|
Реферат: Проблемы творчества и одарённости (Психология)
Проблемы творчества и одарённости.
Проблема творчества стала в наши дни настолько актуальной, что
её вполне реально можно отнести к «проблемам века». Этой проблемой уже
несколько десятков лет занимаются как западные, так и российские психологи.
Но феномен творчества долгое время ускользал от точного психологического
эксперимента, так как реальная жизненная ситуация не укладывалась в его
рамки, всегда ограниченные заданной деятельностью, заданной целью.
Тезис «мышление начинается в проблемной ситуации» был
общепризнанной базой исследования продуктивных процессов. Однако при всей
продуктивности подхода, который помог обнаружить много закономерностей
мышления, он не смог объяснить феномен интеллектуального творчества. На
произвол умозрительных теорий остались такие фундаментальные явления, как
постановка новой проблемы, не обусловленное внешними требованиями открытие
новых закономерностей, построение новой теории.
Попытки найти механизмы этих явлений можно найти ещё у древних
греков, которые ввели понятие «поризм», обозначавшее новую идею как
непредвиденное следствие, промежуточный результат, возникший вне связи с
целью данной конкретной познавательной деятельности. «Непредвиденность»,
«непредсказуемость» делают эту идею открытием, но одновременно придают ей
ореол некоей мистической таинственности, иррациональности. То, что древние
греки называли «поризмом», на Востоке выразили в легенде о принцах
Серендипа, которые обладали способностью обнаруживать нечто ценное
случайно, в поисках чего-либо другого. В современном варианте это в виде
совета сформулировал французский психолог Сурье: «Чтобы изобретать, нужно
думать около».
В процессе решения поставленной задачи появляются как бы два
«побочных продукта». Первый (описан Я. А. Пономарёвым) выполняет
однозначную функцию в рамках решения конкретной задачи: его видение и
осознание стимулировано поисковой доминантой - нерешённой задачей. Второй
не нужен для решения задачи, находится вне её и может восприниматься как
противоречащий заданной цели, сам становится предметом анализа. Первый
ведёт к решению поставленной проблемы второй – к постановке новой проблемы.
Почему же одним дано решать проблемы, а другим – делать открытия
? (Ж. Адамар). В поисках ответа на этот вопрос родилось новое представление
об интеллектуальной активности как интегральном свойстве личности. Оно даёт
возможность выходить за пределы заданной ситуации, т.е. позволяет выйти за
рамки внешне целесообразной деятельности.
Постановка проблемы и
история вопроса.
Вся история психологии – история становления теории
мышления, творческого мышления в первую очередь. Но до сих пор остаётся не
ясным, что следует, собственно, изучать в этом многофакторном феномене,
который именуется творчеством.
Долгое время способности к интеллектуальному творчеству
исследовались так, как подсказывал здравый смысл: чем выше уровень
умственных способностей, тем больше творческая отдача человека; однако
оказалось, что эти два показателя далеко не всегда кореллируют между собой.
Потребовалось много времени, чтобы убедиться в невозможности решения данной
проблемы путём исследования только способностей.
Позднее разрабатывалась другая концепция, ставившая в
зависимость различия в творческих возможностях от того или иного строя
личности, её мотивационной структуры. Но изучение мотивации творческой
деятельности осуществлялось обособленно от первого направления, для
которого характерна сосредоточенность на операциональных моментах.
Разобщённость мотивационного и познавательного подходов – вот
та общетеоретическая «база», на которой возник методический кризис в
изучении интеллектуального творчества. Это привело к отказу от IQ как
показателя творческих возможностей. Для измерения собственно одарённости
вводится новый коэффициент креативности Cr , но затем признаётся
ограниченность его валидности.
Предпосылкой преодоления методического кризиса должна быть
ликвидация разобщённости интеллектуального и мотивационного плана
исследования творчества, а следовательно, и обоснование нового предмета его
исследования. Интеллектуальное творчество следует рассматривать не только
как объект многофакторный, но и как объект целостный, т.е. к нему можно
подходить с разных сторон и с разными экспериментальными методами для
выявления некой единицы, обладающей качеством целого и неделимой далее.
В качестве такой единицы исследования творчества было
предложено рассматривать интеллектуальную активность (Д.Б. Богоявленская ).
Термином «интеллектуальная активность» обозначается целый комплекс явлений
– как психофизиологических, так и высших психических.
Широко распространено определение творчества не по
процессуальной стороне – механизму, а по результату – продукту (созданию
нового).
Феноменология творчества широка и неоднородна. Одни
учёные, чтобы очертить сферу творчества, считают, что творчество
характеризует лишь социально значимые открытия. Другие указывают на столь
же несомненный творческий характер тех открытий, которые делает человек для
себя. Третьи проводят водораздел по признаку алгоритмизации деятельности.
Так появляется деление на «творческие» и «нетворческие» профессии. По
логике такого определения, можно не быть мастером, а всего лишь
ремесленником, но всё равно принадлежать к творческой профессии. При таком
подходе творчество характеризуется просто свершившимся актом мышления.
Отсутствие научной дифференциации феноменологии творчества
приводит к тому, что определение «творческий» становится применимо почти к
любому процессу деятельности, кроме узкого круга крайне автоматизированных
действий. Общепризнано отсутствие единого научно обоснованного понятия
одарённости.
Психология для объяснения природы творческих способностей
привлекает понятие психической энергии как их материального носителя
(аналог – теплород для объяснения теплоты) (Ч. Спирмен, З. Фрейд, А.Ф.
Лазурский и т.д.).
Привлечение понятия энергия в качестве материального носителя
отвечало потребности объяснения индивидуального разброса в проявлении
творческих способностей. Закрепилась механистическая традиция, знающая лишь
количественные различия, и определилось представление о творческих
способностях как просто максимальном выражении способностей ( Г. Айзенк, Д.
Векслер, Дж. Равен, К. Гуревич и др.).
Своей вершины анализ продуктивного процесса достиг в работах
С. Л. Рубинштейна. Выявлены реальные детерминанты инсайта: внезапного
озарения, мгновения которого в принципе невозможно прогнозировать.
Снятие налёта иррациональности с явления «инсайта», «догадки»
в своё время было значительной победой психологии мышления. Но выявленный
механизм не объяснил всей феноменологии творчества.
Разведение творчества и высокого уровня развития интеллекта
концептуально в отечественной психологии можно встретить лишь у Я.А.
Пономарёва. Своё последовательное воплощение эта тенденция нашла в
методологическом подходе Дж. Гилфорда.
Социальная практика и интуитивное понимание того, что
творчество и одарённость содержат ещё нечто «сверх того», и вызвало к жизни
новую концепцию. При этом понимание природы творческих способностей от
прямого отождествления с интеллектом перешло к прямому их
противопоставлению. Согласно новому методу творческие способности
существуют параллельно общим и специальным и имеют свою локализацию
(факторы дивергентного мышления). Прямым решением проблемы является
проведённое Гилфордом выделение коэффициента креативности «Cr», отличного
от «IQ» - показателя интеллекта. Разработка тестов «на креативность»
добавило популярности этой концепции.
