|
Реферат: Политические взгляды Макиавелли (Политология)
Политические взгляды Макиавелли
План:
1. Вступление.
2. Виды государств.
3. Приобретение власти.
4. Власть государя:
а) управление государством;
б) сила власти.
5. Заключение
Вступление
Николло Макиавелли /1469 – 1527 г.г./ - общественный деятель, историк,
выдающийся политический мыслитель. Он родился во Флоренции в эпоху
складывания национально-сплоченных и политически независимых государств.
Его иногда называют знаменитым итальянцем со времени Цезаря, он по праву
считается «учителем учителей» политической науки. В его жизни было много
«взлетов и падений» /14 лет активно занимался политической деятельностью,
выполнял важные дипломатические поручения. После политического переворота
во Флоренции был отстранен от должности и выслан в свое поместье/.
Свои политические взгляды Макиавелли изложил и работах «Государь» и
«Рассуждение о первой декаде Тита Ливия». Эти произведения являются
единственными в своем роде трактатами о практической политике. Макиавелли
сформулировал и реализовал на практике метод сравнительного анализа
политических учреждений /Франция. Германия и Итальянские государства/.
По Макиавелли высшее право политики и главная ее проблема найти тот
образ действий, который соответствует характеру времени и обстоятельствам в
момент принятия решения.
Главный объект изучения Макиавелли – государство. Это он впервые ввел
термин «государство». До него мыслители опирались на такие термины, как:
город, империя, королевство, республика, княжество…
Главная цель – сильное государство, во главе которого стоял бы
идеальный государь. Его главной целью было /государя/ быть стремление к
постоянному укреплению своей власти в государстве, он должен был
использовать любые средства и при необходимости проявляет жестокость, но в
этом случае если это на благо общества. В дальнейшем политика, основанная
на культе грубой силы, пренебрежении нормами морали ради достижения
политических целей, получила название «макиавелизм». Однако Макиавелли не
проповедовал политическую безнравственность и насилие, он принимает во
внимание законность любой цели /выражение «цель оправдывает средства» не
абсолютно/. Единственная цель, которая оправдывает безнравственные
средства, это создание и сохранение государства.
Глава I: Скольких видов бывают государства и как они
приобретаются.
Все государства, все державы, обладавшие или обладающие властью над
людьми, были и суть либо республики, либо государства, управляемые
единовластно. Последние могут быть либо унаследованными – если род государя
правил долгое время, либо новыми. Новым может быть либо государство в целом
/Милан для Франческо Сфорца/; либо его часть, присоединенная к
унаследованному государству вследствие завоевания /Неапольское королевство
для Испании/. Новые государства разделяются на те, где подданные привыкли
повиноваться государям, и те, где они искали жили свободно.
Глава II: О наследственном единовластии.
Наследному государю, чьи подданные успели сшиться с правящим домом,
гораздо легче удержать власть, нежели новому, ибо для этого ему достаточно
не преступать обычая предков и впоследствии без поспешности применяться к
новым обстоятельствам.
При таком образе действий даже посредственный правитель не утратит
власти, если только не будет свергнут особо могущественной и грозной силой,
но и в этом случае он отвоюет власть при первой же удаче завоевателя.
Например: в Италии герцог Феррарский удержался у власти после поражения,
нанесенного ему венецианцами в 1484 г и папой Юлием в 1510 г, только потому
что его род исстари правил в Феррари.
Глава III: О смешанных государствах.
Очень трудно удержать власть новому, даже наследному государю,
присоединившему новое владение – т.к. государство становится как бы
смешанным. Трудно удержать над ним власть прежде всего той же причины,
которая вызывает перевороты во всех новых государствах: люди, веря, что
новый правитель окажется лучше, восстают против старого, но вскоре
убеждаются, что обманулись, ибо новый правитель оказывается хуже старого.
Это естественно, т.к. завоеватель притесняет подданных. И таким образом
наживает себе врагов. Например: Людовик XII быстро занял Милан и так же
быстро его лишился, а герцогу Людовика удалось занять свое место
собственными силами /с помощью народа/.
Завоевание и унаследование владения могут принадлежать либо к одной
стране и иметь один язык, либо к разным странам и иметь разные языки.
Например: Британия, Бургундия, Португалия и Гаскони, которые давно вошли в
состав Франции; правда языки их несколько различаются. Но если завоеванная
страна отличается от унаследованной по языку, обычаям и порядкам, то тут
трубно будет удерживать власть. Одно из самых верных средств для этого –
переселиться туба на жительство. Например: турецкий султан перенес столицу
в Грецию, с целью удержания власти.
Другое средство – учредить в одном-двух местах колонии, связующие новые
земли с государством завоевателя. Колонии дешево обходятся государю, верно
ему служат и разоряют лишь немногих жителей, которые оказавшись в бедности
и рассеянности, не смогут повредить государю.
В чужой по обычаям и языку стране завоевателю следует также сделаться
главой и защитником более слабых соседей и постараться ослабить сильных, а
также следить за тем, чтобы в страну не проник чужеземный правитель не
уступающий ему силой. Например: как-то этолийцы призвали римлян в Грецию из
за страха. Римляне, завоевывая страну, соблюдали правила: учреждали
колонии, покровительствовали слабым, не давая им однако войти в силу,
обуздывали сильных и принимали меры к тому, чтобы в страну не проникло
влияние могущественных чужеземцев. В Греции римляни привлекли на свою
сторону ахейцев и этолийцев; унизили македонское царство, изгнали от туда
Антиоха, но, не взирая ни на какие заслуги, не позволили ахейцам эталийцам
расширить свои владения.
Отсюда можно сделать вывод: горе тому, кто умножает чужое могущество,
ибо оно добывается умением или силой, а оба эти достоинства не вызывают
доверия у того, кому имущество достается.
Глава IV: Почему царство Дария, завоеванное Александром, не восстало
против преемников Александра после его смерти.
В объяснение этого можно сказать, что все единовластно управляемые
государства, разделяются на те, где государь правит в окружении слуг,
которые милостью и соизволением его поставлены на высшие должности и
помогают ему: управлять государством, и те, где государь правит в окружении
баронов, властвующих не милостью государя. Там, где государь правит
посредством слуг, он обладает большей властью, т.к. по всей стране знают
лишь одного властелина.
Примеры разного образа правления являют турецкий султан и французский
король. Турецкая монархия повинуется одному властелину; все прочие в
государстве – его слуги; страна поделена на округи – санджаки, куда султан
назначает наместников. Король Франции, напротив, окружен многочисленной
родовой знатью, признанной своими подданными.
Сравним эти государства: монархию султана трудно завоевать, но по
завоевании легко завоевать, а Францию завоевать проще, а удержать куда
сложнее.
Теперь обратимся к государству Дария. Оно сродни державе султана,
почему Александр и должен был сокрушить его одним ударом наголову разбить
войско Дария в открытом бою. Но после такой победы и гибели Дария он, по
указанной причине, мог не опасаться за прочность своей власти. И приемники
его могли бы править, не зная забот, если бы имели во взаимном согласии:
никогда и их государстве не возникало других смут, кроме тех, что сеяли они
сами. Если мы примем во внимание то, что пока живо помнилось прежнее
устройство власти, новая была непрочной, но по мере того, как оно
забывалось, все прочнее утверждалась новая власть, то сообразим, почему
Александр с легкостью удержал азиатскую державу.
