|
Реферат: Выдающиеся деятели Чувашии (История)
Никита Яковлевич Бичурин — выходец из бедных слоев сель- ского духовенства,
представители которого занимались хри-стианским просвещением чувашей. Его
дед Данил Семенов (предполагается, что был из чувашей) в 50-х годах XVIII
века служил дьячком Сретенской церкви в с. Чемурша-Типсарино Чебоксарского
уезда, в 1764 году посвящен в сан священника и переведен в Успенскую
церковь с. Акулево Цивильского (с 1781 года — Чебоксарского) уезда. Следуя
традиции церкви, служителями культа стали и его сыновья — Яков и Иван
Даниловы. Отец нашего знаменитого земляка — Яков Данилов — родился в 1749
(или в 1750) году, обучался в Казанской духовной семинарии. В 1770 году он
стал дьяконом Акулевской церкви, где священником был его отец.
Никита, первенец в семье Якова и жены его Акулины Степановой, родился в
1777 году в с. Акулево, а в 1779 семья переехала в с. Бичурино Свияжского
(с 1781 г. — Чебоксарского) уезда, по на-званию которого он и получил
впоследствии фамилию Бичурин. Вот что писал современник Н.Бичурина, историк
Н.С.Щукин: «Отец его, дьячок Иаков, не имея даже фамилии, всю жизнь провел
в этом звании и крестьянских трудах. Сын его Никита поступи.!, в восьмом
году возраста, в училище нотного пения города Свияжска. В 1985 году перешел
в Казанскую семинарию, где и дано ему прозвище Бичурина, по селу, в котором
родился». Удивительна историческая атмосфера, в которой рос будущий
богослов. Детство Никиты прошло среди приволжских чувашей, отличившихся
своей самоотверженной борьбой в повстанческих отрядах Емельяна Пугачева. В
годы, предшествовавшие Крестьянской войне, чувашское население подвергалось
насильственной христианизации.
Для активного внедрения православия среди нерусского крестьянства
преосвященные архиепископы Вениамин (Пуцек-Григо-рович), Антоний (Герасимов-
Забелин) и особенно Амвросий (По-добедов) в годы управления ими Казанской
епархией старались подготовить грамотных проповедников за счет пополнения
духов-ной семинарии учениками из семей служителей церкви. «Святим» отцам,
пытавшимся под разными предлогами освободить своих детей от духовных
училищ, угрожали штрафами, отсылкой на «черную работу», сдачей виновных в
солдаты, отлучением от церковной службы. Родителям Никиты Бичурина, как и
другим священнослужителям, не приходилось даже и думать об увольнении
сыновей из духовного ведомства для получения светского образованияю- Синод
не дозволял этого. И «Казанского наместничества Свияжской округи села
Пичурина священника Якова Данилова сыну Никите» путь был один — в духовное
учебное заведение.
Казанская духовная семинария, в которой Никита Бичурин пробыл около 14
лет, готовила священнослужителей для многих регионов — от Волги до
«азиатского» Востока.
В 1785 году в Казань для управления епархией переведен в сане
архиепископа «талантливый проповедник слова божьи» Амвросий Подобедов. В
годы его управления (1785—1799) Казанская духовная семинария была
преобразована в академию. Помимо обычных религиозных дисциплин в учебные
планы вошли и светские, для работы в семинарии стали привлекать способных
воспитанников Московского университета, Московской духовной академии,
Алексан-дро-Невской семинарии. Эти новшества повышали интерес к учебе,
улучшилась подготовка церковников и педагогов. Никита Бичурин выдержал
изнурительные испытания голодом, холодом, болезнями и прочими невзгодами,
выпадавшими на долю бедных бурсаков. В 1798 году в Казанскую духовную
семинарию определили и его младшего брата Илью. Никите Бичурину надо было
заботиться и о нем. Сам он все годы учебы — в числе лучших учеников,
поражал учителей своими способностями. И был представлен казанскому
архиепископу Амвросию Подобедову, который затем «благотворил ему всю
жизнь».
«По окончании курса учения, в 1799 году, сделан был учителем грамматики
в той же семинарии, переименованной уже в академию. В 1800 году пострижен в
монашество и сделан учителем высшего красноречия. В 1802 году произведен в
архимандриты и послан в Иркутск ректором тамошней семинарии», — лаконично
сообщается в «Автобиографической записке» Н.Я.Бичурина.
После пострижения в монашество он под именем «Иакинф» определен «в
число соборных иеромонахов Санкт-Петербургской Александре-Невской лавры, и
того же месяца 22 дня произведен во иеродияконы; 1801 года августа 25 дня
произведен в иеромонахи, а ноября 7-го препоручено управление Казанского и
Иоаннов-ского монастыря».
Быстрое продвижение Никиты Бичурина по духовному ведомству современники
объясняли по-разному, нередко допускались и совсем уж необоснованные
предположения. Большинство биографов его пострижение объясняли
неразделенной любовью. Например, в журнале «Русская старина» (август-
сентябрь, 1888 г.) были опубликованы воспоминания внучки Бичурина
Н.С.Моллер, в которых она утверждала, что двоюродные братья и большие
друзья Никита Бичурин и Александр Карсунский по окончании курса в академии
полюбили одну девушку — Татьяну Саблукову, жившую с родителями в Казани.
Друзья порешили: «Тот, который будет выбран, женится, а другой пойдет в
монахи». Выбор будто пал на Карсунского, а Никита принял монашество. Однако
Моллер признавала, что не может поручиться за достоверность этого семейного
предания. Гораздо убедительнее мнение историка Н.С.Щукина: «Начальство не
выпускает из вида людей даровитых. Молодому учителю было внушено, что в
духовном звании предстоит более случаев достигнуть до высших степеней,
нежели в светском, и Никита Яковлевич Бичурин, отказавшийся прежде от сана
священника, надел клобук с именем Иакинфа в 1800 году...»
А заставило Бичурина покинуть родное Поволжье и уехать для служения в
Сибирь только одно обстоятельство — в Казани не было солидной вакантной
должности для продвижения в церковно-мо-настырской службе. Архимандрит
Иакинф Бичурин прибыл в Иркутск 4 августа 1802 года, принял по описи в свое
управление «Вознесенский монастырь, церкви, утварь и церковную ризницу,
деньги и все монастырские вещи и припаси». В его ведение перешла и духовная
семинария, а с 9 августа 1802 года он стал непременно участвовать в
заседаниях Иркутской духовной консистории. Под контролем молодого
архимандрита в монастыре стали строить новые хозяйственные помещения, а
также готовить черноризцев и бурсаков к миссионерско-просветительской
деятельности.
Уже в первые месяцы своего пребывания в Иркутске Бичурин убедился:
церковно-монастырские дела в епархии сильно запущены, в здешней семинарии
не было дисциплины, семинаристы «иные ходили в классы поздно, а другие —
когда был досуг». Иакинф стал строго наказывать за самоволие. Это вызвало
ропот и недовольство учеников, и они, в сговоре с недовольными черноризцами
из Вознесенского монастыря, установили негласный надзор за личной жизнью
своего наставника, чтобы обвинить его в нарушении церковно-монастырских
уставов и отстранить от управления монастырем и семинарией. Выяснив, что в
покоях архимандрита под видом послушника Адриана Иванова проживает молодая
женщина, группа пьяных семинаристов начала ее поиск, закончившийся буйным
бесчинством. Так в Синоде появилось дело № 183 на 447 листах о «происшедшем
в Иркутской семинарии беспорядке от семинаристов и оказавшегося при сем
случае предосудительного поступка архимандрита Иакинфа», получившее широкую
огласку. Разбирательства в высших гражданских и церковных инстанциях
тянулись долго. Наконец было вынесено решение об отстранении архимандрита
от правления монастырем и снятии с ректорской должности. Высочайше
утвержденный указ предписывал владыке Иркутской епархии незамедлительно
«отправить Иакинфа с пашпортом в Тобольск к тамошнему преосвященству
Антонию, архиепископу, с тем, чтобы он употреблен был по рассмотрению его,
архиепископа, учительскую по семинарии должность, под присмотром и
наблюдением надежной духовной особы, рапортуя о поведении его, Иакинфа,
святейшему Синоду по прошествии каждого года». По приговору палаты
уголовного суда Иркутска, 9 семинаристов за свой «буйный поступок» были
«выключены» из духовного звания, наказаны розгами и по велению царя
определены в приказные служители.
