|
Реферат: Двоеверие как результат преемственности язычества и христианства (Искусство и культура)
КУЛЬТУРОЛОГИЯ
ДВОЕВЕРИЕ КАК РЕЗУЛЬТАТ ПРЕЕМСТВЕННОСТИ
ЯЗЫЧЕСТВА И ХРИСТИАНСТВА
Екатеринбург
1998 г.
1.1 Христианство и язычество как модификации веры в
сверхъестественное..................................................
........................ 6
1.2 Роль Рода и Рожаниц в
язычестве............................................. 7
1.3 Язычество как первоисточник русской
культуры....................11
1.4 Крещение Руси и его
последствия............................................15
5 Интерпретация христианства как религии на Руси.................17
5 Примеры преемственности языческих богов и христианских
святых............................................................
..............................19
1.7Крестьянские праздники как яркий пример взаимопроникновения
язычества и христианства.......................21
Список
литературы..............................................................
...........
1.1
Существует убеждение, что христианство принципиально отличается
от дохристианских верований, именуемых язычеством, как истина от
заблуждения, свет от тьмы, и что только с утверждением православия на
Руси началось приобщение наших предков к истинным религиозным
ценностям, к подлинной духовности. На самом же деле христианство в
познавательном отношении никак не совершеннее язычества. Конечно, у
первого, шире, чем у второго, объект отражения, (не только природа,
но и общество, классовые отношения, государство), разнообразнее обряды,
и много составляющих не относящихся к религии. Но от истины они
одинаково далеки, поскольку представляют собой различные модификации
веры в сверхъестественное. Само христианство, выйдя на следующий этап
религиозного развития, продолжает нести в себе огромный пласт
языческого наследия, поскольку взросло оно на тех первобытных
религиозных верованиях, совокупность которых получило название
язычества. Различаются они лишь идеологически: в язычестве объектом
искажения выступает первобытнообщинный строй, и поэтому оно является
идеологией доклассовой, а в христианстве -рабовладельческий и
феодальный, что делает эту религию классовой идеологией. Пока
родоплеменные отношения славян не изжили себя в достаточной мере и не
уступили своих позиций феодальным отношениям, древнеславянское
язычество оставалось единственно-возможной формой религиозности на
Руси, легко ассимилируя многие языческие верования и культы соседних
народов и приспосабливая их к собственным нуждам.
Христианство не могло утвердиться на Руси раньше, чем там
возникли и достаточно окрепли феодальные отношения.
Пока островки феодализма тонули в океане родоплеменных структур,
христианизация не принимала массового характера и распространялась лишь
на отдельных лиц и небольшие социальные группы.
1.2
Так как в наше время многие знакомы, хотя бы отдаленно с тем,
что представляет собой христианство, то я решила немного ознакомить вас
с язычеством, точнее с тем, что необходимо для более полного раскрытия
моей темы.
В большинстве исследований русское язычество предстает перед
нами как громоздкое, но единое целое, расчлененное на две темы лишь по
характеру информации о нем. Первая тема связана с летописями 10-13 в.
говорящими о свержении языческих богов и порицающими продолжавшееся
почитание их. Вторая тема возникла в результате обращения науки к
бытовыми пережитками язычества в русской деревне 17-19в. Развитие
язычества на Руси можно разделить на 3 стадии.
1-я стадия: люди живут в каменном веке, воюют палицами и камнями,
знают лишь групповой брак, и до появления Сварога, очевидно, не знают
единого бога.
2-я стадия: эра Сварога. Появилось божество неба и огня - Сварог.
Люди познали металл. Устанавливается моногамия и жестокая казнь за
нарушение ее.
3-я стадия: эра Дажьбога. Установилось классовое общество. Люди
начали платить дань царям, появились богатые сановитые люди. И по всей
вероятности в связи с культом солнца, старый счет по лунным месяцам
был заменен солнечным календарем из 12 месяцев.(1)
(1) Рыбаков Б. А. «Язычество древних славян»
А теперь расставим этапы славянского язычества, как они
обрисованы в “Слове об идолах” в хронологическом порядке.
1. Славяне первоначально клали требы упырям и берегиням.
2. Под влиянием средиземноморских культов славяне начали трапезу
ставить Роду и Рожаницам.
3. Выдвинулся культ Перуна.
4. По принятию христианства “Перуна отринуша, но отой” молились как
пантеону богов возглавляемому им, так и более древнему Роду.
Первая эпоха - поклонение и принесение жертв упырям и берегиням.
И те, и другие поставлены во множественном лице, значит эта не
персонифицированные божества. Упыри и берегини - древние архаичные
наименования олицетворений двух противоположных начал - злого и
доброго, враждебного человеку и оберегающего его. Они единственные
представители внешнего мира, здесь, в этом архаичном пласте природа
дифференцируется не по таким категориям, как рощи и источники, солнце и
луна, а только лишь по принципу отношения к человеку: злые вампиры,
которых нужно отгонять и задабривать жертвами, и добрые берегини,
которым тоже нужно “ класть требы “, и не только в качестве
благодарности, но и для того, чтобы они проявили свою
доброжелательность к человеку.
У нас нет точных данных о внешнем облике берегинь и упырей.
Предположительно берегинь старались изобразить так, чтобы с одной
стороны показать их родство со стихиями (водой, воздухом), а с другой -
родство с самим человеком. Вампиры вообще не сопоставлялись с чем-либо
реальным и никогда не изображались в искусстве.
Нарушая хронологическую последовательность, установленную в
“Слове об идолах”, рассмотрим не Рода и Рожаниц, культ которых идет
вслед за культом Упырей и Берегинь, и поднят автором на большую высоту,
а 3-ю, последнюю стадию язычества, непосредственно предшествующую
принятия христианства - поклонению Перуну.
По отношению к Перуну мы наблюдаем некоторую двойственность:
иногда он выдвигается на первое место, а иногда теряется в общем списке
больших и малых божеств. Княжеская летопись Владимира Святого приводит
описание дружинной присяги при заключении договоров.
