|
Реферат: Быт и нравы провинциальной России (История)
Быт и нравы провинциальной России
( по одному или нескольким произведениям Гоголя )
Сколько есть у нас добрых людей, но сколько есть и плевел,
от которых житья нет добрым...
На сцену их! Пусть видит весь народ! Пусть рассмеётся им! О,
смех великое дело!
Н.В.Гоголь.
Известно, что единственный случай, когда Гоголь имел возможность
наблюдать русский провинциальный город, был в Курске, где ему пришлось
задержаться на неделю из-за поломки экипажа. Силою писательского таланта
эти впечатления преврвтились в образы, таинственные для всей россии времени
Николая I. Любопытно, что это подтвердил сам Николай. На пути из Пензы в
Томбов царь получил увечье и две недели лечился в Чембаре. Выздоровив, он
пожелал увидеть местных чиновников. Рассказывают, что государь пристально
осмотрел пришедших и сказал губерноскому предводителю дворянства: "Я их
знаю..." А затем прибавил по- французски, что видел их на представлении
гоголевского "Ревизора".
Действительно, героями комедии Гоголь сделал чиновников уездного
города. Благодаря простому на первый взгляд, сюжетному ходу, проезжего
мелкого чиновника принимают за ревизора - автор раскрывае быт и нравы не
только провинциального штатного городка, но и всей России.
Какова же Россия миниатюре - город, из которого "хоть три года скачи,
ни до какого государства не доедешь."? "На улицах кабак, нечистота!" Возле
старого забора, "что возле сапожника,... наваленно на сорок телег всякого
сору." Церковь при богоугодном заведении, "На которую назад тому пять лет
была ассигнованна сумма,... начала строиться, но згорела"... Удручающая
картина.
А как живется "купечеству" да "гражданству"? Кто обобран, кто
выпорот, у кого синяки на скулах от усердия Держиморды; арестанты не
кормлены, в больницах вонь, не чистота и больные "все как мухи
выздоравливают".
А всему виной крайний цинизм поступков и самоуправство "столпов
города"- тех кто в силу своего общественного долга призван противостоять
беззаконию и радеть(заботиться) о благе горожан. Однако конический эффект в
пьесе какраз и основывыается на несоответствии поступков героев их
общественному призванию. Городничий, например, с гордостью объявляет:
"Тридцать лет живу на службе! Трех губернаторов обманул!" Ему вторит судья:
"Я говорю вам откровенно, что беру взятки, но чем взятки? Борзыми щенками.
Это совсем иное дело." Почтмейстер, выслушав поручение: "всякое письмо
этак немножко распечатать" наивно признается: "знаю, знаю, этому не учите,
это я делаю не то штоб из предосторожности, а больше из любопытства:
"смерть люблю узнать, что есть нового на свете."
Итак, полностью беспринципность, корыстный расчет, злоупотребление
служебным положением - вот то, что составляет основу сознания и
деятельности "хозяев жизни". Но главное Гоголем сдернут покров тайны со
взяточничества - самого опасного и распространенного порока огромного
чиновничьего аппарата России. Недаром во время монолога Городничего "Чему
смеетесь? Над собой смеетесь!" актер щепкин подходил близко к рампе и
бросал эти слова в чепорный партер,где сидело немало прототипов Гоголевских
героев, среди которых было, по словам самого Михаила Семеновича, половина
"берещих", и половина "дающих".
И все же казнокрадство, взяточничество, грабеж населения - все эти
ужастные по своей сути явления - показаны Гоголем повседневными и ивполне
закономерными. По глубокому убеждению Антона Антоновича, "нет человека,
который бы за собою не имел каких-нибудь грехов", который пропустил бы то,
"что плывет в руки".
И вот теперь в городе ревизор "инкогнито" - неожиданно нависшая
опасность для всех чиновников, но особенно для Городничего. Ведь с отца
города первый спрос, да и грехи у него посолиднее: "в руки плывут не только
шубы и шали, да кули товаров от купцов, а и государственная козна, средства
отпущенные на благоустройство города, социальные нужды. А это скорым
распоряжением не поправиш: "не вывезешь горы мусора, не прикроешь
соломенной вехой пустот и развалин, не выстроишь церковь, а главное - не
заставишь молчать всех обиженных."
