|
Реферат: Группы интересов и политика (Политология)
Содержание.
1 Группы интересов и система их представительства на Западе. 3
1.1 Электоральное представительство интересов. 3
1.2 Функциональное представительство интересов. 5
2 Группы интересов в России. 7
2.1 "Секторизация" российского стиля политики. 7
2.2 Закрытость переговоров между правительством и группами интересов. 7
2.3 Лоббизм в России при принятии и инициализации законопроектов. 8
2.4 Законопроект «о лоббизме». 9
2.5 Взаимоотношения государства и бизнеса в России. 10
2.6 Вывод. 10
3 Список литературы. 11
1 Группы интересов и система их представительства на Западе.
Опыт всех стран с демократическим правопорядком показывает, что наряду
с представительством граждан и территорий в них была создана и достаточно
отработана система представительства интересов. Оба вида представительства
тесно взаимосвязаны между собой и только в своей совокупности решают
проблему адекватного взаимодействия и взаимосвязей гражданского общества и
государства.
1.1 Электоральное представительство интересов.
Так как основные участники предвыборной борьбы, и следовательно дележа
мест в представительных учреждений – партии, то различного рода непартийные
объединения, заинтересованные в оказании влияния на органы государственной
власти, изначально стремились к установлению достаточно тесных связей между
ними.
Чем ближе были между собой эти организации по своим политико-
идеологическим характеристикам, тем сильнее было их взаимное тяготение. В
период существования «классовых» партий («буржуазных», «рабочих» и т. д.),
сформировались различные виды связей, многие из которых сохранились.
«Буржуазные» партии – центр политического притяжения предпринимательских
ассоциаций и других групп бизнеса, включая отдельные компании; «рабочие»
устанавливали тесные отношения с профсоюзами.
Связи бизнеса и близких к нему партий в основном осуществлялись и
осуществляются до сих пор в форме финансовой поддержки партий и отдельных
кандидатов, выделении средств на проведение предвыборных кампаний. Однако
подобные опосредованные связи, отвечают интересам бизнеса в целом, но не
устраивают многие крупные корпорации, заинтересованные в получении прямых
для себя выгод от своих партийных «клиентов». Поэтому в большинстве стран
Запада в последние десятилетия устанавливаются непосредственные формы
взаимодействия партий и крупных корпораций.
В США в начале 70-х годов законом были запрещены «пожертвования» со
стороны отдельных фирм и организаций, в результате чего получили
распространение Комитеты политического содействия (КПД), которые создают
фирмы на «индивидуальной» основе; они собирают средства у персонала и
акционеров с последующей передачей их на нужды избирательной кампании того
или иного кандидата. Причем если в 1976 году было менее 300 КПД, то уже в
1986 их насчитывалось не менее 1700. И примером успешного действия КПД
может служить то, что поддержка ими консерваторов в 80-е годы привела к
избранию Рейгана.
Хотя политическая деятельность корпораций по линии КПД легальна, ряд
американских политиков и политологов выражают опасения, что эта
деятельность ведет к несоразмерно большому влиянию более мощных группировок
бизнеса на законодателей и негативно сказывается на политической роли
других общественных сил, чем ослабляет устои американской демократии. Но
система действует, и вряд ли будет пересмотрена в ближайшем будущем, лишь
обсуждаются ограничения на передаваемые средства.
В странах, где узаконенные каналы связей между бизнесом и партиями либо
ограничены, либо отсутствуют вообще, ситуация сложнее. Хроническая нехватка
средств у партий на избирательные кампании и содержание своего аппарата при
одновременном стремлении корпораций выйти с помощью партий и их лидеров на
органы государственной власти приводят к широкому распространению
незаконных, часто уголовно наказуемых связей. Подтверждением этому служат
периодические скандальные разоблачения в Японии, Франции и других странах.
И так как отношение к различным формам политического участия большого
бизнеса в Западной Европе и Японии менее терпимо, чем в США, его
легализация в ближайшее время маловероятна. Но поскольку потребность во
взаимной поддержке сохраняется и даже растет, поиск связей, устраивающий
как обе стороны, так и общество в целом, будет, скорее всего,
интенсифицирован.
Несколько иначе складывались партийные связи профсоюзов. Дела не
ограничивались финансовой поддержкой партий. В Великобритании, Швеции,
Австралии профсоюзы активно участвовали в создании социал-демократических
партий, значительная часть профорганизаций вошла в них в качестве
коллективных членов.
В США профсоюзы традиционно входят в коалицию, поддерживающую
демократическую партию. В обмен на эту поддержку демократы немало сделали
для осуществления законодательных и иных мер по защите интересов лиц
наемного труда, расширения прав и полномочий профсоюзов.
В последние годы, однако, партийные связи профсоюзов существенно
изменились. В странах с системой коллективного членства происходит либо
модификация (в Великобритании, например, лейбористская партия теперь
значительно ограничивает влияние тред-юнионов на выработку партийной
политики), либо полный отказ от нее (Швеция). Место жестких
институциональных связей занимают более гибкие опосредованные отношения,
позволяющие социал-демократам претендовать на расширение представительства
и в то же время не лишать профсоюзы возможности иметь «своих» людей в
парламентах и местных органах власти. «Зависимость» этих партий от
профсоюзов, хоть и не столь жесткая, как прежде, сохраняется, причем не
только финансовая, но и политическая, так как голоса членов профсоюзов и их
сторонников по-прежнему составляют значительную часть электората социал-
демократии.
Меняется и «американская модель» партийно-политического участия
профсоюзов. Ослабление традиционной коалиции демократов в связи с
«консервативной волной» конца 70-х годов, как и усиление активности бизнеса
по линии КПД, побудили американские профсоюзы включиться в подобного рода
электоральную деятельность. Однако и общее количество профсоюзных КПД и их
финансовые возможности на порядок ниже КПД корпораций.
В целом в 80-х – начале 90-х годов практически повсеместно ослабляется
роль профсоюзов, как в партийной политике, так и в электоральном процессе.
Главная причина тому – кризис профдвижения из-за изменений в структуре и
характере производства и экономики. К тому же изменилось отношение
избирателя к профсоюзам и бизнесу. Профсоюзы воспринимаются сейчас большей
частью как выразители сектантских, корпоративных интересов, зачастую
противоречащих интересам общества в целом. Бизнес же гораздо чаще, чем в
прошлом, ассоциируется с интересами общенациональными. Причина таких
сдвигов в массовом сознании состоит не только в кризисе целей и приоритетов
профдвижения, но и в существенном расширении социального представительства
бизнеса, в том числе и крупного.
