|
Реферат: Власть мафии (Политология)
Московская Государственная Академия
Приборостроения и Информатики
РЕФЕРАТ ПО
“Введению в науку о власти”
На тему:
Выполнил:
Студент 3-го курса ИТ-2
Захарецкий В.Е.
Проверил:
Москва 2002
Содержание
Введение
Царство мафии
О сращении власти и мафии в России
Заключение
Список литературы
ВВЕДЕНИЕ
До своего официального появления (между 1814 и 1870 годами, т. е. в течение
того периода, который называют Рисорджименто) мафия была почти
исключительно сельским явлением: ее основные интересы были связаны главным
образом с деревней.
Со времен продолжительного римского господства, в результате которого были
созданы латифундии, обширные сельскохозяйственные владения, от которых она
получала большую часть своих доходов, положение почти не изменилось.
Изменилось только название. Латифундии стали вотчинами. В течение веков эти
вотчины принадлежат дворянам острова, и на Сицилии существует один из самых
долгосрочных феодальных режимов во всей истории Европы. Удаленность от
центральной власти и зачастую большие масштабы этих имений ставят серьезные
проблемы перед их владельцами. Самое большое бедствие, с которым им
зачастую приходится сталкиваться, — это разбой, который выражался главным
образом в похищениях и требовании выкупа или в краже скота. Для того чтобы
бороться с ним, владельцы имений вынуждены заключать соглашения с
единственной силой, способной поддерживать хотя бы видимость порядка, т. е.
с мафией.
ЦАРСТВО МАФИИ
Мафия немедленно поняла, какую выгоду она может извлечь из такого
положения. Для этого ей нужно действовать на два фронта. С одной стороны,
она должна сдерживать бандитов, но не уничтожать их, для того чтобы бароны
не переставали бояться, а с другой стороны, она должна мало-помалу
попытаться присвоить их имущество, поскольку сами они не могут защищаться.
Приблизительно так и произошло. Бароны, которые оказывались все больше и
больше изолированными и во все более опасном положении, уезжали один за
другим в города, поручив свои имения управляющим “габелотти”, которые
должны были поддерживать порядок и взимать арендную плату. Разумеется, эти
управляющие чаще всего являлись членами мафии или становились ее членами в
силу обстоятельств.
Менее чем за один век в связи с отъездом землевладельцев на Сицилии
сложилось совершенно новое положение. Теперь мафия стала навязывать свое
господство в сельских местностях, устанавливая там свой порядок и террор и
выжимая из крестьян гораздо больше, чем это могли сделать бароны.
Говорили, что мафия вела себя патриотически в период Рисорджименто и что
без ее помощи Гарибальди никогда не смог бы добиться успеха. Приблизительно
то же самое говорили, когда мафия облегчила высадку союзников на острове в
1943 году. В сущности, мафия ведет себя патриотически лишь тогда, когда это
совпадает с ее интересами. Точнее, стремясь быть полной хозяйкой у себя в
доме, она занимает сепаратистскую позицию. Она поступает так не для того,
чтобы сделать сицилийский народ действительно независимым и ответственным
за свою судьбу, а лишь для того, чтобы укрепить свою власть и охранять свои
интересы.
Между тем с 1862 года эти интересы оказались под угрозой. В тот год
сицилийская конституция провозгласила отмену феодального режима. На первый
взгляд казалось, что данное решение касалось лишь землевладельцев, но в
действительности оно затрагивало главным образом мафию, которая почти
заняла их место или начинала вытеснять их. Тогда мафия решила, что настал
момент избавиться от Бурбонов, которые до тех пор не слишком волновали ее,
и воспользовалась первым же удобным случаем — очень своевременным прибытием
Гарибальди. По тем же причинам несколько лет спустя, в 1866 году, когда
Савойская династия оказалась лишь таким же оккупантом, как и другие, мафия
приняла участие в восстании Палермо против пьемонтцев.
Но Кавур решил крепко привязать Сицилию к “сапогу” Италии. Мафия,
дальновидная и прагматичная по своему обыкновению, ограничилась тем, что
приняла это к сведению. Поскольку пьемонтцы стали новыми хозяевами и было
мало надежды выставить их за дверь, лучше было договориться с 'ними. Верная
своей политике, заключающейся в том, чтобы заручиться поддержкой наиболее
сильного, вместо того чтобы тщетно оказывать ему сопротивление, мафия снова
приспособилась и организовалась. Очень быстро сложилось впечатление, что
все наилучшим образом соответствует ее реальным интересам. В июле 1873 года
генеральный прокурор Диего Тайяни без преувеличения сказал:
— В районе Монреале работают не менее шести руководителей мафии. Невозможно
действовать вопреки им. Знаете ли вы, какие посты они занимают? Один из них
— местный командир милиции, а пять других — офицеры Национальной гвардии. В
Монреале никого не убивают и не совершают никаких преступлений без их
разрешения, чтобы не сказать, без их приказа.
Так начиналось “царство мафии”.
С конца XIX века мафиозо становится влиятельной и значительной фигурой
независимо от того, является ли он мэром или адвокатом, собственноручно
убивает противников, чтобы доказать, что именно он — бесспорный глава, или
приказывает другим уничтожить “неугодных ему лиц”, занимается
вымогательством или похищает людей с целью выкупа... Достоверно известно,
например, что, когда знаменитый главарь мафии в Монреале “дон” Витторио
Кало садился в конку, все спешили уступить ему сидячее место, никогда не
проявляя такой учтивости по отношению к тогдашнему монреальскому епископу.
Но если некоторым главарям мафии и удавалось проникнуть в среду сильных
мира сего, то основная масса мафиози (охранники, надсмотрщики, барышники и
т. п.) жила в нужде.
Следует заметить, что в то время, когда началось “царство мафии”, все
мафиози (и ее руководители, и рядовые члены) стояли на иерархической
лестнице все же намного “ниже”, чем дворяне и бароны. Об этом
свидетельствует одно уголовное дело, наделавшее много шума по всей Италии.
В 1909 году на удивительно красивой площади Пьяцца Марина был убит
лейтенант нью-йоркской полиции Джо Петрозино, приехавший в Сицилию для
установления родственных связей мафии с членами преступной организации
“Черная рука”, стремительно расползавшейся в это время по Нью-Йорку. В
убийстве Петрозино был обвинен “дон” Вито Кашо-Ферро, знаменитый главарь
палермской мафии. На суде “дон” Вито спасает свою шкуру не благодаря своему
уму и хитрости: выручает его один из депутатов парламента, избранный в
Палермо, который не жалеет своего красноречия, доказывая, что в час
убийства мафиозо присутствовал на обеде в его доме.
В потоке эмигрантов, бежавших в те годы с Сицилии, было немало и мафиози.
Им, волею судьбы осевшим в Нью-Йорке, еще предстояло прийти к своему
американскому могуществу и забыть о тяжелой нужде, изгнавшей их из родных
сицилийских деревень.
