|
Реферат: Генрих Гейне (Культурология)
МЕЖРЕГИОНАЛЬНАЯ АКАДЕМИЯ УПРАВЛЕНИЯ ПЕРСОНАЛОМ
ИНСТИТУТ МЕНЕДЖМЕНТА И БИЗНЕСА
Цареградского Евгения
РЕФЕРАТ
на тему:
Генрих Гейне
Киев 1999
Генрих Гейне
(1797-1856 гг.)
Генрих Гейне - современник двух эпох. Родившись в 1797 году, он, если
полагаться на его собственные утверждения, видел в своем родном
Дюссельдорфе императора Наполеона во всем блеске его славы; юношей он
учился у Августа Вильгельма Шлегеля, теоретика немецкой романтической
школы, и у Гегеля, в учении которого нашла свое завершение немецкая
классическая философия; он посылал свои стихи уже старому Гете и посетил
его однажды в Веймаре. Десятилетием позже он вращался в Париже в кругу
учеников социалиста-утописта Сен-Симона, спорил с Бальзаком и дружил с Жорж
Санд; по прошествии еще одного десятилетия он познакомился с Карлом
Марксом, Фридрихом Энгельсом, позднее с их соратником поэтом Георгом
Веертом. А его последние произведения, которые он диктовал уже больным в
годы, последовавшие за европейскими революциями 1848-1849 годов, появлялись
почти одновременно с первыми произведениями Бодлера во Франции, Ибсена в
Норвегии, Толстого в России. Чтобы понять причину того воздействия, которое
творчество Гейне оказывало в Германии и во многих других странах со времени
выхода его первого большого сборника стихов и вплоть до сегодняшнего дня,
надо ясно себе представить, что в личности поэта нашли отражение, с одной
стороны, эпоха Великой французской революции и то огромное влияние, которое
она оказала на духовную жизнь, а с другой стороны - эпоха господства
буржуазии, эпоха бурного развития капитализма, и те глубокие социальные
противоречия, которые она с собой принесла. В его творчестве продолжают
жить философские, политические и эстетические идеи революционной эпохи,
эпохи Просвещения, эпохи немецкой классики, стремление преодолеть
устаревшие отношения, мечта о царстве разума и человеческом счастье, мысль
о способности человека к совершенствованию. Но по мере того, как идеальное
царство гармонии превращалось в дисгармоническую реальность буржуазного
мира, эти идеи уже не способствовали ни пониманию, ни освоению
действительности, и у Гейне еще на раннем этапе можно наблюдать отход от
просветительских идеалов и возрастание роли субъективного чувства,
индивидуального самоутверждения во враждебном косном мире, что было
характерно и для немецкого романтизма.
Страстные поиски такого миропорядка, при котором социальная
справедливость сочеталась бы с неограниченными возможностями развития
личности, заставили Гейне обратиться к современным социальным идеям и
привели его к мысли о том, что устранение всякой "эксплуатации человека
человеком" (его собственные слова) должны быть целью социального движения,
которое может стать жизненным делом поэта.
Гейне - поет. Его значение, его мировая слава определяется, прежде
всего, лирикой, и даже не всей лирикой, а лишь любовными стихами,
написанными главным образом до 1830 года. Они собраны в первом большом
сборнике его стихов, в "Книге песен", увидевшей свет в 1827 году, в цикле
"Новая весна", включенном затем в сборник "Новые стихотворения" (1844).
Циклы составляющие "Книгу песен", - "Юношеские страдания" (1817-1821),
"Лирическое интермеццо" (1822), "Опять на родине" (1823-1824) и "Северное
море" (1825-1826), - отражают поэтическое развитие Гейне. Читая эти стихи,
замечешь, что на протяжении более десяти лет любовная тема занимала в них,
бесспорно, первое место. Судя по этим стихам, между восемнадцатым и
двадцать восьмым годом жизни все желания поэта, все его счастье - весь
смысл жизни заключался в том, ответит ли взаимностью боготворимая им
женщина, и поэт с тем большим упорством цеплялся за эту надежду, чем больше
она ускользала от него. Он мечтает в стихах о гармонии идеальной любви - и
рисует, как обманывает каждый раз эта мечта. Мечта эта наталкивается на
непреодолимые препятствия, враждебные силы проникают даже в сновидения
поэта, разлучая его с любимой. Если сравнить эти стихи, например, с
любовными стихами Гете, то различие сразу бросается в глаза. Торжествующему
оптимизму и цельности мировосприятия лирического героя у молодого Гете
противостоит у молодого Гейне меланхолия и отсутствие цельности или,
выражаясь языком того времени, "разорванность" и "мировая скорбь". С самого
начала в лирике Гейне есть ощущение неразрешимых противоречий, которые и
определяют отношение поэта к окружающему миру, а тем самым и его личность.