Но все дело в том, что в гостинеце живет не ревизор, а жалкий
"елистратишка", промотавший в Питербурге деньжонки. По законам конического
Гоголь наделяет своего героя устрашающей фамилией, образованной от слова
хлестать - бить на отмашьш. И чиновники трепещут. Не распознал "фитюльку",
"пустышку" и сам Городничий. Каждую реплику перепуганного Хлестакова еще
более перепуганный Антон Антонович воспринимает совсем в ином смысле.
Однако все решило многократно испытанное средство - взятка. Она подтвердила
мысль, что игра пошла по всем правилам. Теперь бы подпоить гостя и
разведать все окончательно. Кто из ревизоров отказывался от вкусного
угощения!
В конце концов события оборачиваются таким образом, что ревизор
"фельдмаршал" уже зять Антона Антоновича и покровитель семейства. Зритель
убеждается, что легкость в мыслях необыкновенная свойственна не одному
Хлестакову. Она уносит Городничего с Городничехой в питербург, где Антон
Антонович собирается "зашибить" генеральский чин, есть рябушку и корюшку, А
У Анны Андреевны должно быто в комнете "такое амбре чтоб нельзя было войти
". И уже торжествует новоявленный генерал, перед которым все трепещут и
дрожат: титулярные, городничие... Несмотря на то, что Городничий толькочто
пережил панический страх, узнав что купцы жаловались на него, он безмерно
счастлив. Ведь теперь этот страх будет пробирать других перед его особой.
Заманчиво видеть дрожащих и трепещущих! Презрение к низшим и угодничество
высшим чинам - вот что положенно в основу взаимоотношений в чиновничьем
мире. Поэтому сцена поздравления семьи Городничего с привалившим счастьем
рисуется Гоголем как парад лицемерия, зависти и чванства.
Гоголь обещал Пушкину, что комедия будет "смешнее черта", смех
пронизывает каждый эпизод, сцену комедии. Однако показав не частных, а
должностных лиц, в руках которых находится власть над людьми, Гоголь
выводит сценическое действие за рамки анекдотического случая. Его веселое,
но острое и суровое слово борется за высокое призвание человека, умную,
благородную жизнь. Вспоминаются слова Чернышевского: Гоголь "первый
представил нас нам в настоящем нашем виде... Первый научил нас знать наши
недостатки и гнушаться ими".
29 марта 1996 г.
Реферат на тему: Быт русских царей 16-17вв
Московский педагогический государственный университет
РЕФЕРАТ
по социальной истории
на тему: «Быт русских царей XVI-XVII вв.»
Выполнила:
Варламова А. Ю.
ФСЭП 101 гр.
Москва 2000г.
Быт русских царей XVI-XVII вв.
Б
ыт русского государя со всеми своими уставами, положениями, с всею своею
чинностью, наиболее полно выразилась к концу XVII столетия. Но как ни были
широки и царственны размеры быта в общих чертах, в общих положениях быта и
даже в мелких частностях, он нисколько не удалился от типичных, исконных
очертаний русской жизни. Московский государь оставался все тем же князем -
вотчинником. Вотчинный тип отражался во всех мелочах и порядках его
домашней жизни и домашнего хозяйства. Это был простой деревенский, и
следовательно чисто русский быт, нисколько не отличавшийся в основных
чертах от быта крестьянина, быт, свято сохранявший все обычаи и предания.
Государев двор или дворец
Великокняжеские хоромы, как древнейшие, так и строенные во времена
царей, можно рассматривать как три особых отделения. Во-первых, хоромы
постельные, собственно жилые, или, как их называли в XVII в., покоевые. Они
были не обширны: три, иногда четыре комнаты, служили достаточным помещением
для государя. Одна из этих комнат, обычно самая дальняя, служила
опочивальней царю. Рядом с ней устраивалась крестовая или моленная. Другая,
имевшая значение современного кабинета, называлась комнатой. И, наконец,
первая именовалась передней и служила в качестве приемной. Передней в
нынешнем понятии служили сени.