Но где господство мафии было беспредельным, так это в мире преступности.
Если по всей Италии с 1900 по 1910 год было зарегистрировано чуть более
2500 умышленных убийств в год, то в сицилийских провинциях, где
господствовала мафия, т. е. на территории, занимавшей менее половины
острова, была совершена почти третья часть всех умышленных убийств. В
первые годы нашего века первенство по количеству убийств, бесспорно,
принадлежало Сицилии, хотя не все из них были совершены мафией.
В эти же годы берет свое начало и мифологизация образа жизни мафиози, хотя
засада — излюбленная тактика, к которой почти всегда прибегала мафия, —
сама по себе была подлостью и трусостью, привычкой нападать врасплох на
человека, лишенного возможности обороняться.
Уже в 1878 году правительство Франции предпринимало официальные демарши в
связи со случаями покушений на французских подданных, путешествовавших по
Сицилии. Но мафия, не обращая на это никакого внимания, упорно продолжала
свою деятельность: с 1880 по 1920 год сотни состоятельных людей, среди
которых были дворяне и даже баронеты, были похищены и возвращены семьям
только после уплаты крупного выкупа. Временами это становилось похоже на
пари: за кого заплатят самый крупный выкуп.
Новый век начался с похищения молодой красивой Бианки Уайткер, девушки из
известной англосицилийской семьи. Через три дня, после уплаты крупного
выкупа, когда девушка уже возвратилась домой, между похитителями вспыхнула
ссора из-за дележа выкупа, и “дон” Фифи Маккьярелла, их главарь, убил
четырех сообщников, настаивавших на более высокой доле. Через два дня он
сам будет убит родственниками его бывших сообщников.
Вряд ли кто сможет сосчитать число вымогательств (сбора самой настоящей
дани, в одних случаях предварявшей, а в других — заменявшей по хищение),
совершенных мафией в эти годы. Почти никто не заявлял о них, зная, что
правительство все равно не сумеет пресечь этот преступный промысел, так как
никто не решится отправиться на Сицилию ради ареста вымогателей.
Мафия создает себе ореол героев и даже приобретает расположение некоторой
части населения благодаря своей обходительности, загадочности и намекам на
то, что она “вынуждена” доставлять людям неприятности.
Страшную международную славу принесло мафии огромное количество
сопровождавшихся жуткими подробностями убийств, совершенных ею на рубеже
двух веков. Это были ритуальные убийства, кровавое сведение счетов между
соперничающими бандами мафиози. Это были “стоппальери” и “фратуцци”
(стоппальери — буквально производители пробок, в иносказательном смысле —
люди, готовые вмешаться, чтобы устранить зло; фратуцци — дословно маленькие
братья, в переносном значении — люди, связанные между собой узами более
тесными, чем кровные). Фратуцци и стоппальери были двумя группами мафиози,
вступившими между собой в ожесточенное соперничество.
Положение мафии укрепилось еще и в связи с тем, что на процессах,
возбужденных против мафиози, почти всегда выносились оправдательные
приговоры с формулировкой “за недостаточностью улик”. Дон Витторио Кало,
которому все уступали место как “уважаемому представителю” города, имел на
своей совести что-то около 39 убийств, но продолжал спокойно садиться в
конку, которая из Монреаля, “его вотчины”, доставляла его в Палермо.
В 1912 году в Италии было введено всеобщее избирательное право. Для мафии
это было неожиданной находкой в связи с предвыборной борьбой. Эта борьба
позволила ей овладеть “вотчинами”, а затем установить свой контроль над
администрацией коммун. Теперь руководители мафии стали хозяевами и деревни,
и города, и депутаты были обязаны им своими местами в парламенте.
Для того чтобы обеспечить победу своих кандидатов, мафия ввела метод,
который действовал безотказно. За несколько дней до выборов “пиччот-ти”
приходят к избирателям и дают им четкие инструкции относительно того, как
они должны голосовать. Горе тем, кто не выполнит эти инструкции, их амбары
будут сожжены, скот зарезан, а посевы вытоптаны. Однако, несмотря на эти
рекомендации, за ними следят вплоть до дня выборов и отпускают лишь тогда,
когда долг выполнен. Кандидат следующим образом рассказывает о такой
интересной сцене:
Недалеко от избирательных участков группа подозрительных людей образовала
своего рода заграждения. Избирателя сначала останавливали и избивали, а
потом приглашали “пропустить стаканчик”. После тщательного обыска ему
вручали бюллетень кандидата правительственной партии, и бедняга в
сопровождении двух негодяев отправлялся к председателю избирательной
комиссии, который очень вежливо брал у него избирательный бюллетень и
опускал в урну.
Теперь реальная да к тому же еще законная власть принадлежала мафии,
аппетит которой не переставал расти. Мафия охотно распространяла свою
власть на города. Начав с Палермо, где уже пустила глубокие корни, она
затем распространила свою власть на Трапани, Агридженто, Кальтанисет-ту.
Любопытно, что Мессина, Катания, Сиракузы и вообще все восточные города
острова сопротивлялись ее проникновению. И хотя на востоке продвижение
мафии затормозилось, все же она победоносно распространяла свое могущество
и в других местах. Вступление Италии в войну в 1915 году, вместо того чтобы
помешать росту мафии и затормозить ее могущество, напротив, лишь укрепило.
Поскольку у государства были другие проблемы, вызывавшие озабоченность, оно
предоставило мафии полную свободу, которой она пользовалась без всякого
зазрения совести. Реквизиции и подать с торгов обеспечивали ей новые и
неожиданные источники доходов. Что касается молодых “пиччотти”, которые
испытывали отвращение не к оружию, а к военной форме и военной дисциплине,
то они дезертировали тысячами, зная, что “Почетное общество” позаботится о
них.
О СРАЩЕНИИ МАФИИ И ВЛАСТИ В РОССИИ
После десяти лет посткоммунистического развития и семи лет хаотичной
приватизации промышленного наследства СССР Россия столкнулась с небывалыми
для стран с переходной экономикой проблемами.
Это:
– разъедающая основы государственности коррупция, охватившая все
уровни власти, включая высшую; в том числе – государственные органы,
непосредственно призванные бороться с этим социальным злом;
– продолжающаяся экспансия криминальных группировок в базовых
отраслях промышленности, растущее влияние организованной преступности на
процесс принятия политических решений на региональном и федеральном
уровнях. На рубеже тысячелетий в России возник режим, которому его же
родоначальник Б. Ельцин вынужден был дать весьма красноречивую
характеристику - «бандитская сверхдержава». Такой режим не может быть
заинтересован в развитии демократических институтов, системы контроля со
стороны гражданского общества. Пережив и переварив «красный» террор,
посткоммунистическая Россия оказалась перед лицом террора со стороны союза
коррумированной элиты и организованной преступности
– вывоз капитала из страны обрел масштабы, равные годовому
государственному бюджету; отток капитала препятствует формированию
благоприятного инвестиционного климата, как условия нормального развития
экономики страны и ее интеграции в мировое хозяйство;
Эти проблемы взаимосвязаны, так как в основе имеют одну и ту же причину –
катастрофическое ослабление регулирующей роли государства в переходный
период в условиях отсутствия основ гражданского общества и демократических
традиций.
