|
Реферат: Значимость Русского Языка (Литература)
МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
РЕФЕРАТ
на тему:
"Значимость Русского Языка"
Москва 2001
ВОЗРОЖДЕНИЕ ПЕРВОЗДАННОСТИ ЯЗЫКА –
ЭТО ВОССТАНОВЛЕНИЕ ГРАМОТЫ ЖИЗНЕСТРОЕВ
За последние столетия русский язык претерпел ‘сильные’ иsменения.
Некоторые ‘считают’ это благом и естественным развитием, однако факты
говорят об обратном. Ведь сложно назвать развитием процессы явной
деградации и примитивиsации. Даже краткое сопоставление современного
русского языка с церковно-славянским, или хотя бы с разговорным языком
прошлого столетия окажется не в пользу современного:
Уменьшилось число букв и звуков, язык стал скуднее и менее
выразительным. В речи людей явственно ощущается нехватка словарного запаса,
которая частично ‘компенсируется’ произношением одних и тех же слов, но с
различной интонацией и различным смыслом. Язык становится менее образным,
т.е. лишается изначально заложенной основы. В разговорах подразумеваемый
смысл всё больше расходится с исконным значением произносимых слов. Многие
необходимые грамматические правила, позволяющие понять строй языка,
значение сказанного, постепенного стираются. Но самое худшее –
загряsнённость современного языка огромным числом необоснованных
sаимствований, иностранных слов и фраs-параsитов. Речь становится всё менее
осмысленной. Большинство людей начинает просто оперировать неким
минимальным набором фраз, штампов, утверждений, которые механически
заимствуются из СМИ, ‘литературы’ и беsдумно повторяются.
Кто-то скажет, мол, ну и что, у каждого времени есть свои излюбленные
фразы и выражения. Да, это до определенной степени так, но именно в наше
время слова- и клише-параsиты несут особенно губительный смысл для сознания
и подсознания людей. Кто-либо считал, как отражается на людях через
поколения sамена одного слова на другое, или вычеркивание одной из букв
азбуки? Как «упрощения языка» повлияют на психику, на поведение людей, на
духовный уровень оных? Долгое время иsменения были малозаметны, так как
проявлялись только через несколько поколений. Ныне же темпы деградации
достигли такого уровня, что последствия sкаsываются уже при жизни одного
поколения. Беsнравственность, беsдуховность, многочисленные психические
отклонения, раsгул преступности во многом являются следствием всё больших
иsкажений в речи. В нормальном людском сообществе человек говорит то, что
думает, а делает то, что говорит. Отsтупление от этого правила, т.е. когда
люди начинают думать одно, говорить другое, подразумевая третье, а
отчитываться перед совестью и обществом четвертым, вызывает в людском
сообществе множество негативных последствий и фактически обрекает его на
вроде бы медленное, но явное самораsрушение.
При произнесении любого слова – задействуется сложная матрица,
состоящая из сочетабельностей звуков. Каждый из звуков задействует
определённые участки в человеческом мозге, в организме, сознании,
подсознании. Данный процесс происходит независимо от того, какой смысл
‘вкладывает’ человек в произносимое слово. В человеческом организме, также
как и в организмах животных, растений изначально заложены определенные
реакции на те или иные звуки и на графику письма. Человек не в силах
отказаться (да это было бы и самоубийственно) от миллионов лет
эволюционного развития, происходившего до него, и полностью перестроить
принципы работы организма, который содержит в себе память не только о всех
предках человека, но и о иных организмах: растениях, животных. Таким
образом, грамотно употребляя слова, люди вызывают гармоничные реакции в
себе и окружающих. Когда же в слова вкладывается ‘несураsный’ смысл,
противоречащий тому значению, которое в действительности имеет
произнесённая сочетабельность звуков, в организме произнёсшего и в
окружающих возникает диsбаланс, так как ‘смысл’, воспринимаемый сознанием,
вступает в противоречие со “смыслом”, воспринимаемым подсознанием.
Посему не должно удивлять то, что в ранее здравом Человеческом
Обществе Люди умели «Словом(!) Орати (- Пахати) ВсеЯСветы», оказывая
Словами и физическое воздействие на, например, Растительный и Животный
Мiры.
Многие знают, что наши пращуры активно использовали для воздействия на
живые организмы заклинания, заговоры, молитвы. Некоторые ныне даже
пытаются применить что-либо подобное на практике, но результат часто
обескураживает: заговоры якобы «не работают». Задумаемся, а правильный ли
смысл мы вкладываем в произносимые слова, так ли мы их произносим, как
произносили древние. Ведь от грамотности нашей речи зависит не только
душевное здоровье, но и телесное.
Можно сказать, что вся Материя – это Неповторимо
НамысленноОСтруктуризированные Богом–ПервоТворцом Буково-, Слово-, и Фразео-
Логии. Тем паче, Люди знают, что логия – логово – Дом – Мiроздание –
однокоренные Слова. Недаром ПервоТворцово Велика Сочетабельность ДЖ–Боже
(Дом–Боже).
Как известно Учёным, БиоЭнергетику Слов можно посылать далее
грубоматериализуя Её, по назначению(!) даже по БиоЛику планеты, ясно, со
всей долей ответственности за Сотворяемое. К сожалению, кое-кто иsпольsует
‘подобное’ во sло, иsтрачивая тем sамым прежние добрые наработки.
Иногда ОМатричивают грубо или тонко материальные Субъекты для множения
или же для телетранспортации оных «посредством ОНеобходимостиваний их
лучшего для ЖизнеСтроя» в Объективизационных Сигмациях Божьих Мiров.
Результаты проводившихся в последнее время исследований в области
волновой генетики позволяют утверждать: организму человека далеко не
безразлично, что его хозяин думает, слушает, читает или говорит. Ибо вся
воспринимаемая информация отражается в так называемом волновом ГенОме. При
этом человеческий организм не разбирает, от кого вы получаете информацию,
от живого собеседника или с экрана телевизора. Любое произнесенное слово
действует, как волновая генетическая программа, способная оказывать
существенное воздействие на поведение и жизнь людей.
Следует обратить особое внимание на то, что передаваемая информация
подсознательно считывается людьми даже с выключенных телевизоров и
радиоприёмников. Научные исследования воздействия информации на живые
организмы позволяют опровергнуть расхожее sаблухдение о том, что, якобы,
выключив телевизор, люди освобождаются от его вредного воздействия. Правда
степень вредного негативного воздействия зависит от состояния человека:
раsслабленный организм практически не оказывает сопротивления, в то время
как для собранного, сконцентрированного человека отрицательные последствия
будут минимальными. Учитывая sпецифику передаваемой в нынешних СМИ
информации, в пору ставить вопрос о массовом нарушении прав человека,
ежесекундно sовершаемым телеканалами. Научными опытами подтверждено, что
люди могут силой собственного мышления оказывать воздействие на бактерии и
вирусы, находящиеся за десятки тысяч километров (например, вызвать их
ускоренный рост или гибель). Энергия, выплеsкиваемая беsдушными теле- и
радиопередатчиками на живую природу тысячекратно sильнее и раsрушительнее
sамых sлобных мыsлей отдельного «человека».