911г. “... мужи его (Олега) по русскому закону клешася оружием
своим и Перуном богом своим и Волосом скотьим богом “
При описании языческой реформы Владимира на первое место среди
важнейших богов поставлен Перун. При введении христианства в Киеве все
другие идолы были повержены и сожжены, а идол Перуна под наблюдением 12
дружинников был сплавлен по реке вплоть до самых днепровских порогов.
С другой стороны, в поучениях против язычества 11-12-ого в. мы
наблюдаем очень спокойное отношение к Перуну: авторам - церковникам
культ Перуна не представлялся главным среди различных языческих
заблуждений; Перун (даже написанный первым в списке ) расценивался
наравне с другими богами.
Культ Перуна, с точки зрения книжника 11-начала 12 в. только-
только выдвинулся в системе многообразных языческих представлений и не
вытеснил, а лишь оттеснил предшествующие культы, которые оказались
чрезвычайно живучими и доставили много хлопот церковникам, более чем
быстро исчезнувший культ дружинного Перуна.
Те самые княжеско-боярские круги, которые недавно вводили культ
Перуна очень быстро сменили его на христианство.
Перуну после крещения Руси молились только “по украинам”, а о
культе Рода и Рожаниц источники говорят как о повсеместном, устойчивом
и неистребимом. Известна также календарная дата празднеств и пиров в
честь Рожаниц - 8 сентября, день Рождества Богородицы. Известно, что
“чревоработные попы” ради материальных выгод (“откладов”) примирились с
бесовской трапезой в честь Рода и Рожаниц.
Кем же был этот могучий предшественник Перуна? По непонятным
причинам исследователи полностью уравняли Рода и Рожаниц, не обращая
внимания на одно очень важное обстоятельство: Род всегда, во всех
источниках упоминается в единственном числе, а Рожаницы всегда во
множественном (или в двойственном). Следует поставить в упрек
исследователям, что они просто пренебрегли важным, можно сказать
центральным, персонажем славянской мифологии как Род. В результате
укрепился взгляд на Рожаниц и Рода как на мирных демонов человеческой
судьбы. А Роду отводилась роль домового. Кругозор его ограничили
рамками одной крестьянской семьи, избой, подпечником; в лучшем случае
считали старшим над Рожаницами - мойрами, но опять таки в пределах
одного княжества.
По отношению к Рожаницам сопоставление их с духами личной судьбы
находит известное подтверждение в том, что греческое____________
дважды переведено словом “ рожаница “. Культ Рожаниц, как женских
божеств, покровительствующих рождению кого-либо, должен был быть
многозначным, в нем могли появиться и черты культа общей плодовитости
(людей, промысловых зверей и домашнего скота), и аграрно-магические
представления о богинях урожая.
Очень важным аргументом того, что Рожаницы связаны не с культом
предков, а, прежде всего с плодородием является приурочение их годового
праздника к празднику урожая.
Главная ошибка исследователей, принижавших значение Рода, была
не в, том, что они не обращали внимания на аграрную сторону культа, а в
том, что они пренебрегали основными характеристиками божества. Прежде
всего, пребывание Рода указывается в источниках не в доме или под
печью, что было бы естественно для домового, а “ на воздусе”, на небе.
Отсюда, с неба Род “ мечетъ на землю груды “, совсем как античный Зевс
бросает на земли камни - метеориты. С именем Рода связана молния “родиа
“, наземные источники - “родники” и подземный огонь пекла - “родьство
огненное”. Этимологически имя Рода связано с такими понятиями как,
“природа”, “народ”, “урожай”, “плодородие” и т. д.
Но самым главным и существенным является то, что церковные
писатели 11-13ого в. уравнивали Рода со своим верховным божеством,
Богом-Отцом Саваофом, Творцом всего мира.
Такова эта интереснейшая и глубокая периодизация, с которой я в
значительной мере могу согласиться. Главным звеном в ней является эра
Рода, который подобно Кроносу, мифологическому отцу Зевса,
предшествовал Перуну княжеских времен.
1.3
Введя на Руси сначала пантеон богов во главе с Перуном, а затем
уничтожив свое детище и начав вводить христианство, Владимир не учел,
что культ рода имеет гораздо более глубокие корни, чем глава бывшего
официального пантеона.
Христианские миссионеры, священники и церковные деятели тем
более не могли этого учесть, так как ничего не знали.
Они как представители более развитого народа, так же не могли
себе представить, что у этих ”дикарей - безбожников” может существовать
довольно развитая культура, поэтому они так же присвоили себе лавры
родоначальников русской культуры“. В церкви, - уверяет своих читателей
официальный орган Московской патриархии, - родилась русская
национальная культура". В этой связи и крещение киевлян
рассматривается церковными авторами, как начало культурного прогресса
древнерусского общества - прогресса сводящегося к простому усвоению
византийских эталонов культуры нашими предками, якобы не имевшими за
душой ничего, кроме природной гениальности, понимаемой как
способность к быстрому и глубокому усвоению готовых культурных форм.
Вместе с христианством, утверждается в статье «Краткий обзор истории
русской церкви», русская церковь принесла на Русь самые высокие по
тому времени византийскую образованность, культуру и искусство, павшие
на добрую почву славянского гения и давшие свой плод в исторической
жизни народа.
Но стоит заметить что, если бы древнерусское общество не
располагало живописными традициями, то не привилось бы так быстро и не
достигло бы таких высот искусство фрески, мозаики и иконописи,
стимулированное введением христианства. Известные историки и
культурологи говорят: "Русской культуре значительно больше тысячи лет,
она одного возраста с русским народом. Более тысячи лет русскому
народному творчеству, русской письменности, литературе, живописи,
архитектуре, скульптуре, музыке".(2)
"Высокий уровень художественной выразительности, достигнутый
древнерусской живописью, отчасти объясняется тем, что восприятие
византийского мастерства было подготовлено развитием славянского
народного искусства ещё в языческий период".(3)
По найденным в кладах украшениям можно судить о том, что
древние ювелиры не только владели технологией изготовления сложнейших
поделок из золота, серебра и бронзы, но и обладали тонким пониманием
прекрасного.