Причина тут не в большей или меньшей доблести предводителя, а в
различном устройстве завоеванных государств.
Глава V: Как управлять городами или государствами, которые, до того как
были завоеваны жили по своим законам
Если завоеванное государство с незапамятных времен живет свободно и
имеет свои законы, то есть 3-и способа его удержат: Первый – разрушит,
Второй – переселится туда на жительство, Третий – предоставит гражданам
право жить по своим законам, при этом обложит их данью и вверив правление
небольшому числу лиц. Кроме того, если не хочешь подвергать разрушению
город, то легче всего удержать его при посредстве его же граждан, чем каким-
либо другим способом.
Обратимся к примеру Спарты и Рима. Спартанцы удерживали Афины и Фивы,
создав там олигархию, однако впоследствии потеряли оба города. Римляне,
чтобы удержать Капую, Карфаген, Нуманцию, разрушили их и сохранили их в
своей власти. В действительности нет способа надежно овладеть городом
иначе, как подвергнуть его разрушению. Кто город захватит и пощадит его,
того город не пощадит. Там всегда отыщется повод для мятежа во имя свободы
и старых порядков. Но если город или государство привыкли состоять под
властью государя, а род его истреблен, то жители города не так то легко
возьмутся за оружие, ибо, с одной стороны привыкнув повиноваться. С другой
не имея старого государя, они не сумеют договориться ни об избрании нового,
ни жить свободно.
Поэтому самое верное средство удержать их в своей власти – разрушить их
или же в них поселиться.
Глава VI: О новых государствах, приобретаемых собственным оружием или
доблестью.
В новых государствах удержать власть бывает легче или труднее в
зависимости от того, сколь велика доблесть нового государя. Может
показаться, что если частного человека приводит к власти либо доблесть,
либо милость судьбы, то они же в равней мере помогут ему преодолеть многие
трудности в последствии. Однако в действительности кто меньше полагался на
милость судьбы, тот дольше удерживался у власти. Еще облегчается дело
благодаря тому, что новый государь, за неимением других владений, вынуждены
поселиться в завоеванном.
Но переходя к тем, кто приобрел власть не милостью судьбы, а личной
доблестью, как наидостойнейших назову Моисея, Кира, Мезея и им подобных.
Обдумывая жизнь и подвиги людей, мы убеждаемся в том, что судьба послала им
только случай, то есть снабдила материалом, которому можно было придать
любую форму: не явись такой случай, доблесть их угасла бы, не найдя
применения; не обладай доблестью, тщетно явился бы случай. Например: Кир не
достиг бы такого величия, если бы к тому времени персы не были озлоблены
господством мидян, а мидяне – расслаблены и изнежены от долгого мира. Что
бы основательно разобраться нужно знать зависят ли преобразователи от
поддержки со стороны, должны ли они для успеха своего начинания упрашивать
или могут применять силу.
На пути людей, подобных тем, что привожу, встает много трудностей и
множество опасностей, для преодоления которых требуется великая доблесть.
Например: Гиерон Сиракузский. Из частного лица он стал царем Сиракуз,
хотя судьба одарила его только случаем: угнетаемые жители Сиракуз избрали
его своим военачальником, он же, благодаря своим заслугам, сделался их
государем.
Глава VII: О новых государствах, приобретаемых чужим оружием или
милостью судьбы.
Тогда как тем, кто становился государем милостью судьбы, а не благодаря
доблести, легко приобрести власть, но удержать ее трудно. Говоря о тех
людях, которым власть досталась за деньги или была пожалована в знак
милости. Такое нередко случалось в Греции в городах Ионии и Геллеспонта,
Риме.
В этих случаях государи всецело зависят от воли фортуны тех, кому
обязаны властью, то есть от двух сил крайне непостоянных и прихотливых;
удержаться же у власти они не могут и не умеют. Только тот, кто обладает
истиной доблестью, при внезапном возвышении сумеет не упустить того, что
фортуна вложила в руки, т.е. сумеет, став государем, заложить те основания,
которые другие закладывали до того, как достигнут власти.
Обе эти возможности возвыситься – благодаря доблести или милости судьбы
– увидим на 2-х примерах: Франческо Сфорщ и Чезаре Бордша. Франческо стал
Миланским герцогом выказав великую доблесть и без труда удержал власть,
Чезаре Бордша /герцог Валентино/ приобрел власть благодаря фортуне, высоко
вознесшей его отца, но лишившись отца, он лишился власти.
Александр VI желал возвысить герцога, своего сына, но предвидел тому
много препятствий на пути. Прежде всего он знал, что располагает лишь теми
владениями, которые подвластны Церкви, но всякой попытке отдать одного из
них герцогу воспротивились бы как герцог Миланский, так и веницианцы. Кроме
того, войска в Италии сосредоточились в руках людей, опасавшихся усиления
папы, т.е. Орсини, Колонна и др. Таким образом с начало подлежало
расстроить сложившийся порядок и посеять смуту среди государств, что бы
беспрепятственно овладеть некоторыми из них.
Сделать это оказалось легко, т.к. венецианцы призвали в Италию
французов, чему папа не помешал. Но он совершил большую ошибку, -глава
Церкви – Юлий II-, если он не мог провести угодного ему человека, он мог
отвести неугодного; а раз так, то ни в коем не следовало допускать к
папской власти кардиналов, обиженных им в прошлом. Ибо люди мстят из
страха, либо из ненависти. Эта оплошность привела его к гибели.
Глава VIII: О тех, кто приобретает власть злодеяниями.
Но есть еще 2-а способа сделаться государем – не сводимые ни к милости
судьбы, ни к доблести; и опускать их не стоит. Это случаи, когда человек
частный достиг верховной власти путем преступления либо в силу благоволения
к нему сограждан.
Например: Сицемец Агафокл стал царем Сиракуз, хотя вышел не только из
простого народа, но из низкого, презренного звания. Утвердясь в этой
должности /претор/ он задумал стать властелином. Для этого однажды утром
был созван народ и сенат, якобы для решения дел, а когда все собрались, то
солдаты по условному знаку перебили всех сенаторов и богатейших людей из
народа. После расправы Агафокл стал властвовать, не встречая ни малейшего
сопротивления со стороны граждан.
Но почему Агафоклу и ему подобным удавалось, проложив себе путь
жестокостью и предательством, долго и благополучно жить в своем отечестве?
Дело в том, что жестокость применима в тех случаях хорошо – когда ее
проявляют сразу и по соображением безопасности; и плохо – когда поначалу
расправы совершаются редко, но со временем учащаются, а не становятся реже.
Самое главное для государя – вести себя с подданными так, что бы
никакое событие – ни хорошее, ни дурное – не заставляло его изменить своего
обращения с ним.
Глава IX: О гражданском единовластии.
