|
Реферат: Борис Семенович Якоби (Исторические личности)
Борис Семенович ЯКОБИ
(1801-1874)
Труды русского изобретателя, ученого, академика Бориса Семеновича Якоби
легли в основу современной теории электромагнитных машин. Якоби была
открыта совершенно новая область техники — гальванотехника.
"Имя... Бориса Семеновича Якоби хорошо известно, как имя изобретателя
гальванопластики, пионера в области электромагнитной телеграфии,
конструктора первого электродвигателя, получившего применение при движении
лодки и т. п. Меньше знают Якоби как одного из первых организаторов
международной метрической службы и еще меньше, как инициативного работника
в области электротехнических измерений, способствовавшего своими работами
улучшению методов электротехнических измерений и совершенствованию
электрических измерительных приборов", — писал член-корреспондент АН СССР,
электротехник М. А. Шателен.
Борис Семенович (Мориц Герман) Якоби родился 9 сентября 1801 г. в
Потсдаме. Отец Якоби был личным банкиром короля Фридриха Вильгельма.
Младший брат Якоби — Карл Густав Якоб Якоби — в дальнейшем стал выдающимся
немецким математиком. (Он один из создателей теории эллиптических функций,
ему принадлежат открытия в области теории чисел, линейной алгебры и многих
других разделах математики.)
Образование Борис Якоби получил в Гетгингенском университете, согласно
желанию родителей — по специальности архитектора. В 1835 г. Якоби стал
профессором гражданской архитектуры в Дерптском университете.
.
Но у Бориса Якоби, кроме архитектуры, была еще одна страсть — проводить
опыты с электричеством. В мае 1834 г. Якоби построил свою первую
действующую модель электродвигателя, "магнитного аппарата", как называл он
свой двигатель. В ноябре 1934 г. с правил в Парижскую академию наук
рукопись с описанием изобретенного им электродвигателя. 1 декабря о его
достижении был доложено на заседании Академии, и уже 3 декабря его записка
опубликована.
Но более известно имя Якоби в связи с практическими применениями
электролиза, законы которого были установлены великим английским ученым
Фарадеем, с которым Якоби состоял в дружеской переписке.
При прохождении электрического тока через растворы кислот или солей
составные части этих химически сложных тел выделяются на электродах-
проводниках, подводящих электрический ток к данному раствору. Здесь эти
части либо реагируют с растворителем (водой) или с веществом электрода,
либо оседают на электроде в виде сплошного слоя. Последнее имеет место при
выделении большинства металлов на катоде — электроде, соединенном с
отрицательным полюсом источника электрического тока.
Для приведения в движение электромагнитных машин Якоби дался в источниках
электрического тока и подверг тщательному изучению ряд гальванических
элементов. Работая с элементом, в котором на электроде оседала медь, он
обратил внимание на то, что это оседание происходило ровным слоем, который
затем можно было целиком оторвать от электрода. Форма поверхности
полученного таким способом медного листочка полностью и в точности
воспроизводила все неровности и особенности поверхности электрода.
Летом 1936 г. ему довелось наблюдать эту удивительную способность частичек
меди осаждаться на поверхности отрицательного электрода. Якоби применил в
качестве электрода медную дощечку, на которой было выгравировано его имя, и
увидел, что отодранный от электрода листочек представляет собой негативный
отпечаток дощечки с надписью. Он тотчас же оценил техническое значение
факта и уже сознательно очень удачно снял копию с медного пятака Якоби
назвал этот прием "гальванопластикой" и стал всячески пропагандировать его
распространение и применение на практике.
Его труды в области "чистой и прикладной электрологии" заинтересовали
Академию наук в Петербурге, и в 1837 г. Якоби был командирован туда на
неопределенное время. В 1839 г. он получил в Академии место адъюнкта, в
1842 г. — место экстраординарного, и, наконец, в 1847 г. — ординарного
члена Академии наук. В 1838 г. он представил в Академию наук докладную
записку об открытии им гальванопластики, а в 1840 г. вышло написанное им
руководство по гальванопластике: "Гальванопластика или способ по данным
образцам производить медные изделия из медных растворов помощью
гальванизма".