Наличествовали на Руси и зачатки скульптуры, творчество
резчиков по дереву и камню. Изготовлялись, уничтоженные впоследствии,
статуи языческих богов.
Имелись статуэтки божков-покровителей домашнего очага. Можно
смело утверждать, что в пору превращения христианства в
государственную религию, Русь уже обладала развитым искусством
архитектуры имевшим глубокие исторические корни.
Разнообразным эстетическим содержанием были наполнены народные
бытовые обряды, многие из которых включали в себя театрализованные
действия. В Древней Руси тех времён закладывались основы скоморошества
- профессионального искусства бродячих актёров.
Раньше считалось, что скоморохи вышли на историческую арену
уже после обращения в новую веру населения Киевской Руси. Однако
современные исследователи пришли к выводу, что скоморошество
появилось не после принятия христианств, а до него, что скоморохи
существовали и при язычестве.
Подлинным духовным богатством Древней Руси было устное
народное творчество: песни на бытовые, обрядовые и исторические темы;
пословицы и поговорки; сказания и былины.
Уже в глубокой древности имелись на Руси гусляры - сказители,
чья слава нашла своё воплощение в образе легендарного Баяна,
воспетого автором в "Слове о полку Игореве".
(2) Д.С. Лихачёв из книги «Язычество древних славян» см. Список
литературы
(3) Носова Г. А. «Язычество в православии»
Историками Древней Руси отмечено, что в "Повести времянных лет"
и других летописных сводах использованы народные песни и былины,
сложенные на много веков раньше.
Многое из устного народного творчеств Древней Руси не
сохранилось не только потому, что записывать его стали очень поздно:
первый сборник былин был издан лишь в XVIII. веке, когда многие
элементы были утрачены.
Роковую роль сыграло неприязненное отношение к древнерусскому фольклору
и литературе, создававшейся на его основе, со стороны русской
православной церкви, которая клеймила всё это как язычество и
старалась искоренить всеми доступными ей средствами.
"Средневековая церковь, ревниво истреблявшая апокрифы и
сочинения, в которых упоминались языческие боги, вероятно, приложил
руку к уничтожению рукописей, подобных "Слову о полку Игореве", где о
церкви сказано мимоходом, а вся поэма полна языческими божествами".
[см.(3) ]
Из вышесказанного можно сделать вывод, что Древняя Русь, ещё не
принявшая христианства, была не бедна дописьменной культурой, хотя
церковные деятели говорят об обратном. Так, например, протоиерей И.
Сорокин заявил в одной из своих проповедей, что от церкви "русские люди
получали письменность, образование и прививались к многовековой
христианской культуре".(4) Ему вторит архимандрит Палладий (Шиман)
уверяя своих слушателей и читателей, что "только в ходе крещения Руси
и благодаря ему у славянских народов нашей страны вскоре появилась своя
оригинальная письменность и самобытное искусство". [см.(4)]
(4) Гальковский «Борьба христианства».
Но, учёные располагают достаточным фактическим материалом,
доказывающим, что у восточных славян письменность начала складываться
задолго до крещения киевлян.
"Нужда в письменности, появилась с накоплением богатств и
развитием торговли. Нужно было записать количество товаров, долги,
различные обязательств, письменно закрепить передачу накопленных
богатств по наследству и так далее. В письменности нуждалось и
государство, особенно при заключении договоров. С ростом
патриотического самосознания появилась потребность вести запись
исторических событий. Возникла необходимость и в частной переписке.”(5)
Данные, также, свидетельствуют о том, что не было быстрого
и глубокого усвоения народными массами нововведённого христианства. Не
получилось и полное преодоление христианством славянских
дохристианских верований, обрядов, традиций. Зато имело место
длительное многовековое сосуществование византийского христианства со
славянским язычеством: в начале в качестве параллельно
функционировавших самостоятельных вероисповедных систем, а затем -
вплоть до настоящего времени - в виде двух компонентов единого
христианского религиозно-церковного комплекса, именуемого русским
православием.
1.4
Крещение Руси начиналось с Киева. Послал Владимир со словами:
"Если не придёт кто завтра на реку - будь то богатый или бедный,
нищий или раб - да будет мне враг. Услышав это, с радостью пошли
люди, ликуя и говоря: "Если не было это хорошим, не приняли бы это
князь наш и бояре". (6)
(5)Д.С. Лихачев, книга «Язычество древних славян»
(6)Гордиенко Н. С. «Крещение Руси. Факты против легенд и мифов»
Но были среди киевлян и такие, кто протестовал против крещения,
простым и доступным им способом - убегал из Киева, надеясь в лесной и
степной глуши сохранить прежнюю веру, близкую им, привычную и понятную.
Вот как описывал Е. Е. Голубинский возможное поведение киевлян: "Всякое
правдоподобие требует предполагать, что было некоторое, а может быть и
не малое количество таких, которые остались глухи к проповеди, и в
глазах которых князь и бояре были отступниками от староотеческой веры.
Одни из таких людей могли быть заставлены повиноваться или даже
прямой силой, а другие, вероятно, не были заставлены никакими
средствами и, или искали спасения в бегстве, или сделались, так
сказать, языческими мучениками". (7)
И поступали так не одни жители Киева. Вторым по величине и
значению городом Киевской Руси был Новгород. Поэтому вслед за
киевлянами предстояло креститься и новгородцам. Владимир послал в
Новгород епископа и воеводу Добрыню.
Узнав о цели их прибытия, новгородцы решили на вече не пускать в
город этих миссионеров и не принимать новой религии. После взятия
Новгорода желающих креститься оказалось не так уж много. Воинам
княжеской дружины пришлось перейти от уговоров к прямому принуждению
и силой загонять упорствующих в воду. Вся эта процедура
принудительного обращения Новгорода в христианство дал новгородцам
основания за явить, что их "Путята крестил мечом, а Добрыня огнём. Не
мало драматических ситуаций, свидетельствовавших о неприятии
христианства значительной частью горожан и селян Древней Руси, и о
насильственном обращении ослушников в новую веру, складывалось и в
других местах.