Также с конца 60-х – начала 70-х в странах Запада заявляют о себе
такие группы как экологисты и потребители, феминистки, сексуальные
меньшинства и прочие. Для доступа к центрам принятия решений они также
проявляют активность по партийной линии, предлагая в качестве платы за
возможные «услуги» наверху свою электоральную поддержку.
Общий вывод вышесказанного в следующем. Так же как полноценный
электоральный процесс невозможен без партий, являющихся в нем главными
действующими лицами, он невозможен и без участия в нем групп интересов. Оба
типа объединений для реализации своих целей нуждаются друг в друге и
устанавливают те или иные формы взаимодействия и сотрудничества. При этом
существует четкое разделение труда, в соответствии с которым первую скрипку
играют партии, которые и пожинают основные плоды совместных усилий – места
в парламентах и органах местного самоуправления. Группы интересов играют
хотя и важную, но все же вспомогательную роль. К примеру, в случае успеха
их союзников на выборах они могут оказывать влияние на процесс принятия
государственных решений. Основой нормальных, не нарушающих демократических
принципов, связей между партиями и группами интересов является полная
самостоятельность последних, обоюдная добровольность отношений и отсутствие
каких бы то ни было принудительных действий с обеих сторон.
1.2 Функциональное представительство интересов.
Процесс принятия конкретных решений требует постоянного и оперативного
взаимодействия с теми, чьи интересы эти решения затрагивают, и кто
располагает наиболее соответствующими ценной информацией и знаниями.
Поэтому по мере расширения государственного вмешательства в различные сферы
общественной жизни (в том числе в экономику и социальные отношения)
возникла и развивается структура прямых, не опосредованных выборами связей
между группами интересов и органами власти.
Опять наиболее активны бизнес и профсоюзы. Усилия бизнеса были на
порядок значительнее профсоюзов, что объясняется широтой и разнообразием
интересов бизнеса, затрагиваемых государственным вмешательством. Но есть
сфера, в которой представительство бизнеса и профсоюзов развивалось почти
на равных: область трудовых и распределительных отношений, где обе стороны
имеют примерно равные, хотя часто и противоположные интересы, где
государство пытается играть роль арбитра или посредника.
Результатом подобных обоюдных устремлений государства и групп интересов
стало создание особой системы представительства, которое (в отличие от
территориального или электорального) принято называть функциональным. В
течение ряда десятилетий оно является органической частью структуры
политического управления стран Запада. Без такого рода представительства и
взаимодействия нормальное (или близкое к нормальному) функционирование
современного общественного организма было бы невозможным.
В разных странах сложились собственные системы функционального
представительства. Но практически у всех есть общие черты и особенности:
наличие специальных институтов и учреждений, в рамках которых
осуществляется «диалог» представителей организованных интересов и
государства, принципы комплектования и способы деятельности таких
институтов. К тому же практически везде существует система неформальных
связей и отношений, нередко играющую роль более важную, чем формализованные
связи.
Пример формализованных структур – советы или комитеты при органах
исполнительной власти. Они состоят из руководителей данных органов,
представителей групп интересов и независимых экспертов. Большинство таких
комитетов существует на постоянной основе, часть же создается для поисков
тех или иных решений «разового» характера, в основном в законодательной
сфере.
Другая форма институциональных связей между правительственными
учреждениями и парламентами, с одной стороны, и группами интересов с
другой. Например, в Великобритании при социально- экономических ведомствах
уже давно функционируют так называемые спонсорные подразделения. В их
задачи входят регулярные связи с отраслевыми ассоциациями бизнеса и
отдельными корпорациями, выработка совместных с ними рекомендаций для
министерских и правительственных решений. В отличие от консультативных
комитетов эти подразделения государственные и не включают в свой состав
представителей групп интересов.
Еще существуют учреждения, наделенные распорядительными и
управленческими функциями и полномочиями. Пример (Швеция, Великобритания) –
органы, регулирующие рынок рабочей силы, осуществляющие комплекс мер по
ограничению масштабов и смягчению последствий безработицы.
Выделяются так называемые трипартисткие органы (бизнес, профсоюз,
государство). Распространилась в 50-х –70-х годах. Их роль не
ограничивалась лишь достижением консенсуса между основными социальными
партнерами, в некоторых странах (Австрия, Швеция, Австралия и др.) они
превратились в органы, по существу определявшие параметры социально-
экономической стратегии государства. Но в те же 70-е годы обнаружились
дефекты неокорпоративной модели. Главная – неспособность адекватно
реагировать на необходимость далеко идущей структурной перестройки
экономики, новые повышенные требования к менеджменту и рабочей силе в
условиях НТП. Одна из причин резкого падения роли и влияния «трипартизма» -
кризис профсоюзов, ослабление их политического влияния. Укрепивший свои
позиции бизнес предпочитает теперь решать проблемы напрямую с
правительствами и лишь в отдельных случаях соглашается на участие
профсоюзов в переговорах и консультациях.
И все же система функционального представительства продолжает
развиваться (Скандинавия, Австрия, Австралия), число ее участников
возрастает за счет экологов, потребителей и других влиятельных групп
интересов. Она укоренена в системе общественных отношений стран Запада
ничуть не менее, чем партийно-парламентское представительство.
Подтверждение этому – заметно усилившаяся роль неформальных связей
между группами интересов и государством в рамках той же системы
представительства интересов. Наиболее распространен лоббизм, то есть
различные формы и методы воздействия бизнеса, других общественных групп на
представителей законодательной и исполнительной властей в целях добиться
от них принятия выгодных для себя решений. (Конечно же, лоббизм
практикуется и в рамках формализованных структур, а при неформальных
отношениях имеют место консультации, цель которых не сводится у извлечению
сиюминутной выгоды для той или иной группы интересов. Однако, все же
львиная доля лоббистской практики реализуется именно в рамках неформальных,
свободных от институциональных и процедурных ограничений связей.) Так как
лоббизм – только часть функционального представительства, то он несет
соответствующую долю его позитивной нагрузки. Он необходим и для
госорганов, и для тех, кого затрагивают решения государства. Лоббизм,
предоставляя ценную информацию о реальной ситуации и о возможных
последствиях принимаемых мер, создает более надежную базу для принятия
решений госорганами и способствует восприятию этих решений теми, кого они
касаются.
Негативные стороны лоббизма – склонность многих его участников к
удовлетворению своекорыстных устремлений, создания благоприятной среды для
возможных коррупции и злоупотреблений, - но одновременно с расширением его
практики растет и арсенал средств, способных ограничить такого рода
поползновения. В их числе – жесткая правовая регламентация лоббизма,
расширение круга его участников и поощрение конкуренции между ними,
повышение профессионализма и требований к профессиональной этике
госслужащих и членов представительных учреждений, совершенствование самого
механизма лоббирования.
