|
Реферат: Государственно-политическое устройство Ирана и становление новых органов власти после революции 1979г. (Право)
ГОСУДАРСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКОЕ УСТРОЙСТВО ИРАНА И СТАНОВЛЕНИЕ НОВЫХ ОРГАНОВ
ВЛАСТИ ПОСЛЕ РЕВОЛЮЦИИ 1979 Г.
Теория исламского государства аятоллы Хомейни
а) Источник и обоснование теории
Революция в Иране поставила на повестку дня вопрос о создании системы
органов государственной власти, которая бы сменила государственный аппарат
шахского режима. Процесс создания системы этих органов оказался сложным и
противоречивым. Как известно, в антишахском движении принимали участие
разнородные социально-классовые силы, каждая из которых преследовала в
революции собственные цели. Их борьба между собой за обладание властью или
участие в ней во многом определяла как форму, так и конкретное социально-
классовое содержание тех или иных органов новой власти. И поскольку в ходе
революции иранское духовенство во главе с Хомейни стало общепризнанным
лидером и руководящей силой антишахского движения, его воздействие на
процесс формирования новых органов власти оказалось решающим.
Теоретическая модель формы государственного устройства и структуры
органов власти была разработана аятоллой Хомейни еще в период его
пребывания в изгнании в Ираке и изложена в работе «Образ правления в
исламской республике». В ней Хомейни рассматривает два варианта исламского
правления. В первом варианте, когда на земле появляется «скрытый» имам
Махди или имам, непосредственно назначенный им, то «он является абсолютным
владыкой над всеми членами общества и обладает всеми достоинствами и
условиями, необходимыми для вождя нации» (с. 3; здесь и ниже даются ссылки
на упомянутую работу Хомейни). Для этого варианта Хомейни не считает нужным
разрабатывать какую-либо форму правления, поскольку сам Махди «единолично
устанавливает законы, назначает исполнительные и судебные органы, руководит
армией и ее вооружением, организует финансы. Он приводит в действие весь
механизм власти, всю административную и финансовую систему» (с. 9).
В период же отсутствия «истинного» имама (т.е. имама Махди) шиитской
общине необходима особая форма правления, которой, по мнению Хомейни,
является исламская республика. Он дает следующее определение республики:
«Республика в современном понимании - это демократический строй, во главе
которого стоит не монарх, а суверенитетом обладает весь народ, выражающий
всеобщую волю избрать государственные органы и вручить им власть» (с. 5).
Следует заметить, что, выдвигая лозунг республики, пусть даже исламской,
Хомейни вступает в противоречие с одним из основных догматов шиизма о
наследственном характере власти, которой могут обладать лишь потомки Алии
от его брака с дочерью пророка Мухаммеда Фатимой. Любой выборный глава
государства или орган власти объявляется шиитским учением незаконным,
узурпатором власти.
Обосновать законность выборных органов власти Хомейни стремится
трактовкой следующих положений, содержащихся в Коране и сунне; а) положение
о том, что «фетвы тех, кто соответствует условиям их вынесения и достоин
того, чтобы выносить фетвы в соответствии с шариатом, основываясь на
существующих текстах, провозглашать исламские постановления, должны
исполняться теми, кто не обладает подобными достоинствами» (с. 4); б)
положение о совете, которое гласит, что в случае возникновения сомнений и
колебаний по какому-либо вопросу «он ставится на обсуждение, чтобы в
результате сопоставления и обмена мнениями выяснить истину, определить
положительные и отрицательные стороны обсуждаемого вопроса» (с. 4); в)
положение о «велайат-е факих-е муджтехид» (буквально: «наместническая
миссия исламского законоведа высшего ранга»), согласно которому «тем, кто
отвечает рангу муджтехида и обладает блестящими способностями толкования
основ и первоисточников [ислама], ислам дает право власти над частью
имущества и гражданами общества» (с. 4). Хомейни подчеркивает, что эта
власть не равнозначна власти «истинного» имама, но «вполне достаточна для
управления делами общества» (с. 4); г) положение о необходимости «делать
добро и удерживаться от дурного поступка». Хомейни не раскрывает содержания
этого положения, отмечая, что «его детали изложены в книге фикхов, где
рассматриваются условия, границы, область его применения и достоинства
исполнителей» (с. 5).
б) Содержание теории
Руководствуясь этими положениями, Хомейни выделяет три группы,
составляющие органы власти в исламской республике: 1) Группа принятия
решений, основанных на шариате, 2) Совещательная группа и 3) Исполнительная
группа (с. 5).
Группа принятия решений, разъясняет Хомейни, представляет собой
законодательную власть и является аналогом учредительного собрания, «с той
разницей, что члены такого собрания в других странах разрабатывают
законы... исходя из своих идей и понятий и проявления собственного разума.
В исламе же... Группа принятия решений в установленном порядке извлекает их
из первоисточников (Корана, сунны), упорядочивает их и приводит в действие»
(с. 5). Группа принятия решений выносит свои решения в виде фетр,
принимаемых единогласно. В случае отсутствия единогласия применяется
принцип совета: фетва ставится на обсуждение и принимается точка зрения
большинства или лица, или лиц «наиболее сведущих» (с. 7). Хомейни большое
внимание придает единодушию воли этой группы, специально оговаривая, что
после принятия решения по спорному вопросу «остальные [точки зрения]
предаются забвению, причем последователям и приверженцам (того или иного
муджтехида) необязательно звать, кому из членов труппы принадлежит принятая
точка зрения» (с. 7).
Второй орган - Совещательная группа - имеет своим аналогом парламент.
Хомейни не указывает принцип формирования Группы принятия решений,
естественно, подразумевая, что ее составят наиболее уважаемые и влиятельные
муджтехиды; в отношении же Совещательной группы он предусматривает, что ее
депутаты «избираются народом» (с. 8). Основываясь на фетвах, выносимых
Группой принятия решений, Совещательная группа «обсуждает и рассматривает
различные проекты государственных дел, утверждает их в соответствии с
потребностями страны и передает Исполнительной группе» (с. 8). Не менее
пяти членов Совещательной группы должны быть муджтехидами и факихами, «с
тем чтобы все законы утверждались под их надзором и не выходили за рамки
предписаний ислама, находились и исполнялись в рамках законодательной
программы Группы принятия решений» (с. 8).
И наконец, третья, Исполнительная группа является коллегией министров,
в обязанности которой входят «назначение лиц на низовые посты, исполнение
программ, утвержденных высшими органами, отдача исполнительных
распоряжений, полный надзор за тем, как ответственные за то или иное дело
выполняют свои обязанности» (с. 10).
Хомейни не выделяет органы правосудия в отдельную группу, полагая, что
в исламском обществе отправление правосудия лежит на духовенстве. Все
сотрудники органов правосудия, подчеркивает он, начиная от министра юстиции
и кончая последним городским или сельским судьей, должны быть обязательно
муджтехидами или факихами. Из числа духовных лиц должны назначаться и те
министры и их подчиненные, которые «распоряжаются гражданами страны» (с.