В марте 1806 года опальный Иакинф покинул Иркутск и выехал в г.
Тобольск — место ссылки государственных преступников.
Здесь Иакинф стал изучать историко-этнографические и географические
сочинения о народах Сибири и восточных стран, с особым усердием штудировал
литературу о Китайской империи и ее жителях, интересовался сведениями о
посольстве в Китай графа Ю.АХоловкина, застрявшего в Иркутске. Зная о
благосклонном отношении к себе главы «великого посольства», Бичурин втайне
надеялся, что с его помощью сможет занять должность начальника Пекинской
духовной миссии и осуществит свою сокровенную мечту — узнает ближе
малодоступную тогда Китайскую империю и сопредельные с ней страны.
Надо отметить, что близко познакомившись с Бичуриным, граф Головкин был
восхищен его недюжинными лингвистическими способностями, превосходной
памятью и деятельной натурой. Это и предрешило дальнейшую судьбу отца
Иакинфа — он был назначен начальником миссии. 18 июля 1807 года миссия
выехала из Иркутска и 17 сентября из пограничного русского города Кяхты
отправилась в столицу Срединной империи.
Сведения по истории и этнографии народов Зарубежной Азии, накопленные
за первое столетие существования Российской духовной миссии в Пекине, были
весьма скудными. Бичурин по пути в Пекин вел подробный дневник, стремясь
описать «проезжаемую страну с селениями и городами, состояние в оной
годовых времен... и даже присовокупить к сему статистическое описание
Монголии». Часть этих записей была позже использована в его «Записках о
Монголии», вышедших в 1826 году в Петербурге. С уверенностью можно сказать,
что интерес Иакинфа Бичурина к жителям Монголии и Китая, укладу их жизни и
самобытной культуре имел научно-познавательный характер. Проезжая через
Монголию, он изучал монгольский язык и с увлечением собирал историко-
этнографические сведения о монгольских племенах.
Основная цель русской православной миссии в Китае заключалась в
распространении православия.
Однако архимандрит Иакинф оказался «малоусердным» наставником
миссионеров и до конца своей жизни подвергался гонениям. Но именно ему было
суждено стать первым русским ученым, приступившим к тщательному изучению
истории народов Центральной и Средней Азии на основе письменных источников
на восточных языках. В продолжение четырех лет пребывания в Китае
Н.Я.Бичурин составил китайско-русский словарь, послуживший первоосновой для
составления многотомных китайско-русских словарей. Наряду с изучением
книжного и разговорного китайского языка отец Иакинф занялся письменными
источниками по истории, географии, этнографии, медицине.
На седьмом году жизни в Пекине он перевел литературно-исторический свод
учений Конфуция, затем приступил к переводам- извлечениям в трех томах из
огромного китайского географического сочинения «Дайцин и Тунчжи» и
обширного перевода в 16 томах «Тунцзянь ганму» — сводной истории Китайского
государства с древнейших времен до Цинской династии (1644 г.). Видный
советский востоковед Л.Н.Гумилев писал, что переводы Бичурина, составляющие
20 рукописных томов, служили для него «колодцем, из которого он черпал
сведения для своих работ».
Не только о глубоком интересе Бичурина к жизни народов Восточной Азии,
но и о собственных обширных познаниях свидетельствуют его переводы научных
сочинений по китайской астрономии, философии, сельскому хозяйству,
торговле, судоходству.
Однако нравы эпохи не терпели такого вольнодумства. И пока Иакинф в
Пекине без устали занимался наукой, царские министры в Петербурге искали
ему замену. 1 декабря 1820 года в Пекин прибыла Десятая духовная миссия с
архимандритом Петром Каменским.
15 мая 1821 года члены Девятой духовной миссии во главе с Иакинфом
Бичуриным, сопровождаемые 30 верблюдами (15 из них были нагружены вьюками и
ящиками с книгами, рукописями и другими предметами огромной научной
ценности), телегами и небольшим казачьим отрядом, двинулись из Пекина в
обратный путь на родину. Он еще не знал, что в Синоде и Министерстве
духовных дел готовится судебное обвинение по донесениям сибирского генерал-
губернатора И.Б.Пестеля, иркутского губернатора Н.И.Трескина и архимандрита
П.И.Каменского о многочисленных «прегрешениях» отца Иакинфа и отдельных
членов Девятой миссии.
Синод приговорил его к ссылке на вечное поселение в Соловецком
монастыре, «с тем, чтобы, не отлучая его оттуда никуда, при строжайшем за
его поведением надзоре употреблено было старание о приведении его к
истинному в преступлениях его раскаянию». Отца Иакинфа лишили
архимандрического и священнического сана, но оставили в монашеском звании.
Царь Александр I утвердил указ Синода, но предложил содержать опального
монаха Иакинфа Бичурина не в Соловецком монастыре, а под строгим присмотром
в монастыре на острове Валаам, что на Ладожском озере. Положение ссыльного
в монастырском остроге приводит Бичурина в отчаяние от мысли, что «погибли
все надежды сделать труды... полезными отечеству».
Многие просвещенные умы России пытались смягчить участь ученого-монаха.
Среди них был и барон П. Шиллинг фон-Канштадт, видный чиновник Азиатского
департамента Министерства иностранных дел и член-корреспондент Российской
академии наук. По прошествии четырех лет он доложил министру иностранных
дел, что в Валаамском монастыре живет бесполезно ученый-китаист, а между
тем министерству нужен такой человек. И в 1826 году государь император
высочайше повелеть соизволил: «Причислить монаха Иакинфа Бичурина к
Азиатскому департаменту».
Началась новая веха в жизни Иакинфа. Знаменитый синолог стал желанным
гостем в литературных салонах столицы, посещал субботники князя
В.Ф.Одоевского, познакомился и подружился с А.С.Пушкиным, В.Г.Белинским,
Н.А.Некрасовым, И.А.Крыловым. В течение многих лет он сотрудничал с
журналами «Московитя-нин» М.П.Погодина и «Московский телеграф» П.А
Полевого.
Пик творческого подъема ученого относится к 1827—1837 годам, когда были
завершены исследования в области востоковедения, создано «Статистическое
описание Китайской империи». Дважды он совершал научные поездки в
Забайкалье. В 1828 году вышло в свет несколько его монографий, а также —
«Записки о Монголии», которые сразу были переведены на немецкий и
французский языки. За выдающиеся научные труды Академия наук четырежды
присуждала ему Демидовскую премию.
Продолжительная экспедиция (1830—1831) в азиатскую часть России не
только обогатила ученого новыми материалами. Во время пребывания в
Забайкалье он решает оставить монашество. По возвращении из экспедиции, 29
августа 1831 года, в день своего рождения, Бичурин из Троицкосавска,
расположенного близ Кяхты, подает в Синод прошение о снятии с него
монашеского сана. Однако воля «августейшего» самодержца всея Руси Николая I
такова: оставить Иакинфа Бичурина «на жительство по-прежнему в Алексан-дро-
Невской лавре, не дозволяя оставлять монашества...» В 1835 г. Бичурин был
вновь направлен в Сибирь, где выполнял основные поручения Азиатского
департамента. В Кяхте ему было поручено организовать училище китайского
языка. В столицу он вернулся в январе 1838 г. В этом же году вышла в свет
его «Китайская грамматика». В 1840 — еще одно научное исследование «Китай,
его жители, нравы, обычаи, просвещение». Это издание было выпущено на
средства С.А.Мициковой, дочери близкого друга и двоюродного брата Бичурина
А.В.Карсунского. Следующим энциклопедическим трудом неутомимого синолога
стало «Статистическое описание Китайской империи», а в 1844 году Н.Я.