2 Группы интересов в России.
Как видно из выше сказанного, на Западе сложились вполне
определившиеся формы представительства интересов. Разумеется, что
копировать их полностью применительно к России невозможно, да и не нужно.
Но тем не менее целесообразно использовать опыт, уже накопленный в странами
Западной Европы и США. В то же время в России складывалась и продолжает
складываться система представительства интересов.
2.1 "Секторизация" российского стиля политики.
Для российского стиля политики характерна "секторизация", которая
означает, что политика формируется ведомствами автономно.
Следует отметить, что российская "секторизация" принципиально
отличается от практики, проводимой ведомствами в западных демократических
странах. У нас "секторизация" заканчивается, по сути, выработкой каждым
министерством (ведомством) своей программы. В западно-европейских странах
за этим следуют длительные переговоры с близкими ведомствами, затем
"своими" группами интересов, политическими субъектами - партиями,
парламентом и т.д. Отсюда и характерная для западных стран
черта, как "клиентилизм", т.е. когда правительство ведет переговоры с
устоявшимися, "своими" группами интересов. Ведет их на основе как писаных
законов, регулирующих характер взаимоотношений различных субъектов по
выработке, принятию и реализации решений, так и на основе исторически
сложившихся традиций, общепринятых в обществе правил игры, как, скажем, это
имеет место в Англии, где действует так называемая "прецедентная система".
2.2 Закрытость переговоров между правительством и группами интересов.
Нельзя сказать, что группы интересов у нас не участвуют в процессе
принятия решений. Часто приходится слышать заявления со стороны
представителей официальной власти, депутатского корпуса и т.д. о действиях
директорского, аграрного лобби, традиционными являются ссылки на военно-
промышленный комплекс. Но эти процессы согласования интересов между ними
окутаны покровом секретности. Об их действиях можно судить по отдельным
решениям правительства, отдельных министерств, которые, выдав, скажем,
лицензию на продажу (покупку) товаров или продуктов тому или иному лицу,
фирме и т.п., не доводят до сведения общественности не только основания
выбора конкретного лица или организации, но практически ничего – о правах
сторон, о выгоде принятого правительством (министерством) решения и т.п.
Секретность переговоров между правительством и группами интересов
позволяет говорить еще и об отсутствии постоянных "правил игры", поскольку
они часто меняются властью. Стремясь убедить население в отказе от прежнего
стиля политики и переходе к практике консенсусных отношений при принятии
политических решений, руководящая политическая элита пошла на подписание
Договора об общественном согласии (1994 г.) между властью, политическими,
общественными организациями, союзами. Однако договор о согласии стал не
средством разрешения острых политических конфликтов, а ширмой, созданной
для передышки и перегруппировки сил перед новой схваткой. Судьба этого
нежизнеспособного документа изначально была предопределена деятельностью
Согласительной комиссии, которая полностью направлялась администрацией
президента и в которой возможность рядовых участников как-то влиять на
положение дел была сведена к нулю. Практически это влияние ограничивалось
рамками заседаний Общественной палаты при президенте РФ и Согласительной
комиссии, находящейся под полным контролем администрации президента.
2.3 Лоббизм в России при принятии и инициализации законопроектов.
Но известно, что хороший, эффективный закон должен отвечать по меньшей
мере двум условиям. Первое - соответствие этого закона общественным нуждам
и согласие с ним тех сил, интересы которых он затрагивает и от которых в
решающей степени зависит его реализация.
Второе - высокопрофессиональная проработка закона, призванная
обеспечить безупречные правовую и политическую базы.
Для соблюдения обоих этих условий необходимо, чтобы в подготовке и
обсуждении законопроектов участвовали не только опытные и
высококвалифицированные профессионалы, но и полномочные
представители заинтересованных общественных сил и групп. Имеется в
виду прежде всего участие на неформальном, "лоббистском" уровне,
чреватом сговором, давлением, использованием "подпитки" и
т.п. методов, а узаконенное и введенное в рамки соответствующих институтов
и структур.
К чему ведет игнорирование данного требования, можно видеть на
примере нынешних российских реалий. Как все мы знаем, основное
взаимодействие государственных и общественных структур и их персонала в
процессе подготовки и обсуждения законопроектов происходит в обеих ветвях
власти на межличностной основе, что не просто ведет к гипертрофированной
роли лоббизма, но и способствует тому, что он становится полукриминальным.
Как правило, мы связываем эту его особенность с известной склонностью
наших политиков и чиновников к подкупу, взяточничеству и т.д. Однако, дело
здесь не только и даже не столько в нашей российской "вороватости", сколько
в институциональном несовершенстве политической системы как таковой.
Последняя благодаря преобладанию межличностных связей открывает
лоббистам исключительно широкое поле деятельности, причем фактически без
каких-либо правил игры. Лоббизм существует у нас, за крайне редким
исключением, при полном отсутствии гласности и "прозрачности" (само это
слово - не что иное, как общественная реакция на закрытость, келейность
взаимодействия) и потому не поддается никакому контролю. Даже в случае
принятия закона о лоббизме (а разговоры об этом идут уже более пяти лет)
положение не изменится, поскольку все имеющиеся проекты подобного закона
оставляют без изменения институциональную основу лоббизма, а точнее,
практически полное отсутствие оной.
Здесь бы было полезно вспомнить систему функционального
представительства на Западе, причем не только на федеральном уровне власти,
потому что концепт лоббизма, означающий давление (неформальное и
институционализированное) организованных интересов на властные органы и на
отдельных официальных лиц, подразумевает принципиальную, базовую
раздельность частно-корпоративных интересов и публичной власти. В субъектах
же РФ дело обстоит куда проще: политическая власть и экономическое
могущество здесь сосредоточены в одних руках. Наглядное тому подтверждение
– личное присутствие в законодательных собраниях руководителей крупнейших
монополий как регионального, так и общероссийского масштаба; в свою
очередь, в правлениях этих корпораций представлены руководители органов
власти.
2.4 Законопроект «о лоббизме».
Хотя Лепехин В. А., руководитель рабочей группы по разработке
федерального закона «О регулировании лоббисткой деятельности в федеральных
органах государственной власти» и утверждает: «Предметом правового
регулирования, согласно содержанию законопроекта, является прежде всего
порядок создания лоббистких структур, их регистрация и отчетность перед
органами власти. Соответственно, под «лоббистами» понимаются физические и
юридические лица, зарегистрированные в качестве таковых. То есть закон
распространяется не на лоббистов вообще, а только на тех из них, кто в
установленном порядке получил лицензию на право занятия лоббисткой
деятельностью. Депутатам, должностным лицам государства, госслужащим не
разрешено выступать в качестве официальных лоббистов. Конечно, запретить
депутату защищать интересы тех или иных партий, социальных групп или
объединений граждан никто не вправе – каждый депутат просто обязан
лоббировать интересы своих избирателей, однако выступать в качестве
лоббиста (по смыслу настоящего закона), то есть вступать в деловые,
коммерческие отношения с государством, подменяя функцию законодателя
функцией коммерсанта (или его представителя), - это все равно, что пускать
в открытую распродажу государственную казну. Законом также
предусматривается периодическая отчетность лоббистов перед властями о своих
клиентах и целях лоббирования, размерах получаемого дохода. В случае
нарушения закона лоббист может быть на определенный срок лишен лицензии.