II). К их категории Хомейни относит, например, начальника полиции,
ответственного за мобилизацию, губернаторов .и большинство сотрудников этих
и подобных им учреждений.
«При исламском строе, - пишет Хомейни, - вся нация - начальники и
подчиненные, сотрудники учреждений и торговцы, религиозные деятели и
студенты, работодатели и рабочие - все будут братьями и равноправными.
Совершенно очевидно, что между ними будут господствовать искренность и
братство, не будет существовать конфликтов по поводу постов, рангов,
богатства и т. п.; имущество всех и каждого будет чистосердечно
предоставлено в распоряжение всех и каждого» (с. 11).
в) Особенности модели будущего государства
Таким образом, разработанная Хомейни структура органов власти
предполагает установление теократического образа правления, при котором
светская и духовная власть нераздельны. При этом форма парламентской
республики лишается своего содержания, поскольку избираемый народом
парламент не наделяется властью и представляет собой совещательный орган,
обязанный беспрекословно выполнять распоряжения Группы принятия решений.
Вся законодательная и судебная власть сосредоточивается исключительно в
руках духовенства. Светские лица допускаются в не обладающий властью
парламент и исполнительные органы. При этом парламент действует под прямым
контролем входящих в него и имеющих решающий голос духовных лиц. На
наиболее важные посты в исполнительных органах также назначаются только
духовные лица. Правда, Хомейни допускает участие гражданских специалистов в
Группе принятия решений, поскольку «факих может быть несведущ в вопросах,
например, современной экономики» (с. 7). Однако их функции - давать лишь
технические заключения, чтобы фетва, не выходя за рамки исламских норм, в
то же время отвечала современным условиям.
Таким образом, исламский образ правления с самого начала предполагает
безраздельное господство духовенства и ни в коей мере не представляет собой
суверенитет народа, поскольку единственный выборный орган руководствуется
волей не избравшего его народа, а стоящих над ним исламских деятелей.
Другой важной особенностью теоретической модели Хомейни является то,
что она не затрагивает вопросов социального аспекта власти, предполагая,
что исламский образ правления будет «наложен» на существующую в стране
социальную структуру. Провозглашение Хомейни «братства» работодателей и
рабочих на деле означает призыв к классовому «миру» между буржуазией и
пролетариатом, освящение господства буржуазии.
II. Начало революции и государственное управление в этот период.
а) Зарождение первых революционных органов власти
Практические шаги духовенства по воплощению в жизнь этой теории во
многом определили характер политического развития Ирана после свержения
монархии. Однако начало формированию новых органов власти было положено еще
при шахе и не в соответствии с разработанной Хомейни моделью.
В конце 1978 г., когда в результате забастовок промышленного
пролетариата, и особенно нефтяников, вся экономическая жизнь страны
оказалась парализованной, начался развал государственного аппарата. В
результате невыхода на работу служащих его низших и средних звеньев
прекратилась деятельность большинства государственных учреждений, включая
министерства. Практически самоустранилась полиция, перестав выполнять свои
функции, в том числе даже регулирование уличного движения.
В этих условиях по инициативе снизу, в том числе и местных мулл, стали
стихийно возникать различные комитеты, группы содействия, советы, берущие
на себя выполнение жизненно важных общественных функций. Эти группы вели
практическую работу по организации демонстраций, осуществляли регулирование
уличного движения во время демонстраций, несли охрану самих демонстрантов,
наблюдали за порядком в колоннах. В некоторых кварталах: Тегерана и других
городов возникали добровольные группы самообороны, охранявшие квартал от
грабителей. Вооруженные группы патрулировали на некоторых участках
шоссейных дорог, где особенно участились случаи ограбления пассажиров
автомашин и автобусов, нередко сопровождавшиеся людскими жертвами. В связи
с перебоями в снабжении группы добровольцев осуществляли контроль за
поступлением продуктов и топлива в торговую сеть и за равномерным их
распределением среди жителей квартала, т.е. явочным порядком вводили
нормирование продуктов. Нередки были случаи, когда население громило лавки
торговцев, припрятывавших товары повседневного спроса с целью взвинчивания
цен. Эти же группы следили за тем, чтобы лавочники не торговали тайком в те
дни, когда духовенство призывало прекратить торговлю в знак протеста против
действий шахских властей.
Эти разнообразные группы еще не представляли собой власти в полном
смысле этого слова, но они были зародышем власти, вырастали из
революционной инициативы масс, которые живо откликались на насущные
потребности практики и выдвигали из своей среды наиболее инициативных
представителей, обладавших качествами лидеров и способностями
организаторов. Было бы ошибочным переоценивать роль духовенства в процессе
возникновения этих зачаточных органов самоуправления. Организационная
структура духовенства, основанная не на жестком административном подчинении
сверху донизу, а скорее на моральном авторитете религиозных вождей, была
достаточно эффективной для идейного руководства массами, для агитации и
пропаганды, для быстрого донесения до масс общих установок, призывов и
лозунгов, вырабатываемых высшим духовенством. Но формальная независимость
каждого муллы и религиозного деятеля более высокого ранга, которая
позволяет ему в повседневной деятельности руководствоваться не прямыми
административными распоряжениями высших инстанций, а собственным пониманием
и интерпретацией общих исламских канонов и принципов; традиционное для
ислама соперничество высших религиозных авторитетов, каждый из которых
имеет собственных последователей и приверженцев, слепо идущих за «своим»
религиозным вождем и критически относящихся к «чужому», - все это ослабляло
способность духовенства как организации непосредственно предопределять
формы и методы революционных действий масс.
Иными словами, духовенство несло в массы слово, и уже сами массы,
выдвигая из своей среды практических организаторов, претворяли это слово в
дело. В практически-повседневной революционной деятельности духовенство шло
за массами или по крайней: мере рядом с ними. Стихийность процесса
возникновения «низовых» органов власти подтверждается и тем фактом, что до
поры до времени и сам Хомейни, и другие высшие религиозные деятели обходили
полным молчанием эти уже существующие органы.
Также еще до победы революции началось становление и центральных
органов власти. По инициативе Хомейни, находившегося в Париже, был
сформирован Исламский революционный совет (ИРС), состав которого содержался
в тайне. Перед ним ставилась задача создания переходного, временного
правительства, созыва Учредительного собрания и проведения выборов в
Законодательное собрание - парламент.
Он же координировал действия оппозиции, требуя отречения шаха. 16
января 1979 года, используя то, что было официально названо выездом на
отдых, шах бежал из Ирана.
б) Создание временного центрального аппарата. Двоевластие.
После того как Хомейни 1 февраля 1979 г. возвратился в Иран, он особым
фирманом от 5 февраля 1979 г. назначил Мехди Базаргана, лидера близкой к
Национальному фронту буржуазией организации «Движение за освобождение
Ирана», премьер-министром Временного революционного правительства. На
церемонии представления М. Базаргана в качестве премьер-министра Хомейни, в
частности, отметил, что «его превосходительство инженер Мехди Базарган...
