еврипида «Ипполит» и Сенеки
«Федра»
2. Время сдачи студентом законченной работы _________
3. Исходные данные к работе Тексты произведений Сенеки и Еврипида,
литературоведческие и философские работы, посвященные данной проблеме.
4. Перечень вопросов, которые следует рассмотреть
1.Сравнительный анализ трагедий.
2.Трактовка религии и богов в произведениях Еврипида «Ипполит» и
Сенеки «Федра».
3.Понятие «человека добра» и судьба смертного в руках богов.
4.Трагизм образа Федры в трагедиях Еврипида и Сенеки.
5.Осознание вопроса «Что есть зло?» авторами рассматриваемых
трагедий.
5. Дата выдачи задания________________________________
РЕФЕРАТ
текст курсовой работы 19 с., 8 источников.
Объектом исследования в данной работе являются тексты художественных
произведений Еврипида ( «Ипполит»), Сенеки («Федра», «Письма к Луцилию»),
биографические источники и философские тезисы.
Целью работы является изучение проблемы литературных традиций античности
через исследование частных примеров художественно-философских миров
Еврипида и Сенеки. В ходе исследования предполагается решить следующие
задачи:
- Установить основные особенности и различия в манере написания
произведения греческим и римским авторами;
- Выявить степень социального влияния и исторический базис обеих
трагедий и творчества данных авторов в целом;
- Найти первопричину различных подходов авторов к проблемам, поднятым
в произведениях;
- Осуществить самостоятельный анализ межтекстовых связей и различий,
их зависимости от социального окружения авторов.
Методы исследования – метод системного анализа и сопоставительный.
Научная новизна данной работы состоит в попытке выявить прямую зависимость
исторического базиса, социального окружения и взглядов двух авторов
античности, Сенеки и Еврипида, их подходам к современным им проблемам и
сюжету одного и того же древнего мифа в частности.
Область применения – преподавание литературы, философии.
ЧЕЛОВЕК ДОБРА, ТРАГИЗМ ОБРАЗА, ИСТОРИЧЕСКИЙ БАЗИС, СОЦИАЛЬНОЕ
ОКРУЖЕНИЕ, СТОИЦИЗМ, «НОВЫЙ» СТИЛЬ, ПОЛИСНАЯ СИСТЕМА, РОК, ПРОВИДЕНИЕ.
Введение
Сквозь века, из глубокой античности, приходят к нам герои
мифологичеслих сюжетов, сохраняя свои нравы, обычаи, саьобытность. Но,
проходя через призму времени и расстояния, меняются их основные идеи,
частично характеры, взгляды и сама суть их поступков. Не есть исключением и
сюжет, в котором Федра, жена афинского царя Тесея (Фесея), влюбилась в
своего пасынка Ипполита. Отвергнутая им, она кончает жизнь самоубийством,
опорочив при этом Ипполита и обвинив его в покушении на ее честь. Так этот
сюжет был использован великим греческим трагиком Эврипидом, Сенекой,
римским мастером «нового стиля», и Расином в его произведении «Федра»,
написанном в лучших традициях французского классицизма(1677 г.).
Конечно, каждое произедение есть детищем не только своего автора, но,
и народа, социального положения в обществе, политического строя,
существовавшего на тот момент, и, нередко, только зарождающихся новых
помыслов и веяний, как это было с произведением Эврипида «Ипполит».
Так вот найти различия и пидибия в произведениях Эврипида и Сенели
причины их возникновения и степень влияния общественного мнения и
окружающей действительности на них – наша задача.
На мой взгляд, корни темы, идеи каждого произведения и причины,
побуждающие на это автора, стоит искать в его происхождении, образовании,
образе мыслей и ддействия и окружающей действительности.
Обособление личности и критическое отношение к тмифу – обе эти
тенденции нового мировоззрения находились в резком противоречии с
идеологическими основами трагедии Эсхила и Софокла; тем не менее они
получили свое первое литературное воплощение в пределах трагического жанра,
оставшегося ведущей отраслью аттической литературы V в.[1,710]
Новые течения греческой общественной мысли нашли отклик в
произведениях Эврипида – третьего великого поэта Афин.