Главное достоинство заключается в попытке снятия ограничений в
исследовании творческого потенциала личности, присущих методу проблемных
ситуаций и тестам на «IQ». Недостатком концепции является слабая
валидность, т.к. она (концепция Гилфорда) продолжает парадигму
ассоцианизма, что в определённой степени определяет и критерии оценки
креативности: беглость, гибкость, оригинальность.
Дивергентность – «способность мыслить в разных направлениях»,
отвечает искомому явлению выхода в более широкое «пространство». Один из
основных показателей дивергентности – оригинальность. Действительно,
продуктивный процесс всегда приводит к оригинальному результату. Но за
оригинальностью могут стоять прямо противоположные явления: это может быть
и содержательный творческий процесс, проникновение вглубь познаваемого
объекта, выявление существенных взаимосвязей. А может быть и не имеющее
никакого отношения к творчеству оригинальничание, даже психическую
неадекватность.
Проблемные ситуации также как и тестовые задания ограничивают
выявление потенциальных возможностей человека требованием однозначного
ответа. Преодоление этого ограничения в тестах на креативность идёт двумя
путями: 1) требование однозначного ответа снято требованием более
неопределённого типа. Но эти задания аппелируют прежде всего к свойствам
ассоциативного процесса и не исключают влияние обученности (знаний) и силы
мотивации испытуемых, толкающей на мобилизацию памяти для всё большего
продуцирования ответов, что может контаминировать подлинную способность к
гибкости и оригинальности ума.
2) Это ограничение кажется преодолённым в «открытых»
тестах. В них нет чётко определённого потолка в виде требования
однозначного ответа. Но при этом строгий качественный анализ выявленных
особенностей невозможен и остаётся лишь аморфная оценка с точки зрения
«шаблонности – нешаблонности» результатов. Более того, она определяется
чисто статистически и, вместе с тем, во многом зависит от эксперта.
Гилфорд, учитывая новые разработки и не получая ожидаемых
результатов, выделяет другой тип мышления – дивергентное. Это не
направленное мышление, а способность мыслить вширь, т.е. способность
видения других атрибутов объекта. Суть и предназначение этой способности в
том, что она непосредственно обеспечивает выход за рамки раз начатого
направления решения исходной задачи.
Отождествление творческих способностей или, как принято
говорить, творческой одарённости с «креативностью», раскрываемой через
дивергентность (интеллект, или общая одарённость, в этом случае связан лишь
с обучаемостью и академическими успехами), и последующее разочарование в
связи с малой предсказательностью тестов креативности привело к появлению
комплексных теорий одарённости.
Одной из наиболее известных концепций одарённости в
американской и мировой психологии является теория трёх колец Дж. Рензулли.
Концепция описывает одарённость как «взаимодействие трёх групп человеческих
качеств: интеллектуальные способности, превышающие средний уровень, высокая
увлечённость выполняемой задачей и высокий уровень креативности». Рензулли
акцентирует внимание именно на необходимости взаимодействия между
указанными элементами и на их равенство как партнёров.
В этой концепции есть три очень важных момента:
1. Скептическое отношение к тестам как средству идентификации одарённости;
2. Рассмотрение мотивации не как внешнего условия, а как ядерного
образования одарённости в сочетании со способностями и креативностью. К
сожалению, одарённость выступает у него не как интегральное образование,
а как результат сложения компонентов;
3. Верный путь развития одарённости – включение в интересующую
деятельность.
Одним из отечественных психологов, которые работают в
направлении поиска единого основания, является М.А. Холодная. Она полагает,
что в основе интеллектуальной одарённости лежат такие психологические
механизмы, оценить степень сформированности которых с помощью традиционных
тестов интеллекта и креативности невозможно. Психологической основой
интеллектуальной одарённости является индивидуальная ментальность
(умственный опыт).
В работах Д.Б. Богоявленской впервые на вопрос о
соотношении интеллекта и творчества, был дан экспериментально и
теоретически обоснованный ответ: все виды творческой деятельности
объединяет свойство личности, которое обозначено как интеллектуальная
активность.
Определение интеллектуальной активности.
Чётко очерченного теоретического содержания сам термин
«интеллектуальная активность» не имеет. За ним до сих пор сохраняется
изначальный смысл латинского «activus» – деятельный, энергичный.
Формально-динамические характеристики деятельности, такие как
скорость, напряжённость, длительность и т.д., являются чисто
количественными показателями и определяют скорее тонус деятельности. А
проблема активности как «меры взаимодействия» есть, прежде всего, проблема
качественная, поэтому решать её надо, отталкиваясь именно от содержательной
стороны изучаемого явления.
Мерой интеллектуальной активности может служить
интеллектуальная инициатива, которую нужно понимать как продолжение
мыслительной деятельности за пределами ситуативной заданности, не
обусловленной ни практическими нуждами, ни внешней или субъективной
отрицательной оценкой работы, можно увидеть в ней адекватное выражение
понятия активность.
Интеллектуальную инициативу не следует отождествлять с
проявлением любой инициативы в интеллектуальной сфере. Она отличается, во-
первых, от инициативы выбора, предпочтения мыслительной другим видам
работы, во-вторых, – от стремления к перевыполнению задания, когда сверх
заданного в эксперименте (и в жизни) испытуемый просит дать ему ещё одну,
две и так далее задачи.
Мотивы выбора сферы деятельности могут быть также
различными: это и потребность в самоутверждении, и желание как-то
выделиться, заслужить похвалу, и увлечённость мыслительным (пусть даже и
рутинным) процессом, и, наконец, собственно познавательная потребность.
Отсутствие чёткого объективного критерия мотивации выбора умственной работы
не позволяет рассматривать инициативу выбора однозначно как
интеллектуальную.
Интеллектуальная активность личности проявляется, конечно, в
любых обстоятельствах, в любой сфере деятельности человека. Но не
стимулированная извне деятельность – это тот феномен, который обнаруживает
её однозначно, аналогично тому, как в своё время введение метода проблемных
ситуаций утверждало мышление, отделяя его от других психических процессов.
Исходя из этой аналогии, определение интеллектуальной активности выглядит
так: если мышление – это процесс решения задач, то интеллектуальная
активность – это нестимулированное извне продолжение мышления.
Интеллектуальная активность – чисто личностное свойство, это свойство
целостной личности, отражающее процессуальное взаимодействие познавательных
и мотивационных факторов в их единстве, где абстрагирование одной из сторон
невозможно.
Рассмотрим другие подходы к проблеме творчества и
одарённости.
Способности человека.
Способности понимаются как свойства или качества индивида,
обуславливающие успешность деятельности или овладения ею, как
индивидуальные качества, отличающие одного человека от другого и
проявляющиеся в успешности деятельности.