Якоби первый установил техническую возможность и практическую значимость
электролитического осаждения металлов. Таким образом, Якоби является
изобретателем гальванотехники в целом и родоначальником современной
электрохимии.
Благодаря энергии Якоби гальванопластика быстро нашла в России
практическое применение — в изготовлении точных и во всем сходных между
собой клише для печатания государственных бумаг, в том числе денежных
знаков, чего нельзя было достигнуть простой гравировкой клише.
Всю свою долгую жизнь и все свои силы Якоби посвятил служению России и ее
промышленному развитию. Он отлично понимал значение открытия
гальванопластики и до конца жизни, несмотря на все затруднения, боролся за
внедрение гальванопластики в русскую промышленность. Якоби соблазняли тем,
что в другой стране он мог бы гораздо лучше воспользоваться правами
изобретателя. Но он считал, что гальванопластика принадлежит исключительно
России: "Сие изобретение принадлежит исключительно России и не может быть
оспорено никаким другим изобретением вне оной..." Здесь "она открыта и
здесь развивалась!"
Отличительной чертой Якоби была его скромность. Он никогда не подчеркивал
и не афишировал своих многолетних трудов, имеющих огромное научное и
практическое значение. Хотя Якоби занимал видное служебное положение и
получил за изобретение гальванопластики в 1840 г. Демидовскую премию в 25
000 рублей, а в 1867 г. на Парижской выставке — большую золотую медаль и
премию, он не заработал больших денег. Умирая, этот крупнейший изобретатель
был вынужден обратиться к правительству с просьбой не оставить в нужде его
семью.
И все же Б. С, Якоби, по сравнению с другими русскими изобретателями-
электротехниками XIX в. — А. Н. Лодыгиным, П. Н. Яблочковым, исключительно
повезло. Работой его интересовались люди, власть имущие, вплоть до
императора Николая I. Ему были предоставлены все условия и средства для
работы. Практическим проведением в жизнь его изобретения занимались, с
одной стороны, "ЭКСПЕДИЦИЯ заготовления государственных бумаг", с другой —
особая гальванопластическая мастерская, где при участии Якоби было
изготовлено много замечательных произведений искусства.
Так, для статуй и барельефов Исаакиевского собора, Эрмитажа, Большого
театра в Москве, Зимнего дворца, Петропавловского собора и на некоторые
другие изделия мастерская осадила гальваническим путем 6749 пудов меди! Для
позолоты куполов Храма Христа Спасителя в Москве, Исаакиевского собора,
Петропавловского собора и нескольких других небольших куполов и позолоты
разных изделий мастерская эта израсходовала 45 пудов 32 фунта золота.
Исходя из законов и представлений Ампера и Фарадея, дополненных
собственными исследованиями, проведенными им в конце 1830-х гг. совместно с
академиком Э. X. Ленцем, Якоби в 1839 г. построил первый
магнитоэлектрический двигатель, приводящий в движение на реке Неве против
ее течения лодку с четырнадцатью человеками, и тем доказал возможность
практического использования электродвигателей с непрерывным вращательным
движением.
На основе этих опытов, а также своих более ранних изысканий в области
"приложения электромагнетизма к движению машин" Якоби создал теорию
электромагнитных машин.
Законы электромагнитных двигателей изложены им в статьях, опубликованных в
1840 и 1850 гг. Якоби разбил при этом распространенные в то время иллюзии о
возможности весьма значительного увеличения полезной работы за счет
электрического тока данной мощности путем дальнейшего усовершенствования и
перестройки электромагнитных машин. Он доказал, что если такая перестройка
приведет к выигрышу в скорости двигателя, то этот выигрыш неминуемо будет
сопровождаться потерей в силе, и наоборот — выигрыш в силе приведет к
уменьшению скорости. Это положение до Якоби было признано лишь в области
чистой механики.
Научно-техническое творчество Якоби было очень многообразным. Он создал
ряд приборов для измерения электрического сопротивления, назвав их
"вольтаметрами". Стремясь ввести единство в измерения электрического тока,
Якоби приготовил свой собственный условный эталон сопротивления (из медной
проволоки) и разослал его экземпляры ряду физиков.