Криминальная революция. Союз «улицы» и власти.
В результате десятилетнего противостояния новой власти и опасности
«коммунистического реванша» на свет появилось не меньшее социальное зло,
чем абсолютная власть «элиты советского образца». Страной фактически
управляет союз укрепляющей влияние организованной преступности и насквозь
коррумпированной системы власти. Такой союз абсолютно развращает
государство и ставит под угрозу перспективу демократического общественного
развития.
Если второй президент новой России, опираясь на общественность, не
дистанцируется от этой «элиты», не ограничит ее всевластие и связи с
криминалом, то перспектива развития России как демократического государства
отодвинется на многие годы вперед. В конечном счете по ее национальным
интересам будет нанесен сильнейший удар.
Механизм проникновения мафиозных группировок во властные структуры в
России, как и социальная природа самого явления оргпреступности не новы. В
ряде своих черт нынешние события в России напоминают экспансию мафии в
Италии 70-х годов или в США времен Великой депрессии. Вместе с тем
российская действительность вписала во «Всемирную историю мафии» ряд
собственных неповторимых глав.
В Европе и США мафия контролировала либо откровенно преступные промыслы,
либо бизнес, дававший скорую отдачу – проституция, торговля наркотиками,
бутлегерство, игорный и шоу-бизнес и т.п. Ее влияние не распространялось
(или было эпизодическим) на крупную индустрию, управление которой требовало
качеств, не присущих представителям этой социальной группы.
В России 90-х годов напротив - ряд мафиозных групп внедрились именно в
крупный бизнес, поставив под свой контроль предприятия черной и цветной
металлургии, в значительной мере – добычу и экспорт нефти, леса,
морепродуктов и т.д. Прибыльность этих производств в условиях России на
порядок выше аналогичных показателей в таких же отраслях на Западе, главным
образом за счет вопиющей дешевизны рабочей силы в России и невнимания к
социальной сфере. В отличие от прибылей западных компаний, которые
реинвестируются в развитие производства, прибыли многих российских компаний
вывозятся за рубеж для последующего отмывания или поступления в преступный
оборот – подпитку коррупции, финансирования криминальных схем. Масштабы
вывоза капитала из России (до 25 млрд. долларов в год, по данным ФАТФ –
Международной организации по борьбе с отмыванием доходов) несопоставимы с
мизерными капиталовложениями в основные сферы производства (4 млрд.
долларов в 2000 году). Это одно из косвенных свидетельств масштабов влияния
организованной преступности в базовых отраслях российской экономики.
Мафия в США и Европе, даже резко усиливаясь в периоды кризисов, не могла
угрожать основам демократического общества - в силу устоявшихся традиций и
наличия достаточно прочных демократических институтов. Общество сохраняло
возможность, а демократическая общественность – политическую волю
ограничить влияние криминальных группировок на судьбы своих стран.
В России усиление коррупции, сращение властных и мафиозных структур
происходит на фоне неразвитости демократических институтов. Избираемые в
представительные органы политики в большинстве случаев сразу попадают в
финансовую зависимость от «элит». В результате значительная часть «народных
депутатов» объективно оказывается на службе у мафии.
В схемах управления промышленными активами мафии, например, в металлургии
(производство меди, алюминия, черных металлов) действуют параллельные
законы, аналогичные тем, что приняты в преступных сообществах. Гражданское
законодательство здесь не действительно, афилированность структур тщательно
скрывается от непосвященных. Стратегические решения принимаются по сговору,
а «внутренний порядок» поддерживается путем применения негласного
криминального «кодекса», нарушители которого жестоко наказываются.
«Акционирование» правоохранительной системы
В США и Европе борьбу с влиянием организованных преступных группировок вели
правоохранительные органы, деятельность которых оплачивалась
налогоплательщиками. Демократические институты сохраняли контроль над
силовыми структурами и могли направлять их деятельность в интересах
общества.
В России 90-х годов целые сегменты правоохранительной системы оказались
фактически «приватизированы» крупными финансово-промышленными
группировками, часть из которых находится под частичным или полным
контролем мафии.
Однако главным отличием российских реалий является то, что коррупция
поразила не только надзорные органы, призванные контролировать законность
действий силовиков, но и ключевое звено руководства этими органами –
Администрацию президента. Как говорится, дальше ехать некуда. Выше
руководителя Администрации только сам Президент.
Генезис этого явления в России схематично выглядит следующим образом.
В конце 80-х, начале 90-х годов, частная инициатива столкнулась с проблемой
защиты собственности и доходов от притязаний криминалитета. Одновременно
роль государства в защите нового класса собственников свелась к нулю.
Зарплата сотрудников органов внутренних дел была настолько мизерной, что
никак не стимулировала правоохранительные структуры к защите законного
бизнеса.
В результате собственники оказались перед выбором: либо тратить огромные
деньги на личную охрану, которая отнюдь не гарантировала безопасности, либо
уступать вымогательству бандитов, отдавая им часть прибыли и структурируя
отношения с ними.
К 1995-1966 годам крупные бизнес-структуры пошли по третьему пути -
установления «деловых» (попросту – коррупционных) связей с
высокопоставленными чинами в МВД, ФСБ, Генеральной прокуратуре, других
органах, регулярно выплачивая чиновникам взятки. Целью было получение
возможности распоряжаться их административными ресурсами. Поначалу в
интересах защиты от «улицы». Затем в интересах борьбы с конкурентами.
Со временем такие отношения становились все теснее. В результате целые
оперативные подразделения превращались из государственных служащих в
«партнеров по бизнесу». С известными последствиями для неугодных
«заказчику» бизнесменов, если те не успевали предпринять аналогичные меры.
Такого рода отношения развращали начальников снизу доверху. Государственные
органы, призванные охранять конституционные права налогоплательщиков, стали
служить тем, кто платил не из госбюджета, а из скрытых от налогов доходов.
В итоге значительная часть правоохранительной системы оказалась встроенной
в систему организованной преступности.
Механизм финансирования коррупции сводился к тому, что часть вывезенного за
рубеж капитала, возвращаясь в страну в виде неучтенной наличности, оседала
в карманах чиновников. Интересы чиновников, связанные с их участием в
«бизнесе», стали превалировать над интересами служения Закону.
Шаги по установлению «выгодных» контактов с властью, в свою очередь,
предпринимали и наиболее мощные криминальные группировки, которые захватили
контроль над крупными производствами и их финансовыми ресурсами.
Например, группировка Михаила Черного, имевшего тесные связи с узбекской
наркомафией и контролировавшая значительную часть производства алюминия,
уже к 1995 году установила отношения с высокопоставленными чинами в Кремле
и начала финансировать через различные структуры Главное управление охраны
Президента Ельцина.