Психологический анализ показывает, что любую деятельность можно разложить
на отдельные психические функции, которые представляют собой наиболее общие
родовые формы деятельности. Отдельные психические функции реализуются
сложными, нейрофизиологическими функциональными системами, которые
обладают свойством, позволяющим осуществлять определённую психическую
функцию. Это свойство – общая способность, отнесённая к конкретной
психической функции.
Способности – есть свойства функциональных систем, реализующих
отдельные психические функции, имеющие индивидуальную меру выраженности и
проявляющиеся в успешности и качественном своеобразии освоения и реализации
деятельности.
Как же соотносятся способности и задатки?
Общие свойства нервной системы, специфику организации головного
мозга, проявляющиеся в продуктивности психической деятельности, относят к
общим задаткам, специальные задатки – свойства нейронов и нейронных модулей
(нейронных цепей).
Способности не формируются из задатков. Способности и задатки
являются свойствами: первые – функциональных систем, вторые – компонентов
этих систем. С развитием системы изменяются и её свойства, определяющиеся
как элементами системы, так и их связями.
Существует и другое понимание задатков: их можно рассматривать
в качестве генетических программ, определяющих развитие функциональных
систем в структуре мозга и человека в целом как индивида.
Способности реализуют функцию отражения и преобразования
действительности в практической и идеальной формах. Способности – одно из
базовых качеств психики наряду с содержательной стороной, включающей знания
об объективном мире и переживания.
Развитие способностей происходит в процессе жизнедеятельности
и деятельности (учебной, трудовой, игровой). Источником этого развития
выступает противоречие между имеющимся уровнем развития способностей и
требованиями деятельности.
Важнейшим моментом развития способностей является тонкое
приспособление операционных механизмов к условиям деятельности.
Развитие способностей проходит через три этапа:
- во-первых, ребёнок, в отличие от животного, рождается с незавершённым
формированием функциональных систем психической деятельности, которые
вызревают в течение длительного постнатального периода. Этот процесс
вызревания определяется средой жизнедеятельности;
- во-вторых, дальнейшее развитие диктуется социальными формами
деятельности;
- в-третьих, развитие способностей определяется индивидуальными ценностями.
Именно эти индивидуальные ценности и смыслы будут определять качественную
специфику способностей, от неё будет зависеть, что увидит и запомнит
человек.
Человек от природы наделён общими способностями. Специальные
способности – есть общие способности, приобретшие черты оперативности под
влиянием требований деятельности.
Одарённость определяется как интегральное проявление
способностей в целях конкретной деятельности.
Интеллект же можно определить как интегральное проявление способностей,
знаний и умений. В интеллекте операционные действия способностей
дополняются более обобщёнными операционными схемами, планами и программами
поведения, а также знаниями о внешнем мире, о других людях и самом себе.
Талант – есть проявление интеллекта в отношении конкретной
деятельности, познания природы.
Духовные способности – это интегральное проявление интеллекта
и духовности личности. В своём высшем проявлении духовные способности
характеризуют гения. В.М. Теплов подчёркивал, что значительным творцом
может быть только человек с большим духовным содержанием.
Если способности проявляются в деятельности, то духовные
способности определяют поступок. Если при рассмотрении способностей мы
имеем дело с субъектом деятельности, то в духовных способностях проявляется
личность, т.е. духовные способности составляют сущность индивидуальности
человека.
Способности в той или иной мере даны природой всем, но среди
нас, как звёздочки, иногда встречаются очень одарённые люди. Может их было
бы больше, если бы с самого детства им давали возможность выйти за рамки
«учебно-педагогического процесса», если бы стимулировали одарённость.
Одарённость и творчество.
Процесс познания определён принятой задачей только на первой
его стадии. Затем, в зависимости от того, рассматривает ли человек решение
задачи как средство для осуществления внешних по отношению к познанию целей
или оно само есть цель, определяется и судьба процесса.
В первом случае он обрывается, как только решена задача. Во
втором, напротив, он развивается. Здесь можно наблюдать феномен
самодвижения деятельности, который приводит к выходу за пределы заданного,
что и позволяет увидеть «непредвиденное». В этом выходе за пределы
заданного, в способности к продолжению познания за рамками требований
заданной (исходной) ситуации, т.е. в ситуативно нестимулированной
продуктивной деятельности и кроется тайна высших форм творчества,
способность видеть в предмете нечто новое, такое, чего не видят другие, что
и определяет её творческий статус.
Именно на этом основании была постулирована эта способность к
развитию деятельности (то, что со стороны выступает как саморазвитие
деятельности) в качестве признака, определяющего одарённость.
Предполагается, что такое понимание раскрывает мысль Б.М. Теплова: « В этой
характеристике личности, которую мы называем одарённость, нельзя видеть
простую сумму способностей: по сравнению со способностями, она составляет
новое качество».
Поведение одарённого человека отражает взаимодействие между
тремя основными группами человеческих качеств. Эти группы представляют
собой общие и или специальные способности выше среднего, высокий уровень
включённости в задачу и высокий уровень креативности. Одарённые люди
обладают или способны к развитию этой системы качеств и приложению её к
любой потенциально ценной области человеческой деятельности.
Творческие способности и одарённость не связаны прямо с
уровнем общих и специальных способностей, которые являются реальным
средством успешного осуществления деятельности, но не определяют
однозначно творческий потенциал личности. Их вклад реализуется, лишь
преломляясь через мотивационную структуру личности, её ценностные
ориентации.
При этом были выделены два типа мотивации. К первому,
обеспечивающему высокий уровень познавательной самодеятельности, относится
преобладание познавательной мотивации, заинтересованность в деле, а не в
своём успехе. Второй тип мотивации выступает психологическим барьером для
проявления познавательной самодеятельности. Сюда относятся внешние по
отношению к познанию мотивы.
Одарённые дети проявляют себя ещё в раннем детстве, но не всегда,
к сожалению, они находят поддержку у своих учителей, т.к. проявляют
бунтарские наклонности и не вписываются в общепринятые стандарты.
Исходя из всего вышеперечисленного, можно сказать, что понимание
творчества в таком виде позволят сделать вывод о том, что нет творческих
способностей, существующих параллельно с общими и специальными (разделение
коэффициента интеллекта и креативности Гилфордом). Вместе с тем, творческий
потенциал личности не есть результат чисто количественного роста
способностей. То, что принято называть творческими способностями, с точки
зрения Д.Б. Богоявленской, есть способность к осуществлению ситуативно
нестимулированной продуктивной деятельности, т.е. способность к
познавательной самодеятельности. Её проявление не ограничено сферой
профессий умственного труда и характеризует творческий характер любого вида
труда.