В 1852 г. Вебер определил величину сопротивления эталонов Якоби в
абсолютных единицах. Таким образом, произведенные при помощи этих эталонов
измерения можно было перевести в общепринятые единицы. Одним из способов
измерения силы электрического тока является определение количества
вещества, отлагаемого на электродах током при электролизе в течение одной
секунды в приборе, называемом "вольтаметром". Якоби сперва усовершенствовал
вольтаметр, перейдя от электролиза воды к осаждению меди, затем выяснил
недостаток и этого способа и предложил принятый теперь в науке метод
осаждения в вольтаметре серебра из раствора азотнокислого серебра.
| Якоби соединил телеграфом (с подземной прокладкой проводов) Зимний и
Царскосельский дворцы, изобрел и построил для этой линии, а также для
телеграфной связи между Зимним дворцом и Главным штабом несколько новых
своеобразных телеграфных аппаратов, провел исследование сопротивления
жидких проводников и их поляризации, изобрел так называемую контрабатарею,
делающую возможным телеграфирование по плохо изолированным проводам;
построил гальванометры новых типов; изобрел аппарат для отделения и
измерения плотности жидкости различного удельного веса (аппарат этот нашел
применение в качестве проверочного прибора на винокуренных заводах).
Якоби разработал и усовершенствовал способ зажигания мин на расстоянии
электрическим током и руководил применением этого метода в Кронштадтской
крепости во время Крымской войны. На склоне лет Якоби заведовал Физическим
кабинетом Петербургской академии наук. Он создал команды военных
гальванеров, на основе которых выросла высшая электротехническая школа
России. В 1872 г. по возвращении из Парижа, где он активно участвовал в
качестве русского делегата в работе Международной комиссии по установлению
однообразной международной системы мер и весов, у Якоби начались сердечные
приступы (припадки), первые симптомы которых были еще в 1870 г. Он слег.
Сердечные припадки стали повторяться, и в ночь с 10 на 11 марта 1874 г.
Борис Семенович Якоби скончался. Незадолго до смерти Якоби писал:
Культурно-историческое значение и развитие наций оцениваются по достоинству
того вклада, который каждая из них вносит в общую сокровищницу человеческой
мысли и деятельности. Поэтому нижеподписавшийся обращается с чувством
удовлетворенного сознания к своей тридцатисемилетней ученой деятельности,
посвященной всецело стране, которую привык считать вторым отечеством,
будучи связан с нею не только долгом подданства и тесными узами семьи, и
личными чувствами гражданина.
Нижеподписавшийся гордится этой деятельностью потому, что она, оказавшись
плодотворной в общем интересе всего человечества, вместе тем принесла
непосредственную и существенную пользу России..."
Во время установления мемориальных досок на доме, где жили выдающиеся
русские академики, в 1949 г. во вступительном слове президент АН СССР,
академик С. И. Вавилов сказал: "Имя Якоби навеки и останется в истории в
связи с изобретенной им гальванопластикой, получившей широчайшее применение
в технике..."
Реферат на тему: Боэций
В 10-й песне «Рая» среди 12 великих мудрецов Данте воспел «безгрешный
дух, который лживость мира являет внявшему его словам». Эти строки
посвящены Боэцию, «последнему римлянину», включенному затем в число
наиболее почитаемых учителей средневековья. Его произведения в течение
многих веков служили фундаментом средневековой философии, системы
образования, литературы и теории музыки. И не случайно при рассмотрении
процесса становления раннесредневековой культуры проблема иногда
формулируется так: «Августин или Боэций?». Тем самым уравниваются роли
Боэция, завершавшего языческую античную традицию, и крупнейшего
христианского теолога.[1]
Аниций Манлий Торкват Северин Боэций родился в Риме около 480 г, то
есть в весьма драматичное для Европы время. В 476 г. пала Западная Римская
империя, предводитель германцев Одоакр низложил ее последнего императора
Ромула Августула и взял бразды правления в свои руки.[2] На развалинах
империи возникли варварские королевства. В это время складывалась и новая
культура, сменявшая позднеантичную.
Боэций лишился отца еще в детстве и был взят на воспитание Квинтом
Аврелием Меммпем Симмахом – консулом, затем главой сената и префектом
города Рима. В семье сенатора Симмаха Боэций получил достойное воспитание,
а в дальнейшем при его содействии и превосходное образование. Дочь Симмаха,
Рустициана, стала потом его женой.