Теперь те случаи, когда государем человек думает не путем злодеяний и
беззаконий, но в силу соблаговоления сограждан – для чего требуется не
собственно доблесть или удача, но скорее всего хитрость. Такого рода
единовластие – можно назвать гражданским – учреждается по требованию либо
знати, либо народа, в зависимости от того, кому первому представится
удобный случай. Знать видя, что она не может противостоять народу,
возвышает кого-нибудь из своих и провозглашает его государем. И народ,
видя, что не может сопротивляться знати, возвышает кого-нибудь одного, что
бы в его власти приобрести для себя защиту. Кто приходит к власти с помощью
знати труднее удержать власть, чем тому кто из народа, т.к. если государь
окружен знатью, которая почитает себя равной, он не может ни приказывать,
не имеет независимый образ действий. Тогда как тот, кого привел народ к
власти, правит один и вокруг нет никого, кто не желал бы ему повиноваться.
Государь не волен выбирать народ, но волен выбирать знать, ибо его
право карать и миловать. Так что если государь пришел к власти с помощью
народа, он должен стараться удержать его дружбу. Но если государя привела к
власти знать наперекор народу, то первый его долг – заручиться дружбой
народа.
Например: Набид, правитель Спарты, выдержал осаду со стороны всей
Греции и победоносного римского войска, и отстоял власть и отечество, т.к.
его поддерживал народ.
Но если в народе государь ищет опоры, который не просит а приказывает,
он никогда не обманется в народе и убедится в прочности подобной опоры.
Обычно в таких случаях власть государя оказывается под угрозой при переходе
от гражданского строя к абсолютному, т.к. государи правят либо посредством
магистрата, либо единолично. В первом случае положение уязвимо, ибо он
всецело зависит от граждан. И поэтому мудрому государю подлежит принять
меры к тому, чтобы граждане всегда при любых обстоятельствах имели
потребность в государе и в государстве, только тогда он сможет положиться
на их верность.
Глава X: Как следует измерять силы всех государств.
Изучая свойства государств, следует принять в соображение и такую
сторону дела: может ли государь в случае надобности отстоять себе
собственными силами или он нуждается в защите со стороны. Способные
отстоять – государи, которые, имея в достатке людей или денег, могут
собрать войско и выдержать сражение с любым неприятелем. Нуждающийся в
помощи – те государи, кто не может выйти против неприятеля в поле и
вынужден обороняться под прикрытием городских стен.
Например: Города Германии, одни из самых свободных, имеют небольшие
округи, повинуются императору, когда сами того желают, и не боятся ни его,
ни кого-либо другого из сильных соседей, т.к. достаточно укреплены. Таким
образом, государь, гей город хорошо укреплен, а народ не озлоблен, не может
подвергнуться нападению. Но если это случится, неприятель принужден будет с
позором ретироваться.
Глава XI: О церковных государствах.
Церковными государствами овладеть трудно, ибо для этого требуется
доблесть и милость судьбы, а удержать легко, ибо для этого не требуется ни
то, ни другое. Государства эти опираются на освященные религией устои,
столь мощные, что они поддерживают государей у власти. Только там государи
имеют власть, но не отстаивают ее, имеют подданных, но не управляют ими.
Каким же способом Церковь достигла такого могущества, что ее боится король
Франции?…
Но сначала подробности.
Перед тем, как Карл, французский король, вторгся в Италий, господство
над ней было поделено между папой, венецианцами, королевством
Неаполитанским, герцогством Миланским и флорентийцами. У этих властителей
было 2-е главные заботы: не допустить в Италию вторжению чужеземцев;
удержать друг друга в прежних границах. Наибольшие подозрения внушали
венецианцы и папа. Против венецианцев – союз, как при защите Феррары; папы
– римские бароны. Разделенные на две партии – Колонна и Орсини, бароны
постоянно затевали свары, и потрясая оружием на виду у главы Церкви,
способствовали слабости и устойчивости папства. Хотя например Сикст /папа/
обладал мужеством, но от этой напасти избавиться не удалось. Виной тому
краткость их правления. По этой самой причине в Италии не высоко ставили
светскую власть папы.
Но когда на папский престол взошел Александр VI, показал чего может
добиться глава Церкви, действуя деньгами и силой. Правда труды его были
направлены на возвеличие не Церкви, а герцога, однако не они обернулись в
пользу Церкви.
Папа Юлий застал могучую Церковь. И долгое время он ее еще больше
возвеличивал. Его святейшество папа Лев воспринял еще более могучую
Церковь; и если его предшественники возвеличивали папство оружием, то он
внушает надежду на то что возвеличит и прославит его еще больше своей
добротой, доблестью и многообразными талантами.
Глава XIV: Как государь должен поступать касательно военного
дела.
Государь не должен иметь ни других помыслов, ни других забот, кроме
войны, военных установлений и военной науки, ибо война есть единственная
обязанность, которою правитель не может возложить на другого. С помощью
военного искусства человек может удерживать власть как рожденным государем,
так и достичь власть рожденным простым смертным. Небрежением этим
искусством – главная излучина утраты власти.
Государь не сведущий в военном деле, терпит много бед, не пользуется
уважением войска и не может на него положиться. Государю следует почаще
выезжать на охоту, что бы закалить тело и изучить местность – лучше узнаешь
страну и вернее определить способы ее защиты. Государь должен определить
способы ее защиты. Государь должен читать исторические труды, изучать
действия выдающихся полководцев, разбирать способы ведения войны, победы и
поражения. В мирное время не предаваться праздности, а трудиться.
Глава XV: О том, за что людей, в особенности государей, восхваляют или
порицают.
Государь, если он хочет сохранить власть, должен приобрести умение
отступать от добра и пользоваться этим умением смотря по надобности.
Говорят, что один щедр, другой скуп; один жесток, другой сострадателен;
этот распутен, тот целомудрен; этот упрям, тот покладист; этот набожен, тот
нечестив и т.д. Что может быть похвальнее для государя, нежели соединить в
себе все лучшее из перечисленных качеств? Государю следует избегать тех
пороков, которые могут лишить его государства, от остальных же –
воздерживаться по мере сил, но не более.
Глава XVI: О щедрости и бережливости.
Хорошо иметь славу щедрого государя. Тот, кто проявляет щедрость, что
бы слыть щедрым, вредит самому себе. Раз государь не может без ущерба для
себя проявлять щедрость, для него лучше примириться со славой скупого
правителя. Со временем, благодаря бережливости, не обременяя народ
дополнительными налогами, за ним утвердится слава щедрого правителя. Между
тем презрение и ненависть подданных – это то самое, чего государь должен
более опасаться, щедрость же ведет к тому и другому.
Глава XVII: О жестокости и милосердии и о том, что лучше: внушать
любовь или страх.
Государь не должен быть легковерен, мнителен и скор на расправу, во
всех своих действиях должен быть сдержанным, осмотрительным и милостивым.
Лучше всего, когда боятся и любят одновременно, но надежнее выбрать страх.