Феноменологию творчества можно разделить на три основных вида,
которым соответствуют типы творчества :
- Стимульно-продуктивный – деятельность может иметь продуктивный характер,
но эта деятельность каждый раз определяется действием какого-либо
внешнего стимула. Высшие проявления на этом уровне отражают высокий
уровень развития умственных способностей и тождественны понятию «общая
одарённость»;
- Эвристический – деятельность принимает творческий характер. Имея
достаточно надёжный способ решения, человек продолжает анализировать
состав, структуру своей деятельности, сопоставляет между собой отдельные
задачи, что приводит его к открытию новых оригинальных, внешне более
остроумных способов решения. Каждая найденная закономерность переживается
самим эвристом как открытие, творческая находка. В то же время она
оценивается только как новый, «свой» способ, который позволит ему решить
поставленные перед ним задачи;
- Креативный – самостоятельно найденная эмпирическая закономерность не
используется как приём решения, а выступает в качестве новой проблемы.
Найденные закономерности подвергаются доказательству путём анализа их
исходного генетического основания. Здесь действие индивида приобретает
порождающий характер и всё более теряет форму ответа: его результат шире,
чем исходная цель. Таким образом, творчество в узком смысле слова
начинается там, где перестаёт быть только ответом, только решением
заранее поставленной задачи. При этом оно остаётся и решением, и ответом,
но вместе с тем в нём есть нечто «сверх того», и этим и определяется его
творческий статус.
Два последних уровня фиксируют то, что принято называть
«творческая одарённость».
Таким образом, понимание творческих способностей Д.Б.
Богоявленской и её последователями не совпадает с тем, что в настоящее
время рассматривается в качестве общей одарённости (высокий уровень
развития способностей).
Но оно не совпадает и со второй концепцией, которую
представляет «креативность» или «творческая одарённость». В противовес
Гилфорду они говорят, что движение мысли в разных направлениях не является
результатом его движения вширь, а, наоборот, вглубь.
Можно ли развивать одарённость? Конечно! Представленное
понимание природы одарённости и наличие адекватной методики её диагностики
позволяют непосредственно перейти к построению системы развития творческих
способностей и одарённости.
Это - прежде всего создание оптимальных условий для проявления и
становления творческих возможностей учащихся, что подразумевает в первую
очередь снятие ограничений, барьеров, прямо подавляющих творческий рост
детей. Поэтому обязательным моментом программы является требование гибкости
в её организации, допускающей изменения по параметрам темпа, объёма и
предметного содержания учебной программы. Эта гибкость программ позволит, с
одной стороны, обеспечить действительное получение общественно необходимого
уровня образования, а с другой – позволит максимально через собственный
выбор и усилие продвинуться тем, кто на это способен. Поскольку равно
высокие требования ко всем отбивают желание учиться у одних, а заниженные –
тормозят развитие других, то в этой ситуации индивидуализация обучения
обеспечивает индивидуальный темп обучения и определяет характер и меру
учебной нагрузки в зоне ближайшего развития учащегося, но при условии
создания мотивационных предпосылок собственного движения ученика.
Второе направление, по которому намечено осуществление
индивидуализации обучения это свобода в выборе профиля обучения, учитывая
склонности личности. С этой целью в общую систему образования вводится сеть
исследовательских объединений, предоставляющих учащимся не только
возможности выбора направления исследовательской работы, но и продвижения в
предмете (принцип реализации личности – Шадриков В.Д.).
Усложнять программу путём увеличения учебной нагрузки на
учащегося можно только до определённого предела, не вызывая перегрузок.
Дальнейшее развитие возможностей ученика должно проходить в рамках
включения его в исследовательскую работу, так как формировать творческие
способности можно лишь через включение в творческий процесс.
Исследовательская деятельность обеспечивает более высокий
уровень системности знания, что исключает его формализм.
Следующее направление осуществления индивидуализированного
обучения заключается в активизации роли педагога в подборе индивидуальных
приёмов обучения на основе рекомендаций психологов, а также разработанной
технологии личностно-ориентированного, разноуровневого обучения.
Все три названных направления могут дать оптимальный эффект
лишь при условии формирования познавательной направленности и высших
духовных ценностей.
Таким образом, работа с одарёнными детьми предполагает наличие
данных о структурно-качественных характеристиках одарённости, методик их
выявления и развития, а затем организационных мероприятий, в рамках которых
и осуществляется практическая работа по дальнейшему развитию творческих
способностей и одарённости.
В современной отечественной школе такое маловероятно, так как
материальная база и подготовка учителей оставляют желать лучшего. Хотя,
как и везде, есть творчески одарённые педагоги, которые дают возможность
прорасти и вырасти одарённым детям.
Не могу не упомянуть своего школьного учителя рисования. Его
взгляд на мир настолько непривычен и оригинален, что часто остаётся не
понятым окружающими. Когда я училась в школе, мы все считали его «странным»
,так как просто не понимали его, не вписывающегося в наш «обыкновенный»
мир. Только спустя много лет мы начали понимать, как много мы потеряли,
радуясь своей заурядности и не в силах оценить творческий порыв нашего
учителя, который и в обучение вводил очень много творческих идей. И до сих
пор не останавливается… Сейчас у него учится мой сын, который говорит, что
он очень странный, но теперь я могу объяснить, что это не странность, а
просто другой взгляд на жизнь, взгляд художника, взгляд человека
творческого.
Художественное творчество.
Человеческое творчество и, в частности, творчество
художественное рассматривается, прежде всего, не в аспекте создания чего-
либо нового в соответствующей области культуры, а в аспекте самореализации
человека-творца.
Способность к творчеству принципиально не выводима из освоения
соответствующего вида деятельности или даже культуры в целом (хотя без
такого освоения она не может актуализироваться, осуществиться на практике).
Например, способность человека к музыкальному (математическому и т.д.)
творчеству порождает и постоянно обновляет музыку (математику и т.д.), и
уже поэтому не может возникать в результате освоения уже существующих форм
этого вида деятельности.
К литературе религиозно- философского, мистического и
аскетического содержания, хранящей опыт самопознания и самовоспитания
выдающихся представителей разных эпох, народов и культур обратился А.А.
Мелик-Пашаев. Он делает вывод, что существует не только эмпирическое Я
повседневного самосознания, но и высшее Я, содержащее всю полноту
возможностей, которые в перспективе может раскрыть человек, проходящий свой
путь в условиях пространственно-временных ограничений и определённой
социокультурной среды.
Идеальное Я в психологии и высшее Я духовного опыта –
совершенно разные понятия. Идея высшего Я (не формулировка, а именно идея)
носит универсальный характер. «Человек по сути своей творец и этим подобен
Творцу», - св. Григорий Полама о творческом даре человека.
На что же направлен в первую очередь этот творческий дар?
Процесс развития человека в определённом смысле можно назвать «сотворением
себя»: более или менее полной реализацией высшего Я в самосознании и
деятельности человека. Такое духовное сотворение себя в идеале
представляется стержнем, или единой основой любых истинно творческих
проявлений человека в конкретных областях деятельности, сферах культуры.
Поэтому, в качестве одного из синонимов высшего Я было предложено выражение
творческое Я человека.