Именно сильному и яркому выражению этого ощущения лирика Гейне обязана в
значительной степени своей популярностью.
В жизни поэта легко найти основания для такого мировосприятия. После
окончания школы он приезжает в Гамбург к своему дяде Соломону Гейне -
одному из самых богатых гамбургских банкиров. Здесь он обучался торговому
делу, когда же обнаружилось отсутствие у него таланта и склонности к
коммерции, он получил разрешение и финансовую помощь дяди для изучения
юриспруденции (в Геттингене, Бонне, Берлине и снова Геттингене, где он в
1825 г. завершил свое юридическое образование). Еще будучи учеником в
торговом деле, он влюбился в свою кузину Амалию, дочь Соломона Гейне, и
одновременно начал писать стихи. Уже в первых же письмах того периода
драматически выражены противоречия его положения. В семье его дяди
увлечение поэзией было встречено с презрением и расценено как нечто
неподобающее, способно лишь повредить его репутации в "обществе". Амалия,
очевидно, разделяла взгляды своей семьи и не отвечала взаимностью поэту.
Равнодушие любимой, ее холодность лишили поэта веры в людей, в близость
между ними. Идеал красоты и добра, воплощенный в облике возлюбленной,
представляется ему не только недостижимым, но подчас и не безупречным. Он
часто рисует ее неверной и демонической, привлекательной и одновременно
опасной носительницей злых чар.
Одна мысль чаще всего тревожила Гейне даже в счастливые часы наедине с
любимой, как он об этом признается в своих стихах тридцатых годов, - это
мысль о родине. Гейне прожил во Франции четверть века, за это время лишь
дважды побывав в Германии (в 1843 и в 1844 гг.). В своих стихах,
посвященных Германии, Гейне часто возвращается к противоречию между
чувством неразрывной связи с родиной и критическим отношением; близость и
отталкивание тесно переплетаются между собой. Он воспевает Германию так,
как десятилетие назад он воспевал в "книге песен" возлюбленную ("О
Германия, моя недосягаемая возлюбленная!"). Родина занимает теперь место
недоступной красавицы, которая отворачивается от него, не понимая его
глубочайших чувств, и которая на самом деле не так уж достойна поклонения,
как кажется охваченному любовью поэту. Чувство это представляется самому
поэту неразумным и сумасбродным, - и все же непреодолимым. Стихотворение "И
я когда-то знал край родимый...", одно из самых прекрасных у Гейне, -
выдержано целиком в образном ключе "Книги песен", и только формы прошедшего
времени указывают на то, что поэт отошел от настроений тех лет. В
стихотворении "Ночные мысли", написанном в 1843 году, до первой поездки на
родину, это элегическое чувство к прошлому, к Германии достигает своей
вершины.
Сборник "Новые стихотворения", как и "Книга песен", содержит раздел
"Романсы". Начиная с последней трети XVIII века - со времен Бюргера, Гете и
Шиллера - в Германии возникла богатая романсная и балладная поэзия. Но уже
в творчестве романтиков баллада в известной степени утратила свое
демократическое содержание и связь с актуальными вопросами современности.
Гейне восстановил эту утраченную связь. Для ранней баллады "Гренадеры" он
заимствовал сюжет из живой современности, что было в то время чем-то
необычным. Поскольку на всем европейском континенте победа над Наполеоном
означала реставрацию феодализма и затухание революционного пламени, всякий
, кто обнаруживал симпатии к Наполеону, считался притаившимся якобинцем.
Говоря от имени двух солдат разбитой наполеоновской армии, мечтающих о
возвращении императора, Гейне выступал тем самым против существующих
порядков. Баллада почти открыто звучала как политическое стихотворение.