Драматическое творчество Эврипида протекало почти одновременно с
деятельностью Софокла. Эврипид родился около 406 г. первые его пьесы бли
поставлены в 455 г., и с этого времени онб в течении почти целого полувека,
был самым видным соперником Софокла на Афинской сцене. Успеха у
современников он достиг не скоро; успех был не прочным. Идейное содержание
и драматургические новшества его трагедий встречали резкое осуждение у
консервативной части афинян и служили предметом постоянных насмешек комедии
V в. Свыше двадцати раз он выступал со своими произедениями на трагических
состязаниях, но афинское жюри за все это время присудило ему всего лишь
пять призов, последний раз уже посмертно. Зато впоследствии, в период
разложения полиса и в элиистическую эпоху, Эврипид стал любимым трагическим
поэтом греков.
Наиболее достоверные биографические источники рисуют Эврипида
уединенным мыслителем – книголюбом. Он был обладателем довольно
значительного книжного собрания. В политической жизни Афин он не принимал
активного участия, предпочитая досуг, посвященный философским и
литературным занятиям. Этот непривычный для граждан полиса образ жизни
нередко приписывался у Эврипида даже мифологическим героям.[1,289]
Кризис традиционной полисной идеологии и поиски новых основ и путей
мировоззрения нашли в трагедии Эврипида очень яркое и полное отражение.
Уединнный поэт и мыслитель, он чутко откликался на животрепещущие вопросы
социальной и политической жизни. Его театр представляет собой своеобразную
энциклопедию умственного движения Греции во второй половине V в.
В произведениях Эврипида ставились разнообразные проблемы,
интересовавшие греческую общественную мысль, излагались и обсуждались новые
теории, античная критика называла Эврипида философом на сцене.[2,395].
Однако, он не являлся сторонником какого-либо философского учения, и его
собственные взгляды не отличались ни последовательностью, ни постоянством.
Немаловажно для нас, что отрицательное отношение вызывает у Эрипида
агрессивная внешняя политика демократии. Он – –афинский патриот и враг
Спарты. Эврипиду чужды философские взгляды римского общества.
Сенека, как и Эврипид, был сыном своего государства, и это повлияло на
хакрактер его произведения «Федра», как и на все его творчество. Структура
империи, созданной Августом («Принципат»), продержалась свыше 200 лет после
смерти его основателя, вплоть до кризиса III в. Военная диктатура оказалась
единственной государственной формой, в которой античное общество,
разъедаемое противоречиями рабста, могло продолжать свое существоание после
распада полисной системы.
При всей видимости расцвета очень скоро стали проявляться симптомы
наступающего разложения рабовладельческой системы. Именно в Италии резче
всего обнаруживаются признаки хозяйственного упадка,[3,28] но в то время,
как эономический упадок только надвигался, общетвенный и моральный упадок
римского общества был уже налицо. Всеобщему бесправию и утрате надежды на
возможностьлучших порядков соответствовала всеобщая апатия и деморализация.
Основная масса населения требовала лишь «хлеба» и «зрелищ». И государство
считало своей прямой обязанностью удовлетворить эту потребность.
Раболепство, откровенная погоня за материальными благами, ослабление
социальных чувств, непрочность семейных уз, безбрачие и падение рождаемости
– характерные черты римского общества I в.