Законом предусмотрены также права лоббистов, например, доступа к
«профильной» информации, к участию в работе правительства или парламента,
для чего, правда, необходимо будет получить разрешение на аккредитацию при
одной из «ветвей» власти».
2.5 Взаимоотношения государства и бизнеса в России.
Поскольку в России, как и во всем мире, наиболее могущественные группы
интересов находятся в сфере бизнеса имеет смысл рассмотреть взаимоотношения
государства с бизнесом в России. Они обрели свою историю и закономерности.
«Романтический» период неформального тесного сотрудничества 1990-1991 г.г.
уступил место переориентации на стратегию сдерживания в 1992-1194 г.г.
Частичное ослабление последней с 1995 года постепенно перевело
взаимоотношения в фазу «сращивания» - распространение института
«уполномоченных банков», акционирование ОРТ в 1994 г., залоговые аукционы
начиная с 1995 г. и т. д. Высшей ступенью этого «сращивания» после
президентских выборов 1996 г. стал приход ведущих представителей бизнес-
элиты на командные позиции в структуре исполнительной власти, вслед за чем
заново была восстановлена дистанция под лозунгом «разрыва связей с
капиталом» с лета-осени 1997 года.
Таки образом просматривается определенная «циклическая модель», в
которую вписываются взаимоотношения государства с бизнесом в России. Их
исходной формой стал патронаж.
Можно выделить три основных вектора трансформации патронажно-
клиентарных взаимоотношений. В первом случае клиентела власти превращается
в группу давления. Исходная патронажная форма взаимодействия преобразуется
в конфликтную – участники автономны, оказывают друг на друга взаимное
давление, ведут торг, заключают соглашения по конкретным вопросам.
Демократическая политическая среда делает патронаж неустойчивым: сохраняя
свою организацию и политический статус, клиентела в любое время может выйти
из-под контроля власти.
Во втором случае бывшая клиентела становится частью олигархической
системы власти. Патронажная схема уступает место олигархической, стороны
вступают в своего рода «симбиотические» взаимоотношения, практически
исчезает их иерархическое построение, а фигуры патрона и клиента теряют
свою определенность. Примером могла служить «семерка» ведущих финансовых
структур (так называемая «семибанкирщина»), каждый из членов которой в ход
своего развития в той или иной степени был объектом патронажа.
В третьем случае олигархическая форма преобразуется в конфликтную.
Главной причиной трансформации членов олигархии в группы давления выступает
воздействие демократической среды, постоянно испытывающее на прочность
недемократические по генезису формы взаимоотношений и предоставляющее
проигравшей стороне легальные возможности добиться изменения положения в
свою пользу. Сокращение дистанции, отделявшей ранее экономическую элиту от
политической, становится дополнительным фактором, побуждающим бизнес, при
необходимости, идти на конфликт.
2.6 Вывод.
В России на протяжении постперестроечного периода сделаны попытки
опробовать множество вариантов социальной стабилизации, применявшихся на
Западе; в их числе: создание широкого союза социально-политических сил;
внедрение элементов неолиберальной модели (стимулирование конкуренции на
рынке труда и капиталов и приватизации, попытки демонополизации и тому
подобное); заключение рамочных соглашений (генеральное тарифное
соглашение); учреждение институтов социального партнерства (Трехсторонняя
комиссия по регулированию социально-трудовых отношений создана в
соответствии с указом Президента РФ от 24.01.92); образование ряда
формализованных структур представительства интересов (Совет по
предпринимательству и др.).
Эти меры в основном имитируют западные акции аналогичного характера, в
то время как российская экономическая ситуация (формирование рыночной
экономики на базе госмонополизма и попыток массированной приватизации),
складывающаяся в ходе экономических преобразований корпоративно-
олигархическая система власти и управления, социальная стратификация при
отсутствии четкой кристаллизации интересов социальных групп (в первую
очередь основных партнеров – бизнеса и профсоюзов) не позволяют эффективно
использовать механизмы согласования интересов общефедерального уровня в
качестве стабилизации общества.
Подписание широкомасштабных соглашений между профсоюзами,
работодателями и правительством (Генеральное соглашение на 1996-1997 гг.)
не подкреплено механизмом проведения в жизнь достигнутых договоренностей.
Работа Трехсторонней комиссии позволяет сопоставить мнения сторон и в
некоторой степени способствует оформлению интересов партнеров, однако
практическое содержание договоренностей – сточки зрения конкретных
результатов и возможностей влияния на формирование правительственных
программ – на ситуацию воздействуют минимально.
Таким образом функционирующие на макроуровне институты согласования
социальных интересов в России не оказывают существенного влияния на
процессы общественной стабилизации и служат в основном лишь площадкой для
сопоставления мнений. Вместе с тем функционирование социал-партнерских
структур более перспективно с точки зрения достижения реальных результатов
на среднем уровне – региона (иногда отрасли), причем консенсус здесь может
иметь и «отрицательный» заряд (против правительства, против направленности
реформ). Однако в условиях масштабной трансформации общества и при
отсутствии общественной ориентации на консенсусные отношения процесс
согласования интересов идет по преимуществу на неформальной основе, вне
рамок институтов согласования интересов и часто без учета интересов широких
социальных групп.
3 Список литературы.
1. Перегудов С.П., Организованные интересы и российское государство,
Полис, 1994, №5.
2. Перегудов С.П., Политическое представительство интересов: опыт Запада
и проблемы России, Полис, 1993, №4.
3. Перегудов С.П., Организованные интересы и российское государство,
Полис, 1994, №5.
4. Перегудов С.П., Национальная специфика или дурная аномалия?,
http://ng.glasnet.ru/ideas/1999-10-21/anomalia.html, 1999.
5. Коноплин Ю.С., О современном стиле российской политики, Национальная
электронная библиотека, 1998.
6. Семененко И.С., Перспективы социального партнерства в России и опыт
Запада, Полис, 1998, №4.
7. Зудин А.Ю, Государство и бизнес в посткоммунистической России:
цикличность отношений и возможности их институционализации, Полис,
1998, №4.