(7)Рыбаков Б. А. «Язычество древних славян»
Хотя, славянское язычество - религия многобожия, поэтому язычник
не видел ничего дурного в том, чтобы к существующему пантеону богов
добавить еще и христианского Бога. Тем более что раньше этого Бога
приняли князья и бояре, пообещав свою дружбу тем, кто последует их
примеру. Простой человек ничего не терял, напротив, приобретал еще двух
покровителей - божественного на небесах и земного на княжеском троне.
Острое сопротивление возникало там, где наиболее сильна была
власть волхвов, гонимых Церковью, да там где в новой вере видели старые
происки киевского стола. И то и другое было характерно для северо-
востока Руси. Добровольное согласие язычника принять Христа
оборачивалось нетвердостью усвоения христианства.
Подавляющее большинство народа не чувствовало нужды полностью
освободиться от старой религии. Обращение в христианство не
сопровождалось раскаянием в прежних “заблуждениях” и внутренним
преображением.
1.5
Но дело не в одной лишь языческой оппозиции с её открытым
неприятием христианства. Гораздо серьёзнее было неприятие скрытое,
ослаблявшее христианство изнутри. Фактическими язычниками оставались
многие христиане. Такое состояние сами же богословы охарактеризовывали
как "двоеверие". Архиепископ Макарий (Булгаков) в своей многотомной
"Истории русской церкви" признаёт, что многие из крестившихся во
времена князя Владимира в душе оставались язычниками: исполняли
внешние обряды святой церкви, но сохраняли суеверия и обычаи своих
отцов.(8)
(8) Болотов В. В. «Лекции по истории древней церкви»
Неудивительно, если некоторые из подобных христиан могли с
течением времени, по каким-либо обстоятельствам, даже вовсе отпасть от
церкви, снова сделаться язычниками.
Как о массовом явлении пишет о "двоеверии" номинальных
христиан профессор-богослов Е. Е. Голубинский: "В первое время после
принятия христианства наши предки в своей низшей массе или в своём
большинстве, буквальным образом став двоеверными и только присоединив
христианство к язычеству, но не поставив его на место последнего, с
одной стороны молились и праздновали богу христианскому с сонмом его
святых или - по их представлениям богом христианским, с другой стороны
молились и праздновали своим прежним богам, языческим.,,(9)
Тот и другой культ стояли рядом и практиковались одновременно:
праздновался годовой круг христианских общественных праздников и
одновременно с ним такой же круг праздников языческих; свершались
домашние требы через священников по-христиански и в тоже время
совершались они через стариков и волхвов по - язычески; творилась
домашняя молитва богу и святым христианским и вместе с ними и богам
языческим.
В Стоглаве (церковный собор от 1551г. постановления, которого
составили сборник, состоящий из 100 глав) отмечается, что даже
священники совершали обряды чисто языческого характера: «клали под
престол соль на несколько недель, а потом да вали на врачевание
людям и скотам» (10), то же проделывали и с мылом. Там же приведены
примеры совершения в христианские праздники чисто языческих обрядовых
действий:
9) Носова Г. А. « Язычество в православии»
9) Болотов В. В. «Лекции по истории древней церкви»
"В великий четверг рано утром палят солому и кличут мёртвых...
В пасхальную неделю совершали радуницы (поминки на кладбище, во время
которых пили сами и "угощали" покойников, они происходили на могилах
и соединялись с плачем по умершим, а за тем с пиршеством при бубнах, с
песнями и плясками) и всякое на них бесование. В первый понедельник
Петрова поста ходят по сёлам, по погостам, по рекам и по рощам на
игрища и творят бесовские потехи... «[см.(10)]
1.6
Особую область в бытовом православие представляет народная
интерпретация образов христианских святых. Истоки культа святых уходят
в дохристианские мифы и обряды, к древним верованиям многих народов.
Впитав традиции дохристианских многобожных религий, христианство по
существу превратило святых в старых языческих богов.
Под именами святых в православном пантеоне продолжали свое
существование древние славянские боги - покровители плодородия,
природы, боги целители и защитники.
Главным объектом поклонения приверженцев православия на Руси
стал не Иисус Христос, и не христианская Троица, а земная мать
богочеловека дева Мария, которую чтут как Матерь Божию", «Богородицу».
В сознании членов русской православной церкви она заняла - и
продолжает занимать поныне - центральное место, не предусмотренное ни
догматикой, ни нормами церковной жизни. Этот евангельский персонаж,
которому христианским вероучением отведена далеко не центральная роль,
приняла на себя всё то, что раньше предназначалось Рожаницам и
Мокоши. Христианская Богородица стала восприниматься с чисто
языческих позиций:
как женское аграрное божество, являющееся стимулятором непрерывного
возрождения природы, источником плодородия земли, гарантом урожая,
создательницей основ для нормальной жизни земледельца. Поэтому
вопреки христианской догматике, которая характеризует Богородицу
прежде всего как “Матерь Божию", "Приснодеву", "Пречистую",
"Всенепорочную", православные верующие выдвинули на первый план
функцию покровительницы, заступницы, помощницы в делах первоочередной
важности. Её называют не только "Утешительницей", “Целительницей",
"Спасительницей", «Споручницей грешных», но и «Вододательницей»,
"Млекопитательницей", "Спорительницей хлебов"
Компетенцией женских образов в православии считалась власть над
стихийными явлениями - пожарами, эпидемиями и т.д.
Существовал обычай обходить горящие дома с иконой Божией Матери
“Неопалимая Купина”, что по поверьям помогало остановить огонь.
Некоторые иконы Божией Матери - Смоленская, Владимирская, чтились как
избавительницы от заболеваний - оспы, чумы, периодически поражавших
целые области России.
Наряду с Христом и Богородицей языческую окраску получили в
русском православии и другие "силы небесные": как положительные
(ангелы, архангелы, херувимы), так и отрицательные (сатана, бесы). К
ангелам были причислены духи-покровители локального характера, вроде
домового, а к бесам отнесена вся та мелкая нечисть, олицетворяемая с
неудачами и бедами, которой фантазия славянина-язычника населила
окружавший его мир.