Поэтому врахдебные иностранные раsведки тратят десятки миллиардов
долларов в частности на покупки бывших нашими СМИ, на ограхдение Правителей
от Тех, Которые Предлагают Здравые решения Государственных Задач. Особую
плату вносят нелюди для СМИ за клевету в адрес Истинно работающих
учреждений, институтов и хозяйств и даже Честных ‘Частных’ Людей
По современным оценкам, раsрушительные слова и фразы способны вызвать
в живой клетке мутагенный эффект, подобный тому, как если бы на клетку
оказало свое губительное воздействие радиоактивное излучение, равное по
своей силе 30 000 рентген. Смертельной дозой для современного человека
считается уровень радиации всего в 50 рентген. Свои опыты ученые ставили на
семенах растения арабидопсис. Почти все они погибли. А семена, пережившие
«словесный кошмар», превратились в генетических уродов, не способных к
воспроизводству здоровых организмов. Такие мутанты ‘заработали’ множество
болеsней, передаваемых по наследству в более тяжелых формах. Через
несколько поколений их хилое потомство полностью выродилось. Но более всего
исследователей удивило то, что мутагенный эффект не зависел от силы
речевого воздействия на подопытные семена. Они произносили, раsрушительные
слова сначала громким голосом, потом тихим, а потом шепотом. Но результаты
воздействия этих слов на живые клетки были весьма близки.
Взяв партию семян, уже изначально убитых радиацией мощностью излучения
в 10 000 рентген, та же группа ученых через изобретённый ими аппарат
произнесла набор слов, подобный тому, каким благословляют Истинные
священники. Результат превзошел все ожидания. Семена не только ожили, но и
взошли. Препараты, извлечённые учёными из оживших семян, показали, что все
перепутавшиеся гены, разорванные хромосомы и спирали ДНК не только послушно
встали на свои места, но и, что самое удивительное, самостоятельно
срослись. Тогда как в контрольной группе, не получившей благословения, все
семена так и остались мертвыми.
Да, этому нельзя и удивляться, так как здесь Блюдётся Грамота Иерархий
взаимовоздействий – влияний, СоБлюдены Заповеди взаимопомощи «каждому
Сверчку знающему Свой шосток».
Идя в своих исследованиях ещё дальше, учёные произнесли добрые и
чистые слова в адрес здоровых семян пшеницы. После чего те дали небывалый
по величине урожай. И вновь учёные заявили, что не открыли чего-то нового.
Ибо ту же самую процедуру в прежние времена каждую весну совершал
практически каждый сельский священник, благословляя не только семена, но и
землю на новый урожай. Научные эксперименты также показали, что степень
воздействия слов на людей и животных столь же велика, что и на растения,
при этом реакции оказываются даже более сложными и многоплановыми.
Сами исследователи заявляют, что чего-либо особо выдающегося или
нового они не открыли. Ибо сама способность слова воздействовать на живые
организмы и наследственность была известна ещё с незапамятных времен.
Например, по молитвам праведников исцеляются и тяжело больные. А
БлагоСловения Святых распространяются на многие поколения вперёд.
Современная наука заставляет по-иному взглянуть на значимость
человеческой речи. Уже не кажется невероятным, что древние люди могли
общаться с животными, птицами. Сохранилось также множество письменных
свидетельств общения Людей с Ангелами, Духами, Богами. Учитывая тот факт,
что КПД работы человеческого мозга ныне у многих составляет лишь 3% от
заложенных возможностей, можно с уверенность утверждать, что речь
современных людей значительно менее осмыслена и менее грамотна, чем у
древних. Следует отметить, что важно не только грамотное произношение, но и
написание слов, так как символы Букв также несут многозначный смысл,
который ныне, к сожалению, у многих воспринимается в основном на
подсознательном уровне, ‘минуя’ сознание.
Весьма значима грамота движений и музыки. Например, танцы под здравую
музыку и гармоничные движения красивых людей по отношению к цветам помогают
выводить новые, ранее невиданные по красотам цветы. Даже растения,
употребляемые в пищу, обретают удивительные, уникальные качества. Особенно
данная традиция до сих пор сбереглась в Индии в Школах Высшей Йоги (-
Школах Бабушки Яги).
Поэтому для сохранения и оздоровления Людского ЖизнеСтроя нам
необходимо осознать, очувствовать и применять слова в их первозданном
значении.
Многие несураsности и пробелы в современном русском языке можно
обнаружить путём сопоставления с иностранными языками, в которых некоторые
иsъяны, пораsившие русский язык, по тем или иным причинам отсутствуют. Хотя
деградации подверглись практически все современные языки, но в разной
степени и в разных элементах, что позволяет с помощью сопоставлений
восстанавливать многое из ранее утерянного.
Вот один из примеров действенности такого подхода. За рубежом признают
высокий уровень знания иностранных языков студентами наших высших учебных
заведений, однако отмечают, что в разговорной речи ими часто используются
вводные слова и предложения, изначально отсутствующие в данном языке. То
есть люди продолжают использовать в речи привязавшиеся клише, дословно
переводя их на иностранный язык, по-прежнему не задумываясь над смыслом
сказанного. Результат порой повергает иностранцев в шок. К примеру, вводное
словосочетание «честно говоря», или «по правде говоря», вызывает недоумение
и закономерный вопрос о том, а не лохь ли в таком случае всё то, что было
сказано человеком до слов «по правде говоря». Получаетsя так, что у
сыновьих и дочерних народов всё же находится действенное оружие от
вгрыsаемых в Людей оккупированными СМИ фраs-параsитов.
В сознании современных людей постепенно sтирается смысл и значение
возвратных частиц (-ся и др.), ныне пишущихся слитно с глаголом. В
частности, «-ся» обозначает себя, т.е. что действие производится с собой.
Скажем, в немецком языке для каждого местоимения существует своя возвратная
частица, которая пишется отдельно от глагола. Так было и должно быть и в
русском языке. Не случайно в церковно-славянском сохранились возвратные
частицы «-мя», т.е. меня (например «помилуй мя»), «-тя», т.е. тебя и др..
Знание назначения возвратных частиц позволяет понять чудовищность ныне, к
сожалению, часто беsдумно иsпользуемых клише: «пытатьСя» (т.е. пытать
себя), «ругатьСя» (т.е. ругать себя), «добиватьСя» (т.е. добивать себя),
«давайте разберёмСя» (т.е. давайте раsберём себя).
Вот к таким иsкажениям привело вычеркивание из памяти людей всего лишь
‘одного’ грамматического правила. Технически это осуществлялось следующим
образом: сначала постепенно были выведены из употребления все возвратные
частицы кроме «ся», затем частицу стали писать слитно с глаголом, а в
последнее время заводят споры о том, чем в большей степени является «ся» –
окончанием или суффиксом. И подобных «упрощений» с русским языком, к
сожалению, совершено мнохеsтво. Фактически же каждая Буква – корень. Слово
же действует по принципу: первая часть слова обозначает кто, или что
осуществляет действие, срединная часть – посредством чего, каким образом
осуществляется действие, окончание слова – для чего, с какой целью. Зная
принципы построения слов в языке и исконные значения Букв, можно
расшифровать и понять истинный смысл любого слова, даже тех, первоначальное
значение которых было утеряно или сильно иsкажёно.
Порядок использования в современном русском языке слов, содержащих
отрицательные частицы «ни» и «не» вызывает особенно много вопросов и
нареканий. Правила обращения с отрицательными частицами стали ныне
настолько «вольными», что часто только по интонации можно понять
подразумеваемое автором высказывания. Смысл при этом часто просто
игнорируется.