человек превосходный с точки зрения религии, благочестивый и не имеет
склонности к чему-либо, - что противоречит установлениям шариата. Народ
должен его слушаться. Это не обычное правительство, и его необходимо
слушаться. Противодействие этому правительству - это противодействие
шариату. А наш закон предусматривает наказание за выступление против
правительства, освященного шариатом».
С назначением правительства Базаргана в стране установилось
двоевластие, а точнее - безвластие: назначенное шахом правительство Шапура
Бахтияра уже было бессильно, а назначенное Хомейни правительство Базаргана
еще не получило власти. В этот период чрезвычайно ускорился процесс
формирования низовых органов власти, который приобрел качественно новый
характер. Из всего разнообразия возникавших групп, советов, отрядов
самообороны выдвинулись два вида: революционные комитеты и отряды «стражей
исламской революции».
Характерно, что высшее духовенство не рассматривало ревкомы и отряды
«пасдаров» («стражей») в качестве органов власти и не призывало их к
захвату реальной власти «снизу» как средства низложения правительства
Бахтияра. Весь упор оно делало на то, чтобы путем переговоров с этим
правительством, подкрепленных угрозой объявить ему «джихад» и в случае его
неуступчивости, побудить Бахтияра добровольно передать свои полномочия
правительству Базаргана. Одновременно Хомейни вел через Базаргана
переговоры с армейским командованием, стремясь получить от него согласие на
нейтралитет армии.
Такая позиция Хомейни и высшего духовенства обусловливалась двумя
важными моментами. Во-первых, они не ставили перед собой задачи
революционного слома всей старой государственной машины, полагая путем
смены правительства Бахтияра правительством Базаргана овладеть существующим
государственным аппаратом и поставить его под свой контроль. Во-вторых,
духовенство вовсе не стремилось к расширению революционной самодеятельности
масс и превращению ревкомов и отрядов «пасдаров» в органы действительного
народовластия.
Однако духовенству не удалось удержать массы в рамках ненасильственных
действий и договориться с Бахтияром и армией об условиях передачи власти.
Стихийно начавшееся вооруженное восстание в Тегеране 10-12 февраля 1979 г.,
в котором главной организующей силой стали отряды левой Организации
партизан-федаев иранского народа (ОПФИН) и исламской леворадикальной
Организации моджахедов иранского народа (ОМИН), смело правительство
Бахтияра.
Показательно, что духовенство до самого последнего дня, т. е. до 12
февраля, продолжало переговоры с Бахтияром и армией; одновременно оно
неоднократно обращалось к восставшим с призывами прекратить вооруженные
действия и покинуть улицы. На следующий же день, 13 февраля, Хомейни
призвал сдать все оружие, захваченное восставшими в ходе боевых действий,
что свидетельствовало о намерении духовенства разоружить народ (по
неофициальным сведениям, в ходе восстания было роздано около 100 тыс.
винтовок и другого оружия, захваченного в полицейских участках, казармах и
армейских арсеналах). Однако призывы духовенства сдать оружие практически
игнорировались.
После победы восстания статус ревкомов и отрядов «пасдаров» приобрел
новое качество. Теперь, когда их члены оказались поголовно вооружены, когда
они осознали себя силой, свергнувшей монархию в ходе вооруженной борьбы,
ревкомы и отряды «пасдаров» из органов самоуправления превратились в
действительных носителей революционной власти, в инструмент политической
диктатуры революционных масс. Неограниченная, внезаконная, опирающаяся на
силу, в самом прямом смысле слова, власть - это и есть диктатура.
в) Развитие процесса становления органов власти.
С таким положением духовенство уже не могло не считаться. Молчаливо
признав новый статус ревкомов и отрядов «пасдаров», оно предприняло целую
серию действий с целью укрепить в них свое влияние и использовать их в
собственных интересах. Подбор новых членов в ревкомы и отряды «пасдаров»
стал осуществляться по рекомендации местных мулл. Под предлогом того, что в
некоторые ревкомы и отряды «пасдаров» проникли с провокационными целями
бывшие саваковцы, началась их чистка от неугодных духовенству элементов, в
основном левых взглядов и настроений. Духовенство взяло на себя
финансирование деятельности ревкомов и отрядов «пасдаров», установило
жалованье их членам. По инициативе ИРС были созданы Центральный
революционный комитет и Корпус стражей исламской революции (КСИР),
руководство которым было возложено на аятоллу Махдави-Кяни.
Сразу же после падения монархии духовенством была создана еще одна
система органов революционной власти—революционные трибуналы. Следует
заметить, что ни Хомейни, ни ИРС не отдавали распоряжения о создании
ревтрибуналов: их вызвала к жизни практическая потребность судить тех, кого
революционные комитеты и «пасдары» арестовывали по обвинению в
сотрудничестве с шахским режимом, в преступлениях против народа и в
контрреволюционной деятельности. Вполне естественно, что роль судей в
соответствии с исламскими нормами отводилась местным муллам, хотя в состав
ревтрибуналов входили и гражданские лица. Уже после того как возникла
широкая сеть ревтрибуналов, аятолла Хальхали самочинно провозгласил себя
генеральным прокурором и сформировал Верховный революционный трибунал.
На фабриках и заводах, владельцы которых бежали за границу, и на
государственных предприятиях, лишившихся административного управления,
рабочие начали создавать свои советы, стремясь по мере возможности снова
пустить предприятия и установить рабочий контроль над производством.
Рабочие советы стали возникать и на действующих предприятиях, владельцы
которых не были непосредственно связаны с шахским режимом. Подобные же
советы стихийно создавались в различных государственных учреждениях,
оставшихся от шахского государственного аппарата.
г) Параллельность правительства и новых органов власти.
Таким образом, сложилась довольно стройная структура революционных
органов власти. Низовые ее звенья составили ревкомы, отряды «пасдаров»,
революционные трибуналы, рабочие советы на предприятиях и советы служащих в
учреждениях. Центральный революционный комитет, штаб Корпуса стражей
революции и Верховный революционный трибунал представляли центральные
исполнительные органы, а Исламский революционный совет олицетворял собой
законодательную власть. Аятолла Хомейни, не занявший определенного поста и
формально не входивший в состав ИРС, являлся фактическим главой государства
и последней инстанцией при решении важных вопросов.
В этой структуре Временное революционное правительство оказалось
«лишним». Составленное в основном из представителей буржуазии и буржуазно-
демократической интеллигенции, в том числе из лидеров Национального фронта
и ряда других буржуазных партий, присоединившихся к революции и заявивших о
поддержке курса Хомейни, оно, по существу, преследовало цели дальнейшего
развития капитализма на национальной основе с сохранением экономического
сотрудничества с западными странами при большем, чем прежде, соблюдении
национальных интересов страны, и в частности, интересов национальной
буржуазии. В этом отношении его цели резко расходились с объективными
целями революции, которая являлась следствием обострения капиталистических
противоречий вообще и стихийного протеста мелкобуржуазных масс против
крупного капитала, находившегося в привилегированном положении по сравнению
с другими слоями буржуазии благодаря поддержке со стороны монархического
государства, в частности. Поэтому вполне очевидно, что правительство
Базаргана не пользовалось поддержкой низовых революционных органов власти,
отражавших в большей или меньшей степени интересы мелкой буржуазии и
частично пролетариата, и в среде которых были сильны стихийные
антикапиталистические настроения. Ввиду этого призыв Хомейни «слушаться»
правительство не был выполнен. Ни один орган революционной власти, включая
и ее центральные исполнительные органы, не подчинялся правительству и не
только игнорировал его, но и активно вмешивался в его деятельность.