В других балладах Гейне использовал исторические сюжеты, античные
сказания и легенды, переосмысливая их в соответствии со своими идеями о
революции. На протяжении всего своего творчества Гейне интересовался
народной песней, легендой, сказкой и обстоятельно раскрыл свое понимание
народного творчества в прозаических произведениях; в безымянных памятниках
народного творчества поэт видел неофициальную культуру немецкого народа,
существование которой свидетельствовало о том, что народ не полностью
подчинился христианской идеологии. В образах сказок - великанов и гномов,
русалок и эльфов - продолжали жить языческие традиции: фольклорные образы,
по мнению Гейне, вели свое происхождение от античных богов и полубогов,
обреченных на подпольное существование, превращенных в эпоху христианского
средневековья в злых духов и чертей. Борьба между христианским и языческим
мировоззрением, запечатленная в древних сказаниях, имела для Гейне
величайшее актуальное значение. Язычество означало приятие жизни,
стремление к земному счастью, христианство - отрицание жизни, аскетизм,
надежду на лучшее в ином мире. Поскольку же вера в потусторонний, лучший
мир являлась существенным препятствием к тому, чтобы народ осознал свои
возможности, и предъявил свои права на лучшую жизнь, преодоление
христианского аскетизма было важнейшей предпосылкой для социального
освобождения. Так называемая "эмансипация плоти" не имела у Гейне ничего
общего с пассивным эпикуреизмом, наоборот, она была существенным элементом
и его сенсуалистической, близкой к материализму философии. Таким образом,
баллады Гейне, раскрывая его понимание прошлого, вместе с тем всегда
актуальны. Речь идет о праве на земное счастье и тогда, когда поэт
рассказывает о том, как рыцарь Олаф, несломленный, принимает смерть,
насладившись любовью дочери короля ("Рыцарь Олаф"); и тогда, когда поэт
описывает раскаяние мужа, убившего изменницу-жену, покорившуюся силе
песнопения ("Фрау Метта"). Язычество и христианство сталкиваются в поэме
"Тангейзер" - свободном переложении старой немецкой народной баллады. Здесь
Гейне особенно сильно модернизирует исходный сюжет, превращая поэму в
политическую сатиру на современную Германию. Тем самым поэма "Тангейзер"
предваряет политическую лирику Гейне сороковых годов. Правда, политические
стихотворения Гейне писал во все времена творчества. В юные годы он
воспевал в еще беспомощных традиционных стихах освободительную войну 1813
года; в двадцатых годах он высмеивал национализм "брудершафтов", спесь
прусских лейтенантов и филистерскую узость бюргеров.
После Июльской революции политические мотивы начинают звучать все
более отчетливо благодаря сопоставлению Германии и Франции. Но по сравнению
с прозой Гейне - "Путевыми картинками", "Французскими делами",
"Романтической школой", "Историей религии и философии в Германии" и
различных предисловий к его книгам, - где он смело, остроумно, ярко
высмеивал теперешнюю Германию и пропагандировал новый путь развития, в его
лирике прямых политических выпадов до сих пор было меньше. Положение
изменилось с начала 1840 года, и тем самым начался новый этап в творчестве
Гейне.
Толчком послужило начало оппозиционного движения либеральной буржуазии
и демократических слоев мелкой буржуазии в Пруссии. В результате
промышленного подъема (центром промышленного развития стала Рейнская
область) были выдвинуты, приуроченные к смене царствования, требования
свободы печати и конституции для Пруссии; усилились нападки на господство
дворян, церкви и бюрократии. Правительство пыталось справиться с этим
режимом с помощью усиления репрессий. Буржуазные газеты, выражавшие
оппозиционные настроения, запрещались и возникали вновь; издатели и
книготорговцы измышляли все новые и новые уловки, чтобы обойти цензуру;
листовки напоминали о том, что в 1813 году правивший король, который
нуждался в своем народе для победы над Наполеоном, обещал конституцию, но
обещания не сдержал. Наряду с этим движением возникла философская оппозиция
(младогегельянцы, Л. Фейербах, молодые Маркс и Энгельс), большая
политическая литература и политическая лирика. Молодые поэты воспевали
немецкое единство и свободу, обращаясь к прусскому королю и к народу;
многие их стихи звучали так, точно величие Германии уже достигнуто, а
завоевание свободы не представляет особых трудностей.