В образе библейского пророка Илии, как он воспринимался
обыденным сознанием приверженцев русского православия, отчётливо
просматриваются черты древнеславянского Перуна. Поэтому и закрепилось
за ним название-Илья Громовержец
Молебны о дожде и ведре адресовались пророку Илие, просьбы об
избавлении падежа рогатого скота святым Модесту и Власию.
Желавшие выйти замуж молились святой Прасковье и т.д.
Севастийский христианский епископ Власий, никогда не занимавшийся
скотоводством, ассоциировался с языческим Волосом (Велесом), переняв
от него функции "скотьего бога".
Епископ города Миры Ликейские Николай, который чтится церковью
как Николай Угодник или Николай Чудотворец, превратился в Николу-
покровителя земледелия и урожая, так же властелин водной стихии-
спасителя рыбаков и моряков (Никола Морской).
Популярностью своей он соперничал на Руси со Спасом и Богородицей.
Иерусалимского христианского архиепископа Модеста "специализировали"
как целителя скота, римских врачей, мучеников- бессребреников Косму и
Дамиана сделали "целителями кур" (а заодно и покровителями
кузнечного ремесла - "святыми кузнецами").
1.7
Следует так же сказать, что в годовом круговороте крестьянин
наблюдал определенную закономерность, осознание которой привело его к
выделению повторяющихся периодов годового цикла. Производственные
календарные циклы складывались из последовательных дат работы в поле и
дома и сопровождались религиозными праздниками и обрядами, магическими
действиями, суевериями,
приметами, обычаями, многие из которых восходили к первобытной вере в
зависимость жизни человека, его судьбы и хозяйства от
сверхъестественных сил.
Христианская церковь (дабы гармонично вливаться в быт простых
людей) как бы присвоила себе этот календарь и придала ему религиозно-
христианский характер. К важнейшим датам древнего славянского
календаря был приурочен официальный церковный месяцеслов - святцы.
Однако образовавшиеся в результате их слияния “бытовые святцы”
свидетельствуют о том, что церковь не совсем добилась желаемого успеха.
Христианские имена и названия получили прозвища и наименования,
лишь внешне связанные с церковными, а по содержанию - языческие,
близкие и понятные крестьянству.
Пример. Даты календаря Март - Апрель напоминают крестьянину о
близких полевых работах.
Март: 1 - Евдокия (гадали об урожае ржи по полосам снега)
4 - Герасим Грачевник (прилет грачей);
7 - Василий Капельник
9 - Сорок Мучеников (прилет жаворонков) и т.д.
Анализируя праздники русского земледельческого календаря второй
половины 19 века, я попыталась установить, какие из них сохраняли
древние религиозно-магические черты.
В русской новогодней обрядности и обрядовой поэзии получили
преломление не только производственные моменты, но и некоторые черты
древнего социального устройства общества, в частности отношение семейно-
родового строя. Из обычаев такого рода следует отметить колядование.
Оно заключалось в том, что перед Новым годом крестьянские девушки и
молодые женщины группами ходили по селу, “днем и вечером под окна или в
сени кричать коляду”.
Песня - коляда некогда представляла собой магическую форму -
заклятия богатства и благополучия семьи. Оно содержала или величание -
прославление хозяев дома, пожелание им здоровья и довольствия, или
просьбу. По требованию колядующих хозяева вознаграждали их съестными
дарами - это была жертва Коляде. Разжигали костры, и под веселые песни,
сопровождаемые танцами ряженых, собранная еда коллективно поедалась.
Наряду с колядками в новогодне-рождественском цикле исполнялись
и существенно отличавшиеся от народных произведений рождественские
славения - особый вид поздравительного стиха позднего духовного
происхождения.
Церковные праздничные песнопения излагали отрывки из святого
писания. Обычно евангельскую легенду о рождении Христа.
Колядованием начинались зимний святки - древний славянский
праздник начала Нового года.
СВЯТКИ.
Зимний праздничный цикл русского земледельческого календаря в
быту населения открывали святки, состоящие из цепи обрядовых игрищ
увеселений, праздничных сборищ. Хотя святки по времени и совпадали с
церковными датами - начинались со второго дня рождества христова и до
крещенского сочельника, но по существу они были мало связаны с
христианством. Вплоть до наших дней рождественско-новогодняя обрядность
удерживала обширный пласт древних религиозно-магических обрядовых
элементов. Старейшей и повсеместно распространенной формой проведения
новогодних праздников являлись святочные посиделки - ”вечеры”. Одним из
элементов народных игрищ, происходивших на вечерах, было ряженье -
народный обычай, корни которого уходят в глубь веков.
В средней полосе России в костюмах ряженых преобладали бытовые
маски. И по времени возникновения, и по своим функциям маски бытовой
группы отличались разнообразием. Эта группа включала одновременно и
религиозно-магические образы и персонажи социально-психологического
характера.
В состав традиционных святочных персонажей входили такие типы
ряженых, как: “старик”, “старуха”, “баба”, “мужик”, “старуха с брюхом”
и другие связанные с культом плодородия и деторождения. Облачения в
маски- “хари” не только скрывающие лица и изменявшие обычный вид людей
, но и сочетавшие 2 типа в 1 - умирающее и рождающее начало , отразило
народную символику земного плодородия, изобилия, которая особенно
свойственна новогодней обрядности. Ту же тему брака, продолжения рода,
магического возрождения природы, развивали инсценировки и игры (
“кудеса “) ряженых: - “ свадьба “, “свадебная игра“.
Многочисленной была так же группа зооморфных ( звериных и птичьих
) масок, прообразы которых в своих истоках восходили к древнему
почитанию животных - коня, быка, медведя и т.д.
В отличие от южнорусских областей и Украины, где в аграрно-
магическом ряженье преобладала маска быка, культ которого здесь был
шире распространен, в центрально-русской полосе самостоятельная роль в
группе звериных масок принадлежало коню, кобыле, тогда как другие маски
имели второстепенное значение. Введение “коня”, «кобылки” в аграрно-
магическую обрядность, несомненно, стояло в непосредственной связи с
важнейшей ролью этого животного в производственной деятельности
русского крестьянства.
Лошадь в хозяйстве земледельца северной и центральной Руси была
незаменимой и главной производительной силой.