Впоследствии с помощью Бориса Березовского Черной еще более упрочил
отношения с ближайшим окружением Ельцина, получив карт-бланш на
монополизацию российской металлургии и экспансию в другие отрасли
экономики. Этот процесс группировка успешно продолжает при активной помощи
со стороны пресловутой «Семьи», сохранившей позиции при новом президенте.
В феврале 2001 года младший партнер Михаила Черного Олег Дерипаска
реализовал план патрона, женившись на Полине Юмашевой, дочери экслюзивного
биографа и друга семьи первого президента - Валентина Юмашева. Недавно
появилась информация об официальном браке между дочерью Ельцины Татьяной и
Валентином Юмашевым. О чем может свидетельствовать такое нарочитое
сплочение рядов «Семьи» – отдельная тема.
Концентрация и вывоз капитала?
Самым криминализованным сегментом российской экономики сегодня остается
металлургия. Здесь господствующие позиции занимает группировка Михаила
Черного. Сам Черной ныне находится в Израиле, куда был вынужден
переместиться после высылки из Болгарии весной 2000 года за «деятельность,
наносящую ущерб интересам национальной безопасности страны» (формулировка
Правительства Болгарии). Ему запрещен въезд на территорию США и ряда стран
Европы. Власти Израиля ведут расследование его инвестиционной деятельности
в этой стране, проверяя источники средств, которые Черной намеревался
вложить в ряд секторов израильской экономики.
Начав приватизацию российской алюминиевой промышленности в 1993 году,
Михаил Черной частично использовал средства ташкентской наркомафии, а также
фальшивые банковские авизо. Непосредственное участие в установлении
контроля над металлургическими предприятиями принимал лидер «измайловского»
(район Москвы) преступного сообщества, Антон Малевский.
Расследование незаконных сделок практически остановилось в результате серии
заказных убийств. Впоследствии, с приходом в МВД ставленника Бориса
Березовского Владимира Рушайло, дело о «фальшивых авизо» и вовсе заглохло –
очевидно, по чьему-то «щучьему велению». По некоторым данным, таким же
образом из архивов московской милиции исчезла документированная информация
о «деятельности» Антона Малевского, партнера «по бизнесу» Михаила Черного,
Искандера Махмудова и Олега Дерипаски.
В течение второй половины второго президентского срока Ельцина Михаил
Черной, используя властные ресурсы Кремля, при непосредственном участии
структур МВД и ряда региональных политиков осуществил передел собственности
в алюминиевой и черной металлургии, захватив несколько ранее
неподконтрольных предприятий.
В настоящее время Михаил Черной через Искандера Махмудова и Олега Дерипаску
продолжает управлять процессом концентрации металлургической отрасли России
и дальнейшей экспансии - в автомобилестроение, нефтедобычу, страховой
бизнес и т.д.
Вы спросите, откуда деньги «на экспансию», и ошибетесь. Деньги в Россию
Михаил Черной возвращать не торопится. О возврате Черным ранее вывезенных
капиталов говорят только нанятые пропагандисты – патриотическая фразеология
на потребу дня, не более. Ничего в стратегических планах Черного и его
группы не менялось и не меняется. Как и ранее, «делать деньги» они хотят в
России, а тратить – за ее пределами (например, в Болгарии, Израиле, на
Лазурном берегу во Франции или еще где-нибудь).
Реалии современной России таковы, что деньги для захвата предприятий, целых
отраслей не нужны. Точнее: больших денег не надо. Нужно другое -
пресловутый административный ресурс, т.е. административные полномочия
чиновников. Вот на поддержание и воспроизводство этого ресурса - грубо
говоря, на взятки, деньги действительно нужны, и немалые. Но это другие
деньги.
Одно дело приобретать акции на бирже или предлагать условия покупки активов
в ходе честных переговоров. Тут нужны сотни миллионов в твердой валюте.
Другое дело – платить взятки чиновникам, получать нужные «банкротные»
судебные решения, организовывать «экскурсии рубоповцев» в офисы или на
предприятия конкурентов. Здесь эффективно работают суммы на тысячи порядков
меньшие. «Заряженный» чиновник и государственную машину повернет в нужную
сторону, и действия свои объяснит с точки зрения «национальных интересов»
(или «интересов региона»).
Отток же российских капиталов продолжается в прежних масштабах.
Рентабельность продаж по контрактам, действующим на ряде металлургических
предприятий, подконтрольных Михаилу Черному и его партнерам Искандеру
Махмудову и Олегу Дерипаске, выраженная в цифрах, такова, что вполне
соответствует известному марксистскому определению: «…за 300 процентов
(прибыли) он (капитал) готов пойти на любые преступления вплоть до
виселицы». По расчетам, от каждой проданной на мировом рынке тонны металла,
на счетах зарубежных компаний группы остаются до нескольких сотен долларов
(в настоящее время независимые эксперты по просьбе Ассоциации производят
точный поотраслевой расчет сумм, вывозимых из России; и эти данные вскоре
будут представлены на суд общественности). Если сопоставить эти цифры с
официальными данными Государственного таможенного комитета, характеризующие
годовой объем экспорта металлов, получится несколько миллиардов долларов,
укрываемых от налогов только одной ветвью «семейного» бизнеса. А что
делается в других ориентированных на экспорт и подконтрольных «Семье»
отраслях?
Для России, как и для других стран мира, вывоз и отмывание денег
представляет серьезнейшую проблему. Ведь именно эти деньги питают
коррупцию. Именно «грязные» деньги, поступая в теневой оборот, усугубляют
положение с преступностью (например, распространением наркомании). После
терактов в Нью-Йорке 11 сентября очевидной стала взаимосвязь между этой
проблемой и проблемой международного терроризма.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Кто возьмется за решение накопившихся проблем в России. Кто вернет
гражданам «бандитской сверхдержавы» чувство гордости за свою страну? Кто
продолжит движение России по пути демократического развития и создания
основ гражданского общества? Кто вернет самой России репутацию
ответственной державы, по праву, а не по застарелым признакам времен
«холодной войны» входящей в число стран, определяющих пути мирового
развития?
Старая кремлевская команда, которую на Западе окрестили «элитой советского
образца», а на родине – «Семьей» - вряд ли способна решать новые задачи,
стоящие перед Россией. Но она упорно держится за власть, пытаясь подчинить
своему влиянию президента Путина, «приватизировать» его гражданскую
позицию. Иными словами – исключить саму возможность осуществления назревших
перемен.
Если им это удастся, мечтать о демократической России придется еще долго.
Если нет, тогда у России есть шанс.
Список литературы
1.Орехов В.В. Социальное планирование и вопросы борьбы с преступностью.
Л., 1972.
2.Кудрявцев В.Н. Причинность криминологии. М.,1980
Реферат на тему: Власть, сила, насилие
План.
Введение.
Понятие «диктатура» в политологии.
Политическое насилие в системе власти.
4. Политическая власть: проблемы легитимности.