Рассмотрим простейший пример: как известно, в русском языке имеется
множество частиц, с которыми можно употребить слово «кто»: кто-то, кто-
либо, кто-нибудь и др. В настоящее время считается, что смысл получившихся
с помощью частиц слов примерно равнозначен. Но зададимся вопросом, зачем
нашим предкам в таком случае было использовать такое многообразие частиц,
если «их значение в основном одинаково». Разумное объяснение в том, что
смысл частиц все-таки различен, но он либо утерян, либо сильно иsкажен. К
сожалению, ныне в обиходной речи чаще навязывается доминирование лишь одной
из вышеперечисленных частиц: только и слышно – кто-нибудь, что-
нибудь. Задумаемся над смыслом частицы «нибудь» – «ни(не)будь», означает
«не существуй в будущем». Частицу «нибудь» грамотно употребляют со словами
«кто» и «что» тогда, когда называют что-то, или кого-то, недостойного
дальнейшего существования. Подобный же смысл несут в себе слова «никто»,
«ничто». Сказанное становится более ясным, если вспомнить однокоренные
слова: «ничтожество», ничтожный и др. В ряде старинных источников «никто»,
«ничто» и «беsымянный» употребляются в значении враг рода человеческого,
которого ныне часто называют sатаной. При понимании этого начинают резать
слух клише «никто не поможет», «никто меня не понимает», «никому ты не
нужен» (было бы странным, если бы враг рода человеческого понимал и помогал
людям). К счастью, до сих пор сохранилась память о том, что на Руси одним
из самых страшных наказаний считалось лишение Имени. Часто за рубежом для
якобы усиления фамилий и имён знаменитых Людей добавляли весомые буквы, а
иногда и целые слова к их именам. Например, к имени ОмЬр (ять произносится
как краткое сочетание [ие]) добавили «Г» (- глаголь с титлом наверху) и
после запрета Ь стали читать имя как Гомер. Ещё больше непониманий
изначального смысла внесли в название – так же реального – человека по
имени Бор(с)ей, прибавив впереди «Гипер» и неграмотно переведя получившееся
сочетание. Но sбандитам, наsильникам, sубийцам присваивались клички,
характеризующие истинную sуть оных, или же их просто называли
ничтожествами. Таким способом они признавалиsь нелюдями, sлугами врага рода
человеческого. Известно изречение ГомЬра в Одиссеи: «Среди живущих
безымянным кто-либо не бывает вовсе; в минуту рождения каждый, и низкий, и
знатный, Имя свое от родителей в сладостный дар получает». Известна также
заповедь Руси: «Среди Живых беsИмянных не бывает вовсе. – Всяк же сущий в
Божьих Мiрах есть Живый».
Проясняется вся чудовищность смысла ныне, увы, распространенной
надпиsи на святых местах захоронений павших русских воинов «никто не забыт,
ничто не забыто». Вместо того чтобы достойно сохранить память о людях,
написав «Вечная память героям земли русской», «Ваш подвиг не забыт»,
«Истинным сынам и дочерям отечества» и т.п. кощунственно превозносятся
«никто» и «ничто». Спросите того, кто произнесет подобную фраsу, что он
подразумевает под словами никто и ничто. Скорее всего, в его изложении
смысл будет благородным: герои, подвиги и т.п. Но почему же в таком случае
не сказать этого прямо? Зачем выворачивать смысл слов наизнанку?! Тем более
нельзя утверждать мерsость ещё и названием «неизвестный солдат», что в
дореволюционных словарях означает sатану. Даже на западе, где духовным
проблемам обычно не уделяется должного внимания, многие осознали
чудовищность подобных надписей, и на могилах павших воинов стали исправлять
«неизвестный солдат» на «Имя твоё известно Богу».
Задумаемся также над смыслом восклицания «ничего себе!». Люди, в
момент восхищения чем-либо, неожиданно желают себе «ничего», хотя на самом
деле ни в коем случае не хотят лишиться всего, что у них есть. Последствия
такого «пожелания» тяжело отражаются как на уровне сознания, так и на
подсознательном уровне. Следует обратить внимание и на то, что некоторые на
вопрос «как дела?» беsдумно отвечают – «ничего». По сути, такой ответ
означает отрицание себя и своей деятельности, признание себя недостойным
существования.
Многие знают, что изначально в русском языке содержится значительно
больше буков, чем сохранилось в современной «азбуке». Но, к сожалению, мало
кто задумывается над тем, сколь чудовищно иsкажаются речь, сознание,
мiровоззрение и наследственность людей через допущение иsъятия из
употребления хотя бы одной(!) из исконных букв. В результате смысл многих
слов иsменяется на противоположный.
Это особенно очевидно на ‘примере’ буковы “s”. В дореволюционном
словаре Срезневского сохранилось грамматическое правило: «sлобу всякую,
sлое и sлых пиши sелом (s - sело – так называется одна из буков русского
языка, sапрещённая при Петре I)». Наши пращуры следовали этому древнему
указанию и писали с буковой “s” слова, относящиеся ко злу (sлу). После
sапрета данной буквы люди были вынуждены sаменять ее при написании на «ж»,
«з», «с». В результате многие слова, имевшие ранее однозначно негативный
смысл (ясный из написания слова), стали писаться буквами, из которых
негативный смысл слова не очевиден. Так, вместо sьтон стали писать
«сатана». Вместо несуsветный получилось несусветный, т.е. якобы несущий
свет. Вместо несураsность ныне пишется «несуразность». В русском языке до
«реформы» Луначарsкого не употреблялась приставка бес. Люди понимали, что
слово «беsуспешно», означает не просто отсутствие успеха, а «успех» для
«беsа»; «беспечный» – «пекущийся» о «беsе», поэтому подобные слова
необходимо писать через “s”. sамена всего лишь одной буквы вносит столько
раsночтений, иsкажений и недопонимания среди людей, что в пору говорить не
об упрощении, а о намеренном ненужном уsложнении языка и sапутывании людей
через «раsделяй и влаsтвуй». А подобных sамен о обреsаний в языке было
совершено множество, и каждое лишает людей взаимопонимания, понимания себя,
своего места в окружающем мiре, каждое лишает людей опоры и частички
разума, постепенно превращая когда-то разумных людей в подобие sомби и
биороботов.
Некоторые современные «филологи», утверждают, что уменьшение числа
букв якобы естественный процесс развития – у людей, мол, со временем
исчезает необходимость употреблять отдельные буквы. При этом оные sтыдливо
умалчивают о том, что все обреsания азбуки проходили путем оsущеsтвления
наsильственных «реформ», исходивших от влаsти, а не от народа.
При Петре I азбука была обреsана до 37 буков. Русские книгопечатники,
понимая возможные последствия, отказались печатать книги по навяsываемым
«новым правилам». Но “книги” на обреsанном языке были напечатаны и ввезены
из-за рубежа. Старые же книги постепенно иsымались. Несмотря на
сопротивление широких слоев населения, через одно-два поколения казавшееся
немыслимым надругательsтво над языком постепенно «прижилось» и для
незнакомых с необреsанной азбукой стало чем-то «обыденным» и «нормальным».
Да и кому оставалось сопротивляться в то время, если русское население в
результате тех «реформ» сократилось на треть.
В 1917 году министром «просвещения» Луначарsким азбука была обреsана
ещё на 4 буквы до 33. Большинство образованных людей того времени как могли
сопротивлялись обреsанию азбуки, многие до конца жизни, несмотря на запрет,
продолжали писать слова через «Ять». Те, кто выражали свой протест более
активно – исчезали в подвалах ЧК. В то время русское население страны в
‘результате’ раsвяsанной межнациональной sбойни и «реформ» сократилось
более, чем на треть. А обреsанная азбука в результате подобного
«естественного прогресса», к сожалению, утвердилась в письме и речи людей.
Подобными способами обреsался не только русский язык, но и другие
истинные языки. Мiр в результате «упрощений речи и письма» не стал лучше.
Однако люди беsдумно повторяющие услышанное из СМИ, используют все меньший
и меньший процент изначально заложенных природой возможностей, становятся
всё более лёгкой и послушной добычей для «манипуляторов общественным
сознанием».