Особую роль в актуализации и поддержании главной движущей силы
развития – потребности реализовать собственное творческое Я – играет
психологический феномен, который А.А. Мелик-Пашаев образно назвал
«встречами с собой» - более или менее осознанные «прорывы» высшего Я в
повседневное сознание и мироощущение человека, дающие ему предвидение своих
истинных возможностей, а иногда и пути своего будущего творчества.
Способности к творчеству – это не совокупность отдельных
качеств, каждое из которых само по себе является некоей способностью.
Наоборот: отдельные способности, которые можно и нужно различать в
психологическом облике учёного, художника и т.д., проявляются свойственным
ему целостным отношением к миру, причём именно благодаря этому они и
становятся способностями к творчеству.
Таким образом, способности выступают не как особая «часть»
психики, а как особое её «состояние», в конечном итоге, возможно, как «вся»
психика, мобилизованная и изменённая тем специфическим отношением к миру и
к самому себе, которое определяет сферу творческой самореализации человека.
Важно понять суть и условия тех трансформаций, которые претерпевает то или
иное, а может быть любое качество психики, преобразуясь в творческую
способность.
Какое же особое, целостное отношение к жизни создаёт основу
самореализации творческого Я именно в области искусства?
А.А. Мелик-Пашаев совместно с З.Н. Новлянской проводил
исследование этой проблемы, в ходе которого появилась характеристика
«эстетическая позиция» или «эстетическое отношение» (ЭО) к
действительности. Его можно описать как такое отношение, при котором те или
иные важные впечатления и переживания не разрешаются в самой жизни (в
поступках, эмоциональных реакциях и т.д.), а требуют создания особой
действительности – художественных произведений.
Осознанное переживание единства с предметом и с миром в целом
является абсолютно необходимым условием зарождения и воплощения
художественных замыслов, т.е. именно ЭО делает человека способным к
художественному творчеству.
Стремясь к расширению эстетического опыта и реализуя его в
произведениях, человек утверждает не только реальность и ценность
открывающейся ему картины мира, но и собственного творческого Я, которому
доступна и соразмерна эта картина мира. Мотивирующая сила ЭО заключается в
том, что художественное творчество действительно может стать путём
самопознания и самореализации.
Важнейшая черта ЭО состоит в специфической восприимчивости
человека к форме предметов и явлений мира. Т.е. он воспринимает конкретный,
неповторимый и преходящий облик вещей и явлений не просто как их внешнюю
сторону, а как выразительный образ, прямое выражение внутреннего состояния,
настроения, характера, судьбы – той самой родственной человеку внутренней
жизни, которую ЭО находит во всех явлениях бытия.
Художественное творчество человека – лишь один из путей
соприкосновения с творческим Я и его реализация в общекультурном плане.
Также как в основе способностей к художественному творчеству лежит ЭО, так
в основе других видов творчества должно лежать особое отношение к
действительности, которое трансформирует те или иные качества в
соответствующие способности и превращает весь жизненный опыт человека в
источник творческих идей в данной области.
Единым неспецифическим стержнем разных видов творчества должно
быть усилие человека приблизиться к своему истинному Я, в максимальной
степени реализовать его в эмпирической действительности.
Заключение.
Проблемы творчества, как уже говорилось ранее, издавна
волновали людей. Наука, развиваясь, пытается найти объяснение этому
уникальному явлению. Среди учёных нет единого мнения, они используют разные
термины, которые часто возникают в ходе исследования. Но как же мы должны
быть благодарны природе, что подарила нам такой феномен. Насколько была бы
беднее наша жизнь без музыки, искусства и других видов творчества.
История человечества показывает большое число примеров
мужества, преданности и бескорыстия удивительных людей – первопроходцев. В
этом славном ряду нужно поместить имена Леонардо да Винчи и Микеланджело,
Коперника и Дж. Бруно, Курчатова и Королёва, Чайковского и Бетховена,
Пушкина и Толстого и много-много других достойных имён. Они не вписывались
в рамки общества, в котором жили. Они шли дальше, часто были не поняты и не
приняты, но продолжали начатое дело (часто себе во вред !) несмотря на
гонения и другие испытания (попытки «купить» их за успех и благополучие).
Когда мы говорим о великих творцах, мы говорим о великих
личностях. Хотя неординарными способностями – например, высоким интеллектом
– могут обладать и безнравственные люди (вспомним «злых гениев», которых в
истории тоже не мало), но ещё никто не доказал, что, во-первых,
безнравственность способствует творчеству, во-вторых, что творческий склад
человека и его успех в деятельности – одно и тоже.
Понимание творчества как продолжения познавательной
деятельности за пределами заданной ситуации позволяет понять, как
происходит выход за пределы заранее установленного «масштаба». Решающим
фактором здесь являются не энергетические ресурсы человека (знания, умения,
навыки плюс сила мотивов), а его нравственность.
Истинно творческой личностью может быть человек увлекающийся,
одержимый какой-то идеей, может быть учёный и музыкант, рабочий и врач,
дворник и художник, но в любом случае творческая личность предполагает
высокий уровень творческой активности.
Реферат на тему: Проблемы теории морали
Министерство образования РФ
Тамбовский государственный технический университет
Кафедра: Связей с общественностью
Реферат
Проблемы теории морали
Выполнили студенты Г-42
Дмитриев А.О.
Сшивнов И.В.
Скопцов А.В.
Проверил преподаватель
Головашин В.А.
Тамбов 2000
Содержание
Введение
1. Особенности морали
2. Парадоксы морали
3. Проблема конфликта эмоционального и рационального
4. Место этики в учении Конфуция
5. Золотая середина Будды
6. Законодательство Моисея, его смысл и основные принципы
7. Мухаммед: нет бога кроме Аллаха
Заключение
ВВЕДЕНИЕ
Что такое мораль?
Не так давно при всем обилии точек зрения одно казалось несомненным:
мораль - это, разумеется, прежде всего область конкретных межчеловеческих
отношений. Отношений на работе, в семье, в быту, отношений личности к
трудовому коллективу, к социальной группе, к классу, к которому она
принадлежит, наконец к народу. Все, казалось бы, ясно. Но вот мы раскрываем
окно и... обнаруживаем, что во дворе парнишка истязает соседскую кошку.
Есть ли у нас достаточные основания говорить о безнравственности такого
поступка?
Если исходить из понимания морали только как особенного типа отношений
между людьми, получается, что таких оснований, в общем-то, и нет. Конечно,
и без этого можно найти повод для того, чтобы указать парнишке на
неблаговидность его поведения: кошка-то не его, а соседская, кроме того, на
ней могут быть блохи. К тому же, как резонно отмечается в учебниках,
подобное отношение к животным формирует отрицательные черты характера, учит
жестокости в отношениях с людьми. Все это, разумеется, верно. Но разве
истязания животных само по себе уже не есть жестокость? Отрешившися от всех
возможных последствий и рассматривая данный поступок как таковой, спросим
себя: обычное ли зто бескультурьеn или же моральное зло?