Бичурин выпустил книгу «Земледелие в Китае с семьюдесятью двумя чертежами
разных земледельческих орудий», про которую литературный критик и поэт
П.А.Плетнев писал: «Русские не могут быть не признательны к ученым трудам
отца Иакинфа за множество любопытных сведений, которые он передал им из
самого источника». В 1848 году цензура разрешила печатание книги «Китай в
гражданском и нравственном состоянии», которой, как писали критики, он
наконец-то объясняет загадку этой великой страны.
С января 1846 года, приступив к систематизации, «решив привести в
исторический порядок и издать в свет» китайские сведения о древних
среднеазиатских народах, Н.Бичурин в течение 10 месяцев заканчивает
рукопись «Собрания сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние
времена» — «плод с лишком 20-летних занятий». 12 апреля 1849 года Академия
наук присудила за нее Н.Я.Бичурину полную Демидовскую премию. Готовя
рукопись в печать, Иакинф Бичурин серьезно заболел: «Май, июнь и июль
отняты у меня болезнью, особенно тяжелы и опасны были последствия холеры,
поразившей меня в половине июня...»
Его ближайший друг, редактор журнала «Московитянин» М.П.Погодин,
отмечал: «Отец Иакинф — истинный ревнитель науки: он не только сообщает
сведения, неутомимый в своих трудах, но и наблюдает, пользуемся ли мы ими
как должно».
До последних дней своей жизни Н.Я.Бичурин не прерывал связи с родным
Поволжьем. Почти все его родственники принадлежали к духовному ведомству. В
конце декабря 1844 года иерей церкви архистратига Михаила из Ядрина
Казанской губернии Андриан Васильевич Талиев осмелился написать Бичурину
простодушное письмо о родстве с ним: «...Я буду внук покойного Василия Про-
кофьевича, иерея Абашевского, от дочери его Марии Васильевой, выданной за
иерея в село Яндашево Чебоксарского уезда Василия Иванова. Ваша
родственница, двоюродная сестрица Мария Васильевна, моя родительница,
гостит у меня». Переписка их продолжалась в течение нескольких лет и
прервалась, вероятно, в начале 1850 года из-за болезни ученого. А.В.Талиев
и его родня не теряли надежды, что «любезнейший дяденька, живущий в
Петербурге», выполнит свое обещание: «я льщу себя надеждой увидеть Вас, ибо
в проезд на Вашу родину или в Казань нельзя миновать нашего города», —
сообщал он 22 января 1849 года из Ядрина. Писал Бичурину и его земляк,
исследователь языка и этнографии чувашского народа, русский по
национальности, В.П.Вишневский, отец которого находился с ученым в дальнем
родстве. Личные встречи и переписка с коллегами давали Бичурину богатую
информацию о научной жизни в Казани, напоминали о родной земле. извлечениям
в трех томах из огромного китайского географического сочинения «Дайцин и
Тунчжи» и обширного перевода в 16 томах «Тунцзянь ганму» — сводной истории
Китайского государства с древнейших времен до Цинской династии (1644 г.).
Видный советский востоковед Л.Н.Гумилев писал, что переводы Бичурина,
составляющие 20 рукописных томов, служили для него «колодцем, из которого
он черпал сведения для своих работ».
Не только о глубоком интересе Бичурина к жизни народов Восточной Азии,
но и о собственных обширных познаниях свидетельствуют его переводы научных
сочинений по китайской астрономии, философии, сельскому хозяйству,
торговле, судоходству.
Однако нравы эпохи не терпели такого вольнодумства. И пока Иакинф в
Пекине без устали занимался наукой, царские министры в Петербурге искали
ему замену. 1 декабря 1820 года в Пекин прибыла Десятая духовная миссия с
архимандритом Петром Каменским.
15 мая 1821 года члены Девятой духовной миссии во главе с Иакинфом
Бичуриным, сопровождаемые 30 верблюдами (15 из них были нагружены вьюками и
ящиками с книгами, рукописями и другими предметами огромной научной
ценности), телегами и небольшим казачьим отрядом, двинулись из Пекина в
обратный путь на родину. Он еще не знал, что в Синоде и Министерстве
духовных дел готовится судебное обвинение по донесениям сибирского генерал-
губернатора И.Б.Пестеля, иркутского губернатора Н.И.Трескина и архимандрита
П.И.Каменского о многочисленных «прегрешениях» отца Иакинфа и отдельных
членов Девятой миссии.
Синод приговорил его к ссылке на вечное поселение в Соловецком
монастыре, «с тем, чтобы, не отлучая его оттуда никуда, при строжайшем за
его поведением надзоре употреблено было старание о приведении его к
истинному в преступлениях его раскаянию». Отца Иакинфа лишили
архимандрического и священнического сана, но оставили в монашеском звании.
Царь Александр I утвердил указ Синода, но предложил содержать опального
монаха Иакинфа Бичурина не в Соловецком монастыре, а под строгим присмотром
в монастыре на острове Валаам, что на Ладожском озере. Положение ссыльного
в монастырском остроге приводит Бичурина в отчаяние от мысли, что «погибли
все надежды сделать труды... полезными отечеству».
Многие просвещенные умы России пытались смягчить участь ученого-монаха.
Среди них был и барон П. Шиллинг фон-Канштадт, видный чиновник Азиатского
департамента Министерства иностранных дел и член-корреспондент Российской
академии наук. По прошествии четырех лет он доложил министру иностранных
дел, что в Валаамском монастыре живет бесполезно ученый-китаист, а между
тем министерству нужен такой человек. И в 1826 году государь император
высочайше повелеть соизволил: «Причислить монаха Иакинфа Бичурина к
Азиатскому департаменту».
Началась новая веха в жизни Иакинфа. Знаменитый синолог стал желанным
гостем в литературных салонах столицы, посещал субботники князя
В.Ф.Одоевского, познакомился и подружился с А.С.Пушкиным, В.Г.Белинским,
Н.А.Некрасовым, И.А.Крыловым. В течение многих лет он сотрудничал с
журналами «Московитя-нин» М.П.Погодина и «Московский телеграф» П.А
Полевого.
Пик творческого подъема ученого относится к 1827—1837 годам, когда были
завершены исследования в области востоковедения, создано «Статистическое
описание Китайской империи». Дважды он совершал научные поездки в
Забайкалье. В 1828 году вышло в свет несколько его монографий, а также —
«Записки о Монголии», которые сразу были переведены на немецкий и
французский языки. За выдающиеся научные труды Академия наук четырежды
присуждала ему Демидовскую премию.
Продолжительная экспедиция (1830—1831) в азиатскую часть России не
только обогатила ученого новыми материалами. Во время пребывания в
Забайкалье он решает оставить монашество. По возвращении из экспедиции, 29
августа 1831 года, в день своего рождения, Бичурин из Троицкосавска,
расположенного близ Кяхты, подает в Синод прошение о снятии с него
монашеского сана. Однако воля «августейшего» самодержца всея Руси Николая I
такова: оставить Иакинфа Бичурина «на жительство по-прежнему в Алексан-дро-
Невской лавре, не дозволяя оставлять монашества...» В 1835 г. Бичурин был
вновь направлен в Сибирь, где выполнял основные поручения Азиатского
департамента. В Кяхте ему было поручено организовать училище китайского
языка. В столицу он вернулся в январе 1838 г. В этом же году вышла в свет
его «Китайская грамматика». В 1840 — еще одно научное исследование «Китай,
его жители, нравы, обычаи, просвещение». Это издание было выпущено на
средства С.А.Мициковой, дочери близкого друга и двоюродного брата Бичурина
А.В.Карсунского. Следующим энциклопедическим трудом неутомимого синолога
стало «Статистическое описание Китайской империи», а в 1844 году Н.Я.