Уже в наше время, «переsтройщики языка» попытались воспользоваться
периодом относительного беsвластия после ухода Ельцина с тем, чтобы
провеsти через Государственную Думу закон о поэтапном переходе с
современного 33 буквенного алфавита на 24 буквенную латиницу, мол, для
того, чтобы приблизиться к sападной цивилизации. Подобное обреsание если бы
и не привело к гибели русского языка, то вызвало бы такие иsкажения, что
возрождение людьми истинной речи сделалось бы практически невозможным. К
счастью, благодаря энергичным действиям русских патриотов удалось отстоять
право людей использовать родную речь. Испугавшись ответственности,
«реформаторы» на время притаилиsь.
Однако теперь «переsтройщики языка» пытаются провеsти менее
радикальные «реформы», например отменить буковы Ё, Ъ, Я, Ю и другие.
Интересно, что разумного смысла в таких «упрощениях» нет вообще.
Использовать данные буковы в технических средствах несложно, однако, многие
современные СМИ sпециально отказываются от использования отдельных букв при
печати: Ё подменяется на Е, Ъ подменяется на « ` »
апостроф, готовя тем самым почву для их отмены по причине, якобы,
ненадобности. При этом умалчивается, что чтение и речь в результате
«упрощения» только усложняются. Зачем заставлять людей одну и ту же букву
произносить по разному в зависимости от «подразумеваемого» автором смысла.
Очевидно, это внесет только больше непонимания среди людей, да и как
объяснить детям почему одна и та же буква в одном случае произносится так,
а в другом – иначе, если визуально каких-либо различий нет.
Подмена буков Я и Ю готовится тем, что в школах на уроках русского
языка утверждают, что Я и Ю, мол, не самостоятельные звуки а сочетания: Я –
(ЙА), Ю – (ЙУ) и т.п.
Одновременно с подготовкой обреsания азбуки продолжается вытеsнение из
языка исконных слов и выражений с заменой их на «слова-параsиты».
Изначально в традиционных языках слова имеют многослойный,
множественный смысл, порождающий в сознании людей различные многоплановые
образы и ассоциации. В «новом обществе» sапада естественные, традиционные
языки заменяются иsкуssтвенными, sпециально соsдаваемыми, в которых
«cлова», «очищены» от множества уходящих в глубь веков смыслов. Раsрыв
слова и образа – иsкуssтвенно вызванная мутация, поsволяющая манипулировать
общественным сознанием, раsрушать в Людях Созданность по Высшему Образу и
Подобию.
Сопоставьте по отношению к Cлову русскую традиционную культуру и
sападную. Вот Гоголь: «Обращаться с словом нужно честно. Оно есть высший
подарок Бога человеку... Опасно шутить писателю со словом. “Слово” гнило да
не исходит из уста ваших!». Какая же здесь «свобода слова», упор делается
на ответственность.
Что же мы видим в современном sападном «обществе»? Вот “формула”,
которую дал Андре Sид: «Чтобы иметь возможность sвободно мыsлить, надо
иметь гарантию, что напиsанное не будет иметь последствий». Таким образом
на sападе слово пытаются отделить от морали и культуры.
С возникновением книгопечатания традиционный язык был потеснен
получением информации через маssовую книгу. Всего за 50 лет книгопечатания,
к началу XVI века в Европе было издано 25-30 тыс. названий книг тиражом
около 15 млн. экземпляров. Это был переломный момент. Не случайно говорят,
что с момента иsобретения типографской краски в ней поселилsя sатана.
Старые рукописные книги постепенно изымались из обращения, во вновь
тиражируемых книгах у иsдателей появилась воsможность дополнять ранее
написанное, иsправлять отдельные положения в sоответsтвии с требованиями
политической или религиозной “элиты” своего времени. На маssовой книге
sтала sтроитьsя и «новая школа». Главной sадачей этой «школы» стало
иsкоpенение традиционных языков.
Во второй половине ХХ века произошел следующий перелом. По
исследованиям лингвистов, проведенном в Торонто перед Второй мировой войной
из всех слов, которые человек услышал в первые 20 лет своей жизни, каждое
десятое слово он услышал от какого-то «центрального источника» - в церкви,
школе, в армии. А девять слов из десяти услышал от кого-то в личном
общении. Сегодня пропорция обратилась - 9 слов из 10 человек уsнает из СМИ.
«Язык» СМИ – это язык диктора, зачитывающего текст, переданный ему
редактором, который переделал материал публициста в соответствии с
sамечаниями совета директоров. Это беsличная «pитоpика», соsданная целым
конвейером наёмных сотрудников. Это односторонний поток слов, направленных
на опpеделённую группу людей с целью убедить ее в чем-нибудь. «Язык»
диктора в «новом обществе» не имеет связи со здравым смыслом и с окружающим
мiром. Он несет sмыcлы, которые закладывают в него те, кто контролируют
средства маssовой ‘информации’. Люди, которые, сами того не замечая,
начинают говорить на таком «языке», отрываются от здравого смысла и
становятся «объектами манипуляции».
Как создавалsя технократический «язык» sапада? В науку, идеологию, а
затем и в обыденный язык пеpешли в огромном количестве слова-«параsиты»,
«беsличные», несвязанные с образами реальной жизни. Они настолько не
связаны в сознании людей с конкретной реальностью, что могут быть вставлены
практически в любой контекст, сфера их иsпользования исключительно широка
(возьмите, например, слово прогресс). Они делятsя и pазмножаютsя, не
привлекая внимания - и похирают старые слова. Они кажутsя не связанными
между собой, но это обманчивое впечатление. Они связаны, как поплавки
рыболовной сети - связи и сети не видно, но она ловит, sапутывает у
незнающих Реальности представление о мiре.
Отрыв слова от образов и изначального смысла – губительный шаг по
раsрушению того упорядоченного, гармоничного Мiра, в котором жили люди в
древности. Начав произносить слова не осознавая их истинного смысла, а
также не понимая огромной ответственности за сказанное, человек стал “жить”
в раsделенном «мире», и в “мiре” ‘слов’-калек ему стало сложно на что-либо
опереться.
Внедрение в речь людей “слов”, корни которых не понимаемы людьми,
стало sредством раsрушения национальных языков и средством атомиsации
общества. Недаром наш языковед и собиратель сказок А.Н.
Афанасьев подчеркивал значение корня в слове: «Забвение корня в сознании
народном отнимает у образовавшихся от него слов их естественную основу,
лишает их почвы, а без этого память уже безъсильна удержать все обилие
словозначений; вместе с тем связь отдельных представлений, державшаяся на
родстве корней, становится недоступной».
Когда русский человек слышит слово «наёмный убийца», оно поднимает в
его сознании целые пласты древних смыслов, он опирается на эти слова в
своем отношении к обозначаемым ими явлениям. Но если ему сказать «киллер»,
он воспримет лишь очень скудный, лишенный чувства и не пробуждающий
ассоциаций смысл. И этот смысл он воспримет пассивно, беsразлично. Весьма
показателен пример использования одного экспериментального метода в деле об
убийстве. Метод состоял в том, что подозреваемому показывали на экране и
произносили неупорядоченный набор слов, среди которых попадались слова,
связанные с убийsтвом. Эксперты измеряли скачок потенциала биотоков мозга
(предполагалось, что если у человека эти слова вызывали аномально сильную
эмоциональную реакцию, то, значит, он был связан с убийsтвом).
Подозреваемым был киргиз, хорошо говорящий на русском языке. Однако даже
нормальной реакции на sтрашные слова он не обнаруживал. Но стоило
произнести тот же самый набор слов, но на родном данному человеку
киргизском языке, и приборы сразу зафиксировали сильную реакцию на слова,
связанные с убийsтвом.