Княжнина половина, хоромы государевых детей и родственников ставились
отдельно от жилых хором государя и, с небольшими изменениями, во всем
походили на последние.
Ко второму отделению государева дворца относились хоромы не покоевые,
предназначенные для торжественных собраний. В них государь, следуя
тогдашним обычаям, появлялся только в торжественных случаях. В них
проходили духовные и земские соборы, давались праздничные и свадебные
государевы столы. Что же касается названия, они были известны как столовые
избы, горницы и повалуши.
К третьему отделению принадлежали все хозяйственные постройки, которые
тоже назывались дворцами. Известны дворцы конюшие, житный, кормовой (он же
поваренный), хлебный, сытный и т.д. Что же касается великокняжеской казны,
состоявшей обычно из золотых и серебряных сосудов, драгоценных мехов,
дорогих материй и тому подобных предметов, то великий князь, следуя весьма
древнему обычаю, сохранял эту казну в подвалах или подклетах каменных
церквей. Так, например, казна Ивана Грозного хранилась в церкви св. Лазаря,
а его супруги, великой княжны Софьи Фоминичны – под церковью Иоанна
Предтечи у Боровицких ворот.
Что касается внешнего вида, дворец в конце XVII столетия представлял
чрезвычайно пеструю массу зданий самой разнообразной величины, разбросанных
без всякой симметрии, так что в конкретном смысле дворец не имел фасада.
Здания теснились друг против друга, возвышались одно над другим и еще
больше увеличивали общую пестроту своими разнообразными крышами в виде
шатров, скирдов, бочек, с прорезными золочеными гребнями и золочеными
маковицами наверху, с узорчатыми трубами, сложенными из изразцов. В иных
местах возвышались башни и башенки с орлами, единорогами, львами, вместо
флюгеров.
Войдем теперь внутрь хором. Все, что служило украшением внутри хором
или составляло их необходимую часть, называлось нарядом. Существовало два
вида наряда: хоромный и шатерный. Хоромный еще назывался плотничьим, т.е.
оттесывали стены, потолки и стены обшивали красным тесом, делали лавки,
подати и проч. Этот простой плотничий наряд получал особую красоту, если
комнаты убирались столярной резьбой. Шатерный же наряд состоял из уборки
комнат сукном и другими тканями. Большое внимание уделялось потолкам.
Существовало два вида украшения потолков: вислый и слюдяной. Вислый –
деревянная резьба с рядом навесных деталей. Слюдяной – убранство слюдой с
резными украшениями из жести. Украшение потолков сочеталось с украшением
окон. Пол настилали досками, иногда мостили дубовым кирпичом.
Перейдем теперь к меблировке комнат. Основные комнаты царской половины
были: Передняя, Комната (кабинет), Крестовая, Опочивальня и Мыленка. Мне
хотелось бы остановить свой взгляд на опочивальне, потому что эта комната
имела самое богатое убранство по тем временам. Итак, опочивальня. Главным
предметом убранства постельной комнаты была кровать (постеля).
Кровать соответствовала прямому значению этого слова, т.е. она служила
кровом и имела вид шатра. Шатер расшивался золотом и серебром. Завесы были
отделаны бахромой. Помимо завесов, в головах и в ногах кровати
привешивались застенки (род драпировки). Застенки тоже вышивались золотом и
серебряным шелком, украшались кистями, на них изображали людей, зверей и
разные диковинные травы и цветы. Когда в XVII в. пошла мода на немецкую
фигурную резьбу, кровати стали еще более красивыми. Их стали украшать
коронами, венчавшими шатры, гзымзами (карнизы), шпренгелями, яблоками и
пуклями (род шара). Вся резьба по обыкновению золотилась, серебрилась и
расписывалась краской.
Такую кровать можно посмотреть в Большом Кремлевском дворце, и хотя,
та кровать относиться к более позднему времени, но идея, в общем, отражена.
Цены на царские кровати колебались от 200р. до 2р. Два рубля стоила
разборная походная кровать, обшитая красным сукном – аналог раскладушки.