Заключение.
Библиография.
I. ВВЕДЕНИЕ.
Проблема места и роли насилия в человеческой истории всегда привлекала
к себе внимание исследователей. Воображение мыслителей поражали масштабы,
укорененность и многообразие форм проявления насилия. Можно констатировать
наличие двух основных сфер проявления насилия в человеческом обществе. Одна
из них - взаимоотношения различных этносоциальных общностей: племен,
народов, государств; другая - отношения внутри той или иной социально-
политической структуры.
Своеобразной кульминацией насилия в сфере его внутренней
направленности вовне, в военной конфронтации между народами явились первая
и вторая мировые войны, которые как по масштабам вовлеченности сил, так и
по разрушительным последствиям не имели аналогов во всей предшествовавшей
истории человечества.
Колоссальными всплесками насилия в его внутренней направленности,
проявившейся в различных модификациях репрессивного террора, явились такие
феномены человеческой истории, как фашизм в Германии и сталинизм в
Советском Союзе.
Сейчас, когда человечество вплотную приблизилось к рубежу двух
столетий, в свете трагического исторического опыта более отчетливо
осмысливается прошлое. Человеческая история и особенно история европейских
народов насыщена войнами и военными конфликтами. Столетняя, тридцатилетняя,
семилетняя войны, наполеоновские войны, крымская, франко-прусская и,
наконец, первая, и вторая мировые войны - таковы лишь некоторые наиболее
значительные вехи военной истории Европы.
Мировоззренческая мысль человечества довольно чутко реагировала на
всякого рода проявления насилия. Спектр его понимания и объяснения в каждую
эпоху был довольно широким и многообразным. Но всегда просматривалась какая-
то доминирующая тенденция, чаше всего связанная с фатальным отношением к
злу: войны осуждались, но принимались как роковая неизбежность.
II. ПОНЯТИЕ «ДИКТАТУРА» В ПОЛИТОЛОГИИ.
Истории известно огромное множество политических систем, лежащих в их
основе политических режимов, выработанных различными эпохами, народами и
культурами. В самом общем виде их можно разделить на демократические и
диктаторские.
Обычно демократию рассматривают как наиболее совершенную форму
политического устройства, которую когда-либо создавал человеческий опыт.
Диктаторские режимы, под которыми мы понимаем определенный способ
функционирования государственной власти, существуют так же давно, как и
демократические. До самых последних лет большая часть человечества жила в
условиях диктаторского контроля, которому противостоял демократический
правовой порядок.
Часто синонимами понятия «диктатура» выступают такие понятия, как
«автократия», «тирания», «деспотия», «тоталитаризм», «авторитаризм» и т.д.,
поскольку считается, что обозначаемые ими режимы держатся исключительно на
насилии, терроре. Однако не все диктатуры применяют массовый террор в
качестве основного средства поддержания собственной устойчивости; многие
опираются на успешную экономическую политику, держатся на религиозном
сплочении, обычае, традиционной привычке повиноваться сильнейшему и т.п.
Тоталитаризм и авторитаризм - особые формы диктатуры, который принадлежат
политической истории ХХ в., хотя какие-то черты известны задолго до этого.
Человечество знает немало исторических и регионально-культурных
форм, как демократии, так и диктатуры - их можно обнаружить во всех эпохах
и цивилизациях. И демократия, и диктатура уходят своими корнями в формы
политической власти и политической организации античности. Древние греки
называли тиранию, олигархию и деспотию отклонениями от демократической
нормы.
Тирания и олигархия возникали из демократического строя, когда один
человек или группа лиц силой или хитростью и обманом захватывали всю
полноту власти и осуществляли ее без согласия с народом. Это становилось
возможным в условиях общей политической неустойчивости, внешнего
вмешательства или войны.
Классическим вариантом деспотии было персидское царство. К восточным
деспотиям относились также древние государства Египта, Двуречья, Индии и
Китая. Их характерная черта - наличие широкого слоя чиновников, управляющих
организацией труда. Подобная организация требовала концентрации власти.
Хозяева земли и водных ресурсов, чиновники, жрецы и, наконец, сам монарх
обладали огромной властью, т.е. контроль со стороны деспота не был полным.
Древний Рим дает много поучительного относительно сути и
происхождения феномена диктатуры. Из древнеримского права и дошел до нас
термин «диктатура», который в переводе с латинского означает
«неограниченная власть». На древнеримском примере можно также увидеть
различие между диктатурой в узком и широком смысле этого слова. В узком
смысле это диктатура как положение римского права, т.е. явление вполне
узаконенное, в отличие от тирании или олигархии, где власть верховной
личности или группы лиц не была ограничена законом.
В республиканском Риме диктатор был связан правом и в полномочиях, и
в сроках пребывания у власти. Диктатором становился один из консулов на
период более шести месяцев для защиты от внешней угрозы или для подавления
внутреннего мятежа. Однако он не вправе был изменять законы. Вмешиваться в
гражданское судопроизводство, объявлять войну, вводить новые налоги и т.д.
по сути дела это был главнокомандующий с большими полномочиями.
Ранняя римская диктатура была скорее не диктатурой в нашем понимании,
а управлением в условиях чрезвычайного положения, но передача особых
полномочий определенному лицу сопряжена с известными трудностями. Как
правило, войну было трудно закончить в отведенный для диктатора срок, да и
нелегко было удержать его от расширения своей власти.
Главное противоречие временной диктатуры состоит в том, что она
стремиться стать вечной и преступить ограничивающие ее положения закона.
Вручая огромную власть какому-либо лицу, всегда важно помнить об опасности
того, что оно добровольно не откажется от нее. Первым подал пример тому
Сулла (82 - 79 гг. до н.э.), римский военный и политический деятель,
который узурпировал власть в условиях кризиса республиканского строя и
начала эпохи гражданских войн.
Начиная с власти Суллы и Цезаря (102 или 100-44 гг. до н.э.), который
многократно наделялся диктаторскими полномочиями, характер диктатуры
радикально изменился. Произошло становление диктатуры в широком смысле
этого слова - как нового типа власти, менявшего законы в своих интересах,
неподотчетного народу и не ограниченного временными рамками. Республика
превратилась в империю.
В наши дни временная диктатура как ограниченный чрезвычайный институт
власти предусмотрена в конституциях почти всех демократических государств.
Есть такое положение в законодательных актах США, Великобритании, Франции,
ФРГ, Швейцарии и т.д. Однако чрезвычайное законодательство, подобно тому,
как это было во времена Суллы и Цезаря, может привести к неограниченной
диктатуре: Наполеон, Муссолини, Хорти и другие диктаторы ликвидировали
демократическое правовое государство при помощи его же легальных средств.
Что же такое диктатура в широком смысле? Обратимся к определению
американского политолога Ф. Ноймана: «Под диктатурой мы понимаем правление
лица или группы лиц, которые присваивают и монополизируют власть в
определенном государстве, используя ее без ограничений». Диктаторский режим
есть предельная концентрация власти, антипод демократии. В чем наиболее
явственно проявляется это противостояние диктатуры и демократии?