Отсюда почитание лошади как животного, имеющего
сверхъестественную силу влиять на плодородие полей, обладающего
защитными свойствами.
Бытовая сторона календарных праздников, состоявшая по
преимуществу из остатков языческих обрядов и действий, выражалась в
смеховых и шуточных формах. Народный культ смеха, вытесненный из
официальной жизни и церковного культа, сохранился в области около
церковных праздничных зрелищ. Смех играл видную роль в праздничных
увеселениях, связанных главным образом с моментами переодевания,
обновления внешнего вида.
Магическое преодоление страха смехом, мертвенности - радостным
возрождением, свобода, вольность, устремленность в будущее - всеобщие
черты народных игрищ и зрелищ.
Новогодне-святочный цикл сохранил ряд таких интересных моментов
как гадание, считалось, что открытое по святочному гаданию обязательна
сбудется.
Новогодний цикл обрядности завершался христианским праздником
крещения. В центре рождественского крещенского цикла крестьянского
календаря стояли древние аграрно-магические обряды, направленные на
достижение желаемого урожая, увеличение производительных сил природы,
здоровья людей.
Подобное мы можем видеть и других христианских праздниках как-то
Пасха, Великий пост, а так же в летних и осенних праздниках.
Явно языческое понимание места и роли святых просматривается в
следующих поговорках вошедших в народный календарь: "Пришёл Федул -
теплом подул", "На святого Пуда - доставай пчёл из-под спуда",
"Стефан Савваит ржице - матушке к земле кланяться велит", "Святой Тит
- последний гриб растит", "Иван Предтеча гонит птицу за море
далече".
«Двоеверие», сначала явное, затем скрытое, было преодолено русским
православием, но преодоление это оказалось в значительной степени
формальным, и достигла его церковь ценой компромисса, путём
приспособленчества. Византийское христианство не устранило славянское
язычество из сознания и повседневного обиход народов нашей страны,
ассимилировало его, включив языческие верования и обряды в свой
вероисповедный культовый комплекс.
Такая ассимиляция стала возможной потому, что христианство (в
том числе и принесённый на Русь византийский вариант) содержит в себе
многие элементы дохристианских верований и культов, языческих по
своей религиозной сущности. Это родство христианства с язычеством
создало основу для христианско-языческого синкретизма (слияние
верований и обрядов разных религий), составляющего религиозную сущность
русского православия.
Список литературы.
1. Болотов В.В. «Лекции по истории древней церкви», под редакцией
Бриллиантова А.Р., М. Спасо-Преображенский монастырь, 1994,
ориг.1907
2. Гальковский Н.М. «Борьба христианства», М. Наука, 1983
3. Гордиенко Н.С. «Крещение Руси. Факты против легенд и мифов»,
Л. Лениздат, 1984
4. Кривов М. В. « Православная церковь в Византии и на Руси»,
Преподавание истории в школе, №6, 1996
5. Носова Г.А. «Язычество в православии», М. Наука, 1975
6. Рыбаков Б.А «Язычество древних славян», М. Наука, 1994, 2-е
издание
7. Сергий, митрополит «Почитание божьей матери по разумению
святой православной церкви», Наука и религия, №3, 1995
Реферат на тему: Девятый вал
РЕФЕРАТ
Бочковой Наталии
УЧЕНИЦЫ 10 «А» КЛАССА
ПО КАРТИНЕ И. К. АЙВАЗОВСКОГО
«ДЕВЯТЫЙ ВАЛ»
ПЛАН РЕФЕРАТА
1. Детство и отрочество Айвазовского.
2. Удивительное «мастерство художника с одинаковой силой и убедительностью
передавать яростный шторм и тихую гладь моря...»
3. Духовная работа перед написанием картиы «Девятый вал». «Когда
Айвазовский все это передумал и перечувствовал, тогда сами руки потянулись
к палитре и кистям.»
4. Общая композиция картины.
5. Общий колорит картины
6. Смелое новаторство Айвазовского.
7. Гаромония романтизма и реализма в картине.
8. Айвазовский – непревзайденный мастер морского пейзажа.
9. Художественный метод Айвазовского.
10. Картины „Девятый вал", „Черное море" и „Среди волн" - это вершина
живописного мастерства Айвазовского.
Когда мне была 10 лет родители первый раз отвезли меня на море. С тех
пор я просто в него влюбилась, наверно поэтому мой самый любимый художник –
И.К.Айвазовский и его картита «Девятый вал».
Иван Константинович Айвазовский - один из крупнейших русских
живописцев XIX века. Родился Айвазовский 29 (17 по старому стилю) июля 1817
года в Феодосии в семье разорившегося армянского торговца. До сих пор в
городе живут легенды о мальчике, рисовавшем самоварным углем на белёных
стенах домов армянской слободки. Он рос в Феодосии, и самые яркие
впечатления были связаны с морем; навкрное потому и посвятил он изображению
моря все свое творчество.
При содействии губернатора талантливый подросток в 1831 году был принят в
Таврическую гимназию, а в 1833 – зачислен в Императорскую Академию
художеств Санкт-Петербурга, которую окончил с большой золотой медалью и с
правом поездки в Крым, а затем в Европу.
Положение ведущего мастера далось ему сразу. Широкое общественное признание
сопутствовало Айвазовскому с первых же шагов. Двадцатитрехлетним юношей он
был уже знаменит. Не только соотечественники, но и иностранцы единодушно и
восторженно признали его превосходство в живописи марин. Ни один художник
не поднялся до восприятия моря как живой стихии, и только Айвазовский,
наделив его всеми оттенками своих чувств и переживаний, сумел передать на
полотне поэтическое представление своего народа о море как о грозной силе,
зовущей к мужеству, отваге, борьбе.
Образ бушующей морской стихии волновал воображение многих русских поэтов.
Ярко отражено это в стихах Баратынского. Готовность к борьбе и вера в
конечную победу звучат в его стихах:
Так ныне, океан, я жажду бурь твоих
Волнуйся, восставай на каменные грани,
Он веселит меня, твой грозный, дикий рев,
Как зов давно желанной брани,
Как мощного врага мне чем-то лестный гнев…
Таким море вошло и в сформировавшееся сознание молодого Айвазовского.