Государь должен внушать страх так, чтобы, если не приобрести любви, то
избежать ненависти. Надо воздерживаться от посягательств на имущество
граждан и подданных и на их женщин. Когда государь ведет войско, должен
пренебречь, что может прослыть жестоким. Любят государей по собственному
усмотрению, боятся – по усмотрению государей, поэтому мудрому правителю
лучше рассчитывать на то, что зависит от него, а не от кого-то другого.
Глава XVIII: О том, как государи должны держать слово.
Государь должен следить за тем, что бы с языка его не сорвалась не
исполнительного слова. Пусть тем, кто видит его и слышит, он предстанет как
само милосердие, верность, прямодушие, человечность и благочестие. Пусть
государи стараются сохранить власть и одержать победу, какими бы средствами
ни пользоваться, их сочтут достойными и одобрят.
Глава XIX: О том, каким образом избегать ненависти и презрения.
Ненависть государи возбуждают хищничеством и посягательством на добро и
женщин подданных. Презрение возбуждают непостоянством, легкомыслием,
изнеженностью. Государь может не опасаться заговоров, если пользуется
благоволением народа.
Добрыми делами можно навлечь ненависть, как дурными, поэтому государь
вынужден отступать от добра ради того, чтобы сохранить государство.
Главная причина гибели императоров была либо ненависть к ним, либо
презрение.
Глава XX: О том, полезны ли крепости, и многое другое, что постоянно
применяют государи.
Вооружив подданных они будут благодарны, но разоружив подданных,
оскорбить недоверием и проявить тем самым трусость. Если государь
присоединяет новое владение к старому государству, то новых подданных
следует разоружить, исключая тех, кто содействовал завоеванию. Государи
возвышают крепости, дабы ими сдерживать крамолу, а так же, чтобы защититься
от внезапного врага. Тем государям которые больше боятся народа, нежели
внешних врагов, крепости полезны, а тем кто больше боится внешних врагов,
чем своего народа – они не нужны. Лучшая из всех крепостей – не быть
ненавистным народу: если ты ненавистен народу, ему всегда ему всегда
поможет чужеземец. Одобрю тех, кто строит крепости, и тех кто их не строит,
но осужу всякого, кто полагаясь на крепость, не озабочен, что ненавистен
народу.
Глава XXI: Как подлежит поступать государю, чтобы его
почитали.
Величию государя способствует военные предприятия и необычайные
поступки. Когда он открыто выступает за одного против другого – это всегда
лучше, чем стоять в стороне. Если бесстрашно примешь сторону одного
союзника и одержишь победу, то он обязан тебе.
Государь – покровитель дарований, привечать одаренных людей, оказывать
почет тем, кто отличился в ремесле или искусстве. Должен побуждать граждан
предаваться торговле, земледелию, ремеслом. Чтобы они благоустраивали свои
владения, зная, что их не отберут. Должен занимать народ празднествами и
зрелищами в подходящих для этого время года. Государь должен иногда
участвовать в собраниях и являть собой пример щедрости и великодушия.
Глава XXII: О советниках государей.
Каковы будут советники, хороши или плохи, - зависит от благополучия
государей. Если помощник заботится больше о себе, чем о государе, и во
всяком деле ищет своей выгоды, он никогда не будет хорошим слугой государю,
и тот не сможет положиться на него. Ибо министр, обязан думать не о себе, а
о государе.
Глава XXII: Как избежать льстецов.
Государь отличив мудрых людей, должен им одним предоставлять право
высказывать все, но только о том, что их спрашивают. Государь всегда должен
советоваться с другими, но только, когда желает сам, а не другие.
Внимательно выслушивать советы. Добрые советы, кто бы их не давал, родятся
из мудрости государей, а не мудрость государей родится из добрых советов.
Глава XXIV: Почему государи Италии лишились своих государств.
В спокойное время они не предусмотрели возможных бед – по общему всем
людям недостатку в затишье не думать о буре, - когда же настали тяжелые
времена, они предпочли бежать, а не обороняться, понадеялись на то, что
подданные, раздраженные бесчинством победителей, призовут их обратно.
Способы защиты хороши те, которые зависят от себя самого и от твоей
доблести.
Глава XXV: Какова власть судьбы над делами людей и как можно ей
противостоять.
Судьба являет всесилие там, где препятствием ей не служит доблесть, и
устремляет свой напор туда, где не встречает возражений. Натиск лучше, чем
осторожность, ибо фортуна.
Глава: XXVI: Призыв овладеть Италией и освободить ее из рук варваров.
Пусть после стольких лет Италия увидит своего избавителя. С какой
любовью приняли бы его жители, пострадавшие от иноземцев. С какой жаждой
мщения, верой, слезами. Каждый ощущает, как смердит государство варваров.
Так пусть же ваш славный дом примет на себя этот долг с тем мужеством и той
надеждой, с какой вершатся правые дела, дабы под селью его знамени
возвеличивалось наше отечество и под его водительством сбылось сказанное
Петраркой:
Доблесть ополчится на неистовство,
И краток будет бой,
Ибо не умерла еще доблесть
В итальянском сердце.
Список использованных источников:
1. Макиавелли Н.. Государь. - М., 1989.
2. В.П. Пугачев и Соловьев «Введение в политологию» - М., 1996
3. Кравченко И.А. Макиавелли: технология эффективного лидерства. //
Социс. - 1993.- N 6
Реферат на тему: Политические взгляды Сталина и его политическая деятельность
Министерство образования Украины
Днепропетровский государственный университет
Физико-технический институт
Реферат по курсу политологии на тему:
“Политические взгляды И. В. Сталина и его политическая деятельность”
Выполнил: студент гр. ТБ-97-3
Сливинский М. В.
Проверил: Клюй А. И.
Днепропетровск, 1999
Период становления и первые политические шаги И. В.
Сталина.
Иосиф Виссарионович Сталин (настоящая фамилия - Джугашвили) или Сосо,
четвертый ребенок в семье сапожника, родился в 1879 году в маленьком
грузинском селе Гори.
Иосиф Виссарионович не любил вспоминать о Гори, о своем детстве, а
если говорил, то лишь о матери и никогда - об отце, который, судя по всему,
в свою очередь относился к Иосифу очень холодно. И все же, кто бы ни был
его отцом, мальчик вырос умным, эрудированным человеком с аналитическим
складом ума.
В 11 лет Иосиф поступил в духовное училище. Там он изучил русский
язык, который навсегда остался для него чужим, и стал атеистом. Из низшей
духовной школы молодой атеист перевелся, однако, в духовную семинарию в
Тифлисе. Его первые политические мысли были ярко окрашены национальным
романтизмом. Сосо усвоил себе конспиративную кличку Коба, по имени героя
грузинского патриотического романа. Близкие к нему товарищи называли его
этим именем до последних лет; сейчас они почти все расстреляны.
Уже в те годы товарищи отмечали у Иосифа склонность находить у других
только дурные стороны и с недоверием относиться к бескорыстным
побуждениям. Он умел играть на чужих слабостях и сталкивать своих
противников лбами. Кто пытался сопротивляться ему или хотя бы объяснить
ему то, чего он не понимал, тот накликал на себя "беспощадную вражду".