Бичурин выпустил книгу «Земледелие в Китае с семьюдесятью двумя чертежами
разных земледельческих орудий», про которую литературный критик и поэт
П.А.Плетнев писал: «Русские не могут быть не признательны к ученым трудам
отца Иакинфа за множество любопытных сведений, которые он передал им из
самого источника». В 1848 году цензура разрешила печатание книги «Китай в
гражданском и нравственном состоянии», которой, как писали критики, он
наконец-то объясняет загадку этой великой страны.
С января 1846 года, приступив к систематизации, «решив привести в
исторический порядок и издать в свет» китайские сведения о древних
среднеазиатских народах, Н.Бичурин в течение 10 месяцев заканчивает
рукопись «Собрания сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние
времена» — «плод с лишком 20-летних занятий». 12 апреля 1849 года Академия
наук присудила за нее Н.Я.Бичурину полную Демидовскую премию. Готовя
рукопись в печать, Иакинф Бичурин серьезно заболел: «Май, июнь и июль
отняты у меня болезнью, особенно тяжелы и опасны были последствия холеры,
поразившей меня в половине июня...»
Его ближайший друг, редактор журнала «Московитянин» М.П.Погодин,
отмечал: «Отец Иакинф — истинный ревнитель науки: он не только сообщает
сведения, неутомимый в своих трудах, но и наблюдает, пользуемся ли мы ими
как должно».
До последних дней своей жизни Н.Я.Бичурин не прерывал связи с родным
Поволжьем. Почти все его родственники принадлежали к духовному ведомству. В
конце декабря 1844 года иерей церкви архистратига Михаила из Ядрина
Казанской губернии Андриан Васильевич Талиев осмелился написать Бичурину
простодушное письмо о родстве с ним: «...Я буду внук покойного Василия Про-
кофьевича, иерея Абашевского, от дочери его Марии Васильевой, выданной за
иерея в село Яндашево Чебоксарского уезда Василия Иванова. Ваша
родственница, двоюродная сестрица Мария Васильевна, моя родительница,
гостит у меня». Переписка их продолжалась в течение нескольких лет и
прервалась, вероятно, в начале 1850 года из-за болезни ученого. А.В.Талиев
и его родня не теряли надежды, что «любезнейший дяденька, живущий в
Петербурге», выполнит свое обещание: «я льщу себя надеждой увидеть Вас, ибо
в проезд на Вашу родину или в Казань нельзя миновать нашего города», —
сообщал он 22 января 1849 года из Ядрина. Писал Бичурину и его земляк,
исследователь языка и этнографии чувашского народа, русский по
национальности, В.П.Вишневский, отец которого находился с ученым в дальнем
родстве. Личные встречи и переписка с коллегами давали Бичурину богатую
информацию о научной жизни в Казани, напоминали о родной земле.
Последствия непрерывных умственных занятий сказывались на здоровье
Н.Я.Бичурина. Еще в середине 1840-х гг., и в письмах к М.П.Погодину он
жаловался, что «лекари очень советуют оставить сидячую жизнь». Однако он не
изменял свои устоявшиеся привычки и, наперекор советам врачей и своему
преклонному возрасту, не прерывал научные занятия. Так, 12 декабря 1851 г.
в письме к М.П.Погодину он сообщает: «...Я не вовсе оставляю Ваш журнал, а
по временам буду доставлять кое-что, в доказательство же сего и теперь
прошу принять две статьи, еще не бывшие ни в одном из журналов; в первой из
них описано первоначальное вступление Езуитов в Макао и в Пекин, вторая
содержит верную родословную Дома Чингисха-нова. Если одобрите, попрошу
поместить их в Вашем журнале, а мне на память прислать пять оттисков и
экземпляр».
Он по-прежнему интересуется историей древних народов Центральной и
Средней Азии, намеревается написать специальную статью о движении калмыков
из Джунгарии в Восточную Европу.
Поистине трагичными были последние месяцы жизни великого ученого. Уже
совсем больной и беспомощный, находясь в монастырской лечебнице, он умирал
в окружении монахов, которые, по словам современников, «не любили отца
Иакинфа и также нимало о нем не заботились». В воспоминаниях Н.С.Молл ер
дана ужасающая картина предсмертных дней Иакинфа.
Посетив келью отца Иакинфа за несколько недель до его кончины,
Н.С.Моллер увидела, в каких неподобающих условиях находился ученый с
мировым именем. Жестокосердые монахи-схимники из Алек-сандро-Невской лавры,
решив ускорить кончину Н.Я.Бичурина, перестали не только ухаживать за
больным ученым, но и лишили его пищи, ссылаясь на то, что «отец Иакинф уже
покончил земные расчеты, он соборован, и его ждет пища небесная». Приходя в
сознание, умирающий Иакинф шептал: «Обижают... не кормят... забыли... не
ел...»
В мемуарной литературе о Н.Я.Бичурине Н.С.Щукин описал случай, когда
физически ослабевшего, терявшего дар речи больного однажды посетил чиновник
Азиатского департамента, бывший член Пекинской духовной миссии, и заговорил
с ним по-китайски: «Вдруг старец как бы выздоровел: заблистали глаза, на
лице появилась улыбка, ожил язык — и, безмолвный прежде, говорил
беспрерывно полчаса на любимом языке своем».
Смерть настигла ученого-монаха в пять часов утра 11 мая 1853 г. В
некрологе, помещенном в газете «Северная пчела», об Иакинфе Би-чурине
напишут: «Его отпевали в кладбищенской церкви Невского монастыря; пекинский
архимандрит Гурий совершал литургию. Из многочисленных его знакомых на
похоронах присутствовали только четыре человека». Канцелярия Александро-
Невской лавры не сочла нужным известить о смерти Бичурина близких и
знакомых.
Прах Бичурина был предан земле на старом кладбище Александро-Невской
лавры, на его могиле установили лишь деревянный крест без надписи. Для
увековечения памяти великого ученого друзья и почитатели его таланта со
временем поставили на его могиле черный мраморный обелиск, на котором
выбита простая надпись: «Иакинф Бичурин. Род. 1777 ум. 1853 г. Мая 11 д.».
Между этими надписями, вдоль памятника, по-китайски написана эпитафия:
«Труженик ревностный и неудачник, свет он пролил на анналы истории».
Следопытом Востока назвал Бичурина народный поэт Чувашии П.Хузангай.
Научные труды Бичурина не имеют себе равных в мировой синологии. Многие
из них увидели свет и принесли ему не только признание в России, но и
европейскую славу.
Память о нашем земляке, выдающемся ученом, чтут на его родине. В
Чувашии учреждена Государственная премия имени Н. Бичурина, пресуждаемая
ежегодно за лучшие научные исследования. В с. Бичурино установлена
мемориальная доска, в местной школе есть музей. Именем Бичурина названа
улица в Чебоксарах.
Реферат на тему: Выдающиеся победы Александра Невского
Алтайский государственный университет
Бийский филиал
Заочное отделение
Реферат по истории отечества
На тему: «Выдающиеся ПОБЕДЫ Александра Невского»
Студентки
Группы № 1 – ЭЗ
Еремеевой Елены Анатольевны
г. Бийск
2002 год
Оглавление
1. Введение…………………………………………………………....3
1. Феодальная раздробленность………………………………….…3
2. Владимиро-Суздальская княжество……………………….……..4
3. Юго-Западная Русь (Галицко-волынское княжество)…………..4
4. Новгородская феодальная боярская республика………………...5
2. Предки Св. Александра Невского…………………………………6
3. Жизнь и деятельность Александра Ярославовича Невского……7
4. Нашествие Батыя………………………………………………….12
5. Невская битва………………………………………………………13
6. Ледовое побоище…………………………………………………..15
7. Походы Св. Александра на Литву………………………………17
8. Западная политика Св. Александра…………………………….18
9. Поездка к Батыю…………………………………………………19
10. Новгородский мятеж 1255 г. Завоевание Тавасландии……….21
11. Татаро-монголы………………………………………………….22
12. Смерть Александра Ярославовича Невского…………………..23
13. Воля Петра Первого……………………………………………..24
14. Рассуждения об Александра Невского………………………..24
15. Список литературы………………………………………………25
1. Введение
Период XI–XIII веков в истории Руси Известны как время феодальной
раздробленности. Причина этого явления заключена в самом ходе
экономического и политического развития Руси как феодального государства.