Удивительно мастерство художника. С одинаковой силой и убедительностью
он умел передать яростный шторм и тихую гладь моря, блеск сверкающих на
воде солнечных лучей и рябь дождя, прозрачность морской глубины и
белоснежную пену волн. “Движение живых стихий неуловимы для кисти, -
говорил Айвазовский, - писать молнию, порыв ветра, всплеск волны -
немыслимо с натуры. Он был убежден, что “человек, не одаренный памятью,
сохраняющий впечатления живой природы, может быть отличным копировальщиком,
живым фотографическим аппаратом, но истинным художником - никогда”. Сам он
постоянно наблюдал море, но почти никогда не рисовал с натуры.
Айвазовский сумел воплотить в маринистической живописи чувства и мысли,
волновавшие передовых людей его времени, что придало глубокий смысл и
социальную значимость его искусству.
В Петербурге 26 мая 1848 года умерает Белинский, не прожив и сорока лет.
За последние годы много близких людей ушло из жизни Но смерть Белинского
особенно поразила Айвазовского. Как много благородных, прекрасных мыслей
внушил ему Белинский во время горячих споров!
Среди своих прежних картин Айвазовский разыскал «Спасающихся после
кораблекрушения». Эту картину некогда хвалил Белинский. Она говорила о
мужестве. А сейчас настало время, когда мужественные люди поднялись на
борьбу за свободу.
Мир уже не был так безмятежен, как это еще совсем недавно казалось
Айвазовскому. Теперь не время писать дышащие покоем морские виды. В Европе
— баррикады. В Петербурге у Кукольников Белинского называли баррикадником.
И Векки, милый друг юности, тоже стал баррикадником, присоединившись к
Джузеппе Гарибальди.
Он напишет такую картину, которая будет волновать и потрясать людей. О
таком искусстве говорил Белинский...
Но свобода недолго праздновала победу. Революцию подавили. Потух и горячий
замысел Айвазовского. Он так и не приступил к картине. Шли дни, недели,
месяцы, прошел год...
Однажды в Феодосию пришло торговое итальянское судно. Капитан явился с
визитом к Айвазовскому. Он доверительным шепотом поведал, что итальянцы
ждут возвращения Гарибальди с чужбины, верят в грядущую победу...
С новой силой пробудились думы о ненаписанной картине. Айвазовский закрылся
от всех в мастерской. Шли дни, но он не прикасался к палитре и кистям.
Подолгу сидел в кресле с закрытыми глазами, мысль его неустанно работала.
Вставало в памяти детство, как во время отдыха рыбаки рассказывают о
страшных бурях, о кораблекрушениях. Вставала юность: странствия в чужих
краях но морям и океанам. Однажды по пути из Англии в Испанию в Бискайском
заливе корабль попал в жестокую бурю. Все пассажиры обезумели от страха.
Художник тоже испытывал страх. Но даже в эти часы его не покидала
способность любоваться прекрасной грозной картиной бури. Чудом они
добрались тогда до Лисабонской гавани.
В памяти вставали и другие бури: в Финском заливе, на Черном море. Люди
гибли, но люди и побеждали. Побеждали те, кто был смелее и не сдавался
смерти, кто страстно хотел жить. Шторм отступал перед мужеством человека.
Людская воля! Он знал о ней не понаслышке, а видел ее воочию: на море, на
суше.
Когда Айвазовский все это передумал и перечувствовал, тогда сами руки
потянулись к палитре и кистям. Свою картину Айвазовский так и назвал:
«Девятый вал».
Тематическое содержание «Девятого вала» построено на сложном
противопоставлении драматического сюжета и яркого, мажорного, живописного
воплощения образа.
На картине изображено раннее утро после бурной ночи. Над бушующим океаном
вставало солнце. Его лучи открыли настежь ярко-алые ворота в грядущий день.
И теперь только стало возможно разглядеть все, что недавно скрывал ночной
мрак. Пенятся огромные волны, еще вздымаются их яростные гребни. Одна из
этих волн самая высокая. Ее зовут девятый вал. А на первом плане картины,
на обломке мачты разбитого бурей корабля, спасается маленькая группа людей.
Неистовству стихии художник противопоставил мужество и отвагу людей,
спасающихся на обломке мачты после кораблекрушения. Гребни валов
поднимаются над их головами. Со страшной силой и гневом она вот-вот
обрушится на потерпевших крушение. А усталые, измученные, они судорожно
прижимаются друг к другу, надеясь во взаимной поддержке найти спасение от
нависшей над ними гибели. Тема борьбы человека со слепым могуществом стихии
чрезвычайно характерна для живописи романтизма. У Айвазовского трагический
конфликт между людьми и природой играет сравнительно незначительную роль;
все внимание художника сосредоточено на жизни самой стихии.
Айвазовский так построил свою картину и ввел в нее наиболее яркие и
звучные цвета, что не смотря на драматизм происходящего, заставил
любоваться красотой бушующего моря. В картине нет чувства обреченности или
трагизма.
Художник нашел точные средства для изображения величия, мощи и красоты
морской стихии. Картина наполнена глубоким внутренним звучанием. Она полна
света, воздуха и вся пронизана лучами солнца, сообщающими ей
оптимистический характер. Этому в значительной степени способствует
колористический строй картины. Она написана самыми яркими красками палитры.
Колорит ее включает широкую гамму оттенков желтого, оранжевого, розового,
лилового цветов неба и зеленого, синего и фиолетового — воды. Яркая,
мажорная, красочная гамма картины звучит ликующим, радостным гимном
мужеству людей, побеждающих слепые силы страшной, но прекрасной в своем
грозном величии стихии.
Зритель сразу же может представить, какая страшная гроза прошла ночью,
какое бедствие терпел экипаж корабля и как гибли моряки.