Самая дорогая и богатая кровать в Москве семнадцатого столетия стоила
2800р. и была послана Алексеем Михайловичем в дар персидскому шаху. Эта
кровать была украшена хрусталем, золотом, слоновьей костью, черепаховым
панцирем, шелком, жемчугом и перламутром.
Если так богато устраивались кровати, то не с меньшей роскошью
убиралась и сама постель. Причем для особых случаев (свадьба, крестины,
рождение ребенка и т.д.) существовала своя постель. Итак, постель состояла:
х/б тюфяк (бумажник) в основании, взгловья (длинная подушка во всю ширину
постели), две пуховые подушки, две маленькие пуховые подушечки, одеяло,
покрывало, под кроватью стелился ковер. К кровати приставлялись колодки.
Они нужны для того, что бы залазить на ковер. Причем застеленные кровати
были настолько высоки, что без этих приступных колодок залезть на кровать
было тяжело.
У многих существует представление, что опочивальни тех времен были
увешаны иконами. Это не так, для молебна служили крестовые комнаты, которые
выглядели как маленькие церкви из-за количества икон. В опочивальне же был
только поклонный крест.
Обычный день
День государя начинался в комнатном или покоевом отделении дворца. А
конкретнее говоря, ранее утро заставало государя в Крестовой, с богато
украшенным иконостасом, в котором уже до появления государя зажигались
лампады и свечи. Государь вставал обыкновенно в четыре часа утра.
Постельничий подавал ему платье. Умывшись в Мыленке, государь тот же час
шел в Крестовую, где его ждали духовники. Священник благословлял государя
крестом, утренняя молитва начиналась. По совершении молитвы, которая
длилась обычно около четверти часа, выслушав заключительное духовное слово,
читавшееся дьяком, государь посылал особо доверенного человека к государыне
проведать о ее здоровье, узнать как почивала?, потом сам выходил
здороваться. После этого они вместе слушали заутреннюю. Между тем в
Передней собирались окольничие, думные, бояре, ближние люди «челом ударить
государю». Поздоровавшись с боярами, поговорить о делах, государь в
сопровождении придворных шествовал в часу девятом в одну из придворных
церквей слушать позднюю обедню. Обедня продолжалась часа два. После обедни
в Комнате (=кабинет) царь слушал в обыкновенные дни доклады и челобитные и
занимался текущими делами. После того, как бояре разъезжались, государь
(иногда с особо приближенными боярами) шел к столовому кушанью, или обеду.
Несомненно, праздничный стол разительно отличался от обыкновенного. Но даже
обеденный стол не шел в никакое сравнение со столом государя во время
поста. Набожности и аскетичности в соблюдении постов государями можно было
только удивляться. Например, царь Алексей во время поста ел только 3 раза в
неделю, а именно в четверг, субботу и воскресенье, в остальные дни ел по
куску черного хлеба с солью, по соленому грибу или огурцу и пил по
полстакана пива. Рыбу он ел только 2 раза за весь семинедельный Великий
пост. Даже, когда не было поста, он не ел мясного по понедельникам, средам
и пятницам. Впрочем, несмотря на такое постничество, в мясные и рыбные дни,
за обыкновенным столом подавалось до 70 разнообразных блюд. После обеда
государь обычно ложился спать и почивал до вечера, часа три. Вечером во
дворе снова собирались бояре и прочие чины, в сопровождении которых, царь
шел к вечерне. Иногда после вечерни также слушались дела или собиралась
Дума. Но чаще всего время после вечерни до вечернего кушанья царь проводил
в кругу семьи. Царь читал, слушал бахарей (рассказчики сказок и песен),
играл. В числе самых любимых развлечений царей были шахматы. О силе этой
традиции говорит тот факт, что при Оружейной палате состояли особые мастера-
шахматники.