Понадобилось нынешнее обострение экологической ситуации, понадобилась
"Красная книга" и проникновенный голос современного искусства, чтобы фактом
общественного создания стало безусловное включение в сферу морали отношений
человека к своим "братьям меньшим", к природе как таковой. Практическое
развитие этих отношений делает очевидным, что сохранить природу невозможно,
если относиться к ней как к "кладовой" полезных вещей, сырьевых и прочих
ресурсов. Экономный, хозяйский подход к использованию этих ресурсов
необходим, но обеспечить действительно высокий уровень заботы о природе
только тогда, когда научимся видеть и уважать в ней самостоятельную, ни к
чему иному не сводимую ценность, своеобразную - "нравственную личность".
Подобным образом в сферу непосредственной компетенции морали на наших
глазах включается отношение человека к истории и к культуре, к прошлому и
будущему, к проблемам войны и мира... И это не случайно. В основе такая
универсализация нравственных связей - объективное развитие событий,
пробуждающее сознание действенного человеческого соучастия в судьбах мира.
Если и раньше люди обращались к природе, чтобы насладиться её красотами,
найти в ней спасение и покой самой природе. Подобные изменения и приводят в
последние годы к выдвижению на передний план мировоззренческого, точнее,
мироотношенческого аспекта нравственности.
Рассмотренному процессу расширения сферы компетенции морали, выявления
её фундаментальных мировоззренческих и мироотношенческих основ
соответствует встречная тенденция этизации собственно человеческого
отношения к реальности, средоточием которого является предметно-
практическое преобразование мира. Причины, вызвавшие к жизни эту тенденцию,
также очевидны. Накопленный человечеством производственно-технологический и
научный потенциал в наше время впервые достигает такого уровня, при котором
оказывается возможным радикальное изменение факторов, лежащих в основе
человеческой жизнедеятельности. Опираясь на этот потенциал, человек
способен добиваться невиданных успехов на пути всестороннего и
гармонического развития и вместе с тем способен безвозвратно погубить
самого себя и свою цивилизацию вследствие ядерной войны или глобальной
экологической катастрофы.
1 Особенности морали
Среди тайн, которые познаёт и продолевает в своём опыте человек, самой
непостижимой является он сам. Что такое человек, откуда и зачем он?
Сущесвуют разнообразные, взаимоисключающие ответы на эти вопросы - от
признания того, что человек есть создание бога, венец мироздания, до
утверждения о том, что он является ошибкой эволюции, блезненной мутацией
природы. Не рассматривая концепции человека по существу, заметим: само их
взаимоисключающее многообразие является выражением некоторюх отличительных
особенностей бытия.
Жизнедетельность всех живых существ, включая тех высших животных,
которые в эволюционном ряду стоят близко к человеку и считаются
родственными ему, заранее запрограммированна: она содержит в себе свою
собственную норму. Человек составляет исклучение, его жизнедеятельность не
запрограммирована. В его поведении нет никакой предзаданности.
Индивидуальные вариации поведения, порой большие, наблюдаются и у животнюх.
Однако тип поведения у них предзадан. Мы знаем, что в случае нормального
развития получится из маленького ягнёнка или маленького волчёнка. Но мы
никогда не можем с уверенностью сказать, что получится из маленького
человечька. Из него может получиться всё что угодно. И когда про одного
говорят, что он похож на ягнёнка, другого называют хищником, третьего
сравнивают со змеёй и т. д. - это больше, чем фигуральные выражения.
Человек живёт по нормам которые он сам себе задаёт. Его действия носят
целесообразный характер, то есть он действует сообразно целям, которые
перед собой ставит. Цель можно назвать причиной, которая находится не
сзади, а в переди, дана как бы не до следствия, а после неё. Человек сам
задаёт основания, причины своего поведения.
Разные люди и один и тотже человек в разное время могут совершать
разные, взаимоисключающие поступки. Ворон ворону глаз не выклюет, - говорит
русская пословица животным присущ врождённый запрет брато убийства. Им
свойственны истиктивные тормозные механизмы, ограничивающие прявления
агрессивности против представителей своего сида. У человека ничего этого
нет или ослаблено до очень опасного предела. Из библии нам известно: Каин
убил Авеля. Брат убивает брата. Существуют физиологичекие механизмы, в силу
которых проявления жизни являются источником приятных ощущений, а
проявления смерти(ужас на лице, вид крови и т.д.) порождют инстинктивное
отвращение. Человек может преодолевать и эти ограничения до такой степени,
что способен радоваться страданиям ( феномены садизма или мазохизма).
Человек есть на всё способная тварь - это суждение писателя и социолога
А.А. Зиновьева является в такой же мере суровой оценкой, в какой и
беспристрастной констатацией факта.
Другим аспектом отмеченной особенности человеческого бытия является то,
что человек находится в процессе непрерывного становления. Он всегда
стремится стать иным, чем он есть на самом деле, поднятся над самим собой.
Он постоянно недоволен собой, обуреваем желанием быть другим, выйти за свои
границы. Наболее очевидно и вызывающе это обнаруживатся в отношении к
смерти. Человек смертен, как и всё природное. Ничто не может отменить этого
факта, никому и никогда не удавалось обойти его. Встреча индивида с
собственной смертью абсолютно неминуема. Тем не менее человек не может
принять этого факта, бунтует против него, бросает ему вызов. Стремление к
бессмертию - специфическое стремление человека.
Мало сказать: человек не тождествен самому себе. Следует добавить: эту
не тождественность он воспринимает как недостаток. Он движим желением быть
другим, но это состояние вечного становления он не может принять как норму.
Он в то же время желает освободиться от желания быть другим. Человеку
свойсвенно представлять жизннь в виде иерархии, нижней точкой которой
является растительный и животный мир, а верхней - некое гипотетическое,
идеальное состояние именуемое одним богом, другими - коммунизмом ,
третьими - точкой омегой и т.д. Сам человек в этой иерархии находится
посередине. Он не внизу и не наверху . Он на лестнице, которая ведёт снизу
вверх. При описании особенности человеческого бытия в философии
неоплатонизма использовался образ человека, который по пояс находится в
воде , но стремится выйти из неё. Человек занимает в космосе срединное
положение и по определению является незавершённым существом. Стремление к
завершению, которое может быть названо одновременно и стремлением к
совершенству, - отличительная особенность человека. Мораль и есть отношение
человека к себе в перспективе собственного стремления к совершенству,
идеалу .
Эта замкнунтось на идеал, совершенства вырражается в том, что в
человеческих мотивах и соответствующих им действиях есть пласт, который не
может получить эмпирически доказательного обьяснения, не умещается в
границы закона причинности и принципа полезности. Человек , как уже
отмечалось, не хочет мириться со смертью. Это - закон природы. Однако мы
знаем много случаев, когда люди идут на смерть за свои убеждения, считая их
важнее жизни. Такой способ поведени мы называем героическим. Из двух
возможных вариантов поведения в бизнесе, один из которых сулит доход в один
миллион рублей, а второй в десять раз больше, человек изберёт второй.