Укрепление крупного землевладения – вотчина, в которых господствовало
натуральное хозяйство, привело к тому, что они стали самостоятельными
производственными комплексами, связанными только с ближайшим их окружением.
Торговые и ремесленные потребности также удовлетворялись в соседних городах
и центрах ярмарочной торговли. С другой стороны, для управляющих вотчинами
землевладельцев были выгодны различные формы зависимости от него
землевладельцев и ремесленников.
Из Киевской Руси образовались самостоятельные княжества, каждое из
которых было равно по территории западноевропейскому королевству:
Черниговское, Полоцкое, Переяславское, Галицкое, Волынское, Смоленское,
Рязанское, Ростово-Суздальское, Киевское и Новгородская земля. В каждом из
княжеств не только существовал свой внутренний порядок (строй земельный),
но и проводилась самостоятельная внешняя политика.
Феодальная раздробленность просуществовала на Руси до конца XV века,
когда большая часть территорий Киевской Руси объединилась в составе
Московского государства.
Говоря о дроблении древнерусского государства, не следует впадать в
негативизм. Обратим внимание, что на территории бывшей Киевской Руси в
XII–XIII вв. образовалось несколько жизнеспособных государственных центров,
независимых друг от друга.
1. Владимиро-Суздальская княжество.
Владимиро-Суздальская земля располагалась в междуречье Оки и Волги.
Благоприятное географическое положение обусловило экономическое развитие
княжества, выразившееся и в появлении ряда новых городов, среди которых
была Москва. Она ранее принадлежала боярину Степану Кучке. После того как
он был казнён, эта небольшая крепость оказалась в руках Юрия Долгорукого.
По данным летописи, в 1256 г. в Москве была построена деревянная крепость.
Однако временной отсчёт существования города отмечается с первого
упоминания его в летописи и датируется весной 1147 года.
В начале XIII в. после смерти Всеволода княжество распадается на 7
княжеств-уделов. В них утверждается потомки. С развитием удельного порядка
роль вече постепенно снижается.
2. Юго-Западная Русь (Галицко-волынское
княжество).
Территория Галицко-волынской земли располагалась в юго-западной части
тогдашних русских земель, около Карпатских гор. Она захватывала бассейны
рек Днестр, Прута, Буга, Припяти. Природные условия – плодородная земля и
мягкий климат – способствовали развитию земледелия. В предгорьях Карпат
добывали соль. Близость к Западной Европе позволяла вести интенсивную
торговлю с другими странами. Столицей княжества был город Галич на реке
Днестр, а торговыми центрами – Перемышль и Владимир Волынский. Спокойному
развитию Галицкого княжества помогало и то, что его достигали половецкие
набеги. Активную роль в управлении княжеством играли бояре. Следует также
отметить, что на ситуацию в княжестве влияла политика соседних государств –
Венгрии, Польши, Литвы, за помощью к которым обращались и князья, и
представители боярских группировок.
После смерти Романа его владения распались, поскольку наследником стал
его старший сын Даниил (1205-1264 гг.), которому было тогда всего лишь
четыре года. Начался длительный период междоусобиц, поскольку Галицию и
Волынь пытались поделить между собой Польша и Венгрия. Только в 1238 г.
Даниилу Романовичу удалось утвердиться в Галиче.
После завоевания Руси монголо-татарскими войсками Даниил Романович
оказался в вассальной зависимости от Золотой Орды. В это время в полной
мере раскрылись дипломатические способности князя. Правитель Золотой Орды
сохранили княжество, поскольку рассчитывали использовать его в качестве
заслона от угрозы с запада. В свою очередь Ватикан планировал расширить
сферу своего влияния и за это обещал князю поддержку в борьбе с татарами, и
даже королевский титул. В 1255 г. Даниил Романович был коронован, однако
католичество не принял и поддержки от Рима в борьбе с татарами не получил.
После смерти князя Галицко-волынского княжество распалось, к середине XIV
века Галицкая Земля была захвачена Польшей, а Волынь – Литвой.
1.3 Новгородская феодальная боярская республика.
Феодальное государство на Руси XII-XV вв. Тенденции к обособлению от
Киева в Великом Новгороде проявлялись уже в начале XI в. Их выразителем
являлось новгородское боярство, подержанное городским населением, обязанным
платить дань и поставлять для походов киевского князя. В начале XII в.
Новгород уже начинает приглашать князей без согласования с киевским великим
князем. В 1136 г. боярство и купеческая верхушка добились политической
самостоятельности. В XII-XV вв. происходит расширение территории республики
в восточном и северо-восточном направлении.
Высшим органом власти в республике являлось вече, на которое собиралось
как городское, так и свободное сельское население. Вече избирало посадника
и тысяцкого, фактическая власть находилась в руках боярства. Во главе
исполнительной власти Новгорода стоял архиепископ, В его ведении находилась
казна, внешние сношения, право суда и др. Новгородский князь приглашался из
других княжеств вечем, которое заключало с ним договор. Функции князя были
ограничены: он был, прежде всего, военачальником.
Новгородская федеральная республика вела борьбу с агрессией шведских,
а затем немецких феодалов. Новгородская земля не испытала ужаса монголо-
татарского нашествия, но признала себя зависимой от Золотой Орды. И стала
платить ей дань. С XIV в. начинаются попытки Твери, Москвы и Литвы
подчинить Новгород своей власти. В этой борьбе победила Москва. С 1478 г.
новгородские земли были включены в состав Русского централизованного
государства. Новгородская феодальная республика перестала существовать.
2. Предки Александра Ярославовича Невского.
Отец Св. Александра – князь Ярослав Всеволодович – сын Всеволода
Большое Гнездо и внук Юрия Долгорукого – был типичным суздальским князем. В
его образе уже слагается облик будущих скопидомных собирателей земли –
московских князей. Некоторые черты особенно сближают Ярослава с его дядей
Андреем Боголюбским. В их характере и во всём их образе чувствуется
кровная, родовая связь. Они оба наиболее ярко воплотили особенности своего
рода.
Юрий Долгорукий (?-1157 г.) – князь суздальский с 1125 г., великий
князь киевский в 1149-1151, 1155-1157 гг. сын Владимира Мономаха. Во время
его княжения произошло оформление границ Ростово-Суздальского княжества. С
начала 30-х годов боролся за южный Переяславль и Киев, за что получил
прозвище «Долгорукий». При Юрии Долгоруком была впервые упомянута в
летописи Москва (1147 г.). В 1156 г. он укрепил Москву новыми деревянными
стенами и рвом.
Всеволод III Юрьевич Большое Гнездо (1154-1212 гг.) – сын Юрия
Долгорукого, внук Владимира Мономаха, дед Александра Невского великий князь
владимирский с 1176 г. Свое прозвище получил за многочисленное семейство
(восемь сыновей, четыре дочери). Разгромив князей, претендовавших на
Владимир, и ростовских бояр, противившихся усилению его власти, Всеволод
III конфисковал их земли и имущество. Активно боролся за усиление своей
власти над русскими землями, подчинил своему влиянию Рязань, Киев,
Чернигов. В период его княжения продолжался расцвет культуры Владимирского
княжества.