Методичная замена слов русского языка чухдыми, не вызывающими в
сознании ассоциации и образы, словами-параsитами – часть обширной
манипуляции общественным сознанием.
Тургенев писал о русском языке: «во дни сомнений, в дня тягостных
раздумий ты один мне поддержка и опора». Чтобы лишить человека этой
поддержки и опоры, манипуляторы хахдут если не отменить, то максимально
иsпортить, иsказить, раsтрепать русский язык. (План и Даллеса, 1948 г.).
Хаpактеpистики слов-параsитов, которыми манипуляторы заполнили язык,
сегодня хоpошо изучены. Так, эти «слова» вытеsняют все богатство синонимов
и сокpащают огpомное поле смыслов до одного «общего знаменателя». Он
пpиобpетает «pаsмытую унивеpsальность», обладая в то же вpемя очень малым
содеpжанием. Объект или образ, котоpый выpажается этим «словом», очень
трудно определить другими словами - взять хотя бы ‘слово’ «прогресс» или
«общечеловеческие ценности». Отмечено, что эти слова-параsиты не имеют
исторических корней, непонятно, когда и где они появилиsь, и что
обозначали. Они быстро приобретают интернациональный характер.
«Переsтройщики языка» хелают sокрушить все источники, свято
сохраняющие древние смыслы слов. Особенным нападкам подвергается церковь.
Недавно в США начали переходить на новый, «политически правильный» перевод
Библии, из которой иsключено упоминание о том, что Исус был pаsпят
иуддеями. Был, мол, pаsпят, а кем и почему – якобы неважно. Да и само слово
раsпятие заменяется на «прибивание к кресту». Чтобы не обидеть феминиsток,
иsменено понятие Бог-отец на Бог-отец-мать. Внесены и многие дpугие
подобные «демокpатические» иsменения. Весьма сходные процеssы навяsываютsя
и в других странах.
А ведь исконные слова, изымаемые из нашей речи, в отличии от «слов-
параsитов», позволяют людям понять истинный смысл сказанного. Стоит только
задуматься над произносимым, и людям открываются целые пласты полузабытых
смыслов. Сколько раз в день люди говорят «спасибо»? А спросите кого-либо,
что означает это слово. К сожалению, многие затруднятся с ответом. А ведь
частично расшифровать слово «спасибо» даже для современного человека не
сложно. «Спасибо» можно расшифровать как «Спаси Бог!», ведь в церквях до
сих пор истинные верующие и священники часто говорят вместо «спасибо» –
«Спаси Господи!». Можно также расшифровать «спасибо» как «Спас Ибо!», т.е.
Радость от того, что ИБО Спас.
Дело в том, что изначально речь едина и не имеет искусственного
расчленения на слова. Можно легко убедиться в том, что в старых текстах
отдельные слова не вычленялись и тексты писались без пробелов. Один и тот
же текст в зависимости от выделения читающим тех или иных корневых основ
приобретал различные смысловые оттенки. По мере деградации речи и разума
людей, многоплановость, множественность смыслов стала sабывать Cя. В единой
речи начали выделять пробелами наиболее часто используемые корневые основы
и сочетабельности букв, которые впоследствии составили основу современной
‘лексики’. К сожалению, исконные смыслы обраsованных таким образом слов
постепенно sабывались и ныне люди произносят слова, часто не зная их
истинного смысла.
Многие гордятся своим Именем и обижаются если Имя произносят
неправильно. Но спросите кого-либо о том, что означает его Имя? В лучшем
случае ответом будет неуверенная попытка сослаться на перевод с греческого
или латыни, как будто у Имени нет значения в русском языке. Если некоторые
не хотят задумываться даже над смыслом своего Имени, уподобляя его
«порядковому номеру», позволяющему отличаться от других, что же (?) в таком
случае удивляться безъграмотности и беsкультурию в их речи.
Из-за нежелания людей вдумываться в смысл произносимого ныне появилоsь
множество слов- и словосочетаний- параsитов ранее не употреблявшихся. Одним
из наиболее опаsных клише является «всё равно». Вы не обращали внимание,
насколько часто некоторыми употребляется эта фраsа? Бывает, что и через
каждые 5-10 предложений. Вдумаемся, что означает клише «мне всё равно»:
белое равно чёрному, sло равно добру, копейка равна миллиарду, т.е. мол
«что воля, что неволя – всё равно». Истинно ли так думают люди, когда
беsдумно произносят «мне всё равно», или их ‘просто’ sотучили понимать
смысл произносимого? Иначе, чем попыткой массового sомбирования» людей
нельзя объяснить факт настойчивого навяsывания этой фраsы с экранов
телевидения, страниц СМИ и в песнях. А ведь это раsрушительная (!)
установка, воспринимаемая как будто жизненный принцип не только на уровне
сознания, но и подсознательно. Вспомним русскую поговорку: Что не равно, то
и не равни.
Достаточно легко найти грамотную замену клише-параsиту, используя,
например, вместо «всё равно», такие выражения, как «всё едино», «всё одно»,
подразумевая при этом, что всё окружающее одно единое целое. На уровне
сознания и подсознания такая установка несет созидательный,
высоконравственный смысл, не допускающий распространения лxепринципов –
«моя хата с краю», «раsделяй и влаsтвуй» и т.п.. Также удобно заменять
«sмертоносное» клише «всё равно» на безвредное «всё-таки».
Многие считают, что для «sомбирования», программирования людей
обязательно требуются сложные приборы («психотронное оружие» и т.п.), на
самом деле на 90 % эффект программирования психики определяются «нашими»
‘собственными’ «мыслями» и «речью». Оказывая воздействие на речь людей,
т.е. стимулируя через СМИ частое использование тех или иных «фраз» и
«выражений», в обществе вызывается определённый обраs «мысли» и «действий».
Сегодня мы можем наблюдать реалиsацию обширной программы раsрушения
фонетической основы русского языка. Вот кажущееся безобидным - замена
дикторов радиовещания и телевидения. За шестьдесят лет русские люди
привыкли к определенному типу «радиоголоса» как к чему-то естественному. И
мало кто знает, что в действительности в СССР сложилась собственная
самобытная школа радиовещания как особого вида культуры и даже искусства ХХ
века. На нашем радио один и тот же диктор, мастерски владея голосом, мог в
совершенстве зачитать сообщение из любой области знаний и в любом стиле.
Что же мы слышим сегодня? Подражая «Голоsу америки», дикторы
испольsуют чуждые русскому языку тональность и ритм. Интонации совершенно
не соответствуют содержанию и часто просто оsкорбительны и даже
кощунsтвенны. Дикторы проглатывают целые слова, буквы, а уж о мелких
ошибках вроде несогласования падежей и говорить не приходится. Сообщения
часто читаются на ломанном sленге, в котором трудно узнать русскую речь.
Особенно откровенное программирование идет через «песни». Наши старые
Песни в последнее время в СМИ практически не звучат. Большая же часть
современных «песен» состоит из нескольких многократно повторяющихся
навязчивых словосочетаний на фоне «монотонных будней». Чего здесь только не
услышишь: самое распространённое клише «всё равно», активно используется
«лучше бы пил и курил», «модная любовь – нетрадиционная». Клише «нельзя
быть на свете красивой такой» вообще подсознательно призывает к убийsтву,
так как отказывает красоте в праве на существование. Если вы внимательно
послушаете современные «песни», очувствовав (- лучше со стороны!) наиболее
часто повторяющиеся фразы, то ужаснётесь. Среди них не встречается здравых
призывов и утверждений.