Гейне не присоединился к этому хору. Некоторое время он относился
довольно скептически как к этому движению, так и к его литературному
выражению. Классической страной революции для него оставалась Франция;
жители Парижа неоднократно доказывали, выходя на улицы и строя баррикады,
что не намерены вечно терпеть угнетение. С 1840 года Гейне снова стал
публиковать в газетах статьи, посвященные общественной жизни Франции (он
издал их позднее отдельной книгой под заглавием "Лютеция"); в этих статьях
он с еще большей настойчивостью, чем прежде, говорил о социальных
противоречиях и грядущих битвах. Он писал о рабочих клубах, в которых
обсуждаются социалистические и коммунистические сочинения; о том громадном
впечатлении, какое произвели на него исполненные грозной силы песни,
которые распевались в мастерских. Все это, происходившее вне официальной
общественной жизни, казалось ему более важным для будущего, нежели
рассчитанные на внешний эффект парламентские дебаты или правительственные
распоряжения, о которых писала пресса и говорили в салонах. Именно это и
составило для него современную политическую и общественную жизнь. Что
касается самой Германии, то поначалу Гейне сомневался в том, что "в этой
стране филистеров", стране "чистой теории" может возникнуть серьезное
политическое движение. Поэтому он сомневался и в ценности тех политических
стихов, в которых с воодушевлением воспевалась наступающая "весна народов"
и победившая свобода. Особенно фальшиво звучали для его ушей
националистические, то есть антифранцузские ноты в воспевании "свободного
немецкого Рейна" и немецкого единства под эгидой Пруссии. Риторическое,
высокопарное выражение либеральных идей - со всеми, свойственными им
иллюзиями, со всей их оригинальностью - претило ему как с политической, так
и с художественной точки зрения. Поэтому он выступал в стихах и в прозе с
серьезной критикой, а чаще с ироническими или откровенно насмешливыми
замечаниями в адрес современной "тенденциозной поэзии". Так, он спрашивал
юного Георга Гервега, одного из самых популярных в те годы певцов свободы:
действительно ли миновала зима и Германия предстала в весеннем уборе? Не
цветет ли эта весна лишь в воображении поэта? ("Георгу Гервегу"). Или
иронически советовал немецким поэтам не воспевать больше своих
возлюбленных, а будить трубным гласом народ, употребляя при этом только
общие слова ("Тенденция"). О стихах Гофмана фон Фаллерслебена Гейне
говорил: они годятся лишь для того, чтобы филистеру слаще казались еда и
табак в его привычном кабачке.
Но Гейне недолго находился в оппозиции к оппозиции. Когда борьба
обострилась, когда, например, Гервег и Фрейлиграт вынуждены были покинуть
Германию (1843 и 1844 гг.); когда восстание силезских ткачей (1844 г.)
возвестило начало открытых боев между буржуазией и пролетариатом, - тогда
для Гейне его противоречия с либералами, с мелкобуржуазными демократами
отошли на задний план и он направил острие своей критики против
господствующих немецких подрядчиков. Политические стихи, которые он вновь
начал писать, свидетельствовали о превосходстве его позиции и его
поэтического таланта. Когда он выступал против прусского короля, то вовсе
не для того, чтобы, подобно Гервегу и другим, поучать его или убеждать в
преимуществах свободы, а для того, чтобы отучить немецкий народ раз и
навсегда от почтения к королям "божьей милостью". Гейне так высмеял короля,
что умеренные либеральные круги поторопились отмежеваться от него. Не
больше, чем прусскому королю Фридриху-Вильгельму IV, посчастливилось
баварскому королю, - Гейне написал "Хвалебные песни королю Людвигу" для
"Немецко-французского ежегодника", издававшегося Марксом и Руге; за это
поэт оказался в списке лиц, подлежащих аресту. С тех пор Гейне никогда уже
не решался ступить на прусскую землю. Он едва избежал высылки из Франции,
которой добивались у французского правительства прусские власти. В это
время Гейне создает свое замечательное произведение "Германия. Зимняя
сказка" (1844) - поэтически свободное повествование о поездке в Германию.
Он описывает "старую" Германию такой, какой он ее нашел, но при этом
говорит, часто используя фольклорные мотивы, о своих надеждах на грядущую
немецкую революцию.
Именно в том, что поэт не только сатирически рисует явления, которые
он не приемлет, но и раскрывает собственную позицию в общественной борьбе,
дает себя знать новый этап его творчества. Впервые Гейне чувствует, что он
не одинок в своих взглядах, что он не одинок в своих взглядах, что они в
согласии с определенным политическим и идейным движением.