Коба хотел командовать другими. Закончив духовную школу в 20 лет,
Коба считает себя революционером и марксистом. Он пишет прокламации на
грузинском и плохом русском языках, работает в нелегальной типографии,
объясняет в рабочих кружках тайну прибавочной стоимости, участвует в
местных комитетах партии. Его революционный путь отмечен тайными
переездами из одного кавказского города в другой, тюремными заключениями,
ссылкой, побегами, новым коротким периодом нелегальной работы и новым
арестом.
После раскола между большевиками и меньшевиками в 1903г. осторожный и
медлительный Коба выжидает полтора года в стороне, но потом примыкает к
большевикам. На Кавказе, где живы были еще традиции разбоя и кровавой
мести, террористическая борьба нашла смелых исполнителей. Убивали
губернаторов, полицейских, захватывали казенные деньги для революции. Про
Сталина ходили слухи, что он принимал участие в террористических актах,
это не было доказано. Однако, это не значит, что он стоял в стороне от
террористической деятельности. Он действовал из-за кулис: подбирал людей,
давал им санкцию партийного комитета, а сам своевременно отходил в сторону.
Это более соответствовало его характеру. Только в 1912 году Коба,
доказавший в годы реакции свою твердость и верность партии, переводится с
провинциальной арены на национальную. С этого времени кавказец усваивает
русский псевдоним Сталин, производя его от стали. В этот период это
означало не столько личную характеристику, сколько характеристику
направления.
Сталин, как беспринципный политикан.
..в политике словам не верят
и хорошо делают, что не верят..
В наших условиях такая случайность, как характер человека, стоящего во
главе движения, во главе партии и рабочего класса – характер Сталина,
играет поистине роковую роль. В условиях пролетарской диктатуры,
сосредоточившей в своих руках все рычаги экономики, обладающей аппаратом, в
десятки раз более мощным и разветвленным, чем аппарат любого буржуазного
государства, в условиях безраздельного господства в стране одной партии
и гигантской централизации всего партийного руководства – роль генсека
огромна. Его личные качества приобретают исключительное политическое
значение.
В апреле 1922 года, сразу после XI съезда партии, пленум ЦК избрал
Иосифа Виссарионовича Генеральным секретарем РКП (б). А если выразиться
точнее (как сказал Ленин в своем письме о Сталине), тот «стал» генсеком.
Эту фразу Владимира Ильича нельзя опустить, так как сразу после «выборов»
Сталина не было найдено никаких протоколов соответствующих заседаний, о
том, кто голосовал «за», кто «против», и было ли голосование вообще. И хотя
эта административная, в общем-то, должность не давала каких-то особых прав,
она открывала путь к большой власти... От человека, который готовил вопросы
для Политбюро, а потом контролировал осуществление решений, зависело
многое. Да и не все текущие вопросы выносились на обсуждение, их можно было
решать в рабочем порядке. И Генеральный секретарь Сталин умело этим
пользовался...
Вскоре Ленин сильно заболел, и вышло специальное решение ЦК
запрещавшее нагружать его работой, волновать и даже читать ему газеты.
Пожалуй, единственным человеком, которого Сталин ставил выше себя, и
подчиняться которому не считал зазорным и оскорбительным, был Владимир
Ильич. Лишь немногих Сталин ставил вровень с собой, всех остальных считал
ниже. Чем больше укреплялся он у власти, тем заметнее это ощущалось, а
потом он и вовсе воспарил... Однако Ленин был и оставался для него вождем и
учителем, раз и навсегда признанным авторитетом. Усугублявшаяся болезнь
Ленина очень беспокоила Иосифа Виссарионовича, он заботился о том, чтобы
создать для выздоровления все необходимые условия.
Кроме фактов заботы Сталина о Ленине, исключительно из почтения и
уважения к вождю, нельзя сбрасывать со счетов предположение о том, что
полное отключение Владимира Ильича от текущих дел в ту пору устраивало
честолюбивого Джугашвили, не терпевшего контроля, советов, коллективных
решений. Он вошел во вкус полновластного хозяйствования. И вдруг,
неожиданно, ленинское вмешательство, ленинские указания, круто менявшие его
планы и замыслы, словно бы подчеркивающие его, сталинское несовершенство...
Отрицательное отношение к Сталину, как к руководителю партии,
нараставшее у Владимира Ильича, повлияло и на «План автономизации»: он был
встречен недоверчиво, раскритикован и похоронен. С другой стороны споры и
расхождения ни в коей мере не отразились на отношении Сталина к Ленину.
Однако он понимал, что дни вождя сочтены и стремился укрепить свое
положение в партии и государстве.
Вскоре после кончины Ленина состоялся XIII съезд партии. Естественно:
при подготовке его Иосиф Виссарионович использовал все свои незаурядные
организаторские способности. Его речь произвела на многих колоссальное
впечатление, но ведь было и письмо Ленина, прямо адресованное делегатам
съезда, и молчать о нем было нельзя.
Коммунисты обсудили послание Владимира Ильича. Немало горьких слов
довелось тогда услышать Сталину... Он пообещал учесть все критические
замечания. Ему поверили. Съезд решил оставить Иосифа Виссарионовича на
посту Генерального секретаря партии до следующего форума. Никто, конечно,
не предполагал, что он будет занимать эту высокую должность три десятилетия
- до последнего дня своей жизни.
Сначала осторожно, а потом все смелее и смелее сбрасывая с себя
маску "скромного" старого большевика, которого партия "заставила" нести
тяжелое бремя генсека, он все более явно проявлял стремление пробраться в
пантеон великих людей, не брезгуя никакими средствами. Уже свой
пятидесятилетний юбилей он превратил в настоящее "коронование на
царство". Тысячи самых подлых, гнусных, холуйски-раболепных резолюций,
приветствий от масс, состряпанных вымуштрованным партийным, профсоюзным и
советским аппаратом, адресованных "дорогому вождю", "лучшему ученику
Ленина", "гениальному теоретику". Десятки статей в "Правде", в которых
многие авторы объявляли себя учениками Сталина –таков основной фон юбилея.
Наконец, "историческая" статья Сталина в "Пролетарской революции"
окончательно и со всем цинизмом обнаруживает его истинные намерения.
Переделать историю так, чтобы Сталин занял в ней "подобающее" ему место
великого человека – вот сокровенный смысл статьи Сталина.
Теперь всякому совершенно ясно, что своё "18 брюмера" Сталин задумал
произвести уже в 1924-25 годах. Как Луи Бонапарт клялся перед палатой в
верности конституции и одновременно подготовлял провозглашение себя
императором, так и Сталин в борьбе с Троцким, а потом и с Зиновьевым и
Каменевым заявлял, что он борется за коллективное руководство партии, что
"руководить партией вне коллегии нельзя, что "руководить партией без
Рыкова, Бухарина, Томского невозможно", что "крови Бухарина мы вам не
дадим", что "политика отсечения противна нам", и одновременно подготовлял
"бескровное" 18 брюмера, производя отсечение одной группы за другой и
подбирая в аппарат ЦК и в секретари губкомов и обкомов лично верных ему
людей.