С точки зрения демократии сердцевину общественного организма
составляет автономную личность. Одна из основных целей демократии -
обеспечение прав человека. Иначе обстоит дело при диктаторском правлении,
когда человек, как гражданин государства, находится в подавленном
состоянии. С легкой руки теоретика неомарксизма Г.Маркузе, такой тип
личности стали называть авторитарным.
Авторитарная личность, как правило, не обладает полной
самостоятельностью суждений и действий. Сталкиваясь с социальными
проблемами, она ищет спасения в строгих моральных кодексах, безоговорочных
принципах и готовности подчиняться авторитетам. С помощью силы, явных или
неявных угроз диктатор овладевает деспотическим контролем над политическими
действиями людей и целых организаций (партий, профсоюзов, добровольных
обществ и т.д.), которые пытаются противостоять его власти. Нарушение
гражданских свобод, а часто и террор относятся к методам осуществления
господства. Диктаторские режимы более интенсивно и целенаправленно, чем
демократические, используют средства массовой пропаганды и информации для
создания необходимого им общественного мнения, готового поддержать каждый
их шаг.
Для демократии характерен плюрализм во всех сферах жизни общества, в
частности в политической - существование нескольких политических партий,
многообразие и свободное изъявление мнений, в сфере идеологии, духовной
жизни - религиозная терпимость и т.д. Существует также плюрализм властей -
наличие законодательной, исполнительной, судебной власти. Диктатура
исключает любой плюрализм. Политическая борьба утрачивает свою открытость и
превращается в закулисные маневры, а иногда и в кровавые столкновения
противоборствующих групп, которые стремятся полностью устранить друг друга
с политической арены.
Демократия опирается на правовое государство, на верховенство закона
при разрешении любых конфликтов. В условиях диктатуры это правило не
выполняется. Еще английский мыслитель XVII в. Дж. Локк назвал абсолютную
деспотическую власть «управлением без установленных постоянных законов». Но
диктатуры ХХ в. уже не могут обходиться без законодательных кодексов, хотя
диктаторы почти всегда действуют в обход установленных ими же законов и
негласно нарушают их. Бывает, что особыми установлениями и подзаконными
актами демократические законы вообще превращаются в пустые декларации.
Очень часто диктаторы, опираясь на чрезвычайное законодательство и
следуя Конституции в сфере формальных правил, нарушают ее в части гарантии
личных прав и свобод граждан.
Противоположность демократии и диктатуры не абсолютна. И в древности,
и теперь режимы, в которых демократические и диктаторские элементы, вовсе
не редкость. Характерен в этом отношении пример восточных деспотий. Обычно
считают, что древневосточные общества в отличие от античных демократий были
лишены всяких начал самоуправления, и приводят в качестве примеров
соответственно Афины и Персию. Вверху - неограниченный монарх, внизу -
безмолвствующие массы - примерно такая картина возникает при первой попытке
представить себе восточную деспотию. Но целый ряд примеров из истории
Двуречья, Хеттского государства, Тропической Африки и т.д. свидетельствует
о том, что часто произволу деспота противостояла или уравновешивала его
достаточно сильная власть знати и народного собрания (военного ополчения).
Нынешние диктаторские режимы не только сохраняют внешние атрибуты
демократии (парламент, выборы и т.д.), но и допускают регулирование
социальных конфликтов демократическими инструментами. Первое характерно для
тоталитаризма, второе - для авторитарных диктатур.
III. ПОЛИТИЧЕСКОЕ НАСИЛИЕ В СИСТЕМЕ ВЛАСТИ.
Проблема политического насилия была всегда объектом пристального
внимания философов, социологов, политологов. Актуальность данной проблеме
придают широкое распространение насилия, разрушительные последствия его
применения. По данным Стокгольмского института мира, на планете
насчитывается более 30 вооружённых конфликтов, причём практически все они
носят внутренний, а не международный характер. В 1994 году только в Раунде
межэтнические столкновения унесли по различным оценкам от 200 до 500 тыс.
жизней.
Особенное значение проблема насилия имеет для политической
жизни России, где насилие всегда играло большую роль: и на этапе
самодержавного абсолютизма, и в период тоталитарного режима, и в
современных условиях.
Что же представляет собой насилие как средство власти? Чем оно
отличается от других политических средств? Чтобы ответить на эти вопросы,
необходимо рассмотреть взаимосвязь между властью и насилием.
Большинство политологов сходится в том, что власть - это способность
и возможность социального субъекта осуществлять свою волю, в случае
необходимости навязывая ее тем, кто является объектом властного
воздействия. Э.П. Теплов отмечает: «Политическая власть, как правило,
рассматривается прежде всего как волевая деятельность преследующего свои
цели политического субъекта ( личности, коллектива, социальной группы,
класса, партии, движения, организации, государства).
Властные отношения носят характер «асимметрически структурированной
связи», предполагают неравенство между субъектом и объектом власти.
Политическая связь основана на господстве одних, чья властная воля
доминирует, и подчинении других, на которых она направлена.
Субъекты власти используют различные способы осуществления воли:
убеждение, авторитет, право, экономическое стимулирование, традиции,
манипуляции, принуждение, насилие.
Подробная типологизация средств власти не является нашей целью.
Однако представляется обоснованным разделить средства политической власти
на две большие группы: средства,, рассчитанные на добровольное подчинение
объекта власти субъекту, и средства принудительного характера.
К первой группе относятся такие способы властного воздействия, как
авторитет ( исходящий из личных достоинств, традиции, закона), материальное
стимулирование и т.д. Мотивы, которые заставляют объект власти подчиняться
субъекту, использующему перечисленные средства, состоят в уважении к
субъекту власти, идентификации с ним, привычке, вере, а также
заинтересованности в выполнении распоряжений.
В случае необходимости субъект власти использует средства убеждения,
чтобы доказать необходимость подчинения воли тех, кто осуществляет власть.
Политическая власть, опирающаяся преимущественно на добровольное подчинение
большинства граждан, часто определяется как авторитетная.
Политические средства принудительного характера заключаются в
совокупности приемов и способов властного воздействия, которые необходимы
для того, чтобы заставить объект власти подчиняться против его воли. Как
отмечают авторы англо - американского словаря политического анализа,
«принуждение - это форма влияния, характеризующаяся высоким уровнем
оказываемого давления или понуждения». Главным мотивом выполнения
распоряжений субъекта власти в данном случае является страх перед
санкциями, которые могут быть применены в случае непослушания.
Принудительное воздействие на объект власти может быть различным,
Так, И.Островка пишет о психологическом и физическом принуждении,
А.Г.Аникевич выделяет идеологическое, психологическое воздействие. При этом
под идеологическим принуждением автор понимает навязывание подвластным,
внедрение в их сознание принципов и идеалов, обеспечивающих классовое
господство. Психологическое воздействие, по его мнению, представляет собой
постоянные угрозы применения репрессий.