На этом грунте уровень римской литературы понижается, и отдельные
блестящие исключения не меняют общей картины. Характерная черта
«серебряного века» –появление большого числа провинциалов в среде
литературных деятелей. В частности, Испания, старейшая и культурно наиболее
выросшая из романизированных западных провинций, дала целый ряд
значительных писателей–Сенека, Лукан, Квинтилиан и прочие.[4,407] Стиль,
создававшися «декламаторами» времени Августа, получил наибольшее
распространение в середине Iв. Писатели Iв. называют его «новым » стилем, в
отличие от «старинного» стиля Цицерона, чьи длинные речи, философские
рассуждения, строго уравновешенные периоды казались теперь вялыми и
скучными. Литературные традиции «азианизма» нашли благодарную почву в Риме
начала I в. с его жаждой блеска, стремлением к гордой позе и погоней за
чувственно-яркими впечатлениями.[5,378] лучший мастер «нового» стиля в
середине Iв. –– Луций Анней Сенела. Родился в Испании, в городе Кордубе, но
вырос в Риме. Сенека получил образоварие в духе новой риторики и раширил
его философскими знаниями. В молодости он увлекался свежими философскими
течениями, а в 30-х годах занялся адвокатской деятельностью и попал в
сенат. Но, пройдя круги ада политических интриг, взлетов и падений, он
отдалился от двора и занялся литературной и философскй деятельностью.
Философские взгляды Сенеки, как и Эврипида, не отличаются ни
последовательностью, ни постоянством. Размышления егососредоточены вокруг
вопросов душевнойжизни и практической морали. Философия – лекарство для
души; познание окружающего интересует Сенеку преимущественно с религиозно-
этической стороны, как средство познания слитого природой божества («Что
есть бог? душа вселенной») и для очищения души от ложных страхов,[4,415] а
в логических исследованиях он видит лишь бесплодное умствование.
Подобно большинству своих современников, Сенека любит яркие краски, и
ему лучше всего удаются картины пороков, сильных аффектов, патологических
состояний. Он неотступно придерживается лозунгов «нового» стиля –
«страстность», «стремительность», «порывность». В коротких заостренных
фразах Сенеки, насыщенных образными противопоставлениями, «новый» стиль
получил наиболее законное выражение. На этом стилистическом искусстве была
основана огромная литературная популярность Сенеки,[1,724] и именно эти
характерные особенности прослеживаются в его трагедии «Федра».
Таким образом, большое временное разделение, жизнь в государствах
разного политического устроя, разные общественные философии, окружавшие
греческого и римского трагиков, их жизненные оказали большое влияние на их
подходы к сюжету, теме и идее античного мифа. Главная задача данной работы
– ответить на вопросы:
- сравнительный анализ трагедий Сенеки и Эврипида;
- трактовка богов и религии, как философских взглдов на бытие;
- Федра–главная героиня, трагизм ее судьбы;
- Ипполит–судьба человека в руках богов;
- главные вопросы произведений «Ипполит» и «Федра»–«Что есть зло?»,
«В чем его причины?».
сравнительный анализ трагедий
Наряду с критикой традиционного миросозерцания в творчестве Эврипида
отражен характерный для периода кризиса полиса огромный интерес к отдельной
личности и ее субъективным стремлениям ему чужды монументальные образы,
высоко вознесенные над обыденым уровнем, как воплощение общеобязательных
норм.[1,312] Он изображает людей с индивидуальными влечениями и порывами,
страстями и внутренней борьбой. Отображение динамики чувства и страсти
особенно характерно для Эврипида. Он впервые в античной литературе
отчетливо ставит психологические проблемы, в особенности раскрытие женской
психологии. Значение творчества Эврипида для мировой литературы – прежде
всего в создании женских образов. Благодарный материал для изображения
страстей Эврипид находит, используя тему любви. Особенно интересна в этом
отношении трагедия «Ипполит». Миф об Ипполите – один из греческих вариантов
сюжета о коварной жене, которая клевещет перед мужем на целомудренного
пасынка, не пожелавшего разделить ее любовь. Федра, жена афинского царя
Фесея, влюблена в молодого юношу Ипполита, страстного охотника и почитателя
девственной богини Артемиды, избегающего любви и женщин. Отвергнутая
Ипполитом, Федра несправедливо обвиняет его в попытке обесчестить ее.
Исполняя просьбу разгневанного отца, бог Посейдон посылает чудовищного
быка, который нагоняет страх на коней Ипполита, и он гибнет, разбившись о
скалы.