В то же время правительство Базаргана не могло опереться и на старый
государственный аппарат (элементом которого оно, по существу, являлось),
поскольку он в ходе революции был частично разрушен и не мог
функционировать. Практически от прежнего госаппарата остались лишь
отдельные дезинтегрированные части. Руководящий состав его частично бежал
за границу или был репрессирован в первые же месяцы после революции, а
оставшаяся часть попросту выжидала. Полиция и жандармерия, функции которых
взяли на себя отряды «пасдаров», тоже практически бездействовали. Армия, от
четырехсоттысячного состава которой осталось около ста тысяч, объявила себя
нейтральной.
д) Причины этого.
Возникает закономерный вопрос: зачем духовенству вообще понадобилось
создавать временное правительство? Ведь ИРС вполне мог, опираясь на
возникшие снизу и созданные им самим сверху революционные органы власти,
осуществлять руководство страной до формирования «законных»,
конституционных органов.
Дело в том, что высшее духовенство еще до начала революционного
движения вступило в блок с определенными слоями буржуазии, представленных
Базарганом и его «Движением за освобождение Ирана». Часть буржуазии,
интересы которой выражал Национальный фронт, хотя и довольно долго
колебалась между монархией и революцией, в конце концов, исходя из анализа
ситуации, решила, что компромисс с духовенством ей более выгоден, и в
ноябре 1978 г. лидер Национального Фронта Керим Санджаби заключил с Хомейни
соглашение о поддержке. Лишь небольшая часть оппозиционной монархии
буржуазии во главе с одним из лидеров Национального Фронта, Ш. Бахтияром,
осталась на твердых антиисламских позициях, считая, что компромисс с
монархией может дать ей больше, чем следование в опасном для нее фарватере
политики духовенства, стоявшего во главе революционных сил. Если бы
революционное движение вышло из-под контроля духовенства, под вопрос могло
быть поставлено само существование капиталистического строя. В случае
прихода духовенства к власти буржуазия оказалась бы в политическом
подчинении у духовенства, провозглашавшего себя выразителем мелкобуржуазных
интересов и защитником интересов «обездоленных». И наконец, если бы
Бахтияру удалось овладеть ситуацией и перехватить у духовенства инициативу
(а он считал, что это ему удастся), то в этом случае уже не полицейско-
бюрократически-чиновничий аппарат монархии диктовал бы национальной
буржуазии свои условия, а сама буржуазия диктовала условия ослабленной
политическими потрясениями монархии.
Таким образом, Бахтияр наиболее последовательно отстаивал классовые
интересы национальной буржуазии. Вполне естественно, что та часть
буржуазии, которая пошла на сделку с духовенством, потребовала после победы
революции вознаграждения за свою поддержку духовенства, т. е. допуска к
государственной власти, ибо именно этим условием определялся компромисс
буржуазии с духовенством.
III. Перерастание революции из народной в мелкобуржуазную.
Постепенный переход к созданию государства согласно теории Хомейни.
а) Союз духовенства с буржуазией.
В непосредственное окружение Хомейни вначале в Париже, а затем в Иране
входили такие гражданские деятели, как Базарган, Банисадр, Готбзаде, Чамран
и др. За ними стояли такие организации, как «Движение за освобождение
Ирана», Национальный фронт. За Национальным Фронтом, в свою очередь, стоял
базар. Считается, аксиомой, что духовенство обладало сильным влиянием на
базаре. Но при этом упускается из виду, что базар - это не только и не
столько мелкие лавочники, сколько крупные оптовые торговцы, определяющие
всю экономическую политику базара, подчинившие себе розничную мелкую
торговлю. Господствуя экономически, держа в зависимости мелких лавочников,
крупный торговый капитал базара определял и их социальное поведение. Без
согласия и содействия представителей этого капитала духовенству вряд ли
удалось бы самостоятельно повести за собой базарные массы. У светских лиц
из окружения Хомейни был большой опыт политической деятельности, широкие
связи в оппозиционных кругах; у них были контакты с иностранной прессой, с
различными официальными, полуофициальными и неофициальными деятелями и
организациями. Именно они в парижский период Хомейни служили главным
связующим звеном между ним и революционными силами внутри страны, его
рупором. Не случайно известность Хомейни резко возросла после его переезда
из Неджефа в Париж, ибо именно деятели, искушенные во всех тонкостях
политической игры, создавали ему то, что называется «паблисити». Хомейни не
мог без них обойтись, они: были нужны ему, так же как и им нужно было его
имя, его авторитет. В этом свете закономерным представляется то, что
гражданские лица составили большинство в ИРС: из 15 его членов только 6
были духовными лицами.
Назначение Временного правительства не было следствием волеизъявления
Хомейни, оно родилось в результате острой политической борьбы внутри ИРС.
Большинство духовных лиц - членов ИРС отстаивало принцип «велайат-е факих»,
т. е. верховенство религиозных деятелей. Буржуазные, пробуржуазные и
мелкобуржуазные деятели ИРС настаивали на передаче власти в руки светских
лиц либо на компромиссном решении раздела власти. Возникновение наряду с
ИРС Временного правительства означало победу компромисса и поражение
сторонников «велайат-е факих», тем более что против этого принципа выступал
такой авторитет, как аятолла Талегани, занимавший пост председателя ИРС.
Противниками «велайат-е факих» были и не входившие в ИРС аятолла Шариат-
Мадари, фактический глава шиитской общины в Иране в период изгнания
Хомейни, аятолла Гольпаегани и ряд других менее известных религиозных
деятелей. Таким образом, политическое противоборство сторонников и
противников принципа «велайят-е факих» предрешило вопрос о появлении
Временного правительства, и Хомейни ничего не оставалось делать, как
санкционировать его.