8. Лепехин В.А., Лоббизм в России и проблемы его правового регулирования
Реферат на тему: Гуманизм в политике
СОДЕРЖАНИЕ
1. Политическое проявление гуманизма
Понятие гуманизма
Мораль как воплощение гуманизма
Совесть как верховный судья нравственного политического поведения
2. Мораль и политика: общее и специфическое
Функциональная общность политики и морали
Различия между политикой и моралью
3. Возможна ли нравственная политика?
Основные воззрения на взаимоотношение нравственности и политики.
Морализаторский подход.
Политика вне морали
Политика — это зло!
Почему политика кажется "грязным делом"?
Компромиссный подход к соотношению политики и морали. Этика
ответственности и этика убеждений М. Вебера.
Институциализация нравственных требований
Использованная литература
Изучение политики служит не только абстрактно-познавательной задаче -
получению адекватных знаний об этой сфере, обеспечению понимания сути
политических процессов, расширению интеллектуального кругозора личности. В
современном демократическом обществе оно подчинено также решению более
грандиозной, надперсональной задачи — приданию политике гуманистической
ориентации, использованию ее в интересах личности, общества и всего
человечества. Насколько это возможно? Что это такое — "очеловечивание"
политики?
1. Политическое проявление гуманизма
Понятие гуманизма
Наиболее полно и ярко служение политики и любой другой общественной
деятельности личности, обществу и всему человечеству отражает принцип
гуманизма. Он предполагает отношение к человеку как к высшей ценности,
уважение достоинства каждой личности, ее права на жизнь, свободное
развитие, реализацию своих способностей и стремления к счастью. Гуманизм
предполагает признание всех основополагающих прав человека, утверждает
благо личности как высший критерий оценки любой общественной деятельности.
Это универсальный, планетарный принцип. Он не разделяет людей по
национальному, классовому, религиозному, кровной родственному или какому-
нибудь другому подобному принципу и требует равно уважительного отношения к
любому представителю человеческого рода, а также оказания помощи слабым или
страдающим от бедствий людям, например беженцам, голодающим.
Гуманизм в политике выражается в формах ее организации, целях и
содержании, а также в средствах политической деятельности. В современных
условиях наиболее гуманной формой организации политики является
демократическая политическая система, базирующаяся на признании свободы и
равноправия всех граждан, подконтрольности; власти населению, уважении
достоинства и прав человека.
Применительно к целям и содержанию политики гуманизм проявляется в ее
направленности на реализацию интересов человека, повышение благосостояния и
улучшение условий жизни населения, укрепление социальной справедливости и
мира в государстве и на ранете в целом. С этой точки зрения наиболее
гуманной является политика, обеспечивающая наилучшие условия для
удовлетворения потребностей и свободного развития личности.
Гуманизм в средствах проявляется в устранении наиболее жестоких,
варварских форм политического противоборства: войн, применения оружия
массового уничтожения: ядерного, химического, бактериологического,
экологического и т.п., в запрете пыток и других средств, разрушающих
личность или унижающих человеческое достоинство, а также в отказе от
духовного насилия — манипулирования сознанием и поведением людей с помощью
специальных методов обмана. Кроме того, гуманизм проявляется в сочетании в
политике целей и средств в соответствии с выдвинутым И. Кантом императивом
(требованием, нравственным законом) — человек должен рассматриваться
другими людьми лишь как цель, а не средство.
Принцип гуманизма имеет как внутригосударственное, так и международное
содержание. На международной арене он проявляется в борьбе за мир и его
упрочение, в создании международных отношений и мирового порядка,
основанных на справедливости и уважении к человеку. Это предполагает, в
частности, признание права народа на свободный выбор государственного и
общественного строя, на независимость и создание самостоятельного
государства, равноправия государств, невмешательство во внутренние дела
друг друга, отказ от применения силы для разрешения спорных
межгосударственных вопросов, развитие взаимовыгодного сотрудничества и
укрепление дружбы между народами и т.д. Важнейшие гуманистические ориентиры
внутренней и внешней политики государств нашли свое выражение и юридическое
закрепление в ряде документов, принятых ООН, Организацией по безопасности и
сотрудничеству в Европе (ОВСЕ) и некоторыми другим и международными
организациями.
В современных условиях гуманизм характеризует не только сферу
непосредственных взаимоотношений между людьми, но и отношение человека к
природе. Природа всегда была необходимым условием существования человека,
одним из важнейших факторов, опосредующих отношения между людьми и, в
частности, между различными поколениями. Однако в предшествующие века
деятельность человека не была столь разрушительной, не принимала
глобальных, планетарных масштабов. Во второй половине нынешнего столетия
стала реальной угроза экологической катастрофы человечества в обозримом
будущем. Экологическая политика, основанная на разумном, бережном отношении
к природе, обрела статус важнейшего гуманистического, нравственного
требования, поскольку превратилась в необходимое условие не только
дальнейшего развития цивилизации, но и самого существования человеческого
рода, его выживания. В экологической политике сегодня проявляется забота
как о реально живущих людях, так и о будущих поколениях.
В современном сложно организованном, противоречивом обществе с его
обостряющимися глобальными проблемами, достижениями научно-технического
прогресса, способными и улучшат жизнь людей, и одновременно разрушать
основы человеческой цивилизации, сфера гуманизма расширяется. Из
благородного дела которым занималось ранее лишь преимущественно гражданскою
общество — область приватных, частных взаимоотношений людей — гуманизм
переходит в ранг государственной и даже мировой политики. У человеческого
рода больше не существует альтернативы гуманистической политике, ибо в
противном случае ситуация чревата глобальной планетарной катастрофой,
дегенерацией или даже гибелью всего человечества. Насколько же реальная
политик восприимчива к требованиям гуманизма и, вообще, совместимы ли
политика и гуманизм?
Мораль как воплощение гуманизма
Гуманизм, выражаемый в форме идей человеколюбия, с древних времен
оказывал реальное воздействие на общество и политику прежде всего через
нравственность, мораль (в русском языке эти термины обычно употребляются
как синонимы) и право. Идеи гуманизма составляют ядро, общечеловеческое
содержание морали. Воплощаясь в нравственном сознании и получая
положительную нравственную оценку, они становятся ориентирами и
регуляторами деятельности людей, а некоторые из них затем получают
юридическое закрепление в праве.
Мораль — особая, специфическая сфера общественной жизни, включающая
сознание, нормы и реальное поведение людей, основанная на оценке любых
поступков и действий с точки зрения идеалов добра (блага) и зла,
справедливости и несправедливости и других подобных критериев и идеалов.