В произведении Сенеки внешние формы старой греческой трагедии остались
неизмененными – монологи и диалоги в обычных для трагедии стиховых формах
чередуются с лирическими партиями хора, в диалоге не принимают участия
больше трех действующих лиц, партии хора делят трагедию на пять актов. Но
структура драмы, образы героев, самый характер трагического становятся
совершенно иными. Трагедия Сенеки выглдит более упрощенной. Идейная сторона
греческой пьесы не была актуальной для Сенеки. Эти вопросы у него
устранены, но не заменены никакой другой проблематикой. Там, где Эврипид
дает почувствовать сложную драму отвергнутой женщины. Борьбы между
искушением страсти и сохранением чести:
И щеки горят от стыда…возвращаться
К сознанью так больно, что кажется, лучше,
Когда б умереть я могла, не проснувшись.
(Федра, «Ипполит»)
Сенека перенолсит центр тяжести на мстительную ярость отвергнутой
женщины. Образ стал более однотонным, но зато в нем усилились моменты
сознательной, волевой целеустремленности:
«Стыд не покинул душу благородную.
Я повинуюсь. Направлять нельзя любовь,
Но можно победить. Не запятнаю я
Тебя, о слава. Выход есть из бед: пойду
За мужем. Смерть предотвратит несчкстье.»
(Федра, «Федра»)
Количество действующих лиц уменьшилось, и само действие стало проще.
Трагедия Сенеки риторична: роль прямо воздействующего слова возрастает
в них за счет опосредованно воздействующего изображения действия. Бедность
внешнего драматического действия и даже внутреннего психологического
действия бросается в глаза,[4,416] высказывается все, за словами героя нет
никакого остатка, который требует иного, несловесного выражения, тогда как
Эврипид выражается намеками, боясь, очевидно, навлечь на себя угрозу.
Трагедия написана по античному обычаю, на мифологическую тему; Сенека
интересно использует лишь один мифологический намек, который создает
богатую смыслом ассоциацию, непосредстенно связанную с сюжетом драмы. В
«Федре» – между преступной любовью героини к ее пасынку и любовью ее матери
к быку. Это создает дополнительный смысл, делает более интенсивными детали
сюжета, – но, конечно, замедляет общее движение.
Другая причина статичности трагедии Сенеки – в характере ее
исполнения. По-видимому, она никогда не предназначалась для постановки на
сцене. А исполнялась только в виде рецитации–публичного чтения вслух.
Нагнетание жестоких подробностей должно было компенсировать ослабленное
ощущение трагизма обычного сюжета. Все знали, как погибнет Ипполит, но,
если у Эврипида описание его гибели занимает неполных 4 строки, то Сенека
посвящает этому 20строк, в которых «разрываемая плоть» (у Эврипида)
превращается в «терзаемое острыми каменьями лицо», «тело, разорванное
впившимся в пах острым суком», «терновые шипы, раздирающие полуживую плоть,
так что на всех кустах висят окровавленные клочья».
Третья причина «бездейственности» трагедии–в ее философской установке.
Предлагая нам свой мифологический сюжет, он старается как можно скорее
взойти от частного события к общему поучительному правилу. Каждая ситуация
в трагедии Сенеки либо обсуждается в общих терминах, либо дает повод
высказать общую мысль.[5,384]
Как и Эврипид, Сенека старался внести в произведение собственное
видение проблемы. Писал он так не ради моды, а потому, что это позволяло
ему создать ощущение внелитературности, разговорности, интимности, живой
заинтересованности. Это приближало его к читателю.
взгляды поэтов на проблемы современности
Четкую позицию занимает Эврипид по отношению к традиционной религии и
мифологии. Критика мифологической системы, начатая ионийскими философами,
находит в лице Эврипида решительного последователя. Он часто подчеркивает
грубые черты мифологического придания и сопровождает критическими
замечаниями. Так в трагедии «Электра» в уста хора он вкладывает такие
высказывания:
«Так рассказыают, но мне
трудно этому поверить…
Мифы, наводящие страх на людей,
Доходны для культа богов.»