Если во время государственного переворота Луи Бонапарта население
Парижа в течении нескольких дней слышало грохот пушек, то во время
государственного переворота Иосифа Сталина партия в течении нескольких лет
слышит "пальбу" клеветы и обмана. Результатов Сталин, как и Луи Бонапарт,
добился: переворот свершен, личная диктатура, самая неприкрытая,
обманная, осуществлена.
Основная когорта соратников Ленина с руководящих постов снята, и
одна часть сидит по тюрьмам и ссылкам, другая, капитулировавшая,
деморализованная и оплеванная, влачит жалкое существование в рядах
партии, третьи, окончательно разложившиеся превратились в верных слуг
вождя-диктатора.
В чем сущность беспринципного политиканства? В том, что по одному
вопросу сегодня придерживаются одних убеждений, а назавтра (при той же
обстановке и условиях или при изменившихся, но не оправдывающих в
действительности такого изменения политического поведения, – в интересах
отдельного лица или клики) – прямо противоположных. Сегодня доказывается
одно, а назавтра по тому же вопросу, при тех же условиях – другое. При этом
беспринципный политикан и в том и в другом случае считает себя правым и
последовательным. Он спекулирует на том, что массы сегодня часто забывают о
том, что им говорилось и обещалось вчера, а назавтра забудут то, что
им говорилось сегодня. Если же массы замечают трюк, то беспринципный
политикан свой переход на другую точку зрения старается обосновать тем, что
теперь якобы политическая и экономическая обстановка, соотношение
классовых сил радикально изменились, и поэтому нужны другая политика,
тактика, стратегия и прочее.
Изменение политики, тактики и стратегии выводит из действительного
изменения социально-экономической обстановки и соотношения классовых сил.
Беспринципный политикан, если даже он и прикрывает беспринципное
политиканство марксистко-ленинской фразеологией, наоборот, изменению
своего личного поведения или поведения группы, партии подчиняет анализ
и освещение социально-классовой обстановки. Таков Каутский, такова вся
клика вождей и теоретиков 2-го интернационала, таковы "теоретики"
различных "левых" групп и группочек, таков и Сталин.
Сталин как вождь и теоретик.
Гений и злодейство
Две вещи несовместные...
А.С.Пушкин
Партийный аппарат и кучка окружающих Сталина карьеристов и льстецов
упорно, изо дня в день, из месяца в месяц, на всех перекрестках трубят о
том, что Сталин – великий теоретик и вождь, гениальный ученик Ленина. Его
имя в настоящее время эти "ученые" карьеристы ставят рядом с именами
Маркса, Энгельса и Ленина. Всякого, кто этого не делает, берут под сомнение
и "обстрел".
Сталин, уцепившись за Маркса, Энгельса и Ленина, за их спиной
мошенническим способом намерен пробраться в ряды учителей рабочего класса.
Если история не признает его великим человеком, то он не намерен
признавать историю и с помощью своих "ученых" карьеристов хочет
переделать ее заново.
Если он никогда не способен подняться на вершины теоретического и
духовного величия Маркса, Энгельса и Ленина, то он намерен, наоборот, их
опустить до уровня своего собственного ничтожества; если господствующие
классы с помощью печати и обработки сознания масс превращали иногда
гениальных людей в авантюристов, то почему же господствующая клика
авантюристов не может его превратить в гениального человека!
Ленин был вождем, но не был диктатором. Сталин, наоборот, является
диктатором, но не является вождем.
Какая разница между вождем и диктатором?
Подлинный вождь выдвигается прежде всего движением масс, он опирается
в первую очередь на массы и на их доверие, он глубочайше связан с массами,
постоянно вращается среди них, он идет во главе их, говорит им правду не
обманывает их, и массы убеждаются на собственном опыте в правильности его
руководства и его поддерживают. Таков был именно Ленин. Диктатор,
наоборот, большей частью приходит к власти или через подавление
революции, или после спада волны революции, или через внутренние
комбинации правящей клики, или через дворцовый переворот, опираясь на
государственный или партийный аппарат, армию, полицию. Диктатор опирается в
основном не на массы, а на свою верную клику, на армию, на
государственный или партийный аппарат; он не связан с массами, он не
вращается среди них, он может с ними заигрывать и льстить им, но он
обманывает массы, он правит не потому, что массы ему доверяют, а чаще всего
вопреки этому. Политика диктатора – это политика внутренних закулисных
комбинаций, политика подбора лично ему верных людей, политика
оправдания, защиты и возвеличивания его господства. Наполеон, Муссолини,
Пилсудский, Хорти, Примо де Ривера, Чан Кайши и прочие – все они в
основном укладываются в эту характеристику. В эту характеристику
укладывается и диктатура Сталина, хотя его диктатура и отличается коренным
образом от буржуазных диктаторов (так в документе – прим. авт.) тем, что
она выросла на базе пролетарской диктатуры, являясь искажением
пролетарской диктатуры и содействуя её дальнейшему искажению и вырождению.
Сталин не был настоящим, подлинным вождем, но ему тем легче было в
ходе событий превратиться в настоящего диктатора. Свою роль он занял не
благодаря поддержке масс. Он пришел к своему теперешнему безраздельному
господству путем хитрых комбинаций, опираясь на кучку верных ему людей и
аппарат, и с помощью одурачивания масс. Он оторван от масс, он не связан с
ними, он держится не на доверии масс, а на терроризировании их.
Съезды партий.
При жизни Ленина съезды партии проводились регулярно, на каждом
крутом повороте в развитии партии и страны. Ленин считал прежде всего
необходимым широкое обсуждение партией коренных вопросов внутренней и
внешней политики, партийного и государственного строительства. Если в
первые годы после смерти Ленина съезды партии и пленумы ЦК проводились
более или менее регулярно, то позднее, когда Сталин начал все более
злоупотреблять властью, эти принципы стали грубо нарушаться. Особенно это
проявилось за последние полтора десятка лет его жизни. Разве можно
считать нормальным тот факт, что между 18 и 19 съездами партии прошло
более тринадцати лет, в течение которых страна пережила много событий? Эти
события настоятельно требовали принятия решений по вопросам обороны страны
в условиях Отечественной войны и по вопросам мирного строительства в
послевоенные годы. Даже после окончания войны съезд не собирался более
семи лет.
Почти не созывались пленумы Центрального Комитета. Достаточно сказать,
что за все военные годы Великой Отечественной войны фактически не было
проведено ни одного Пленума ЦК. Правда, была попытка созвать Пленум ЦК в
октябре 1941 года, когда в Москву со всей страны были специально вызваны
члены ЦК. Два дня они ждали открытия Пленума, но так и не дождались. Сталин
даже не захотел встретится и побеседовать с членами Центрального Комитета.
Этот факт говорит о том, насколько был деморализован Сталин в первые
месяцы войны и как высокомерно и пренебрежительно относился он к членам ЦК.