На наш взгляд, более правильно было бы определять психологическое и
идеологическое давление как духовное принуждение. Такое определение
позволило бы включить в него все приемы, способы и методы воздействия на
сознание с помощью духовных ценностей и деятельности.
Понимаемое таким образом духовное принуждение включает в себя не
только идеологическую обработку, психологическое запугивание, но и
воздействие общественного мнения, морали, заставляющие объект власти вести
себя определённым образом. М.Вебер подчеркивал необходимость включения
моральных средств воздействия в арсенал средств властного принуждения:
«Сюда относится даже «братское предупреждение», принятое в ряде сект в
качестве первичной меры мягкого воздействия на грешников, при условии, что
оно основано на определенном правиле и совершается группой людей. То же
можно сказать и о порицании, высказанном цензорами, если оно служит
средством гарантировать «нравственные» нормы поведение, а тем более о
моральном предупреждении, которое осуществляет церковь».
Можно говорить об экономической, правовой и других формах
принуждения. Мы не считаем возможным называть насилием воздействие
общественного мнения на сознание и поведение людей или применение силы
закона в кокой-то области социальной жизни. Поэтому под политическим
насилием мы понимаем использование лишь одной из разновидностей принуждения
- физического - для осуществления властной воли или овладения властью. Это
соответствует лингвистической традиции русского языка, согласно которой
насилие представляет собой применение физической силы к кому-либо.
* * *
Что означает слово «физический» применительно к насилию?
Во-первых, оно предполагает определенную характеристику объекта
принуждения. Объектом насилия выступает, прежде всего, телесная оболочка
человека, его ткани. Конечно, применение насилия имеет и психологические
последствия, затрагивает не только физические, но и духовные свойства
человека ( эмоции, чувства). Однако их можно назвать побочными эффектами
насилия ( за исключением одной разновидности политического насилия -
терроризма). Главными последствиями насилия для организма человека являются
физические - телесные повреждения и даже физическая смерть.
Поскольку понятие «физический» включает в себя все, что относится к
предметам и явлениям материального, вещественного мира. То и объектами
насилия выступают также материальные ценности ( здания, средства транспорта
и т.д. ).
Во-вторых, физический характер принуждения означает определенный
способ воздействия субъекта насилия на его объект. Принуждения кого-то к
чему-либо, субъект насилия Использует возможности мышц, мускулов и орудия,
которые усиливают их воздействие (огнестрельное оружие, подручные средства,
отравляющие вещества и т.д.).
Актами политического насилия являются конкретные насильственные
действия: убийства, избиения, принудительное задержание, пытки, взрывы,
поджоги, экспроприация собственности и т.д.
Как мы видим, насилие является только одним из средств власти. Однако
некоторые политологи рассматривают насилие таким атрибутом власти, который
придает ей качественную определенность.
Насилие действительно играет большую роль во властных отношениях.
Вплоть до середины XX в. Политическая власть в различных обществах
реализовалась главным образом в форме абсолютного доминирования правящего
субъекта, а политическое господство полностью совпадало со всеми другими
видами господства ( экономическим, социальным, духовным и т.д.).
Государственная власть в этих условиях широко опиралась на насилие
как на один из главных ресурсов. Социальные группы, стремившиеся к захвату
государственной власти, также активно использовали физическое принуждение.
Однако даже наиболее жестокие деспотии прошлого и тоталитарные режимы
ХХ в. никогда не опирались только на насилие. Они использовали и используют
целый комплекс политических средств: авторитет харизматического лидера,
традиций, манипулирование сознанием, духовное принужедние и т.д.
Более того, с середины ХХ в. в мире (прежде всего в развитых
индустриальных странах) под влиянием глубоких экономических, социальных,
социокультных изменений все более широко распространяется плюралистическая
модель власти. Эта модель отличается большей диффузией власти,
перераспределением различных ее видов (экономической, культурной и др.)
между различными социальными группами.
Кроме того, ни одна из общественных групп не имеет полного контроля
за политическими институтами общества. Политические решения принимаются в
результате компромисса между ними. Граждане имеют возможность оказывать
влияние на политическую элиту, используя демократические процедуры.
В результате формирования правового государства снизилось значение
насильственных средств осуществления власти и овладения ею. В настоящее
время субъекты и объекты власти в демократических государствах прибегают к
физическому принуждению лишь в крайних случаях. Можно сказать, что в них
насилие превратилось сейчас во второстепенное средство политики. Но это не
означает, что оно вообще не применяется государствами и его оппонентами.
Поэтому политологи, полагающие, что насилие является средством,
которое придает специфику политике, властным отношениям, не вполне точно
отражают политическую реальность. Конечно, одинаково трудно представить
политику без насилия, так и основанную только на насилии.
Отрицая атрибутивную роль насилия в политике, мы тем не менее
полагаем, что специфичность власти (прежде всего государственной) наряду с
другими признаками состоит в наличии системы средств воздействия на объект,
включающий аппарат насилия (армия, спецслужбы, правоохранительные органы и
т.д.).
Политика как особая сфера жизнедеятельности отличается от других тем,
что государственная власть может применять насилие в масштабах общества.
Для того чтобы в обществе были обеспечены порядок и стабильность,
государство должно иметь монополию на использование физического
принуждения.
Там, где это требование не соблюдается, возникают различные центры
власти, использующие в борьбе против друг друга насильственные средства, а
органы государственной власти не в состоянии обеспечить политическую
стабильность, интеграцию общества. В результате нормальный политический
процесс нарушается бантами, восстаниями и другими формами политического
насилия.
Распад СССР привел к ликвидации централизованных органов
государственной власти, осуществлявших регулирование политического процесса
в некогда едином государстве. Это послужило источником дестабилизации,
обострения конфликтов в бывших союзных республиках. В конце 80-х - начале
90-х годов на их территории произошло несколько войн (армяно-
азербайджанская, осетино-грузинская, грузино-абхазская и др.), большое
количество других насильственных столкновений.
Выступая против отождествления власти и насилия, мы, тем не менее, не
разделяем и позицию, согласно которой физическое принуждение исключается из
числа средств политики. Так, Х.Арендт утверждает, что использование насилия
- это не применение власти, а ее отсутствие. Там, где начинается насилие,
заканчивается власть. Арендт полагает, что власть не может существовать без
лояльности со стороны граждан, без признания ее легитимности. Если
правитель прибегает к физическому принуждения, чтобы обеспечить
повиновение, то он не имеет поддержки своих поданных, т.е. власти над ними.
Думается, что такой подход страдает некоторой односторонностью.
Безусловно, режим, не считающийся законным большинством населения,
нежизнеспособен. Однако в реальной жизни невозможно представить
политическую власть, которая имела бы полную поддержку всего общества.
Всегда есть группы населения (хоть и немногочисленные), которые недовольны
существующими политическими институтами. Чтобы преодолеть их сопротивление
властным решениям, иногда приходится прибегать в к средствам принуждения, в
том числе к насилию.