Последствия современной «музыки» негативно проявляются на наших детях,
которые просто не слышат иного. Если учесть, что ныне большинство деятелей
маssкультуры – наркоманы, гомоsекsуалисты, психически ненормальные люди, то
в своём «творчестве» они ‘вольно’ или невольно воспроизводят и навязывают
обществу свои модели поведения. Стоит ли в таком случае удивляться всплеску
наркомании, преступности, психических отклонений среди молодежи?
Если кто-нибудь совершил преступление, скажем, вынудил кого-то
употреблять наркотики, то по закону оный должен нести уголовную
ответственность. Однако если какая-нибудь мерsоsть в человеческом обличии
почти открыто в своем «творчестве» призывает к употреблению наркотиков,
раsврату, насилию, то в современном обществе она, к сожалению, не только не
понесет ответственности, но и будет всячески превозносится в качестве
кумира, образца для подражания.
Пока общество не обратит внимание на чистоту русского языка,
необходимость его очищения от ‘словосочетаний’-параsитов, необходимость
возвращения словам исконного смысла, такое «общество» не получит
положительных достижений ни в одной из сфер жизнедеятельности, включая
экономику. Ведь в сфере экономики мозги людям засоряют в первую очередь.
Скажем, если раньше превозносилось в качестве цели развития построение
некого абстрактного «социализма», (вместо реальной цели – улучшения среды
обитания и условий жизнедеятельности человека), то сейчас ‘снова’
происходит подмена целей, только теперь призывают на жертвы ради
строительства некого абстрактного «рынка», «демократии», «прав человека».
Причём к «рынку и демократии» призывают те же, кто до этого горячо
доказывал необходимость «социализма», приближения коммунизма. Вместо таких
реальных достижений как уменьшение безработицы, увеличение
продолжительности жизни, благосостояния граждан, многие реформаторы-
либералы «отчитываютsя» за sвои дейsтвия виртуальными фраsами:
«приблизились к рыночной экономике», «приватизировали столько-то
предприятий». И в нашей стране люди пока безропотно сносят подобное
иsдевательsтво с подменой понятий, за которое в тех же западных странах
население, выйдя на улицы, легко бы сбросило или вынудило бы пойти на
уступки любое правительство.
Очищение языка необходимо, но вряд ли стоит рассчитывать в этом
нелегком деле на сознательность нынешних «журналистов» и «деятелей»
маssкультуры. Ответственность за то, что мы говорим, лежит в первую очередь
на нас; для того чтобы остаться людьми, необходимо задумываться о значении
того, что мы произносим. Первое время могут возникнуть сложности с
исправлением речи. В частности, некоторым очень тяжело отучиться от того,
что они подобно sомби или роботам произносят через предложение «всё равно».
Но тем, кто действительно хочет восстановить в себе людское достоинство,
это вполне по силам. Если же договориться с кем-либо из родных или
знакомых поправлять друг друга, когда беsдумно произносятся подобные
sлокачественные клише, то процесс исправления речи в подобной игровой форме
будет проходить значительно быстрее.
Хотелось бы верить, что в России Люди достаточно разумны, чтобы
одуматься и остановить процессы перестройки пока ещё сохраняющегося
людского CоОбщества в идеализируемое на западе sборище беsдумных,
эгоистичных, действующих по sаранее sаданным алгоритмам «потребителей».
Главное препятствие – беsразличие, равнодушие. Лишь отбросив «установки»
подобные «что воля, что неволя – всё равно» Люди смогут продвинуть себя к
Истинному Творчеству.
Вспомним сказанное-воплощённое Исконе ВыРаЖЕние: «Исконе бЬ Слово, и
Слово бЬ Бог, и Бог бЬ Слово» и – минимум (!) – на шаг мы приблизимСя к
Дару «Орати (- Пахати) Словом ВсеЯСветы», т.е. не только на Земле – на этой
крохотной (в масштабах Вселенных) пылинке ВсеЯСветной Руси.
Реферат на тему: И. А. Бунин и его проза
«Моя писательская жизнь,—вспоминал Иван Алексеевич Бунин,—...началась,
должно быть, в тот бесконечно давний день в нашей деревенской усадьбе в
Орловской губернии, когда я, мальчик лет восьми, вдруг почувствовал
горячее, беспокойное желание немедленно сочинить что-то вроде стихов или
сказки». Такое желание вызвала у него случайная картинка в книжке,
изображавшая горы, водопад и странного карлика-уродца на первом плане,— и
маленького Ваню «охватило вдруг поэтическим волнением».
Это поэтическое волнение приходило к Бунину в течение всей его
писательской жизни всегда неожиданно; поводом обычно служило какое-нибудь
мелькнувшее воспоминание, образ, слово...
Когда началась бунинская проза? Очень рано, с детских дневничков, где
мальчик записывал свои переживания, впечатления и в первую очередь пытался
выразить свое повышенное ощущение природы и жизни, которым был наделен с
рождения. Вот одна такая запись;
Бунину пятнадцать лет:
«...я погасил свечу и лег. Полная луна светила в окно, ночь была
морозная, судя по узорам окна. Мягкий бледный свет луны заглядывал в окно и
ложился бледной полосой на полу. Тишина была немая. Я все еще не спал...
Порой на луну, должно быть, набегали облачка, и в комнате становилось
темней. В памяти у меня пробегало прошлое. Почему-то мне вдруг вспомнилась
давно, давно, когда я еще был лет пяти, ночь летняя, свежая и лунная... Я
был тогда в саду... И снова все перемешалось... Я глядел в угол. Луна по-
прежнему бросала свой мягкий свет... Вдруг все изменилось, я встал и
огляделся: я лежу на траве в саду у нас в Озерках. Вечер. Пруд дымится...
Солнце сквозит меж листвою последними лучами. Прохладно. Тихо. На деревне
только где-то слышно плачет ребенок и далеко несется по заре, словно
колокольчик, голос его...»
Бунин вырос в тиши-и глуши российского захолустья,—и это обстоятельство
немало повлияло на склад его характера и таланта. Детство его прошло в
обедневшем поместье Орловской губернии. Не проучившись в Елецкой гимназии и
четырех лет, Ваня был взят домой, где его образование осуществил старший
брат Юлий; особое внимание он уделил литературе, языкам и истории, а с
точными науками ознакомил лишь в общих чертах. Ум Ивана Бунина плохо
воспринимал абстрактные науки; Иван Алексеевич принадлежал к тем натурам, в
которые талант был вложен, говоря его же словами, «божьей милостью, а не
человеческим хотением, измышлением или выучкой».
В характере Вани Бунина слились противоположные друг другу родительские
черты. Еге-шецг-Алексей Николаевич, был человек открытый, широкий, с
чертами талантливой, артистической натуры, беззаботный, обаятельный в своей
вспыльчивости и отходчивости. Помни, нет большей беды, чем печаль»,—говорил
он сыну. И еще:
«Все на свете проходит и не стоит слез». Разоряющийся, а под конец
промотавший последнее, «мелкопоместный» Алексей Николаевич Бунин
олицетворял собой» тип сходящего на нет русского помещика. представителя
уплывающей в прошлое России. Мать Бунина, Людмила Александровна, урожденная
Чубарова, тоже была типична для своего времени и среды. Это была женщина
тихая и печальная, с «грустной поэтической душой» и с обостренной
чувствительностью; ее ввергало в страдание происходящее вокруг,—а к тому
основания были. Иван Алексеевич горячо ее любил и после ее кончины так
глубоко запрятал память о ней, что до конца своей жизни ни с кем не говорил
о ней вслух.