Однако есть поступки, которые он не совершит ни за какие деньги. Нет такой
корысти, которая оправдала бы предательство друга, измену Родине, потому
что и дружба, и любовь к Родине ценны сами по себе. Они бескорыстны. Мораль
есть та область героического и бескорыстного в человеке , которая не
выводится из обстоятельств и не сводится к ним, а имеет автономный, т.е.
самозаконодательный характер. Она беспричинна и неутилитарна.
Поскольку точкой отсчета морали является некое идеальное состояние,
которое по определению бесконечно, неисчерпаемо совершенно , то она не
может не находиться в отрицательном отношении к любому наличному состоянию,
которое всегда конечно, ограниченно. Мораль в ее конкретном выражении
поэтому всегда имеет характер запретов. Позитивная формулировка в данном
случае означала бы парадокс сосчитанной бесконечности.
Этот вывод может вызвать возражения , так как существует немало
этических предложений, заключающих позитивное содержание и имеющих форму
предписаний. Они однако, всегда являются настолько общими, неопределенными,
что их можно рассматривать как вариации одного- единственного требования -
требования быть моральным. Строгий, конкретный и, самое главное,
проверяемый смысл имеют тонкий кончик циркуля является слишком толстым для
математической точки. Точно так же реально практикуемые нормы не могут
считаться воплощением морали. Индивиды и их поступки отличаются друг от
друга только мерой морального несовершенства.
В человеке, начиная с древности,выделяются три составляющие: тело,
душа, дух. Мораль является характеристикой души. Не тела. Не духа. А души.
С одной стороны, существуют аффекты, природные инстинкты и стремления - все
то, что сопряженно с удовольствиями и страданиями. С другой стороны,
существует созерцательная деятельность, выводящая человека в чистые сферы
абсолютного. Первое воплощается во всей прагматике жизни. Второе - в высших
формах духовной деятельности, искусстве, философии, религии. Душа есть
плоскость пересечения и духа, их переход друг в друга. Это - не аффекты, а
способность последних слушаться указаний духа как высшей инстанции. Это - и
не дух, а его способность быть управляющим началом по отношению к аффектам.
Тело привязывает человека к земле, скручивает его образом ненасытных
желаний, духом он созерцает вечно. Душа представляет собой соединение
одного с другим, она характеризует человека в его движении от низшего к
высшему, от животного к богу, от конечного к бесконечного. Качественное
состояние души выражается в морали. Подобно тому как дух бывает истинным
или ложным, тело сильным или слабым, так и душа бывает доброй или злой.
Вовсе не случайно образный строй культуры связывает душу и мораль с одним и
тем же человеческим органом - сердцем.
Чем же определяется то или иное состояние души, а собственно моральные
качества человека? В платоновском диалоге "Федон" рассказывается миф,
согласно которому души людей после смерти воплощаются в животных
соответственно тем навыкам, которые они обнаружили в своей человеческой
жизни. Те кто был склоне к чревоугодию, беспутству и пьянству, перейдут в
породу ослов или подобных им животных. Те кто предпочитал несправедливость,
властолюбие и хищничество, перейдут в волков, коршунов и ястребов. А каков
же будет удел людей добродетельных, рассудительных и справедливых? Они,
вероятней всего, окажутся среди пчел, ос и муравьев или быть может,
вернутся к человеческому роду, но в любом случае среда обитания будет
общительная и смирная. В образной форме Платон выразил важную истину:
характер человека, качество его души определяется характером его отношений
с другими людьми. Сами эти отношения, а соответственно человеческая душа
становится добродетельной в той мере, в какой они оказываются смирными,
сдержанными, умеренными. Любопытно заметить, что, согласно Платону,
добродетельности недостаточно для того, чтобы попасть в род богов. Для
этого еще стать философом. Платон тем самым обозначает различие между душой
и моралью, с одной стороны, разумом и познанием - с другой. Мораль
ответственна за человеческое общежитие, она и есть то, что связывает,
соединяет человеческое общежитие, делает его возможным. Для того чтобы
могло состояться человеческое общежитие, необходимо осознать его в качестве
первоценности. Это и составляет содержание морали.
Мораль как общественная форма отношений между людьми, делающая
возможным все прочее, предметно обусловленные между ними, как такое
объединяющее начало, которое дано для пространственно - временной
разделенности людей и противостоит ей, мыслима только в сопряжении со
свободой. Акты свободы по определению являются всеобщими - ничто не может
им противостоять и их ограничивать. В противном случае они не были бы
свободными. Моральная всеобщность, поскольку она не считается ни с какими
ограничивающими ее обстоятельствами, в качестве своего основания свободу. В
противном случае она не была бы всеобщностью. Мораль присуща только
существу, обладающими свободой воли. Или, говоря по-другому, только она нам
позволяет судить о наличие свободной воли. Как было иронично замечено в
истории философии, лучшее доказательство существования свободы воли состоит
в том, что без нее мог бы грешить. Это остроумно, но не точно. Для
обоснования пороков мы не нуждаемся в постулате свободы воли, ибо пороки
имеют свои, вполне достаточные эмпирические причины. Вопрос о том почему
человек грешит, почему он склонен к обману или скупости, не вызывал никогда
трудностей в теории, ни в повседневной практике. Иное дело - вопрос о
добродетельности человека, о том, почему он противостоит лжи и стремления
быть щедрым. На это нельзя ответить без допущения свободы воли. Более того
понятие добродетели уже содержит в себе такое допущение, поскольку
бескорыстие, то есть несвязанность каким бы то ни было выгодам и соблазнам,
входит в ее определение.
Единство свободы и всеобщности составляет характерную особенность
морали. Мораль не имеет ни чего общего с произволом. У нее есть своя
логика, не менее строгая и обязательная, чем логика природных процессов.
Мораль существует в форме закона. Мир морали общезначим, объективен,
необходим, но это такая общезначимость, объективность, необходимость, путь
к которой лежит через бездну, именуемую свободой. Особенность морали
состоит в единстве двух противоположных полюсов человеческой деятельности:
добровольно - личностного и объективно-универсального.
Как возможно единство личностной автономии и всеобязывающей
необходимости? Если мораль, опирающаяся на свободу воли личности, является
всеобщим законом, то, по крайней мере, для всех других людей, кроме данной
личности, она оказывается предзаданной, объективно предписанной. В то же
время сама данная личность оказывается в зоне действия нравственного
закона, предписанного ему другими личностями. Получается парадокс: акты
свободной воли не могут не быть всеобщими, но, становясь всеобщими, они
сковывают свободную волю. Поскольку мораль есть продукт моей свободы, то
она имеет форму всеобщности. Но принимаемая форма всеобщего закона, она
внешним образом ограничивает свободу других индивидов. Эту же мысль можно
выразить иначе: так как в обосновании морали я не могу предъявить ничего,
кроме моей доброй воли, то это как раз означает, что у меня нет оснований
считать ее законом для других и уж во всяком случае нет оснований требовать
от них, что бы они безусловно признавали сформулированный мной, то есть
мой, моральный знак. Или это мой закон, и тогда он не может быть всеобщим.