Свою роль здесь сыграл еще один фактор: хотя духовенство стремилось к
единоличному господству, оно, во-первых, нуждалось в политическом опыте
буржуазных деятелей в деле управления сложнейшим механизмом государства, а
во-вторых, опасалось остаться один на один с революционными массами. Тот
факт, что те вопреки воле духовенства поднялись на вооруженное восстание и
пошли за левыми и леворадикальными организациями, игнорировав призывы
духовенства свернуть вооруженную борьбу и отказавшись выполнить прямое
распоряжение Хомейни сдать оружие, так же как и то, что революционные
органы власти саботировали правительство Базаргана, несмотря на
предупреждение Хомейни, что «противодействие этому Правительству - это
противодействие шариату», - все это было для религиозных деятелей
тревожными симптомами того, что их авторитет и контроль над массами не
безграничны. В подобных условиях открытое выступление духовенства против
буржуазии за полное обладание властью могло послужить для масс сигналом к
перерастанию революционной стихии в осознанную классовую борьбу против
капитализма. И в этой борьбе левые организации и пролетариат как наиболее
классово сознательный и последовательно революционный класс могли увлечь за
собой мелкую буржуазию с ее стихийным антикапитализмом. В обстановке
революционного подъема масс, установившейся де-факто политической свободы,
которой воспользовались левые силы для борьбы за свое влияние в массах,
духовенству приходилось вести сложную политику лавирования. Элементом этой
политики и явился союз с буржуазией для подавления левого течения в
революции, предотвращения возможности ее углубления.
б) Буржуазия и Временное правительство.
Но буржуазия, вступив в коалицию с исламскими деятелями, оказалась
вынужденной вести такую же политику лавирования: для того чтобы не дать
левому и мелкобуржуазному течению объединиться (хотя и с различными целями)
на общей платформе борьбы против буржуазии, Временному правительству
пришлось поддерживать мелкую буржуазию против левого течения. Такого
предательства своих классовых интересов не потерпела та часть буржуазии,
которая входе революции колебалась между монархией и духовенством. Вначале
в марте 1979 г. раскололся Национальный фронт. Из него вышло Общество
социалистов национального движения, создав собственный Национально-
Демократический Фронт под руководством внука Мосаддыка Хедаятоллы Матин-
Дафтари. 1 апреля 1979 года, после внушительной победы на национальном
референдуме (в котором предлагался только один выбор и голосование не было
тайным), Хомейни провозгласил Исламскую республику; рухнули надежды
буржуазии на республику светскую. Верный своему соглашательскому курсу,
Базарган остался на посту премьер-министра, но его и без того непрочные
позиции оказались еще больше ослабленными. На многотысячном митинге,
созванном НДФ, Матин-Дафтари заявил, что причина его отставки в том, что
правительство не имеет реальной власти, что «безответственные элементы»
(имелись в виду члены исламского руководства) и революционные комитеты
парализуют его деятельность, препятствуют проведению «экономических
преобразований» (т. е. осуществлению экономической политики в интересах
буржуазии). Санджаби высказался за передачу правительству всей полноты
власти, а также за подчинение ему всех вооруженных формирований в стране.
Вот это обвинение К. Санджаби в адрес правительства служит ключом к
пониманию того, почему даже тогда, когда выявилось полное бессилие этого
правительства, когда оно осталось в одиночестве и даже буржуазия
отступилась от него, исламские деятели не пошли на его роспуск. Все дело в
том, что правительство играло роль своеобразного громоотвода. Все
недовольство различных групп, партий, социальных слоев и классов тем, что
революция не привела к удовлетворению именно их чаяний, направлялось против
правительства. Оно служило мишенью для критики и справа и слева. На него,
как на козла отпущения, возлагалась ответственность за то, что в стране не
проводятся реформы, растет безработица, не хватает продуктов питания,
постепенно урезываются свободы. Духовенство же при этом оставалось в тени,
вне досягаемости критики. С этой точки зрения сохранение Временного
правительства было выгодно духовенству.
в) Лавирование политики духовенства по отношению к буржуазии.
Однако не все религиозные деятели были едины в подходе к Временному
правительству. Хомейни санкционировал раздел власти и объявил Временное
правительство соответствующим шариату: роспуск его был бы равносилен
признанию аятоллы в собственной ошибке; к тому же с высоты своего положения
Хомейни не воспринимал правительство как конкурента в обладании властью.
Иначе относилась к нему группировка Бехешти - Рафсанджани: потерпев
поражение во фракционной борьбе внутри ИРС, она стремилась взять реванш и,
не обладая перевесом сил в ИРС, перешла к новым методам борьбы, стремясь
обеспечить себе поддержку за пределами Совета. С этой целью она в апреле
1979 г. приступила к созданию массовой партии, получившей название Партии
исламской республики (ПИР). Однако противоборство группировки Бехешти -
Рафсанджани с буржуазным Временным правительством не носило принципиально
классового характера. Временное правительство не устраивало ее не потому,
что оно было буржуазным, а потому, что его существование урезывало власть
тех религиозных деятелей во главе с Бехешти, которые стремились к ничем не
ограниченному господству. Партия исламской республики и должна была стать
политическим инструментом достижения этой цели. В сложившихся условиях
борьба эта не могла вестись открыто. Создавая ПИР, Бехешти рассчитывал
обеспечить себе и своим единомышленникам большинство на предстоящих выборах
в учредительное собрание и парламент и «законным», конституционным путем
отстранить буржуазных деятелей от власти. Создание ПИР преследовало и
другую цель: не особенно надеясь на ревкомы и «пасдаров», Бехешти под
эгидой ПИР создавал собственные ударные силы для борьбы с выступлениями
оппозиции - так называемую «Хезб-е Аллах» (Партию Аллаха), рекрутировавшую
своих членов из самых темных и фанатично преданных исламу низов общества.
Партия Аллаха не имела ни собственного руководства, ни организационных
рамок. По существу, это была толпа погромщиков, готовых по приказу
руководства ПИР выступить на разгон неугодных ему митингов и демонстраций
левых сил и демократической буржуазии.
Однако, несмотря на острое соперничество по вопросу обладания властью,
между Временным правительством и ИРС (или группировкой Бехешти, что в
принципе одно и то же) существовали и определенные отношения
сотрудничества, когда дело касалось борьбы с левой и демократической
оппозицией. В социально-экономической области между ними имелось
своеобразное разделение труда. Буржуазное по духу Временное правительство
силой обстоятельств вынуждено было осуществлять некоторые мелкобуржуазные
мероприятия, в том числе: установление контроля над неиспользуемыми
земельными участками в городах, что резко снизило цену на землю и дало
возможность снизить арендную и квартирную плату; отмена для беднейших слоев
платы за воду, электричество и транспорт; запрещение увольнения рабочих и
повышение зарплаты независимо от того, работало предприятие или
бездействовало; повышение таможенных тарифов, ущемлявшее крупный торговый
капитал, и т. п.
ИРС, провозгласивший себя защитником мелкобуржуазных интересов,
санкционировал национализацию банков и страховых компаний, но без
конфискации вкладов. Таким образом, не дав банковской системе окончательно
развалиться, ИРС спас крупный капитал от разорения. Подобной же мерой
фактического спасения крупного капитала явилась национализация промышленных
предприятий. Она распространялась не только на предприятия верхушки
буржуазии, тесно связанной с шахским режимом и иностранными монополиями, но
и на нерентабельные предприятия, задолженность которых банкам превышали
банковские активы; если же активы предприятий превышали их задолженность
банку, то государство, как владелец банка, становилось совладельцем
предприятия, спасая владельца в условиях экономического хаоса от
неизбежного краха. «Выгодность подобной акции, - как отмечал С. Л. Агаев, -
была настолько очевидной и для владельцев других фирм... что 24 июля 1979
г. Союз хозяев предприятий гражданского строительства 598 голосами против
двух принял резолюцию, призывавшую правительство национализировать их
предприятия без всякой компенсации».