Ярослав II Всеволодович (1191-1246 гг.) великий князь владимирский в
1238-1246 гг., третий сын Всеволода Большое Гнездо. В 1200 г. начал княжить
в Переяславле Южном, принимал активное участие в борьбе с половцами и
междоусобицами южнорусских князей. После смерти отца получил во владения
Переяславль Залесский. В 20-30 годы XIII в. Ярослав II неоднократно княжил
в Новгороде Великом, активно воевал с его соседям. В 1238 г. после гибели
своего брата, великого князя владимирского Юрия, в битве с татарами Ярослав
занял владимирский великокняжеский стол.
Основной чертой суздальских князей было глубокое и коренное
благочестие. Они глубоко чувствовали красоту церковных служб, церковного
пения и храмостроительства. Каждый из них оставил по себе храмы, которые
он любил крепкой любовью, как своё творение и как свой дар Богу.
Суздальские князья-хозяева держали землю крепкой рукой, и для многих
эта рука была тяжёлой. В них чувствуется тяжёлая, но верная поступь,
знающая, куда она направляет шаги. Они умели смиряться и выжидать. Но,
выжидая, они не забывали. Их отличает не забывчивость, подчас
злопамятность. В своих войнах они предпочитали медлить, утомлять
противника, пользоваться распутицами, разливами рек, холодами. Но, раз
уверившись в победе, они шли решительно и становились беспощадными к
врагам. На большинстве суздальских князей и, главным образом, на Андрее и
Ярославе, лежит печать медлительности, тяжести расчётливого взгляда.
Глубоко верующий, благочестивый, суровый и замкнутый, с прорывами гнева
и милосердия – таким встаёт перед нами образ отца Св. Александра.
О его матери — княгине Феодосии — известно очень мало. Летописные
сказания противоречивы даже в указаниях того, чьей она была дочерью. Её имя
изредка и кратко упоминается в летописи и всегда только в связи с именем
мужа или сына. Житие называет её «блаженной и чудной». У неё было девять
человек детей. Через житие Св. Александра она проходит тихой и смиренной,
отдавшей себя своему женскому служению.
3. Жизнь и деятельность Александра Ярославовича Невского.
Св. Александр вырастает из своего рода. Вместо неподвижной, медленной
тяжести характера отца и дедов в нём есть ясность, лёгкость сердца,
быстрота мысли и движений. Но он унаследовал от них серьёзность взгляда,
сдержанность и умение переживать и таить в себе свои думы. Во всей своей
деятельности он является преемником суздальских князей, ни в чём не ломает
родовых традиций, лишь преображая их благоуханием своей святости.
Святой Александр Невский родился 30-го мая 1219 года в уделе своего
отца – Переяславле Залесском.
Прямые сведения о детстве Св. Александра очень скудны. Но летописные
сведения, намечающие внешние вехи его жизни, рассказ жития и сведения о
воспитании княжичей восстанавливают обстановку его детства.
До трёх лет Св. Александр, как и все княжичи его времени, жил в тереме,
при матери. В этих годах, по-видимому, была детская тишина, отгороженность
от мира. Кругом были только княгинины покои, внутренний быт семьи и
церковь.
По достижении трёхлетнего возраста над Св. Александром был совершён
обряд пострига. После молебна священник, а, может быть, и сам епископ,
первый раз обстриг ему волосы, а отец, выведя из церкви, впервые посадил на
коня. С этого дня он был взят из княгинина терема и сдан на попечение
кормильцу или дядьке — ближнему боярину.
После пострига начиналось воспитание, которое вёл кормилец. Воспитание
заключало в себе две стороны: обучение грамоте и письму по Библии и
Псалтири и развитие силы, ловкости и храбрости. Княжича сызмала брали на
лов. С своего коня он видел облавы на туров, оленей и лосей. Потом, когда
он подрастал, его приучали поднимать с рогатиной медведя из чащи. Это была
опасная охота. Но и впереди княжича ждала опасная жизнь. Молодые князья
рано узнавали жизнь со всей её суровостью и грубостью. Иногда уже
шестилетних княжичей брали в поход. Поэтому для них с молодых лет, наряду с
играми, благостью церковной жизни и тишиной терема, были ведомы война,
кровь и убийство.
То постепенное познавание жизни, которое совершается в годы детства,
имеет неизгладимое значение на всю последующую жизнь человека.
Миросозерцание начинает складываться именно в детские годы.
Две стороны суздальской жизни должны были оказывать особое влияние на
выработку миросозерцания молодых князей.
Во-первых, это была церковь и церковная жизнь. Княжеский терем
внутренним ходом сообщался с церковью. С самых ранних лет князья ежедневно
ходили на раннюю обедню и на все другие церковные службы. Вся жизнь
княжеской семьи определялась кругом богослужений. Церковное благолепие было
главной заботой. Вся красота жизни сосредотачивалась в церкви. Поэтому и
для молодого князя церковь была первым откровением иного мира,
отличавшегося от всей окружающей жизни. «Занеже Церковь наречется земное
небо» - это свойственное всей древней Руси ощущение церкви входило в
сознание с ранних лет. Вся внешняя обстановка церкви – красота храма и
икон, горящие свечи и лампады, облачения, курящийся фимиам – было для
княжича самым ярким впечатлением детства.
Последующее воспитание не разрушало этого первого детского впечатления.
Княжич обучался письму и грамоте по Библии и Псалтири. Он постоянно слышал
жития святых. Древнерусская письменность указывает, насколько библейский
мир был реален для Руси. На старинных иконах события Ветхого и Нового
Заветов изображены на фоне русских городов и русской природы. Таким же было
и русское миросозерцание. В нём не было отрыва жизни от Библии. При
появлении чего-либо непонятного и нового древняя Русь пыталась найти
объяснение в Писании. Так, например, неизвестно откуда пришедшие татары
были для Руси библейскими народами, вышедшими из «пустыни Ефровския, их же
загна тамо (судия) Гедеон».
Эта цельность церковного миросозерцания сказывалась и в воззрениях на
жизнь и долг князя. Церковь была мерилом жизни. Многие из князей самым
грубым образом попирали церковное учение. Но всё же и у них было церковное
сознание добра и зла. Древняя Русь не создала внецерковных ценностей.
Церковь входила с детства в жизнь как высшая ценность и так сопутствовала
человеку до самой его смерти.
Второй особенностью суздальской жизни, накладывавшей отпечаток на князя
с молодых лет и дававшей ему особое восприятие предстоящей ему
государственной деятельности и власти, было сближение княжеского двора со
всем княжеством.
Это первое детское восприятие в известной мере также оставалось на всю
жизнь. В князьях складывалось новое, для Киевской Руси не известное
понимание своей власти над княжеством как над своим хозяйством и
достоянием. В них выковывалась твёрдая воля к единодержавию и к стяжанию
земли, которая так ярко проявилась у московских князей.
Житие указывает на способности Св. Александра, проявившиеся ещё в
детстве. Он быстро научился читать и писать, пристрастился к чтению и
целыми часами сидел над книгами. Он был силён, ловок и красив. Поэтому во
всех играх, на лове, а потом и на войне он был всегда первым, как и за
чтением Псалтири.
Житие повествует, что ещё мальчиком он был серьёзен, не любил игр и
предпочитал им Священное Писание. Эта черта осталась у него на всю жизнь.
Св. Александр – это ловкий охотник, храбрый воин, богатырь по силе и
сложению. Но в то же время в нём есть постоянная обращенность вовнутрь. Из
слов жития видно, что эта резко его отличающая особенность – совмещение
двух, казалось бы, противоречивых черт характера – начала проявляться ещё в
годы раннего детства.
Но эти детские годы в Переяславле были очень кратки. Св. Александру
рано пришлось выйти в жизнь. Причиной этому послужил переезд его вместе с
отцом из Переяславля в Новгород.
В 1222 году Ярослав с княгиней Феодосией, сыновьями Феодором и Св.
Александром и дружиной приехал из Переяславля на новгородское княжение.