Многочисленные возражения ввызывает у него нравственное содержание
мифов. Изображая традиционных богов, он подчеркивает их низменные страсти,
капризы, произвол, жестокость по отношению к людям.в «Ипполите» Афродита
явно выражает свое отношение к людям и подтверждает мысль Эврипида:
«Того, кто власть мою преемлет кротко,
Лелею я, но если предо мной
Гордиться кто задумает, тот гибнет.»
Прямое отрицание народной религии было невозможным в условиях
афинского театра: пьеса не была бы поставлена и навлекла бы на автора
опасное обвинение в нечестии. Эврипид поэтому ограничиваетс намеками,
выражениями сомнения.[4,54] Его трагедия построена таким образом, что
внешний ход действия приводит как будто к торжеству богов, но зрителю
внушается сомнение в их нравственной правоте. «Если боги совершают позорные
поступки, то они не боги». Это подчеркнуто уже в прологе, из которого
зритель узнает, что катастрофа Федры и Ипполита является местью Афродиты.
Ипполита богиня ненавидит за то, что он ее не почитает. Но при этом должна
погибнуть невинная Федра.
«Не настолько я ее жалею,
Чтобы сердца не насытить
Паденьем ненавистников моих…»
говорит Афродита в прологе. Эта мстительность, приписываемая Афродите, –
один из обычных у Эврипида выпадов против традиционных богов.
Покровительствующая Ипполиту Артемида появляется в конце трагедии, чтобы
открыть Фесею правду и утешить Ипполита перед смертью; оказывается, она не
могла своевременно прийти на помощь своему почитателю, так как «меж богов
обычай–наперекор друг другу не идти».
В произведениях же Сенеки, прежде всего момент воли, тоесть
ответственного выбора жизненного провидения, вступал в противоречие со
стоическим фатализмом – учением о роке как о неодолимой цепи причинно-
следственных связей. Поэтому Сенека предпочитает другое стоическое же
понимание рока – как воли миросозидающего божественного разума. В отличие
от человеческой воли, эта божественая воля может быть только благой: бог
печется о людях, и воля его есть провидение. Но если провидение благо, то
от чего людская жизнь полна страданий? Сенека отвечает: бог посылает
страдания с тем, чтобы закалить человека добра в испытаниях–только в
испытаниях можно выявить себя, а значит и доказать людям ничтожность
невзгод[6,69]
«Ты выдержишь…Ты одолеешь смерть…
А мне, увы! Киприда
Страдания оставила клеймо…»
- говорит Тесей в произведении Эврипида «Ипполит». И это объединяет взгляды
авторов произведений. Самый благой выбор–принятие воли божества, пусть даже
суровой: «…великие люди радуются невзгодами, как храбрые воины битве»[i].
Как часть божественной воли человек добра воспринимает и смерть.
Смерть предустановлена мировым законом и потому не может быть безусловным
злом. Но и жизнь не есть безусловное благо: она ценна постольку, поскольку
в ней есть нравственная основа. Когда она исчезает, то человек имеет право
на самоубийство. Так бывает, когда человек оказывается под гнетом
принуждения, лишается свободы выбора. Он указывает на то, что нельзя
уходить из жизни под влиянием страсти, но разум и нравственное чувство
должны подсказать, когда самоубийство являет собой наилучший выход. И
критерием оказывается этическая ценность жизни – возможность иполнять свой
нравственный долг. Это взгляд Сенеки.
Таким образом, в вопросе о самоубийстве Сенека расходится с
правоверным стоицизмом потому, что наравне с долгом человека перед собой
ставит долг перед другими. При этом в расчет берутся и любовь, и
привязанность, и прочие эмоции- те, которые последовательный стоик отверг
бы как «страсти».[5,381]
Стремление Эврипида к максимальному правдоподобию трагедийного
действия видно в психологически-естественных мотивировках поведения
персонажей. Кажется, что поэту претит всякая сценическая условность. Даже
сама форма монологов, речи без собеседников. При таком «бытовизме» трагедий
Эврипида участие в их действии не подвластных земным законам богов,
полубогов и всяких чудодейственых сил кажется особенно неуместным. Но уже
Аристофан порицал Эврипида за негармоническое смешение высокого с низким,
Аристотель упрекал его за пристрастие к приему «бог из машины», состоявшему
в том, что развязка не вытекала из фабулы, а достигалась появлением
бога.[7,154]
Показывая в «Ипполите» гибель героя, самоуверенно противящегося слепой
силе любви, он предупреждал об опасности, которую таит в себе для норм,
установленных цивилизацией, иррациональное начало в людской природе. И если
для развязки конфликта ему так часто тебовалось неожиданное появление
сверхъестественных сил, то дело тут не просто в неумении найти более
убедительный композиционный ход, а в том, что поэт не видел в современных
ему реальных условиях разрешения многих запутанных человеческих дел.