Легитимность не дается режиму автоматически раз и навсегда. В целом
испытывая доверие к власти, граждане могут быть недовольны какими-то
отдельными ее действиями. В этом случае также возможно применение
насильственных средств.
В той мере, в какой физическая сила используется для навязывания
социальной воли властвующего субъекта объекту власти, ее можно
рассматривать как политическое средство, а не как явление психопатологии,
уголовной преступности и т.п. Таким образом, политическое насилие - это
физическое принуждение, используемое субъектами политики в качестве
средства овладения, применения, распределения, защиты власти, прежде всего
государственной.
Насилие отличается от других средств власти следующими особенностями.
Оно имеет низкий созидательный потенциал. «Различие между насильственными и
ненасильственными действиями, - считает Х.Арендт, - состоит в том, что
первые стремятся исключительно к разрушению старого, вторые главным образом
заинтересованы в установлении чего-то нового.»
В период социальных преобразований насилие служит средством их защиты
от внешней угрозы, нейтрализации или устранении политических противников,
но не может подменить самих реформ, нацеленных на создание определенных
социальных, экономических и политических структур и отношений.
Ограниченность возможностей насилия как регулятора общественных отношений
осознавали даже те мыслители, которые полагали, что оно играет значительную
роль в социальной жизни.
Насилие основано на страхе, который может сыграть определенную роль в
процессе принуждения индивида к каким-то действиям. С помощью угроз,
команд, приказаний и запретов можно добиться внешнего послушания и
выполнения каких-то требований. Однако формы и ценности, передаваемые
индивидам в такой форме, не становятся частью их внутренних личностных
убеждений и поэтому легко исчезают из их сознания.
Насилие относится к числу дорогостоящих политических средств. Его
использование связано с большими человеческими жертвами и разрушениями
материальных ценностей. На многие десятилетия назад отброшены в
экономическом отношении страны, ставшие ареной гражданских войн,
политических и межклановых конфликтов.
Издержки насилия, безусловно, не сводимы к материальным потерям. Чем
более масштабный характер носит использование физического принуждения в
политике, тем значительнее его негативные последствия в духовной жизни
общества (ожесточение, усиление агрессивности поведения, страх и т.д.).
Особенностью насилия является и высокая степень непредсказуемости
результатов его применения. Насилие трудно контролировать. Его последствия
могут не совпасть с намерениями тех, кто использует насилие. Эмоциональная
перегруженность политических действий связанных с насилием (ненависть,
ярость, месть, страх), неизбежность жертв приводят к тому. Что физическое
принуждение всегда содержит в себе значительный элемент риска.
Насилие как политическое средство характеризуется
конфронтационностью. Оно ухудшает взаимодействие и взаимопонимание между
участниками политического процесса, способствует обострению отношений
оппонентов, ведет к их отчуждению, конфронтации, разрыву целостности
социально-политического сообщества. Когда пролилась кровь, трудно найти
пути к взаимному примирению сторон. Насилие, примененное хотя бы однажды,
значительно сокращает пространство для политического маневра, компромиссов.
Насилие способствуют распространению в обществе автократических
тенденций. Страны, пережившие сколько-нибудь значительные насильственные
конфликты, характеризуются ужесточением политических режимов. Как правило,
после великих революций в истории человечества устанавливались диктатуры.
Насилие обладает инерционностью, способностью превращаться в традицию
политической жизни. Если оно дало эффект, то у победителей возникает
соблазн полагаться не на право, а на силу. Кроме того, применение насилия
нуждается в соответствующем аппарате (армия, органы внутренних дел,
спецслужбы), руководители которого приобретают высокий политический вес и
социальный статус. Их влияние на принятие политических решений становится
значительным.
Эффективность насилия определяется, на наш взгляд, следующими
факторами: легитимностью власти; достаточностью военно-технического
потенциала; владением искусством использования насилия, которое включает
гибкое применение наряду с насильственными других политических средств;
наличием внешней помощи поддержки; адекватностью экономических
возможностей; моральной оправданностью насилия.
Для того чтобы минимизировать негативное (с точки зрения
демократических ценностей) воздействие насилия на политические отношения,
оно должно быть ограничено определенными политическими, правовыми,
нравственными рамками.
- Насилие должно иметь ответный характер, т.е. быть действием, которое
представляет собой реакцию на насилие.
- Насилие может быть лишь последним средством, когда все другие исчерпаны.
Это относится в равной мере как к государственному, так и оппозиционному
насилию. С одной стороны, правительства часто прибегают к насильственному
подавлению оппозиционных выступлений, когда не исчерпаны ненасильственные
средства урегулирования конфликтов, обеспечения политической
стабильности. С другой стороны, оппозиционные группировки, борющиеся за
власть, нередко игнорируют реальные возможности действовать легальным
путем. Используя идеологические клише типа «фашистский режим»,
антинародное правительство», экстремистское крыло оппозиции даже в
условиях демократического государства готово применять насилие. Это
характерно не только для развитых демократий, но и для частично
демократических государств.
- Объектом насилия не может быть мирное население.
- Применение насилия должно быть подчинено принципам избирательности,
пропорциональности. Суть этих принципов состоит в том, что для достижения
политической цели необходимо использовать минимально возможное насилие,
не допуская социального вандализма, тотальной войны против политических
противников. Стремление добиться полного уничтожения «врага»,
бессмысленное разрушение материальных и духовных ценностей не могут
считаться оправданными с политической и моральной точек зрения.
Принципы избирательности и пропорциональности требуют тщательного выбора
средств насилия. В конце ХХ в. появилась техническая возможность
применения высокоточного и «несмертельного» оружия», способного
значительно снизить цену политического действия, связанного с физическим
принуждением. Под «несмертельным» оружием понимают средства, которые
способны вывести из строя или лишить боеспособности противника, не
уничтожая безвозвратно живую силу, материальные ценности и не нанося
серьезного экологического ущерба.
- Применение насилия необходимо ограничить принципом гуманного обращения с
противником. Насилие не должно сопровождаться актами жестокости,
издевательства над теми, против кого оно направлено. Тем лицам, которые
не желают борьбы, не способны к борьбе и не принадлежат к борющемуся
объединению (арестованные, пленники, ране6ные и т.д.), должно быть
гарантировано право на жизнь и достойное обращение.
- Субъектами насилия следует максимально придерживаться фундаментальных
прав и свобод человека. Для органов государства это означает, что насилие
можно осуществлять только в соответствии с правовыми законами, т.е.
нормами, принятыми демократическим путем и имеющими равную обязательность
для всех граждан. Эти нормы должны опираться на основные права человека.
Всякие беззаконные, бессудные расправы недопустимы. В связи с этим
совершенно неоправданными выглядят практика террора диктаторских режимов,
попытки подавить оппозицию, минуя закон, характерные для свободных
государств. Ориентиром для политических субъектов должны быть нормы
междуна | |