Или это всеобщий закон, и тогда он не может быть моим.
Если исключить псевдорешения, которые состояли бы в том, чтобы
отказаться или от идеи всеобщности морали, или от идеи личностной анатомии,
то выход из означенной дилеммы состоит в конкретизации личностной автономии
и всеобщего закона применительно к морали. Личность автономна в том смысле,
что она сама избирает закон своего существования, она, и только она
осуществляет выбор между природной необходимостью и моральным законом.
Мораль является всеобщим законом в том смысле, что ее ничто не
ограничивает; это - не реальная всеобщность, а идеальная. Индивидуальная
воля оказывается свободной не тогда, когда она свое выдает за всеобщее, а
тогда, а когда всеобщее выбирает в качестве своего. Свободная воля
тождественна моральной воле. Воля становится свободной тогда, когда она
оказывается моральной. Безусловный моральный закон, опирающийся на
автономию личности, имеет разный смысл для самой личности и для других
людей. Для самой личности он существует реально, для других - идеально.
Моральная личность апеллирует к всеобщему закону, не для чтобы предъявить
его другим, а для того, чтобы избрать в качестве закона собственной жизни.
Без этого она не может достоверно знать, является ли ее воля действительно
свободной, моральной.
Свобода - не только основание морали, она является вместе с тем и ее
пространством. Таинственное поле личной автономии через которое
осуществляется прорыв в сферу моральной необходимости, является вместе с
тем и ее единственным испытательным полигоном. Обязывающая сила морали
опосредована свободным выбором. Это означает моральный закон, в отличие от
всех других требований, не допускает поиндивидного различия между субъектом
и объектом, человек следует только тем моральным нормам, которые он
внутрене одобряет, считает наилучшими. А он принимает в качестве наилучших
только те моральные номы, которые он хотел бы видеть в качестве норм своей
собственной жизни. Отношение человека к морали - совершенно особенного
рода: он не познает мораль, он проживает ее. Прокламировать мораль и
практиковать ее суть два момента одного и того же процесса. Он не могут
быть разведены без того, чтобы мораль не подвергалась глубокой деформации.
Не человеческая тяжесть морали может быть оправдана только тем, что человек
добровольно взваливает ее на себя. Мораль это такая игра, в которой человек
ставит на кон самого себя. Сократ был принужден выпить яд, Иисус Христос
был распят, Джордано Бруно был сожжен, Ганди был убит. Таковы ставки в этой
игре.
Так как мораль предшествует предеметно обусловленным отношение людей
она не может иметь адекватного предметного воплощения. Если бы, говорил
философ Витгнштейн, мы представили себе абсолютную личность, обладающую
всеведением, то в этом универсуме знания не нашлось бы места этическим
суждениям. Мораль говорит не о том, что было, есть или будет. Она говорит о
том, что должно быть. Моральные утверждения нельзя проверит ни на
достоверность, ни на практическую эффективность. Мораль не умещается ни в
словах, ни в поступках. Она измеряется только усилиями, направленные на ее
осуществление. Вот почему мораль имеет самообязывающий характер.
2 Парадоксы морали
Итак, понятие морали можно свести к следующим основным понятиям: а)
мораль есть стремление к совершенству; б) она не подчинена закону
причинности и принципу полезности; в) конкретные выражения морали выступают
в качестве запретов; г) мораль есть совершенное состояние души человека; д)
она характеризует способность человека жить сообща и представляет собой
общественную форму отношений между людьми; е) мораль есть единство
автономии личности и всеобщего закона; ж) наиболее адекватной формой
морального закона является золотое правило нравственности; з) моральный
закон не допускает разделение субъекта и объекта действия.
Один из труднейших - и теоретических и практических проблем этики
является проблема персонификации морали. В истории мысли и культуры
господствовал взгляд, согласно которому одни индивиды являются добрыми,
моральными, а другие злыми, аморальными, и поэтому первые должны учить
вторых. Это - одна из самых распространенных и коварных деформаций морали.
Рассмотрим два типичных случая такой деформации, получивших название
парадоксов морального поведения и моральной оценки.
Классической формулировкой парадокса морального поведения считают слова
Овидия: "Благое вижу, хвалю, но к дурному влекусь". Человеку свойственно
стремиться к лучшему для себя - благому, доброму. В данной ситуации,
однако, происходит наоборот: он выбирает худшее, дурное, как бы вредит
себе. Получается: человек знает мораль, но не следует ей. Она не имеет для
него обязывающего смысла. Можно ли в этом случае считать, что он
действительно знает мораль. Нет, нельзя, ибо у нас нет иного критерия
морали, кроме усилий по ее осуществлению. В описанной ситуации человек лишь
полагает, только делает вид, будто он видит и одобряет лучшее, благое. На
самом деле нельзя знать мораль, не будучи моральным. Показателя отношения
человека к морали являются его поступки, его готовность испытать на себе ее
благотворную силу. По плодам их узнаете их - это евангельское правило можно
считать решение указанного парадокса.
Без такого бытийного прочтения морали мы бы не имели критерия для
определения меры добродетельности конкретных индивидов. Дело в том, что
человек не просто думает о себе лучшем, чем он есть на самом деле. Он
вообще склонен думать о себе хорошо. Субъективной точкой отсчета
собственных действий для него всегда является добро. Даже люди, которых
принято считать отъявленными злодеями, стремятся выдать свои преступления
за справедливые деяния. При этом они могут быть очень искренними. Моральное
самообольщение - не всегда обман и лицемерие. Чаще всего оно является
самообманом.
Парадокс моральной оценки связан вопросом о том, кто может вершить
моральный суд. Логично предположить, что такую функцию могли бы взять на
себя люди, возвышающиеся над другими по моральному критерию, подобно тому
как это происходит во всех других сферах знания и практики. Однако одним из
несомненных качеств нравственного человека является скромность, даже более
того - сознание своей порочности. Он не может считать достойным кого-либо
судить. С другой стороны, люди, берущие на себя роль судьи и учителя в
вопросах морали, уже одним этим фактом обнаруживают такое самодовольство,
которое органически чуждо морали и является безошибочным индикатором
этической глухоты. Те, кто мог бы вершить моральны суд, не будут делать
этого; тем, кто хотел бы вершить моральный суд, нельзя этого доверять.
Моральный суд в данном контексте понимается широко - как моральное
учительство.
Выход из этой безвыходной ситуации заключен в нравственном требовании:
"Не судите других". | |