По праву рождения Боэций принадлежал к высшей римской знати, являлся
наследником знаменитых родов Анициев и Манлиев, давших стране выдающихся
полководцев и государственных деятелен. Богатый род Анициев находился в
непосредственном родстве с византийскими императорами. Отец философа, тоже
Боэций, служил консулом; его дед сражался бок о бок с Аэцием, победителем
гуннов на Каталаунских полях, а затем разделил его участь, пав от руки
наемных убийц. Таким образом, происхождение Боэция уже предвосхитило его
будущее.
Боэций уже в молодые годы отличался незаурядной ученостью. Едва
перешагнув рубеж 20-летия, он написал цикл трактатов по арифметике, музыке,
геометрии и астрономии. До нас дошли два: «Наставления к арифметике» и
«Наставления к музыке», написанные на классическом латинском языке,
отмеченные точностью формулировок и четкой интерпретацией положений. Эти
трактаты надолго определили развитие средневековой системы образования,
став самыми популярными учебниками. Даже в XV в. немецкий теоретик музыки
Адам из Фульды упрекал учеников: «Несчастные, позорно не знать, что сказал
Боэций в своих «Наставлениях к музыке». В Оксфордском университете по этому
трактату обучались вплоть до XVIII столетия.
О начале политической карьеры Боэция мы почти ничего не знаем.
Известно только, что он рано становится сенатором, а в 510 г.— консулом. О
своем консульстве Боэций упоминает в написанном в том же году комментарии
на «Категории», где он сетует на то, что «общественные дела не оставляют
ему теперь времени на научные занятия».
Последующие годы Боэций посвятил в основном философским изысканиям.
Он проделал огромную работу, переведя на латинский язык значительную часть
«Органона» Аристотеля, что составило фрагмент запланированного им дела —
дать латинские версии и прокомментировать все сочинения Платона и
Аристотеля, чтобы показать внутреннее единство величайших философских
систем античности. До XII в. труды Аристотеля Западная Европа знала
преимущественно по переводам и комментариям Боэция. Им были написаны также
комментарии к «Введению» Порфирия в «Комментарии» Аристотеля, затем
комментарии к «Топике» Аристотеля и «Топике» Цицерона. В процессе этой
работы Боэций заложил наряду с Аврелием Августином основы философского
метода, впоследствие получившего название схоластического.[3]
Боэций не случайно считается «отцом схоластики»(. Он сформулировал
основной круг проблем, впоследствии дебатировавшихся ею. Знаменитый спор
между номиналистами и реалистами об универсалиях получил толчок от
Боэциевой интерпретации этой представленной еще у Аристотеля и
перипатетиков проблематики. Влияние сочинений Боэция испытали Ноткер и
Росцолин, Пьер Абеляр и Фома Аквинский. Его произведения, затрагивающие
логическую проблематику, входили в число обязательных для изучения в
Парижском университете, одном из основных центров средневековой философии.
Говоря о значении творчества Боэция, необходимо отметить, что
произнося слова «субстанция», «эссенция», «персона», «интеллектуальный»,
«рациональный», «иррациональный», «спекулятивный», «предикативный»,
«натуральный», «формальный», «темпоральный», «суппозиция», «субсистепция»,
«субституция», «субальтернация», «дескрипция», «дефиниция», «акциденция»,
«атрибут», «антецедент», «консеквент» и многие другие латинизмы, без
которых уже трудно обойтись нашему философскому и научному языку,
современный европеец не подозревает, что он пользуется этими терминами
именно благодаря Боэцию, который в то далекое и почти забытое теперь время
отчасти сам их придумал, отчасти впервые определил и ввел в литературный
оборот почти в том же самом значении, в каком мы их сейчас употребляем.[4]
На этом научно-философском языке Боэция беседовали в средневековых школах и
университетах; на нем, считая его уже чем-то естественным и обычным,
говорили знаменитые философы XVII в. Им же все еще пользуемся и мы, хотя
воспринят он нами не прямо от Боэция. Без огромной и столь важной работы
Боэция по выяснению, уточнению, переводу и детализации философской,
логической терминологии очень трудно представить себе весь дальнейший ход
развития средневековой схоластики, получившей в результате этого труда не
только необходимый терминологический аппарат, но и методику доказательств.