Новгородский князь жил с семьёй и дружиной не в самом Новгороде, а в
княжьем селе Городище, в трёх верстах от стен города. Эта новая обстановка
Городища, в которой жил Св. Александр, немногим отличалась от Переяславля.
Всё же переезд в Новгород был большой переменой в жизни Св. Александра. В
Переяславле весь удел был расширенным княжеским двором. Выезжая из него,
князь повсюду был хозяином. Княжий двор переносился в волости, и волости
приходили на княжий двор. Здесь, в Новгороде, за пределами Городища
кончался суздальский двор и начинался иной мир, живший по своей, враждебной
Городищу воле. Жизнь в Городище была для княжичей продолжением суздальской
жизни, но выезды в город и подчас буйное вторжение города в Городище и
самый вид богатого и пёстрого Господина Великого Новгорода глубоко
отличались от залесской тишины Переяславля.
Княжение Ярослава в Новгороде было неспокойным. В первый же год по
своём приезде он пошёл походом на Чудь. С тех пор летопись пестрит
рассказами о его походах на Литву, на Емь и на Чудь, со всех сторон,
наседавших на новгородские пределы.
1228 году Ярослав поссорился с Новгородом и ушёл осенью с своей
княгиней в Переяславль, оставив в Новгороде сыновей с боярином Феодором
Даниловичем и тиуном Акимом.
Так девятилетний Александр остался с братом один без поддержки отца
среди взметенного Новгорода. Молодые князья не могли править
самостоятельно. За них правили тиуны. Но всё же это было первым княжением
Св. Александра совместно с братом.
Во всё время своей жизни в Городище с отцом и матерью Св. Александр
постепенно узнавал Новгород, как беспокойное море, которое нужно
обуздывать. Он видел разгоравшуюся ненависть суздальской дружины и челяди
против новгородцев. Князья, приучая сыновей к управлению, рано брали их с
собой на суд или вече. Св. Александр, наверно, не раз видел ожесточённые
споры отца во владычной комнате с упорными, прямо резавшими правду в глаза,
новгородскими боярами. Он тогда же начал узнавать сплетения политических
интриг — борьбу приверженцев суздальской власти, на которых опирался
Ярослав, с южнорусской партией. Это была трудная школа управления, которая
могла научить многому.
Новгород, споривший с сильным Ярославом и принудивший его уйти, мало
считался с оставленными ему княжескими тиунами. Длинная борьба с князем,
окончившаяся победой, вызвала в Новгороде открытые мятежи против тех, кто
держал сторону Ярослава. Тогда Ярослав ушёл из Новгорода.
30-го декабря 1231 года Ярослав въехал в Новгород и у Св. Софии дал
обещание — «целова Св. Богородицу» — блюсти новгородские вольности.
На этот раз он не остался в Новгороде и, пробыв там две недели для
устройства дел, в середине января вернулся в Переяславль, оставив в
Новгороде своими наместниками Феодора и Св. Александра с боярами.
Молодые князья опять очутились в Новгороде между волей отца и волей
Новгорода, в том трудном положении, которое дважды принудило молодого
Всеволода тайком убежать в Суздаль. Но на этот раз княжение было ещё
труднее: в эти годы Новгород и всю Русь посещали одно за другим разные
несчастья и беды.
4. Нашествия Батыя.
В начале 1237 года орды Батыя прошли через мордовские леса и пошли на
Рязань. Деревянные стены города не выдержали ударов стенобитных орудий.
Татары ворвались в Рязань, убили князя и княгиню, всех бояр, иереев,
чернецов и простых людей - мужчин, женщин и детей, обесчестили монахинь.
Во время погрома Рязанской земли великий князь Юрий Всеволодович
поспешно собирал ополчение. Передовая суздальская рать и великокняжеская
дружина с сыном Юрия - Всеволодом, шедшие на помощь Рязани, встретились с
татарами под Коломной. Была великая и жестокая сеча, и суздальская рать
была разбита. Всеволод едва успел бежать. Татары двинулись через Москву на
Суздаль. Юрий, потерявший свою дружину под Коломной, ушел на север собирать
новое ополчение. Набрав его, он стал станом на берегу реки Сити, поджидая
прихода своего брата Ярослава - отца Св. Александра.
В день памяти Св. Симеона татары подошли к стольному Владимиру.
Захватив Владимир, татары облавами рассыпались по всей земле. Частью они
пошли на великого князя, а частью на другие города Суздальской области и
взяли их четырнадцать за один месяц. Великий князь Юрий стоял станом на
Сити, когда пришла весть, что Владимир взят. Тотчас же за этой вестью к
великому князю пришло известие, что татары уже окружают его. Юрий стал
строить свою рать. Произошла злая и великая сеча 4 марта 1238 года, и
русские войска были разбиты. Юрий был убит, а его племянника, ростовского
князя Василько, татары захватили в плен. Это был первый князь мученик,
принявший от татар смерть за веру. Между тем татары продолжали рыскать по
всей суздальской земле, громя встречные города. Жители ожесточенно
оборонялись и гибли, а оставшиеся в живых бежали в леса.
Воевода Юдин с татарским отрядом, взяв Переяславль Залесский, вышел в
новгородские земли. Дойдя до новгородского города Торжка, татары обложили
его и через две недели взяли город. Все жители были посечены. От Торжка
татары пошли на Новгород, где княжил Св. Александр.
Новгород пришел в смятение. У Св. Софии служились молебны и горели
тысячи свечей. Св. Александр начал укреплять город и готовиться к обороне.
Впереди была безнадежность и лютая смерть, избиение жителей, позор женщин,
разграбление церквей, как в других русских городах.
Был март месяц. Шла буйная русская весна с быстрым таянием снега, с
северной весенней распутицей. Татары тоже почуяли первое предвозвестие
весны. Они знали, что их конным ордам, бившим русские рати, не устоять
перед распутицей, топкими болотами и разлившимися озерами новгородской
земли. Дойдя до Игнач Креста, всего в ста верстах от Новгорода, они
внезапно повернули на юг. Батый собрал свои отряды, рассеявшиеся по всей
Руси, по дороге разорил Козельск и ушел в половецкие степи.
Разгромив половцев, он двинулся на южную Русь. Зимою 1240 года он взял
приступом Киев и разрушил его. Потом Батый дотла разорил Владимир, Волынь и
Галич. Оттуда он пошел на Венгрию, послав часть своей орды в Польшу. Эта
орда взяла приступом и сожгла Краков. Под Лигницем татары встретили
соединенное войско Тевтонского ордена, поляков и силезцев под командой
Генриха Благочестивого. Татары разбили это войско и несли голову Генриха на
копье перед своей ставкой.
После боя под Ольмюцем татары повернули на юг и пошли из Моравии на
соединение с Батыем, который между тем вторгся в Венгрию через Русь и
Молдавию. Разбитый татарами венгерский король Бела IV бежал на юг. Будапешт
был взят и сожжен.
Преследуя Белу, Батый продолжал продвигаться на юг и дошел до
Далматинского побережья, разорив Катарро и Рагузу. Нашествие татар
взволновало Европу. Великий Герцог Австрийский и Король Богемский стали
стягивать свои войска для защиты Вены.
Но в это время умер Огодай. Среди Чингизидов начались несогласия из-за
раздела владений. В 1242 году Батый собрал свои орды и через южную Русь
ушел в Азию. Русь была разрушена. В степях долго лежали черепа и кости
убитых. На этот раз татары, уйдя в Азию, не оставили Русь. Она сделалась их
улусом, как Хорезм и Китай, как многие другие азиатские области. Во всех
городах были поставлены ханские наместники. Земля была обложена тяжелой
данью. Князья должны были получать ярлыки на княжение от ханов и ездить к
ним на поклон в орду.
5. Западные войны Новгорода. Невская битва.
В 1239 году Св. Александр женился на княжне Александре, дочери
полоцкого князя Брячислава. Венчание совершено было в Торопце. Там же Св.