г) Проблема контроля центральных органов за низовыми.
Таким образом, уже в этот период, т.е. несколько месяцев спустя после
победы революции, вполне проявилась генеральная линия высших религиозных
деятелей: господствовать над буржуазией политически, но не лишать ее
возможности восстановить свое экономическое господство. Это логично
вытекает из классового родства буржуазии и высшего духовенства,
составляющего имущие слои общества.
Такие же сложные отношения противоборства и сотрудничества наблюдались
между высшими религиозными деятелями и низовыми органами норой
власти—ревкомами и отрядами «пасдаров». Используя их в качестве орудия в
борьбе за отстранение от власти буржуазии, против левых и демократических
сил, исламские деятели одновременно всячески стремились ограничить их
самостоятельность. Эта задача облегчалась тем, что ревкомы и «пасдары»,
явившиеся, по существу, органами диктатуры мелкобуржуазных масс, не имевших
собственной программы и единых взглядов, оказались в положении, когда они
смогли взять власть на местах, но не знали, что с ней делать дальше.
О неуправляемости их свидетельствовала, в частности, речь Хомейни,
произнесенная на встрече с представителями «пасдаров». «Если вы совершаете
ошибку, - говорил он, - она ложится не на вас, а на исламскую республику.
Станут говорить, что такова сама исламская республика, что раньше нас
угнетала организация безопасности (САВАК), а теперь исламские пасдары, и в
результате наше великое учение будет похоронено». В той же речи он подверг
критике мулл, входящих в низовые органы: «Если кто-либо натянет на себя
религиозную личину, соберет четырех человек с винтовками в руках и начнет
действовать во вред тому, что является задачей религии, ислам погибнет».
В интервью корреспонденту «Монд» премьер-министр Базарган сетовал на
то, что центральные органы власти не способны контролировать положение на
местах: «Вы не можете себе представить, какой фантастический нажим
оказывает на нас народ, на всех нас без исключения. Революционная лихорадка
не уменьшилась после падения шаха, а, напротив, усилилась. Глубинная волна,
которая смела шахский режим, продолжает безудержно катиться и все сметает
на своем пути». А английский журнал «Ивентс» отмечал, что «перед властями в
сегодняшнем Иране стоит задача, которая всегда возникает в
послереволюционный период: каким образом контролировать силы,
использованные для свержения старого режима, но не желающие отказаться от
самостоятельной власти, обладать которой им нравится».
д) Создание условий для перехода к теократической диктатуре.
Перед создаваемыми заново центральными исполнительными органами
ставилась задача не столько руководить повседневной деятельностью низовых
органов, сколько ограничивать ее и направлять в определенное русло. Этой же
задаче служили неоднократные распоряжения Временного правительства и
исламских деятелей из ИРС о запрещении самовольных арестов ревкомами,
приостановка по указанию Хомейни деятельности революционных трибуналов
впредь до выработки высшими органами власти определенной судебной процедуры
и процессуальных норм и ряд других мер. Создание центральных органов
преследовало и другую цель: путем вертикального подчинения низших органов
высшим: ослабить их горизонтальную связь и взаимодействие.
Сведение всех отрядов «пасдаров» в единый корпус и подчинение его
центральному командованию, введение в них строгой дисциплины по армейскому
образцу отрывало «пасдаров» от ревкомов, лишало последних вооруженной
опоры.
Вся эта сложная, разноплановая, многосторонняя деятельность верхушки
духовенства, в которой группировка Бехешти играла ведущую роль, имела своей
целью создание таких условий, при которых эта верхушка могла бы
пользоваться безраздельной властью. Хомейни в этой обстановке
противоборства трех центров власти занимал примиренческие позиции. Осаживая
группировку Бехешти, поддерживая Базаргана, увещевая ревкомы и «пасдаров»,
он способствовал сохранению неустойчивого равновесия между ними. Центры же,
не будучи в состоянии вследствие примерного равенства сил самостоятельно
разрешить возникающие между ними конфликты и противоречия, апеллировали к
Хомейни как к третейскому судье, что давало ему возможность доминировать
над всеми группировками и органами власти и создавало впечатление его
всесилия.
е) Дальнейшее развитие обстановки в стране.
Резкое обострение политической борьбы в стране вызвал вопрос о
разработке конституции. Первоначальный проект ее подвергся резким нападкам
в печати со стороны левой и буржуазно-демократической оппозиции. В силу
этого высшее духовенство не рискнуло созвать учредительное собрание и
приняло решение сформировать узкий Совет экспертов по окончательному
рассмотрению конституции, не наделенный законодательной властью.
Одновременно с целью подавить кампанию критики правительство разработало
Закон о печати, предусматривавший введение цензуры и тюремное заключение за
публикацию «антиисламских» материалов.
В результате состоявшихся выборов в Совет экспертов большинство в нем
получили исламские деятели - члены Партии исламской республики.
7 августа 1979 г. Верховный трибунал издал постановление о закрытии
газеты «Аяндеган» за публикацию неугодных духовенству материалов, в
частности разоблачений о злоупотреблениях ПИР в ходе выборов. 12 августа
Национально-демократический фронт организовал многотысячную демонстрацию
протеста против закрытия «Аяндеган» и принятия Закона о печати. Погромщики
из «Хезб-е Аллах» напали на демонстрацию. В результате столкновений сотни
людей получили ранения. Хомейни выступил с резкой речью, обвинив оппозицию
в злоупотреблении свободой и провоцировании беспорядков. Это послужило
сигналом для широкой и открытой атаки на левые силы. «Хезб-е Аллах»
разгромила штаб-квартиры НПИ, ОПФИН и ОМИН и редакции их газет. Разгрому
подверглись также магазины и газетные киоски, продававшие оппозиционную,
особенно левую, литературу. В некоторых городах были отмечены случаи
физической расправы над членами левых организаций. После этого Верховный
трибунал издал постановление о запрещении всех оппозиционных партий и
организаций, закрытии всех оппозиционных газет, запрещении не
санкционированных властями митингов и демонстраций. Характерно, что
«пасдары», как правило, в этих погромах не участвовали, наблюдая действия
«Хезб-е Аллах» со стороны и молчаливо поддерживая их своим
невмешательством.
Августовские события положили конец существовавшей де-факто с февраля
1979 г. политической свободе в стране. Левые и буржуазно-демократические
организации были объявлены правительством и исламскими деятелями вне
закона, на них навесили ярлык контрреволюционеров и таким образом
дискредитировали в глазах широких масс.