Мораль предполагает оценку общественных явлений не с индивидуальной, а
с коллективной и, в первую очередь, с общечеловеческой точки зрения. Хотя
существует и мораль групповая, например сословная, классовая,
профессиональная и т.п., однако обычно она либо выступает как специфическое
выражение и преломление общечеловеческих нравственных принципов (например
моральный кодекс врачей), либо является проявлением глубокого социального
раскола общества (мораль рабов и мораль рабовладельцев, плебса и
аристократии), либо представляет собой вырождение, дегенерацию
нравственности (воровская мораль), либо свидетельствует о низком уровне
нравственного развития общности, не поднявшейся до осознания своей
принадлежности ко всему роду человеческому (мораль племени людоедов, хотя в
этом случае правильнее говорить лишь об обычаях и нравах как о зачатке
морали).
Мораль основывается на определенном понимании смысла существования,
цели и предназначения человека. Она не утилитарна для отдельных индивидов.
Соблюдение ее норм и требований не сулит им какой-нибудь непосредственной
личной выгоды или пользы. Нравственное поведение отличается
бескорыстностью, высокогуманной мотивацией.
В то же время мораль утилитарна для всего человечества. Она — условие
сохранения человеческого рода, поскольку отражает многовековой опыт
человеческого общения и фиксирует те требования, выполнение которых
необходимо обществу и всему человечеству. В моральном сознании эти
требования становятся убеждениями, связываются с эмоциями и волей,
становятся внутренними критериями оценки личностью мотивов, целей,
содержания и результатов собственного поведения, а также действий других
людей. Как показывает опыт истории, аморализм приводит в конце концов не
только к разрушению личности, но и к деградации всего общества.
Основные нравственные ценности абсолютны. Они не выводятся из каких-
либо других, более высоких экономических, политических иди других
ценностей. Их высший статус определяется ценностью самого человека, всего
человеческого рода.
Мораль характеризует достаточно высокий уровень развития
индивидуального сознания, способность человека к опосредованной собственным
внутренним миром духовной мотивации своего поведения и к самоконтролю. В
отличие от права и политики, нравственность для своей реализации не
нуждается в специальном аппарате наказаний или же в материальных ценностях,
как этого требует экономическая регуляция. Хотя безнравственное поведение
не исключает определенных санкций со стороны общества или окружающих
(осуждения, остракизма и т.п.), в целом влияние морали основывается на
внутренних, психологических механизмах самоконтроля личности, важнейшим из
которых является совесть.
Совесть как верховный судья нравственного политического поведения
Совесть — это эмоциональное переживание ответственности человека перед
самим собой, другими людьми, обществом, всем человечеством. Богом. Она —
проводник гуманизма в глубинах человеческой души и в реальном поведении
индивида. Она — внутренний судья человека, обеспечивающий самоконтроль
личности во всех ситуациях и особенно там, где политический и общественный
контроль затруднен или невозможен.
Совесть составляет наиболее глубокую интимную, неповторимо личностную
основу человека. Руководствуясь ею, индивид оценивает весь остальной мир, в
том числе и свое поведение, от своего собственного имени, с позиций
внутреннего "я". Сообразуясь с совестью, вырабатывается гуманное поведение
личности.
Совесть превращает индивида из стадного животного или высокоразумной
машины, робота в Человека. Религиозные мыслители нередко называют ее Божьей
искрой в душах людей, позволяющей им осознать самих себя и свою
ответственность перед людьми и Высшим Разумом. Человек с разрушенной
нравственной саморегуляцией, лишенный угрызений совести, превращается в
асоциальное, опасное для общества и других людей существо. Не случайно
Гитлер, проводя человеконенавистническую политику национал-социализма,
убеждал своих солдат в том, что он освобождает их от болезни, называемой
совестью.
Совесть, соединенная с долгом и другими нравственными механизмами
регуляции поведения людей, выступает наиболее надежным гарантом гуманизма
политики. Поэтому развитая нравственная культура общества — необходимое
условие демократического политического строя.
Особенности морали как важнейшей сферы гуманистической регуляции
действий человека в обществе, ее коллективный, общечеловеческий характер,
абсолютный, универсальный и высший статус нравственных ценностей,
внутриличностные, духовно-психологические механизмы ее влияния — все это
важно учитывать при рассмотрении взаимоотношений морали и политики.
2. Мораль и политика: общее и специфическое
Функциональная общность политики и морали
Мораль и политика как специализирующиеся на регуляции поведения людей
секторы общества имеют и общие черты, и отличия. Обе этих сферы вырастают
из единого источника — противоречия между индивидуальностью и уникальностью
человека — с одной стороны, и его коллективной природой, "обреченностью"
жить в обществе, невозможностью быть счастливым и даже просто существовать,
быть человеком без других людей — со стороны другой.
Рост разнообразных потребностей, опережающий возможности их
удовлетворения, порождает у индивида целый ряд искушений получать блага за
счет других людей и природы, создавая тем самым угрозу как отдельным
личностям, так и всему человеческому роду. Таких искушений у человека
достаточно много. Это — искушение богатством и потребительством, обретением
все более многочисленных и дорогостоящих материальных благ; искушение
возможностью повелевать другими людьми, порабощать их и господствовать над
природой, не считаясь с ее законами; искушение похотью — гипертрофированные
сексуальные потребности, опустошающие личность и вызывающие борьбу за
обладание объектами сексуальных наслаждений[1].
Все эти искушения создают опасность вырождения рода человеческого и
отдельных людей. Еще Аристотель осознавал это. "Без добродетели, — писал
он, — человек становится самым нечестивым и самым диким существом, а в
отношении к половому наслаждению и к пище он хуже тогда всякого
животного[2].
Мораль удерживает человека от опасных для него искушений, способствует
разрешению противоречий между индивидом и всей общностью. На заре
цивилизации небольшие человеческие коллективы (род, племя) могли обойтись
без политики, регулируя взаимодействие людей и обеспечивая общественный
порядок с помощью обычаев, традиций, различного рода табу и вырастающей на
основе всего этого морали, а также таких естественноисторических институтов
социального контроля, как семья и община. Преобладание неполитического
регулирования в обществе предполагало социальное равенство (а
следовательно, низкий уровень конфликтности), сравнительную
немногочисленность общностей людей и весьма простые формы их
взаимодействия.
Со временем, с возникновением сложных социальных общностей,
традиционные ритуально-нравственные формы регулирования поведения людей
оказались недостаточными. Развитие производства и углубление разделения
труда, обострение социальных конфликтов, усложнение общества, в том числе
форм взаимодействия людей, появление новых общих дел, ослабление
традиционных родовых форм социального контроля — все это привело к
возникновению политики как особого института и вида деятельности,
регулирующего поведение людей с помощью специального аппарата принуждения.