Александр устроил свадебный пир. Вернувшись в Новгород, он устроил второй
свадебный пир - для новгородцев.
В том же году он начал сооружать укрепления по берегам Шелони. После
того, как татары повернули от Игнач Креста на юг, Св. Александр мог ясно
увидеть всю трудность положения Новгорода. Длинная упорная борьба не
кончилась, она только начиналась.
На востоке была разоренная земля, восстанавливаемые города и постепенно
возвращающиеся из лесов жители. Там царила тяжесть разорения, угнетение
татарских баскаков и постоянная боязнь нового нашествия. Помощи оттуда быть
не могло. Каждое княжество было слишком занято своей бедой, чтобы отражать
нашествия от других.
Между тем в течение последних десятилетий против Новгорода стоял другой
враг, натиск которого постоянно отражался с помощью Суздаля. Это был мир
латинского католичества, авангардом своим - Ливонским орденом меченосцев -
утвердившийся на берегах Балтийского моря и надвигавшийся на новгородские и
псковские пределы.
В то же время другой авангард Европы - шведы наступали на север,
угрожая Ладоге.
Борьба с Западом велась в течение всех первых десятилетий XIII века.
Момент ослабления Руси и одиночества Новгорода совпал с усилением натиска с
Запада. Новгородские князья осознавали себя защитниками Православия и Руси.
Как новгородский князь Св. Александр Невский преемственно воспринял
историческую миссию защиты Православия и Руси от Запада. Выступить на эту
защиту ему пришлось в годы самого высшего напряжения борьбы и одновременно
наибольшего ослабления Руси. Весь первый период его жизни прошел в борьбе с
Западом. Татары остались за суздальскими лесами. Перед ним непосредственно
стоял лишь западный враг. Борьбой с этим врагом было поглощено все его
внимание. И в этой борьбе, прежде всего, выступают две черты: трагическое
одиночество и беспощадность. Несмотря на все ужасы татарских нашествий,
западная война была более ожесточенной. Здесь шла борьба на смерть или на
жизнь. И это отличие враждебных волн, шедших с запада и с востока,
объясняет два совершенно различных периода жизни Св. Александра: различие
его западной и восточной политики.
Татары лавинами находили на Русь. Тяжко давили ее поборами и произволом
ханских чиновников. Но татарское владычество не проникало в быт покоренной
страны. Татарские завоевания были лишены религиозных побуждений. Отсюда их
широкая веротерпимость. Татарское иго можно было переждать и пережить.
Татары не покушались на внутреннюю силу покоренного народа. И временным
повиновением можно было воспользоваться для укрепления этой силы при всем
растущем ослаблении татар.
Совсем иным был наступавший с запада мир католицизма. Внешний размах
его завоеваний был бесконечно меньше, чем татарские нашествия. Но за ними
стояла целостная единая сила. И главным побуждением борьбы было религиозное
завоевание, утверждение своего религиозного миросозерцания, из которого
вырастал весь быт и уклад жизни. С Запада на Новгород шли монахи-рыцари. Их
эмблемой был крест и меч. Здесь нападение направлялось не на землю или
имущество, но на саму душу народа - на православную Церковь. И завоевания
Запада были подлинными завоеваниями. Они не проходили огромных пространств,
но захватывали землю пядь за пядью, твердо, навсегда укреплялись в ней,
воздвигая замки.
Поэтому в наступлении шведов и ливонских меченосцев на лишенный
поддержки Новгород было трагическое отсутствие иного исхода, кроме неравной
борьбы без пощады. Это сознание жило в Новгороде. Весь первый период жизни
Св. Александра заключался в этой отчаянной борьбе. Годы, непосредственно
следовавшие за нашествием Батыя, были годами ожидания готовящегося
нападения.
В 1240 году, в летнее время - в самую страду полевых работ - в Новгород
пришла весть о нападении с севера. Зять шведского короля Фолькунг Биргер
вошел на ладьях в Неву и высадился с большой ратью в устье Ижоры, угрожая
Ладоге.
Неравная борьба началась. Враг был уже в новгородских пределах. Св.
Александр Невский не имел времени ни послать к отцу за подкреплением, ни
собрать людей из далеко разбросанных новгородских земель. По словам
летописи, он "разгорелся сердцем" и выступил против шведского войска только
со своей дружиной, владычным полком и небольшим новгородским ополчением.
Идя вверх по течению Волхова, Св. Александр привел свою рать под стены
Ладоги, лежавшей на порогах Волхова, среди сосновых лесов, у берегов
сумрачного Ладожского озера. Это был посад Новгорода, его оплот на севере -
памятник сурового и простого новгородского зодчества в северных областях, с
церковью Св. Климента и гостиными рядами, защищенный низкими стенами из
круглого булыжника и плитняка, с круглыми угловыми башнями и продолговатыми
щелями в стенах для метания стрел.
Дойдя до Ладоги, Св. Александр присоединил ладожское ополчение к своей
рати и через леса пошел к Неве на шведов. Шведское войско под
предводительством Ярля Биргера на ста судах с пятитысячным десантом вошло в
Неву и расположилось лагерем у реки Ирожа.
Сеча произошла 15 июля в день памяти Св. Равноапостольного Великого
Князя Владимира. Св. Александр скрыто подошёл к шведскому лагерю и в
рукопашном бою наголову разгромили противника. Бой кончился к вечеру.
Остатки шведской рати сели на ладьи и ночью ушли в море.
По словам летописца, тела убитых шведов наполнили три ладьи и несколько
больших ям, а новгородцы потеряли убитыми всего двадцать человек. Можно
думать, что летописец неправильно передает соотношение убитых в сече, но,
во всяком случае, его рассказ выражает сознание великого значения этой
победы для Новгорода и всей Руси. Натиск шведов был отражен. Слух о победе
прошел по всей стране. Новгород, объятый перед тем страхом и тревогой за
исход неравной борьбы, возликовал. При звоне колоколов Св. Александр
вернулся в Новгород. Архиепископ новгородский Спиридон с духовенством и
толпы новгородцев вышли ему навстречу. Въехав в город, Св. Александр
проехал прямо к Св. Софии, хваля и славя Святую Троицу за одержанную
победу.
6. Ледовое побоище
«Кто с мечом к нам придет,
от меча и погибнет!»
Александр Ярославович Невский.
Летом 1240 года Св. Александр при звоне колоколов и ликовании народа
въехал в Новгород. Зимой того же 1240 года он с матерью, женой и всем
княжьим двором уехал в Суздаль, поссорившись с новгородцами.
Видимо, новгородцы не понимали, что война не кончилась невской победой
и что наступление шведов лишь первое нападение Запада, за которым последуют
другие. В попытках Св. Александра к усилению своей власти князя-
предводителя рати они увидели прежнюю враждебную им княжескую суздальскую
волю. Сама слава Св. Александра и любовь к нему народа делали его в глазах
новгородских бояр еще более опасным для новгородской вольности. Это
непонимание страшного часа Руси вызвало у Св. Александра раздражение и
досаду. На этой почве произошла распря, вызвавшая мятеж. Тогда Св.
Александр отъехал в Переяславль.
Той же зимой, уже после отъезда Св. Александра, меченосцы опять пришли
в новгородские владения Чудь и Водь, опустошили их, обложили данью и
воздвигли город Копорье на самой новгородской земле. Оттуда они взяли
Тесово и подошли на 30 верст к Новгороду, избивая по дорогам новгородских
гостей. На севере они дошли до Луги. В это время на новгородские рубежи
напали литовские князья. Меченосцы, Чудь и литовцы рыскали по новгородским
волостям, грабя жителей и отбирая лошадей и скот.
В этой беде новгородцы отправили к Ярославу Всеволодовичу послов с
просьбой о князе. Он послал им своего сына Андрея, младшего брата Св.
Александра. Но новгородцы не верили, что молодой князь выведет их из< | |