После победы Партии исламской республики на выборах в Совет экспертов
и разгрома оппозиции положение Временного правительства стало особенно
шатким. Стремясь найти средство укрепления своего положения, Базарган начал
искать контакты с США. Так, 1 ноября, находясь в Алжире по случаю
празднования годовщины Алжирской революции, он и министр иностранных дел И.
Язди встретились с З. Бжезинским. Однако 4 ноября в ответ на прибытие шаха
в США организация «Студенты-мусульмане - последователи курса имама»
захватила американское посольство в Тегеране, захватив 66 американских
граждан там и в министерстве иностранных дел. Позже 14 из них были
отпущены, а остальные, несмотря на смерть шаха 27 июля 1980 года,
удерживались в заложниках до 20 января 1981 года. Захват посольства был
использован исламскими деятелями для развертывания широкой антиамериканской
кампании. В этих условиях Временному правительству, открыто обвиненному в
связях с США, ничего не оставалось делать, как подать в отставку. 6 ноября
Хомейни санкционировал роспуск правительства. Портфели министров были
распределены между членами ИРС, а Базарган остался не у дел, хотя и
продолжал числиться членом ИРС.
IV. Конституция ИРИ 1979 года.
а) Принятие Конституции и ее содержание.
15 ноября после четырехмесячных ожесточенных дебатов закончил свою
работу Совет экспертов, представив окончательный текст проекта конституции.
В ходе дебатов группировке Бехешти удалось отстоять принцип «велайат-е
факих», в соответствии с которым главой государства провозглашался
наделенный широчайшими полномочиями факих, обладающий «явной поддержкой
народа» (ст. 5). В проекте таким факихом прямо назван Хомейни.
Конституция ИРИ имеет преамбулу, в которой изложен ход истории Ирана и
революционных событий и разъясняются принципы подхода в ИРИ к различным
вопросам (метод правления в исламе, армия, женщина в обществе и др.)
Основной текст Конституции состоял из 12 разделов, объединяющих 175
статей. После поправок, внесенных в 1989 году, число разделов увеличилось
до 14, а принципов – 177. В них нашли отражение следующие темы: общие
принципы государственности, атрибуты государственной власти, права народа,
экономика и финансы, права национального суверенитета и отрасли
государственной власти, законодательная власть, Руководитель,
исполнительная власть, внешняя политика, судебная власть, средства массовой
информации.
В своей основе структура органов власти, предусмотренная проектом
конституции, схожа со структурой в обычной президентской республике,
представленной помимо президента парламентом, премьер-министром, министрами
и властью на местах. Органы государственной власти подчинены сословно-
религиозным органам. Однако в соответствии с проектом конституции эти
органы власти оказываются заключенными в исламскую оболочку.
1) Теократические институты власти
Создание целостной системы государственной власти «исламского образца»
в Иране определяется созданием Собрания экспертов (Шоура-е хобреган) –
государственного органа, призванного обеспечить преемственность верховного
религиозно-политического руководства. Оно представляет высший форум
духовенства, действующий независимо от других органов власти и призванный
обеспечить сохранение политических позиций духовенства в кризисной
ситуации. Полномочия Собрания экспертов в общей форме изложены в ст. 107 и
111 конституции. По закону Собрание состоит из 70-80 муджтехидов и должно
проводить свои заседания по меньшей мере в течение 5 дней в году. В момент
смены вождя Собрание экспертов призвано выбрать нового Рахбара. Если никто
не подойдет на эту кандидатуру, то Собрание может провозгласить им какого-
либо другого богослова или образовать Руководящий совет из трех-пяти
человек. Собрание Экспертов также рассматривает и подготавливает изменения
и поправки в Конституцию ИРИ, и только после его одобрения они выносятся на
более широкое одобрение и могут быть приняты. Выборы в Собрание прошли в
декабре 1982 года, а переизбрание – в 1990 году.
Права и обязанности Руководителя (Рахбара) Исламской Республики Иран
изложены в ст. 5 и разделе 8, состоящем из ст. 107-112. В упомянутых
статьях говорится, что «в эпоху сокрытого имама» руководство исламской
общиной и ее управление становятся обязанностью обладающего высокими
человеческими качествами факиха, «которого абсолютное большинство народа …
признает и приемлет как своего руководителя». Таковым статья объявляет
«великого аятоллу» и «марджа от-таклида», «вождя революции имама Хомейни».
Согласно Конституции Руководитель берет «на себя управление делами страны и
ответственность, вытекающую из этого» (ст. 107). Рахбар объявляет войну,
заключает мир, объявляет мобилизацию вооруженных сил, он – верховный
главнокомандующий, за ним – право амнистии и смягчения приговоров
осужденным и помилования (ст. 110). Руководитель ИРИ, в частности,
определяет факихов – членов Наблюдательного совета, «назначает на высшую
судебную должность», назначает референдумы, назначает главнокомандующего
КСИР и командующих тремя родами войск. Кроме того, в соответствии с новой,
внесенной в 1989 г. Статьей, Руководитель назначает постоянных и временных
членов Совета по определению блага строя. Никакой ответственности он не
несет, предполагается лишь, что он не будет заниматься казнокрадством (ст.
142), но и об этом в конституции говорится как бы между прочим. Но на
Руководителя республики распространяется принцип равенства граждан перед
законом (ст. 112), подразумевая его гражданские права и обязанности.
Все решения парламента должны в обязательном порядке поступать на
утверждение Совета хранителей Конституции (Наблюдательного совета) (Шоура-е
негяхбан-э ганун асаси) (ст. 94). Ему предоставлено право вето. Он является
высшей апелляционной инстанцией как при предварительном отборе кандидатов в
депутаты Меджлиса, так и в отношении жалоб на проведение самих выборов
Руководителя, Совета Экспертов, президента и в Меджлис. Совет при
необходимости дает толкование Конституции. Деятельность парламента при
отсутствии этого органа недействительна. Он состоит из 12 членов – 6
назначаются Руководителем, а 6 из числа лиц, рекомендованным Председателем
судебной власти, выбирает парламент. Срок полномочий каждого – 6 лет.
Комитет Соблюдения Исламского Порядка, составленный из 6 юристов от
Наблюдательного Совета и 6 отобранных правительством должностных лиц,
решает споры между Советом и Меджлисом.
Высший Совет по культурной революции является одновременно высшим
законодательным и исполнительно-распорядительным органом в сфере культуры и
образования. Его полномочия адекватны полномочиям парламента и совета
министров. Нормативные акты Совета вступают в силу с момента их принятия и
не подлежат дополнительному утверждению. В его состав входят высшее
руководство страны, министр культуры и высшего образования, министр
просвещения, министр здравоохранения, эксперты по культуре.
2) Законодательная власть
270 членов однопалатного законодательного органа – Меджлиса или
Собрания Национального Совета (Меджлис-е шоура-е мелли) - избираются на
четырехлетний срок; признанные национально-религиозные меньшинства также
имеют свое представительство. Парламент приобретает свои полномочия при
наличии двух третей депутатов. Меджлис осуществляет все законотворчество и
уполномочен на то, чтобы объявить импичмент президенту при наличии двух
третей голосов. В его компетенцию также входит толкование светских законов.