Лишь некоторую часть написанных в это время политических стихотворений
Гейне включил в раздел "Современные стихотворения" книги "Новые
стихотворения", чтобы не дать слишком очевидных причин для запрещения
книги. Поэтому некоторые из наиболее значительных и острых стихотворений
появились в сборнике "Посмертные стихотворения", составленном более или
менее удачно издателем его сочинений.
Годы 1843-1846 - время наибольшего участия Гейне-лирика в борьбе,
предшествовавшей революции. Во время самой революции Гейне почти не
выступал с новыми произведениями, в дни революционного подъема во Франции и
в Германии болезнь окончательно сразила его. Он уже давно испытывал
недомогание, теперь же болезнь полностью вступила в свои права, и последние
восемь лет жизни (Гейне умер в 1856 году) он был прикован к постели.
Терзаемый страданиями, мучимый заботами об удобной квартире, лечении,
деньгах, он не в состоянии был следить за бурными событиями 1848-1849
годов; об этом свидетельствуют его письма. То, что немцы совершили
революцию, казалось ему более удивительным, чем самые фантастические
события "Тысячи и одной ночи", а историческое восстание парижского
пролетариата июне 1848 года, отголоски которого доходили до его дома,
оставалось ему не понятным. Лишь к концу революции Гейне смог в какой-то
мере справиться со своим положением, чтобы опять выступить с поэтическими
произведениями. Два больших лирических сборника - "Романсеро" (1851) и
"Стихотворения 1853 и 1854 годов", а также стихотворения, опубликованные
посмертно, - свидетельствовали об этом.
Предпосылкой и содержанием поздней, послереволюционной лирики Гейне
явилось поражение революции в Европе, победа ненавистного старого порядка
и, не в последнюю очередь, стремительное развитие капитализма - все это,
увиденное с точки зрения человека, для которого осуществление его идеалов,
его революционных чаяний оказалось отодвинутым в далекое будущее, но
который, тем не менее, не отказался от борьбы против эксплуатации и
угнетения.
Надежду на продолжение и победоносное завершение борьбы за свободу
Гейне, несмотря на некоторые оговорки, связывал с пролетариатом и с
коммунизмом. Об этом - и о том, какие противоречивые чувства это в нем
вызывает, поэт сказал ясно и определенно.
Мировая общественность признала за творчество Гейне почетное место,
которое по праву принадлежит ему в истории человеческой культуры.
Литература:
Большая Советская Энциклопедия. - М. : Советская энциклопедия, 1970.
Библиотека всемирной литературы. Том 72. Генрих Гейне. Стихотворения,
поэмы, проза. - М.: Художественная литература, 1971.
Рассел Б. История западной философии. - Новосибирск: НГУ, 1997.
Реферат на тему: Гербы в средние века
На щите, а иногда и на сюрко (безрукавка из дорогой материи, с разрезами по
бокам, а иногда – спереди и сзади), надевавшемся поверх кольчуги, был
изображён герб рыцаря. Главнейшая часть герба – так называемый щит, который
мог иметь треугольную, овальную или иную форму. Щит герба расписывался
разными красками (червлёной, лазурной, зелёной); его украшали символические
изображения (для чего использовался горностаевый или беличий мех) и
геральдические фигуры (лев, леопард, волк, орёл и др.). Из военного обихода
гербы очень быстро проникают в повседневную жизнь, ими украшают мебель.
Костюмы носят в соответствии с цветом герба, а помимо того покрывают одежду
аппликациями и вышивками, изображающими герб. Если щит герба состоял из
двух или четырёх частей разного цвета, то сюрко знатного человека также
составлялось из двух или четырёх кусков разных материй.
Появление рыцарских гербов относится к XI – XII вв. Рыцари выходили на
бой (во время турнира или войны) закованные в латы и другие доспехи, и их
практически нельзя было узнать. Поэтому появляются отличительные знаки. Их
обычно помещали на щите. Отличительным знаком служило также украшение шлема
– клейнод. Такие эмблемы понимались каждым, они позволяли в бою отличить
своего от чужого, обозначить место сбора войска. Чаще всего в гербе
старались запечатлеть собственные ратные подвиги.
Герб (от нем. Erbe – наследство) – эмблема с определёнными
символическими фигурами, выражающая исторические традиции владельца и
передающаяся из поколения в поколение.