Центральные образы Сенеки- люди огромной силы и страсти, с волей к
действию и страданию, мучители и мученики. Если они храбро погибли, надо не
печалиться, а желать себе самим той же твердости; если же не проявили в
серти мужества, они не настолько ценны, чтобы горевать о них: «Я не
оплакиваю ни радостного, ни плачущего; первый сам утер мои слезы, второй
слезами достиг того, что он не достоин слез».[3,29] В трагической эстетике
Сенеки сострадание отступает на второй план. И это есть производное из
общественной морали римлян этой эпохи.
Сравнивая образы Эврипида и Сенеки, приходим к выводу, что образы
последнего стали более однотонными, но зато в них усилились моменты
страстности, сознательной волевой целеустремленности.
«Что может разум? Правит, побеждая, страсть,
И вся душа во власти бога мощного…»
– восклицает в своем монологе Федра Сенеки.
Количество действующих лиц уменьшилось, и само действие стало проще.
Патетические монологи и нагнетание страшных картин – основные средства для
создания трагического впечатления. Трагедия Сенеки не ставит проблем, не
решает конфликта. Драматург времени Римской империи, он жефилософ-стоик,
ощущает мир как поле действия неумолимого рока, которому человек может
противопоставить только величие субъективного самоутверждения, готовность
все претерпеть и, в случае надобности, погибнуть. Результат борьбы
безразличен и не меняет ее цкнности: при такой установке ход драматического
действия играет лишь второстепенную роль и оно протекаетобычно
прямолинейно, без перепетий.
В отличи от римлянина Эврипид большое внимание уделяет вопросам
фсемьи. В афинской семье женщина была пчти затворницей. «Для афинянина, –
говорит Энгельс, – она действительно была, помимо деторождения, не чем
иным, как старшей служанкой. Муж занимался своими гимнастическими
упражнениями, своими общественными делами, от участия в которых жена была
отстранена». При таких условиях брак был бременем, обязаннрстью по
отношению к богам, государству и собственным предкам. С разложением полиса
и ростом индивидуалистических тенденций это бремя стало ощущаться очень
остро[6,23] персонажи Эврипида размышляют о том, следует ли вообще вступать
в брак, иметь детей. Особенно резкой критике подвергается система
греческого брака со стороны женщин, которые жалуются на свое замкнутое
существование, на то, что браки осуществляются по сговору родителей, без
знакомства с будущим супругом, на невозможность уйти от постылого мужа. К
вопросу о месте ж в семье Эврипид неоднократно возвращается в трегедию,
вкладывая в уста действующих лиц самые разнообразные мнения. Образ Ферды
был использован консервативными противниками Эврипида для того, что создать
ему репутацию «женоненавистника». Однако, он относится к своей героине с
явным сочувствием, и, кроме того, женские образы его трагедий отнюдь не
исчерпываются фигурами типа Федры.
Конфликт между поздней страстью Федры и строгим целомудрием Ипполита
Эврипид изобразил дважды. В первой редакции после гибели Ипполита
обнаруживалась его невинность, Федра кончала жизнь самоубийством. Трегедия
эта показалась публике безнравственной. Эврипид счел необходимым новую
редакцию «Ипполита», в которой образ героини был смягчен. Только вторая
редакция (428 г.) дошла до нас целиком. Картина любовных мучений Федры
нарисована с большой силой. Новая Федра томится от страсти, которую она
тщательно пытается побороть: чтобы спасти свою честь; она готова
пожертвовать жизнью:
«И щеки горят от стыда… возвращаться
К сознанию так больно, что кажется, лучше,
Когда б умереть я могла, не проснувшись».