Законопроект может вноситься на рассмотрение группой из 15 депутатов. Все
международные договоры, обязательства, соглашения и конвенции подлежат
ратификации меджлисом. Кабинет министров, прежде чем приступить к
выполнению обязанностей, должен получить вотум доверия в меджлисе. Депутаты
в случае необходимости могут направлять интерпелляцию всему правительству
или каждому министру в отдельности. Распустить меджлис может только Рахбар.
Сейчас парламент называется Собранием исламского совета.
3) Исполнительная власть
Президент ИРИ, избираемый на четырехлетний срок, возглавляет
исполнительную власть. Он должен быть только иранцем. Должность была в
значительной степени формальна до июля 1989 года, когда национальный
референдум одобрил конституционные поправки - включая отмену должности
Премьер-министра, - что чрезвычайно увеличило президентские полномочия.
Сейчас Президент формирует Кабинет или Совет министров, состоящий сейчас из
22 министров и одобряемый законодательным органом (до 1989 года этим
занимался премьер), отвечает за его деятельность перед меджлисом и
Рахбаром, назначает членов Наблюдательного Совета и вице-президентов, и
одновременно является председателем Совета Национальной безопасности.
Строго говоря, в условиях существования верховной теократической власти
избрание президента с точки зрения элементарной логики излишне. Является ли
президент главой государства? С одной стороны, за это говорят само
наименование его должности («раис-е Джомхури-е Эслами-е Иран» – «глава
Исламской Республики Иран») и его права: регулирование отношений между
законодательной, исполнительной и судебной властью, руководство
исполнительной властью (кроме вопросов, непосредственно отнесенных к
компетенции Рахбара), реализация программ развития, бюджета, промульгация
законодательных актов, выдвижение кандидатуры премьер-министра и
утверждение его в должности после получения вотума доверия в меджлисе,
подписание договоров и соглашений с другими государствами, назначение
послов Ирана в других странах, награждение правительственными наградами
(ст. 113, 123-126, 128-129 Конституции). С другой стороны, президент
недвусмысленно ставится по старшинству после Рахбара (ст. 113), который, к
тому же, утверждает избрание президента и может по рекомендации меджлиса
или Верховного Суда отстранить его от должности. Причем причиной здесь
может быть не только превышение им своих полномочий, но и его «политическая
некомпетентность при исполнении своих обязанностей
Совет Национальной безопасности надзирает с 1989 года за действиями
правительства по обеспечению защиты суверенитета и безопасности.
4) Судебная власть
Судебная власть состоит из Верховного Суда, Высшего Судебного Совета,
и низших судов. Главный судья и генеральный прокурор должен быть шиитами-
правоведами. Конституция не содержит требования о том, чтобы все судьи и
прокуроры были служителями культа, однако смысл ст. 167, предписывающей
судье руководствоваться шариатом, когда он не может решить дело на основе
светского закона, предполагает, что судья должен обладать полномочиями
шариатского судьи. Индивидуальные права – такие, как свобода печати,
собрания, и выражения - гарантируются в пределах содержания шариата.
Согласно конституции, все исламские судьи основывают свои решения на
Шариате. В 1987 году для рассмотрения тяжб в среде духовенства был создан
Специальный суд для духовных лиц.
Верховный судебный совет просуществовал с 1979 по 1989 г. В его состав
входили Председатель Верховного Суда, генеральный прокурор и трое
муджтехидов. За 10 лет он проделал огромную работу по созданию новой
структуры органов юстиции и разработке судебных законопроектов. В 1982 его
директивой были отменены все не соответствующие исламским принципам законы.
Предписывалось судьям ссылаться на исламские тексты, а при сомнении
обращаться в Наблюдательный Совет или в штаб-квартиру аятоллы Хомейни. В
1983 году Меджлис пересмотрел уголовный кодекс и установил систему кровной
мести. Наказания, включая отрубание частей тела и телесные, могут быть
исполнены членом семьи потерпевшей стороны или представителем государства.
Отменена апелляция и введена полная конфискация. С 1989 года полномочия
Верховного Судебного Совета возложены на Председателя Судебной власти,
назначаемого Руководителем на 5 лет. Председатель назначает Председателя
Верховного Суда, определяет Генерального Прокурора и предлагает президенту
кандидатуру министра юстиции.
Задачей Верховного Суда – второго по значению органа судебной власти,
является «контроль за правильным исполнением законов, унификация
деятельности судебной системы, а также выполнение обязанностей,
предусмотренных законом, в соответствии с процедурой, устанавливаемой
Председателем Судебной власти (ст. 161).
Судебная система Ирана состоит из общих и специальных судов. Туда же
входят и исламские революционные суды. К их компетенции отнесены
политические преступления, частично экономические и дела, связанные с
наркотиками. Кроме того, в судебную систему входят:
- Суд административной справедливости (рассмотрение споров между
населением и судебной властью)
- Генеральная инспекция (специальный надзор за исполнением законов и
постановлений)
- Юридическая полиция (надзор юридической администрацией и
работниками судебной системы)
5) Административно-территориальное деление
В настоящее время страна поделена на 23 остана – губернаторства, во
главе которых стоят остандары (генерал-губернаторы). Второй уровень
управления составляют шахрестаны (области), на которые делятся
губернаторства. Во главе шахрестанов, которых насчитывается 472, стоят
фармандары (губернаторы). Третий уровень управления – это районы – бахши,
во главе которых стоят бахшдары. Насчитывается 499 бахшей. Сельские районы
делятся на дехистаны, или группу деревень, под началом дехдара (старосты).
Министр внутренних дел назначает генерал-губернаторов и губернаторов (ст.
103). На каждом уровне имеется совет, а Высшие Советы Областей формируются
из представителей провинциальных советов (ст. 100). Министерство внутренних
дел назначает мэра каждого города, а представители городской власти
избираются на местном уровне. Староста деревни, рекомендованный высшими
инстанциями, управляет сельской местностью.
Согласно конституции, выборы должны проводиться по крайней мере,
каждые четыре года и должны контролироваться Наблюдательным Советом.
Избирательное право универсально и действительно с возраста 16 лет. Все
важные вопросы решаются на референдуме.
б) Принципы Конституции.
В конституции ничего не говорится о ревкомах и ревтрибуналах. Тем
самым они объявлялись неконституционными и подлежали роспуску; их место
должны были занять выборные местные советы и шариатские суды, подчиненные
Верховному суду. Вместе с тем, поскольку духовенство продолжало
настороженно относиться к армии, которую ему так и не удалось полностью
подчинить своему контролю, в Конституции был закреплен статус Корпуса
стражей исламской революции с оговоркой, что его функции определит закон, в
котором «будет подчеркнуто братское сотрудничество и скоординированность
действий» армии и Корпуса (ст. 150).
Выработанный Советом экспертов проект конституции знаменовал собой
победу группировки Бехешти, поскольку политический смысл его заключался в
законодательном закреплени | |