Вообще развлечения того времени не были так бедны, как мы думаем. При
дворе существовала особая Потешная палата, в которой всякого рода потешники
забавляли царское семейство. В числе этих потешников были скоморохи,
гусельники, домбрачи. Известно, что при дворовом штате были дураки-шуты – у
царя, дурки-шутихи, карлицы и карлики – у царицы. Зимой, особенно по
праздникам, царь любил смотреть медвежье поле, т.е. бой охотника с диким
медведем. Ранней весной, летом и осенью царь нередко выезжал на соколиную
охоту. Обычно эта потеха длилась целый день и сопровождалась особым
ритуалом.
День царя оканчивался обычно также в Крестильной, так же 15-минутной
вечерней молитвой.
Выходной день
К обедне государь выходил обыкновенно пешком, если было близко и
позволяла погода, или в карете, а зимою в санях, всегда в сопровождении
бояр и прочих служилых и дворовых чинов. Великолепие и богатство выходной
одежды государя соответствовали значению торжества или праздника по случаю
которого делался выход, а также и состоянию погоды в тот день. Летом он
выходил в легком шелковом опашне и в золотой шапке с меховым околом, зимою
– в шубе и лисьей шапке, осенью и вообще в ненастную погоду – в суконной
однорядке. В руках всегда был посох единороговый или индийский из черного
дерева. Во время больших празднеств и торжеств, каковы были Рождество,
Богоявление, Светлое Воскресение, Успение и некоторые другие государь
обличался в царский наряд, которому принадлежали: царское платье, царский
становый кафтан, царская шапка или корона, диадема, наперстный крест и
перевязь, которые возлагались на грудь; вместо посоха царский жезл. Все это
блистало золотом, серебром, драгоценными каменьями. Башмаки, которые
надевал государь в это время, были также богато вынизаны жемчугом и
украшены каменьями. Тяжесть этого наряда была без сомненья очень
значительна, и поэтому в подобных церемониях государя всегда поддерживали
стольники, а иногда ближние бояре.
Вот как описывает подобный выход итальянец Барберини (1565г.):
«Отпустя послов, государь собрался к обедне. Пройдя залы и другие
дворцовые покои, он сошел с дворового крыльца, выступая тихо и
торжественно, опираясь на богатый серебряный вызолоченный жезл. За ним
следовало больше восьмисот человек свиты в богатейших одеждах. Шел он
посреди четырех молодых людей, имевших от роду лет тридцать, сильных и
рослых: это были сыновья знатнейших бояр. Двое из них шли впереди его, а
двое других позади, но в некотором отдалении и на ровном расстоянии от
него. Все четверо были одеты одинаково: на головах у них были высокие
шапки из белого бархата с жемчугом и серебром, подбитые и опушенные кругом
рысьим мехом. Одежда на них была из серебристой ткани до ног, подбита она
была горностаями; на ногах были белье сапоги с подковами; каждый нес на
плече большой топор, блестевший серебром и золотом».
Рождество
В сам праздник Рождества Христова государь слушал заутреню в Столовой
или Золотой палате. Во втором часу дня, в то время как начинали благовест к
литургии, он делал выход в Столовую, где ожидал пришествия патриарха с
духовенством. Для этого Столовая наряжалась большим нарядом, сукном и
коврами. В переднем углу ставилось место государя, а подле него кресло
патриарха. Патриарх в сопровождении митрополитов, архиепископов, епископов,
архимандритов и игуменов, приходили к государю в Золотую палату славить
Христа и здравствовать государя, принося с собой целовальный крест и святую
воду. Государь встречал это шествие в сенях. После обычных молитв, певчие
пели государю многолетие, а патриарх говорил поздравление. Затем патриарх
шел таким же порядком славить Христа к царице, в ее Золотую палату, а потом
по все членам царской семьи, если они не собирались у царицы.
Отпустя патриарха, государь в Золотой или в Столовой облекался в
царский наряд, в котором и шествовал в собор к обедне. После литургии,
переменив царский наряд на обыкновенное выходное платье, государь шел во
дворец, где потом в Столовой или Золотой палате приготовлялся праздничный
стол. Так Этим оканчивалось праздничное торжество.
В день Рождества царь не садился за стол без того, чтобы не накормить
так называемых тюремных сидельцев и пленных. Так в 1663 г. в этот праздник
на большом тюремном столе кормлено было 964 человека.
| |