Лишь против ее воли старая кормилица, выпытав тайну своей госпожи,
открывает эту тайну Ипполиту. Отказ вомущенного Ипполита заставляет Федру
осуществить план самоубийства, но теперь уже сохранить свое доброе имя с
помощью предсмертной клеветы на пасынка. Федра-обольстительница первой
трагедии превращается в Федру-жертву. Эврипид жалеет женщину: она стала
заложницей собственного положения жены мужа-завоевателя, заложницей
собственных чувств и душевной болезни, переходящей в телесную. Тогда, как
Федра Сенеки только упоминает о своем бессилии перед «душевной болезнью»:
«Нет, надо мной любовь одна лишь властвует…»
и борется со своим положением решительными методами; Федра Эврипида
вынуждена нести бремя мученицы и после смерти. Артемида обещает это Тесею:
«… Я,
Я отомщу одной из стрел моих,
Которые не вылетают даром».
В античности обе редакции Ипполита пользовались большой популярностью.
Римлянин Сенека в своей «Федре» опирался на первую редакцию Эврипида. Это
было естественно для современных ему потребностей читателей. И именно это
объясняет некоторую жестокость произведения.
Вы в поле собирайте труп растерзанный, -
(о теле Ипполита)
А этой яму выройте глубокую:
Пусть голову земля гнетет преступную.
(Тесей, «Федра»)
Именно «Федра» Сенеки с сохранившимся вторым изданием «Ипполита»
послужила материалом для «Федры» Расина, одной из лучших трагедий
французского классицизма (1677 г.).
Как мы видим, разница между образом Федры у Эврипида и Сенеки
заключается в динамике чувств героини, глубине ее образа, силе характера и
воле, Эврипид показал глубину и неоднозначность чувств, мягкость и страх.
Римлянин же нарисовал женщину целеустремленной; объяснил ее недуг семейными
наклонностями. Это объясняется современными им взглядами и подходами.
Образ Ипполита был использован обоими авторами, чтобы раскрыть
отношение богов к смертным. И пусть Эврипидовская богиня все же является к
юноше, чтобы утешить его, однако, она ничем не может ему помочь, ибо против
«своих» боги не идут. И как бы то ни было, оба трагика открывают истинный
смысл религии и поклонения богам.
Таким образом, Сенека, как и Эврипид, уклоняется от прямого ответа на
вопрос, откуда зло в мире, но тем решительнее, он отвечает на вопрос,
откуда зло в человеке: от страстей. Все в мери благо, а во зло обращает
лишь человеческое «бешенство», «безумие». «Болезнью» называет свою
ненависть и свою любовь Федра. Худшая из страстей – гнев, из него
проистекают дерзость, жестокость, бешенство; любовь также становится
страстью и ведет к бесстыдству. Страсти следует искоренять из души силой
разума, иначе страсть полностью овладеет душой, ослепит ее, ввергнет в
безумие. Монолог аффекта у Федры – это попытка понять себя. Изменения
чувств подменяется самыонаблюдением и самоанализом, эмоциональной
воздействие – столь свойственным Сенеке интересом к психологии страсти. Но
исход один: «Что может разум?» - восклицает Федра, и в этом восклицании –
вся глубина провала между доктриной морализирующего рационализма и
жизненной реальностью, где «страсти» определяют судьбы не только отдельных
людей, но и всего римского мира.
выводы
Римляне всегда относились к поэзии практически. От поэтического слова
требовали пользы, и Сенека был в этом смысле истинным римлянином. Эврипид
же был более силен в критике, чем в области положительных выводов. Он вечно
ищет, колеблется, путается в противоречиях. Ставя проблемы, он часто
ограничивается тем, что сталкивает между собой противоположные точки
зрения, а сам уклоняется от прямого ответа. Эврипид склонен к пессимизму.