Ценность его деятельности в этом направлении состоит также в выработке
метода философствования.
Боэций занимался обоснованием системы образования и созданием
соответствующих латинских учебников, обобщавших и интерпретировавших в
доступной (но не примитивной) форме достижения греков в области арифметики,
музыки, геометрии и астрономии. Особенно показательно, что уже в начале
своей деятельности он понимал необходимость не только популяризации
античного знания, но и целенаправленного определения структуры и новых
задач обучения. Боэций окончательно обосновал и закрепил формальное
разделение системы «семи свободных искусств» на две ступени — «тривиум» и
«квадривиум»[5].
Литературное наследие Боэция включает в себя более двадцати
произведений, которые можно распределить по четырем тематическим группам:
1) учебные руководства по «свободным наукам»; 2) сочинения по логике,
включая переводы, комментарии и трактаты; 3) теологические работы; 4)
художественно-философская работа «Утешение Философией», которая до нас не
дошла.[6]
В целом труды Боэция все же довольно хорошо сохранились. Древнейшие
из сохранившихся рукописей сочинений Боэция датируются VI веком, многие —
IX, X, XI веками. Уже в XV в. итальянские гуманисты на основании
средневековых кодексов определили более или менее точно полный комплекс
сочинений Боэция, и тогда же его работы были изданы типографски Позднее, в
1546 г. в Базеле Глареан осуществил издание, которое, повторенное в 1570
г., остается и по сей день последним полным собранием текстов Боэция.
В средние века произведения Боэция служили одним из главных
источников философской образованности, а поэтому содержащиеся в них идеи,
образы и формулировки, способы рассуждения и даже иллюстрирующие их примеры
довольно скоро стали для западного европейца чем-то само собой
разумеющимся, некими «общими местами», так что упоминать об их
происхождении уже тогда считалось необязательным.
Через все западное средневековье прошла тема «утешающей Философии»
(или – Теологии», как у парижского мистика Герсона) и тема «превратностей
фортуны», нашедшая себе место и в серьезных богословских трактатах, и в
куртуазных романах, и в вольной поэзии трубадуров. А ведь темы эти вошли в
обиход средневековой культуры именно через Боэция, через самое знаменитое
его сочинение — «Утешение Философией», бывшее много столетий настольной
книгой каждого образованного человека на Западе. Не менее глубокий след
оставили его логические сочинения, особенно его комментарии на Порфирия.
Как раз отсюда пришла в средние века затронувшая почти всех выдающихся
латинских мыслителей этой эпохи проблема универсалий. Проблема эта жила
потом уже собственной жизнью, но введена она была все-таки Боэцием.
Собственным содержанием средневековой мысли стали многие темы и
проблемы, выдвинутые Боэцием в его теологических трактатах, а также в
работах математического цикла.
Боэциевский компонент средневековой культуры, уже почти полностью
интегрированный и «обобществленный», был передан Возрождению, а через него
был унаследован национальными культурами Нового и Новейшего времени.
Конечно, отнюдь не чтение трудов Боэция привлекло к проблеме общих
сущностей («универсалий») столь серьезное внимание Спинозы, Гоббса, Локка,
Гегеля, а затем — Брэдли, Кроче, Рассела и многих других. И все-таки нет
сомнений, что каждый из этих мыслителей остается обязанным Боэцию. Сегодня
Боэция читают немногие, но это не исключает, что многие, не ведая того,
пользуются материалом, вошедшим когда-то в культуру именно через его
произведения.
Что же касается «Утешения», то это была не только одна из самых
читаемых и обсуждаемых латинских книг средних веков, но это была еще и
книга, сыгравшая свою особую роль в формировании национальных европейских
культур: английской, провансальской и итальянской.
Еще в девятом веке англо-саксонский король Альфред Великий,
покровитель просвещения и сам поэт, перевел эту книгу на староанглийский,
таким образом «Утешение Философией» стало одним из древнейших памятников
англоязычной литературы. Войдя в нее с благословения и при прямом участии
легендарного короля, книга надолго сохранила в этой литературе значение
вдохновляющего образца и примера для подражания. Среди переводчиков и
подражателей «Утешения» значатся такие имена, как Чосер, Томас Мор и
королева Елизавета Тюдор. Прямо или косвенно «Утешение» повлияло и на
Шекспира. Ведь не случайно основной мотив шекспировской драматической и
лирической поэзии — тот же, что и лейтмотив книги Боэция: непредсказуемые
превратности человеческой судьбы и величие возвышающегося над судьбой
свободного человеческого духа.