«Я рос одиноко... без сверстников, в юности их тоже не имел, да и не мог
иметь: прохождения обычных путей юности—гимназии, университета,—мне было не
дано... я нигде не учился, никакой среды не знал»,—с. грустью вспоминал
писатель.
«Среда», конечно, была, только особая, не «своя», не людей его круга.
Среда была деревенская: ребятишки-пастушата; «со всеми он был на равной
ноге», «бывая запросто в их избах», как пишет В.Н.Муромцева-Бунина.
Деревенские ребята, молодежь, старики—всех наблюдал будущий писатель, и
когда принимался изображать их, то каждому дарил частицу самого себя, к
каждому подходил «изнутри». В двадцать лет он написал пронзительный рассказ
о старой, никому не нужной Федосевне, которую выгоняет из дома родная дочь,
и несчастная старуха умирает на дороге. Ничего мелодраматического,
преувеличенного здесь нет; все просто, даже • обыденно в своем кошмаре. Все
буднично, обычно и в не менее страшном рассказе «Танька»—о маленькой
девочке, которая идет на улицу «погулять», чтобы не просить у матери
«картошек», которых нет в пустой, голодной избе. И вновь о стариках пишет
юный Бунин; вот караульщик Кукушка, ставший совсем никчемным, бессильным и
замерзший в лесу; или Кастрюк, страдающий оттого, что оказался не у дел, а
ему так хочется общаться, помогать своим... Можно только поражаться, откуда
у Бунина, молодого, жаждущего жизни человека, бралось такое понимание,
такое сопереживание старости. Но не только это: с удивительной точностью он
уже тогда, в первых рассказах, сумел воссоздать живую, образную
крестьянскую речь, не выдумывая, не изобретая ее, а списав «с натуры»,
например: «У меня, брат, ни крова, ни дома, пробираюсь бережками и лужками,
рубежами и межами, да по задворкам—и ничего себе». Так говорит странник в
рассказе «Танька».
«Всякая натура «входила» в меня, конечно, всю жизнь и очень
сильно,—вспоминал Бунин много лет спустя.—Разумеется, я иногда кое-что
записывал в свои дневники—и погоду, и пейзажи, и людей, и народный и
всяческий другой язык...» Однако он настаивал при этом, что все его
произведения, за редким исключением,—«сплошная выдумка» и что это—главное.
И так было всегда. Речь, понятно, не идет о бессюжетных лирических очерках.
Но там, где Бунин дает вымышленных лиц, сюжет всегда «выдуман».
В своей прозе Бунин уже смолоду весьма разнообразен. Его рассказы
написаны на самые разные темы и «населены» самыми различными людьми. Вот
провинциальный учитель Турбин, близкий одновременно и к чеховским и к
купринским персонажам,—человек, погибающий в глуши и безлюдье. Или
самодовольные и пошлые «дачники», среди которых похож на человека лишь
один, прямодушный и чудаковатый «толстовец» Каменский («На даче»)... Бунин
возвращается мыслью к впечатлениям детства («В деревне», «Далекое»), пишет
о любви неразделенной и мучительной («Без роду-племени») и взаимной и
прекрасной («Осенью»), трагической («Маленький роман»).
Такое многообразие порождено богатыми жизненными впечатлениями,
сменившими монотонность и однообразие первых двух десятилетий жизни Бунина.
Юношей он покидает «отчий дом», и начинается его скитальческая жизнь.
Словно какое-то беспокойство толкает его в девяностые—девятисогые годы к
бесконечным перемещениям. Орел—г Харьков—Елец — Харьков — Смоленск — Москва
и т. д. Работа в газете «Орловский вестник»; выход первой книги стихов;
встреча с Л.Н.Толстым; увлечение толстовством; любовь к В.В.Пащенко,
длившаяся четыре года; опять скитания; женитьба; рождение сына; через два
года разрыв; в тридцать лет первое путешествие за границу (в Европу);
дружба с Чеховым; снова путешествие за границу;
и опять калейдоскоп: Москва — Одесса —Москва — деревня —
Петербург—Москва... Смерть сына; встреча с будущей женой. Верой Николаевной
Муромцевой; участие в горьковском издательстве «Знание»; знакомство, потом
дружба с Горьким; литературные «среды» Н.Д.Телешова; третье, затем
четвертое путешествие за границу. (Но деревню не забывал никогда: хотя бы
раз в году, но непременно бывал в своих старых краях.)
Бунин теперь поистине «и жить торопится, и чувствовать спешит». Он не
выносит серых, однообразных, томительных будней «бессвязной и бессмысленной
жизни», которые суждено влачить русскому «мелкопоместному» обитателю
разоряющегося «дворянского гнезда». Бунин исследует русскую
действительность, крестьянскую и помещичью жизнь; он видит то, чего никто,
в сущности, до него не замечал:
сходства как образа жизни, так и характеров мужика и барина. «Меня
занимает ...душа русского человека в глубоком смысле, изображение черт
психики славянина»,—говорит он.
В своей знаменитой повести «Деревня», снискавшей ему славу
писателя,—произведении, подготовленном многими предыдущими рассказами,
Бунин рисует безумную русскую действительность, порождающую столь
причудливую в своих контрастах русскую душу;
писатель мучается вопросом: откуда в человеке два начала—добра и зла?
«Есть два типа в народе,—пишет он немного позднее.—В одном преобладает
Русь, в другом есть страшная переменчивость настроений, обликов,
«шаткость», как говорили в старину. Народ сам сказал про себя: «из нас, как
из дерева,—и дубина, и икона,—в зависимости от обстоятельств, от того, кто
это дерево обрабатывает...» В «Деревне» Бунин дает страшную хронику
бессмысленной и загубленной жизни братьев Красовых и их окружения.
Виноваты, по его мнению, все, всё вместе: и вековая отсталость России, и
русская непроходимая лень, привычка к дикости. «Какая это старая русская
болезнь, это томление, эта скука, эта разбалованность,— вечная надежда, что
придет какая-то лягушка с волшебным кольцом и все за тебя сделает: стоит
только выйти на крылечко и перекинуть с руки на руку колечко! Это род
нервной болезни...»—напишет он позже. С видимостью бесстрастия, так
сказать, сгущенно-реалистически, в чеканной, строгой речи живописует он
безумную, мрачную, неизбывную российскую действительность. Страстность его
повести не в рассуждениях, не в попытках что-то объяснить, а в боли,
звучащей в каждом слове, боли за крестьянскую Россию, которая дошла до
крайней степени падения^_ материального и нравственного.
Начатое в «Деревне» исследование уродств российской жизни и бездн
русской души продолжено было в повести «Суходол». В ней показаны кровные и
тайные узы, «незаконно» связывающие дворовых и господ: ведь все, в
сущности, родственники в Суходоле. Бунин говорит об упадке, вырождении,
одичании помещичьей жизни, ненормальности ее. Быт Суходола, уродливый,
дикий, праздный и расхлябанный, мог располагать только к безумию,— и в той
или в иной мере каждый герой повести душевно неполноценен. Бунин не
навязывает эту мысль, она напрашивается сама. Россия больна, утверждает
автор, ибо один такой Суходол—уже гнойная язва. По словам Горького, высоко
оценившего повесть, «Суходол»—«это одна из самых жутких русских книг». Это
произведение о сокрушительных страстях, скрытых и явных, безгрешных и
порочных, никогда не поддающихся рассудку и всегда разбивающих
жизни—дворовой девушки Натальи, «барышни» тети Тони, незаконного барского
отпрыска—Герваськи, дедушки Петра Кириллыча. «Любовь в Суходоле необычна
была. Необычна была и ненависть».