Вера в силы человека у него поколеблена, и жизнь иногда представляется у
него капризной игрой случая, перед лицом которой можно лишь смириться.
С изображением сильных аффектов, с пафосом мук мы сталкиваемся в
художественном творчестве Сенеки. Особенности, отличающие его от аттических
трагедий V в. до н. э., не всегда должны рассматриваться как нововведения,
принадлежащие исключительно Сенеке или его времени; в них отложилась вся
позднейшая история трагедии в греческой и римской литературе. Но на тот
период взгляды Луция Анней Сенеки изменили саму концепцию римской трагедии
по сравнению с греческой. Греческая трагедия не была трагедией характеров,
а – трагедией положений: герой ее «не отличается ни добродетелью, ни
праведностью, и в несчастие попадает не из-за порочности и подлости, а в
силу какой-то ошибки».[5,396] В римской трагедии место «ошибки» занимает
преступление (гибель Ипполита как пример). Причина этого преступления –
страсть, победившая разум, а главный момент – борьба между разумом и
страстью.
Пройдет полторы тысячи лет, и эта борьба между разумом и страстью
станет основным мотивом новоевропейской трагедии Возрождения и классицизма.
Таким образом, сопоставив произведения Эврипида «Ипполит» и «Федра»
Сенеки, рассмотрев их философские взгляды, современные им школы и течения,
мы пришли к выводу, что произведения, написанные по одному и тому же
сюжету, имеют различные идеи, а значит и различные подходы авторов к общему
вопросу. Из изложенных в работе примеров видно, что каждое произведение
отображает политическую и социальную ситуации страны на данном этапе,
полностью характеризует отношение автора к этому. Образование же и
воспитание поэта накладывают отпечаток на стиль и отношение его к героям,
их поступкам.
Данная работа помогла нам открыть глубину вопросов, раскрываемых
поэтами античного мира, отношение римлян и греков к таким вопросам, как
отношение к религии и поклонение богам, отношение к семье и вопросы морали,
а также причину зла и роль рока в судьбах людей. Было интересно узнать о
своеобразном подходе поэтов античности к некоторым вопросам интимной жизни
их современников и нормы морали, установленные античным обществом. Автор
постарался полностью осветить вопросы, касающиеся данной темы и выразить
собственное мнение по данной теме.
Список использованной литературы
1. Античная драма / Под редакцией И.В.Абашидзе, И.Айтматов и др. – М.:
Художественная литература, 1970. – 765 с
2. Античная Греция. Проблемы полиса / Под редакцией Е.С.Голубцова и
др. – М.: Наука, 1983. – 383 с.
3. .Нравственные письма к Луцилию. Трагедии / Под редакцией
С.Аверинцева, С.Апта и др. – М.: Художественная литература, 1986. –
544 с.
4. Тронский И.М. История античной литературы. – М.: Высшая школа,
1988. – 867 с.
5. Чистякова Н.А., Вулих Н.В. История античной литературы. – М.:
Высшая школа, 1971. – 454с.
6. Античная древность и средние века. Проблемы идеологии и культуры /
Сборник научных трактатов / Под редакцией М.А.Поляковская и др. –
Свердловск: УрГУ, 1987. – 152[2] с.
7. Лосев А.Ф., Сонкина Г.А., Тахо–Годи А.А.. Античная литература. –
М.: Художественная литература, 1980. – 492 с.
8. Мифологический словарь / Под редакцией Е.М.Метелинского. – М.:
Советская энциклопедия, 1991. – 736 с.
Министерство образования Украины
Запорожский государственный Университет
Факультет Иностранной филологии
Кафедра
Зарубежной литературы
Курсовая работа
на тему:_____Античный мир в трагедиях Эврипида «Ипполит» и Сенеки
«Федра»
Выполнила Бехтеева Светлана Владимировна
ст. группы _______________________________________________
Руководитель доцент_____________________Эмирсуинова Н.К.
Нормоконтролер___________________________________________
-----------------------
Запорожье
1999
| |