Кто эти несчастные, как попали они сюда? Еще вчера утром их корабль вышел
из гавани в открытый океан. Был ясный, солнечный день, безмятежно сияла
высокая, чистая лазурь неба. Спокойная ширь океана манила к дальним,
неведомым берегам. Но к вечеру поднялся ветер, грозовые тучи быстро
заволокли небо. Океан заволновался. Ослепительные молнии прожигали небо.
Громовые раскаты сотрясали воздух. Валы поднялись кругом, непрерывный
круговорот валов. Они все ближе и ближе обступали корабль и наконец дружно
ринулись в атаку на него. Только вспышки молний освещали эгу смертельную
схватку с грозной стихией. Гул громовых ударов и ревущих валов заглушал
треск ломающегося корабля и крики людей, погибающих в морской пучине. И те,
чьи сердца были преисполнены мужеством, решили не сдаваться. Несколько
друзей держались все время вместе, не потеряли друг друга, даже когда тонул
корабль. Они вцепились в обломки корабельной мачты, в грохочущем хаосе
ободряли друг друга и поклялись напрячь все силы и выдержать до
спасительного утра...
И они выдержали. Кончилась страшная ночь. Солнечные лучи расцветили
тяжелые волны. Солнце вступили в союз с людской волей. Жизнь, люди победили
хаотический мрак ночной бури в океане Буря напрягает свои уставшие за ночь
мышцы. Но они уже ослабли. Еще немного — и пройдет последний, девятый вал.
По существующему поверью, каждый девятый вал во время шторма превосходит
по силе все предшествующие. Огромные волны, подобные горам, поднимаются и
бушуют на безграничном просторе, сливающемся с небом, по которому мчатся
гонимые бешеным ветром облака. Солнце, едва поднявшееся над горизонтом,
разрывает густую завесу туч и пронизывает золотым сиянием волны, пену и
повисшую в воздухе водяную пыль. В его картине действительно бушует ветер и
волнуется море. Могучим усилием воображения и творческой памяти он создал
правдивый и впечатляющий образ разгневанной природы.
С поразительной точностью уловлены в картине мотивы движения. Все в ней
охвачено стремительным порывом — и бегущие облака, и вспененные воды, и
судорожно прижавшиеся к мачте фигуры людей. Это единство движения сообщает
образу особую законченность и цельность.
Смелым и новаторским было цветовое решение картины. В сравнении с тонкой и
сдержанной колористической гаммой русских пейзажистов первой половины XIX
века "Девятый вал" должен был поразить зрителей напряженной яркостью и
богатством цветовых сочетаний. Художник с изощренной зоркостью подметил и
воспроизвел зеленые, белые, сиреневые и синие оттенки морской воды и
влажного воздуха, объединив их золотистым тоном отблесков солнца. Для
Айвазовского, как и для всех романтиков, цвет был средством художественного
выражения чувства, и именно в колористическом строе "Девятого вала" с
наибольшей отчетливостью воплощено романтически возвышенное мироощущение
мастера.
Несмотря на то, что „Девятый вал" относится к одной из картин русской
пейзажной живописи, в которой с наибольшей определенностью отражены черты
романтизма, смысловое и живописное содержание картины родилось не в мире
грез, а органически сложилось в результате наблюдений художника над
природой.
"Девятый вал" представляет собою вершину первого, романтического периода
в его творчестве. Отдавшись воображению, но создал один из величайших своих
шедевров.
Эта картина нашла широкий отклик в момент ее появления и остается до наших
дней одной из самых популярных в русской живописи.
Осенью 1850 года ос выставил ее в Москве, в Училище живописи, ваяния и
зодчества. Смотреть «Девятый вал» приходили по многу раз, как когда-то
ходили на «Последний день Помпеи».
Увидел «Девятый вал» и девятнадцатилетний юноша Иван Шишкин, незадолго до
этого приехавший в Москву из Елабуги. Долго стоял он зачарованный ярко-
зеленым цветом волн, золотистыми и розовато-лиловыми отблесками от
пробивающегося сквозь туман солнца.
Юноша не мог оторвать взгляд от чудо-полотна. Он явственно слышал гул моря.
И этот гул, казалось, сливался с гулом вековых сосен в родных лесах под
Елабугой...
И, может, именно в эти мгновения духовно рождался еще один замечательный
русский художник.
Творчество Ивана Константиновича Айвазовского вызывает у зрителей большой
интерес и чувство глубокого восхищения. Море, возвеличенное им и в шторм, и
в штиль, на протяжении всей жизни художника питало его воображение.
Море для Ивана Константиновича Айвазовского всегда было синонимом свободы,
олицетворяло силу и мужество, звало к противоборству, призывало верить в
высокое предназначение человека, идти к цели сквозь испытания и беды.
Всю свою жизнь он посвятил изображению моря; он создал и поднял на большую
высоту особую область пейзажной живописи — марину, которая до Айвазовского
почти не имела своих представителей в русском искусстве. Айвазовский
является бесспорно центральной фигурой и крупнейшим мастером морского
пейзажа в русском искусстве XIX века. В этой области он был и остается
выдающимся непревзойденным мастером.
Способность поэтически воспринимать самые обыденные явления в природе нашла
яркое отражение в его произведениях. Пишет ли художник группу рыбаков,
перебирающих сети у баркаса, лунную ночь после бури, Одессу при восходе
луны или Неаполитанский залив при утренней заре — он всегда находит в
зрительном образе природы неуловимые черты, вызывающие в нашей памяти
поэтические или музыкальные ассоциации.
Картины Айвазовского глубоко содержательны, эмоционально насыщенны. Его
живописные образы иногда возвышаются до широких обобщений, отражающих
многие стороны жизни и передовые идеи своего времени. С особой
отчетливостью это сказалось на произведениях, ставших основными вехами на
пути развития его творчества. Картины „Девятый вал" (1850, Русский музей),
„Черное море" (1881, Третьяковская галерея) и „Среди волн" (1898, Галерея
Айвазовского, Феодосия) являются результатом многих предварительных поисков
определенного образа морской стихии. Эти произведения — вершина живописного
мастерства Айвазовского. Они и сейчас пользуются наибольшей популярностью,
потому что в них ярче, чем во многих других картинах, отразились
мастерство, идейная направленность и содержательность творчества художника.
| |