«Деревня» и «Суходол» открыли собою ряд сильнейших произведений Бунина
десятых годов, «резко рисовавших,— как он выразился позднее,—русскую душу,
ее своеобразные сплетения, ее светлые и темные, но почти всегда трагические
основы». Человек—загадочен, убежден писатель, характер его—непостижим.
По-разному относится Бунин к своим героям, но бесспорно одно: к слабым,
обездоленным, неприкаянным он испытывает великое сочувствие и
расположение—будь то маленькая голодная Танька (одноименный рассказ) или
красивый и сильный деревенский «молодец» Захар Воробьев, который погиб по
собственной вине, «на спор» с глупыми мужиками («Захар Воробьев»). Отсюда
двоякое чувство Бунина, пронизывающее многие его рассказы: жалость и
симпатия к безвинно страдающим и ненависть к нелепостям и уродствам русской
жизни, которая эти страдания порождает («Веселый двор», «Сверчок»).
Интересно, что Бунина, человека от природы очень ясного и гармоничного, в
десятые годы—время расцвета его сил и таланта, и вдобавок самые, пожалуй,
счастливые,—что именно в эти годы его влекут человеческие и жизненные
аномалии. Его любви, жадности и любопытства к жизни хватает и на то, чтобы
заглянуть в самые жуткие ее закоулки. Он следует за караульщиком Ермилом в
дикую зимнюю лесную глушь и в дебри его затравленной и жестокой души
(«Ермил»). Он приглашает читателя полюбоваться чудовищной сырой
полуземлянкой, битком набитой многолюдным семейством Лукьяна
Степанова—фантастически богатого и не менее фантастически скупого
деревенского мужика. А рядом, здесь же,—разоряющиеся помещики со следами
былой роскоши либо вовсе без оных—нежизнеспособные, пассивные, сметаемые
новыми хозяевами, типа Лопахина из чеховского «Вишневого сада» («Князь во
князьях»). Единственное, что может сделать такой «бывший»,—злобно разорить
дотла покидаемое гнездо и даже перевешать всех собак, чтобы только не
достались новому хозяину («Последний день»). Притом бунинские зоркость и
наблюдательность поразительны, так же, как и его умение облечь увиденное в
емкие, точные слова, сливающиеся в распевные, ритмические фразы; у
бунинской прозы всегда есть мелодия, она тяготеет к поэзии. Эти качества,
год от году все более выявлявшиеся, обусловлены были внутренними причинами.
К сорока годам Бунин успел .столько пережить, перечувствовать, перечитать и
увидеть, что этого хватило бы на несколько жизней. Он не уставал от новых
впечатлений, от встреч, от книг и путешествий; его влекли красоты мира,
мудрость веков, культура человечества. Эта активная жизнь, при исконной
созерцательности натуры, побуждала к созданию характерной его прозы той
поры: бессюжетной, философско-лирической и в то же время раскаленной
драматизмом. Таков рассказ «Братья»; его стиль и настроение пронизаны
впечатлениями от путешествия на Цейлон и несут на себе печать прочитанных
книг о буддийском учении; таков же рассказ «Сны Чанга» и, наконец,
знаменитый «Господин из Сан-Франциско», многие страницы которого близки к
прозе последнего Л. Толстого. С мельчайшими подробностями, так естественно
сочетающимися в его таланте со страстностью, взволнованностью, не жалеет
Бунин красок на изображение мира внешнего, в котором существует общество
сильных мира сего. Он презрительно перечисляет каждую мелочь, все эти,
отмеренные рукою мира вещественного, порции пароходной, отельной и прочей
роскоши, являющие собою истинную жизнь, в поминании сих «господ из Сан-
Франциско», у которых, впрочем, настолько атрофированы чувства и ощущения,
что им ничто уже удовольствия доставить не может. Самого же героя своего
рассказа писатель почти не наделяет внешними приметами, а имени его не
сообщает вообще; он недостоин называться человеком. Каждый из бунинских
мужиков — человек с собственной индивидуальностью; а вот господин из Сан-
Франциско — общее место...
«Я с истинным страхом смотрел всегда на всякое благополучие, приобретение
которого и обладание которым поглощало человека, а излишество и обычная
низость этого благополучия вызывали во мне ненависть»,—писал Бунин много
лет спустя. Благополучие, считает он,—это не бытие, а существование, то
есть обратное истинной жизни, природе, любви. В бунинском творчестве
середины и конца десятых годов проходят перед читателем герои, раз и
навсегда опаленные сильной и мучительной любовью, которая сокрушает их
жизни, если только они вообще остаются в живых, а не кончают с собой
оттого, что иначе нельзя, как госпожа Маро и ее юный друг Эмиль («Сын»).
Так, оцепенев после смерти горничной Лушки, помещик Хвощинский больше
двадцати лет просидел на ее кровати, никуда не показываясь и беспрестанно
перечитывая старинные книги о любви. Чутьем художника стремился Бунин
проникнуть в эту «бездну», постичь: просто ли сумасшедший его герой, или
это «какая-то ошеломленная, на одном сосредоточенная душа»? («Грамматика
любви»).
В эти годы бунинское творческое воображение не направлено еще на то,
чтобы более или менее осязаемо обрисовать женские характеры. Все они лишь
намечены: Оля Мещерская («Легкое дыхание») или не проснувшаяся еще для
жизни и невинная в своем очаровании Клаша Смирнова («Клаша»). Женские типы,
во всем разнообразии, придут на бунинские страницы в двадцатые годы («Ида»,
«Митина любовь», «Дело корнета Елагина») и дальше—в тридцатые и сороковые
(«Темные аллеи»). Пока что писатель почти всецело занят им, героем, вернее,
персонажем. Галерея мужских портретов (скорее именно портретов, нежели
характеров) выстраивается в бунинских рассказах, написанных, как правило, в
1916 году. Далеко не все познали сладкую отраву любви,—разве что капитан из
«Снов Чанга» и еще, пожалуй, странный Казимир Станиславович в одноименном
рассказе, стремящийся убить себя, после того как последним взглядом
проводил под венец прекрасную''девушку,— может быть, свою дочь,— которая
даже не подозревала о его существовании и которую он, очевидно, беззаветно
любил, подобно Желткову из «Гранатового браслета» Куприна... Старый же
архивариус из рассказа «Архивное дело» не только ни о какой любви не
ведал—он вообще не подозревал о существовании никакого иного мира, кроме
своего архивного подвала да еще длинной дороги на службу и обратно,
машинально и ежедневно им проделываемой. Нужно представить себе во всей
полноте страстное жизнелюбие самого Бунина, его стремление путешествовать,
видеть и испытать как можно больше, чтобы понять, до какой степени для него
чужд и непонятен этот живой мертвец. Но, с другой стороны, он с участливым
любопытством и даже сочувствием живописует этого старого русского чудака,
живущего не в настоящем, а в прошлом, давно отшумевшем, но всегда милом
бунинскому сердцу мире.
Гораздо меньше сочувствия вызывает у Бунина Зотов—еще не старый, в
расцвете сил, вчерашний брянский мужик, сделавшийся благодаря своей
феноменальной напористости и удачливости преуспевающим дельцом. Его
буквально разрывает от бушующей в нем энергии, бросаемой на все новые и
новые аферы: «и правительственную службу, и пароходную агентуру, и чайные
дела». Вдобавок он пребывает «всегда во хмелю—от нервности, от жары, от
табаку, от виски» и сам сжигает себя. Он неглуп и чувствует, что впереди у
него лишь пустота. И только там, в индийских тропиках, куда забросила его
судьба, по временам начинает его охватывать «тоска какого-то бесконечно
далекого воспоминания» о своей «прародине»...
Но Зотов, этот странный и страшный тип с зачатками вырождения, все же н | |