Таким образом, главные общественные функции морали и политики
совпадают. Политика, как и мораль, имеет основание претендовать на защиту
общего блага и социальной справедливости, хотя очень часто она далека от
выполнения этих гуманных задач. Политика возникает вследствие регулятивной
недостаточности морали, как ее специфическое дополнение. Не случайно,
отражая этот факт, мыслители древности рассматривали политику как одну из
ветвей этики. Разделение политики и морали и учений о них впервые произвел
лишь в конце XV — начале XVI в. Николо Макиавелли.
Политика выступает как бы формой объективации, внешнего выражения и
материализации механизмов нравственного самоконтроля. Так, например,
характерную для морали функцию угрызений совести здесь выполняет суд,
формализовавший критерии своих оценок в виде права и предусматривающий
определенные санкции за нарушение установленных норм.
Различия между политикой и моралью
Несмотря на элементы общности политика имеет и принципиальные отличия
от морали. Важнейшим из них является конфликтность политики. Как уже
отмечалось, политика представляет собой деятельность, направленную на
разрешение групповых социальных конфликтов, затрагивающих все общество и
требующих применения власти. Мораль же характеризует повседневные
индивидуальные отношения между людьми, частным случаем которых являются
конфликты, обычно не достигающие политической остроты.
Непосредственным источником политики являются экономические и другие
насущные интересы людей, причем в первую очередь интересы крупных
социальных групп: наций, классов, слоев и т.п. Непосредственным же
источником морали выступают общечеловеческие, а также другие коллективные
ценности, следование которым не сулит индивиду личной выгоды. Поэтому
соперничество моральных и политических мотивов поведения — это борьба
духовных ценностей и непосредственных, прежде всего материальных, личных
интересов.
Многие императивы морали носят характер идеалов, с которыми следует
сообразовывать свои действия, но которых в реальной жизни едва ли кому-
нибудь удается достичь. Так, например, вряд ли можно найти человека,
который за всю свою жизнь ни разу не слукавил, говорил лишь одну правду или
же в соответствии с христианскими нравственными заповедями возлюбил каждого
своего ближнего как самого себя.
Отступления от морали — общераспространенное явление. "Кто из вас без
греха, первый брось на нее камень!" — обратился Христос к толпе, пытавшейся
строго судить блудницу, и никто из людей не поднял руку, посчитав себя
безгрешным.
В отличие от абстрактно-нормативного характера нравственных
императивов, требования политики конкретны и обычно облечены в форму
законов, нарушение которых влечет за: собой реальные наказания.
Политика направлена вовне и целесообразна, т.е. ориентирована на
достижение определенных целей, результатов. Мораль же оценивает
субъективное, внутреннее переживание поступков. Для нее важны не столько
достигнутые результаты, сколько сам поступок, его мотивы, средства и цели,
независимо от того, достигнуты они или нет.
Мораль всегда индивидуальна, ее субъект и ответчик — отдельный человек,
делающий свой нравственный выбор. Политика же носит групповой, коллективный
характер. В ней индивид выступает как часть или представитель класса,
нации, партии и т.п. Его личная ответственность как бы растворяется в
коллективных решениях и действиях.
Политика ситуативна. Ориентируясь на успех, она призвана учитывать
реальную ситуацию, все факторы, способные повлиять на достижение целей.
Моральные же требования в своей основе универсальны и, как правило,
независимы от конкретной обстановки.
Важнейшей отличительной особенностью политики является также опора на
силу, использование принудительных санкций за невыполнение требований.
Политика, писал М. Вебер, "оперирует при помощи весьма специфического
средства — власти, за которой стоит насилие"[3].
Мораль же в принципе осуждает насилие и опирается главным образом на
"санкции" совести. Собственная совесть, особенно если она не развита, может
простить человеку даже преступления. Политика же карает не только
противников и нарушителей, но нередко и невинных, вызывая у людей страх.
Отмеченные выше особенности политики по отношению к морали
свидетельствуют об автономности этих сфер жизнедеятельности и дают
основания для различных толкований вопроса о совместимости политики и
морали.
3. Возможна ли нравственная политика?
Основные воззрения на взаимоотношение нравственности и политики.
Морализаторский подход.
В мировой социальной жизни можно выделить четыре главных подхода к
взаимоотношению политики и морали. Исторически первым из них является
морализаторский подход. Выражаемый в крайней форме — в форме морального
абсолютизма, — этот подход означает, что политика должна не только иметь
высоконравственные цели (общее благо, справедливость и т.п.), но и при
любых обстоятельствах не нарушать нравственные принципы (правдивость,
благожелательность к людям, честность и т.п.), используя при этом лишь
нравственно допустимые средства.
Морализаторский подход к политике, господствовавший в общественной
мысли вплоть до Нового времени, не утратил своего значения и в XX в.
Известный русский религиозный философ В.С. Соловьев писал: "Как
нравственность христианская имеет в виду осуществление царства Божия внутри
отдельного человека, так христианская политика должна подготовлять
пришествие царства Божия для всего человечества как целого, состоящего из
больших частей - народов, племен и государств"[4].
Освобожденный от крайностей, морализаторский подход к политике
представлен, в частности, в идеологии христианско-демократического движения
— одного из наиболее влиятельных политических движений современного мира.
Такой подход, понимаемый как нравственный ориентир субъектов политики, их
стремление сделать ее нравственной, учитывая при этом социальные
реальности, способствует гуманизации политики. В то же время жизнь
показала, что попытки полностью подчинить политику нравственности в духе
морального абсолютизма обрекают ее на неэффективность и тем самым
компрометируют и мораль и политику.
Политика вне морали
Гипертрофированным отражением различий политики и морали является
подход к их взаимоотношению, отделяющий эти две области общественной жизни
друг от друга. Согласно этому (второму) подходу, политика и мораль
автономны и не должны вмешиваться в компетенции друг друга. Мораль — это
дело гражданского общества, личной ответственности, политика же — область
противоборства групповых интересов, свободная от нравственности.
Родоначальником таких взглядов многие считают Макиавелли.
Действительно, этот выдающийся мыслитель, как уже отмечалось, освободил
исследование политики от религиозного и этического контроля, поставил в
центр политического анализа проблему эффективности политики, способов и
средств достижения целей. В своей знаменитой работе "Государь" (1532 г.) он
утверждал, что политика должна учитывать конкретное состояние общественных
нравов, в том числе нравственную испорченность людей. Человек, желающий
всегда делать добро, при безнравственном окружении ничего не добьется, не
будучи реалистом, и погибнет. Поэтому если в народе не развиты гражданские
добродетели и в обществе нарастает анархия, то ради спасения государства и
порядка государь вправе использовать любые, в том числе и безнравственные
средства. В частной же жизни он обязан руководствоваться общепринятыми
нормами морали.