Центральный Комитет, располагая многочисленными факторами,
свидетельствующими о грубом произволе в отношении партийных кадров,
выделил
партийную комиссию Президиума ЦК, которой поручил тщательно разобраться в
вопросе о том, каким образом оказались возможными массовые репрессии
против большинства состава членов и кандидатов Центрального Комитета
партии, избранного 12 съездом ВКП(б).
Комиссия ознакомилась с большим количеством материалов в архивах
НКВД, с другими документами и установила многочисленные факты
фальсифицированных дел против коммунистов, ложных обвинений, вопиющих
нарушений социалистической законности, в результате чего погибли
невинные люди. Выясняется, что многие партийные, советские,
хозяйственные работники, которых объявили в 1937-1938 годах "врагами", в
действительности никогда врагами, шпионами, вредителями и т.п. не
являлись, что они ,по существу оставались честными коммунистами, но были
оклеветаны, а иногда, не выдержав зверских истязательств, сами на себя
наговаривали (под диктовку следователей-фальсификаторов) всевозможные
тяжкие и невероятные обвинения. Комиссия представила в Президиум ЦК большой
документальный материал о массовых репрессиях против делегатов 17
партийного съезда и членов Центрального Комитета, избранного этим съездом.
Установлено, что из 139 членов и кандидатов в члены Центрального Комитета
партии, избранных на 17 съезде партии, было арестовано и расстреляно
(главным образом в 1937-1938 гг.) 98 человек, то есть 70 процентов.
Что собой представлял состав делегатов 17 съезда? Известно, что 80
процентов состава участников 17 съезда с правом решающего голоса
вступили в партию в годы революционного подполья и гражданской войны, то
есть до 1920 года включительно. По социальному положению основную массу
делегатов съезда составляли рабочие (60 процентов делегатов с правом
решающего голоса). Поэтому совершенно немыслимо было, чтобы съезд такого
состава избрал Центральный Комитет, в котором большинство оказалось бы
врагами партии. Только в результате того, что честные коммунисты были
оклеветаны и обвинения к ним были фальсифицированы, что были допущены
чудовищные нарушения революционной законности, 70 процентов членов и
кандидатов ЦК, избранных 17 съездом, были объявлены врагами народа и
партии. Такая судьба постигла не только членов ЦК, но и большинство
делегатов 17 съезда партии. Из 1966 делегатов съезда с решающим и
совещательным голосом было арестовано по обвинению в
контрреволюционных преступлениях значительно больше половины – 1108
человек. Уже один этот факт говорит, насколько нелепыми, дикими,
противоречащими здравому смыслу были обвинения в контрреволюционных
преступлениях, предъявленные большинству участников 17 съезда партии.
Репрессии.
Преступления властителей нельзя
вменять
в вину тем, над кем они властвуют;
правительст-
ва подчас бывают бандитами, народы же никогда.
В. Гюго.
После злодейского убийства С. М. Кирова начались массовые репрессии.
Вечером 1 декабря 1934 года по инициативе Сталина (без решения Политбюро –
это было оформлено опросом только через 2 дня) было подписано секретарём
Президиума ЦИК Енукидзе следующее постановление:
"1) Следственным властям – вести дела обвиняемых в подготовке или
совершении террористических актов ускоренным порядком;
2) Судебным органам – не задерживать исполнения приговоров о высшей мере
наказания из-за ходатайств преступников данной категории о помиловании,
так как Президиум ЦИК Союза ССР не считает возможным принимать подобные
ходатайства к рассмотрению;
3) Органам Наркомвнудела - приводить в исполнение приговора о высшей мере
наказания в отношении преступников названных выше категорий немедленно по
вынесении судебных приговоров."
Это постановление послужило основанием для массовых нарушений
социалистической законности. Во многих фальсифицированных следственных
делах обвиняемым приписывалась "подготовка" террористических актов, и это
лишало обвиняемых какой-либо возможности проверки их дел даже тогда, когда
они на суде отказывались от вынужденных своих "признаний" и убедительно
опровергали предъявленные обвинения.
Следует сказать, что обстоятельства, связанные с убийством Кирова,
до сих пор таят в себе много непонятного и загадочного и требуют самого
тщательного расследования. Есть основания думать, что убийце Кирова –
Николаеву кто-то помогал из людей, обязанных охранять Кирова. Полтора
месяца до убийства Николаев был арестован за подозрительное поведение,
но был выпущен и даже не обыскан. Крайне подозрительным является то
обстоятельство, что когда прикрепленного к Кирову чекиста декабря 1934
года везли на допрос, он оказался убитым при "аварии" автомашины,
причем никто из сопровождающих его лиц при этом не пострадал. После
убийства Кирова руководящие работники Ленинградского НКВД были сняты с
работы и подвергнуты очень мягким наказаниям, но в 1937 году были
расстреляны. Можно заметить, что их расстреляли затем, чтобы замести
следы организаторов убийства Кирова.
Массовые репрессии резко усилились с конца 1936 года после телеграммы
Сталина и Жданова из Сочи от 25 сентября 1936 года, адресованной
Кагановичу, Молотову и другим членам Политбюро, в которой говорилось
следующее:
"Считаем абсолютно необходимым и срочным делом назначение т. Ежова на
пост наркомвнудела. Ягода явным образом оказался не на высоте своей задачи
в деле разоблачения троцкистко-зиновьевского блока. ОГПУ опоздал в этом
деле на 4 года. Об этом говорят партработники и большинство областных
представителей НКВД".
Следует, кстати заметить, что с партработниками Сталин не встречался и
поэтому мнение их знать не мог. Эта сталинская установка о том, что
"НКВД опоздал на 4 года" с применением массовых репрессий, что надо быстро
"наверстать" упущенное, прямо толкала работников НКВД на массовые аресты
и расстрелы. Массовые репрессии проводились в то время под флагом
борьбы с троцкистами.
В докладе Сталина на февральско-мартовском Пленуме ЦК 1937 года "О
недостатках партийной работы и мерах ликвидации троцкистских и иных
двурушников" была сделана попытка теоретически обосновать политику
массовых репрессий под тем предлогом, что "по мере нашего продвижения
вперед к социализму" классовая борьба должна якобы всё более и более
обостряться. При этом Сталин утверждал, что так учит история, так учит
Ленин. На самом же деле Ленин указывал, что применение революционного
насилия вызывается необходимостью подавить сопротивление эксплуататорских
классов, и эти указания Ленина относились к тому период, когда
существовали и были сильны эксплуататорские классы. Как только политическая
обстановка в стране улучшилась, как только в январе 1920 года был взят
Красной Армией Ростов и была одержана главная победа над Деникиным, Ленин
дал указание Дзержинскому об отмене массового террора и об отмене
смертной казни. Ленин следующим образом обосновал это важное политическое
мероприятие советской власти в своем докладе на сессии ВЦИК 2 февраля 1920
года:
"Террор был навязан терроризмом Антанты, когда все мирно
могущественные державы обрушились на нас своими полчищами, не
останавливаясь ни перед чем. Мы не могли бы продержаться и двух дней, если
бы на эти попытки офицеров и белогвардейцев не ответили беспощадным
образом, и это означало террор, но это было навязано нам
террористическими приемами Антанты. И как только мы одержали решительную
победу, ещё до окончания войны, тотчас же после взятия Ростова, мы
отказались от применения смертной казни и этим показали, что к своей
собственной программе мы относимся так, как обещали. Мы говорим, что
применение насилия вызывается задачей подавить эксплуататоров, подавить
помещиков и капиталистов; когда это будет разрешено, мы от всяких
исключительных мер отказываемся. Мы доказали это на деле"
(Соч.,т.30,стр.303-304).