В итальянской литературе влияние «Утешения» прослеживается с момента
ее возникновения. Очень отчетливо оно выразилось у Данте, который
использовал приемы Боэция в «Пире», подражал ему в «Новой жизни, а в своей
бессмертной «Комедии» поместил его в Раю среди главных докторов церкви,
увековечив его в стихах.
Несколько особняком стоят теологические трактаты Боэция. В средние
века под его именем было известно более десяти различных произведений по
вопросам христианской догматики. Наиболее известным из них было сочинение
«О Троице», которое прокомментировал Фома Аквинский. Начиная с XVIII в., в
литературе о Боэции неоднократно высказывалось мнение, что эти трактаты не
принадлежат перу Боэция, однако обнаруженный Холдером и опубликованный и
1877 г. Г. Узенером фрагмент из утраченного сочинения Кассиодора, бывшего
квестора короля Теодориха, в котором сообщается, что Боэций написал книгу о
святой Троице, некоторые сочинения по вопросам догматики и книгу против
несториан, позволяет признать указанные трактаты принадлежащими
философу[7].
Из философских авторитетов раннего западноевропейского средневековья
Боэций был, пожалуй, вторым после Августина, а в логике — даже и первым.
Высок был его престиж и в теологии.
Сохранилось также мнение о заслугах Боэция, принадлежащее грамматику,
причем одному из крупнейших в античном мире. Речь идет о современном Боэцию
латинском грамматике Присциане, жившем при византийском дворе. В одном из
своих сочинений он писал: «Боэций достиг всеобщего признания и вершин всех
наук», имея в виду, наверное, и саму грамматику.
Таким образом, еще при жизни Боэций достиг славы универсального
ученого, проявившего себя во всех так называемых «свободных», или
«благородных», науках, т. е. как в словесных — грамматике, риторике и
диалектике, так и в математических — арифметике, геометрии, астрономии и
музыке. Но слава истинного философа и выдающейся исторической личности
пришла к нему все же только после смерти. Первым, кто именно так оценил
значение Боэция, был византийский историк VI в. Прокопий Кесарийский,
который оказал о Боэции, что он «превзошел всех других римлян и
чужестранцев своими деяниями в философии и справедливостью» .
В 522 г. закончился пик карьеры Боэция. Вскоре после ложного доноса
он был обвинен в государственной измене, тайных сношениях с Византией,
выслан в Тичин. В 525 г. философ был казнен. Его гибель была следствием
распада временного союза римлян и готов. Боэций стал жертвой Теодориха,
важнейшие социальные и политические начинания которго претерпели к этому
времени неудачу. Так закончился блестящий жизненный путь выдающегося
деятеля культуры, науки, философии Боэция.
-----------------------
[1] В.И. Уколова. «Последний римлянин» Боэций // Вопросы истории.-1981.-№2.-
С.183
[2] В.И. Уколова. Античное наследие и культура раннего средневековья.-
М.:Наука.-1989.-С.29
[3] В.И. Уколова. «Последний римлянин» Боэций // Вопросы истории.-1981.-№2.-
С.185
( Схоластика – религиозно-философские учения западноевропейского
средневековья и Нового времени, которые в противоположность мистике видели
путь постижения бога в логике и рассуждении, а не в сверхразумном
созерцании и чувстве. (Философская энциклопедия.-Т.5.-С.170)
[4] Майоров Г.Г. Судьба и дело Боэция // Боэций. «Утешение Философией» и
другие трактаты.-М.:Наука.-1990.-С.316
[5] Уколова В.И. Мировоззрение Боэция и античная традиция // Вестник
древней истории.-1981.-№3.-С.78
[6] Майоров Г.Г. Там же.-С.334
[7] В.И. Уколова. Мировоззрение Боэция и античная традиция // Вестник
древней истории.-1981.-№3.-С.79
| |