Макиавелли, таким образом, сохраняет мораль как регулятор частной жизни
политиков, а также как благородную цель, оправдывающую безнравственные
способы ее достижения. Поэтому было бы неверно считать его апологетом
полного отрыва политики от морали. Такой отрыв в большей степени характерен
для большевистских вождей России. "Морали в политике нет, а есть только
целесообразность"[5], — говорил В. И. Ленин.
Попытки освободить политику от нравственных оценок, поставить ее по ту
сторону добра и зла, как правило, предпринимаются для того, чтобы оправдать
антигуманные действия или, по крайней мере, вывести политику из-под
критики. На самом же деле они ведут к вмешательству политики в область
морали и к ее разрушению.
Политика — это зло!
Игнорирование политикой нравственных ценностей делает ее аморальной. В
реальной жизни безнравственность политики — широко распространенное
явление. Это служит основанием для трактовки политики и морали как
непримиримых противоположностей — добра (морали) и зла (политики). Это
третья точка зрения на их соотношение.
Наиболее негативно оценивает политику анархизм. Политика и ее главный
носитель — государство, писал отец русского анархизма М. А. Бакунин,
"именно и значит насилие, господство посредством насилия, замаскированного
и откровенного"[6]. Зло, продолжал он, коренится в самой природе политики —
во власти. "Кто облечен властью, тот по неизменному социологическому закону
непременно сделается притеснителем и угнетателем общества". Причем власть
развращает не только ее обладателей, но и тех, кто вынужден ей покоряться.
Близкой к анархизму общей оценки политики придерживается марксизм. Он
трактует политику как неизбежное в условиях существования эксплуатации,
классов и социального неравенства зло, область насилия. Однако это зло все
же необходимо использовать пролетариату для свержения эксплуататоров,
подавления их сопротивления и построения неполитического коммунистического
общества, основанного на социальном равенстве, общественном самоуправлении
и свободе личности.
Негативные оценки политики можно найти и у либеральных мыслителей. Так,
известный русский философ Н. А. Бердяев писал: "у меня отвращение к
"политике", которая есть самая зловещая форма объективации человеческого
существования, выбрасывание его вовне. Она всегда основана на лжи.
Политика в значительной степени есть фикция, владеющая людьми, паразитарный
нарост, высасывающий кровь из людей".
Почему же у многих создается впечатление о политике как о "грязном",
аморальном занятии? Причины этого - не только в заблуждениях людей, но и в
реальных чертах конкретной политики, а также в особенностях политики
вообще.
Почему политика кажется "грязным делом"?
Можно выделить целый ряд причин, объясняющих кажущуюся, а очень часто и
реальную аморальность политики. К ним относятся:
1. Уже упомянутые свойства власти распоряжаться материальными и
духовными благами, судьбами людей. Это дает высокий престиж ее обладателям,
влечет к государственной "кормушке" жаждущих личной славы и обогащения.
Обладающий властью часто испытывает соблазн использовать ее в корыстных
целях, а зависящий от нее чувствует почтение к сильным мира сего,
стремление угодить, польстить начальству и т.п. Развращающее воздействие
власти на управляющих и управляемых нарастает по мере ее концентрации и
усиления бесконтрольности. Как говорил известный английский историк лорд Д.
Актон, "всякая власть развращает, а абсолютная власть развращает
абсолютно".
В силу этих особенностей власти для обеспечения гуманной направленности
политики, предотвращения различного рода злоупотреблений общество нуждается
в эффективной системе отбора не только компетентной, но и нравственной
политической элиты, в обеспечении действенного контроля за власть имущими.
2. Органическая связь политики с насущными интересами людей. Как
отмечали еще К. Маркс и Ф. Энгельс, "идея" неизменно посрамляла себя, как
только она отделялась от "интереса". Это в полной мере можно отнести и к
нравственным идеям, большинство из которых по силе мотивации практического
поведения обычно
уступают материальным интересам. В политике реальные, прагматические
интересы традиционно стояли на первом плане, оправдывая хитрость, ложь,
убийства и другие безнравственные поступки. Как сострил по этому поводу
один из послов английского короля Якова I, политик — "это вежливый человек,
который должен лгать в интересах своего государства". И хотя коллизии между
политикой и нравственностью возникают далеко не всегда, в случае появления
таких противоречий они чаще разрешаются в пользу интересов.
3. Обобщенность, безличность, представительность и опосредованность
осуществления политических решений, облегчающие отступление от морали.
Политические решения обычно принимаются от имени партии, народа, нации,
класса и т.п. и касаются не конкретных личностей, а достаточно общих
социальных групп и объединений. Те, кто принимает решения, как правило, их
непосредственно не исполняют и часто не видят и не чувствуют негативных
последствий своей политики. Принять общее решение, например о ликвидации
целого эксплуататорского класса, в моральном отношении значительно легче,
чем самому уничтожить хотя бы одного его представителя.
Очевидно, что идеолог красного террора Ленин, будучи человеком
достаточно воспитанным и просвещенным, вряд ли сам смог бы убить невинного
человека из числа привилегированных классов, выходцем из которых был и он
сам. Однако, действуя как политик, он отдавал приказы о взятии и расстрелах
заложников, советовал для массового наступления на войска генерала Юденича
поставить впереди пулеметов тысячи мирных "буржуев", распорядился сжечь
целый город Баку в случае его захвата британскими или турецкими войсками.
4. Влияние на политику групповых ценностей и групповой морали, часто
противоречащих общечеловеческим основам нравственности. Попытки создать
новую, классовую мораль, отличную от традиционной нравственности, были
предприняты в странах бюрократического социализма. "Наша нравственность, —
говорил Ленин, — подчинена вполне интересам классовой борьбы пролетариата.
Наша нравственность выводится из интересов классовой борьбы пролетариата".
Противопоставление групповых интересов и ценностей общечеловеческой
нравственности, подчинение морали политике на деле означает разрушение
всякой морали. Яркий пример вырождения морали — пропаганда в СССР как
геройского поступка политического доноса пионера Павлика Морозова на своего
отца.
Негативное влияние групповых ценностей и интересов на нравственность
политиков и политики имеет место и в демократических странах, где
политические лидеры обычно предпочитают не выносить сор из собственной
партийной или правительственной избы, часто утаивают неблаговидные факты.
Некоторые из них при этом сознательно "пачкают руки", оправдывая свои
безнравственные поступки как благородную личную жертву ради общего дела.
5. Мультипликационный эффект политических злоупотреблений. Он
заключается в том, что аморальные действия в высших эшелонах власти имеют
свойство умножаться, нарастать подобно катящемуся вниз снежному кому.
Реально это | |