Сталин отступил от этих прямых и ясных программных указаний Ленина. После
того, как были уже ликвидированы все эксплуататорские классы в нашей стране
и не было никаких сколько-нибудь серьезных оснований для массового
применения исключительных мер, для массового террора, Сталин ориентировал
партию, ориентировал органы НКВД на массовый террор.
О КУЛЬТЕ ЛИЧНОСТИ И ЕГО ПОСЛЕДСТВИЯХ.
Отвергая культ личности, мы
отнюдь
не снимаем вопроса о
необходимости
выращивания руководящих
деятелей
партии, укрепления их
авторитета.
Н. С. Хрущев.
После смерти Сталина Центральный комитет партии стал строго и
последовательно проводить курс на разъяснение недопустимости чуждого духу
марксизма-ленинизма возвеличивания одной личности, превращения её в какого-
то сверхчеловека, обладающего сверхъестественными качествами, наподобие
бога. Этот человек будто бы все знает, все видит, за всех думает, все
может сделать; он непогрешим в своих поступках. Такое понятие о человеке,
и, говоря конкретно, о Сталине, культивировалось у нас много лет.
В декабре1922 года в своем письме к очередному съезду партии Владимир
Ильич Ленин писал:
"Товарищ Сталин, сделавшись генсеком, сосредоточил в своих руках
необъятную власть, и я не уверен, сумеет ли он всегда достаточно осторожно
пользоваться этой властью".
Это письмо – важнейший политический документ, известный в истории
партии как "завещание" Ленина. Он был оглашен по делегациям 13 съезда
партии, которые обсуждали вопрос о перемещении Сталина с поста
генерального секретаря. Делегации высказались за оставление Сталина на этом
посту, имея в виду, что он учтет критические замечания Владимира Ильича и
сумеет исправить свои недостатки, которые внушали серьезные опасения
Ленину.
Вот два документа, дополняющие ленинскую характеристику Сталина,
данную Лениным в его завещании:
Письмо Н. К. Крупской:
"Лев Борисыч, по поводу коротенького письма, написанного мною под
диктовку Владимира Ильича с разрешения врачей, Сталин позволил вчера по
отношению ко мне грубейшую выходку. Я в партии не один день. За все 30 лет
я не слышала ни от одного товарища ни одного грубого слова, интересы
партии и Ильича мне не менее дороги, чем Сталину. Сейчас мне нужен максимум
самообладания. О чем можно и о чем нельзя говорить с Ильичем, я знаю
лучше всякого врача, так как знаю, что его волнует, что нет, и во всяком
случае лучше Сталина. Я обращаюсь к Вам и к Григорию, как более близким
товарищам Владимира Ильича, и прошу оградить меня от грубого
вмешательства в личную жизнь, недостойной брани и угроз. В единогласном
решении контрольной комиссии, которой позволяет себе грозить Сталин, я не
сомневаюсь, но у меня нет ни сил, ни времени, которые я могла бы тратить
на эту глупую сколку. Я тоже живая и нервы напряжены у меня до крайности.
Н. Крупская."
Это письмо было написано Надеждой Константиновной 23 декабря 1922 года.
Через два с половиной месяца, в марте 1923 года, Владимир Ильич Ленин
направил Сталину следующее письмо:
Письмо В. И. Ленина.
"Товарищу Сталину.
Копия: Каменеву и Зиновьву.
Уважаемый товарищ Сталин, Вы имели грубость позвать мою жену к
телефону и обругать её. Хотя она Вам и выразила согласие забыть сказанное,
но тем не менее этот факт стал известен через нее же Зиновьеву и Каменеву.
Я не намерен забывать
так легко то, что против меня сделано, а нечего и говорить, то сделанное
против жены я считаю сделанным против меня. Поэтому прошу Вас взвесить,
согласны ли Вы взять сказанное назад и извиниться или предпочитаете порвать
между нами отношения.
С уважением: Ленин.
5-го марта 1923 года".
Если Сталин смог вести себя при жизни Ленина, мог так относиться к
Надежде Константиновне Крупской, то можно представить себе, как обращался
Сталин с другими работниками. Он действовал не путем убеждения,
разъяснения, кропотливой работы с людьми, а путём навязывания своих
установок, путём требования безоговорочного подчинения его мнению. Тот,
кто сопротивлялся этому или старался доказать свою точку зрения, свою
правоту, тот был обречен на исключение из руководящего коллектива с
последующим моральным и физическим уничтожением.
В период 1935-1937-1938 гг. сложилась практика массовых репрессий по
государственной линии сначала против противников ленинизма-троцкистов,
зиновьевцев, бухаринцев, давно уже политически разбитых партий, а затем и
против многих честных коммунистов, против тех кадров партии, которые
вынесли на своих плечах гражданскую войну, первые, самые трудные годы
индустриализации и коллективизации, которые активно боролись против
троцкистов и правых, за ленинскую линию партии.
Сталин ввел понятие "враг народа". Этот термин сразу освобождал от
необходимости всяких доказательств идейной неправоты человека или людей, с
которыми ты ведешь полемику: он давал возможность всякого, кто в чем-то не
согласен со Сталиным, кто был только заподозрен во враждебных намерениях,
всякого, кто был просто оклеветан, подвергнуть самым жестоким репрессиям, с
нарушением всяких норм революционной законности. Это понятие "враг народа"
по существу уже снимало, исключало возможность какой-либо идейной борьбы
или выражения своего мнения по тем или иным вопросам даже практического
значения. Основным и, по сути дела, единственным доказательством вины
делалось, вопреки всем нормам современной юридической науки, "признание"
самого обвиняемого, причем это "признание" как показала затем проверка,
получалось путём физических мер воздействия на обвиняемого. Это привело к
вопиющим нарушениям революционной законности, к тому, что пострадали
многие совершенно ни в чем не виновные люди, которые в прошлом выступали за
линию партии.
Следует сказать, что в отношении людей которые в свое время выступали
против линии партии, часто не было достаточно серьезных оснований, чтобы
их физически уничтожить. Для обоснования физического уничтожения таких
людей и была введена формула "враг народа". Ведь многие лица, которых
впоследствии уничтожили, объявив их врагами партии и народа, при жизни В.
И. Ленина работали вместе с ним. Некоторые из них и при Ленине делали
ошибки, но, несмотря на это, Ленин использовал их на работе, поправлял,
стремился к тому, чтобы они оставались в рамках партийности, вел их за
собой. В этой связи не могу удержаться, чтобы не преподнести, уважаемому
читателю записку В. И. Ленин | |