Вначале гербы рыцарей составлялись совершенно произвольно (чаще всего из
элементов вооружения), но получилась большая путаница. Постепенно
выработали определённые правила составления гербов.
История многих рыцарских гербов поистине удивительна, столь тесно
переплелась она с историей отдельных народов и государств. Так, например, в
одном из крестовых походов белые одежды храброго австрийского герцога были
так залиты кровью его врагов, что только под поясом оставались белыми.
Герцогу был дан новый герб – в красном поле белый пояс; эти цвета до сих
пор сохранились в государственном гербе и флаге Австрии.
Красно-золотой герб Арагона тоже родился на поле брани: французский
король Карл Лысый в знак восхищения мужеством раненого герцога Готфрида
Арагонского обмакнул пальцы в кровь рыцаря и по золотому полю его щита
провёл четыре красных полосы.
По приказу Людовика XI был изменён герб рыцаря Жана д’Авена,
оскорбившего мать. В наказание гордый лев, украшавший его герб, остался без
языка и когтей.
На гербе французского короля Хильдеберта изображена рысь за решёткой.
Так была увековечена память о том, что Хильдеберту удалось взять в плен
другого могущественного короля.
Как правило, наиболее сложные гербы были у тех, кому рыцарское звание
жаловалось за какие-то выдающиеся заслуги, и тогда герб составляли таким
образом, чтобы лишний раз подчеркнуть его «пожалованность» и, конечно же,
показать, за что именно данный человек удостоился герба. Например, герб
Христофора Колумба, данный ему в 1492 г. после открытия Америки вместе с
титулом вице-короля новых земель, выглядел так: «В первом Красном поле
четверочастного щита – замок (эмблема Кастилии), во втором серебряном поле
– лев (эмблема Лиона), в третьем зелёном поле, изображавшем море, – пять
серебряных остовов и в четвёртом голубом поле – пять золотых якорей». Щит
увенчивался шлемом, украшенным земным шаром с крестом. Девиз гласил: «Для
королевства Кастилии и Леона Колумб открыл Новый Свет».
А вот знатный итальянский род Медичи получил своё имя от слова «медик»,
«аптекарь», и в их гербе на золотом фоне красовались пять красных пилюль!
Правила составления гербов
Основа герба – щит:
. треугольный – варяжский, норманнский;
. овальный – итальянский;
. квадратный с округлостью внизу – испанский;
. четырёхугольный с заострением внизу – французский;
. фигурный – немецкий.
При составлении гербов применяли финифть (эмаль), металлы (золото и
серебро), меха (горностаевый и беличий).
Щиты были однотонные или с несколькими частями: глава, пояс, столб,
перевязь, крест; пересечённый, рассечённый, скошенный, четырёхчастный,
четвероскошенный и т. д.
В геральдике используются цвета двух металлов – золота и серебра, и пять
основных финифтей: лазурь (голубая), червлень (красная), чернь (чёрная),
зелень (зелёная) и пурпур (фиолетовая). Эти цвета служили символами тех или
иных достоинств. (Если невозможно было применить цвета, например, при
нанесении герба на металлическую посуду, использовали условное их
обозначение в виде штриховки.)
Символика цветов на гербах:
. красный [pic] – «мужество», «страсть»;
. голубой [pic] – «величие, красота, ясность»;
. зелёный [pic] – «изобилие, свобода, надежда»;
. пурпурный [pic] – «власть»;
. чёрный [pic] – «печаль, скромность», «постоянство»;
. серебро [pic] – «чистота и скромность», «благородство»;
. золото [pic] – «богатство, сила, верность», «знатность».
Изображений на щите было тем больше, чем богаче владелец и древнее его
род. Символика изображений на щитах:
. лев – отвага, сила, гнев, великодушие;
. журавль – бдительность и осторожность;
. лилия – расцвет и успех;
. единорог – непобедимость;
. гриф – неустрашимость и свирепость;
. кошка – независимость;
. волк – злость, жадность;
. кабан – бесстрашие;
. петух – воинственность;
. павлин – хвастовство;
. розы – чистота, святость;
. ключи – открытость.
Семейные гербы дополнялись новыми символами для различия членов семьи.
Например, символ второго сына – полумесяц, третьего – пятиконечная звезда,
четвёртого – птица.
| |
